Текст книги "Неразгаданные тайны"
Автор книги: Елена Веснина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
С каждым словом Самвел приближался на шаг к Косаревой. С последним словом он схватил Косареву за горло. Надежда молча и испуганно смотрела на него.
– Ты кому веришь? – задыхаясь, спросила Косарева.
– Петру.
– Отпусти меня, ты делаешь мне больно. Пожалуйста, – прохрипела Надежда.
Самвел разжал руки.
– Откуда ж ты такие слова знаешь? – с издевкой спросил Самвел. – У вас на зоне, что, по выходным давали уроки этикета?
Косарева прижалась к Самвелу и пустила слезу:
– Самвел, я тебе не вру. Может быть, ты единственный человек, которому я не вру. Прости, что так вышло.
– Ладно, успокойся, – Самвел похлопал ее по плечу, – нечего слезами мой новый халат пачкать.
Он внимательно посмотрел на заплаканную Косареву.
– Ну ты и штучка, Косарева! Только вдумайся: просить прощения за то, что не того человека убила. Страшная ты женщина.
Косарева приободрилась и села в кресло.
– Если страшная, значит, бойся, – сказала она. – А руки распускать нечего.
– Эх, Надя, для тебя небо в клетку – дом родной. А я за решетку не собираюсь, мне и на свободе хорошо дышится.
– Не боись, Самвел, все будет пучком. Ты, главное, проверь, действительно ли Крокодил в ментовке.
– Уж будь уверена, проверю.
Самвел снова рассмеялся:
– Просто какой-то бессмертный горец – твой Крокодил. Дункан Макклауд какой-то!
Артем сидел за компьютером городского байкерского клуба и работал. К нему подошел Глеб.
– Смотрел биржевые новости? – спросил он. – Твоя «СуперНика» провела эмиссию акций и выставила их на продажу.
Артем нашел это сообщение.
– Ты смотри, точно… Ну и Ника! Точно решила расширяться! – воскликнул Артем и взялся за телефон.
Васька с консьержкой, уже немного подвыпившие, по-прежнему сидели за столом.
– А что, это тебе Ритка сама о султане рассказывала? – спросил Васька.
– Да нет, это ее подруга сначала сказанула, ну… а Маргарита потом подтвердила. Васенька, но сколько я тут не сижу, что-то никакой султан не приезжал. Чтоб я на ноги не встала! Да и Риточка, тьфу-тьфу, ведет себя просто, как ангел: излому – на работу, с работы – домой.
– Как ангел, значит? А хочешь, я анекдот расскажу?
– Трави.
– Значит, так, сидят на вершине высокой горы два друга, выпивают. Один говорит, мол, подожди, приятель, я сейчас.
Разгоняется и со всей дури прыгает со скалы головой вниз, а там речка. Ну, значит, не успевает он упасть, как его какой-то силой поднимает вверх, снова на вершину горы. Взбодрился он, в общем, и давай назад, к другу, стаканчик опрокинуть.
– Жив остался?
– А то! В этот момент на гору вскарабкивается альпинист, который все это видел. Подходит он, значит, к парню, и так, мол, и так, расскажи, почему ты не разбился? А парень ему говорит: понимаешь, я к речке долетел, а там волной и потоком воздуха меня выбросило обратно. Послушал альпинист, снял! свое обмундирование, разогнался, прыгнул – и с концами.
– Разбился?
– Еще как. Посмотрели ребята ему вслед и вернулись дальше квасить. Один другому говорит: «Ты, конечно, хоть и ангел, но сволочь редкая!»
Консьержка рассмеялась, а Васька снова налил стаканчик.
Диана и Сергей на машине подъехали к дому Юрия Владимировича. Диана была подавлена, Сергей – разозлен.
– Зайдешь? – поинтересовалась Диана.
– Нечего мне там делать. Надоело слушать нюни вашего папика: Сереженька, вернись, у вас семья. – Он передразнил тестя. – Пусть сначала своей дочке объяснит, что нечего держать меня за идиота. Что я – лось на выставке?
– Доминика твоя, конечно, стерва, но отец тут ни при чем. Он сам, знаешь, как страдает?
– А я не страдаю. Я считаю, что их нужно наказать и наказать больно. Чтобы почувствовали, как неудобно живется с рогами, – зло сказал Сергей.
– И это говоришь ты? Прости, Сережа, но мне смешно, – улыбнулась Диана. – Ты ведь сам, по-моему, не пропускаешь ни одной юбки. Значит, Доминике нельзя, а тебе можно?
Сергей не ожидал такого выпада, да еще в такой прямой форме, и ответил не сразу. Наконец нашелся.
– Да, мне – можно. Потому что я – мужчина.
Виктория Павловна сидела за столом в своем кабинете и рассматривала детские рисунки. Вошла Анна Вадимовна.
Была у девочек, – доложила она. – Наигрались за день, уснули. Так приятно видеть их счастливыми.
– Аня, мне нужно с тобой посоветоваться, – сказала Павловна. – Ты садись. Это рисунки нашей Лёльки.
Анна Вадимовна села поближе к директрисе. Та ей передала рисунки. Анна Вадимовна внимательно посмотрела на них.
– Девочки и папа в лесу. Девочки и папа на лужайке, – комментировала Виктория Павловна. – Девочки с шариками и папа… Тебя ничего здесь не смущает?
– Ты хочешь сказать, где же мама?
– Вот именно! Где?
– Да и в разговоре с ними я слышала только одно: папа это сделал, папа туда повел…
– Интересно, где же в этот момент была она? Чем таким можно заниматься, чтобы не уделить внимания детям, которых хочешь удочерить? – недоумевала Виктория Павловна.
– Погоди, не суди ее сразу. Может, у нее работы много? – пыталась найти оправдание Танюше Анна Вадимовна.
– А у мужа, что, нет работы?
«Что-то здесь не складывается», – подумала директриса.
– Ладно. Может, ей просто надо время, чтобы привыкнуть? Ведь на такой шаг не всякая женщина отважится, чтобы удочерить, и сразу двоих.
– Ты права. Но все-таки мне кажется, что мы слишком торопимся, отдавая им девочек.
– Будь объективна. Здесь много личного. Просто мы к девочкам привыкли. И теперь нам сложно расстаться. А эта Коркина, наверное, неплохая женщина. По крайней мере, она мне показалась порядочной. Мужа любит. Сразу видно, что он в семье – голова, а она – шея.
– То-то же и оно, – задумчиво подтвердила Павловна. – Куда шея повернется, туда голова и смотрит.
Простившись с Дианой, Сергей направился в свою городскую квартиру. Он включил свет и… увидел Танюшу, сидящую на диване. Танюша, сияя, поднялась ему навстречу.
– Я успела вздремнуть, пока тебя дожидалась, – сказала она. – Ты где был так долго?
Сергей был ошарашен этим вторжением и строго сказал:
– Нет уж, лучше ты мне объясни, как ты сюда попала? Танюша подошла к Сергею и прижалась к нему.
– Ты забыл, что я все могу? Я ведь горничная, и у меня есть ключи от всего вашего хозяйства.
Она начала медленно расстегивать пуговицы на его рубашке.
– Отвечай, где ты был? – игриво спрашивала она. – Или с кем?
Сергею было явно не до нежностей.
– Таня, запомни, – резко сказал он, – я не люблю таких сюрпризов. Мне не нравится, когда мной манипулируют, ты слышишь, мне не нравится, когда меня заставляют отчитываться.
Танюша спокойно посмотрела на него. Сергей под ее взглядом потух и вспомнил о своей зависимости от нее. Танюша снова прижалась к нему, ластясь, как кошка.
– А это тебе нравится? – спросила она, целуя Сергея, который уже больше не сопротивлялся ее ласкам.
– Что ты сказала мужу? – спросил Сергей в перерывах между поцелуями.
– Правду. Что поехала к тебе… убирать квартиру. Он за мной через два часа заедет.
– Он ни о чем не догадывается?
– А должен? Не волнуйся, его мысли сейчас заняты только удочерением. Ни о чем другом он и думать не может. Все под контролем, любимый, – слегка насмешливо успокоила она его.
– Смотри у меня, если это твоя очередная уловка!
Пылкая Танюша не дала Сергею договорить, увлекая его на диван.
Ритка устало брела по улице домой. Она ничего не замечала вокруг, на душе было паршиво. Вдруг ее остановил чей-то голос:
– Калашникова, ты ли это?
Ритка обернулась и увидела тощего парня с бухгалтерских курсов. Они обрадовались друг другу.
– Я тебя сразу и не узнал, – сказал парень. – Ты у нас всегда такая боевая и осанистая, а сейчас бредешь, как побитая собака.
– У меня все не как у людей, – грустно ответила Ритка. – Легко в учебе – тяжело в бою. С работы иду, устала.
– Вижу, не торопишься… Можно я с тобой?
Ритка пристально посмотрела на него.
– Провожу, просто провожу, – уточнил парень, уловив ее взгляд.
– Как там на курсах? Далеко убежали? – поинтересовалась Ритка.
– Нет, это я от курсов далеко убежал. Прогуливаю. Думаю перепрофилироваться. У меня теперь другое увлечение. Я сейчас занимаюсь разработкой своей собственной операционной системы. Оформлю патент, как Билл Гейтс, и доллары потекут ко мне рекой.
– А не боишься утонуть в этом зеленом мутном болоте?
– Нет, Рит, в богатстве не тонут. В нем радостно купаются. – Парень, видно, все давно обдумал. – К тому же никто не говорит, что я все деньги себе заберу. Я могу заняться благотворительностью.
– Наивный… – с жалостью покачала головой Ритка. – Это пока человек бедный, он думает, что спасет весь мир. А на самом деле, как только у него появляются деньги, он начинает заниматься не благотворительностью, а сведением счетов.
– Не понял?…
– Объясняю. Счета можно сводить не только бухгалтерские, ну там дебеты с кредитами. Богатенькие частенько сводят счеты с людьми.
– Ритка, тебя, что, обидели? – догадался тощий.
– Нет, меня просто убрали. И теперь я призрак Маргариты Калашниковой, который требует мести.
Тощий парень замер на месте, растерянно посмотрев на Ритку.
– Эй, Билл Гейтс, ты чего застыл, как фашист в окопе? Не пугайся, пошутила я. Шутка это. Шут-ка, – повторила она по слогам, – усек?
– Странно ты шутишь, Жемчужина.
– Не называй меня так, ладно?
В номере Доминики продолжался обыск. Уже была перевернута большая половина комнаты. НикНик начал нервничать.
– Где же вы могли их спрятать? – спросил следователь. Вдруг в руках у него зазвонил телефон Доминики. Доминика рванулась к НикНику забрать трубку, но ее довольно бесцеремонно остановил стоящий рядом сотрудник.
– Так-так, посмотрим, кто это нам звонит, – пробормотал НикНик, включив связь.
– Никуша, это я, Борис, – послышался голос Борюсика, – у меня мало времени. Слушай… Меня, наверное, скоро отпустят. У них на меня ничего нет. Держись.
И отключился. В камере конвоир требовательно постучал в окошко. Борюсик подошел, налил ему коньяк в протянутую чашку с ложкой и вернул трубку.
– Замечательно. Великолепно, – проговорил НикНик. Звонок подельника был очень кстати. – Значит, ваш сообщник уверен, что у меня на него ничего нет. Это нам только на руку. Нужно еще, правда, разобраться, кто дал арестованному Медведеву телефон.
– Вы не милиция. Вы шайка бандитов! – возмутилась Ника. – Но я этого так не оставлю. Вы еще горько пожалеете о своем самоуправстве.
– Угрожаете? Все слышали? – Следователь обернулся к понятым. – Понятые, вы слышали, как Никитина мне угрожала расправой?
Охранник и дежурная утвердительно кивнули.
Ритка вошла в офисную квартиру, но свет включать не стала. Зазвенел мобильник – пришло сообщение. Ритка открыла телефон и прочитала.
«Ты – молодец! Мы их порвем».
Ритка, одетая, ничком упала на диван. Потом перевернулась, закинула руки за голову, всматриваясь в темноту. Перед глазами пронеслись картины недавнего, такого счастливого прошлого. Ритка закрыла глаза руками и заплакала. А снизу доносилось стройное пение Васьки и консьержки.
Закончив работу, Артем поспешил в санаторий к Доминике. А Доминика стояла посередине комнаты, прижимая к себе розового бегемота.
– Если нет в нычках, – давал указания НикНик своим сотрудникам, – смотрите на видном месте. Я нюхом чую, они здесь.
– Объясните, что вы ищете? – допытывалась Доминика. НикНик не обращал на нее никакого внимания. Сотрудник наконец добрался до туалетного столика, вытянул один ящичек, другой и запустил в него руку.
– Есть! – воскликнул он и вытащил из ящичка туалетного столика аптечную упаковку.
НикНик возликовал, вытащил носовой платок и осторожно положил на него упаковку.
– Вот ты, дорогуша, и попалась, – обрадовался он.
Все взоры были прикованы к упаковке с лекарством. НикНик осторожно раскрыл упаковку, и все увидели, что в ней не хватает одной ампулы.
– Полюбуйтесь, вот они, улики. Теперь преступление налицо, – провозгласил следователь.
Послышался какой-то неясный звук. НикНик обернулся и увидел, что Доминике стало плохо.
– Врача и нашу машину! – распорядился следователь.
Через некоторое время Николай Николаевич уже сидел рядом с водителем в милицейской машине. Он достал телефон и быстро набрал номер.
– Все в порядке, – возбужденно заговорил он в трубку. – Все нашли. Как обещал. Везем в больницу. Намаялись мы с ней. Дралась, угрожала. Полагаю, мы не зря старались. Надеюсь, вы свои обязательства тоже выполните.
Он отключил телефон и скомандовал:
– Можем ехать. Держись за «скорой», мы в психушку едем. Кортеж из «скорой», милицейской машины с включенными сигналами и машины Толика пронесся мимо Артема, направляющего свой байк к санаторию.
Артем прижался к бровке, провожая их взглядом, потом снова завел байк и въехал в ворота санатория.
Утром следующего дня навстречу Ритке, спускающейся по лестнице, вышла консьержка Люба.
– Ой, Маргарита! – воскликнула она. – А как ты прошла в квартиру? Я тебя не заметила.
– Вы, теть Люб, тут распевали, я не стала вам мешать. Хотите совет? Или смените репертуар на менее громкий, или готовьтесь к потоку жалоб от разбуженных жильцов.
– Это все Василий Иванович, – оправдывалась консьержка. – Ах, как заразительно поет, грех не подпеть.
– Гоните его отсюда. Как почует, что тут на шару наливают, не отобьетесь, – по-дружески предупредила Ритка.
– Зачем ты так? – укоризненно протянула Люба. – Он мужчина симпатичный, обходительный. И потом, он страдает.
– Я и говорю, страдает, – подтвердила Ритка, – что не везде наливают. Когда в следующий раз придет, скажите ему, что я отсюда съехала. Вам же спокойней будет, – посоветовала Ритка и вышла на улицу.
В приемную «СуперНики» выглянула Амалия. Она была явно в хорошем настроении.
– Юлия, – обратилась она к секретарше, – я не могу дозвониться Доминике. Хочу порадовать ее, сообщить, что мы выставили на биржу пакет наших акций. Ее телефон заблокирован. Прошу тебя, позвони в санаторий, узнай, как она. А где Маргарита?
– Справедливости ради хочу заметить, что до официального начала рабочего дня еще почти час. И все ваши сотрудники еще свободные люди. Одна я тут выслуживаюсь, чтобы меня не уволили, – фыркнула Юлька.
– Твое служебное рвение не осталось незамеченным. Пожалуйста, как только получишь сведения о Доминике, немедленно мне доложи.
– Яволь, герр гауптман! – вытянулась в струнку по стойке смирно Юлька.
– Вот такой ты мне больше нравишься, – похвалила Амалия и ушла к себе в кабинет. Юлька с недоумением посмотрела ей вслед.
«Что это с ней сегодня? – спросила она сама себя. – Похвалила… Неужели ее кто-то соблазнил? Или это на нее наши акции действуют так возбуждающе?»
Рано утром того же дня в квартире Юрия Владимировича раздался звонок в дверь. Заспанная Диана вышла из своей комнаты и направилась к двери. В комнату ворвался Артем в крайне возбужденном состоянии:
– Юрий Владимирович! Случилось несчастье. Вчера вечером я поехал к Доминике. Было уже довольно поздно. По дороге я разминулся со «скорой» и милицейской машинами. А в санатории узнал, что это Доминику увезли. А от того, что мне наговорили, я до сих пор в шоке. Сказали, будто бы Ника напала на милиционеров, одного избила, угрожала другому…
Юрий Владимирович, который до сих пор сидел и работал, поднялся из-за стола.
– Погоди-погоди, а что делала милиция у нее в номере ночью? – встревоженно спросил отец.
В приемную «СуперНики» вошла Ритка и поздоровалась с Юлькой, которая как раз закончила разговор по телефону. Явно встревоженная секретарша нажала кнопку селектора.
– Амалия Станиславовна! Даже не знаю, как сказать… тут такое дело… – она запиналась.
Взволнованная Амалия появилась на пороге:
– Что случилось?
– Доминика Юрьевна в психбольнице, – доложила Юлька. – Ее туда забрали вчера ночью, из санатория.
– Это бред какой-то! Кто тебе сказал? – не верила своим ушам Ритка.
– Юлия, – перебила ее Амалия, – срочно найди Сергея. И соедини меня со следователем.
Юлька быстро набрала номер, и Амалия взяла трубку.
– Николай Николаевич, здравствуйте! – произнесла Амалия. – Это Гжегоржевская из «СуперНики». Что случилось с нашей Никитиной?
Николай Николаевич сидел у себя в кабинете. На столе лежал исчерканный лист бумаги со стрелочками от одной фамилии подозреваемого к другой.
– К сожалению, мне нечем вас порадовать, Амалия Станиславовна. Вашу Никитину мы вчера вынуждены были госпитализировать в спецотделение городской психлечебницы.
– Теоретически я могу допустить, что она могла вести себя странно, но зачем же сразу в психушку везти?
– Еще несколько дней назад ее психическое состояние мне было совершенно безразлично. Но сейчас положение дел изменилось. Госпожа Никитина стала главной подозреваемой в деле Медведева-Калашниковой.
– Доминика?! Быть этого не может! Ее же в студии не было.
– Я вчера провел у нее обыск и нашел весьма убедительную улику, свидетельствующую о ее непосредственном участии в покушении. Итак, Никитина – под следствием. Теперь психиатры должны сказать свое веское слово.
Он повесил трубку, скатал лист бумаги со стрелочками в тугой шарик и ловко бросил его в стоящую в углу кабинета корзинку для мусора.
Закончив разговор со следователем, Амалия повернулась к девушкам, предупредила:
– Да. Следователь все подтвердил. Так, на фирме эту новость еще никто не знает. Все известно только вам. Предупреждаю, если хоть капля информации просочится в народ, обеим не поздоровится.
На Риткин сотовый снова пришло сообщение. Все невольно обернулись на этот звук. Ритка быстро пробежала глазами написанное на экранчике и спрятала телефон.
– Я вас предупредила! – продолжила Амалия. – Юлия, напоминаю, мне срочно нужны Сергей Анатольевич и Юрий Владимирович.
Отдав распоряжение, она ушла в свой кабинет.
– Юль, можно мне просмотреть свой почтовый ящик? – спросила Ритка.
Юлька махнула рукой, прижимая плечом к уху телефон. Ритка быстро зашла в почтовый ящик в интернете и открыла полученное письмо. Она прочла про себя: «Начинай покупку акций. Ты не забыла, как это делается? Если что-то сорвется по твоей милости, смотри, я тебя не пожалею».
– Сергей Анатольевич, – сказала Юлька в телефонную трубку, – как хорошо, что я до вас дозвонилась. Надеюсь, ночь у вас прошла хорошо, ничто не омрачило ваш сладкий сон? – Ну не могла она удержаться, не могла. – А теперь – к делу…
Сергея этот звонок застал в постели. Он был в прекрасном расположении духа. Держа трубку возле уха, он подпиливал ногти и любовался своей работой. Вдруг глаза его округлились.
– Что? – воскликнул он. – Откуда ты узнала? Уже еду. Он бросил трубку, выскочил из постели и начал лихорадочно одеваться, не попадая ногой в штанину.
Николай Николаевич сидел за рабочим столом, когда к нему ворвались Юрий Владимирович, Артем и Диана. Он поднял на них хмурые глаза, но увидел Диану и заулыбался:
– Какие гости, прошу садиться.
– Николай Николаевич! – начал Юрий Владимирович. – Я только что узнал, такое произошло… этого не может быть!
– Успокойтесь, уважаемый Юрий Владимирович, и начнем с того, что вы официально представите мне своих спутников.
– Ах да, простите. С моей дочерью Дианой вы уже знакомы. А это… это… – Юрий Владимирович на мгновение замялся, а потом продолжил: – Это друг нашей семьи Артем Боев.
– Наслышан. Приятно познакомиться. Николай Николаевич Потапов…
Николай Николаевич привстал и протянул Артему руку для рукопожатия. Артем, пожимая его руку, пытливо посмотрел ему в глаза.
– Я понимаю, что привело вас сюда, – сказал следователь. – К сожалению, опровергнуть известие о госпитализации вашей старшей дочери Доминики Никитиной в спецотделение городской психиатрической лечебницы я не могу.
– Но как же так? Ника абсолютно здорова… в этом смысле, – недоумевал Юрий Владимирович.
– Ни мне, ни сотрудникам милиции, которых она избила этой ночью и которым угрожала, ни врачам, прибывшим на вызов, так не показалось, – спокойно ответил НикНик.
– А что делали в ее номере ночью вы? – поинтересовался Артем.
– Работал. Производил обыск, – невозмутиво объяснил НикНик. – У меня были веские основания предположить, что Доминика Никитина в большей степени причастна к совершенному преступлению, чем это представлялось на первый взгляд.
– На каком основании проводился обыск? – продолжал расспрашивать Артем.
– На законном. Я добился ордера на проведение обыска, и наши старания увенчались успехом – мы нашли улику. В номере осталась упаковка от препарата, с помощью которого доктор Медведев хотел убить Маргариту Калашникову.
– Глупости. Я был у Никитиной в номере, я ее туда сам переселял, помогал перевозить и раскладывать вещи…
– Тем не менее, – бесстрастно произнес следователь, – обыск произведен, препарат найден. И в номере у Никитиной он оказался не случайно, судя по ее поведению. Именно его Никитина защищала в припадке безумия. Именно из-за него она и попала в психбольницу.
Юрий Владимирович опустился на стул и обхватил голову руками.
– Папа, что с тобой? Нам нужно выйти на воздух, – взволнованно проговорила Диана.
– Я юрист, и я этого так не оставлю, – пообещал Артем.
– Конечно, не оставляйте. Никитиной очень нужна будет хорошая защита в суде, – спокойно ответил следователь.
Все поднялись, чтобы выйти из кабинета. НикНик остановил Диану в дверях:
– Диана Юрьевна, я прошу вас остаться на пару слов.
В приемную «СуперНики» вошел Сергей.
– Наконец-то вы пришли, – обратилась к нему Амалия. – Нам необходимо обсудить сложившуюся ситуацию. Прошу ко мне в кабинет.
– Амалия Станиславовна, мне нужно срочно уйти, – сказала Ритка.
– Куда и зачем? – спросила Амалия.
– Мне обязательно отвечать?
– Речь идет о рабочем времени.
– Хорошо, вы вычтете у меня из зарплаты то время, в течение которого я буду отсутствовать, – безразлично сказала Ритка.
– Ты ведешь себя более чем странно. Я бы сказала – подозрительно.
– Я считаю, что вы меня отпустили.
С этими словами Ритка повернулась и вышла, а Сергей прошел в кабинет Амалии.
Оставшись в кабинете наедине с Дианой, НикНик превратился в образец предупредительности и очарования.
– Итак, Диана Юрьевна, с вами мы еще не беседовали по поводу сложившейся ситуации. Предлагаю наверстать упущенное.
– Пожалуйста, называйте меня просто Дианой, я пока не привыкла к отчеству.
– В таком случае, я – Коля.
– Лучше – НикНик, если можно, конечно. Я слушаю вас, – благосклонно проговорила Диана.
– Можете ли вы охарактеризовать вашу сестру как личность?
– Если честно, я ее мало знаю, мы – сводные сестры и воспитывались в разных семьях. Я родилась и жила с мамой в Радужном, а отца узнала совсем недавно.
– И сестру вы узнали недавно?
– Да. Вы спрашиваете, что она за человек. Я думаю, она – человек очень сложный. Во всяком случае, нашу первую встречу я бы не назвала нежной и родственной. Она устроила из нее форменный скандал, почти поссорила нас с отцом…
– Вы знаете, на меня она тоже произвела впечатление человека неуравновешенного.
– Но, я надеюсь, мое и ваше эмоциональные мнения не повредят моей сестре. Я не успела с ней подружиться, и мне совершенно все равно. Мне отца жалко.
– Что вы, Дианочка, я всего лишь расследую это дело. Без пристрастий и приоритетов.
– Да я, в общем-то, помочь вам ничем не могу. Только личные впечатления. Они роли не играют.
– Не скажите, – возразил НикНик. – Конечно, безусловно, я буду оперировать только фактами. Но и личные мнения для меня играют не последнюю роль. В моей работе очень важно понять психологию людей, с которыми приходится иметь дело. Поэтому я беседую с разными людьми, пытаюсь составить объективный портрет подследственного… вот такие маленькие секреты, – доверительно сообщал следователь Диане. – А вы чем занимаетесь?
– Я сейчас поступаю в институт.
– О, пора экзаменов. Волнующая, прекрасная пора. Еще все дороги открыты перед тобой, иди куда хочешь, – пафосно заметил НикНик. – А может, решитесь поступать на юридический? Я вам помогу подготовиться. Еще не все забыл.
– Я подумаю.
– Вот моя визитка, звоните. И не только по делу.
Его чрезмерная настойчивость и навязчивость уже начали раздражать Диану.
– Я всегда рад буду вас слышать и видеть, – закончил разговор следователь.
Выйдя из милиции, Артем и Юрий Владимирович размышляли, чем помочь Нике.
– Я сейчас поеду в клуб, – сказал Артем, – к другу Глебу. Он медик, у него везде свои люди. Пусть наведет справки. Не нравится мне этот следователь. В его действиях нет объективности. Мне кажется, он сначала придумал себе версию, а теперь все подгоняет под нее, а не наоборот. Такие люди наиболее страшны. Он будет цепляться за свое видение дела руками и ногами. Но мы поборемся. Вы сами домой доберетесь?
– Я подожду Диану и – в офис, хочу посоветоваться с Амалией Станиславовной, – рассказал о своих планах Юрий Владимирович.
Артем поймал такси и уехал.
В кабинет НикНика ввели Борюсика. Куда делся улыбчивый и приветливый Коля? Перед Борисом Михайловичем сидел мрачный, грубый следователь.
– Проходите, – распорядился он, – начнем нашу беседу с уточнения вопросов, так сказать, второстепенных, но… где вы взяли мобильный телефон?
– Какой мобильный телефон? – изобразил недоумение Борюсик.
– С помощью которого вы совершили ночью несанкционированный звонок, – уточнил следователь.
Борюсик молчал, опустив голову.
– Я надеюсь, у вас нет еще склероза. На всякий случай напомню вам: вы позвонили вчера Доминике Никитиной и рапортовали, что вас скоро выпустят за недоказанностью, – сказал следователь.
– Можно, я сяду?
Борюсик был ошарашен и лихорадочно соображал, откуда о его звонке стало известно следователю.
– Сядете, непременно сядете, это я вам гарантирую. А пока присядьте. Итак, вот аппарат Никитиной. В нем зафиксирован ваш звонок и номер телефона, с которого вы звонили. Я ваш звонок и принял.
– Да, я вижу, отпираться бессмысленно.
– Именно. И ради бога, не выдумывайте, что вы случайно нашли телефон, принадлежащий нашему сотруднику, на улице возле пивного ларька. Уважайте меня хоть немного, я ведь знаю правду.
– Жаль, такая красивая и, главное, правдоподобная версия. Я имею в виду пивной ларек.
– Вам смешно? Итак?
– Придется колоться, – сокрушенно ответил Борюсик. – Я вытащил телефон у конвоира из кармана, когда он передавал мне в камеру передачи.
– И он не заметил?
– Да, не заметил. Я позвонил и сразу же вернул телефон хозяину. Это небольшое прегрешение, и я готов принять за него такое же небольшое наказание. В виде лишения меня сладкого на десерт. – Борюсик притворно-огорченно вздохнул, поблескивая стеклами очков.
– Вы меня радуете вашим веселым оптимистическим настроением. Жаль, что придется мне его немного подпортить. Вчера ночью ваша подельница Доминика Никитина арестована. Предварительное обвинение – попытка совершить предумышленное убийство.
– Подождите, не пойму, убийство кого? – У Борюсика не укладывалось в голове услышанное. – Что за чушь? Ника – и убийство? Бред какой-то!
– Убийство Маргариты Калашниковой. Которое она заказала совершить вам или подставила вас, подкинув препарат для вашего коктейльчика. Следствие разберется.
– Да вы что?! Это нонсенс! – закричал врач.
– О! Начинаете выгораживать? Значит, все-таки имел место сговор. Есть еще одна новость. В связи с ухудшением психического здоровья Никитина госпитализирована в спецотделение городской психиатрической лечебницы. Смешно?
– Так не шутят, – настороженно заметил Борюсик.
– А я и не шучу. Психиатры ее освидетельствуют, и вы вместе пойдете под суд. Должен вас предупредить – чистосердечное признание облегчает следствие и смягчает наказание. Молчать вам уже не имеет смысла. Так что, как говорилось в одном хорошем старом фильме: будем запираться или будем признаваться?
НикНик открыл сейф и достал оттуда надорванную упаковку препарата, найденную у Доминики, и положил ее на стол перед Борюсиком.
– Вот, прошу ознакомиться, – сказал следователь. – Только не трогайте руками, а то ваши пальчики будут свидетельствовать против вас. А мне нужна только правда. Это тот препарат, о котором мы с вами уже говорили?
– Да.
– Им пользуются при лечении последствий травм, которые были у гражданки Никитиной?
– Это препарат довольно широкого спектра действия…
– Напоминаю, что именно его нашли в крови Калашниковой, и вы лично мне подтвердили, что именно он привел к столь плачевным последствиям.
– Было дело. К чему вы клоните?
– К тому, что эта упаковка была изъята лично мной этой ночью у Никитиной, при обыске в номере ее санатория. Как вы объясните этот факт? Никитина тоже нашла его у пивного ларька и решила сохранить как сувенир? На сегодня допрос закончен. Пройдите в камеру и поразмышляйте, так ли вам нужно брать на себя явную вину Никитиной.
Амалия беседовала с Сергеем в своем кабинете.
– Я уже думала, что все наконец закончилось, – сказала она. – Доминика известила, что выходит на работу, мы можем встретить ее с гордо поднятой головой и прекрасными производственными успехами… и вот. Меня это известие просто огорошило.
– Что же делать? – вырвалось у Сергея.
– Я вас для того и позвала. Во-первых, давайте разберемся и попытаемся разложить все по полочкам. Я бы разделила случившееся на два больших вопроса. Первый: Доминики опять с нами нет. И ее нужно вызволять. Второй: что делать с фирмой, ее активами и личными средствами Доминики, если ее объявят невменяемой? Извините, я хотела сказать, недееспособной.
– А до этого может дойти?
– Да, я уже консультировалась с компетентными лицами. Они сказали, что попасть в спецбольницу легко, но выйти оттуда с опровержением диагноза – довольно сложно. Как правило, к ним просто так не попадают.
– Все так внезапно, – растерялся Сергей. – У меня в голове не укладывается…
– Хорошо, что я еще не сложила с себя полномочий главы фирмы. «СуперНика» не обезглавлена. Мы можем продолжать свою деятельность. А вот как быть с личными средствами? Для того чтобы вызволить Доминику, понадобятся деньги, деньги и еще раз деньги. У вас они есть?
В приемную влетел Юрий Владимирович.
– Где Амалия? У себя? – с порога закричал он.
– Здравствуйте, прошу подождать, у нее сейчас Сергей Анатольевич, – спокойно ответила Юлька.
Юрий Владимирович махнул рукой и решительно направился в кабинет Амалии. Увидев там Сергея, он понял, что зять уже в курсе произошедшего.
– Что будем делать? – с порога приступил к делу Юрий Владимирович.
– Я только что сказала Сергею Анатольевичу, что понадобятся деньги, и немалые, – объяснила Амалия. – Вызволить человека из психбольницы сложнее, чем из тюрьмы, а снять поставленный диагноз – практически невозможно.
– У меня больших наличных нет, но есть акции фирмы, – сказал Юрий Владимирович.
– А у меня нет ни того и ни другого, – вставил Сергей. – Доминика Юрьевна считала, что в одной семье должен быть один держатель акций. Это, оказывается, укрепляет супружеские отношения.
