Текст книги "Неразгаданные тайны"
Автор книги: Елена Веснина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
– Справедливости ради хочу напомнить, что вы появились в жизни Доминики и нашей фирмы, когда мы уже процветали, и не поучаствовали в ее становлении ни одной копейкой, – заметила Амалия. – Откуда у вас могут быть наши акции?
– Амалия, Сережа, сейчас не время сводить мелкие личные счеты, – примирительным тоном сказал Юрий Владимирович. – Амалия, что мы должны сделать, чтобы спасти Нику?
– Я пока сама не знаю. Мне нужно подумать.
Самвел и Косарева находились в особняке Самвела. Самвел общался с кем-то по телефону, а Косарева поправляла макияж перед зеркалом.
– Спасибо, дорогой, приезжай ко мне на рынок, не обижу, – говорил Самвел в трубку. – Милиция должна хорошо питаться, чтобы нас хорошо защищать.
– Что он сказал? – с нетерпением спросила Косарева после того, как Самвел повесил трубку.
– Наш Дункан Макклауд опять живой! Гражданин Топорков действительно задержан отделением милиции Радужного, где и пребывает в данное время под следствием. Петруччо не блефовал. А что мы теперь будем делать, а, Надежда? Каков план мероприятий?
– Не все сразу. Надо подумать. Меня сейчас больше заботит мой доктор. Пластическая операция мне просто необходима, причем срочно. Деньги я найду, подумай, как и кого подкупить, чтобы выпустить Медведева. Я заплачу практически любые деньги.
– Да, золотая. Твоя новая мордашка влетит тебе в копеечку. Может, и мне греческий носик попросить у твоего доктора?
– Мне не до шуток. Ищи продажного мента, и побыстрее.
Артем приехал в городской байкерский клуб посоветоваться с Глебом.
– М-да, задача, – задумался Глеб. – Я с дуркой еще дел не имел. Там люди серьезные и дела у них серьезные.
– Ты же понимаешь, если есть заинтересованные лица, то под давлением там могут нарисовать нужный диагноз, – не на шутку забеспокоился Артем. – А это – пожизненно. Вовек не отмоешься.
– Главное сейчас – не дать ее наколоть транквилизаторами, – проговорил Глеб. – От них и у здорового крыша съедет. Я попробую напомнить о себе своим однокашникам и коллегам. Кто-нибудь да найдется. Но это будет стоить денег.
– Я понимаю. Я готов, – поднял обе руки Артем. – Как ты думаешь, меня к ней пустят?
– В спецотделение? Нет, конечно.
– А что это за отделение?
– Там проводят судмедэкспертизы. Это закрытая зона в больнице. Я подумаю над всем этим и позвоню тебе.
Перед кабинетом Борюсика Косарева встретила его медсестру Марину.
– Я нашла деньги, большие деньги. Мы можем выкупить Бориса Михайловича из тюрьмы.
– Как это? – испугалась Марина.
– Такие люди, как Борис Михайлович, не должны сидеть в тюрьме. Они должны помогать людям. Наш долг – освободить его, – горячо зашептала Надежда.
– Вы предлагаете дать взятку? – прямо спросила Марина.
– Как бы это ни называлось, лишь бы сработало. У вас нет на примете кого-нибудь, кто бы нам помог? Может, у вас лечится жена большой милицейской шишки, работника прокуратуры и тому подобное?
– Я подумаю, – кивнула помощница Борюсика.
Женщины заговорщицки переглянулись.
Доминика с трудом разлепила глаза в палате психбольницы. Все перед ней дрожало и растекалось, она ни на чем не могла сфокусировать взгляд. Ника снова закрыла и открыла глаза, увидела вокруг странные лица соседей по палате.
В палату зашла медсестра.
– Что со мной? – спросила Доминика.
– Ничего страшного, не волнуйтесь, – успокоила ее медсестра. – Вас ночью привезла «скорая помощь» и милиция. Вы были в критическом состоянии, но сейчас все прошло, все улеглось.
– Почему милиция? Я плохо помню…
– У вас было критическое состояние, вы набросились на милиционера, избили его. Были очень агрессивны, а потом упали в обморок. Это бывает – от перевозбуждения.
– О боже. А почему голова так кружится?
– Сейчас сделаю укольчик, и все станет на свои места, все будет хорошо, поспишь.
– Что вы колете? Я не хочу, – слабо запротестовала Ника.
– Расслабьтесь, доверьтесь мне. Это всего лишь успокоительное.
Доминика отключилась. Она лежала в тяжелом забытьи на койке, привинченной к полу, когда в палату зашли врач и Николай Николаевич. Они остановились у ее кровати.
– По какому делу она у вас проходит? – спросил врач следователя.
– Покушение на убийство, – ответил тот.
– Чего только с ними не бывает, – покачал головой врач. – Один черт знает, что делается в головах и душах этих несчастных.
– Судя по всему, у нее болезнь связана с тяжелейшей физической и моральной травмой, – предположил НикНик. – Она попала в автокатастрофу и потеряла ребенка.
– Это действительно могло быть причиной такого поведения, – согласился врач. – А может, и другое, та же наследственность, например, какой-нибудь сумасшедший дедушка вынырнул из четвертого колена. Смею вас уверить, психиатрия – самая сложная отрасль медицины. И туг… – он развел руками. – Вас, конечно, интересует вердикт о вменяемости?
– Именно так, но я бы выразился точнее – о ее невменяемости.
Врач с интересом посмотрел на НикНика.
– О дате проведения экспертизы я вам сообщу, – пообещал врач.
– Хорошо бы, чтобы экспертиза состоялась побыстрее, – сказал следователь.
– Быстрее, чем обычно, не обещаю. Вы же знаете, больница переполнена, врачи перегружены. К сожалению, стремительное преобразование нашего общества, технический прогресс и т. п. не всем идут на пользу. Многие люди расплачиваются за свое благополучие в новом мире психическим здоровьем.
– Так как? Я могу надеяться, что вы проведете экспертизу быстрее, вне очереди? – настаивал следователь.
– Я ничего не могу обещать. Но попробую.
– Буду с вами откровенен, – сказал НикНик. – Ей лучше списать все на болезнь, выйти отсюда на амбулаторное лечение и продолжать наслаждаться жизнью, чем загреметь на полную катушку за умышленное убийство.
– Ни слова больше, – прервал его врач, – меня касается только ее душевное здоровье.
– Добавлю только, что она и ее семья – богатые люди. Очень богатые люди. – Следователь многозначительно посмотрел на доктора, недвусмысленно дав понять, что от того требуется.
Сергей с кейсом в руках вошел в гостиную загородного дома Доминики и застал там Михаила и Танюшу. Танюша вспыхнула, увидев хозяина, но быстро взяла себя в руки. Мужчины пожали друг другу руки.
– А мы вас не ждали с утра, – сказала Танюша.
– Мне нужно кое-что взять в спальне, – объяснил Сергей. – Там открыто?
Танюша кивнула.
– Михаил, мне понадобится болгарка или что у тебя там есть по металлу, – сообщил Сергей. – Принеси в спальню.
– Кофе сделать? – предложила Танюша.
– Не нужно, я спешу, – отказался Сергей.
– Зачем ему болгарка? – недоумевал Михаил. – Час от часу не легче.
– Не знаю. Иди неси, раз просит, – поторопила мужа Танюша.
Сергей в спальне бросил кейс на кровать, подошел к встроенному в мебель замаскированному сейфу. Михаил принес инструменты и протянул их Сергею.
– Включай это все, будем сейф пилить, – распорядился Сергей.
– Мы же его испортим, – не понял Михаил.
– Да, испортим, а какое тебе дело? Мой сейф, хочу – порчу, хочу – нет. Приступай.
– Но Доминика Юрьевна…
– Ладно, не волнуйся ты так, это она попросила. Ключи где-то посеяла, вот и будем мы с тобой сейчас его лобзиком открывать.
Михаил начал вскрывать болгаркой сейф. Когда работа была сделана, он собрал инструменты и вышел из комнаты. Сергей взял кейс, подставил его под содержимое сейфа и просто выгреб все туда. Потом захлопнул кейс и прикрыл сейф, быстро набрал что-то на мобильнике и отправил СМСку.
Когда Сергей сел в машину. Михаил отворил ворота. В это время стоящая на пороге Танюша прочла СМС-сообщение: «Жду вечером».
Юрий Владимирович метался по своей квартире, как тигр в клетке. Время от времени он в отчаянии хватался за голову.
– Этого не может быть! Это бесчеловечно? За что? – приговаривал он.
– Папа, успокойся, – утешала его Диана.
– Как я могу успокоиться, когда моя дочь в… – он не сразу нашел силы произнести это, – в сумасшедшем доме. Как это все могло произойти?
– На все твои вопросы, папулечка, уже давно есть ответ. Юрий Владимирович остановился и ошалело посмотрел на Диану.
– Отвечаю, – объяснила дочь. – В твоем романе «Игрок по имени «Смерть». Там черным по белому написано, что героине завидовали и потому решили забрать у нее бизнес, разрушить семью и вообще пустить по миру.
– Но у меня в романе конец счастливый…
– Да, папа, планы злодеев потерпели крах. Потому что на горизонте появился странствующий рыцарь на белом коне, он и взял на себя все проблемы героини.
– К сожалению, странствующие рыцари приходят на помощь только в книгах.
– Отчего же? Есть и у нас кандидат на эту роль. Правда, не Дон Кихот – тот, по крайней мере, хранил верность даме сердца. Скорее, сэр Ланселот из Радужного – любитель приударить за чужими женами.
Юрий Владимирович последние слова пропустил мимо ушей, поскольку уже полностью погрузился в свои мысли.
Через несколько минут он вышел из своей глубокой задумчивости и подсел к Диане.
– Как это ни дико, но ты права, – сказал он. – Получается, что в своем романе я действительно предвидел все трагические ситуации, случившиеся с моей семьей. Но как это объяснить?! У меня в голове просто не укладывается…
– Все очень просто. Ты – человек с сильной энергетикой. Как и все творческие личности. Ты моделируешь в своем сознании сюжеты, переносишь их в книгу, а книга транслирует их во внешний мир. То есть ты не предвидишь эти ситуации. Ты их создаешь. Программируешь, если хочешь.
Юрий Владимирович был потрясен:
– Я, признаться, и сам увлекался различными околонаучными теориями, но… я могу влиять на будущее? Бред какой-то!
– А не бред, что ты заранее расписал всех действующих лиц и их поступки? Начиная от аварии, в которую у тебя попадает жена бизнесмена, до смерти в прямом эфире… и даже придумал персонаж, похожий на Артема, задолго до знакомства не только с ним, но и со мной.
Юрий Владимирович растерянно посмотрел на Диану:
– Так что же мне теперь делать?
Диана давно нашла выход, правда лишь теоретически.
– Сейчас ты садишься за стол и быстренько сочиняешь роман про героиню, которую вынимают из дурки с помощью подкупа, шантажа и диверсий.
– Ты сказала: подкуп? И Амалия мне что-то такое говорила. Пожалуй, это действительно единственно разумный шаг.
– Ну вот, папа, из теоретика детективного жанра ты наконец превращаешься в практика.
– Но у меня нет таких больших денег. Наличными, по крайней мере… Ты не знаешь, как продаются акции?
– Вот уж, чего не знаю, того не знаю. Спроси у своей Мали. Она тебе не только все объяснит – она и продаст сама, и взяткобрателя сама найдет, и сама деньги ему отнесет в придачу. Только учти одну вещь, папочка: дьявол никогда и ничего не дает даром. Так что ты еще попляшешь у своей Мали, когда ненаглядная Никуша благодаря ей окажется наконец на свободе.
– Мне не нравится твой тон, Диана, – поморщился отец. – И мне не нравится, как ты говоришь о своей сестре.
– Она мне сестра только наполовину. И даже это небольшой родство мне глубоко противно. Родственных чувств от нее я тоже не замечала. А потому не вижу повода ей сочувствовать.
Юрий Владимирович пораженно посмотрел на Диану.
– Как ты можешь?! – возмутился он. – Я думал, ты маленькая глупая девочка, которая еще не все понимает во взрослом мире. А ты… а ты, оказывается, злобная завистливая стерва. Даже злейшие враги объединяются для отпора общей опасности. А ты ходишь и расчесываешь свои маленькие царапины, стонешь и ненавидишь весь мир. Кажется, впервые за время нашего знакомства я начинаю сомневаться в том, что ты моя дочь.
Юрий Владимирович резко повернулся и демонстративно сел за работу. Ошеломленная Диана продолжала стоять. Она явно не ожидала от отца такой вспышки. Диана подошла к нему сзади и обняла за плечи.
– Пап, я плохая. Прости меня.
– Мне не за что тебя прощать. Ты ни в чем не виновата. Просто возраст такой. Это я виноват, наорал… просто я не знаю, как помочь Нике, и схожу от этого с ума.
– Успокойся, пап. Там ведь врачи – образованные опытные люди. Они сразу увидят, что Доминика абсолютно нормальна.
– А я не уверен, что там найдутся такие люди. Все, решено, сегодня же иду к Амалии. Пусть продает мою долю «СуперНики».
– Но тогда у тебя ничего не останется, – осторожно заметила Диана.
Юрий Владимирович бросил испепеляющий взгляд на Диану.
– Все, папуля, затыкаюсь. Совсем забыла, что я маленькая злобная дрянь.
Младшая дочь, когда хотела, могла быть самокритичной.
Борюсик снова сидел в камере. Он напряженно пытался восстановить в памяти все события того вечера на телевидении. Внезапно что-то вспомнив, он заколотил в дверь:
– Конвоир, задержанному Медведеву срочно нужно к следователю. Конвоир!
– Головой постучи, – раздался голос конвоира, – сексот проклятый. – Конвоир открыл окошко и продолжил: – Я с тобой, как с человеком, а ты… начальству меня вломил…
– Я не вламывал, – обиделся Борюсик, – я сказал, что сам у тебя из кармана телефон вытащил.
– А что ж ты меня тогда не предупредил, умник! Я-то, как последний дурак, покаялся, что ты у меня трубу выпросил маме звоночек сделать.
– Прости, командир, нехорошо как-то вышло. И ты облажался, и я облажался. И некому за нас теперь слово начальству замолвить.
– А пусть они мать твою спросят!.. – с выражением проговорил конвоир. – Чайку у тебя того хорошего, что мы пили, не осталось еще? А то что-то после выговора сердце болит – сосуды бы расширить.
– Только так: ты меня сначала к следователю отведешь. А потом с тобой и почаевничаем нормально.
Ритка вошла в приемную «СуперНики», положила сумку и села за боковой стол.
– Здравствуй, о великий учитель, – обратилась она, изображая покорность, к Юльке. – Что нового из офисных премудростей поведаешь ты мне сегодня?
– А ты уверена, что еще у нас работаешь? – спросила Юлька. – Мне почему-то показалось, что Амалия тебя вышибла.
– Это за что еще?
– А ты вспомни, как ты с ней говорила!
– Да ну ее к черту, эту Аномалию. Юлька, мне бы компьютер освоить, а?!
Из своего кабинета вышла Амалия.
– Возвратилась, беглянка? – обратилась она к Ритке. – А я уже дала указание отметить тебе день за свой счет.
– Могли бы и не отмечать, не обеднели бы, – фыркнула Ритка.
– Не дерзи мне, девочка. Впрочем, это пройдет, когда ты узнаешь меня поближе. К тому же сегодня Амалия Гжегоржевская добра, как никогда. Поскольку только что получила замечательную новость: крупный пакет акций нашей фирмы продан.
– Даже не знаю: радоваться мне или печалиться? – проговорила Юлька.
– Невежество, странное для человека с твоим образованием и на твоей должности. Конечно, радоваться! Теперь у нас, наконец, появились средства, которые используются для расширения производства.
Ритка съежилась и замерла за своим столиком.
– А известно, кто купил наши акции? – спросила секретарша.
– Нет, пока неизвестно – некий аноним, – ответила Амалия. – Очевидно, через посредника. Ничего, скоро проявится. Главное, что заплатил он все. Сполна.
Врач и Николай Николаевич шли по коридору больницы.
– Предупреждаю, что возможны попытки подкупа медицинского и обслуживающего персонала лечебницы родственниками Никитиной, – озабоченно проговорил НикНик.
– Нас не нужно об этом предупреждать. Персонал нашей больницы взятками себя не марает.
– А зря – увлекательная, знаете ли, вещь.
– Что?… – Врач был ошарашен.
– Да нет, доктор, вы меня не так поняли. Я просил бы не пресекать подобные попытки на корню, а сделать вид, что вы согласны. А сами потом, естественно, набираете мой телефончик и обо всем мне подробнейшим образом докладываете. С целью поимки взяткодателей и прослеживания связей Никитиной.
– Не совсем понимаю, о каких связях идет речь.
– Доктор, вы удивительно наивны. Кроме близких, к вам в любой момент могут обратиться товарищи Никитиной по преступному промыслу… собственно, таковых нельзя исключить и среди родни. Пойдемте в ваш кабинет, я посвящу вас в тонкости этого непростого дела.
Доминика пришла в себя в палате психбольницы и открыла глаза. Словно в тумане, она увидела, как над ней склонилось какое-то чудовище и взяло за правую руку. Доминика протерла глаза свободной рукой: перед ней сидела какая-то женщина с безумными глазами и гладила ее пальцы. Потом нащупала обручальное кольцо и осторожно попыталась его снять. Доминика в ужасе попробовала вырвать руку.
– Брысь отсюда! – брезгливо цыкнула Ника.
Но больная вцепилась в кольцо мертвой хваткой. Вокруг кровати, привлеченные шумом, начали собираться другие больные.
Доминика, отпихнув сумасшедшую, продолжала кричать, а больные продолжали двигаться к ее кровати. Та, что пыталась снять кольцо, снова завела свою песню.
Доминика вскочила с кровати и бросилась к двери. С ужасом увидев, что ручки с внутренней стороны у двери нет, она заколотила в дверь руками, продолжая кричать. К ней присоединились и другие больные. Тут дверь открылась, и в палату вошла медсестра со шприцами. Больные сразу разбежались по своим углам, а Доминика бросилась к медсестре.
– Немедленно ложитесь на место, – приказала ей медсестра.
– Я лягу, только позовите врача, прошу вас.
Медсестра набрала в шприц лекарство.
– Нет! Не надо меня колоть! – испугалась Доминика. – Я не знаю, что вы мне вводите, и не хочу!
Она подбежала к окну.
– Я выброшусь из окна, если вы сделаете хотя бы шаг в мою сторону! – пригрозила она.
Медсестра спокойно смотрела, как Доминика дергала заколоченную раму. Наконец Доминика поняла, что окно закрыто, и бросилась обратно к двери. Медсестра загородила ей дорогу и привычным жестом нажала скрытую кнопку. Из коридора послышались торопливые шаги санитаров, которые, ворвавшись в палату, бросились к Доминике. Она отчаянно сопротивлялась, но санитаров было двое и они были явно сильнее. Доминику профессионально скрутили, бросили на кровать и пристегнули ремнями.
– Спасибо, ребята, – поблагодарила медсестра. – Далеко не уходите – эта больная очень неспокойна.
Санитары кивнули и вышли из палаты. Медсестра со шприцем приблизилась к Доминике.
– Подождите, – быстро прошептала Доминика. – Снимите у меня с руки обручальное кольцо, оно с камнем. Это очень дорогое кольцо. Возьмите его себе.
Медсестра оглянулась на притихших больных, те сразу отвернулись на своих койках. Медсестра нагнулась, быстро сняла с руки Доминики кольцо и спрятала его в карман халата.
– Теперь позовите врача, умоляю, – попросила Ника. Медсестра молча сложила свои шприцы обратно и, прикрыв за собой дверь, покинула палату. Доминика в отчаянии посмотрела ей вслед.
Амалия сидела за компьютером, когда в кабинет ворвался Юрий Владимирович. Он тяжело дышал, вытирая пот платком.
– Господи, Юра, – ахнула Амалия, – нельзя же так вваливаться! И посмотри, на кого ты похож! Ты что, бежал всю дорогу?
– Здравствуй, Маля. Ты же знаешь, что у меня нет машины, а такси, как назло, не подвернулось.
– Для этого существует служба вызова такси по телефону. – Амалия уже снова была бесстрастна.
– Прости, не сообразил. Так хотел скорее к тебе попасть. – Ну садись тогда, рассказывай, что заставило тебя бежать через весь город, позабыв обо всем на свете. Маргарита, – наклонилась Амалия к селектору, – принеси, пожалуйста, ко мне в кабинет два кофе без сахара.
– Не надо, Маля, чтобы она заходила сюда. Я пока не могу видеть эту девочку. Понимаю, что она ни в чем не виновата, но из-за нее, пусть и косвенно, пострадала Никуша.
– Маргарита, – снова сказала Амалия в селектор, – в кабинет не заходи, кофе пусть принесет Юлия.
Ритка делала кофе у кофеварки в приемной.
– Слышала? – мстительно сказала Юлька. – Видно, лицом ты им не вышла кофей подавать. Ладно, Юлия Александровна не гордая. Давай отнесу.
– Подожди, я еще не закончила, – спокойно остановила ее Ритка.
Она открыла шкафчик, нашла солонку, набрала полную ложку соли и всыпала по одной в каждую чашку, потом невозмутимо передала поднос секретарше. Юлька с восхищением посмотрела на нее.
– Что, сладкая месть с привкусом соли? Не знала, что ты у нас офисная террористка-отравительница. Уважаю.
Юлька взяла поднос и пошла к двери кабинета.
– Зачем пришел, даже не спрашиваю – что-то связанное с Доминикой, – говорила Амалия Юрию Владимировичу. – Знаю, что ни о чем другом ты сейчас думать просто не можешь.
– Да, ты права. Маля, я решил продать все свои акции, чтобы за эти деньги вызволить Никушу.
– Продать все? Не слишком ли ты торопишься?
– Ты сама говорила, что сейчас время – решающий фактор. Нельзя допустить, чтобы ей поставили какой-нибудь страшный диагноз и сочли недееспособной. А что потом – меня не заботит. Сама знаешь, я всегда мало обращал внимания на материальную сторону жизни.
– О, это правда. Никогда не забуду, как ты доводил этим свою бедную жену…
– Не смей! – резко прервал ее Юрий Владимирович. – Какое ты имеешь право?…
– Ах, скажите, какой темперамент. – Амалия откинулась в кресле. – Можно даже подумать, что это я пришла к тебе за помощью, а не наоборот.
– Прости, Маля, я сорвался. В последнее время… нервы ни к черту. Извини. Мне без тебя действительно не справиться. Впервые в жизни я ненавижу себя, такого неприспособленного, вечно витающего в облаках… Я беспомощен, как кит, выброшенный на берег… Маля, помоги мне! Речь идет не обо мне – Никуша страдает.
В приемной появился Сергей. Не здороваясь, он прошел в свой кабинет. Юлька и Ритка переглянулись.
– Сиди тут и смотри в оба! – распорядилась Юлька и отправилась вслед за Сергеем.
Оставшись одна, Ритка воровато оглянулась и придвинулась к компьютеру. Нашла свою электронную почту – новых сообщений не было, проверила мобильник – там то же самое. Подперев голову руками, она впала в глубокую задумчивость. Сергей стоял перед раскрытым сейфом, когда в кабинет вошла Юлька. Он с перекошенным лицом обернулся и тут же захлопнул дверцу сейфа.
– Снова! Почему без стука? – раздраженно накинулся он на секретаршу. – Что ты за мной ходишь по пятам? Ты хочешь добиться, чтобы я тебя возненавидел? Так поздравляю, ты уже близка к цели!
– Вот как? А не честнее было бы, Сережа, вместо того чтоб устраивать истерику, просто сказать мне, что стала лишней? И что у тебя другие творческие планы. Так нет: ты вместо этого водишь меня за нос и рассказываешь сказки о платонических отношениях с дочкой шефа.
– Да я, собственно, вовсе и не обязан перед тобой отчитываться.
– Сережа, мы же с тобой не чужие, – горько произнесла Юлька. – И я никогда за тобой не следила. Просто… мне страшно знать, что у тебя в сейфе лежит пистолет.
В эту минуту Юлька была искренна как никогда. На смену язвительной секретарше явилась заботливая и любящая женщина.
– О-о-о, пошла старая песня! – Сергей обхватил голову руками. – Послушай, что я тебе скажу, Юлия. – Он набрал побольше воздуха, словно собираясь нырнуть. – Я еще ни с одной любовницей не расставался так тяжело, как с тобой. Нет, ты – не женщина, ты – жевательная резинка. Прилепилась к голове и не отодрать! Только с волосами разве что выстричь.
Юлька вспыхнула и сжала кулаки.
– Ну какие же вы все, в сущности, курицы, – продолжал Сергей. – У меня сейчас жена в сумасшедшем доме! Слышала? Так почему ты лезешь со своими глупостями?!
– Значит, это ты от жены деньги в сейф прятал? – мстительно спросила Юлька.
– Юлия, дорогая, – угрожающе проговорил Сергей, приближаясь к ней, – а тебе не кажется, что тебя здесь в последнее время становится слишком много?
– Нет, – рискнула храбро ответить Юлька, хотя видела, что он разъярился не на шутку.
Сергей поднял руку и положил ее Юльке на шею.
– И напрасно, – злобно прошипел он. – Знаешь, кто становится самым страшным зверем, если его загнать в угол? Заяц. Он, защищая свою жизнь, часто разрывает лапами брюхо зверю значительно крупнее себя… Не загоняй меня в угол, Юлия.
Говоря это, он потихоньку сжимал руку.
У Юльки начали кривиться губы, она была готова расплакаться. Сергей потрепал ее ладонью по щеке.
– Не плачь. Плачущая женщина – это, в конце концов, противно. Как вы, глупые, этого не понимаете? К тому же ужасно не эротично. А о том, что ты здесь в очередной раз подсмотрела, советую сразу забыть. Я же был белее и пушистее нервого снега, но вы из меня постепенно сделали зверя. Я вынужден бороться за выживание, и я выживу. А тебе могу дать только маленький дружеский совет – не переходи мне дорогу.
Амалия продолжала успокаивать Юрия Владимировича. Она вышла из-за стола и положила руку ему на плечо.
– Ну не впадай в отчаяние. Безусловно, я сделаю все, чтобы помочь Нике. Я уже думала над этим. Не может быть, чтобы в этой больнице не брали взяток. Нужно только найти человека, который не просто возьмет, а возьмет и сделает все необходимое.
– Да-да, конечно, Маля.
– Давай пить кофе, а то остынет.
Они одновременно взяли чашки и отхлебнули. У обоих одновременно полезли на лоб глаза. Амалия начала кашлять.
– Ну, это уже переполняет чашу моего терпения! – задыхаясь, проговорила она сквозь кашель.
В палату к Доминике зашел врач и присел у ее кровати.
– Вы хотели меня видеть? – спросил он.
– Если вы мой лечащий врач, то да. Скажите, пожалуйста, санитарам, чтобы меня развязали – я не буйнопомешанная. Я вообще здоровая и полностью отдающая отчет в своих поступках женщина. Просто, возможно, у меня несколько расшатаны нервы.
– Ну вот, вы сами признаете. А задача персонала больницы теперь вдумчиво и неторопливо определить степень расшатанности ваших нервов.
– Доктор, вы знаете, в чем меня обвиняют?
– Посвящен, – кивнул врач.
– Тогда скажите: разве мог здравомыслящий человек моего положения устроить эту нелепую комедию с убийством в прямом эфире?
– Здравомыслящий – нет. Но мы с вами – собственно, я находимся в…
Врач красноречиво обвел рукой стены палаты.
– Вы же опытный врач, вы должны с первого взгляда отличать действительно больного человека от здорового.
– У меня был такой случай. Привезли ко мне доктора наук, – начал рассказывать врач. – Умнейший, симпатичнейший человек. Мы поместили его в отдельную палату. Эрудиция, кругозор, начитанность. Я любил приходить к нему беседовать. Спрашиваю как-то, за что родные сдали к нам? Он тихо посмеялся и сказал, что однажды неудачно пошутил: признался, что считает себя птицей и тайком от родни клюет зерно.
– И они поверили?
– Я, представьте, задал тот же вопрос. А он мне: «А как туг не поверишь, когда сыну приспичило получить наследство и махнуть мою академическую квартиру на престижную иномарку». Мы горько посмеялись тогда с профессором. А потом я разбился в лепешку, чтобы на комиссии его признали вменяемым. Прощались мы со слезами на глазах. Обменялись телефонами, адресами. Только телефоны, увы, не понадобились. Через неделю он вышел в окно с девятого этажа коммуналки, в которую его переселили. Захотелось полетать. А вы говорите… В нашем деле больного от здорового отличить очень трудно.
– Вы рассказали очень печальную историю, доктор. Только, к сожалению, неправильно ее истолковали. Профессор просто не смог пережить предательство родного сына.
Врач внимательно посмотрел в воспаленные глаза Доминики.
– Хорошо, давайте поговорим, – произнес он. – Скажите: что подвигло вас на ночную езду с огромной скоростью? Расшатанные нервы? Захлестнувшие эмоции?
– Я не хочу об этом говорить.
– Видите, вы себя не контролировали. Пойдем дальше: сильнейшее сотрясение мозга и, как следствие, потеря памяти.
– Я ее имитировала, потому что кто-то постоянно давил на меня, пытался запугать: мне присылали страшные фото, на них были трупы или мои портреты с выколотыми глазами.
– Вы подозреваете кого-то конкретного?
– Сейчас, к сожалению, слишком многих. От меня хотят избавиться.
– В таком случае должен согласиться: ваше состояние вполне нормально… для больного, страдающего манией преследования. А как вы объясните свои неоправданные вспышки гнева, как, например, при знакомстве со сводной сестрой в доме вашего отца?
Или агрессивность, выразившуюся в нападении на сотрудника милиции?
– Он хотел распороть моего бегемота.
Врач посмотрел на нее с сожалением:
– У каждого нашего больного всегда находится четкое обоснование для самой невообразимой выходки.
– Но ведь так на моем месте поступили бы очень многие из тех, кого все считают абсолютно нормальными.
– Ну, что я на сегодня я отменю все уколы. Но рекомендую вам вести себя сдержанно. И навсегда выбросить из головы мысли о врагах, которые вас якобы преследуют. Вам нечего бояться.
– Переведите меня в отдельную палату.
– Это невозможно, лечебница переполнена.
– Я заплачу, хорошо заплачу, только переведите. Запишите телефон. Позвоните моему заместителю. Ее зовут… Гжегоржевская Амалия Станиславовна. Она все сделает. И деньги принесет. Помогите мне. Скажите ей, что я ее умоляю спасти меня.
Следователь за столом самодовольно потер руки при виде Борюсика, которого привели к нему в кабинет.
– Слышал, вы рвались ко мне на прием, доктор Медведев. Надо полагать: надумали колоться? – И НикНик засмеялся своему невольному каламбуру.
– Надумал, – обреченно произнес Борюсик.
– Ну так колитесь.
Следователь в прекрасном настроении выложил на стол бумагу и ручку, мурлыча себе под нос что-то вроде «Наша служба и опасна и трудна».
– В общем, чистосердечно сознаюсь: я ошибся, – начал признание Борюсик.
Следователь, не ожидавший такого поворота, даже привстал со стула.
– Как ошибся, когда ошибся? – опешил НикНик.
– На телевидении. Я так волновался, что неправильно составил лечебный коктейль для укола. Только потом – уже в камере – вспомнил. У меня в тот день был пациент, которому кололи именно этот препарат. И я, когда собирал медикаменты для программы, машинально положил его ампулу с остальными. С кем не бывает, гражданин следователь? Так что никто не виноват. Просто врачебная ошибка. Готов понести наказание по всей строгости закона.
– Что вы мне тут горбатого лепите, Медведев?! – сорвался на крик следователь. – Какая, к чертям, ошибка?!
– Я же сказал, гражданин следователь, врачебная, – понурившись, стоял на своем Борюсик.
Артем подъехал к байк-клубу в Радужном. Навстречу ему вышел байкер. Они обнялись.
– Вернулся-таки, – обрадовался байкер. – Ребята предложили даже, как в японских компаниях, вывесить твой портрет и каждое утро распевать под ним гимны клуба. Чтобы родные черты из памяти не стерлись.
– Вообще-то, в Японии выставляют надувного шефа и кладут палку для битья. Но я, Саша, не для разговоров о японских традициях приехал. Нужна твоя помощь. Я хочу продать клуб.
– Как продать? – недоверчиво хмыкнул байкер.
– Полностью. Вместе с мастерскими, автосервисным центром, в общем, со всем фаршем. Поможешь? Мне сейчас некогда этим заниматься. Цену заламывать не буду. А контора прибыльная, ты сам знаешь.
– Да без проблем… только как же ты?
– С меня хватит юридической практики. Если провернешь все быстро – тебе бонус, процент определяешь сам. Гендоверенность на твое имя оформим прямо сейчас.
