Текст книги "Неразгаданные тайны"
Автор книги: Елена Веснина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
– Чем же я могу помочь? – развел руками Борюсик. – Я действительно не знаю и не могу понять, что произошло на самом деле.
– А может, шприц был какой-то особенный, приметный?
– Обыкновенный, из аптеки.
– Скажу откровенно, мне нужен преступник. Проверил я и вашего Могилевича, – сообщил НикНик. – Он – в полном шоколаде. От клиентов отбоя нет. На телевидение ему еще до вас предлагали идти, он отказался. Нет у него ни одного мотива, чтобы вам… шприцы в колеса вставлять.
Тем более что он там один врач был и подозрение могло сразу на него упасть. Не идиот же он.
– Могилевич? Могилевич – далеко не идиот. Таких умниц, как он, поискать, да не найти. Не мне чета. – Помолчав, Борюсик добавил: – Как это я не подумал, что вы захотите с этим Сидоровым лично поговорить? – И с досадой хлопнул себя по лбу.
– Что же мне с вами делать? Остается под подозрением только Никитина.
НикНику становился все более симпатичен этот смешной, мягкий, но в то же время и самоотверженный доктор.
Диана и Сергей продолжали разговор за столиком в ресторане.
– Что мы все о Доминике и о ее проблемах? Я не хочу больше говорить о своей бывшей жене, – словно от назойливой мухи, отмахнулся от этой темы Сергей.
– Вот как? Ты получил развод?
– Еще нет. Но это – дело техники и времени. Мне нужно еще закончить кое-какие дела. Кроме прочего, мое решение будет напрямую зависеть от твоего.
– Я и твои семейные проблемы? Не вижу связи.
– Слушай внимательно. – Сергей взял ее за руку и посмотрел в глаза. – Я хочу с тобой серьезно поговорить.
Диана рассмеялась:
– Я уже слышать не могу эту фразу. Меня папа ею достает, а теперь ты! У вас это что, возрастное?
Сергей налил вина в бокал и залпом выпил.
– Прости, я не хотела тебя обидеть, – извинилась Диана, – просто мне надоело, что все меня воспитывают и «серьезно» со мной разговаривают.
– Я – не папа, – внес поправку Сергей.
– Не лезь в бутылку. И в прямом смысле этого слова тоже. И не цепляйся к словам. Не будешь же ты уверять, что мы – ровесники?
– Выходи за меня замуж, – просто предложил Сергей.
Ритка, с пакетом в руках, спустилась из своей квартиры к консьержке.
– Теть Люб, я к вам в гости, – объявила Ритка.
– Заходи, чего там. Мне одной скучно, – с радостью пригласила консьержка.
– И мне грустно. На душе кошки скребут. – Ритка вздохнула.
– Отчего грусть-тоска? Стала б я грустить в твоем возрасте! А помню, я была – ух! Как ни наработаешься днем, а вечером – на танцы. А ты киснешь.
Ритка достала из пакета бутылку и поставила на стол.
– У меня закусочка найдется, – обрадовалась консьержка. – Садись. В ногах правды нет.
Ритка грустно смотрела, как тетя Люба суетилась, сооружая нехитрую закуску.
– А вы здесь живете, в этом доме? – полюбопытствовала Ритка.
– Куда мне? Здесь квартиры дорогие, элитные. Только таким птицам высокого полета, как ты, и жить.
– Ладно вам, – нахмурилась Ритка.
Консьержка поняла, что Ритку что-то мучает.
– Чего загрустила? В любви неудачи или как? Поделись, легче станет, – тронула она девушку за плечо.
– И в любви, и или как. Со всех сторон. Что-то я не то делаю. Чует мое сердце – неправильно я поступаю. – Ритка говорила глухо, уставившись в пол, словно надеясь там прочесть ответ, как же ей поступить.
– А ты поступай правильно, – посоветовала консьержка. – Как сердце велит.
– Не могу.
– Почему?
– Боюсь.
На следующее утро Косарева остановила джип «САМВЕЛ» неподалеку от офиса «СуперНики». Она прошла к зданию, присела на скамейке, откуда ей был хорошо виден вход, и стала внимательно следить за спешащими на работу сотрудниками. Однако Ритки среди них не было.
Не было потому, что Ритка в это время подходила к Анжелиной палатке на рынке. Анжела раскладывала товар. Зям крутился под ногами.
– Анж, я к тебе за помощью, – сказала Ритка вместо приветствия.
– Ой, – вздрогнула Анжела, – ты всегда так неожиданно появляешься. Пугаешь Зямчика. А он у нас скоро заграничным мужем станет.
– Новое письмо?
– Ха, письмо! Француз едет к нам лично свататься. У меня вчера девчонки из собачьего клуба были, сообщили, что он в командировку сюда намылился. А заодно и со мной познакомится.
– Ты-то ему зачем? Не ты же будешь на его Жозефине жениться?
– Грубая ты и нечуткая женщина, Маргарита. Я ему через собачниц свою фотку ткнула. Помнишь, где я в блузке с вырезом до пупа и в блестках?
– А, ну если в той блузке, тогда – конечно. И я бы прилетела.
– Ты чего пришла-то? – оборвала собачью тему Анжела, почувствовав, что Ритке не до того.
– Послушай меня внимательно, Анж. Есть дело. И только ты можешь меня выручить.
– На сколько дело? Если меньше миллиона, я не подписываюсь, – пошутила Анжела, – бери Ваську, он за пару пузырей портвейна способен на многое.
– Мне не до смеха.
– Ладно, уговорила. Кого нужно убить?
– Нужно съездить в Радужный. Я дам адрес и объясню, как найти. Мне нужно узнать об одном человеке. Только это опасно. Он не должен тебя видеть, вернее, понять, что ты его ищешь.
– М-да, иди туда – не знамо куда, принеси то – незнамо что. Кто он?
– Об этом – потом. Вот фамилия, адрес, телефона не знаю. Может якшаться с нищими на базаре.
– Если я начну расспрашивать, меня же сразу попалят, ты же знаешь, Радужный – большая деревня.
– Я все продумала, – успокоила Ритка. – Представим, что ты дом хочешь купить. Ты идешь по указанному адресу, но по дороге заходишь еще в пару домов, для прикрытия. Спрашиваешь, не продается ли?
– И вот он выходит. А я ему – я тебе привет от Ритки притаранила…
– Если он выйдет, расспроси о доме, то да се, – не обращая внимания на шутки подруги, продолжала Ритка. – Мне важно знать, есть он там или нет.
– Я тебя спросить хотела… что с твоим кавалером? – полюбопытствовала Анжела.
– Сидит он, – кратко ответила Ритка, явно не желая вдаваться в подробности.
– Симпатичный такой доктор и – сидит. Совести у них нет, преступника от врача отличить не могут. Ты-то к нему ходишь, передачи носишь?
– Нет. И не пойду. Он меня хотел убить.
– Не может быть!
– Все может быть в этой жизни, дорогая Анжела, – горько и нравоучительно проговорила Ритка. – Я им всем поперек горла встала.
– И ты решила отомстить? – понимающе кивнула подруга.
Ритка помолчала и ответила не сразу:
– Сначала решила, а теперь сомневаюсь. Вот ты съездишь, разведаешь, я тогда и решу, доводить дело до конца или можно спрыгнуть. Выручай, подруга.
– И не думай. Мочи их всех оптом и в розницу, раз они такие! Слушай, а кто в лавке останется? – спохватилась Анжела.
– Я Ваську попрошу, – нашла выход Ритка. – Он мне не откажет.
Наутро после разговора с Борюсиком НикНик позвонил Амалии:
– Здравствуйте, Амалия Станиславовна. Николай Николаевич. А-а-а, узнали… прошу устроить мне встречу с вашими сотрудниками для составления фоторобота.
– Нет проблем, называйте фамилии и время, – с готовностью ответила Амалия.
Через некоторое время Ольга, Людмила и Нина Ивановна под руководством НикНика в его кабинете составляли фоторобот женщины под вуалью.
– Будьте внимательны, напрягитесь, – говорил НикНик. – Давайте сначала вспомним ее образ в общем. А потом перейдем к деталям. Опишите ее.
– Интересная женщина. С хорошей фигуркой, – заметила Ольга.
– Высокая?
– Достаточно высокая, – вставила Людмила.
– Какого цвета волосы?
– Брюнетка, – уверенно сказала Ольга.
– Блондинка, – не согласилась Людмила.
– Шатенка, – выразила свое мнение Нина Ивановна.
– А точнее? Может, рыжая? – нетерпеливо спросил НикНик.
Барышни задумались.
На экране менялись прически. Подбор остановился на темных волосах.
– По-моему, это не важно, – пожала плечами Людмила. – Сегодня белая, завтра рыжая. А вот платье на ней интересное было.
– Да, ткань недешевая, – добавила Нина Ивановна. – Я такую видела, когда покупала себе на платье, красненькое, помните? Я еще в нем на свадьбу к тете Тамаре ездила. Там все просто выпали в осадок.
– Ну конечно, еще бы не выпасть. Мы фасон тебе всем отделом два месяца рисовали, – вспомнила Людмила. – Помнишь, я говорила тебе, что юбку чуть выше надо было сделать, совсем другое б дело получилось.
А ты говорила, мне стыдно, что я – девочка?
– Дамы, дамы! – прервал их следователь. – О платьях потом, сейчас о глазах говорить будем. Какого цвета глаза?
– Мне показалось, темные, может, карие, – неуверенно сказала Ольга.
– Такое платье с голубыми глазами очень красиво сочеталось бы. Давайте попробуем голубые, – высказала предположение Нина Ивановна.
На экране поставили голубые глаза.
– Я знаю, что поможет следствию! – осенило Людмилу. – У нее могли быть линзы! Я такие шикарные линзы видела! Какой угодно цвет можно выбрать. Хочешь – сиреневый, хочешь – зеленый.
– Ясно, что ничего не ясно, – уныло пробормотал НикНик. – Оставим в покое цвет. Займемся формой глаз.
Когда определились с глазами, занялись формой носа.
– Вы знаете, я год назад на курсы визажистов ходила, – стала рассказывать Людмила. – Так нас там научили, что хочешь исправлять. Квадратный подбородок, горбинки на носу, впалые щеки или наоборот – пухлые. Несколько взмахов кисточками, и ты – другой человек.
– Да, и я вот думаю, мы с вами тут мучаемся, вспоминаем, составляем, а ведь она могла за это время… страшно подумать, это же мы можем сейчас повести следствие по ложному пути! – воскликнула Нина Ивановна.
НикНик закатил глаза.
– Вуалетка у нее была симпатичная, – вспоминала Ольга. – Я таких давно не видела. Что ни говори, а вкус у этой барышни есть. А еще я хорошо запомнила фасон платья. Здесь вытачки и здесь. Ворот такой оригинальный.
– Да, ворот, конечно, оригинальный, не на всякую шею такой наденешь. Здесь нужна лебединая шейка, – вставила Нина Ивановна.
НикНик схватился за голову. Кажется, он зря терял время.
– Лебединую шею поставьте… – скомандовал он работнику, составляющему фоторобот, а потом вновь обратился к женщинам: – Может, кто-то что-то скажет про уши?
– А что про них говорить? Уши как уши. Я вообще считаю неприличным о них говорить, – заметила Нина Ивановна.
– Женские ушки – предмет деликатный, интимный. Я лично не видела ее ушей, – вставила Ольга.
– Ясно. Ушей нет. Безухая, – прокомментировал НикНик.
– Ой, девчонки, не поверите, у меня подружка есть, так у нее уши растягиваются. Когда она сережки надевает, уши на пять сантиметров длиннее становятся. Правда-правда, мы мерили, – затараторила Людмила.
– А сережки вы не взвешивали? – поинтересовалась Ольга.
– О боже!!! – в отчаянии воскликнул НикНик.
– Вы меня извините, я считаю, лоб надо другой, – настаивала Нина Ивановна, возвращаясь к фотороботу.
– Какой?
– Какой другой, я не знаю. Но этот не очень подходит.
– Почему? Чем не подходит?
– Просто, если на этот лоб длинную челку опустить, совсем другой вид получится. Другой вид – другой человек, – объяснила Нина Ивановна.
– Я прозреваю! – хлопнул себя по лбу следователь. – Волосы перекрашиваются, на глаза – линзы, в уши – серьги, зубы – в урну! Оказывается, нет ничего более постоянного, чем платье. Хоть его фоторобот составляй!
Получившаяся картинка Косареву напоминала весьма отдаленно.
Юрий Владимирович, как обычно, работал в своей квартире. Вошла Диана.
– Пап, мне нужно с тобой серьезно поговорить.
– Неужели она мне ничего не просила передать? – перебил дочь Юрий Владимирович. – Твоя мать? Я же ничем ее не обидел?
– Тебя, я вижу, зацепило, что она тебя не дождалась. Диане нравилось, что отец так переживает из-за ее матери.
– Меня это просто потрясло. Мне даже работа не идет… Ты когда вчера вернулась?
– Поздно, ты уже спал.
– Ты была с Сергеем?
– Откуда ты знаешь?
– Зная его, нетрудно догадаться. Вы отвезли маму домой?
– Да, все в порядке. Она велела тебе кланяться. Не обижайся на нее, это я ее подбила уехать.
– Ладно, теперь я слушаю твой серьезный разговор. Надеюсь, что на сей раз он будет действительно серьезным и покажет мне, что ты одумалась.
– Папа, ставлю тебя в известность, что Сергей Анатольевич Никитин сделал мне предложение.
Юрий Владимирович не придал словам Дианы должного значения.
– И что же он тебе предложил? – рассеянно спросил он.
– Руку и сердце, папочка.
До Юрия Владимировича наконец дошло го, что сказала Диана.
– Что-о-о-о? Он… он… он же женат.
– Он сказал, что это мелочи. Развод с женщиной, находящейся под следствием и пребывающей в сумасшедшем доме, – дело техники. Разведут без проблем. – Диана говорила о сестре так, словно речь шла о совсем посторонней женщине.
Юрий Владимирович грозно посмотрел на Диану.
– Это его слова, – уточнила Диана, перехватив взгляд отца. – Он так сказал.
Юрий Владимирович был настолько ошарашен, что не знал, что ответить. Он вскочил, начал метаться по комнате, лихорадочно рыться в ящиках стола, выбрасывая содержимое на пол. Наконец он нашел то, что искал, – подарочный кинжал.
– Я его убью! Подлец! Я его убью! – воскликнул он и обессиленно свалился в кресло, выронив кинжал. Диана не на шутку испугалась.
– Папа, я вызову «скорую»? – взволнованно спросила она, бросаясь к отцу.
Юрий Владимирович открыл глаза:
– Не надо.
Диана помчалась в кухню за успокоительными каплями. Отец, выпив их, тяжело вздохнул.
– Если бы я знала, что на тебя это произведет такое впечатление, то ничего бы не сказала, – сокрушалась Диана.
– Мерзавец! – не мог успокоиться Юрий Владимирович.
– А ты бы действительно мог его убить?
– К сожалению, нет, – усмехнулся он. – Посмотри на этот кинжал.
Диана попробовала вытащить лезвие из ножен, но оно не выдвигалось – это был муляж.
– Ненастоящий? А я испугалась по-настоящему, – с облегчением вздохнула Диана. – Когда ты схватил его и закричал, как настоящий горец, – я убью его! – я почувствовала себя восточной княжной, которую хотят украсть.
Диана так похоже изобразила недавний порыв Юрия Владимировича, что он невольно рассмеялся. Засмеялась и Диана.
– Папуля, какой ты у меня… я не перестаю тобой восхищаться! – сквозь смех проговорила она.
Напряжение первых моментов ушло.
– А что ты ему ответила?
– А как ты думаешь?
– Надеюсь, отказала и пристыдила?
– Пап, ты слишком правильный. Как настоящая женщина, – гордо вскинула голову Диана, – я сказала, что подумаю.
Раздался звонок в дверь.
– Это, наверное, мастера пришли, интернет устанавливать, – предположила Диана.
– В таком случае я убегаю, – сказал Юрий Владимирович. – Разбирайся с ними сама. Я не могу принимать участие в осквернении своего патриархального жилища. У меня очень важное дело.
С этими словами он поспешил уйти.
Васька лежал на топчане и метал кухонные ножи в дверь, где висела прикнопленная Риткина фотография. Новенькие ножи из набора уже окружали это фото. Некоторые валялись на полу. Ритка открыла дверь, и в этот момент один нож просвистел мимо нее, вылетев из сторожки. Ритка вскрикнула. Васька поднял свою забубенную голову с топчана.
– Не попал? А зря! – буркнул он.
– Что ты делаешь?! – закричала Ритка.
– Эго обряд изгнания бесов, – объяснил Васька. – Они обсели твое фото и дразнятся, вон, видишь, языки показывают.
– Допился, голова садовая? – сердито сказала Ритка.
– А что мне делать? Ты меня не любишь, я страдаю, – жалобно простонал Васька.
– Откуда ножи?
– От верблюда. А что, он их уже хватился?
– Вставай, умывайся, убирай помещение! Мусор вынеси, ножи Анжелке отдай, – начала наводить порядок Ритка.
– Ты переезжаешь ко мне, сюда, жить? – обрадовался Васька.
– Сейчас, только шнурки поглажу и уши накрахмалю. Ты пойдешь и поработаешь вместо Анжелки пару дней, – распорядилась Ритка тоном, не допускающим возражений.
Васька обиделся:
– А если не пойду? Раскомандовалась! Иди своими олигархами командуй.
– А если я тебя попрошу? Васенька, дружочек, выручи свою Ритку, а? – уже другим тоном продолжала Ритка.
– С этого и начинала бы, а то, как фельдмаршал… раскричалась, раскомандовалась. Я с горя по тебе даже пить было бросил.
Ваське так хотелось, чтобы Ритка оценила его жертву.
– И долго продержался?
– Установил свой личный рекорд – три часа сорок пять минут, – гордо ответил Васька.
В палату Доминики зашли врач и НикНик. Она была уже в сознании и смотрела на них с опаской.
– Задавайте свой вопрос, – разрешил врач следователю.
НикНик показал Доминике фоторобот Косаревой.
– Вы знаете эту женщину?
– Нет, – решительно ответила Ника.
– И никогда ее не видели?
– Нет.
– Посмотрите внимательно, – настаивал НикНик.
– Я не узнаю ее. А кто это?
– Ваше возможное спасение. Я повторяю свой вопрос.
– Я ее не знаю, – разочарованно вздохнула Доминика, помня о словах НикНика «ваше возможное спасение».
Сергей подъехал к загородному дому Доминики и вошел в гостиную. Там была только Танюша. Она удивленно посмотрела на него, так как не ожидала его.
– Привет. Где Михаил? – спросил Сергей.
– Во дворике, с детьми, – ответила Танюша и бросилась к нему с нежностями, но он довольно холодно и резко ее отстранил.
– Я же просил не приводить их сюда, когда я здесь! – раздраженно сказал Сергей.
– А по какому каналу телевидения объявляли о твоем приезде? – язвительно поинтересовалась Танюша. – Ты не ставишь меня об этом в известность. Внезапно приезжаешь…
– Ой, я тебя прошу, хоть ты не напрягай меня! – перебил ее Сергей.
– Я так понимаю, что наши отношения зашли в тупик? Мне не показалось?
– Если ты хочешь определенности, то – не показалось. Мои жизненные планы несколько изменились со времени на шей последней встречи.
Танюша была глубоко уязвлена.
– И я в них не вписываюсь?
– На данном этапе – нет. Но я никогда не рублю с плеча. Кто знает, может, на новом витке жизни обстоятельства снова бросят нас друг к другу. Подожди.
Сергей хотел в любом случае сохранить за собой все возможные «запасные аэродромы».
– Ну уж нет. Я тебе не советую так со мной обращаться… С лужайки послышались крики детей, играющих с Михаилом.
– Папа, папа, смотри, самолет!
Наконец они присели на траву передохнуть.
– Пап, а давай мы будем с тобой жить здесь, в этом доме, – предложила Лёля. – А тетя Таня пусть едет домой.
Михаил быстро оглянулся – проверяя, не слышит ли Танюша.
– Нет, Лёлька, мы будем жить дома, все вместе, одной большой дружной семьей, – твердо сказал Михаил.
А в гостиной у Сергея продолжался неприятный разговор с Танюшей.
– И кто мне может помешать? – поинтересовался он.
– Не кто, а что. Взломанный сейф, например. – Татьяна не собиралась так быстро сдавать свои позиции. – Ключ от которого есть только у Доминики Юрьевны.
– Смешно. Смешно смотреть, как рыбка трепещется на крючке и думает, что она поймала рыбака.
Похоже, на Сергея эта скрытая угроза никак не подействовала.
– Рыбак – это ты? А может, все наоборот?
– Солнышко, кому нужен развороченный сейф? Вскрытый работником по просьбе хозяина. А вот как наш муж отнесется к тому, что его верная жена находится не совсем в служебных, а точнее – совсем в не служебных отношениях со своим хозяином?
Танюша невольно вздрогнула. Аргумент был весомым.
В гостиную забежали Катюшка и Лёлька. За ними «гнался» Михаил.
– Не догонишь, не догонишь! – кричали дети.
Увидев Сергея, Михаил резко остановился. Он молчал, переводя взгляд с Сергея на Танюшу. Сергей первым прервал тишину:
– Михаил, я приехал сообщить, что в ближайшее неопределенное время не намерен приезжать сюда. Это значит, что вы можете приводить в дом детей. С соблюдением порядка, разумеется. И все же на всякий случай, дом должен быть всегда готов к моему приезду.
– А Доминика Юрьевна? – спросил Михаил.
– Она, очевидно, вряд ли захочет вообще сюда вернуться.
– Что-то случилось?
– Не думаю, что должен отчитываться перед вами и докладывать о положении дел. Но когда ситуация прояснится, я вас извещу.
Сергей развернулся и вышел в другую комнату, там он набрал номер телефона и заговорил в трубку:
– Амалия Станиславовна, это я, Сергей. Что слышно от Юрия Владимировича?
– Ничего, – ответила Амалия. – Я волнуюсь. Он такой неприспособленный, такой неловкий…
Сергей засмеялся.
– Маля, а у вас-таки был с ним роман, что бы вы ни говорили, – и отключил телефон.
Амалия повесила трубку и нервно заходила по кабинету, поглядывая на часы.
«Почему он не звонит?» – взволнованно спрашивала она сама себя.
Юрий Владимирович сидел на скамейке в парке и явно нервничал. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Всем своим видом он походил на незадачливого шпиона-любителя. Он то снимал очки, то снова надевал. Наконец на аллее показался мужчина. Он быстро подошел к Юрию Владимировичу, с равнодушным видом сел на ту же скамейку. Юрий Владимирович воодушевился.
– Простите… – заговорил он.
Мужчина сделал неопределенный жест: мол, тише.
– Принесли? – негромко спросил мужчина.
– Да.
Юрий Владимирович суетливо достал, путаясь в подкладке куртки, пакет. Мужчина положил между ними газету и негромко сказал, глядя в сторону:
– Положите под газету.
Юрий Владимирович подложил пакет под газету. Как только мужчина протянул руку и взял пакет, со всех сторон, неизвестно откуда, выскочили оперативники, окружая скамейку.
– Стоять, не двигаться! – закричал главный. – Это дача взятки. Прошу понятых зафиксировать этот факт.
Мужчина вскочил и рванулся бежать, однако его остановили. Юрий Владимирович обмер.
Анна Вадимовна вела прием в поликлинике в Радужном, когда в ее кабинет заглянула Виктория Павловна.
– Павловна, ты? Что случилось? – взволнованно спросила Анна Вадимовна.
– Да вот «ждала тебя, ждала, чуть не до рассвета, приготовила слова, а тебя все нету», – ответила та словами песни. – Почему не приходишь, не докладываешь о поездке? Мне ж Дианка не чужая – сопли маленькой не раз утирала. А потому хочу все знать.
– Да Дианка вроде ничего – веселится, как обычно. Видать, не так и сильно Артем ей был нужен. Только…
– Вижу, проблемы сердечные есть не только у дочки… – проницательно заметила Виктория Павловна.
– Не знаю, как и рассказать, Павловна. Там так все сложно, так запуталось. Я и сама в смятении.
– О-о-о, вижу, свидание через века состоялось?
– Да. Сядь. Я тебе сейчас такое скажу – упадешь. Тот мужчина, которого я видела в Озёрке, в доме Никитиных, и есть отец Дианы.
Директриса медленно опустилась на стул:
– Вот это да!! Такого и в кино не показывают. Постой, постой, так это что выходит? Наши Коркины работают у твоего писателя?
– У его дочки. Старшей. Доминики. И ее мужа Сергея. Голова – кругом.
Соседка Доминики по палате спала. Проснулась от взгляда медсестры, которая стояла над ней со шприцами.
– Какая ж ты ненасытная, – пробормотала соседка. – Нет у меня пока денег, но должны передать. Подожди чуток.
– Ждала уже. Вторая неделя пошла.
Кажется, медсестра давно превратилась в говорящий камень.
– Так мама у меня не молоденькая, нелегко ей уже собирать… вижу, вижу что тебя это не волнует. Но подумай логично: вот проколешь ты меня сейчас, потом снова – и стану я вареной морковкой. И все мне будет по барабану, и денег, соответственно, просить я ни у кого не стану. А значит, останешься ты без всякой надежды на приварок.
Одарив говорившую презрительным взглядом, медсестра собралась уходить. Соседка посмотрела на пустую кровать Доминики.
– Стой, – окликнула она медсестру. – А куда эту женщину дели? Я, что, проспала?
– Какую женщину?
– Не прикидывайся, Никитина где?
– Меньше будешь знать, крепче будешь спать.
– Слушай, да ты человек вообще или машинка по выжиманию денег?
– А что ты про мою жизнь знаешь? – зло зашептала медсестра. – Все вы – психи – умные очень. На мою зарплату что, прожить можно? У меня, если хочешь знать, ребенок с ДЦП. А во сколько это обходится, знаешь?
– Извини, сестренка, я же не знала, – примирительным тоном сказала «больная». – Охо-хо, видать, в каждой избушке – свои побрякушки. Не сердись, пожалуйста.
– Скажу одно: твоя Никитина тут долго не задержится.
– Значит, побеждают светлые силы-то? – засмеялась пациентка.
– Ты о чем?
– Да о своем. Спасибо тебе. И за приятную весть спасибо тоже.
Косарева подошла к палатке на посудных рядах и увидела Ваську.
– Снова вы, мадам? – узнал ее Васька. – Начинаю подозревать, что вы ко мне питаете сильные чувства.
– Где эта, которая здесь торговала? – безо всяких церемоний спросила Косарева.
– Не эта, а Анжела Кимовна – продавец-консультант. Она в местной командировке. Но я могу продать вам товар любого артикула ничуть не хуже. Вашему вниманию предлагается самый широкий ассортимент. – На Ваську сегодня нашло вдохновение. – Это посуда нового тысячелетия, отлитая вручную со сверхпрочным антипригарным титаново-керамическим или алмазным покрытием, которое позволяет готовить пищу без масла и жиров, а также производить очистку любыми моющими средствами.
– Послушай ты, трепло, мне нужно знать, не появлялась ли здесь старая продавщица? Мне нужно ее найти.
– У нас вы сможете найти образцы посуды как с фиксированными, так и со съемными ручками, – вдохновенно тараторил Васька, – которые экономят место на кухне и совершенно незаменимы для духовок.
– Ты что, пьян, придурок? Ты хоть понимаешь, о чем я тебя спрашиваю? – зло зашипела Надежда.
Васька заговорщицки подмигнул:
– Понимаю, мадам. Вас заинтересовали чугунные сковороды и грили. И вы абсолютно правы, поскольку это мечта каждого любителя веселых загородных пикников. Все наши сковороды упакованы в красочные подарочные коробки. А благодаря уникальным свойствам чугуна приготовление аппетитного стейка потребует минимума усилий.
– Я тебя запомню, – пригрозила Косарева и ушла.
– И о приятных воспоминаниях! – крикнул ей вдогонку Васька. – Современные технологии позволяют использовать чугунную посуду также на индукционных плитах. И долгими зимними вечерами вы сможете вспомнить летние деньки прямо у себя на кухне.
Оставшись один, Васька согнал с лица идиотскую ухмылку и невесело заметил:
– Да, похоже, обложили нашу девочку Маргариточку со всех сторон.
В камере Борюсика открылась дверь, пропуская Юрия Владимировича. Борюсик от удивления не мог вымолвить ни слова, наконец, опомнившись, воскликнул:
– Юрий Владимирович! Глазам своим не верю. Вы! Как я рад, как рад! Как же вам удалось добиться свидания? Боже мой, вы, наверное, заплатили сумасшедшие деньги!
Юрий Владимирович горестно взмахнул рукой:
– Да, Боря. Сумасшедшие – все что у меня было.
Борюсик застыл, пораженный.
– Не совсем понимаю.
– Боря, я пришел не на свидание. Меня арестовали за дачу взятки.
– Какой взятки? – воскликнул Борюсик.
– Должностному лицу. В особо крупных размерах, – уныло ответил Юрий Владимирович.
– Не понимаю. И что же вы хотели получить за эту взятку? Вы – Юрий Шевчук – человек, у которого есть все, чего нельзя измерить материальными благами. Семья, любовь друзей, литературная слава, в конце концов!
– Боря, я хотел спасти Никушу, – оправдывался Шевчук.
– Боже мой, Юрий Владимирович, извините меня, дурака! Конечно, как я не подумал?! Рассказывайте! Я ведь сижу здесь один, ничего не знаю, никому ничем не могу помочь. Как в тюрьме.
– Боря, что ты несешь? Опомнись. Мы с тобой и есть в тюрьме.
– Тогда присаживайтесь, и я вас по-тюремному угощу. Это – передача от одной моей пациентки. Спасибо тебе, Надя Пашаева, ты позволила мне даже в камере достойно угостить друга.
Самвел давал указания работнику рынка в синем замызганном халате.
– Возьмешь всю свою бригаду, и на каждую банку наклеите новую бирку, – распорядился Самвел. – Совсем с ума сошел: отличную рыбу списывать. Подумаешь, на какой-то месяц срок просрочен.
– Самвел Михайлович, там же этих банок – несколько тысяч, – возразил работник. – Сколько ж это времени займет!
– Значит, ночью клеить будете. Жен приведите – пусть помогают. Отличный товар на помойку… а труд рыболова кто уважать будет?
В комнату вошла Косарева, и Самвел барским жестом отослал работника.
– Где ты ходишь, я уж собрался в розыск подавать, – спросил он Косареву.
– Без тебя есть кому меня разыскивать. Ты бы лучше в детдом съездил.
– Это еще зачем?
– Отвезешь детишкам телевизор, я купила. И заодно узнаешь, как там мои дочки.
– Видно, пролетела ты, Надежда, со своими биржевыми операциями – раз к предыдущему проекту возвратилась?
– А на бирже без пролетов сыграть еще никому не удавалось.
– Тогда зачем тебе это?
– Просто акции – самый легкий путь к богатству из всех, что придумали люди. Кроме, разве что, получения наследства от родственника. И этого пути я тоже не исключаю.
Самвел внимательно посмотрел Надежде в глаза.
– Слушай, а ты не за этим ко мне в жены набиваешься? – в упор спросил он Косареву. – Загадочная ты женщина, Надежда. О своих делах молчишь, в мои влезаешь. Может, ты и на мое наследство рассчитываешь?
Та, на секунду смешавшись, вдруг расцвела улыбкой:
– Да упаси меня бог, Самвел Михалыч, за твоим наследством гоняться. Мы ж в цивилизованной стране живем. И перед свадьбой, честь по чести, у нотариуса брачный договорник составим. На раздельное владение имуществом.
– Свадьбы может и не быть, Надежда.
– На нет и суда нет, Самвел Михалыч, – равнодушно ответила Косарева. – Но мы к этому вопросу еще вернемся. Так поедешь в детдом детей моих проведать?
– И как я их отличу от остальных?
– Дело техники.
Она достала телефон и показала Самвелу снимок Крокодила с девочками того времени, когда они нищенствовали.
Самвел близоруко прищурился, вглядываясь в маленький экранчик.
– Лучшего снимка у меня нет, уж простите. Хорошо, что этот успела щелкнуть. Вот они, дочурки мои ненаглядные. Катя и Лёлька. Смотри, запоминай.
– Хэ, беленькие какие, – удивленно прокомментировал Самвел. – И не похожи вроде ни на тебя, ни на Крокодила твоего. Не в родителей, видать, пошли.
– Я сама в детстве беленькой была, потом потемнела. Жизнь заставила.
– Так что я теперь, так вот и заявлюсь в детдом с твоим телевизором? С бухты-барахты?
Косарева ласково обняла Самвела, заглядывая в глаза.
– Зачем с бухты-барахты? Я уже позвонила и обо всем договорилась. Предупредила, что приедешь и подарки привезешь. Они там спонсоров и меценатов любят. Так что ждут тебя с распростертыми объятиями.
– А представилась ты как? Не женой моей, случайно? – всполошился Самвел.
– Ну что ты, Самвельчик, все как положено. – Косарева умела успокоить. – Я представилась твоим личным секретарем.
Юрий Владимирович сидел на нарах, обхватив голову руками. Борюсик стоял рядом.
– Я рассказал тебе все, – произнес Юрий Владимирович. – Итог печален: Доминика осталась в психушке, а я лишился всех денег, продав акции для ее спасения. А в довершение – сам попал за решетку. Больше ей надеяться не на кого.
– Юрий Владимирович, не хочу вас пугать… Но вы должны владеть информацией. Знаете ли вы, что у Ники при обыске нашли ампулу с лекарством, которое отравило Маргариту? Мне следователь сказал.
– Я знаю. Это конец, Боря! – в отчаянии воскликнул Юрий Владимирович, закрыв лицо ладонями.
Борюсик нервно заходил по камере.
