Текст книги "Восьмой ангел"
Автор книги: Елена Боб
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)
Да понимаешь, тупиковый случай. Я целый год пытался раскрутить этого жида на приличный взнос, и все без толку.
А если поподробнее?
Моя тема – «Благотворительность от души». Я сначала не хотел браться, где сейчас души на Земле отыщешь?
Вообще-то, прервала его Кристина, их 6 миллиардов девятьсот шестьдесят три тысячи семьсот одна!.. четыре!.. восемнадцать!..
Будет тебе, не увлекайся!
Так тебе все равно мало?
Много, мало, какая разница! Когда темы раздавали, там список миллиардеров прилагался. И в аннотации было сказано, что господин Фрайман, проживающий в Майами, Ria-street, 79, будучи обладателем более чем четырехсотмиллионного состояния, ежедневно жертвует благотворительные средства нуждающимся.
Звучит заманчиво. Значит, ты и клюнул?
Клюнул, конечно! Цель диплома – подтолкнуть подопечного к пожертвованию, а если он и так каждый день этим занимается, его же развести – секундное дело!
И на чем ты споткнулся?
Да, он раздает направо-налево! Но не больше чем доллар в день, жлобина!
Кристина мысленно поаплодировала старшей ангелессе Мадонне[83], которая вела курс благотворительности в академии. Судя по кислой физиономии Паскуаля, преподаватель подготовила достойные дипломные задания некоторым, особо достойным послушникам.
Паскуаль, я конечно не ханжа, но твоя речь настолько засорена земными жаргонными словечками…
Знаешь, как тут говорят, с койотами жить…
Да ты просто не любишь людей, ангел! И не веришь в них. И какой ты после этого ангел?
А ты? Ты их любишь? Ты же каждого зема больным на голову и душу считаешь, и спешишь, ломая крылья, вылечить его от самого себя! Это, по-твоему, называется верить в людей? Так что хватит мне нотации читать. Тебя прислали помочь – помогай. Нет, скатертью дорога!
Благообразное личико Паскуаля исказила гримаса ненависти. Ко всем. К этой чистенькой ангелессе, к патриарху, с его незапятнанной репутацией, к однокурсникам, безродным выскочкам, добивающимся в отличие от него успеха, к дуре Келли, подставившей его перед Кристиной, к этому жиду Фрайману, обожравшемуся скупидому, к кубинцам, наводнившим Майами, к людям, размножающимся на Земле словно кролики…
Кристина была хорошим эмпатом. И хотя не читала дословно мысли, но она буквально каждой клеточкой прочувствовала состояние Паскуаля. А еще она была ангелом, у которого добродетель всегда превыше. Тем более личной неприязни, даже если она имеет под собой все основания.
Ну что ж. Будем помогать! – сказала Кристина, вложив в эти слова всю свою оптимистичность. Хотя все равно прозвучало фальшиво. Поэтому она вернулась к своему деловому тону. Выход из безвыходного положения там, где вход. Так что начнем сначала.
Откажемся от диплома? – в ужасе вскричал Паскуаль.
Во-первых, почему «откажемся» во множественном числе? Мой диплом уже готов, а ты свои проблемы с больной головы на здоровую не перекладывай. Во-вторых, искать вход в проблему нужно намного раньше. Как твой подопечный стал миллионером? Когда это произошло? Есть ли у него дети или иждивенцы? И почему он хоть по центу, но каждый день отдает нуждающимся?
Козел потому что! Денег огреб, а раскошелиться не хочет! Издевается просто над теми, кому не повезло!
Есть примеры?
Может по центу бродяжкам раздать. Шприц одноразовый больнице подарить, один. Кулек засохших печенюшек – 0,99 долларов на распродаже в приют отправить…
Согласна, выглядит это, мягко говоря, не очень красиво. Но ты не пытался…
Я целый год пытался! И от фондов к нему подъезжал, и от голодных, и от смертельно больных, и младенцами перед ним тряс, и аллигатором диким, исчезающего вида. Все бесполезно.
Ты не дослушал меня. Ты не пытался понять его позицию?
Нет. Я умываю руки. У тебя встреча с ним, Паскуаль посмотрел на часы, Через три часа. Раз ты самая у нас умная, вот и разберись, из каких побуждений он уже лет тридцать над своими соплеменниками издевается.
Информация о встрече была для Кристины новостью, причем не самой приятной. Времени так мало, она просто не успеет подготовиться. А выводить подопечного, явно непростого характером человека на задушевный разговор, не подкрепив свои аргументы фактами, по меньшей мере, смешно. И глупо – второго шанса может не случиться.
А чего она ожидала, когда согласилась помочь Паскуалю? Он нисколечко не изменился за этот год. Впрочем, изменился, и еще как! В самую худшую сторону. В нем пышным цветом расцвело ханжество, завистничество, злопамятность. А к глупости прибавилась самоуверенность.
Кристина сцепила зубы, чтобы не осквернить свои уста самыми грязными земными словами в адрес Паскуаля.
Пуп Земли! – единственное, что вырвалось у нее.
Ага! Он таким себя и считает!
Кристина посмотрела на Паскуаля. Безнадежен. Как есть безнадежен.
Как найти его хранителя?
А я почем знаю?
Кристина даже задохнулась от возмущения:
Ты работаешь год с подопечным, и даже не удосужился пообщаться с его хранителем?
Да приходила тут одна, старенькая, хроменькая. Да на кой ляд она мне сдалась?
А где вырос твой миллиардер, ты знаешь? Во что любил играть? Какие фильмы смотрел? Где учился? Что купил на первую зарплату? В кого влюблялся?
Еще скажи, что я должен знать болел ли он ветрянкой в детстве!
Да, дорогой Паскуаль, да!
Скажешь тоже! фыркнул Паскуаль, и, насупившись, замолчал.
«Пусть, подумала Кристина, последнее слово останется пока за этой капризной и ограниченной личностью. Может мне и удастся чем-то здесь помочь. Если не Паскуалю, то хотя бы Его Святейшеству».
И Кристина тоже замолчала. Ей нужно было подумать.
Найти недорогой кемпинг на побережье Бискейна[84] оказалось проблемой. Берег Майами был золотоносным, поэтому малейший свободный кусочек земли с морем был застроен фешенебельными отелями и престижными дорогостоящими пляжами. Каждая песчинка у океана должна приносить состояние. Недаром Майами славится как город звезд и миллиардеров.
На Паскуале сказалось долгое сидение за рулем:
Почти целый час, знаешь, как все чресла затекли? – ныл он.
Он даже забыл, что вроде бы обиделся на Кристину, и начал доставать ее упреками:
Ну что тебе в гостинице не понравилось? Она тоже боком на океан смотрит. Платят же за тебя, чего тебе еще надо?
Еще через километров тридцать Паскуаля прорвало:
А знаешь, это не я капризен, а ты! Самые что ни на есть прихоти твои невыполнимые выполняем!
Хорошо, смирилась с неудачей Кристина. – Давай заправимся, и вернемся обратно в отель.
Отчаяние Кристины, так явно отразившееся на ее лице, отозвалось в сердце хозяйки заправочной, немолодой женщины одетой в промасленный оранжевый комбинезон – приходится быть и бухгалтером, и механиком, и заправщиком в одном лице, пояснила она. И посоветовала «молодым», поскольку приняла Кристину с Паскуалем за молодоженов, вернуться к городу, на виллу, которую они проехали практически еще в начале пути.
Это дом с участком и несколькими бунгало одного хорошего парня, и ее глаза затуманились от нахлынувших воспоминаний. – Он умер уже, а недвижимость друзьям завещал. Они хиппи, настоящие хиппи как в 60-х. Общину свою основали. Старички уже, поди, на ваш взгляд. Скажите, что Мина адрес подсказала, обязательно вас приютят. Добрым людям они всегда помочь рады.
Поблагодарив женщину, «молодые» развернулись в обратный путь.
Времени до встречи с Фрайманом оставалось катастрофически мало. Правда, Кристина, на свой страх и риск, успела на заправке послать экстренный вызов хранителю, и с нетерпением ждала, когда он, или она, если Паскуаль не ошибся, откликнется.
Через тридцать минут перламутровый бентли сигналил у забавного кованого забора, украшенного глиняными лепешками. Приглядевшись повнимательней, Кристина разглядела в загадочных окружностях изображения ромашки. «Ах, да! – вспомнила она, полистав на чердаке своего мозга конспект по псевдорелигиозным течениям Среднего мира, Хиппи считают себя «детьми цветов».
Ну и что, тебе интересно с этими секстантами пообщаться? – вяло поинтересовался Паскуаль.
Они не секстанты, просто культурологическое пацифистское течение такое. Кроме того, мне действительно интересно. Ведь практики у нас по нему, в отличие от мировых религий не было.
Слушай, Криска, не выдержал Паскуаль. – А зачем тебе все это? Дешевая халупа на берегу. Сумасшедшие фанатики вокруг. Ты шизофреничка? Или специально выпендриваешься?
Кристина решила проигнорировать дурацкие выпады противного ангела, а сама сосредоточилась на личности, которая двигалась по участку к воротам. Вышедший навстречу непрошеным гостям старичок поразил в самое сердце даже Паскуаля. Седобородый и длинноволосый старец с плетеным из кожи хайратником[85] на голове, в домотканом, крашенном вручную балахоне, был этакой сатирической копией Его Святейшества в недели культа славянского язычества. А верования славянских племен Среднего мира были предтечей православия религиозной специализации яслей, из которых вышли и Кристина, и Паскуаль, и большинство их однокурсников.
Во, дедуля дает! – только и смог с придыханием выдать Паскуаль. – Как есть секстант.
Вы часом, не ошиблись адресом, дети мои? – вопросил подошедший к воротам старец. Впрочем, при ближайшем рассмотрении, оказалось, что до глубокой старости ему еще далековато. Возрастной диапазон престарелого хиппи пребывал в пределах лет сорока пяти – плюс-минус годков с пяток.
Здравствуйте, уважаемый! Нам рекомендовала вас Мина. – Кристина вышла из машины (без помощи кавалера, разумеется) и на ходу представляясь, направилась к калитке. «Старец» назвался Джеффом.
Как Мина поживает? Надеюсь, все благополучно. Мы расскажем сегодня Роди, кто прислал нам гостей, ведь Роди очень любил ее.
Роди, это тот парень, который оставил вам в подарок это чудо у океана?
Да, именно он. Только чудо не возле океана, а на берегу залива. Бухта защищает и бережет виллу, иначе бы ни нас, ни этого прекрасного строения здесь уже не было. Вы помните ураган Люцию? А Гледис в 1996-м?
К сожалению, или к счастью, во время этих ураганов мы были в другом месте. Мы из… Оклахомы.
Как чудесно! – всплеснул руками Джефф, Джимми тоже из Оклахомы. Вам будет о чем поговорить с ним.
«Прокол, подумала Кристина. – Не забыть бы найти бы сегодня еще информацию об Оклахоме, чтобы не опростоволоситься».
Мы тоже будем рады, очень! Но можно ли рассчитывать на ваше гостеприимство?
Для знакомых Мины у нас всегда распахнуты двери! и моложавый «старичок» поклонился, почти коснувшись земли. Затем распахнул дверь, и, сделав приглашающий знак рукой, еще раз поклонился.
Паскуаль выключил мотор, но из машины не вылез – с презрительным выражением лица остался ждать спутницу. Кристина вступила на аккуратную дорожку из серого гравия, изворотливо бегущую между невысокой растительностью участка, и в сопровождении Джеффа направилась к двухэтажному резному домику.
Я вас не стесню, попыталась она успокоить своего провожатого. – И оплачу все расходы. У меня есть дела в городе на выходные, а мне так хочется провести пару ночей возле Великой воды.
Община место радости жизни, а не гостиница. Денег не нужно, отказался Джефф и поинтересовался: А ваш спутник, ему пристанище не требуется?
– Он… Кристина замялась, уже устроился, в Майами. Но будет меня сюда подбрасывать.
Что ж, у каждого своя правда, философски заметил «старичок».
Они шли по аллее, усаженной мелкорослыми цветущими кустами. Впереди искрилась синяя даль воды, ветер доносил шум мощного океанского прибоя.
Не понимаю, как можно оставаться в пыльном душном городе, когда здесь такая красота!
Силой сильно не возлюбишь. Ваш друг предпочитает стальной лес мегаполиса зеленой природе. Это его выбор.
Мой друг, Кристина интонацией выделила последнее слово, малодушно предпочитает достаток комфорта и безделья. И я уже потеряла надежду его исправить.
Сие занятие бессмысленно. Добро насаждаемое оборачивается злостью. Мир это любовь, всепрощение, понимание, а не война за правду.
Вы так считаете? – иронично поинтересовалась Кристина.
В это верят все хиппи, сказал Джефф и замолчал, он деликатно не стал лезть во взаимоотношения странной пары.
Они подошли к дому. Вблизи домик оказался еще интереснее, весь украшенный символами. На крыше крутилось не менее десятка флюгеров с изображениями животных. В цветочном орнаменте веранды угадывалась песнь стихиям природы. Балясины были оплетены диким виноградом. Он поднимался по краю огромного резного с ковкой панно, посвященного временам года.
На веранде среди разбросанных подушек бренчали на гитаре пара длинноволосых парней. Подойдя поближе, Кристина поняла, что один из них будет постарше Джеффа, а второй, судя по выпуклостям на груди вообще женщина.
Джефф представил Кристину и познакомил ее с музыкантами. Из двери общины выпорхнула стайка босоногих девушек и щебеча умчалась в сторону океана. Только одна «птичка» задержалась, чтобы запечатлеть долгий поцелуй на губах… гитаристки.
На недоуменный взгляд Кристины Джефф с улыбкой повторил:
У каждого своя правда.
Один из молодых членов общины споро принес вещи Кристины, а Джефф поинтересовался:
Полагаю, присоединиться к нам в доме общины к ночному празднику любви не ваша правда?
Д-да! Нет! То есть, не хотелось бы.
Тогда я предлагаю вам разместиться в бунгало, оно как раз ближе всех строений к океану.
Спасибо! с благодарностью кивнула ангелесса.
Пообещав вернуться к вечеру, чтобы разделить вечернюю трапезу с братьями и сестрами – все исключительно натуральное, по их заверениям, Кристина помчалась в машину к Паскуалю. За ней, торопясь из всех сил, старался успеть Джефф. Он пытался исполнить долг гостеприимства до конца, но слишком уж привык адепт к неторопливой, размеренной жизни, в которой не было места спешке и суете.
Подбежавшая к машине Кристина застала Паскуаля в состоянии боевых действий. Его противником выступала белая с серыми подпалинами голубка. Она как настоящий ястреб снова и снова кидалась на молодого человека, норовя клюнуть его в самое темечко.
Кыш! Прочь пошла! Фу! Когти убери! – кричал Паскуаль, неуклюже размахивая руками. Бой птичке он явно проигрывал.
Ангелесса протянула руку. Голубка, отцепившись от своей жертвы, приземлилась на тыльную часть ладони девушки, и возмущенно заворковала.
О чудо! Вы, наверное, дрессировщица? – удивленно спросил подбежавший следом за Кристиной Джефф.
Нет, что вы. Просто я люблю животных, а они меня.
Ага, Белоснежка тут выискалась! – встрял раздосадованный и поцарапанный Паскуаль. Но вопреки его ожиданиям, вместо сочувствия на него обрушился гнев, причем со стороны пацифиста-хиппи.
Как ты мог обидеть создание Природы?
Я?!? Обидел?!? Да я просто хотел спугнуть ее отседова.
Вот-вот! А говоришь, не обижал!
А зачем она на сиденье уселась. Вдруг нагадила бы, а?
Птицы не гадят, они посылают знак. Божественный.
Вполне вероятно, дипломатично встряла Кристина. – И ты, Паскуаль не прав. Если позволите, Джефф, мы поедем. Опаздываем на встречу.
Кристина подняла руку, давая голубке возможность улететь, но птица и не думала покидать мягкую девичью ладошку. Наоборот, она еще крепче вцепилась своими коготками в ангелессу.
Лети, сизая! У нас дела. Я не могу взять тебя с собой.
Птичка выдала недовольное «Гуль-гуль» и вспорхнула. Паскуаль, убедившись, что пернатая бестия покинула его обожаемую тачку, немедленно тронулся. Они действительно опаздывали на встречу с жадным магнатом.
Машина неслась к городу на всех бензиновых парах. Она уже миновала первый поворот, скрывший виллу детей солнца из глаз, как кто-то похлопал Паскуаля по плечу. Паскуаль глянул в зеркальце заднего вида и моргнул, не поверив собственным глазам.
Вы?
Машина, потеряв глаза водителя, тут же решила свести знакомство с первым попавшимся на шоссе столбом. Опомнившись, Паскуаль увидел куда несет его гламурную механическую лошадку и резко дал по тормозам.
Скрежет колес. Скрип тормозов. Хлопок. Два белых шара надуваются и принимают испуганные лица в свои липкие объятия.
От встречи с лобовым стеклом Кристину и Паскуаля спасли подушки безопасности. Третьему повезло меньше в крошечном пространстве между ангелами застряла старушка с сизыми пепельными волосами. Она здорово приложилась об панель управления и сейчас с громкими ругательствами в адрес «тупого ангела» поглаживала растущую на глазах шишку.
Что вы тут делаете? – истерически выкрикнул Паскуаль. Он уже освободился от спасательной подушки и готов был растерзать незваную пассажирку. – Я вас… Да я на вас… Я вам… У-у-у! – захлюпал носом Паскуаль.
Сначала сами зовете, потом бьете и прогоняете, а потом еще карами всякими грозите? – возмущенно пропыхтела сизоволосая женщина и, осознав, что без посторонней помощи ей не выбраться, разразилась очередной гневной тирадой.
Богохульствуете, однако, строго произнесла Кристина. Она уже поняла, что перед нею давешняя назойливая голубка, и по совместительству ангел-хранитель подопечного Паскуаля.
Ангел-хранитель смерила Кристину обиженным взглядом:
Поживешь здесь с мое, деточка, и не так заговоришь! С людьми жить – по-ангельски даже думать перестаешь.
Кристина потупилась, и даже покраснела. Ей стало стыдно за то, что она влезла с нравоучениями к старшему и намного более опытному. Чтобы хоть как-то загладить вину она поспешила помочь старушке выбраться из машины.
Паскуаль ходил кругами вокруг своей розовой автокоровы, ласково поглаживал ее, что-то приговаривая, и поглядывал на старушенцию, обиженно шмыгая носом. Кристина с ангелом-хранителем пристроились на обочине, в поросли молодой пахучей травы.
Зачем звали? – спросила пожилая ангелесса, успокоившись и устав изливать многоэтажные эпитеты в адрес Паскуаля.
Мы хотели узнать побольше о вашем подопечном, как можно более вежливо пояснила Кристина.
О каком из? Думаете у меня одна голова – одна забота? Их не меньше дюжины – и сама уже не помню точно, сколько сейчас живехонько.
Кристина очень удивилась. Нет, она, конечно, знала о нехватке кадров в Среднем мире, но чтоб настолько наплевать на традиции?
А как же одна душа в одни заботливые руки хранителя?
Какая душа, деточка! О чем глаголешь? Мы токмо за телами надзор блюдем. Ну, чтоб там руки-ноги целы, живот кишечной палочкой не подводило, нос от сифилиса не проваливался. А душами у нас теперь участковые, душителями их кличут, занимаются. И чему только вас там наверху учат? Это ж эксперимент такой социальный в этой части света идет.
И давно у вас так?
Да годков двести, почитай! Оптимизация, менеджмент, технологии нового тысячелетия.
А в чем выигрыш? – не поняла Кристина. Вместо одного ангела двух нужно выделять землянину.
Да и двух бывает мало! Порой мозгоправ требуется, это третий ангел. Если бесы в оборот взяли – бесогон, четвертый значит ангел. Ежели за человека уже демоны принялись – Светлые миротворцы на выручку приходят…
Понятно. И так до бесконечности, перебила разговорчивую старушку Кристина.
Да нет, ангелов пять-семь человечка обслуживают точно. Специализация у нас теперь. Узкая. Чтоб ареал пошире захватить, старушка потрогала шишак на лбу и продолжила: – А работы-то – завались. У каждого на участке до ста подопечных. На потоке трудимся. На износ можно сказать.
А спросить в итоге все равно не с кого.
Молода еще, в недостатки системы пальцем тыкать, вспыхнула старушка. Но, потупив взор, тихо добавила: Хотя, хужее людям стало, явно хужее.
Наступила неловкая пауза. Кристина мучительно соображала, как спровадить, не обидев старушку. Все равно помощи от нее вряд ли дождаться можно. Активная бабулька сама проявила инициативу.
Так о ком печетесь? Давайте быстро историю болезни выложу, да дальше полечу – у меня одна на хирургическом столе лежит – нос ей вздумалось исправлять, другой похмельем уже вторые сутки мучается. Помощи ждут. А я тута с вами…. Прохлаждаюсь.
Мойша Фрайман! – выпалил Паскуаль.
А энтот! Здоров, да че ему будет? Стандартный детский набор – ветрянка, коклюш, ангина, вывих руки. Ничем не злоупотребляет, даже женщинами. Здоровеньким помрет.
А душа? – попыталась все-таки Кристина. – Вы в нее заглядывали?
Нет! Не в моей компетенции! – отрезала ангел-голубка. – Да и некуда заглядывать. И так видно – пусто там. На него даже душитель рукой махнул.
Старушка смешно взмахнула руками, и через секунду в небо взмыла сизая голубка.
Даже не попрощалась! – возмутился было Паскуаль, глядя вслед упорхнувшей птичке.
Как поздоровался…
Я ж тебе говорил, что от нее толку нет. Только время потеряли!
Кристина подумала, что, пожалуй, на этот раз Паскуаль оказался прав.
* * *
Два часа спустя Кристина сидела в кабинете господина Фраймана и пыталась разбить охранные стены души, воздвигнутые ее собеседником. Как ни странно, это ей почти удалось. Уже пала оборона превосходства и снисходительности, вместе с ней ушли хамство с наглостью, пошла трещинами последняя преграда – стена равнодушия. Но обнажающийся результат был вовсе не тот, которого с нетерпением ожидал Паскуаль.
Кристина говорила от имени Попечительского совета дома-интерната для детей сирот.
Вы представляете, насколько нуждаются воспитанники интерната?
Ой, таки не разводите меня на жалость! Представляю? Таки очень! Сам вышел из бедняков. А знаете ли вы, что такое бедняк у евреев? Ничего вы не знаете! Давайте поговорим за одного несчастного бедного еврейского мальчика!
Но вы жили с мамой, а эти детишки лишены даже этого.
Счастливцы! Как есть счастливцы! Они живут без Мамы! А вы знаете, что такое жить с МАМОЙ? Я вам расскажу за жизнь с мамой: Мойша туда… Мойша сюда… Мойша, ты должен… Должен быть сильным, поэтому Мойша в семь лет в школу за десять миль ходил пешком, а не ездил со всеми на школьном автобусе. Должен быть умным, поэтому Мойша все экзамены сначала сдавал матери, и если попадал впросак, лицо Фраймана исказила гримаса, Прошу пардона, это слишком личное… сиплым голосом произнес он, но быстро взял себя в руки и продолжил: Должен быть религиозным, поэтому телевизор, радио и магнитолу у Мойши заменила Тора.
И шо вы думаете? У меня никогда не было ни одной игрушечной машинки, велосипеда, удочки, даже бейсбольного мяча. Зато у меня была мама. А это, поверьте Мойше, две большие разницы!
«Поц, мама дома?[86]» думаете вы за меня. Чтоб вы так жили! Таки я понял, что никому ничего не должен. Таки это моя жизнь, и я имею к ней непосредственный интерес. Таки она рано или поздно закончится, и я строю ее, как хочу, и живу так, как хочу…, Фрайман глубоко вздохнул, вместе с мамой.
«Вот и разгадка, – подумала Кристина. – Своеобразная месть миру, породившему чудовище-мать. Ну что ж, я сделала, все, что могла»
Кристина попрощалась и вышла. На скамейке в парке ее ждал Паскуаль,
Ну что, на сколько его раскрутила? – нетерпеливо начал расспросы ангел.
Ни на сколько. Скорее всего, он ничего не даст. А если и даст, то вовсе не в целях благотворительности.
Но ты же спец по внушению! – обиженно воскликнул Паскуаль. Неужели не могла…
Насильственную психокоррекцию я лично считаю лечебным методом, – оборвала его Кристина. И в данном случае некорректным. А с этим дипломом лечить нужно тебя, а не твоего подопечного.
«Резковато получилось, подумала Кристина. Ну и что? Правда, она всегда такая, колючая».
И уже помягче, добавила:
Отвези меня в кемпинг, пожалуйста.
Паскуаль обиженно надул губы, но бентли завел и развернул на дорогу в сторону побережья. Машина помчалась по прекрасному автобану, обкатанному дорогими авто. Мимо замелькали виллы знаменитостей и нуворишей. Но ангелы не обращали на эту искусственную красоту никакого внимания. В салоне воцарилось тягостное молчание, скрашиваемое только свистом южного ветерка.
Мелодичный перезвон мобильного вывел Кристину из задумчивости. Надо же какие дорогие слабости у небесного послушника – автомобиль, сотовый телефон. Хорошо экипировался.
Да, грубо ответил Паскуаль в пластмассовую коробочку. – Да ты что… Ну порадовала! Спасибо, сочтемся!
Ангел отключил связь и повернул довольную физиономию к пассажирке.
Эл звонила. Секретарша Фраймана. Ее шеф купил автобус и везет его в приют. – Паскуаль закатил глаза и закричал во все горло: Да, да, да! Я сделал это! Я выполнил этот кислый диплом!
Потом, вспомнив про Кристину, добавил:
А ты, оказывается ничего. Пыль пустить, правда, любишь, как все мы небесные. Короче, ужин за мной.
«Только этого еще не хватало!» с ужасом подумала Кристина.
Не стоит благодарности. Это вышло по инициативе твоего подшефного, и я тут вовсе не причем.
Да ладно тебе, говорю, не ломайся. Тут так принято. Вечером погрешим и точка.
И он развернул машину обратно к пыльному центру цивилизации.
* * *
Мойша замер, мертвой хваткой вцепившись в прутья интернатского забора. Скупые слезы прокладывали себе дорожки по его немолодому лицу, изможденному морщинами презрения к миру.
Перед входом в интернат стоял автобус. Новенький, блестящий, сияющий яркими свежими красками и стеклянными окнами. Со всех концов двора с криками восторга к нему бежали дети от трех до пятнадцати лет. Они прыгали вокруг автобуса, словно это была настоящая летающая тарелка, чудом приземлившаяся во дворе интерната. Дети залазили внутрь, высовывались из окон и даже пытались забраться на крышу.
А за оградой детского дома стоял сильно постаревший маленький еврейский мальчик. И плакал. От жалости, зависти и сожаления. А к себе или к шустрой ребятне, вряд-ли мог сказать точно даже самый сострадающий ангел.
Слово и магия
Хьюго Боос был боссом. Крестным отцом столичной шантрапы. Его должность, вакансия на конкурсной основе, была завоевана по справедливости – силой и хитростью. Двух конкурентов он пришиб на ринге, третьего пришлось прирезать в темном переулке – не фиг в конкурсный период по любовницам шастать, четвертого Хьюго объегорил в «очко», пятый продул ему интеллектуальную(!) викторину, шестой счел разумным добровольно снять свою кандидатуру. В итоге Боос был признан единственным и самым достойным кандидатом.
С тех пор Боос пахал на правительство – руководил мелким воровством, рэкетом и хулиганством в Андервилле. Подлатал в нескольких местах сети, посшибал бошки нескольким зарвавшимся «спортсменам»[87], возвернул вспять несколько ограблений без разрешительной грамоты[88] и его признали. И свои и выше. Оклад плюс проценты. Лицензия плюс периодические госзаказы. Почет, деньга, уважение!
Но сейчас Хъюго пребывал в глубоком потрясении. В ушах до сих пор раздавались гудки – абонент на той стороне линии отключился уж полчаса как, а свою трубу он так и не свернул. Перед глазами воровского лидера стояла ОНА, позвонившая ему без секретарей и службы Цербер-охраны. Ее голос был уникален, узнаваем и впитан на генетическом уровне, он обволакивал и душил, вдохновлял и травил одновременно:
Мне нужна твоя помощь, Хъюго.
Я всегда к вашим услугам, госпожа Президент-демонесса!
Нет, Хъюго, мне нужна от тебя иная помощь, помощь мужчины женщине.
Госпожа, располагайте мной, как вам заблагорассудится!
Спасибо, я знала, что могу на тебя рассчитывать. Завтра в час ночи, в Квадратном кабинете. Охрана предупреждена. Жду.
И отключилась. А он до сих пор не мог заставить себя нажать на сброс.
Не сказать, чтобы он ни разу не бывал в Красном Дворце. Раз в год все чиновники независимых служб появлялись там с отчетным государственным докладом о состоянии дел собственных департаментов. Но скучная процедура заслушки и последующего сканирования (демонократия, как-никак) не шла ни в какое сравнение с тем предложением, которое прозвучало сейчас. Личная аудиенция. По ее высочайшей просьбе. Вот будет повод ввернуть что-то типа: «мы как-то раз с госпожой Президент-демонессой…» или «сидим мы как-то в Квадратном кабинете…».
Да разве только это! Зачем мельчить? Личная помощь действующему президенту Андеграунда. Связи, положение, средства, наконец. Все к его ногам, если справится. А он справится. Должен. Обязан! Иначе… Нет, об этом лучше не думать. В этом случае ему никакая защита клана не поможет. Легче сразу на пункт развоплощения, добровольно, может по блату безболезненно и в котлы с рапсовым маслом. Там говорят не так людно и вонь поменьше…
Хъюго тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Полезет же чушь всякая в голову! Он отключил, наконец, телефон и полез в Сеть накопать слухи и новости. К завтрашнему разговору нужно подготовиться. Что же все-таки ей от него нужно?
* * *
Секция метафизической экстрасенсорики собрала всяких медиумов, колдунов белой и черной магии, специалистов по Вуду и других «магов» с громкими наукообразными званиями. Она была центральной на этом съезде, традиционно проходившем в районе какой-нибудь аномальной зоны. В этом году с зоной повезло: город миллионеров и воплощенной американской мечты, мировой курорт Майами. Отдохнувшие и загоревшие магистры неземных цивилизаций, доктора мифических наук, академики липовых научно-образовательных учреждений лили воду своих открытий на алтарь блудливой науки.
Несмотря на некое сопротивление Демьяна Ганс все же затащил друга на это представление. Они сидели в конце зала и наблюдали, как околонаучные бредни ниагарским водопадом обрушивались на умы непосвященных. Последние внимали, затаив дыхание. Ганс тоже весь ушел в нирвану – с таким живым материалом можно было не только с десяток дипломов защитить, но и на соискание кафедральных ключей профессора претендовать.
Вампир оказался не одним таким умным. К концу первого выступления в зал вломилась толпа демонят-второкурсников. Сразу было видно, что в Среднем мире они впервые их восхищенный гомон нарушил благоговейную тишину, сопровождающую выступление докладчика, и «детей» быстро выставили с секции. Но буквально через минуту, подгоняемые элекроплеткой старшего лаборанта кафедры научных изысков Пшика, они вернулись обратно. Теперь это уже была стройная группа студиозусов под покровом глухой Незримой сети. Пшик кивнул Гансу с Демьяном, проследил, чтобы подопечные расселись по карнизам конференц-зала и испарился. Демонята нехотя подоставали дощечки со стилами и принялись прилежно конспектировать речи, толкаемые с трибун. Изредка они перешептывались и поглядывали на старших демонов, открыто присутствующих на конференции.
Председатель секции представил следующего участника. Потекли пространные рассуждения об оздоравливающей силе Космоса, нравственных мириадах Вселенной и этике Мироздания.
Ну и муть!
Что ты понимаешь в могуществе слова?!
Сила не сила, но кто-то здесь все же есть. – Демьян продемонстрировал другу кусочек слегка покрасневшего макмуса – распространенного индикатора-реагента магической силы. – Да не эти дети, Демьян отрицательно покачал головой в ответ на молчаливый кивок Ганса в сторону малышей. – Этот макмус на силу земов заточен.
– Подумать только, восхищался происходящим Ганс. На обеспокоенность Демьяна он не обратил серьезного внимания. Верят же. Толпы, миллионы верят. Нам даже усилий предпринимать не нужно. Махнул чудом тут, засветился там – и нате, пожалуйста – толпа адептов, желающих культ организовать, базис подвести. Stultorum infinitus est numerous[89].
