Текст книги "Восьмой ангел"
Автор книги: Елена Боб
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
Речь давай толкай!
Концом второй палочки тролль легонько стукнул главного муравья по голове и отпустил восвояси.
Даже думать за вас приходится. Тоже мне, пращуры!
* * *
Магистра-организатора Зельдера будто осенило – речь, вдохновенная речь успокоит и мобилизует участников. Бог его знает, что здесь сегодня творится, но магия тут уж точно не при чем. В том, что магия существует только в голливудских сказках, Зельдер был уверен на все сто. Тем не менее, он дал знак одному из помощников на сцене, чтобы тот ударил в гонг. Сказки сказками, а ритуал – это святое.
Прозвучал гонг. На сцену величественно выступил магистр-организатор, колдун белой и черной магии, обладатель титула «Владетель душ», Иоганн Зельдер. Оставшиеся участники поспешили занять свои места. Разговоры смолкли. Светотехники приглушили свет.
Собратья! – начал Зельдер. – Вот и подошел к концу 13-й международный съезд оккультных экстрасенсов...
Под громкие аплодисменты Зельдер продолжил свой пламенный спитч.
* * *
Зачем красотку бросил? – поинтересовался у Демьяна Ганс.
Пусть теперь сама побегает!
Вместе с Освальдом, Лерой и еще парой запускающих демонов с КАКА друзья сидели за одним из столов-путешественников. Разумеется, они-то все прекрасно знали, кто переместил стол, и догадывались почему. Причин для необъяснимого страха у них не было, однако праздничного настроения не получалось каждому сидящему что-то мешало полноценно наслаждаться банкетом. Демьян ерзал и беспрестанно поглядывал в сторону бара, где примостилась интересующая его парочка голубков. Ганс высматривал своего охотника на вампиров. Оська с Лерой тихо переругиваясь продолжали выяснять отношения. КАКАисты, лепреконы[109] Легатун и Сегатун, вообще залили шампанским портативный магиотражатель и теперь в спешке пытались его срочно высушить. Окосевший артефакт пулял по горе-мастерам силовыми шариками, благо, невидимыми для земов, и работать на запуск отказывался.
А если не захочет, – Ганс увернулся от срикошетивших в него силовых шариков, – сама бегать?
Влюблю!
Пусть мы до сих пор не приняты социумом… вклинился в их разговор нудящий на сцене магистр-организатор.
Настырный старикашка! Он когда-нибудь закончит? – поморщился вампир. – Magna res est amor[110], но непредсказуемая. А если не влюбится?
Таких еще не было! отрезал Демьян.
Боюсь, мой друг, что нашлась на старуху проруха…
Я эсесовец или нет? И не такие юбки на рога сажал. В конце концов, есть магия – Дыханием Дон Жуана[111] можно даже Мессамину зацепить.
Ганс иронично приподнял бровь. Демьян, усмехнувшись, уточнил:
Если успеешь, конечно.
Но мы-то с вами знаем, что магия существует!.. – продолжал на сцене словесную пытку магистр.
Sannio[112]!
Это ты обо мне?
Да нет, вот о нем, Ганс кивнул в сторону неугомонного оратора. – Но ты со своей самоуверенностью тоже можешь оказаться в роли шута. Сдается мне, не так эта девочка проста, как кажется. И аура у нее какая-то странная.
Ничего странного, обычная, как у любой земы. А, как известно, опаснее наших демониц в Трехмирье нет ничего. Я проверял подтверждаю.
И ангелов? – ехидно поинтересовался Ганс.
Поймал, Демьян улыбнулся. Не знаю, не пробовал. Встречал только на дипприемах с дедом и пару раз на миротворческий патруль нарывался. Там сам понимаешь, как-то не до чувств.
Ладно, не будем поминать всуе Свет алкающих. Нам еще запуск пережить нужно. А с девчонкой – зуб с заточкой даю – сама за стол не подойдет.
Демьян оживился:
На что спорим?
На Печать Бахуса. Если она в течение часа к нам за столик не сядет – ты меня распечатываешь, если придет – я тебя. Проигравший бдит пьющего. Все по-честному!
По рукам!
Вот налакаюсь! – раззадоривая Демьяна, произнес вампир.
Губу закатай и готовь на завтра опохмел. Для меня.
* * *
Маркизур был недоволен. Восседая за своим дирижерским пультом, он держал в руках нити всего проекта. Но, Рогатый побери, стартовать запуск все еще не мог в коробе светилось только пять кристаллов из шести. Шестой, тот самый перемещенный, тусклой каменюкой валялся в песке.
Муравей с синей ленточкой тем временем попытался сползти с булыжника-сцены. Тролль подхватил его концом деревянной палочки и вернул на место. Конец второй палочки начал выписывать круговые движения над головой неудавшегося беглеца.
Официальное открытие явно затягивалось. Со столов уже исчезла добрая половина закусок, а вступительная речь никак не могла подойти к своему логическому концу. Зельдер и сам понимал, что несет чушь, но закончить вещать не мог. Как будто кто-то путал его мысли, не давая остановиться.
Не прекращая кружить концом палочки над муравьем с синей меткой, тролль прикрыл глаза и отправил на пятнадцатый столик Око[113]. Над магиуловителем, замаскированном под пепельницу, копошились его студенты, кажется пещеряки, но артефакт упорно отказывался работать. Око развернулось, и Маркизур узрел давешнего посетителя, Гедониса.
Если это твоя работа, молокосос, я тебя на атомы развею!
Скрипя зубами от раздражения, он отыскал глазами одного из красных муравьев, бегающих возле соседнего кристалла, и легонько подтолкнул его палочкой в сторону неработающего уловителя.
Разберись, сынок.
* * *
Привет! – раздался писклявый голос рядом с Демьяном. На соседний стул приземлилась туша.
Занято! – рявкнул Демьян. Это место предназначалось для белокурой незнакомки, и демон все еще не терял надежды ее на нем увидеть. А заодно и выиграть возможность вкусить все прелести земского горячительного. – Я же сказал, заня…
Да свой я, свой, Демьяну, а заодно и всем сидящим за столом улыбался покрытый красноватым лишайником Сыч, леший по происхождению и демон-электронщик по призванию. – Меня Маркизур прислал. Что у вас с уловителем?
* * *
Возле стойки бара ныл Паскуаль. Демьян даже не представлял, какого неожиданного союзника он заимел в лице ангела.
Христя, ну идем за столик. И заскулил, видя нулевую реакцию спутницы: Совесть поимей! Я е-е-сть хочу!
Он оседлал высокий барный стул и капризно постукивал своими тощими ногами по перекладине.
Мы что сюда слушать этого зануду пришли? Предупреждаю: мое ангельское терпение на исходе!
Вот, погрызи сухарики. – Кристина подвинула в сторону Паскуаля сухарницу с соленой закуской. Петух на жерди. До сих пор она не клюнула его в макушку из одного только уважения к Его Святейшеству.
Ты что, издеваешься?
Почему?
Сыт я этими углеводами по горло! Я белков хочу!
Кукурузку закажи.
Да не хочу я ничего заказывать. Это же банкет – все оплачено! Дорогуша, ну пошли, сядем.
Можно подумать, ты стоишь, халявщик.
Ничего подобного, я не халявщик, а экономный гражданин Рая, заботящийся о сбережении ресурсов во имя процветания любимой родины. И вообще – неудобно, посмотри, Паскуаль ткнул пальцем в сторону столика Демьяна, они нас ждут.
Вот это-то меня и тревожит.
* * *
Пальцы Маркизура нервно выстукивали похоронный марш. Своей персоне. Если в течение пяти минут артефакт не заработает, старт опоздает. И наступит конец. И его заведованию, и ему самому. Никто не простит срыва столь важного для Нижнего мира проекта: ректор засудит за подрыв авторитета, инвесторы – за финансовые убытки. Собственный крах какого-то тролля на фоне громкого скандала мало кого будет волновать.
В коробе муравейчики суетились вокруг тусклого хрусталика. Блик, еще один, заиграли боковые грани, верхние, нижние. Заработал! Мгновенно световые отблески шести камней слились в единый рисунок – перевернутые и вложенные один в другой треугольники. Слабое мерцание постепенно стало набирать силу. Все готово. Пора приступать.
Левая рука оставляет муравья с синей ленточкой в покое. Оставленный без управления, он немного растерян, мечется по сцене-булыжнику. Потом как будто приходит в себя и замирает. Вместе с ним притормаживают и остальные насекомые. Вытянув усики, они чему-то или кому-то внимают.
Мысли Зельдера внезапно прояснились. Он нащупал, нашел-таки ее! Вот она, главная мысль. То чем он хотел закончить. Так приготовились, небольшая театральная пауза, есть время принять величественную позу…
Единомышленники! Братья и сестры! Мы вступаем в третье тысячелетие человечества. На переломе эпох пришла пора доказать обществу чего мы стоим и наконец взять бразды правления в свои руки. Мы сильны! Мы едины! Мы властители этого мира!
Призывы магистра были встречены всеобщим ликованием. Зал поднялся в едином порыве и разразился бешенными аплодисментами. Были в этом неистовстве и восторг от собственного превосходства, и надежда на обретение власти. Сквозило и воодушевление голодных желудков в предвкушении горячего.
* * *
В ловких и нежных, словно весенняя листва руках лешего магиуловитель успокоился за пару минут. Артефакт одумался и начал равномерно тихо мерцать. Сыч уже летел за свой столик, когда Зельдер начал бросать в толпу зажигательные призывы. Поднявшаяся вместе с воодушевлением толпы первая энергетическая волна рванула в небо, попала в сеть отражателя и многократно усилившись, искрами полетела вниз, прямо в открытые пасти всех шести уловителей.
Через секунду артефакты сфокусировали общий силовой удар в точку 136/9 – равновесный центр измерений аномальной зоны. Магнитная ось, компонующая плоскости, кубы, октаэдры и другие невообразимые проекции пространственных измерений пошла колебаниями.
* * *
Зельдера долго не отпускали. Разношерстная толпа вмиг превратилась в воодушевленных поклонников, загоревшихся идеей адептов, готовых последовать за своим лидером к мировому господству. Но рассудок желудка все же возобладал над жаждой власти, и магистра, наконец, сменила на сцене развлекательная программа. Разумеется, мистической направленности. Честь разжечь публику выпала этническим барабанам природный зов на шабаш попал в точку – публика вторила выступающим ритмами ног, рук, столов, тарелок, спин соседей – любых гулких поверхностей. Ударные сменила полная огненных спецэффектов фантасмагория из фрагментов «Фауста». Она впечатлила даже присутствующий демонос сбывающаяся мечта вседостижимости и вседозволенности в звуках и тембре. Следом парни в монашеских одеяниях под сексуальные хоровые рулады «Энигмы» откровенным танцем принялись пробуждать у присутствующих основной инстинкт. Эмоции переполняли гостей. Благодатной силой хапающего счастье удовольствия они лились на магиуловители.
Пепельницы-артефакты на столах не успевали переваривать поступающие энерговолны. Гордыня, властолюбие, похоть, честолюбие, зависть, тщеславие и другие эмоциональные сливки местного общества. По мере наполнения артефакты разряжались прицельным огнем по проснувшейся аномальной зоне. Колебания от ударов планомерно расшатывали застывшую параллельность замороженных проекций. Измерения один за другим начали срываться с крючка. Их движение, определяемое собственной случайной траекторией, сеяло хаос в пространстве аномальной зоны.
На диспетчерские пункты аэропортов посыпались запросы. Но компьютеры словно сошли с ума, играя в чехарду точками воздушных объектов. Табло выдавали несуществующее время и мифические координаты, расчеты предлагали немыслимые траектории полетов. Человеческий глаз был не в состоянии отследить перемещения взбунтовавшихся самолетов.
Компасы посходили с ума. Чтобы выправить заданный курс рулевые кинулись отдавать противоречащие распоряжения. Судна завертелись на месте, образуя местные глубоководные воронки.
Секунда, и с радаров стали пропадать стальные птицы воды и неба.
Банкет и Запуск были в самом разгаре. Магиуловители продолжали методический обстрел просыпающейся зоны. Со сцены гостей развлекала программа, хорошо сдобренная спецэффектам. В них терялись всполохи работающих артефактов. Между столиками скользили внимательные официанты, не забывающие вовремя подлить. Теплый вечер располагал, обвевая разгоряченных посетителей морским бризом.
Ну что, признаешься, что проиграл? – поинтересовался Ганс, многозначительно кивая в сторону бутылочки красного чилийского.
Демьян кинул тоскливый взгляд в сторону бара и напрягся – белокурой красавицы там не было. Но тут же злорадная улыбка украсила его лицо. Парочка, обходя препятствия в виде взбудораженных нетрезвых особ и снующих официантов, определенно двигалась к столику номер пятнадцать.
Нет, у меня еще минута… И, вообще, я выиграл!
Ганс отследил взгляд друга и хлопнул его по плечу:
Не буду мелочным на секунды. Твоя взяла! Тебя сейчас распечатывать, или сначала она? – вампир кивнул головой в сторону приближающейся девушки.
Сейчас, конечно! – Демьяну было одновременно и радостно и муторошно, от того, что все так предсказуемо и банально идет к своему логическому завершению. – Тут все уже ясно.
Ой-ли? – иронично улыбнулся Ганс. – Не ломай рог, пока не перепрыгнешь!
К нам идут какие-то земы! – перебил дружескую перепалку один из КАКАистов, Легатун.
Я знаю, резко ответил Демьян.
Уберите их отсюда, они помешают старту, – поддержал напарника Сега.
Я беру их на себя.
Обоих? – ехидно вклинился Ганс.
Придется, в тон ему ответил Демьян.
Divide et juvit[114]? – поинтересовался вампир.
А у тебя есть другие предложения?
Долгожданная парочка наконец подошла к столу. Мужская половина стола встала, приветствуя даму.
Видишь, как они нас встречают? – громко прошептал на ухо Кристине Паскуаль. Меня уважают. Я произвел на них неизгладимое впечатление!
Андеграундцы, обладающие достаточно чутким слухом, иронично заулыбались. Демьян отодвинул так долго охраняемый стул и сделал приглашающий жест.
Благодарю! недолго думая на него плюхнулся Паскуаль.
Демьян побагровел и с такой силой задвинул стул, что Паскуаль нырнул носом в тарелку с закуской.
Эй, мне же больно! Нельзя ли полегче? – пискнул белобрысый. Его лоб украшала звездочка кресс-салата, а с носа медленно съезжало белое колечко лука.
Демон прожег нежелательного соседа испепеляющим, в психологическом смысле, взглядом. Была б возможность, зажег бы по-настоящему. Но Паскуаль был закален и не таким рьяным к себе отношением. Он оглянулся в поисках салфетки. Не найдя искомой тряпицы без стеснения выдернул ее из-под приборов Демьяна, вытер съедобные художества со своего благообразного личика и, как ни в чем не бывало, принялся за трапезу.
Раздались смешки. Так уесть высокопоставленного демона рисковали немногие – шанс выжить после таких проделок падал до катастрофического нуля. Все расселись и с интересом принялись ждать развития событий.
Кристина оказалась между изящным светловолосым парнем и смуглой девушкой, единственной кроме нее женщиной за столом. Ее переполняли чувства и эмоции – свои, сидящих за столом, веселящихся вокруг людей. Не зря она не любит шумные сборища – эмпату тяжело среди утративших свой контроль. Но за столом ощущалось другое. Неконтролируемых здесь не было, за исключением Паскуаля, конечно. Его наслаждение всем происходящим, причем не радостное и счастливое, а себялюбивое, как будто он со злостью стремился наверстать ранее упущенное, больно ранило душу ангелессы. Остальные сидящие, что удивило Кристину, были очень сдержанны, словно специально закрыты. Но за столом чувствовалась какая-то свободно гуляющая сила. Она была другой, не знакомой Кристине природы и ускользала, когда ангелесса пыталась ее прощупать. «Это же банкет экстрасенсов!» – вспомнила Кристина. Патриарх говорил, что на Земле встречаются люди со слабыми зачатками магии, правда, очень редко. Наверное, это именно тот случай. Но разбираться в происходящем было некогда. За столом стоял откровенный хохот, виновником которого выступал как всегда Паскуаль.
Боже, как она устала возиться с этим глупым ангелом. Опять ведь нужно срочно спасать соседей от Паскуаля. А может уже Паскуаля от соседей? Или пусть сами разбираются…
Вы, что ли нас приглашали? – полным едой ртом прошамкал Паскуаль.
Ну я, своим самым язвительнейшим тоном ответил Демьян. Только не вас, а вашу даму, – и Демьян кивнул в сторону девушки.
Это значит нас вместе, – не прекращая жевать и чавкать, произнес Паскуаль. Мы ж по отдельности не ходим.
У Кристины от удивления брови поползли вверх. Паскуаль тут же поправился:
Ну, то есть редко очень.
Вы настолько близки? – повернулся Демьян к соседу.
Очень.
А если точнее? – демон глубоко заглянул собеседнику в глаза.
Как муж и жена. Как брат и сестра.
Так как первое или как второе?
Все сразу, попытался отмахнуться от навязчивого человека Паскуаль, – мы же земляки.
Я бы не отказался побывать в стране с такими фривольными традициями, – не отставал Демьян.
О, это далеко отсюда. Да и вас, ангел смерил Демьяна оценивающим взглядом, вряд ли пустят.
Чем же я так не хорош?
Да скорее наоборот, слишком хорош, встрял Освальд. – Коренное население в лице…
Паскуаля Готье, – подсказал ангел.
В лице Паскуаля Готье обеспокоено честью и достоинством жен и сестер своей родины, захихикал Оська.
Не обращая внимания на ерничество сидящих за столом, Паскуаль набивал брюхо. «Им хорошо, думал он. У них целый час был, чтобы все деликатесы перепробовать. А я как дурак все это время голодным в баре простоял».
Это что? – Паскуаль склонился над тарелкой Демьяна.
Каперсы, удивился Демьян такой наглости. – Так куда мы после банкета летим в гости? – попытался он вернуться к теме.
Вы это уже не будете? – и, не дожидаясь ответа, Паскуаль перетаскал зеленых карликов в свою тарелку.
Демьян онемел от возмущения. А Паскуаль как ни в чем не бывало, зажмурив глаза от удовольствия, хрустел каперсами.
За столом воцарилось молчание. Паскуаль почувствовал, что-то неладное и приоткрыл один глаз. Все сидящие смотрели на него.
Я что-то не расслышал?
Откель будете, спрашиваем, гаркнул на ухо обжоре Ганс.
Кристина поняла, что пора вмешиваться.
Мы европейцы. Из одной маленькой северной страны…
Ага, Россия, со знанием дела произнес Паскуаль, увидел, как Кристина закатывает глазки, и неуверенно добавил: Кажется.
Ценим твой юмор, дорогой. – Демьян обрадовался, что незнакомка, наконец, соизволила снизойти до разговора, и поспешил обезвредить соперника. Он пододвинул к Паскуалю блюдо с сырной нарезкой. – Заправься пока.
Мы… одногруппники единственного на всю страну университета, поэтому у нас так сильно развито братство, выкрутилась Кристина. – Извините моего друга, он иногда себя ведет немного…
По-хамски, припечатал Демьян. – Впрочем, и не таких обламывали.
Это вы о ком? – оторвался на секунду от рокфора Паскуаль.
Так, о людях, вывернулся Демьян. Ссорится на глазах девушки с белобрысым пока в его планы не входило.
Да, поддержал Паскуаль соседа. – Среди людей иногда такие хамы встречаются. И снова переключился на сыр.
Мы так и не познакомились. Позвольте представить, демон по очереди назвал всех своих друзей.
Кристина, в ответ назвала свое имя ангелесса. – Так вы экстрасенсы?
Не совсем. Мы адепты одного мистического культа, ответил демон и, послав Кристине томный взгляд, поинтересовался: Вы верите в магию… любви, например?
Но сердечную атаку Демьяна прервал Паскуаль.
А что это такое? – он бесцеремонно схватил артефакт и завертел в руках.
Глаза КАКИстов сделались большими и круглыми. В них заплескался ужас в лице разъяренного Маркизура.
Демьян отобрал у переросшего дитяти пепельницу и отдал перепуганным ребяткам. А сам не спеша раскурил сигару. Сигарный дым витиеватой дымкой пополз над столом. Особый табак, с тонким, едва уловимым ароматом горе-расслабухи и любавы[115].
Кладбище мыслей. Закуришь, узнаешь, чего я хочу.
Тут и шмалить не надо, заржал Освальд, чтобы понять кого ты хочешь! – За что немедленно был награжден подзатыльником от Леры.
А мне не понятно! – возмутился Паскуаль и потребовал себе сигару. Он затянулся, побледнел до синевы и громко закашлялся.
Гадость какая! Тут и свои мысли растеряешь! – возмутился ангел.
Вот, Демьян сбросил пепел, сбрасывай свое, читай мое.
Паскуаль разрывался между нежеланием вдыхать табачную палку и любопытством. Второе пересилило, и он затянулся во второй раз. Но когда он поднес сигару к пепельнице, чтобы сбросить пепел, оскорбленный артефакт пульнул все свое никотиновое содержимое ангелу в лицо. Паскуаль чихнул, его глаза выкатились из орбит, а рассудок превратился в широкоформатный экран. Мозг запустил пикантную программу со всем желанным и запретным, и лицо Паскуаля украсила блуждающая улыбка наслаждения.
Готов, буркнул себе под нос Демьян, и, повернувшись, лучезарно улыбнулся Кристине. Так на чем мы остановились?
Но их опять отвлекли.
* * *
Со второй сменой блюд программа подошла к концу. На сцену снова выбрался Зельдер. Он был уже хорошо накачан алкоголем, но долг обязывал. Предстояла церемония награждения выдающихся деятелей экстрасенсорики: отличившихся участников прошедшего съезда: активных сеятелей светоча вселенского знания и проводников космической энергии в массы.
Происходящее было обставлено в лучших традициях Фабрики грез. На импровизированном мини-Оскаре награждали «волшебными палочками» – призмами с числом граней соответствующих уровню заслуг. Заслужившим особое поощрение, в добавок жаловали мантию из атласа, черного, с фиолетовым отливом. С «волшебными палочками» число магиуловителей возросло на порядок. Энергия, трансформируемая из эмоций толпы, отражаемая и усиливаемая артефактами, начала концентрироваться над массами. Сила, обладателей прозрачных призм распирала не только гордость, неведомая сила кружила голову и звала в неведомые дали. Хотелось встать, кричать, двигать руками, бежать куда-то. Обязательно что-нибудь делать.
«Сейчас начнется последний этап Запуска. Отвлеки ее!» получил мыслетоковое сообщение от КАКАистов Демьян. Он сделал знак Гансу, и они быстро поменялись местами. Кристина, завороженная происходящим вокруг даже не заметила смены соседа справа.
У Демьяна вырвался глухой рык. О, это пьянящее ощущение ее близости. Наконец он рядом с вожделенной добычей. Теперь ей не уйти. Не вырваться из его цепких пут. Она узнает, какими одновременно ласковыми и крепкими они способны быть. Демьян вдохнул ее запах. Восхитительно. Для земы просто прекрасно – не иначе утренняя тропическая роса умыла эту девушку и оставила печать своего аромата. А волосы? Завораживающие волны шелка, тугие путы для потонувшего в них скитальца…
Рогатый побереги, да он сходит с ума. Ни одна зема, да что там, ни одна демоница так не заводила его! А может это магическая штучка, пепельница, так действует на него? На него, всегда такого холодного и рассудительного. Черт с ним, пусть инициирует и его. Он силен, он полон, он на вершине, он черный коршун над белой мышкой, он…
Кристина нервно оглядывалась. Ею все больше овладевало беспокойство. Ей было не по себе, нет ей уже плохо. Что здесь происходит? Что с ними со всеми творится? Беснующийся океан человеческих душ, рвущихся неизвестно куда и зачем. Паскуаль сидит со стеклянными глазами и идиотской улыбкой на лице. Ладно, главное не творит очередные глупости. Но все эти люди вокруг, одержимые страстями, отравленные этой неведомой силой, что делают они? И почему ее соседи так холодны ледяным безразличием, спокойны и сосредоточены. На чём? Зачем?
Вручение закончилось. На сцене развернулось заключительное действие шоу-программы, но она уже не привлекала к себе никакого внимания. В самом зале за каждым столом творились свои зажигательные оргии – чествовали достойных, отмеченных так странно волнующими палочками. Аплодисменты, громкий смех, звон бокалов. И нарастающее напряжение. Нервные смешки, похлопывания, выкрики. Бестолковая суета, бессвязная речь, бессмысленные движения. Психоз, ведомый чьим-то уверенным перстом, медленно овладевал всей массой толпы.
Демьян все глубже погружался в незнакомку. Он был пеплом ее волос, огнем ее дыхания. Он видел ее всю, каждую черточку ее тела, каждую трещинку. Он пересчитывал, рассыпал и снова собирал ее клеточки. Совершенная мозаика. Он чувствовал себя Пигмалионом, творящим из живого материала. Свою единственную. Свою Галатею.
Разброд и шатания народа в зале начали приобретать какие-то направленные действия. Очаги дикого танца с нарастающим ритмом тут и там стихийно вспыхивали в толпе. Отдельные вскрики и бормотания постепенно сливались воедино скандирование странного набора звуков с каждой секундой все более громогласное организованное.
Оуэшн кандара, – тихонько бормотал себе под нос на втором этаже Маркизур.
О-о-у-у-у–эшн! Ка-а-ан-да-а-а-р-ра-а! – вторило триста душ на первом.
В банкетном зале резко подскочила температура. Прохлада залива не спасала. Океанский ветер безуспешно пытался пробиться на раскаленную эмоциями ресторанную террасу, но отброшенный неведомой силой обиженно улетел.
От тепла начали плавиться декоративные свечи, на столах потекли масляные розочки, зелень скукожилась, аппетитные колечки салями и ветчины свернулись в обугленные трубочки.
На стоящих слева от сцены упаковочных ящиках от жары стал отклеиваться и лопаться скотч. Не сдерживаемые преградой картонные коробки начали шумно раскрываться. Яркие цилиндры аккуратными рядами расставленные в ящиках жадно принялись впитывать гуляющее на свободе тепло. Горячая пища пришлась им по вкусу: один за другим цилиндры с шумом стали плеваться разноцветным огнем.
Кульминацией награждения был предусмотрен фейерверк. Но о нем все забыли. И тогда фейерверк пришел на праздник сам. Переливами салюта он отправился в свой последний важный путь.
Залпы фейерверка выпустили на свет последнюю составляющую – Жар жизни. Бьющаяся в тисках энергия нашла выход в огненных залпах цвета, выплеснулась мириадами искр. Красивыми, опасными. Опьяняющими ласковым теплом и сжигающими до тла.
Огонь, рассудительная сила и эмоции в качестве цементирующей прослойки. Магический коктейль ударил сразу и наверняка.
Точка 136/9 пала.
Крики восторга. Бесконечное наслаждение. И привкус душевной боли. Тоска по не сбывшемуся, не достигнутому, не распробованному. Опустошение. В забытьи легче. Но волны раздираемых на части чувств не дают успокоиться. Да и зачем приходить в себя? Нужно поспешить урвать, откусить, распробовать, захапать…
Кристина была в ужасе. Безудержное счастье и вселенское горе, восторг и ужас, чужие чувства кидали ее то в жар, то в холод. Как больно! Ее мысли разбегаются миллионом звенящих колокольчиков, в ее голове стучат тысячи маленьких чужих барабанов.
И еще что-то рядом. Нет, кто-то. Ему что-то нужно. Его снедает неудержимое желание. Он хочет до жути, только чего?
Мир вокруг Демьяна потек временной воронкой. Действительность сошла с ума. Все закружилось в вихре – эти глупые людишки, вообразившие себя магами, его друзья, искры фейерверка, снопы файерболлов, он сам, она. О нет, теперь она не ускользнет. Он зубами вцепится в нее, опутает самой сильной магической сетью, но не отпустит улететь в бесконечность бермудского портала.
Кристина вздрогнула. Кто-то касался ее, жадно, страстно. Никто никогда не дотрагивался до ангела без разрешения. А теперь кто-то осмелился. Презрел холодную блокаду ее отчуждения. Вот он коснулся шеи. Замер. А теперь снова… он … он целует ее плечо!
Удивление сменило возмущение. И страх, внушаемый собственными ощущениями. Ей нравится то, что делает этот мужчина. Ее тянет, влечет. Она никогда не испытывала подобного. В ее учебниках ЭТИ отношения земов описывались совсем иначе. Греховодное болезненное удовольствие. Значит, кто-то обманывал – или учебники или ее чувства.
Кристина испуганно заметалась. Выход, всегда есть выход. В небо полетели позывные спасительного портала.
Тролль склонился над коробом. Над ним еще вился клубочек дымка, в песке мелькали всполохи догорающего фейерверка, кто-то из муравьев начинал шевелить лапками…
Маркизур безжалостно захлопнул крышку короба.
Запуск произошел.
Замороженный на профилактику земной полигон андеграундских пространственных экспериментов «Бермудский треугольник» проснулся.
Демьян открыл глаза. Он обнимал воздух стул рядом с ним был пуст. Демон облизнул губы. Не удержал. Все что у него осталось – ускользающее воспоминание привкуса ее кожи.
Демонеппинг
Все.
Работа сделана. И сделана хорошо.
Маркизур щелчком уменьшил короб до размеров спичечного коробка и сунул его в карман. Грузно поднялся. Пора домой.
Пусть веселье продолжается без него. Его ребяткам есть что отметить. Запуск оказался не из легких, но славная традиция соблюдена – 47 Запуск состоялся без срыва. Его охламоны заслужили хороший шабаш.
Не оглядываясь, Маркизур жестом послал на каждый стол по бутылю сивухи. Для расслабухи. А для зажигательного празднования – стриптиз-группу из соседнего ночного бара. Гуляйте, ребятки! Заработали.
Тролль направился к лифту. Штаб свернут и без него. Не зря он столько муштровал своих студентов. А дома – любимая тахта из застывшей лавы, заботливо греющая бока одинокого холостяка, и свитки по геологии Трехмирья из университетской библиотеки.
Двери лифта были распахнуты. В кабине спал паренек. Стоя. А что на ночных дежурствах еще и не так приспособишься. Организм ведь молодой, берет свое у ночного времени суток.
Тяжелая поступь тролля разбудила лифтера.
Какой этаж? – вежливо осведомился он.
Нулевой, сынок.
Но, растерянно произнес лифтер, такого не имеется.
Проспал ты все, сынок. Глаза разуй. Уже построили.
Это… лифтер протер глаза – он впервые видел этот багряный бугорок на панели Это кнопка минусового этажа? – Приглядевшись, Генри рассмотрел замысловатый рисунок: раскаленный шар опоясывала змея «О» перетекающая в «А»[116]. Паренек наклонился поближе, пасть змеи открылась, и оттуда с шипением вырвался раздвоенный язык. Генри отпрянул. – Она появилась? Когда?
Пока ты спал, подтвердил его сомнения огромный пассажир, занявший все пространство лифта. А ведь Генри с гордостью перед лифтерами других отелей считал свою кабину просторной.
Паренек попытался нажать красную кнопку, но тут же отдернул руку. Его определенно кто-то укусил за палец. Пассажир укоризненно покачал головой, и собственноручно нажал пылающий огонек кнопки. Скоростной лифт рухнул вниз.
Генри успел досчитать до 10, когда лифт остановился. «Как до люксов под крышей, подумал он. Неужели вниз ехать настолько долго?».
Двери со скипом раскрылись. Снаружи пахнуло сухим жаром. Человек-гора двинулся к выходу.
До свидания! Счастливого пути! – протараторил ему вслед вышколенный лифтер.
И тебе, прощай! – не оборачиваясь, ответил пассажир.
Когда он, наконец, вышел, Генри смог рассмотреть то, что закрывал своей спиной пассажир. За дверями лифта все освещалось неравномерным красным светом. Было очень жарко. «Как в котельной, вспомнил Генри многочисленные фильмы про «Титаник», выглянул и оторопел. Стен нет, зато есть небо, красное, земля сухая, черная. Невдалеке – яркие огни города. Мрачного. А двери лифта стоят сами по себе на открытом пространстве пустыни.
