Текст книги "Легенда о Чудограде(СИ)"

Автор книги: Елена Шихматова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Чудоград? – переспросил Инар. – Я помню это название из легенды о Чудограде.

Да! – подхватил Грум. – Легенда о Чудограде.

И о чем же она?

О том, что в глубине лесов, – говорил Инар, – есть город волшебников, где находятся школа магии и где творятся всякие чудеса. Попасть туда может только тот, чьи намерения чисты и, если потом, покинув его, он очернит имя славного города, то его настигнет кара.

Больше похоже на сказку. Боюсь, что из всего этого верно только то, что в городе жили волшебники, и там, действительно, обучали магии в некоторых учебных заведениях, но, конечно, там жилы не только они тысячу лет назад Чудоград являлся столицей Истмирры. Ладно, отдыхайте пока, завтра рано утром отправляемся.

Весь последующий день и всю ночь люди отдыхали, дальнейший путь для переселенцев был определен, а вот для рабов Союза Пяти Мужей его еще только предстояло найти. Все рабы находились в крайнем возбуждении, и Намиб нутром чувствовал: грядет что-то большое и вряд ли хорошее для него. Конечно, стражники допросили тех людей, что подходили к переселенцам, но никаких ответов не получили. Рабы твердо стояли на своем, что они лишь хотели оказать им о неправильном внешнем виде, рассказать об истинном учении Великого Алина – им лучше бы было остаться здесь, и жить правильно, а не обрекать своих детей на горе, идя за посланниками гнусной Алины. В конце концов, стражники отстали от них, им хватило этого объяснения, а Намиб с каждым днем после разговора с властителем магии все больше боялся, что тот вернется, что вернется Сахаб и начнет требовать власть – новый патир не был подвержен влиянию предрассудков, а потому прекрасно понимал: мальчик жив и имеет полное право на трон, в отличие от него. И, если он вернется, при поддержке магии, то и так ясно, на чьей стороне будет победа. Кода Намибу доложили о провале его людей у Пограничной реки, он окончательно поверил в это – им, с их привычными методами борьбы, не победить волшебника, способного создавать непробиваемые щиты или убивать людей, не делая никаких движений. Нет, с магией можно бороться только ее методами, но где ему найти того, кто встанет на его сторону и пойдет за ним против властителя магии и, если он ее властитель, то может ли кто-то в принципе противостоять ему?

Советники советовали Намибу обратиться к соседним патирам, чтобы те помогли соорудить переправы на другой берег и атаковать грешников. Но патир отмахивался от этих идей: во-первых, это означало бы признание собственной беспомощности, а во-вторых, он уже решил, что бороться с магией привычными им методами нельзя. Отмахнувшись от советников, Намиб повелел выставить охрану у берега с каменной дорогой – единственного узкого участка, где можно было бы установить переправу – и заперся во внутренних помещениях дворца.

А тем временем переселенцы неторопливо, за неделю, дошли до Велебинского Посада. Издалека увидев очертания зданий, люди стали восхищенно переговариваться между собой, ведь до того они видели только одноэтажные деревянные здания, да невысокие – самое большое в три этажа – здания в Союзе Пяти Мужей, некоторые дети даже терли глаза кулачками, словно думая, что это какой-то сон.

Дан! – восхищенно произнесла Амалия. – Это потрясающе!

Да, и это наш дом.

Наш дом, – завороженно повторила Амалия.

Да, определенно ты удачно вышла замуж, – пошутил на это Дан, Амалия улыбнулась.

Люди из Янтарного поселка к тому времени ушли, сейчас разнося по миру весть о пробуждении магии, о проявлении последней так или иначе постепенно узнавали все люди, в некоторых местах собирались настоящие народные сходы, на которых обсуждалась, как было в Рувире, причастность волшебства к Алину или к Алине, но известие о решении Храма тоже уверенно разносилось по свету, давая ответ на вопрос и ставя всех перед фактом: магия вновь является частью этого мира.

Пока переселенцы привыкали к новым условиям труда, Дан и Амалия позволили себе разве что выспаться, но уже на следующее утро – а пришли они в Велебинский Посад днем – они стали думать над тем, как им быть дальше, как вернуться в Союз Пяти Мужей и начать освобождение рабов.

Может, мы спросим совета у царя Изяслава?

Да, – буркнула Амалия, сложив руки на груди, – чтобы он назвал все это безумством и начал нас отговаривать

Ну почему же? Я думаю, он может что-нибудь подсказать.

Насколько это глупо и чревато последствиями. Думаешь, я не понимаю, что последствия будут?!

Амалия, я тебе не враг, но я правда не знаю, что делать.

Как что! Нужно лететь туда и выводить рабов из каждого поселения.

Дан скептически посмотрел на нее, но и сама Амалия, глубоко вздохнув, понимала: как глупо это звучит. Размокнув руки, она оперлась локтями о стол и сжала ладони в кулаки.

А главное, что потом? – грустно сказала Амалия. – Эти люди хотят идти за освободителем, чтобы потом служить Алину Карону.

С этим тоже надо будет что-то делать. а вообще все это чревато последствиями: последуют неразбериха, стычки, домыслы и столкновения.

Амалия усмехнулась.

Ты за мир во всем мире?

А то! – с улыбкой ответил Дан и, немного помолчав, спросил. – Будешь еще пить? Я принесу.

О, мне прислуживает сам властитель магии! – шутливо сказала Амалия, но тут же ласково ответила. – Буду, спасибо.

Пока его не было, она не переставала размышлять над поставленной задачей. Вспомнив Сахаба, Амалия решила: нельзя вести за собой тех людей, если они не изменят своего взгляда на вещи. Для начала они, как и Сахаб, должны отвергнуть идею о законности и непреложности рабства. Иначе, как и говорил ей Дан, люди придут на эту землю и будут видеть в истмирцах грешников, а значит, действительно, неминуемы столкновения и долгая вражда. И это даже серьезнее и сложнее, чем непосредственное проникновение на территорию Союза и вывод оттуда людей. Когда он вернулся с чаем на травах, Амалия, сделав глоток горячего ароматного напитка, сказала.

Знаешь, ты прав. Я думаю, надо рассказать этим людям, что к чему, и, если они пойдут за мной не как за Освободителем, а как за человеком, желающим помочь, значит, я сделаю все для их освобождения, но если они выберут рабство...

Дан покачал головой.

Они могут выбрать рабство потому, что ничего другого не знают, а инакомыслия, скорее всего, просто испугаются.

Амалия устало вздохнула.

Тогда что делать?

Нет, ты правильно говоришь, поэтому, я думаю, рабы должны выбрать: либо поверить и идти за тобой, либо остаться и быть верными своим взглядам. Одним словом, им надо решиться сделать невозможное.

А ты думаешь, кто-то может пойти за мной при таком раскладе?

Да, не все, но большинство людей готовы к переменам, их надо только подтолкнуть.

Тогда, может, начать с пропаганды? Мы ведь можем подобраться в обход, незаметно входить в города?

Дан кивнул.

В случае чего выбраться мы тоже в состоянии – отобьемся, если что. А потом те, кто готов, смогут бежать от своих хозяев.

Но так не обойдется без жертв, – тихо произнесла Амалия.

Увы, дорогая, но без жертв все вряд ли обойдется.

Они некоторое время молчали, наконец, Амалия сказала.

Хорошо. И царя, ты прав, надо бы предупредить, в конце концов, мы поведем народ в Истмирру, и уж если с его согласия, то хотя бы не без его ведома.

Может, отправим Сахаба?

Но он же ребенок!

И что? Он будет с Баруной, и в любом случае здесь ему катапульты не угрожают.

Но Амалия все равно скептически смотрела на него.

Да ладно! Много ли ты знаешь сейчас надежных людей, владеющих современным языком?

Это резонный вопрос, – согласилась та. – Пожалуй, ты прав, так и сделаем. Как будем передавать? На словах?

Я письмо напишу, хорошо бы еще...

Что? – уточнила Амалия, так как он замолчал.

Кажется, я знаю, что оставила мне госпожа Руяна.

И что же?

Печать. Печать властителя магии. Возможно, в том письме, которое она хотела оставить мне и, скорее всего оставила, так как Оливия Томилина явно что-то знала, так вот, в том письме госпожа Руяна могла сообщить мне, кто я, если бы я вдруг все понял, то смог бы вспомнить и о печати, рано или поздно.

Так много «если» !.. Откуда она вообще все знала?

Похоже, оттуда же, откуда знал и господин Шереметев, и князь Дометьян, и царь Изяслав.

Она могла сказать об этом в письме. И что ты думаешь? Стоит слетать в Рувир?

Нет, успеем еще, к тому же я выяснил: Гедовин, Модест и Драгомир следуют с царем в Даллим, а в Истмирре наверняка придется встретиться сама знаешь с кем. Нет, пусть, Сахаб летит к царю, а мы начнем действовать в Союзе.

Ты что вообще больше не хочешь видеться с ним?

Но ты тоже не рвешься навестить своего отца.

Причем здесь это? Тут совсем другое.

Возможно, и тем не менее, я подразумеваю, что он захочет услышать от меня ответ на интересующий его вопрос, а я боюсь ответить слишком резко. Вот если бы ты с ним поговорила.

Дан вопросительно посмотрел на нее.

Да, конечно.

Побыв несколько дней дома, Дан и Амалия снарядили Сахаба в путь до Даллима, предупредив через ронвельдов Гедовин о послании для царя Изяслава. Конечно, таким образом можно было передать и само сообщение, однако, опасаясь неодобрения со стороны Изяслава, молодые люди решили: так лучше. Единственное, что с мальчиком отправился не Баруна, а другая птица рокха, и не кто-нибудь, а предводительница всего клана. Госпожа Дара должна была договориться о помощи птиц рокха в сообщении отдельных населенных пунктов и частей государства. В том же письме Данислав описал царю Изяславу свои мысли о необходимости восстановления межгосударственной службы контроля за магией. В свою очередь Сахаб объяснил, как одеваются не самые богатые граждане Союза, приняв к сведению его советы, рукодельницы из числа переселенцев сшили сходные с описанием одежды. Амалия долго ворчала, что не станет это надевать, но в конце концов сдалась. Купава коротко остригла волосы Дана, чтобы из-под платка, который носили мужчины в Союзе, точно не мог пробиться ни один серебряный локон, падая на пол, его волосы теряли магическую силу, и становились вновь светлыми и вьющимися. Поначалу Купава со страха даже выронила ножницы из рук.

К моменту их отправления Дан обзавелся отличным заклинанием, оно позволяло делать их невидимыми, фактически, они не исчезали из поля зрения всех вокруг как в запрещенном варианте, заклинание лишь преломляло свет вокруг них, делая их невидимыми для людей, соответственно работала подобная магия только днем.

Так, незамеченными, Дан и Амалия верхом на Баруне пересекли Пограничную реку, Баруна высадил их у небольшого поселения, в стороне от того, где они высадили Сулима и освободили родителей Айны.

Мне неудобно в этих тряпках! – в который раз возмущалась Амалия, когда они остались одни.

А у меня в этом дурацком платке вся голова вспотела.

Они решили, что идут из небольшого города Анирадхада за покупками, им сказали, что здесь – здесь будет зависеть от того, в какой город они зайдут – большой выбор хороших и недорогих тканей. Они небогаты, у них всего один раб, а ткани нужны им для будущего ребенка.

Кого ждем, мальчика или девочку? – по пути спросила Амалия, пока еще можно было – на людях ей придется молчать.

Мне все равно, главное, что это будет наш ребенок.

Да, нет! – рассмеялась Амалия. – Я имею в виду, что говорить будем?

О, я думаю, там таким вообще не заинтересуются, но, если что, вариант «мальчик», наверное, более их устроит.

Мальчики! – проворчала Амалия. – Без девочек их бы и не было!

А правда, Амалия, кого бы ты хотела, мальчика или девочку?

Она смутилась.

Ну я... я не знаю. Я как-то не думала об этом. Но, наверно, отвечу так же, как ты, главное, что это будет наш ребенок.

Дан улыбнулся, а потом вдруг пристально, изучающе посмотрел на нее и сделал вывод.

А знаешь, в этом что-то есть. Одни глаза, в которых отражается глубина души, все-таки мужчины по большей части заостряют внимание на красоте лица и формах, а тут особый подход узнать человека.

Ой, перестань!

Что? Ты думаешь на это нельзя взглянуть таким образом?

По-моему, – заключила Амалия, – это попытка не заострять внимание на красоте лица и формах, о которых думают мужчины, то есть это попытка сдержать себя, а не постигать женскую душу.

Возможно и так, – согласился Дан.

Тем временем навстречу им из поселка вышли трое мужчин, шедший последним вел за собой на веревке раба.

Похоже кто-то уже сделал покупки, – шепнула Амалия, – может, мы тоже лучше раба будем покупать? Нам тогда покажут товар и, возможно, нам удастся поговорить с кем-то из рабов.

Не думаю, что у них там есть комнаты для бесед с новыми возможными хозяевами, к тому же мы ведь решили, как будем информировать людей.

Честно говоря, наш метод тоже весьма туманный и далеко не факт, что случайные рабы, которым мы будем сообщать об освобождении от рабства, нас поймут.

Поймут, и наш способ очень хороший, это будет лишней проверкой на готовность идти за нами. Если они поверят, то это будет их первым шагом к освобождению.

Когда они поравнялись с идущими из города, Дан склонил голову в знак приветствия, Амалия, придерживая накладку у лица, отвесила низкий поклон – все, как научил их Сахаб. Мужчины были одеты примерно также, как Дан, то есть принадлежали к своеобразному среднему классу, о чем говорило отсутствие на их одежде золотых и серебряных вышивок. И хотя по социальному классу они, получается, были равны, Дан все равно должен был поздороваться первым, так как явно был моложе их. Путники ответили им поклонами, а раб склонился до самой земли, ниже, чем Амалия, и все четверо пошли дальше.

Теперь впереди их ждал допрос городской стражи Амарахаба. Молодые люди поприветствовали их поклоном – привратники приравнивались к самым высшим чинам и первыми склоняли голову только перед теми, кто был старше них из числа приближенных к патиру советников и наместников, выше всех считался только сам патир, в независимости от того, сколько тому было лет.

Здравствуйте, мы идем из Анирадхада, я и моя жена, идем на рынок, чтобы посмотреть ткани. Позвольте нам пройти в город.

Анирадхад, – задумчиво повторил один из стражников. – Разве там нет своих тканей?

Есть, но нам сказали, что здесь есть товары по сходным ценам.

Вам сказали? – удивленно переспросил стражник, переведя взгляд на Амалию, Дан тут же поправился.

Да, мне и моему отцу.

Амалия едва сдержалась. Сахаб объяснил им, что говорить может только мужчина от своего лица, у женщины нет права голоса, а значит, она не может обсуждать чтобы то ни было с кем бы то ни было, пусть даже это ее муж, с мнением последнего она может только согласиться. О том, что женщины могли обсуждать что-либо между собой и могли иметь свое мнение, никто даже не думал.

Хорошо, – кивнул стражник, – плату за вход, пожалуйста.

Конечно.

Накануне вечером Дан поколдовал над камешками, наложив на них заклинание предметного преображения, фактически иллюзии, рассчитанной на пятьдесят дней. Он заплатил стражнику две положенные монетки.

Подскажите, где именно лавки с тканями?

В центре есть неплохие лавки и от центра улица вправо до конца, там еще есть большое двухэтажное здание.

Спасибо, – поблагодарил их Дан и вместе с Амалией прошел в город.

Они прошлись до рынка и свернули на указанную улицу, по пути им попалось несколько рабов, которые спешили по делам своих хозяев, и через одного те получали сообщение. Дан нашел отличное заклинание: человеку передавалась информация на уровне мыслей, то есть он слышал в своей голове голос, который сообщал ему текст, вложенный в заклинание, приводя его в действие Дан не повторял все заново: все слова были как бы вписаны в заклятие. Со стороны это вообще никак не выделялось, разве что стоило хорошо приглядеться, чтобы увидеть, как молодой человек шепотом произносит: «Лети!», и очень хорошо прислушаться, чтобы понять: это либо другой язык, либо набор звуков. Быстро и безоговорочно заколдованные слова врывались в чужие головы и сообщали: «Рабства не должно существовать! Первых рабов заставили ими быть, а их потомкам внушили: это закон, ниспосланный свыше. От тебя зависит, будешь ли ты подчиняться или начнешь думать сам. У тебя есть право выбора, как у любого другого человека! Если ты выбираешь свободу, уходи к реке на спуск Амарахаба, ночью большая птица заберет тебя на другую сторону. Если же ты выбираешь рабство, то злое слово и наговор против тех, кто хочет быть свободным обернется против тебя самого!» Почему спуск Амарахаба? Там действительно был спуск, своего рода лестница на площадку над пропастью, и она никак не охранялась. От собственно города Амарахаба, она была достаточно далеко. Раньше, около ста лет назад, город вплотную подходил к Пограничной реке, но подземные толчки вынудили его жителей оставить все и продвинуться вглубь материка на добрые два километра. Таким образом беглые рабы должны были оказаться не на открытой площадке, а среди заброшенных построек, в которых могли при необходимости укрыться. Собственно площадка представляла собой просевшую землю, но Дан проверил: она достаточно прочная и способна выдержать целю сотню человек. Впрочем, Дан глубоко сомневался в том, что там наберется хотя бы половина от сотни, все-таки рабство прививалось как истина с младенческого возраста, и не так-то просто найти в человеке, в котором всю жизнь подавляли свободу мысли, стремление к освобождению.

Звучащие в голове слова повергали людей в ужас и не только сам факт звучания, но и смысл тех слов. Те, кто хотел услышать нечто подобное испугался и, если раньше они в душе сетовали на несправедливый порядок, то теперь боялись даже подумать об ином укладе. Но семя упало в плодородную почву – уже к вечеру все рабы в городе знали и волей-неволей думали над услышанными словами. Рассказывать хозяевам о посетившем их откровении никто из них не стал, а между собой рабы спорили только о принадлежности послания Алину или Освободителю.

Меж тем истинные посланники обращения отправились дальше. За текущий день они успели посетить два поселка и к вечеру пришли в город Асмалендарх. Город находился на чудоградской дороге, останки которой заканчивались за этим последним оплотом истмирцев, отколотого от основной части страны. Дан и Амалия, решив, что на этот раз они идут в Кхабад, остановились в небольшой гостинице.

Я так устала! – пожаловалась Амалия.

Но ведь ты не так давно целыми днями шла вместе с переселенцами!

Я устала строить из себя молчаливую дуру.

Амалия, ну что ты! Не надо так серьезно к этому относиться.

Я знаю, – со вздохом, полным грусти, ответила она. – Наверно, это все от волнения. Тогда я так радовалась, что мы уходим из этой проклятой сраны, а теперь, когда мы с каждым шагом, уходим все дальше и удаляемся от цивилизованной земли, мне становится не по себе.

Она сидела на кровати, уперев руки о колени и подперев ладонями голову. Дан сел рядом и, обняв ее за плечи, прижал к себе.

Не переживай, я сумею защитить тебя.

Я знаю, просто... забудь!

Правильно, лучше воспринимай это все как приключение. Есть хочешь?

Амалия молча кивнула. Это приключение ей не нравилось, если вообще уместно было говорить здесь в таком ключе. И потому, что жизнь многих рабов могла измениться, а пожелав ее изменить, часть из них могла просто не дожить до осуществления своей цели, и потому, что она чувствовала большую ответственность, ведь это она решила вернуться и начать процесс освобождения рабов, значит, за всех, кто в итоге доберется или не доберется до Истмирры, отвечает она. Но кто-то ведь все-таки доберется! Значит, кто-то все-таки получит свободу. Как ей сейчас хотелось узнать, что думают рабы, уже получившие послание!

Утром Дан и Амалия двинулись дальше и, раздав очередную порцию посланий, покинули город. За городом в стороне виднелись останки чего-то величественного, замка или крепости, именно у них окончательно обрывалась чудоградская дорога.

Южная Жемчужина, – сказал Дан, – так называлась эта область в песках. Должно быть, это крепость времен Истмирры, странно, что они не разобрали ее на части, зачем-то оставив эти руины.

Взглянув на небо, на которое стекались грузные серые тучи, Амалия предположила.

Не знаю, может, им нужна крепость, мало ли что, вдруг грешники из-за реки решат атаковать местных праведников, а так хоть есть, где укрыться. Но потом прошла пара сотня лет, а грешники все не нападали, вот они и забросили крепость, и теперь от нее остались только руины.

Хм, возможно.

Слушай, судя по всему, скоро начнется дождь. Может, вернемся в город?

А может, свернем в руины?

Что? А вдруг там опасно?

Да перестань, что нам там может угрожать!

Скрестив руки, Амалия строго взглянула на него.

Так и скажи, что хочешь посмотреть.

Дан не стал отпираться.

Да. Недолго. Честно!

А если дождь будет идти до ночи?

Дан пожал плечами.

Подождем. Ты куда-то очень торопишься?

Почему бы и нет. Кто-то, кажется, говорил о необходимости создания межгосударственной службы контроля за магией, о создании школы, о возрождении Чудограда.

Я ни от чего не отказываюсь! Амалия! Мы не ненадолго. К тому же дождь вот-вот начнется.

Ладно, пошли!

Почти у самых развалин им пришлось прибавить шагу, так как дождь уже стал накрапывать, и спустя минуту, как они укрылись под останками арки, вовсю пошел, звучно падая на камни. Прямо под аркой полуразрушенная лестница уводила под землю, но где-то в двух метрах от поверхности дальнейший путь загораживала груда камней. Чтобы дойти до следующих развалин нужно было пробежаться по улице, но мокнуть не хотелось, и Дан задумался.

Слушай, можно сделать воздушный плащ, капли будут отлетать от него в сторону. Идем, нас тут все равно никто не видит.

Ты уверен? Лично я думаю, это отличное место для бандитов.

Не бойся, у тебя есть надежный защитник. Идем.

Взяв ее под руку, Дан вышел из-под каменного свода и, создав несильные потоки воздуха вокруг себя и Амалии направился вглубь разрушенной крепости. Капли дождя, ударяясь о бегущие струи воздуха распадались на множество мельчайших капелек, создавая вокруг молодых людей настоящую водяную ауру. Они шли мимо останков колонн, стен, арочных сводов и лестниц. В глубине руинного города они вновь увидели уходящую вниз лестницу и едва не вскрикнули от неожиданности, когда чьи-то руки надвинули плиту на проход, видимо, чтобы дождь не попадал внутрь.

Ты это видел? – шепотом спросила Амалия.

Да.

Там кто-то есть, и нам ведь совсем необязательно узнавать, кто там живет, верно?

В принципе да, но...

О, перестань, там, наверняка, живут какие-нибудь бандиты, а это совсем не те люди, которых мы ищем. Нет, я не сомневаюсь в твоих магических способностях, но зачем сейчас привлекать к себе ненужное внимание.

Ты права, идем назад.

Дождь очень быстро закончился, и на горизонте уже показалось чистое небо, Дан и Амалия пошли обратно, в какой-то момент впереди них промелькнула человеческая фигура и шарахнулась в сторону. Дан тоже отступил в сторону, за колонну, увлекая за собой Амалию. Человек также скрылся за колонной и довольно долго выжидал, но через пару минут в проход выглянула мокрая голова паренька, как раз в этот момент Дан вышел из своего укрытия. Увидев его, паренек юркнул обратно.

Он идет и, скорее всего, идет к тому лазу, – сказал Дан Амалии. – Выходи, не бойся, это всего лишь мальчишка, ему лет семнадцать от силы, не больше. И ты знаешь, он знаком мне.

Что ты можешь видеть в такой дали?

Почти все, в том числе его рваный рукав.

Да, я помню молоденького раба с рваным рукавом. Тогда, может, пойдем ему навстречу?

А вдруг он разбойник? – прищурась, спросил Дан, Амалия легонько ударила его кулачком по груди.

Не передразнивай! Идем.

Хорошо, хорошо, извини.

Их действительно разделяло довольно приличное расстояние, но тем не менее паренек слышал, как они разговаривали, хотя он не мог различить слов и понять, о чем именно они говорят, но, поскольку эти двое явно были из господ, предположить он мог – раб в одиночку шатается по руинам, не иначе как он беглый и задумал что-то неладное. И парень бросился наутек. Он слышал, что его окликнули и потому припустил еще быстрее, так быстро бежать среди камней и камушков после дождя было крайне опасно и в какой-то момент паренек с ужасом осознал, что потерял опору. С силой ударился он о землю, проехав руками по неровной поверхности и больно ударив ногу о торчащий камень. Юноша взвыл от боли и отчаянно попытался встать, но не смог: нога его не слушалась.

Чего ты так испугался? – спросил его подошедший Данислав.

Действительно, это был тот самый паренек – раб, которому он передавал послание.

Он раб, – пояснила Амалия. – И испугался того, что мы из господ и можем наказать его за то, что он тут болтается вместо того, чтобы работать на хозяина. Так ведь?

Или, может, он шел к тому, кто закрыл вход из-под земли, – предположил Дан и, взяв юношу за плечо, спросил. – Что-нибудь еще болит? Или только нога?

Он все руки ободрал и локти, – ответила за того Амалия, так как паренек лишь испуганно смотрел на них и, стиснув зубы, старался не закричать.

Нога у парня явно была сломана, она выглядела так, словно ее вынули и неправильно потом поставили на место.

Обхватив паренька за плечи, Амалия прислонила его голову к своему плечу – тот хотел, было, дернуться, но не посмел, сейчас его больше волновало, что собираются делать с его ногой. Молодой человек, немногим старше него самого, обхватил ногу как раз в том месте, где был слом, причинив при этом боль, мальчишка взвыл. Спустя несколько секунд, которые длились для него несколько минут, он почувствовал странную силу, которая словно коснулась костей изнутри. Парня прошиб холодный пот, он чувствовал, что кости его перемещают, это было очень больно и он едва держался, чтобы не потерять сознание, но в какой-то момент боль прекратилась, нога жутко болела, но он чувствовал ее, ощущал, что может управлять ею, как раньше. Тем временем молодой человек коснулся его рук – и с них исчезли раны, а боль ушла.

Все нормально? – тихо спросила Амалия.

Теперь да.

Паренек чувствовал, что проваливается в глубокий сон, словно издалека до него донесся голос.

Под землей есть кто-то, кто может помочь тебе?

Да, – пролепетал он перестающими слушаться губами и окончательно утонул в безмятежном покое.

И вновь Амалия с некоторой опаской и обреченностью спросила.

Мы что пойдем обратно?

Мы не можем бросить его тут.

Не можем, – вздохнув, согласилась Амалия.

Дан воздушными руками поднял паренька, со стороны отчетливо было видно, как тело парит в воздухе.

Что? – спросил он, отметив вопросительно выражение лица Амалии. – Так легче, а то я быстро устану.

А если нас кто-то увидит?

Мы не на людях, а если кто-то и появится здесь, то, уверен, он даст о себе знать. А там главное – успеть поговорить с ним. Может, он тоже окажется рабом, тогда его можно будет припугнуть на крайний случай, а при хорошем раскладе объяснить, кто мы.

Амалия скептически отреагировала, скривив губы.

Последнее лучше пока не афишировать, рано еще создавать переполох.

Тогда что мы будем говорить тем людям под землей?

А может, положить его у входа и... Что я говорю! Но ты ведь можешь там взять его нормально, и мы можем сказать, что просто укрылись от дождя, увидели паренька, тот испугался, упал, сломал ногу, и мы решили помочь ему.

Да, применив магию, это определенно нам поможет.

Глупо, прости.

Давай посмотрим, кто там живет под землей. Может, это его родственники, тогда ничего объяснять особо и не нужно, а то, что он потом расскажет, спишут на легкий бред.

Уложив паренька на землю, Дан теми же воздушными руками отодвинул плиту – внизу была сплошная темень.

Я знаю, что ты можешь обеспечить освещение, но это все равно, что позвонить в колокольчик: я здесь, я волшебник, а как вы относитесь к магии?

Дан тихонько рассмеялся.

Мне нравится! Но давай пока просто возьмем тот факел.

Где? Я не вижу! – чуть обиженно спросила Амалия.

Я вижу, подожди.

Он спрыгнул на лестницу и спустился на несколько ступеней вниз. Взяв со стены факел, он приказал ему гореть и вновь поднялся, передав факел Амалии.

Пойдешь сзади.

Но ты будешь загораживать свет.

Прошу тебя, не спорь, мне будет так спокойнее.

Но ведь у меня есть кольцо с защитой!

Амалия, пожалуйста.

Ладно, но только ради тебя.

Спасибо.

Подхватив паренька, он боком – проход был довольно узким – стал спускаться вниз. Амалия спустилась следом. Лестница уходила вглубь на добрых десять пролетов, уводя глубоко под землю. Стены и сама лестница были выложены прочным камнем, проход перешел в довольно просторный коридор.

Что это за место? – тихо спросила Амалия.

Часть замка, и неудивительно, что она сохранилась: вся кладка пронизана магическими нитями, даже вытяжки не пострадали. Видишь эти отверстия? Наверняка, какие-то из них сверху закупорены, но какие-то нет, иначе бы здесь отсутствовал воздух.

Примерно через тридцать метров коридор разделился надвое.

Куда дальше? – спросил Дан.

Без разницы, мы все равно не знаем, куда они ведут. Пошли направо.

Пошли.

Пройдя еще метров тридцать, они вышли к новой развилке, на этот раз коридор разделялся натрое.

Опять направо? – неуверенно спросила Амалия, выглянув из-за спины Дана.

Может, прямо? Там есть еще один факел.

Логично. Пошли.

Примерно через метров десять в конце коридора показался огонек, через минуты три они увидели, что им навстречу движется фигура, которая превратилась в замершего от ужаса мужчину. Со своей стороны он увидел двух господ, а молодой человек нес на руках недвижимое тело хорошо знакомого ему юноши.

Не бойтесь нас, мы вам не враги. Этот юноша сказал нам, что под землей есть те, кто могут о нем позаботиться, сейчас с ним все в порядке, он спит, но мы не могли оставить его одного в таком состоянии и поэтому спустились вниз.

У мужчины окончательно пропал дар речи: слышать подобное от господ ему никогда не приходилось, поэтому сейчас он полностью растерялся, не зная: как реагировать и что говорить.

Вы знаете этого юношу? – учтонил Дан, который уже начал сомневаться, что паренек местный.

Д...да, – выдавил из себя мужчина.

Одет он был, к слову сказать, хуже некуда, даже при свете двух факелов было видно, насколько рваная и грязная у него одежда, о последнем говорил и неприятный запах.

Раз, вы его знаете, может, тогда вы возьмете его, а ваш факел можно пока закрепить на стене.

Да, – снова утвердительно ответил мужчина и, словно выполняя приказ, вставил в скобу на стене рукоять факела и взял юношу на руки.

Ну, мы тогда пойдем. Рады были познакомиться.

До свидания, – отозвалась Амалия и первой развернулась и пошла обратно, ей откровенно не нравилось здесь: каменные стены и полтора десятка метров над головой давили на восприятие, ей казалось, что ее поместили в гигантские тиски и вот-вот приведут их в действие; к тому же запах давно немытого тела, идущий от этого раба, непроизвольно вызывал у нее тошноту, так что в этот момент она оценила скрывающую ее лицо накидку, иначе бы раб смог без труда по одной ее кислой мине догадаться о ее чувствах и ощущениях, вызванных этим местом.