Текст книги "Любовный пасьянс"
Автор книги: Елена Озерова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
3
Вика влетела в гримерную и с размаху плюхнулась на старенький диванчик у стены. Пружины жалобно заскрипели, словно на них опустили пудовую тяжесть, а не стройное тело двадцатипятилетней женщины. У Вики не было ни капли лишнего веса – пятьдесят пять килограммов при росте сто шестьдесят шесть, полное соответствие французским и международным стандартам. И сейчас эти пятьдесят пять килограммов роскошного Викиного тела блаженно расслабились на видавшем виды плюшевом диванчике. Хоть сегодняшний спектакль и не требовал особенных мышечных усилий – «Том Сойер» все-таки не «Маугли». В «Маугли» Вика играла Багиру и вынуждена была перед тем полдня разминаться – у Багиры очень сложный пластический рисунок роли. А Бекки Тетчер по деревьям не прыгала и за обезьянами не охотилась, и психологии особой для Бекки не требовалось. Пара-тройка песенок, наивное лицо, белокурые локоны, пышное розовое платьице и кружевные панталончики – вот вам и Бекки.
Следом за Викой в гримерку вошла Света Козлова, на сцене в спектакле – соперница Бекки, Эми Лоуренс, а в жизни – Викина приятельница и соседка по гримерке. На ней было такое же короткое пышное платье, как на Вике, только не розовое, а голубое.
– Что-то сегодня цветов никому не подарили, – сказала Света и опустилась на стул у своего зеркала. – Хотя понятно почему. Если бы Тома играл Лешка Вишняков, тогда его сырихи завалили бы сцену. А наш Петенька почему-то у девочек успеха не имеет Странно, вроде бы все при нем, и лицо, и фактура…
Света привычно посмотрела на свое отражение и принялась стирать грим.
– Петенька не обаятельный, – лениво отозвалась Вика. – Лешка обаятельный, а Петенька нет.
Этот необязательный разговор был чем-то вроде ритуала и повторялся после каждого «Тома Сойера».
Света осторожными движениями сняла накладные ресницы. Лицо ее сразу стало усталым и каким-то пожухлым. Бедная Светка, подумала Вика, уже скоро за сорок перевалит, а она все в детском театре, все школьниц изображает.
– Ты думаешь разоблачаться, или как? – спросила Света, не прекращая своего занятия. Кучка использованной цветной ваты на столике росла.
Вика потянулась:
– Кинь мне сигаретку. И зажигалку тоже.
Света выдвинула верхний ящик, достала пачку «Вог» и перебросила подруге:
– Курить вредно, кожу испортишь.
– Ага, – согласилась Вика, с наслаждением затягиваясь, – жить тоже вредно, а ничего, живем. И радуемся.
– Это уж кто как, – Света закончила заниматься лицом и стала стягивать через голову тесное платьице. – Кто радуется, а кто лямку тянет.
Лицо Светы скрылось складками платья, но в голосе послышались слезы. И точно – когда Светка высвободилась из многочисленных голубых оборочек, Вика увидела, что подруга еле сдерживается, чтобы не зареветь. Вика вздохнула: такие перепады настроения для Светки обычны. Только что вроде все было ничего, и вот здрасьте-пожалуйста! Что ж, актрисы – натуры нервные, тонкие, Вика и сама иногда устраивает истерики на пустом месте. Но редко, гораздо реже, чем другие. Опять небось кто-то проехался насчет «пионерки-пенсионерки» у Светки за спиной, а она услышала.
– Ну что ты, Свет, – успокаивающе сказала Вика. – Ты все принимаешь слишком близко к сердцу. Что случилось-то?
– Завтра вывесят распределение ролей на Ануя. – Света все еще старалась сдерживаться.
– Да ну! – Вика даже подпрыгнула. От расслабленности не осталось и следа. – Откуда ты знаешь? Анька шепнула?
Аня – секретарша директора – была близкой Светкиной подругой.
– Она.
– Ну и что?
– Можешь радоваться – ты играешь Антигону в третьем составе.
У Вики вытянулось лицо:
– Почему в третьем?
– Потому что в первом – жена режиссера, а во втором – дочка Фиалкина.
Да, дела… Фиалкин – знаменитый драматург и человек с громадными связями, тут не поспоришь… И черт дернул его дочку именно в этом году к ним распределиться! Что она забыла в детском-то театре? Хотя, конечно, – Лялечка Фиалкина такая бездарь, что ни в какой другой ее просто не взяли, даже при папочкиных связях.
Викино хорошее настроение как рукой сняло. Третий состав – значит, снова ее никто не заметит. Будь ты хоть Сара Бернар, миссис Сиддонс и Фаина Раневская вместе взятые, если ты в третьем составе, то в рецензиях не фигурируешь.
– А ты? – спросила она Светку больше из вежливости, чем из настоящего любопытства. Слишком она расстроилась из-за собственной неудачи.
– А я – во втором.
– И кого?
– Няню. – Светка не выдержала и все-таки разревелась, уткнувшись лицом в голубенькое платье Эми Лоуренс. – Ты представляешь, няню!
Вика сочувственно посмотрела на нее. Значит, все – Светку будут потихонечку переводить на возрастные роли второго плана. Бедная, она всю жизнь играет роли второго плана. Вот и талантом ее Бог не обидел, а карьера не сложилась!
Быстро отревевшись, Света умылась и снова уселась к зеркалу делать нормальный макияж. Спрятала обиду и отчаяние под маской независимости – пусть коллеги и недоброжелатели думают, что у нее все хорошо!
– Ты вообще думаешь переодеваться? – повернулась она к Вике. – Или так и будешь сидеть?
Вика послушно встала с дивана и подошла к своему столику. В этот момент дверь в гримерку приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась лохматая голова костюмерши Тамары:
– Вик, тебя к телефону. Сейчас подойдешь или сказать, чтоб перезвонили?
– Подойду, сейчас подойду.
Вика, облегченно вздохнув, выскочила в коридор. Она, конечно, сочувствовала Светке, но сейчас голова была забита своими проблемами и собственной обидой. Глядишь, пока поговорит по телефону, Светка совсем успокоится, а может, уже и уйдет. Интересно, кто это звонит?
– Алло! – выдохнула Вика. – Я слушаю вас!
– Виктория Петровна? – раздался в трубке вкрадчиво-бархатный мужской баритон, – это вас беспокоит некто Аникеев.
– Ох, Всеволод Кириллович! – Вика изобразила радость. – Приятно слышать.
Всеволод Кириллович Аникеев – преуспевающий бизнесмен, кажется, содиректор какой-то строительной фирмы. Вика познакомилась с ним две недели назад в доме своей бывшей однокурсницы. Вика заехала к ней за сценарием фильма, в который они обе хотели пробоваться, а у ее отца как раз был день рождения. Вику уговорили остаться и присоединиться к гостям. Всеволод Кириллович – единственный гость без супруги – взялся ухаживать за красивой молодой актрисой. Потом он отвез Вику домой на своем черном «Мерседесе» и, не делая попытки набиться в гости, галантно поцеловал руку на прощание. Телефончик, впрочем, взял, и домашний, и рабочий.
– А мне приятно это слышать вдвойне, – голос Аникеева стал еще мягче. – Вы еще не забыли меня, Виктория Петровна?
– Как можно! – рассмеялась Вика. – Забыть такого обходительного и представительного мужчину!
– Прекрасно, я рад. А не будет ли дерзостью с моей стороны спросить вас о планах на вечер?
Бог мой, какой слог! Версаль, да и только.
– На сегодняшний? – уточнила Вика.
– На сегодняшний.
Она кинула быстрый взгляд на стенные часы – пять минут одиннадцатого. Для актера, конечно, детское время. Но для делового человека, к тому же пожилого…
– Да вроде никаких.
– А как вы отнесетесь к тому, что я за вами заеду и отвезу куда-нибудь поужинать?
– Заманчиво, конечно, – улыбнулась Вика, – но я на ночь обычно не ем. Берегу фигуру.
Если он хочет наверстать упущенное в прошлый раз, то ничего не выйдет. Вика не относится к тем женщинам, которые охотно ложатся в постель со всякими-разными. И никого к себе не водит, хотя и живет одна уже два года. Когда Вике исполнилось двадцать три, ее мама, озабоченная отсутствием у дочери стремления к семье и браку, решила разменять квартиру и отселить ее. Авось, поживя в одиночестве, Вика всерьез задумается о муже. Но Вика усвоила западный взгляд на вещи: сначала карьера, потом все остальное. Пока она не состоится как актриса, ни о каком муже или ребенке не может быть и речи. И одиночество ее нисколько не тяготит.
– Ах, Виктория Петровна, Виктория Петровна! – укоризненно сказал Аникеев. – Держу пари, что вы сейчас плохо обо мне подумали. А между тем мое приглашение вполне невинно. Я вам предлагаю ужин в хорошем ресторане, и ничего больше.
Вика слегка растерялась и от растерянности повторила:
– Но я действительно не ем на ночь.
Сказала и тут же подосадовала. Фу, как глупо! Тоже мне отговорка.
– Похвальная привычка. Но у вас такая великолепная фигура, что разок можно сделать исключение. И потом, вы можете выбрать что-нибудь легкое.
Вике вдруг ужасно захотелось пойти куда-нибудь развеяться. Если остаться наедине с обидой в пустой квартире – обида вырастет до гигантских размеров.
– Уговорили, – сдалась она.
– Вот и славно! – обрадовался Аникеев. – Так я заеду за вами? Через полчаса вам будет удобно или пораньше?
– Удобно, – Вика прикинула, что она как раз успеет не торопясь разгримироваться и переодеться.
– Договорились. Через полчаса жду вас у служебного входа на Пушкинской.
За эти полчаса настроение у Вики испортилось окончательно. Даже стоя перед большим зеркалом во всю стену и оглядывая свою стройную фигуру, роскошно упакованную в оливковую мини-юбку и черную водолазку, Вика не испытала обычного чувства удовлетворения и гордости собой. Да, бесспорно, хороша. Ну и что? Ну и что, что она молода, красива и талантлива? Из этого еще ничего не вытекает. Перед глазами угрожающе маячил печальный пример Светки Козловой: тоже лет десять назад была красива и талантлива, а теперь обречена играть старух у задника. И ее, Вику, вполне может ждать та же участь.
Вика решительно тряхнула головой – так решительно, что заколка отскочила, и ее прямые светлые волосы рассыпались по плечам. Нет уж, она обязательно выкарабкается! Не знает еще как, но своего добьется.
Когда Вика вышла на Пушкинскую, то сразу заметила внушительный черный «Мерседес» Аникеева. Он стоял в двух шагах от служебного подъезда, чуть правее.
Аникеев предупредительно распахнул перед ней дверцу:
– Прошу вас, Виктория Петровна!
Вика, донельзя элегантная в распахнутой шубке из чернобурки и высоких сапогах, изящно уселась на переднее сиденье.
– Вы ослепительны, – Аникеев, словно фокусник, извлек откуда-то красиво упакованный букет роз и положил Вике на колени. Вика улыбнулась и поднесла букет к лицу:
– Какие чудесные! Спасибо.
– Это вам спасибо, что приняли мое предложение.
Аникеев повернул ключ зажигания. Машина тихо заурчала и плавно тронулась с места.
По Пушкинской они выехали к «России», потом свернули на бульвары. Аникеев вежливо расспрашивал, как сегодня прошел спектакль и виделась ли Вика в последнее время с Ирочкой Токаревой – той однокурсницей, в доме которой они познакомились. Вика вежливо отвечала – просто чтобы поддержать светскую беседу, – а сама удивлялась, зачем же он ее все-таки пригласил.
– А можно мне спросить, куда мы едем? – наконец поинтересовалась Вика.
– Ох, я вам еще не сказал? – огорчился Аникеев. – Извините ради Бога. Я хочу показать вам чисто английский ресторан. «Йоркшир» на Трубной. Знаете?
– «Йоркшир»? Нет, даже и не слышала. Он что, недавно открылся?
– Можно сказать, что так. Недавно открылся после капитального ремонта. Очень занятное местечко, доложу я вам.
Когда они вошли в зал, Вика подумала, что к ресторану «Йоркшир» можно применить любой эпитет, кроме – «забавный». Он был декорирован под английский замок – по крайней мере Вика так себе этот замок представляла. Мощеный пол, на стенах – гравюры со сценами охоты, большой камин… Камин привел Вику в восхищение. У самого камина стояло два уютных маленьких столика. И надо же – официант в безукоризненной ливрее провел их к одному из них. Аникеев помог Вике сесть и предупредительно протянул ей карту меню. Девушка углубилась в изучение названий блюд – больше половины этих названий ничего ей не говорили. Аникеев наблюдал, как Вика хмурит брови, и наконец решил прийти ей на помощь.
– Хотите устриц?
Вика оторвалась от меню:
– Устриц?
Эту экзотику она еще никогда не пробовала.
– Устрицы вкусны только в те месяцы года, в названии которых есть буква «р» – с сентября по апрель, – сказал Всеволод Кириллович. – Так что сейчас для них самое время.
Вика собралась было сказать, что ладно, пусть будут устрицы, но вдруг сообразила: она же не знает, как с ними управляться. Говорят, их едят живыми…
– Я предпочту что-нибудь менее экзотическое, – улыбнулась она и выбрала салат из крабов. – А вино оставлю на ваше усмотрение.
Подошел официант. Аникеев сделал заказ уверенно и быстро, названия вин произносил по-французски – ну прямо заправский лорд, отдающий распоряжения дворецкому.
Когда салат из крабов стоял перед Викой, а официант разлил в высокие фужеры белое вино, Аникеев сказал:
– У меня есть тост.
Вика приподняла свой фужер и улыбнулась: сейчас скажет «за вас»!
– Я хочу выпить за одно начинание, которое может принести вам громадный успех.
У Вики от удивления округлились глаза, и она непроизвольно поставила фужер обратно на стол.
– Какое… начинание?
– Сначала выпейте, потом объясню.
Вика хотела было сказать, что не собирается пить неизвестно за что, но любопытство пересилило. Она сдержалась и послушно сделала небольшой глоток.
– Так какое же начинание?
– Вы знаете студию «Петр + Марк»?
Вика усмехнулась. Да кто же ее не знает! Деньги крупного дельца плюс слава известного режиссера. Мировая слава и очень большие деньги. Аникеев понял ее усмешку:
– Вижу, что знаете. Так вот, на этой студии затеяли постановку отечественного сериала.
Ах, это! Вика пожала плечами. Тоже мне, новость! Об этом тоже знали все, кто хоть как-то соприкасался с миром кино и телевидения. Проект, конечно, грандиозный: что-то вроде отечественной «Санта-Барбары». И деньги под проект отпущены грандиозные.
– На этой студии затеяли постановку отечественного сериала, – повторил Аникеев, – и я хочу, чтобы вы получили в нем роль.
Вика посмотрела на него как на ненормального. Да там все роли давно поделены и переделены! Роль в таком сериале – считай, обеспечение на всю жизнь!
А Аникеев как ни в чем не бывало продолжил:
– Да-да, хочу, чтобы вы получили в нем роль. И не какую-нибудь эпизодическую, а одну из основных. Может быть, не самую главную, но одну из главных. Как вам нравится это предложение?
– Это невозможно! – выдохнула Вика. – Это просто нереально!
– Виктория Петровна, – назидательно сказал Аникеев. – Я никогда не делаю необдуманных предложений. И если я что-то предлагаю – это и возможно, и реально. Уверяю вас.
Вика не могла опомниться. Надо же, чтобы это случилось именно сегодня, когда Светку Козлову перевели в старухи, а ее оттеснили в третий состав! Часа не прошло, как она, стоя перед зеркалом, обещала себе выкарабкаться наверх любой ценой. И вот вам, пожалуйста, – словно ей черт люльку качал!
– Так как, согласны?
Дурой надо быть, чтобы не согласиться! Но… За пять лет актерской карьеры Вика уже усвоила: бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Интересно, что он потребует взамен? Стать его любовницей? Вика прикинула и поняла, что она готова на это пойти. Кстати, он еще не старый и вполне ничего, не такая уж большая жертва с ее стороны.
Аникеев действительно был «вполне ничего» – холеный, чуть располневший мужчина едва за пятьдесят, чем-то похожий на покойного Сергея Бондарчука. И голос у него такой приятный – низкий, бархатный, обволакивающий… Да многие Викины однокурсницы с ним бы просто так в постель отправились, не требуя дополнительного обеспечения. Вике это, правда, удовольствия не доставит, но если нет другого выхода…
– Разумеется, – взяв себя в руки, довольно спокойно сказала Вика. – Разумеется, согласна.
– Вот и чудненько! – Аникеев долил вина себе и ей. – А теперь давайте за это выпьем!
Вика выпила – на этот раз до дна, отставила бокал и напрямик спросила:
– Ваши условия?
Грубо, конечно, однако этим вопросом Вика рассчитывала смутить собеседника и выговорить себе наиболее выгодные условия капитуляции. Но Аникеев ничуть не смутился.
– Помилуйте, Виктория Петровна! – удивился и даже чуть ли не обиделся он. – Какие условия! Неужели я не могу просто так, бескорыстно помочь красивой и талантливой девушке?
На это Вика ничего не сказала, лишь улыбнулась. Бескорыстно, как бы не так!
И точно. После минутной паузы Аникеев озабоченно сдвинул брови:
– Впрочем, у меня к вам есть одна маленькая просьба. Совсем крохотная, и вам будет не в тягость.
Такое начало не подходит для признания в любви или фривольного предложения. Что же он задумал? Вика насторожилась. Ну вот, сейчас она узнает цену своей будущей блестящей карьеры.
– Любезность за любезность?
– Именно.
Вика опять решила идти напролом:
– И что же от меня требуется?
– Виктория Петровна! – Аникеев досадливо поморщился, словно хотел сказать: «А я-то считал вас умной женщиной!» – Давайте договоримся – я от вас ничего не требую. Просто прошу.
– Хорошо. И о чем же вы меня просите?
– Ничего особенного. Просто познакомиться с одной очаровательной молодой дамой, милой и простодушной.
Вика вскинула брови. Только и всего?
– А можно ли спросить, что это за дама?
– Жена моего, скажем так, компаньона. Она вам понравится, я уверен.
Вика растерялась. Она была готова к тому, что Аникеев потащит ее в постель – из такой ситуации она бы знала, как выпутаться. Другой вариант – если бы он попросил познакомиться с самим компаньоном. Тогда Вика решила бы, что он хочет «подложить» ее под конкурента. Так сказать, любовница на жалованье. Мерзко, отвратительно, но по крайней мере понятно. Но познакомиться с женой конкурента? Внезапно Вике в голову пришла мысль, от которой ей сделалось дурно. Если это действительно так, то от роли придется отказаться. Такого она не вынесет.
– А ваша милая дама, она… – Вика невольно покраснела. Как бы помягче выразиться? – Она нетрадиционной сексуальной ориентации?
Аникеев чуть не подавился салатом. Минуту он смотрел на Вику в немом удивлении, потом громко расхохотался:
– Виктория Петровна! Помилуйте, как вам это только в голову пришло?
Вике стало стыдно, хоть сквозь землю провалиться.
– Ну, – пробормотала она чуть слышно, – сейчас всякое бывает. – И тут же уткнулась носом в тарелку.
Отсмеявшись, Аникеев доброжелательно сказал:
– Нет, это действительно милая дама. Причем совсем молоденькая, лет двадцати или чуть больше.
Вика сделала над собой усилие и взглянула на собеседника. После своего промаха она несколько подрастеряла самоуверенность и не знала, что и думать.
– А зачем вам нужно, чтобы я с ней подружилась? – опять напрямик спросила она.
– Пока просто так, – легко сказал Аникеев. Потом помолчал и добавил: – Пока, а там видно будет. Согласны?
Вика прикинула плюсы и минусы «делового предложения». Плюсы очевидны, минусы не проявились. Пока. Ох уж это «пока»…
– Согласны, Виктория Петровна? Если да, то вас завтра же вызовут на студию.
А вот это уже откровенный шантаж! Ну да ладно, в конце концов, такой шанс может больше не подвернуться. А если ситуация повернется как-нибудь не так, у нее хватит ума вовремя выйти из игры.
Вика вздохнула и кивнула головой:
– Да, я согласна.
– Вот и чудненько! – расцвел Аникеев. – Я сразу понял, что мы с вами договоримся.
Это подчеркнутое «с вами» неприятно царапнуло Викин слух. Значит, с кем-то он уже не смог договориться? Интересно. И потом – они же с Аникеевым едва знакомы! Неужели она с первого взгляда производит впечатление женщины, которую можно купить, пусть даже и за хорошую цену? «А, наплевать!» – решила Вика. Зато она получит роль в сериале. И тогда уже никогда не окажется в положении Светки Козловой. И в третий состав тогда ее никто не посмеет запихнуть.
4
На улице совсем потеплело. Грязь стояла непролазная: сугробы серого тающего снега вперемешку с накопившимся за зиму бумажным мусором, пустыми сигаретными пачками и банками из-под пива украшали подступы к станции метро «Каховская». Алена обычно добиралась до метро задворками, экономя время, но сегодня пришлось пойти цивильным путем. Уж очень жаль было портить в мокрой снежной каше новые сапоги.
Предыдущие два дня Алена безвылазно сидела дома, корпя над статьей для журнала «Постфактум». Материальчик был так себе, средней важности, об образующихся женских клубах в поддержку экономических реформ. Забавно, конечно. Знамение времени: раньше женщины собирались в клубы, чтобы поговорить о мужиках, а теперь вот об экономике. Но Алене очень хотелось хоть что-нибудь написать для такого модного и солидного журнала, как «Постфактум». Хотя бы просто для того, чтобы отметиться. Она набралась храбрости, сама позвонила и предложила им на выбор несколько тем. Ответственный секретарь ее вежливо выслушал и отфутболил в отдел «Общество», редактором которого был ее однокурсник Коля Алексеев. Однако с Колей Алена никогда не то что не дружила, а даже в приятельских отношениях не была. Так, кивали друг другу при встрече. И сейчас Коля, конечно, вспомнил ее, но никакого восторга не выказал. Наоборот, Аленино предложение о сотрудничестве было принято довольно кисло. Оно и понятно: в последние несколько месяцев вся журналистская братия ринулась писать в «Постфактум»: и престижно, и гонорары высокие, бедный Коля своих друзей-то не всех может пристроить. Перебрав несколько названных Аленой вариантов, Алексеев остановился на женских клубах. «Только я ничего не обещаю, – «обнадежил» он Алену на прощание. – Напиши, а там посмотрим».
И вот сегодня она должна была сдать готовый текст. Уж как она его облизывала, как подчищала! Пожалуй, так трепетно она относилась только к своему первому интервью – когда она, учась на втором курсе, прорвалась к одному знаменитому рок-кумиру. И к походу в редакцию Алена готовилась не менее тщательно, чем к встрече с тем певцом. Красивой женщине везде рады, может быть, и еще что-нибудь закажут. Коля Алексеев тоже мужик, и глаза у него есть.
Сегодня она решила одеться под Твигги – знаменитую топ-модель семидесятых, одно время забытую, а теперь снова входящую в моду. Но Алене Твигги всегда нравилась. Вроде бы девочка-подросток, маленькая и худенькая, а на самом деле жутко сексуальная. И внешние Аленины данные вполне позволяли ей взять Твигги за образец. А придуманный Аленой туалет в стиле Твигги был, что называется, простенький, но со вкусом. Строгое бордовое платье, на ладонь выше колена, талия подчеркнуто обозначена широким свободным ремнем. Черные плотные колготки, высокие сапожки с тупыми носами и квадратным каблучком выгодно подчеркивают стройность ног. Черная гладкая и блестящая челка с хорошо продуманной небрежностью асимметрично спадает на лоб, и на висках два черных кокетливых завитка. Косметики на лице немного, но все, что надо показать, подчеркнуто, а все, что не надо, – скрыто. Теперь донести бы это произведение искусства до редакции в целости и сохранности, чтобы в метро не помяли и на улице не забрызгали.
«Постфактум» арендовал офис в центре, возле Миусской площади. С трудом распахнув тяжелую дверь, Алена вошла в вестибюль и в нерешительности остановилась возле милицейского поста. Она инстинктивно боялась вахтеров и милиционеров, а пропуск Коля наверняка забыл заказать.
– Моя фамилия Арьева, – робко сказала Алена. – Я договаривалась с редактором отдела «Общество» Алексеевым, и…
Милиционер посмотрел в лежащий перед ним список.
– Арьева? Есть такая, проходите.
Надо же, про себя удивилась Алена. Коля не забыл, что я должна прийти. А она-то была уверена, что придется долго упрашивать, чтобы ее пропустили.
Но чудеса еще не кончились: когда Алена поднялась наверх, она застала Колю в кабинете одного, и не нервно разговаривающего по телефону, а спокойно пьющего чай. Завидев ее, он приветливо заулыбался:
– А, вот и ты! Молодец, что не опоздала. Проходи, проходи!
Встал из-за стола, помог Алене снять пальто – и этим добил ее окончательно. Галантностью Коля никогда не отличался. А сейчас, усадив ее в кресло, заботливо спросил:
– Чай будешь? Или лучше кофе?
– К-кофе, пожалуйста, – от удивления Алена даже стала слегка заикаться.
На маленьком столике перед ней быстренько оказалась белая фарфоровая чашка. Коля открыл банку «Нескафе голд»:
– Сколько ложек? Одну, две?
– Две. Нет, то есть одну.
Что это с ним? Однако, пока Коля хлопотал с кофе, Алене удалось более или менее прийти в себя. Она расслабила напрягшуюся спину и слегка откинулась назад. Налив в чашки кипяток, Коля наконец перестал суетиться и уселся в кресло напротив.
– Ну как, принесла то, что обещала?
Алена достала из сумки тоненькую синюю папку:
– Вот.
Коля извлек из папки пять страниц распечатки. Она ожидала, что он сейчас внимательно прочитает ее произведение, но опять ошиблась. Алексеев бегло просмотрел странички и отложил в сторону.
– Ну как? – не удержалась Алена.
– Профессионально. Пойдет в следующий номер. – Он сказал это как само собой разумеющееся. – Ты кофе-то пей, а то остынет.
Алена сделала маленький глоток и отставила чашку. Что происходит? Коля выглядит как-то… странно. Совершенно на себя не похож. Словно хочет что-то сказать и не решается. Алексеев, словно почувствовав ее удивление, прервал затянувшуюся паузу:
– А еще что-нибудь для нас сделать не хочешь?
Что за вопрос! А когда она ему тогда позвонила, еле-еле согласился посмотреть материал. Но не нужно показывать, как она обрадована.
Алена пожала плечами:
– Можно, конечно. Я могла бы и дальше писать о разных женских движениях…
Коля недовольно поморщился:
– Да нет, не то. Что ты скажешь, если тему предложу я?
– Какую? – вырвалось у Алены.
Коля встал и прошелся по комнате из угла в угол.
– Тема достаточно скользкая, но, я думаю, ты с ней справишься. Ты ведь у нас всегда была умницей. Знаешь строительную фирму «Элита»?
Алена усмехнулась:
– Да кто же ее не знает! Рекламные щиты по всему городу висят, и ролик по МТК без конца крутят.
– Ну так вот. Я хочу, чтобы ты о них написала.
Алена в изумлении воззрилась на Колю:
– Почему именно я? Они вам что, рекламу заказали? – Тогда все понятно. Такого рода рекламные материалы ни один серьезный журналист писать не будет, а начальство велело сделать. Вот Коля и решил использовать Алену. Пишет Алена хорошо, а специализация у нее все равно светски-дамская. Что о модах писать, что рекламу делать – и то, и то дело прибыльное, но неуважаемое. Ну что ж, Алена не гордая, она и за рекламу возьмется.
– Нет, – медленно сказал Коля. – Это будет не рекламная, а скорее антирекламная статья. А если получится все, как я думаю, то просто разгромная.
У Алены глаза загорелись. Неужели это то, о чем она всю жизнь мечтала? Шанс одним ударом сделать себе громкое имя. В первый момент она даже не подумала, а почему Алексеев предлагает такую неженскую тему именно ей, женщине, да еще и штатной сотруднице дамского журнала?
– Какого плана разгромная? Связи с мафией? У тебя на них что-то есть? Какой-то компромат?
– Определенного – ничего, – честно сказал Алексеев. – Но есть кое-какая наводка. Так ты согласна над этим поработать?
Она уже открыла рот, чтобы согласиться, но вдруг задумалась.
Первоначальная эйфория отчасти прошла, и Алена догадалась спросить:
– А почему ты предложил «Элиту» именно мне? Ведь любой парень за такую тему с радостью ухватится.
Вопрос Коле явно не понравился.
– Дело слишком тонкое, – нехотя сказал он. – Тут нужен не мужской нахрап, а женское чутье. Давай лучше я тебе все расскажу, а ты уж после этого суди сама. Только если что, разговор останется между нами. Никакого трепа.
– Если что? – не поняла Алена.
– Ну, если вдруг передумаешь и откажешься.
Алена передернула плечами:
– Я не трепливая. И я не откажусь.
Вкратце история, рассказанная Колей, заключалась в следующем. Строительная фирма «Элита» получила заказ на международный туристский комплекс в верховьях Волги. Проект разрабатывали французы, они должны были курировать строительство. И место выбирали тоже они. Роскошное место – откупили часть территории заповедника. У французов губа не дура, во Франции наверняка такой дикой красоты совсем не осталось. Только вот возникла маленькая неувязочка – любое строительство в зоне заповедника запрещено. Конечно, сунув кому надо на лапу внушительную сумму, запрещение можно обойти. В «Элите», очевидно, так и сделали. Только не учли, что сейчас экология – одна из самых модных проблем, и все, что с ней связано, пристально отслеживается. И вот позавчера к Коле Алексееву явился его приятель-биолог, по совместительству председатель Народного экологического общества, и рассказал жуткие вещи. Оказывается, в облюбованном французами уголке дикой природы обитает уникальная дикая утка. Ее в мире осталось всего-то сотня-другая экземпляров, и многие из оставшихся живут именно на Волге. Эта утка совершенно не выносит присутствия человека, поэтому запроектированное строительство означает ее неминуемую гибель.
После Колиного объяснения Алена немного сникла. Конечно, «бомбу» из такого не сделаешь, экология хоть и в моде, но читающей публике уже поднадоела. В лучшем случае получится просто очередная разоблачительная статейка из серии «Их нравы» – жадная строительная фирма в погоне за прибылью готова поступиться интересами наших детей, загубить остатки уникальной родной природы. А возиться с этим материалом, собирать доказательства придется долго. Понятно теперь, почему Коля предложил эту тему Алене, – вероятно, все остальные от нее просто отказались. А предисловие какое развел! «Все должно остаться между нами!» Можно подумать, что речь идет о военной тайне. Но разочарования Алена не выдала, опять сказала себе, что она не гордая, она и за экологию возьмется.
– Ну как? – Коля выжидательно смотрел на нее.
Алена согласно кивнула:
– Хорошо.
– Уф! – с облегчением выдохнул Алексеев. – Порядок. А то этот мой приятель-биолог личность настырная, за полтора дня уже плешь проел своей уникальной уткой. Теперь скажу ему, что дело в надежных руках.
Алена про себя усмехнулась – как верно она все угадала. А Алексеев уже извлекал из своего письменного стола объемистую папку:
– Вот то, что он мне принес: материалы по фауне заповедника. Вот здесь записан его телефон, но сразу звонить не советую: он сядет тебе на шею. Лучше начни с руководства «Элиты», проведи осторожную разведку. Вот их телефоны.
Нагруженная увесистым пакетом, Алена вышла из офиса. И что ей теперь делать? Заскочить на работу? Не имеет смысла – сегодня не ее присутственный день. Ехать домой и разбирать материалы? Внезапно Алене стало досадно: стоило так одеваться и готовиться к встрече! Да выгляди она как пугало огородное, Алексеев все равно бы ей эту тему всучил. Она же, в сущности, одолжение ему сделала, что согласилась.
Постояв несколько секунд в нерешительности, Алена ухватила пакет поудобнее и направилась в сторону «Новослободской». По дороге ее внимание привлекла необычная вывеска: над массивной дубовой дверью был изображен громадный черный кот, сжимающий в передних лапах табличку «У Бегемота». При виде вывески Алена вспомнила, что время близится к обеду. Помнится, тот булгаковский Бегемот не дурак был поесть всякие вкусные вещи. Интересно, чем кормят у этого? Алена потянула на себя дверную ручку. За дубовой дверью была еще одна, простая, с табличкой «открыто». Итак, решено. Прежде всего она поест, а потом уж сообразит, что делать дальше.
