Текст книги "Любовный пасьянс"
Автор книги: Елена Озерова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
2
Свет изысканной сине-белой лампы в стиле «модерн» был достаточно ярким, чтобы разобрать мелкий книжный шрифт. Катя сидела на кухне, примостившись на узком уголке – тоже очень стильном, но совершенно неудобном. Поджав под себя ноги и поставив локти на обеденный стол, она внимательно читала «Поющие в терновнике». Вообще-то сидеть полагалось бы не на кухне, а в гостиной – мягкий диван и кресла из дорогой коричневой кожи как раз предназначались для чтения и просматривания газет. Но гостиную Катя не жаловала. Непонятно почему – она сама выбирала обстановку по итальянскому каталогу, потом придирчиво подбирала занавески, карнизы и другую декорацию. Даже книги в стенке расставила так, чтобы собрания сочинений сочетались по цвету. И все-таки ее любимой комнатой в новой квартире стала не гостиная, а кухня. Может быть, как раз потому, что интерьером кухни занималась не она, а Володя.
Ей нравилось все, что он делал. Когда два года назад он привез ее на улицу Пестеля и показал их будущий дом, Катя пришла в полный восторг. Даже не вспомнила, что до этого дня считала Отрадное жутко уродливым, как и все прочие московские «спальные» районы. Но раз Володя его выбрал и купил здесь квартиру… Катя тут же признала Отрадное самым красивым местом на свете.
Когда же речь зашла об интерьерах в новой квартире, Володя предоставил жене полную свободу – Катя могла делать с гостиной и спальней все, что захочет. Пусть хоть коврами их застелит, хоть шкуры везде развесит – он с удовольствием будет спать и на шкуре. А вот кухню, начиненную всяческой современной техникой, Володя решил взять на себя. «Я все сделаю так, – сказал он жене, – что тебе и со стула вставать не придется. Сиди себе и нажимай на кнопки, обед сам собой приготовится». А заодно Володя подобрал и мебель, и обои, и все остальное.
В результате кухня и получилась самой стильной. Она была выдержана в сине-белых тонах: синяя кухонная стенка, синий уголок, белые стены и стол «под мрамор». Пол вымощен сине-белыми плитами, и кафель у раковины тоже сине-белый. У стены – изящная золотая подставка с цветами. А рядом с уголком – эта самая лампа, тоже на высокой золотой ножке, с сине-белым фарфоровым плафоном. Называется «Ирис». Одним словом, модерн…
Оторвавшись от любовных переживаний Мегги, Катя обеспокоенно посмотрела на часы: однако уже без пяти два. Володя почти час назад позвонил и сказал, что выезжает. Конечно, ему не раз приходилось возвращаться домой глубокой ночью – на работе засиживался, и деловые обеды затягивались, и на разные презентации приходилось ходить. Положение содиректора крупной строительной фирмы обязывало. Катя же была не большой любительницей светских развлечений, а на официальных банкетах и фуршетах просто терялась. Она не знала, куда деть руки, что сказать, улыбка сразу становилась натянутой, руки и ноги деревенели. Любой выход «в свет» сопровождался такой нервотрепкой, что Володя, жалеючи юную неопытную жену, старался по возможности избавить ее от таких стрессов.
Вот и сегодня он отправился на встречу в «Редиссон» без нее. Но у Володи было железное правило – по дороге домой позвонить и сказать: все, мол, в порядке, сейчас буду. Ехать от «Редиссона» полчаса, ну, минут сорок от силы. Так где же он?
Катя опять попробовала уткнуться в книжку, но глаза уже скользили по строчкам чисто машинально. Даже буквы от беспокойства не складывались в слова. А вдруг с ним что-то случилось? Попал в аварию? Да нет, не может быть, в это время дороги пустые. А если за рулем был пьяный и на него наехали? Пьяных сейчас…
Катя качнула головой, отгоняя дурные мысли. Вот еще напасть! Нельзя думать ни о чем плохом. Она твердо верила, что дурные мысли имеют способность материализовываться. Очень мудрая пословица – не буди лихо, пока оно тихо. Ничего страшного не случилось. Нужно просто набраться терпения и ждать. Отвлечься на книжную любовь Мегги и священника Ральфа де Брикассара. Тем более что Катя уже вплотную подошла к захватывающему моменту, когда герои очутились вдвоем на острове.
Но книжная любовь – средство, плохо прогоняющее беспокойство. В голову продолжали заползать всякие страхи. А что, если… Вдруг его кто-то подкараулил в подъезде, как Листьева? И Володя сейчас лежит на лестничной площадке в луже крови…
Эта картинка нарисовалась в Катином воображении так живо, что она вскочила и в ужасе выбежала из квартиры, готовясь увидеть самое худшее… Но на лестничной площадке, разумеется, никого не было. Катя вернулась домой, но на кухню уже не пошла – села на маленькую скамеечку в коридоре, совершенно обессилевшая от переживаний. Здесь ее и застал муж, пришедший ровно пять минут спустя:
– Катюша? Почему ты тут сидишь? Что-то случилось?
Катя подняла на него огромные зеленые глаза, в которых стояли слезы, и Володя мгновенно все понял.
– Опять кошмар приходил? Про меня?
– Про тебя, – согласно кивнула Катя, прильнув к мужу и постепенно успокаиваясь.
«Кошмарами» они называли буйные всплески Катиной фантазии. Просиди Катя на скамеечке еще полчаса – и она бы сама себя убедила, что видела Володю мертвым и в луже крови. А если Володя мертв, то и ей жить незачем…
– Ну нельзя же так, – Володя гладил жену по длинным золотистым волосам и чувствовал, как в ней постепенно стихает внутренняя дрожь. – Нельзя быть такой впечатлительной, Катюша.
– Нельзя, – согласилась Катя, почти успокоившись. – А почему ты так долго?
– Да видишь ли, какая история, – Володя мягко отстранил жену и стал снимать куртку, – я после «Редиссона» одного приятеля подкинул до дома. Перебрал лишнего, машину вести не смог. Он на «Динамо» живет. А потом еще девушку подбросил до «Коломенской».
– Что за девушка? – спросила любопытная Катя. – Откуда ты ее взял?
– Ну, просто девушка. Ловила машину на Ленинградке.
Тонкие Катины бровки изумленно взлетели вверх:
– Проститутка?
– Да нет, – Володя досадливо поморщился. – Я же говорю – просто девушка, поздно возвращалась из гостей.
Ему совершенно не хотелось пересказывать жене историю своей случайной попутчицы. Но Катя явно заинтересовалась:
– Из гостей так поздно не возвращаются, – авторитетно заявила она. – По крайней мере приличные девушки. А если возвращаются, так со спутником.
– Ну ладно, – Володя устало вздохнул, – пусть это была неприличная девушка, не знаю. Да и какая разница? Подвез и подвез.
– А я здесь с ума схожу!
– Извини, детеныш, – Володя обнял жену за плечи и повел в спальню. – Надо было тебе перезвонить.
Он в изнеможении опустился на постель и вздохнул:
– Устал смертельно. Добраться бы до ванной, а потом спать, спать…
– А как же ужин? – встрепенулась Катя. – Я рыбу поджарила.
– Спасибо, родная, но сил нет. Рыбу с удовольствием съем на завтрак.
– Вот еще, – Катя передернула плечами. – На завтрак я приготовлю тосты и яичницу с беконом, как ты любишь.
Через полчаса Володя уже спал крепким сном, а вот к Кате сон не шел. Приподнявшись на локте, она рассматривала лицо спящего мужа. Боже, Боже, как ей повезло! За что ей такое счастье?
Катя знала Володю всегда, всю жизнь. Их мамы были подругами и каждое лето снимали на двоих дачу под Новым Иерусалимом. Так что каждое лето Володя и Катя проводили вместе. Правда, Володя был старше на пять лет, у него были свои мальчишечьи дела, но тем не менее и маленькой Катюшке кое-что перепадало. Он любил ее, как младшую сестренку, учил плавать, ездить на велосипеде, брал с собой за грибами… А Катя всегда относилась к Володе с неизменным обожанием. Его авторитет был для девочки почти абсолютным, несравнимым даже с маминым. Только Володя мог убедить ее зайти в Истру дальше чем на полметра от берега или съесть на завтрак ненавистную манную кашу.
Шло время, Катя росла, но ее отношение к Володе с годами не менялось. Он был самым умным, самым сильным, самым красивым из всех ее знакомых ребят. Но дачу на Истре их мамы снимать перестали, и встречи с Володей стали происходить все реже и реже. Раз в год – на день рождения Катиной мамы, раз в год – на день рождения Володиной. Но сами мамы постоянно перезванивались, и до Кати доходили некоторые сведения из Володиной жизни. Не всегда эти сведения Катю радовали.
Первый приступ настоящей женской ревности посетил ее в одиннадцать лет, когда она узнала, что у Володи появилась девочка. После очередного длинного телефонного разговора Катина мама повесила трубку, повернулась к дочери и удивленно сказала:
– Ну и ну, совершенно незаметно, как дети растут. Не успеешь оглянуться, как и ты начнешь на свидания бегать.
– Не начну, – заверила маленькая рассудительная Катя и с любопытством спросила: – А кто бегает?
– Да приятель твой дачный, Вовка. Уже влюбился как большой. Инна говорит, цветы дарит, до дома провожает. А вчера даже в театр ходили. Так-то в театр его не затащить было, разве что на рок-концерт…
Володя влюбился? Катя почувствовала, как сердце у нее в груди подпрыгнуло вверх и покатилось под ложечку. Крайне неприятное ощущение. Она сглотнула и чуть слышно спросила:
– А в кого?
– Да девочка из их теннисной секции. Инна говорит, хорошая девочка и совсем неглупая.
Тут Катина мама сообразила, что обсуждать такие темы с одиннадцатилетней дочерью не положено, и быстро перевела разговор на другое:
– Ну ладно, тебе еще рано обо всем этом думать. Уроки сделала?
Катя машинально кивнула и пошла в свою комнату переживать. Да какие тут могут быть уроки! Пусть ей хоть десять двоек поставят, разве это что-нибудь изменит? Мир сразу стал серым и маленьким, и будущее не сулило ничего хорошего. А если он женится? За кого же выйдет замуж Катя потом, когда вырастет?
На следующий день у Кати созрел план, как вернуть Володю себе. И она получила первую двойку по английскому.
Через месяц двоек уже было так много, что англичанка вызвала в школу Катину маму. «Если ваша девочка, – сказала англичанка, – срочно не исправит положение, переводите ее в обычную школу. А у нас язык – один из основных предметов».
Мама вернулась жутко встревоженная. Устроить дочь в престижную гимназию стоило ей невероятных трудов. Разговор с самой Катей ничего не дал. «Я учу, учу, – честно глядя маме в глаза, оправдывалась дочь, – а на уроке все равно все забываю. Вот если бы со мной кто-то позанимался… Но ты же английского не знаешь!»
Катя верно рассудила, что главное – навести маму на правильные мысли. И все получилось, как было задумано: мама кинулась звонить подруге. Катя деликатно удалилась в свою комнату, но оставила дверь полуоткрытой, чтобы слышать разговор.
– Инночка! – голос у мамы был одновременно встревоженным и просительным, – меня можешь спасти только ты! Да нет, ничего страшного, то есть может быть… Да нет, все здоровы. Просто у моей Катерины какое-то затмение – проблемы с английским… Вот и я говорю – чего там понимать, только учи! Нет, нет… Меня сегодня в школу вызывали и поставили ультиматум. Вот если бы твой Вовка… Ага, конечно, спроси!
Возникла пятиминутная пауза, во время которой Катя Бог знает что успела пережить. Наконец она услышала:
– Ох, ты камень с моей души сняла!.. Раза два-три в неделю. Я могу ему платить… Почему глупости? Это же нормальное репетиторство! Инка, что бы я без тебя делала! Кстати, ты знаешь, в нашем универмаге появились чудные кофточки…
Катя осторожно прикрыла дверь. Дальнейшее ее не интересовало. Она узнала главное – Володя согласился с ней заниматься, а значит, она будет видеть его несколько раз в неделю.
Конечно, регулярные занятия с Катей не излечили Володю от влюбленности в девочку из теннисной секции. Эта любовь через полгода прошла сама собой. А занятия остались: когда положение с английским исправили, выяснилось, что Кате ну никак не дается математика! И опять Володе пришлось заняться Катиными проблемами.
На лето он уехал в Крым на раскопки, а когда вернулся, Катя позвонила ему и робко попросила научить ее играть в теннис. Конечно, он не мог ей отказать.
Идея с теннисом была почти гениальной. Встречи на корте обеспечивали постоянное общение с Володей на многие годы, до тех пор, пока Катя не вырастет и не превратится в красавицу. Она была уверена, что это непременно произойдет. Володя может жениться только на самой красивой женщине, а Катя твердо решила стать его женой.
Однако в какой-то момент жизнь смешала Катины планы. Володя после школы поступил в МГУ на экономический, а со второго курса уехал учиться в Америку по какому-то обмену. Целых четыре года Катя жила воспоминаниями и мечтами, пробавляясь скудными сведениями о Володиной жизни у его мамы и стараясь не думать о возможных заокеанских соперницах. И ее ожидание было вознаграждено.
– О, Катюшка! Какая ты стала красивая! – Володя, пришедший к ним в гости на следующий день после возвращения, смотрел на Катю с откровенным восхищением. – Сколько сердец уже разбила?
– Глупостями не занимаюсь, – насмешливо парировала Катя, стараясь сдержать внутренний трепет. Он сказал, что она красивая!
А Катя действительно хорошела день ото дня. В свои пятнадцать лет она уже достаточно развилась: грудь и бедра округлились, талия казалась тонкой, как у Джины Лолобриджиды времен «Фанфана-тюльпана», а Катиным ногам позавидовала бы любая манекенщица. Катя помнила, что Володе всегда нравились девушки с длинными волосами, поэтому никогда не соблазнялась на модные стрижки. Ее распущенные светлые волосы падали на плечи и спину «золотым дождем» – так «элегантно» выразился какой-то приставший к Кате на улице парень. Парень, конечно, зря старался, но сравнение, хотя и банальное, Кате польстило, и она его запомнила.
Но Володя восхитился Катиной внешностью, и на том дело кончилось. Весь следующий год они встречались редко, от случая к случаю. У него были проблемы с работой, а Катя усиленно занималась живописью – она думала поступать в Суриковское. Правда, иногда ей хотелось наплевать на свое увлечение и начать готовиться в финансово-экономический – тогда бы Володя снова стал с ней заниматься. Но математика у Кати действительно совсем не шла, да и конкурс в этот вуз был страшно высоким… Ладно, утешала себя Катя, что-нибудь придумаю.
Но жизнь все придумала за нее, и так страшно, как никто и вообразить не мог. У Катиной мамы обнаружили неоперабельный рак. Она сгорела быстро, за каких-нибудь полгода. После ее смерти Катя осталась совсем одна – у отца уже много лет была другая семья, и он жил в другом городе. На похороны, конечно, приехал, смущенно потоптался вокруг взрослой дочери и предложил Кате перебраться к нему в Петербург. Разумеется, она отказалась – совсем чужой человек, видятся раз в пять лет…
Володя тоже был на похоронах. Если бы не он, Катя просто сошла бы с ума. Все происходящее виделось как сквозь туман. В квартире, где они с мамой прожили столько лет, собралось множество народа. Какие-то люди постоянно подходили к ней, что-то говорили, незнакомые тетки орудовали на кухне, а в комнате накрывали длинный стол. Надо было ехать в морг за телом, оттуда – на кладбище. Катя еще до конца не осознала происшедшего, и было странно, что мамы нет. Казалось, вот сейчас она выйдет из кухни и весело прикрикнет на дочь: «Ну, что сидишь как засватанная? На стол кто накрывать будет, дедушка Ленин?»
Володя не отходил от Кати ни на шаг, обнимал ее за плечи, подсказывал, что в какой момент нужно делать. И тетя Инна, его мама, тоже все время была рядом.
А потом они забрали Катю к себе. Предполагалось, что она поживет у них сколько захочет, пока более или менее не оправится. Полгода Катя пыталась прийти в себя. Если бы не Володя, она бы плюнула на школу, на институт и вообще на все на свете, забилась бы в уголок и плакала. Но Володя был терпелив, вытаскивал ее на прогулки, на концерты, настаивал, чтобы она продолжала заниматься живописью и рисунком. И она все это делала – только ради него.
После выпускных экзаменов Катя решила подать документы в МАРХИ – в архитектурном конкурс все-таки меньше, чем в Суриковском. А потом, что за профессия такая – художник. Художник – это талант, а Катя совершенно не уверена, что он у нее есть. Художниками рождаются, а архитекторами становятся.
Как ни странно, но в МАРХИ она поступила. Впрочем, удивилась своему успеху только она одна. Володя и тетя Инна в один голос заявили, что иначе и быть не могло. Когда Катя, найдя в списках свою фамилию, радостно-растерянная добралась из института домой, ее уже ждал празднично накрытый стол.
– Это дело необходимо отметить! – решительно сказал Володя. – Сначала посидим здесь, а потом я поведу тебя в одно роскошное место.
Они втроем выпили бутылку шампанского, съели потрясающий грибной жульен – фирменное блюдо тети Инны, – а потом Володя поднялся и потянул Катю за собой:
– Ну все, Мать. Мы пошли гулять дальше, до полуночи домой не жди.
– Вот еще! – фыркнула тетя Инна. – Ждать вас! Меня соседка к себе на дачу звала съездить. Так что это вы не ждите, что застанете меня дома! Вернусь завтра к вечеру.
– Вот и прекрасно, значит, скучать не будешь, – Володя ласково подтолкнул Катю к дверям. – Пошли скорее, Катерина, мы ей мешаем собираться.
– Погоди, кавалер! – насмешливо сказала Володина мать. – Мне Катюше пару слов сказать надо наедине.
Катя в изумлении посмотрела на нее:
– О чем, тетя Инна?
– Пойдем-ка ко мне в комнату. Да на минутку, на минутку, не смотри так выразительно на часы, – прикрикнула она на сына.
Из огромного трехстворчатого платяного шкафа тетя Инна извлекла объемистый сверток.
– Вот, примерь. Кажется, должно быть как раз.
Катя развернула шелестящую бумагу. Пальцы коснулись нежного шелка:
– Ой, это мне?
– А кому же еще? Вовка в качестве подарка на поступление столик в модном ресторане заказал, а мне отставать от него не хочется. Примерь, может быть, в нем и пойдешь?
Через минуту Катя уже стояла перед зеркалом, облаченная в роскошный брючный костюм цвета морской волны. Приталенный жакет выгодно подчеркивал тонкую талию и четко обрисовывал грудь.
– Ну, красавица! – восхитилась тетя Инна. – Словно на тебя шили!
Катя смотрела на свое отражение и глазам не верила. Неужели эта шикарная дама – она?
– Тебе самой-то нравится?
– Очень… Спасибо, тетя Инна, – Катя поцеловала ее в щеку, – спасибо.
На Володю новый Катин облик тоже произвел впечатление.
– Даже не знаю, годится ли столь скромный кавалер сопровождать такую женщину, – протянул он.
– Не прибедняйся, – насмешливо сказала тетя Инна. – Ты тоже вполне ничего себе. Правда, с Катюшкой все равно не сравнить.
Из ресторана они возвращались далеко за полночь, очень веселые и чуточку пьяные. После долгих трезвонов в дверь Володя насмешливо сказал:
– Ну, все понятно. Мать выполнила свою угрозу и отправилась на дачу. Интересно, где наши ключи?
Он долго шарил в карманах пиджака, потом полез в брюки.
– Надо же, кажется, забыл! Что же делать? Напросимся ночевать к Андрею?
Андрей – Володин школьный приятель – жил неподалеку, через два дома.
– Нехорошо, конечно, вваливаться посреди ночи, но что делать! Ничего, переживет…
Катя, привалившись спиной к стене, смотрела на него. Он был на себя не похож – всегда такой подтянутый и собранный, сейчас расслабился, темный ежик топорщился на макушке, нижняя губа сердито оттопырилась… Мальчишка! Но все равно он самый любимый, самый желанный!
Еще немного понаблюдав за безуспешными поисками, она протянула ему ключи, зажатые в кулаке.
– Вот, держи!
Володя на секунду задержал ее пальцы в своей ладони:
– Катюша, ты прелесть! Избавила нас от поисков подходящего ночлега, а меня – от неизбывного чувства вины!
Он, конечно, дурачился, но как приятно, когда он держит ее вот так за руку…
Они вошли в темную квартиру. Володя хотел уже щелкнуть выключателем, но Катя вдруг остановила его:
– Подожди…
Она говорила шепотом, чуть слышно.
– Что? – он тоже понизил голос.
И тогда Катя набралась смелости и обняла его за шею. Сердце ее колотилось как сумасшедшее.
– Катюша, что ты, Катюша, – прошептал он, делая слабую попытку высвободиться.
Но она уже прильнула к нему всем телом, ее губы блуждали по его коже, грудь прижималась к его груди. У него перехватило дыхание. Не в силах сопротивляться неожиданному натиску, он крепко прижал ее к себе. Она потянулась вверх, запустила руки в его волосы, запрокинула лицо и нашла губами его губы…
Дальше все произошло так, как и должно было произойти, как много раз происходило в Катиных мечтах.
Проснулись они утром в одной постели, Катя лежала на Володиной руке и чувствовала себя совершенно счастливой.
Поженились они через три месяца, с полного согласия и благословения тети Инны, которая заявила, что всегда только этого и желала. А потом как-то само собой вышло, что Катя решила оставить институт – ну не могла она ни о чем думать, кроме Володи! Кое-как сдала одну сессию, потом другую, а когда пришла третья, Володя заболел тяжелой пневмонией и ей было не до экзаменов. Просто забрала документы, и все. В конце концов, в любой момент можно восстановиться, думала она.
И ни о чем Катя не жалеет. Пусть только всегда будет так, как сейчас.
