Текст книги "Раджпуты. Рыцари средневековой Индии"

Автор книги: Елена Успенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)

Организация и тактика

Раджпутская армия комплектовалась по патриархальному принципу. Мы уже знаем, что практически все мужчины-раджпуты были по определению военнообязанными. Каждый клан мог выставить в случае необходимости военный отряд, состоявший из всех способных носить оружие мужчин клана. В раджпутском княжестве собиралось из этих отрядов значительное по численности войско.

Раджпутские раджи, признавшие сюзеренитет Моголов (что принимало форму породнения с ними через брачные союзы), предоставляли свои военные ресурсы новым родственникам. Это привело к тому, что со второй половины XVII в. раджпутские военные отряды постоянно входили в состав могольской армии, в которой они заняли весьма заметное место. Когда раджпутские военные отряды поступили на службу Моголам, то в могольской армии они узнали, что такое артиллерия и стрелковое оружие, и освоили их. Могольская армия состояла из разнородных отрядов, в том числе из наемников. Известно, что в ней служили выходцы из Средней Азии, Кандагара, Хорасана, Мултана, рохиллы (прижившиеся в Индии афганцы), константинопольские турки, даже европейские авантюристы и беглые матросы. Раджпутские военные подразделения всегда сохраняли свою целостность, руководили ими только раджпутские же раджи и предводители кланов. Многие раджпутские военачальники показали себя настолько способными и умелыми специалистами военного дела, что выдвинулись на первые роли в могольской военной иерархии.

Армия эта была устроена на началах своеобразной контрактации. В ней была введена система «мансабдари», при которой владетельные люди Индии или государственные чиновники получали от падишаха «мансаб» – специальный ранг в государственной иерархии. Этот ранг был основанием для получения материального вознаграждения (в виде поместья, большого района «на прокорм»), но и требовал от его владельца выставить определенное количество вооруженных людей – кавалерии и пехоты; мансабдар должен был лично участвовать в военных операциях и походах падишаха с этим своим отрядом. Чем выше был ранг, тем больше был военный отряд (до 8000 всадников для принцев крови), и тем выше влияние. Гражданские чиновники империи войск не водили, но должны были выставить полностью экипированные воинские подразделения. Так появлялись наемники. Система не была простой и четкой, всякий случай рассматривался лично падишахом, бывали отступления и уточнения, но в целом система работала успешно, и армия комплектовалась по весьма сходным с раджпутской патриархальной системой принципам.

Старинная кшатрийская идеология содержала вполне рациональное представление о роли и значении военачальника. Похоже, что древние кшатрии избирали предводителя войска – в случае, если по какой-то причине правитель не мог сам вести войско в бой. Считалось, что на эту роль подходил не просто могучий и неустрашимый воин; претендент должен был обнаружить понимание теории военного дела. В частности, от него требовалось умение подготовить войска к походу; знать правила походного передвижения; естественно, необходимой считалась способность успешно провести сражение и – что весьма любопытно – твердость в стремлении сохранить уже достигнутые успехи и добычу. И «тогда враги, словно скот, почуявший запах льва, побегут от него, как от огня». Так, в Махабхарате, в гл. 153 Удьогапарвы, например, написано: «Без верховного военачальника даже могучее войско, вступив в битву, бывает уничтожено подобно муравейнику. Ведь у двух людей ум никогда не может быть одинаковым. Также и между двумя военачальниками происходит взаимное соперничество в доблести… Своих врагов в битве всегда побеждают те, кто назначает себе опытного, храброго и честного военачальника, преданного благу своего войска» (11, 306). Военачальник строит свою тактику в том числе и на сведениях, полученных от разведчиков и шпионов – «людей, достаточно смышленых, чтобы следить за поступками и действиями» противника.

В раджпутском отряде руководителем был глава клана, и рядовые воины подчинялись только его указаниям. Считалось, что он во всех обстоятельствах знает, что должны делать все остальные. Как подчиненные своего родственника-предводителя, они вместе с ним помогали в военных делах родственным и руководящим кланам в княжестве. Так собиралсь войско раджпутского княжества. И хотя считалось, что войском руководит раджа, глава владетельного клана княжества, воины из других кланов не думали, что их клан ниже или хуже, не любили воинской иерархии (признавали только традиционную иерархию) и демонстративно подчинялись только указаниям предводителя своего клана. Авторитет вождя не своего клана был для них незначительным. Раджпутский раджа мог руководить клановыми воинскими подразделениями, а не войском в строгом смысле слова. Все указания и команды транслировались только через промежуточных весьма амбициозных начальников. Индийские историки видят в этом обстоятельстве корень бед раджпутов, считая, что из-за амбиций этих предводителей не удавалось создать надежную и крепкую раджпутскую армию. Выдающиеся раджпутские военачальники, великие раджи тем и знамениты, что, преодолев сопротивление системы, сумели создать очень боеспособные армии, и это приносило большие военные успехи и достижения в случае столкновения с традиционными противниками.

Действительно, раджпуты полагались прежде всего на личную удаль и доблесть каждого воина и плохо умели вести согласованные действия. Раджпутская тактика – поединки, сидение в крепостях и стремительные вылазки, кавалерийские набеги из крепостей. Поединки «клан на клан» часто успешно решали возникшие между соседними кланами и княжествами (и вообще в раджпутской среде) проблемы. Сидение в крепостях в иных случаях заканчивалось джаухаром и «шака», последней отчаянной битвой защитников крепости, которая велась, судя по всему, по сценарию, который диктовал противник; раджпуты видели перед собой одну задачу – погибнуть с честью. Очень редко сходились в битве значительные раджпутские силы. И в таком случае раджпуты проводили одну, решительную битву, и не вели долгих изнурительных боевых кампаний. Раджпутское сражение – это большое количество поединков, проведенных по правилам, последовательно, при наблюдателях, даже зрителях. После этой подготовки вступает в бой кавалерия, но и ее сражение заканчивается тем, что всадники спешиваются, и ведут рукопашный бой до победы. Представления о чести требовали вести бой до конца – до победы или гибели на поле боя. Так было до появления мусульманских завоевателей в Индии. При правителях Делийского Султаната, которые не занимались созданием своей государственной системы, а интересовались в основном добычей, появлялись в Раджпутане, Гуджарате и Мальве набегами и скоро уходили обратно, обстоятельства складывались во вполне привычном для раджпутов русле. Они в основном держали осаду крепостей. Только столкнувшись с тем, что противник навязывает им боевые действия вне крепостей, лицом к лицу с огромной армией, вооруженной артиллерией и огнестрельным оружием, в конце XVII в., раджпуты осознали важность пехоты как самого массового вида войск в новых обстоятельствах (пехоты у них практически не было, и пороха они не знали). Вот тогда раджпутские историки и сделали свой знаменитый вывод: «порох погубил рыцарей». И они стали, усвоив новые методы, просто хорошими, умелыми, выносливыми и храбрыми солдатами, что в полной мере оценили англичане. С тех пор раджпуты служили и служат во всех государственных армиях Индии, и авторитет их и умения ни у кого не вызывают сомнений.

Раджпуты исходили из убеждения, что война «за свое» – это справедливая война. «Свое» – это максимально широко понимаемые интересы клана. В том числе и имущественные. Эти представления о «жизненных интересах» заносили раджпутов весьма далеко от родного дома. Но раджпуты никогда не ходили в походы большими массами. Их тактика – стремительные набеги мобильными группами. При передвижениях, когда возникала необходимость стать на привал, строго следили, чтобы лагерь был разбит на ровном месте, где есть трава, вода и сухое топливо. И люди, и кони должны были хорошо отдохнуть. Но это не должно быть место ритуально значимое – обители отшельников, святилища, кладбища и места кремации и т. п. Обозы были очень немногочисленные. Брали с собой только несколько способных провести ремонт ремесленников и врачевателей.

В родных горах они часто прибегали к партизанской тактике ведения боевых действий. Особенно это развилось при тех притеснениях, которые развели Моголы. Раджпутские кланы селились в горных труднодоступных местах, и на этой базе жили и женщины, и дети, и отдыхали сами военные отряды. Оттуда они наносили молниеносные визиты на места расположения противника, причиняя разрушения, убивая солдат, добывая оружие, провизию и все необходимое. Сами они называли это «земля горит под ногами» у врага. Местные крестьяне горячо поддерживали борющихся, а часто и вовсе уходили со своим скарбом и скотом в горы, потому что могли рассчитывать на защиту только у раджпутов. Моголы в горные базы не совались. Как известно, эта тактика оказалась очень эффективной в борьбе Мевара, и махарана Пратап довел ее до совершенства. Про него рассказывают, что сам он никогда не расставался с походным снаряжением. Он был одет так, чтобы в любой момент вскочить на коня, его «сухой паек» был завернут в ткань и привязан к поясу, а вооружение он вообще не снимал. При малейшей возможности раджпуты Сисодия делали противнику что-нибудь неприятное. Находясь в почти походных условиях в горах, раджпуты занимались военной подготовкой, обучали юных бойцов и тренировались, выезжали коней, и никаких послаблений в своих привычных занятиях не допускали – понимая, что от этого зависит боеспособность и сама жизнь целого общества. Это позволяло раджпутам отвоевывать целые районы и возвращаться домой, когда могольские войска уходили из Раджастхана. Прочной власти без согласия самих раджпутов Моголы не получали никогда.

ПОЕДИНОК. По раджпутским представлениям, поединок – самое «правильное» сражение. В нем участвуют два воина-солдата или двд полководца, за которыми стоят армии; в последнем случае геройство правителя позволяло сохранить жизнь подданным. Требование «побеждать врагов в честном бою» относилось прежде всего к поединку. Общее правило такое: в поединке воины используют оружие «от низших видов к высшим», т. е. копье или пику, дротики, лук и стрелы, меч. Важный принцип – соответствие видов оружия у обоих противников. Поединок продолжается до тех пор, пока кто-нибудь не отбросит оружие или, увы, не погибнет. Ранение не считалось достаточным основанием для прекращения поединка; в случае фактической невозможности продолжать противостояние, если раненый терял сознание, требовалось решение наблюдателей о прекращении боя. Стоящие невдалеке доброжелатели, болельщики, могут остановить поединок, проведя переговоры. Они же утешают, помогают, прикасаясь «прохладными руками» в паузах поединка.

РУКОПАШНЫЙ БОЙ. Во время него использовали те умения и приемы, которые воины приобрели, занимаясь вольной борьбой как спортом. Раджпутскому воину предписывалось, имея в виду всегдашнюю опасность оказаться врукопашной схватке, не иметь длинных волос, но иметь достаточно отросшие ногти, чтобы царапать своего противника. Если схватка была между раджпутом и нераджпутом, то раджпут имел право защищаться соответственно степени нападения. История сохранила рассказы о подобных схватках противников, не отличавшихся чувством чести. Тогда борцы впивали друг в друга «тигриные когти» («тигриную лапу») или просто припрятанный кинжал «скорпионье жало», например; раджпутская честь состояла в том, чтобы не быть первым нарушителем, а лишь действовать в ответ. По правилам, однако, считалось, что можно сыпать в глаза и рот противнику песок – буквально из-под ног, чтобы защитить себя. В случаях, когда точно знали, что предстоит рукопашная, брали с собой коробочку со специальным вредоносным порошком: в его состав входила негашеная известь, ядовитые растительные и минеральные добавки; при использовании он раздражал кожу, глаза, лицо, дыхательные пути противника. Умельцы-химики не перевелись и по сию пору. Автор этих строк, к несчастью, на себе испытала действие подобного «вооружения» – может быть, от рук индуистских фанатиков в священном городе Бенаресе. На железнодорожном вокзале мне буквально за шиворот насыпали нечто, весьма похожее на толченое стекло. Я была уверена, что пришел конец – настолько это было болезненно. Оказалось, впрочем, что лечится эта беда чрезвычайно просто – вокзальный фельдшер, охотно сообщивший, что через его руки каждый день проходят десятки таких, как я, осторожно протер пропитанной маслом ватой мою спину, получил плату и остался весьма доволен. Дело очень давнее, можно сказать, что в тот момент, когда я выдавала деньги, грешным делом подумала, увидев выражение его лица, что они с таинственным помощником изобрели такой хитроумный бизнес на недотепах-иностранцах.

Раджпуты умели оказывать первую медицинскую помощь раненым уже в ходе сражения. Это была обязанность оруженосцев и специальных врачевателей, но и сами воины понимали в ранах. Так, не все ранения от стрел оказывались смертельными. Во многих случаях воин продолжал сражение, как это явствует из описаний битв. Опасными считались ранения от стрелы в лоб, в грудь, между ключицами, на груди в области плеча. Для экстренной помощи раненым применялись: (древесная) зола или пепел священных в индуизме выделений коровы – ими посыпали раны, и они хорошо приставали к смазанному маслом перед битвой телу, что прекращало доступ к ране всякой грязи и останавливало кровотечение; использовалась толченая высушенная целебная смола растений. Считалось также, что выполненный перед сражением обет воздержания от пищи и плотских удовольствий помогает организму легче справиться с ранением.

Великие поэты древности так прочувствованно и проникновенно повествовали о битвах богов и героев, что не остается сомнений – они хорошо знали, как происходят сражения. Так, психологически очень точными выглядят описания видений в битве. В Махабхарате их множество. «Кауравы все, которые стояли рядом со мною, желая посмотреть на битву (поединок. – Е.У.), были охвачены великим горем при виде падения моего. И вот, когда я лежал поверженный, я увидел восьмерых? брахманов, блеском подобных солнцу или огню. Они стояли, окружив меня со всех сторон на поле битвы и поддерживая меня руками своими. И бережно поддерживаемый теми брахманами, я не касался земли. Ибо благодаря брахманам, которые как друзья (поддерживали меня), я держался в воздухе. И будто парящего спящим в воздухе, они окропляли меня каплями воды. И поддерживая меня так, о царь, те брахманы все затем сказали не раз: «Не бойся! Благополучие да будет с тобою!»» (11, 356). Изумительные по силе эмоций и по мудрости мысли вещи можно прочесть в раджпутской литературе.

Часто повторяется мысль: когда враги убивают близкого уцелевшему воину человека, победа ему уже не важна. Те, кто храбр, но и умеет сострадать, кто отличается скромностью и благородством, те как раз и гибнут в бою, «а самый низкий спасается». Одна из поэм так описывает битву, в которой участвовали воины махараны Пратапа: «Бывали битвы между богами и асурами, Пандавами и Кауравами, между Рамой и Раваной, как же не быть им в наше время. Войско Пратапа – слоны и конница, двигались в таких количествах, как будто это были тучи, готовые пролиться ужасным ливнем, таким, какой бывает в шестом месяце (август-сентябрь, пик муссона. – Е.У.). У воинов на поясе висят мечи и сабли, в руках пики и палицы. С красивым оружием и украшенные гирляндами, они с криками радости начинают свой поход. Отряды героев прощаются с женами; на дороге стоят другие женщины, и они тоже приветствуют героев торжественными и радостными песнями, воспевают их славу. Торжественно и грозно вышло войско на большое поле. Слышен боевой клич, похожий на львиные рыки, гремят литавры и барабаны, слышны трубные звуки раковин. В жилах воинов вскипает героизм… Плотными рядами идет войско; там, где образуются прорехи, встают воины из запасного отряда. Битва была такая, что дрожали и горы, и море. Кони падали раненые. Но на кончике копья Пратапа поселилась сама богиня Кали, и рука его не знала промаха». Богиня Кали, как считается, всегда присутствует на поле боя, где много крови и гибнут люди.

Иноземцы, столкнувшиеся в битве с индийцами, не раз писали о поразившем их «странном» поведении на поле боя, имея в виду как раз неорганизованность процесса сражения, отсутствие сценария боя. Бабур, например, сам предпочитал знать, что будет делать при том или ином повороте дела. Поэтому иноземные завоеватели иногда могли навязать сценарий сражения и поставить индийцев в наименее выгодное положение. Другая имевшая тяжелые последствия особенность индийской армии состояла в том, что воины чувствовали себя уверенно и понимали, что все идет как надо до тех пор, пока могли видеть сидящего на слоне своего военачальника. Но если случалось, что раджа или командующий армией был ранен или случайно каким-то образом исчезал из поля зрения, войско теряло управление и рассеивалось. Поэтому всегда одной из первых задач сражения было – вывести из строя военачальника, и к этому стремились лучшие солдаты с той и другой стороны. Здесь можно усмотреть перенесение идеи поединка на общее сражение. Иногда сражение начиналось и заканчивалось этим символическим поединком: чей предводитель раньше исчезал, тот и проигрывал битву. В классическую эпоху, когда сражения велись по традиционным парадигмам, относительно неспешно и могли состоять из нескольких актов, была возможна перегруппировка сил и назначение нового командира. В условиях бескомпромиссной агрессии мусульманских завоевателей и, позже, англичан, никаких традиций уже не удавалось соблюсти. Приходилось буквально спасаться от резни. Раджпутское войско тоже страдало этой слабостью. Но поскольку войска в строгом смысле слова они не имели, их кавалерийские отряды, рассеявшись, могли вновь собраться и провести операцию-набег, что оказывалось в их случае гораздо более эффективным, чем участие в военных порядках больших армий на поле. Их девизом также могло быть «быстрота, глазомер, натиск».

Вершиной личной отваги в бою считался кавалерийский прием спешивания, так называемый «угара». Считается, что это специфическая раджпутская тактика, свидетельствующая о высоком уровне воинской подготовки. В критический момент битвы кавалеристы спешиваются, и бой спротивником продолжается уже на земле. Расчет делался в основном на психологический шок у противника – ведь такое безрассудное поведение во время битвы могло привести к верной гибели. Когда битвы происходили между раджпутами, «угара» с одной стороны вызывала такое же поведение и у другой, и бой принимал форму многочисленных поединков. Иноземцы приходили в замешательство, но в сражение «на равных» не вступали, у них была пехота. Для раджпутов высший смысл «угара» как раз и сосгоял в том, чтобы, во-первых, если так суждено, погибнуть самому, не губя при этом коня, и, во-вторых, не иметь соблазна спастись бегством с поля боя, не выполнив последний долг воина. В одной из поэм подобный эпизод боя описан так. Герой вдруг «увидел своего младшего брата Вирама, который никогда в жизни не ходил по земле пешком, сражающимся с врагами на земле, без коня. Очень взволнованный этим, Рав Хаммир воскликнул: «Почему я остаюсь в седле?» И тоже боролся на земле. Его ноги были разбиты в кровь об острые камни…» (51, 55). Действительно, раджпутскому радже не полагалось ходить по земле пешком – он пользовался паланкином, когда не сидел на коне. Этот Хаммир, Чаухан из Рантхамбхора, в конце битвы сам себе отрубил голову мечом – чтобы не сдаваться врагу. Некоторые авторы пишут, что спешившиеся раджпутские конники связывали полы своих одежд так, что образовывались целые цепи воинов; якобы это повышало эффективность действий. Не могу заставить себя поверить в это, хотя отрицать, что подобные свидетельства в литературе встречаются, не могу. Надо только знать, что обычно так описывали раджпутов персидские всадники, которые очень чванились, считали себя лучшими в мире вояками, презирали всех остальных и критиковали любые действия противника. И кони были не те, и солдаты плохи, и погода неудобная. Надо признать, что они имели основания гордиться собой, и все же… Сам Бабур, хоть и не перс, отличался подобным отношением к своим противникам. Он писал: «Индийский воин знает, как надо умирать, но не знает, как надо воевать».

Вот как описывается одна из битв в «Балладах об Алхе» – правда, нужно иметь в виду, что в балладу явно внесены поздние добавления, потому что упоминаются ружья и пушки, которых на самом деле в это время еще не было. Сначала предводители сторон выезжают каждый перед своим строем и начинают переговариваться, поддевая друг друга. Один кричит: «Мое сердце покрыто волосами», т. е. имеет в виду «Я очень храбрый»! Другой «Если я отвернусь от лица моего врага, то нарушу мою «раджпути»!» И постепенно сгущая накал страстей, доходят до «гневного состояния», так что «белки глаз покраснели, как уголь». Затем вступают в бой лучники как сказано в тексте, «пули, стрелы, дым застилают все вокруг». Никто «не уступает врагу и не оставляет места, где стоит», потому что все истинные раджпуты. «Уже луки ослабели, уже ружья разогрелись, руки лучников стерты в кровь». Подошли ближе друг к другу с пиками и копьями, и начали пускать дротики. И никто не уступал, пока копья не поломались, стрелы не погнулись. Паланкины на спинах слонов, где сидят эти лучники, «утонули в вязкой крови. Тогда каждый воин обнажил свой клинок, и ряд обрушился на ряд – всадники на всадников, пешие воины – на пеших. Бивень к бивню столкнулись слоны. Очень много прекрасных юных воинов пролили свою кровь. На каждом шагу лежали раненые». Погибшие лошади и слоны «как лепешки навоза на крестьянском поле лежали на поле боя». «Кровь текла, как красная река, и тюрбаны были в ней, словно лотосы, словно черепахи – щиты и как змеи – ружья; одежды колыхались в этой реке, как водоросли». И раненые стонали – об отце или сыне, о жене, которая станет скоро вдовой, о старой матери, по которой некому будет совершить погребальные обряды. «Вода была там дороже золота, но негде было взять ее…» (50, 105–106). В решающий момент битвы Удан говорит своим воинам, пришпорив коня перед строем: «Вы не слуги мои, вы братья мне. Моя честь зависит от вашей. Тот, чья нога отступит назад от передней линии, погубит свою карму – семь жизней его имя будет в забвении. Создания на земле имеют много рождений, но редки рождения в качестве человека, используйте этот час – увядший цветок не может соединиться со своим растением вновь. Песнями и легендами будет прославлена эта битва в будущем! Тот, кто умирает дома в своей постели, зря растратил свою «раджпути»!» (50, 78).

Мы уже знаем, что раджпуты никогда не сдавались на милость победителя. Но в одной из поэм удалось найти описание того, как это могло бы выглядеть. Речь в легенде идет о том, что любящий дядя, младший брат отца, потерял в пути своего дорогого, очень любимого маленького племянника. Настолько любимого, что дядя всегда кормил его до того, как поест сам. Молодой человек не знал, что ребенок украден с помощью волшебных средств, и чувствует себя виновником трагедии. Он приходит к отцу ребенка, своему старшему брату, без тюрбана на голове, со связанными руками и держа во рту пучок травы. Все это символизирует крайнюю степень униженности и подчинения. Брат привязывает его к шесту и принимается бить бамбуковыми палками, что тоже может быть проделано только с рабом. Наказываемый не сопротивляется, и в отчаянии говорит себе, что надо терпеть, что возражать старшему брату – означает нарушать «раджпути». В военной истории раджпутов сцены унижения не описаны – они до такого не доживали.