Текст книги "Прикосновение (СИ)"
Автор книги: Елена Лирмант
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)
– Чувствую. Только если ты останешься, я верну тебе и былой облик, и забытые воспоминания.
– Я не хочу!
– Не спеши отказываться. Нам с Элиином стоило большого труда, тебя снова вытащить. Ты должна...
Я прервала ее: – Я никому ничего не должна, Таира! Разве только Тагару, а вот вам с Элиином меньше всего.
– Не заводись. Дай объяснить. Ты взрослая должна понять. Ты не можешь уйти. Ты – та, которой я должна передать свои права!
– Мне? Почему? – не поняла я.
– Ты -жрица, так у вас на Планете называют ведунов, а у древнейшей цивилизации во вселенной, которые старше даже накхов, их называют миладами.
– Откуда у нас могли появится милады?
– Откуда? – Вечная грустно усмехнулась, – я и есть эта самая Милада. Давно, очень давно, так получилось, меня совсем маленькую девочку привезли на Третью планету, правда, тогда она носила свое истинное имя ДорА, и была другая, совсем другая. Я выжила там, как, рассказывать не буду. Очень долгая история. Выросла. Меня выбрали Жрицей моего рода. Там я нашла свое счастье. Вышла замуж. А потом война накхов и давов. Об этом у вас легенды рассказывают, правда, все как-то перевернули. Людям грозила смерть. А я, Милада, умею создавать порталы между планетами. Это тот, первозданный портал, который ты открыла. А открыла его ты потому, что в тебе кровь Милады. Чтобы никто в него не пришёл с той стороны, я изменила его структуру. Потому ты и потеряла физическую оболочку, бросившись в него. Это так, к слову.
Я привела своих людей сюда к остальным, которых переправили накхи. Ульфы – потомки нескольких ветвей человеческого рода с Третьей планеты. Фавны нас встретили с любопытством. Они вообще забавные существа. Разрешили жить везде, где нет леса. Вот так мы и остались здесь. Прошло несколько веков. И под влиянием Аларии, некоторые из нас стали меняться. Объяснить не могу, наверное, это слишком тонкая субстанция. Видимых изменений не было, только мое внутренние ощущение. Одни люди стали более, как бы понятнее выразиться, тонкими в душевном плане. Они чувствовали природу Аларии, как сын чувствует мать. А другие остались на том же уровне, что и раньше.
А когда авгуры предложили вести календарь не по лунному циклу, как мы вели на Третьей планете, а по солнечному, что намного удобнее, и произошёл раскол. Лично для меня это было непонятным и глупым упрямством. Но слишком рьяно часть моего рода цеплялось за старое. И тогда я приняла решение – род разделился. Так появился Лунный и Солнечный мир. У меня было две дочери и сын, сын, Элиин, остался со мной в Солнечном мире, дочери ушли за мужьями в Лунный. К сожалению, их уже нет. Так вот – ты и есть вторая рожденная Милада.
– Что??????? – этого не может быть! – закричала я. – Ты лжешь!
– Хорошо тебя Первозданный портал обтесал, – тоже подняла голос Таира, – Забыла, люди этого мира никогда не лгут! – Потом снова смягчившись, продолжала: – Да. Моя вина, не доглядела. Просмотрела. Не узнала в тебе ту, которую жду уже более тысячи лет. Но кто же мог знать, ты же внучка Элиина, моя правнучка! Слишком прямое родство. Милады у меня дома никогда не рождались по прямой ветви. Понимаешь! Никогда! Я думала, что она должна появиться, скорее всего в Лунном мире, поэтому я так часто ходила по его городам и селениям, всматриваясь в маленьких девочек, потомков моих дочерей.
Таира подошла ко мне, взяла мою руку в свои теплые ладони:
– Пойми, в том, что случилось с тобой, была и моя вина. Твоя мать, моя внучка, отказалась от жениха, которого я нашла ей. Она выбрала твоего отца. Я, между прочим, тоже человек, и тоже имею слабости, я рассердилась, и сказала, чтобы она убиралась из Солнечного мира, и, что я разрешу ей вернуться при одном условии: она сделает так, как хочу я. Элиин промолчал, тем самым давая понять, что согласен со мной. Она ушла. Почти год, о ней не было ни слуху, ни духу. Но от Фана я знала, что эти двое живут на границе Лесного и Лунного миров. Я ждала, когда моя внучка образумится, поймет, что ошиблась. И вернется. Но она не вернулась.
И вот однажды Фан вызвал меня. Твоей матери уже не было в живых, а на руках Фана лежала ты. Ты, которая родилась от двух представителей разных миров. Такого не было. Не знаю почему, но не было. Несмотря на то, что люди Лунного и Солнечного миров одного рода. Ты была первая, но не последняя. Сейчас уже у некоторых пар разных миров в Арде, в Клане Детей Неба, родились дети. Это чудо, которое не могу объяснить даже я. И еще одно досадное недоразумение, помешало тебе вернуться домой. В то время правитель Лесного мира рассорился со своей женой, которая полгода не допускала его к себе и во всеуслышание заявила, что не будет ему рожать детей. Так вот этот дуралей, обнаружив тебя, удочерил найденную им девочку по всем законам, в отместку Хане. Надо отдать должное верной подруге, она тут же простила своего неродивого муженька и приняла найдёныша, и сделала все, чтобы он выжил . Правда, я не была рада этому. Моя правнучка, сиротинка, жила среди чуждого мира. А я ничего не могла сделать. Все было сделано по закону, а в составлении этих законов участвовала сама. Но разве я оставила тебя на произвол судьбы? Разве я не была всегда рядом с тобой! Ты вправе спросить, почему я тебе не рассказала этого раньше. Да, потому что не могла. Не имела права. Фан – отец по закону, и ему решать, когда ты должна была узнать всю правду. Что же касается Элиина, он был так удручен потерей любимой дочери, что в ее смерти винил тебя.
Но время шло. И ты стала проявлять характер: перестала слушаться Фана, и при народе правителя Лесного мира осмеливалась сказать "нет". Мой приемный сын злился. Никто и никогда не осмеливался вести себя подобным образом. И он первый заговорил, чтобы вернуть тебя в Солнечный мир. Вот тогда я устроила ваше с Элиином свидание. И он загорелся, только и бредил идеей воссоединиться с тобой. Ты так похожа на свою мать! Но все должно было быть по закону. И, прежде чем, начать переговоры с Фаном, нужно было разрешение. К авгурам было направлено прошение. Почти год они рассматривали вопрос, каждый по отдельности, взвешивая все "за" и "против". "За" было то, что ты внучка Элиина, в тебе половина крови Солнечного мира. "Против" – вторая половина кровь Лунного мира, да и росла ты в Лесном мире. В тебе смешались три мира, и как это могло повлиять на солнечный народ, вопрос – сложный. Тем более, что, как ты уже знаешь, нас постигло горе. Наши женщины стали бесплодны. И авгуры ломали головы над тем, что могло привести Аларию к решению, наказать нас так жестоко.
И вот, наконец, когда каждый пришёл к определенному выводу, все авгуры собрались на Совет. Но по закону, мы, кто, заинтересован в твоем удочерении, не имели права общаться ни с кем. Элиин, я, твои друзья и их родители, кто близко знал и любил тебя, были заперты в доме правителя Солнечного мира, до окончания решения. И в этот момент ты и прибежала к нам. Мы не могли, понимаешь, просто не имели права, открыть тебе дверь. Нам, казалось, что ничего страшного не может случиться. Надо было подождать только несколько дней. И все будет хорошо! Кто же знал, что Фан поступит так опрометчиво! И что ты услышишь его разговор со Смием! И что сама выберешь Тагара и уйдешь с ним. А ведь Совет принял решение в нашу пользу!!!!!!!!!! Но было поздно! Ты предпочла Лунный мир!
На несколько лет мы потеряли тебя из виду. До нас доходи только отрывочные слухи, а по ним тебе было там не плохо. И только по ночам, я позволяла себе пробираться в твою спальню, и каждый раз удивлялась, как ты быстро растешь, как взрослеешь.
То что случилось с тобой перед тем, как ты отправилась на Третью планету в свою первую экспедицию, я узнала от Фана. Он плакал как ребенок. Сначала я чуть не задушила его собственными руками, но потом... Он так старался тебя вернуть... Рогатая башка, дуралей! И все сам испортил. Но ты вернулась и из первой экспедиции, и из второй.
А потом до меня дошли слухи, что в вашем городе люди наблюдают необычные природные явления. Они называли это «поцелуем солнца». Такое странное название разожгло любопытство. И я решила посмотреть, что это такое, тем более что это было именно в то время, когда ты возвращалась из экспедиции, а я хотела повидать тебя, как всегда скрытно. И вот однажды, сидя у приятельницы, ты помнишь, у меня в каждом городе есть приятельницы, услышала стук в дверь, на пороге соседка моей хозяйки, испуганно прошептала:
– Начинается, выходите...
Я вышла из дома. На улице была удивительная тишина, если не считать тихого гула, приблизительно такого, как в улье. Это жители переговариваются шёпотом, и смотрят на небо. Природа замерла, будто в ожидании чего-то. Знаешь, такое бывает перед ливнем, все затихает, даже листья перестают шевелиться. Небо затянуто низкими облаками. Осень. И вдруг словно, что-то прорвалось, тучи разошлись, выглянуло солнце и все засверкало. Словно несколько светил вдруг обрушили на землю разноцветные лучи. Всё блестит, искриться, и от башни Дацана исходят волны радости. Люди подставляют лица свету и смеются. Я поднялась в воздух и увидела тебя, ты кружилась по крыше.. И тут мне открылось то, что я узнала бы давно, будь всегда с тобой рядом. Ты – Милада...
Как-то сами собой, вспомнились эти эпизоды из моей прошлой жизни. Вот удивительно, как такое можно было забыть. Каждый раз, прибывая из очередной экспедиции, я думала о Тагаре. Не забыл ли он меня? Не передумал ли? Видеть его не могла. Наши встречи были под запретом. Нам дали испытательный срок, доказать всем, что наши чувства не прихоть. А я выходила на крышу Дацана и долго всматривалась поверх крыш в до боли знакомый балкон. Я часами простаивала там, пока в дверях не показывалось что-то ярко красное. Не помню, что это было! Только знаю одно, это был знак. Знак мне, что все в порядке, он ждёт, помнит. И тогда меня охватывал восторг. Я кружилась от счастья...
Таира продолжала: – Кстати, ты знаешь, что умеешь летать? Ты должна была это понять.
Пожала плечами:
– Там на Третьей планете, мне часто снился сон, что поднимаюсь в воздух, и лечу над прекрасным миром. В детстве грезила им, хотела попасть туда. Потом поняла, это мое воображение, попытка сбежать в счастливый край...
– Этот край – твоя Родина.
– Я не знала! Подожди, вспомнила. Когда жила с отцом, Фаном, в лесу, все удивлялись, что никогда не падала с лиан, могла перепрыгнуть с одного дерева на другое, стоящие на приличном расстоянии друг от друга. Отец говорил, это потому, что лёгкая...
– Лёгкая! Рогатая башка! Слепец...
– Не надо Таира! Не говори так. Мне ...это неприятно. Я... Я люблю его.
– Ты права, что ж теперь плакать, когда каша все равно убежала. Понимаешь, придти и сказать знающим кто ты, я не могла. Эти знающие странные люди. Им надо все явления втиснуть в рамки определений. Их уму подвластно только то, что они могут объяснить. Помню, как они призвали меня к себе, чтобы изучить мой "феномен". Нацепили на меня каких-то проводков, а потом просили сдвинуть с места стакан, не притрагиваясь к нему, или сказать о чем думает человек, находящийся в соседней комнате, или вызвать дождь. Это бессмысленно. Я не умею делать этого. Нет, конечно, когда моему народу угрожала засуха, я вызвала дождь, но для этого мне надо было соединиться с природой, почувствовать, понять, отчего воздушные потоки обходят нас стороной. А просто так из ничего сотворить тучку – бред. Они же до того замучили меня своими дикими бессмысленными экспериментами, что я обиделась, и нечаянно сожгла все их оборудование. С тех пор вход в Дацан мне заказан. Они, как малые дети обиделись на меня, и считают, что я скрываю от них что-то важное. Глупые, оболтусы. Дать им возможность – мучить тебя, не имела права. Оставалось ждать. Единственно кому я все рассказала, был Тагар. Он умный мальчик, сама не пойму, как в столь прагматическом мире мог появиться этот все понимающий юноша.
И вот однажды он вызвал меня и рассказал, что стал твоим невольным убийцей. Он был сильно удручен. Но Майдари, он сделал благое дело. Он спас тебя. Если бы он не предпринял столь жестких мер, ты погибла бы...
И снова в памяти всплывает – каменные стены на них в подставках факелы, большой стол покрытый гобеленом, металлические кубки, кувшины, блюда с мясом и фруктами. Я сижу на стуле, а надо мной свесился огромный мужчина с черными сальными волосами в красной шапке. Я чувствую, как от него исходит злоба, перемешанная с ужасом. Он что-то требует от меня. Сейчас уже не помню что. Он говорит, что достаточно одного моего слова, и я ни в чем не буду нуждаться, весь мир будет лежать у моих ног. Но я молчу и улыбаюсь, потому что знаю – это конец всем моим страданиям. Впереди меня ждет исполнение желаний. Я вызвала подмогу, и она придет. Вдруг он хватает мою руку и так сильно сжимает ее, что мне кажется, слышу хруст костей.
– Мне больно,– говорю я тихо, и резко освобождаю руку. Сама не знаю почему, но мои ногти впиваются ему в щеку, и когда я опускаю ладонь на стол, с перекосившегося лица, исполосованного четырьмя глубокими бороздами, течет кровь. Поднимаюсь на ноги, вытаскиваю белоснежный платок и бросаю ему:
– Вы испачкались...
Его лицо – гримаса ярости, держась за левую щеку, он зовет стражников и кричит:
– Взять эту дрянь, к солдатам ее, пусть попробуют мягкого тела леди.
Грубые руки хватают меня за талию и тащат по узким проходам, каменным ступеням вниз-вниз. Потом перед глазами вспыхивает тусклый свет и пьяные лица, горящие похотью глаза и протянутые ко мне руки. Кто-то срывает с меня платье и толкает в маленькую ванючую комнату. И тут я вижу его – голый череп, серый балахон, подпоясанный веревкой, и знакомые до боли глаза. Я кидаюсь к нему...
Что-то горячее течет по моему животу, я провожу рукой по рубахе, пальцы натыкаются на рукоятку ножа и боль. Сильная, горячая, острая боль...
Потом в памяти всплывает лицо, которое, то обрамлено черными сальными волосами, то светиться состраданием на голом черепе. Какие-то голоса и отрывки фраз...
– Откуда у нее нож? Всех казнить! Она должна жить! Озолочу, спаси ее! Как она могла? Это грех! Самоубийство – грех, ее ждет ад!
– Это не самоубийство, господин! Это убийство! Грех ляжет на того, кто вынудил ее совершить это. На тебя!
– Поводырь запрещает самоубийство!
– Когда женщина бросается со стены, спасаясь от преследователей, разве она совершает грех?
– Удавлю...
А на меня накатывается боль, живот горит, хочется пить.
– Больно, мне больно... Убей меня... – шепчу или кричу я.
Уже не помню.
Любопытно, и что хотел от меня тот черноволосый, и кто это был? Память хранит молчание.
Таира покачала головой: – Поэтому я договорилась с этим мальчиком, Верховным знающим, что как только ты придешь в себя, сама встречусь и поговорю с тобой. Лучшим вариантом – было забрать тебя в Солнечный мир, дать тебе время немного успокоиться. Я была уверена, что ты поймешь, простишь. А ему не должно пока встречаться с тобой. Для тебя это будет лишней болью. И на Совет по моей просьбе он не пошёл.
Но я не нашла тебя. Я целый день просидела под дверью Высшей гимнасии. Но ты не вышла. Я обегала весь город, я искала тебя, звала... безрезультатно. И только через два дня кто-то обратил внимание на открытый Первозданный портал и твой браслет около него. Для нас для всех это было шоком. Тагар до сих пор уверен, что причиной всему стало то, что он был твоим убийцей. Ты не выдержала, и сломалась, не захотела его видеть и потому решилась на столь отчаянный шаг. Он принял твой поступок как наказание ему. Но мы, Я, Элиин, Фан и Смий, правда, двое последних про тебя ничего не знают, не могли позволить тебе пропасть. Ты нужна нам здесь. Я стара. Во мне нет прежней силы.
Милада обыкновенная женщина, наделенная силой Вселенной. Но и она подвластна всем людским слабостям, сколько ошибок я сделал за свой долгий век, случай с моей внучкой – тому подтверждение. Но задача – Милады охранять миры, позволяя им жить, как кому заблагорассудиться, не переступая черту, за которой какому-нибудь из миров будет угрожать опасность. И в нас есть эта сила. Лунный мир не имеет права претендовать на Лесной мир, а Солнечный мир, как бы он высоко себя не ценил, не смеет оскорблять Лунный.
На Третьей планете в свое время, по непонятным нам до сих пор причинам, мир перевернулся после той страшной войны, и последовавшей вскоре глобальной катастрофы. Люди стали агрессивными, жадными, ленивыми и тупыми. Там, где раньше все жили родами и ценили разум, в почёте стал ум, который смог подчинить себе других. Непостижимо! До сих пор не пойму, как такое могло случиться! Почему? И что же? Каждый может сказать: " Я хочу! Я могу!" И ему плевать на последствия. И нет силы, способной запретить. Во благо других! И это является причиной того, что там расцвели хаос, жесткость, несправедливость и поклонение золоту.
Поэтому прошу тебя, останься с нами! Я смогу вернуть тебе и твое прежнее обличие, и передам знания, а ты отпустишь меня к предкам. Я устала, Майдари! Очень устала!
Вечная, взяла за меня за подбородок и повернула к себе:
– Ты слышишь меня?
Но я опустила глаза, и, вывернувшись из ее рук, отползла на несколько шагов, уселась перед костром и обняла свои колени. Я должна ей все рассказать. Она поймет. Но, как ей сказать? Она писала законы, по которым никто не может иметь детей на Третьей планете, по этому закону, нарушителю грозит смерть! А Смий? Он же не оставит меня в покое. Везде найдет. Думай, мать, думай!
– Почему ты молчишь? – забеспокоилась Таира. – Объясни же, наконец! Что есть такое, чего я не знаю? И почему, когда я сказала Тагару, что хочу тебя вернуть, человек, который любит тебя больше всего на свете, имел наглость заявить, что первый убьет тебя! У него, видите ли, есть опыт!!!
– Он так сказал? – я долгим взглядом посмотрела на Таиру. – Что ж я расскажу тебе, только дай слово, что наш разговор останется между нами, единственному человеку, которому можешь его передать, будет Элиин, но и у него возьми слово – молчать!
– Ты ставишь мне условия? – рассердилась Таира.
– Нет, – обреченно проговорила я, – Спасаю вас обоих, от ошибки, которую вы можете совершить!
Я уже знала, на что нужно сделать акцент, чтобы спасти своих детей. – Даешь?
– Даю, – с любопытством посмотрела на меня Вечная.
– Таира, я сделала две ошибки в этом мире, и за каждую мне грозит смерть. И ты будешь первая, кто поднимет руку для предоставления мне чаши с ядом.
Хранительница передернула плечами, внимательно посмотрела на меня, и с сомнением улыбнулась: – Интересно, что ты такое натворила?
– Там на земле, у меня есть дети от Тагара. Девочка и мальчик. Правда, они уже выросли, и стали совсем большими. И подумай, если я вернусь, я должна буду пройти обряд Признания. Моя тайна станет достоянием гласности. Вы уничтожите моих детей, уничтожите меня. Погибнет твой сын, Элиин, так как прервется продолжение его рода. Завянут цветы, которые являются следствием моего греха, а достаточно ли выздоровели женщины Солнечного мира, чтобы самостоятельно, без подпитки, зачинать детей?
Я говорила, а Таира белела. Вся она стала белой и бесплотной, как осенний туман, контуры ее размылись. Мне стало страшно.
– Как ты это сделала? – донёсся голос, как из колодца.
– Не знаю, честное слово, не знаю, – пожала плечами. – Однажды мне приснился сон, что я иду к Тагару. Он спал в гроте. Я не позволила ему проснуться, потому что понимала, что совершаю что-то плохое. Но мне очень хотелось быть с ним. А потом родила девочку от земного мужчины. Второй раз было то же самое. Только родила мальчика. В том мире, я и подумать не могла, что со мной, что-то не так. Это же был сон. Только сон. Мало что сниться? Представь себе мой ужас, когда я увидела Тагара, и подумала, что это мой сын, а на фотографии, что стоит на его столе, увидела дочь, как сейчас понимаю, это мое собственное изображение той, какой я была здесь. А потом Фан рассказал, что у Тагара, где-то есть дети. А это мои дети! А теперь скажи, что сделают с человеком, узнав, что он сознательно перенес семя великого Волховёра на Третью планету. И кто мне поверит, что я не знала что делала?
– И планета приняла их? – голос еще глуше.
– Не сразу, они долго болели в детстве. Особенно сын. Но потом приняла, – подтвердила я. – Хотя, знаешь, до сих пор не могу понять, как так получилось? Ведь это невозможно!
– Ты – Милада, тебе дана Сила, и ты воспользовалась ею, не сознавая этого – прохрипела Ведунья, – и если Третья Планета приняла их, значит, она имеет на них какие-то виды...
– Нет, Таира, нет! Они самые обычные люди! – испуганно перебила ее
– Нам не дано предвидеть, замыслы природы! Не они, так их потомки! Рано или поздно кровь Элиина и Тагара покажет себя!
Я уже кричала: – Таира, милая, на коленях тебя прошу, мои дети не должны нести наказания за грехи своей матери! Какое тебе дело до Третьей планеты? Оставь им жизнь. Если так нужно, я готова принять чашу, только пощади...
Глухие рыдания не дали мне договорить.
– Дети не должны нести наказания за грехи своей матери, – хрипло повторила Вечная, – а второй грех? Не молчи!
Рванула на груди рубашку, казалось, она душит меня:
– В тот день, когда ты так и не нашла меня, я была у Смия. Он рассказал мне, что это он отправил моего настоящего отца на смерть, а потом присутствовал при последних минутах мамы. Это он уговорил Фана удочерить меня, и он пытался манипулировать повелителем Лесного мира, придумывая, все новые и новые пакости. Это он создавал столь невыносимую жизнь мне на Третьей планете, и он услал убийц в другой город, чтобы именно Тагар стал тем, кто вытащит меня, заплатив при этом слишком высокую цену...
– Зачем? – прервала Таира, она начала чернеть, теперь передо мной клубилось черная бездонная дыра, из которой слышался глухой голос.
– Он считает, что наши миры не совершены. Ему надо было натравить миры один на другой, чтобы сменить правителей, и создать идеальный мир. Его мечта – слава, которую он мог получить у себя в Империи, решив трудную задачу по созданию возвышенной и образцовой цивилизации , которую, по его словам, никто до сих пор так и не решил.
Я помолчала, ожидая очередной вопрос, но он не последовал. Только из черноты несло холодом и ненавистью.
– Я потеряла самообладание. Я наградила его Высшим блаженством. Ты знаешь, что это такое?
– Знаю, но откуда это знаешь ты?
– Там на Третьей планете, в одно из первых своих перевоплощений, я была жрицей, несшей Высшее блаженство, тем кто оскорблял мою повелительницу, богиню... По их понятиям...
– Я знаю, кто такие боги на Третьей планете... Но, почему он выжил? И в чем твоя вина! Ты поступила правильно!
– Я слишком поторопилась. Он видел мое лицо!
Стон из черной вращающейся воронки, прогрохотал как гром.
– Когда я поняла это, я испугалась!
– Тогда как выжила ты? Испуг во время заклятия – смерть!
– Я слишком ненавидела его, чтобы позволить себе умереть, и оставить Смия без наказания. Я влезла к нему в душу, сбросила свои страх, боль, отчаяние в его сердце.
– И оно приняло эту смертельную для него энергию?
– Да!
– Но вместе с этим ты сбросила часть своей души! – воронка ужаса выталкивала слова, тихо и обреченно. – И этим ты дала ему силу для того, чтобы выжить. Ты связала свою душу с его душой. И где бы ты теперь не была, он всюду будет преследовать тебя, как хищник, чувствующий след. Он не оставит тебя в покое.
– Ему не достать меня на Третьей планете
– Ему не достать тебя на Третьей планете, – повторила черная дыра. – И ты все рассказала Тагару?
–Да, – кивнула головой.
– Немудрено, что он чуть не придушил его. Лично я бы удавила гада.
– Смий – избранный, и если его убьют здесь, Накхи уничтожат вас, все три мира.
Черная воронка поплыла куда-то в сторону, спряталась за камень, долго молчала и вдруг запела. Эта была обычная манера Таиры, когда кто-то чем-то расстраивал ее, она уходила и заводила одну и ту же старую балладу. Я не смогу сейчас воспроизвести ее дословно, но звучала она, приблизительно так:
Трое друзей, трое первородных сыновей правителей трех миров отправились в далекое путешествие. Они искали Голубое озеро, которое расположилось у подножия радуги, чтобы найти рыбку Серебристую – имя ей было Истина. Они искали ее, чтобы понять каким путем должны идти их народы, и в чем есть истина. Долго они шли. И нашли озеро. Они связали плот, и приплыли на середину, где под лучами теплого солнца в голубой воде плескалась и танцевала рыбка Серебристая. Первый и второй первородные сыновья бросились в воду и стали ловить ее. В погоне за рыбкой они захлебнулись. Первый пошёл ко дну, а второго выдернул из воды третий. А потом нырнул и вытащил первого.
Первый первородный сын одного из правителей мира лежал на плоту и думал о том, что какой странный и прекрасный мир он увидел под водой. Там было все другое, растение, животные, даже вода, которая окружала его и болью разрывала легкие, была удивительной и прекрасной. И он понял, что истина в том, чтобы изучить невиданные миры. Окружающий мир, перестал для него существовать, потому что он был обыденный, а значит неинтересный.
Второй первородный сын другого правителя мира, лежа на плоту, смотрел в небо и думал, что никому не нужна эта истина. Погоня за ней может обернуться смертью. И разве какая-то истина может сравниться с жизнью, когда можно петь, играть и веселиться, не о чем не думая. Истина – смерть. И лучше всего оставить ее в покое. Пусть она обитает в своем Голубом озере. А они прекрасно проживут и без нее.
А третий первородный сын третьего правителя мира сидел на плоту и смотрел в воду. Его рука, опущенная в голубую прохладу, привлекла внимание рыбки Серебристой, и она ткнулась в нее мордочкой. А потом начала, выводить круги около его ладони. И он понял, что истина в том, что он и рыбка Серебристая, суть одного, что он сам часть истины, часть мира, который окружает его. И познание истины нужно начать с самого себя.
И только рыбка Серебристая плескалась в воде. Что ей переживания трех первородных сыновей трех правителей трех миров? Она просто была, просто плавала, и не чувствовала ни радости, ни горя, ни сомнений, у нее не возникало вопросов. Потому что она сама была – Истина...
Ступая осторожно, появился Фан. Он вывалил мне на колени несколько больших желто-красных плодов. Я взяла один в руки и надкусила. Вкус был странный. Но он что-то напоминал мне, что-то далекое и прекрасное. Может быть, детство? Отец сел рядом, протянул ко мне свою большую ладонь и почесал меня за ухом. Когда последние слова баллады затихли в ночном воздухе, он обнял мои плечи:
– Знаешь, Майдари! А я до сих пор думаю о тебе, как о той рыбке Серебристой! Ты так же неуловима, так же проскальзываешь мимо меня... И порой мне кажется, ты такая же равнодушная ко всем, кто тебя любит! Ну, ладно, я! Но бросить Тагара?
– Отец, прошу тебя, не надо! – чуть не плача, попросила я
– Майдари, пора, уходи! – раздался голос Таиры.
– Что!!!!!!!!!!– вскричал Фан и вскочил на ноги. – Ты не можешь, ты не смеешь, ты сама говорила..– крик постепенно перерастал в визг
– Скорее, девочка, уходи, – просила Вечная, – тебе пора, а то будет поздно. Только запомни, не знаю почему, но Элиин предвидел, что ты все-таки не захочешь остаться, поэтому он наложил на тебя заклятье, через 18 дней ты забудешь все, ты забудешь, кем ты была. Память Майдари утихнет, и больше не будет тревожить тебя. Но, если ты умрешь там – на Третьей планете – , и не отречешься от нашего мира, первородный портал вернет тебя... Придумай! Не возвращайся! Отрекись! Я верну твой дух, обещаю, пусть мне понадобится еще тысяча лет, но я верну тебя, новую, очищенную... А теперь скорее, уходи! Иди же!
Я вскочила на ноги и подошла к краю, откуда шла вниз лестница. В последний раз обернулась. Фан плакал, ухватив себя за голову. Он раскачивался и рыдал, как маленький:
– Опять, опять ушла! Злая, противная девчонка! Я виноват, но я же люблю ее! Зачем ты ее отсылаешь, Вечная! Я не выдержу больше! Я умру, сегодня же, сейчас умру, и пусть вам станет стыдно. Пусть это бессердечная девчонка знает, что убила своего отца, что она – отцеубийца...
И в этот момент, мне вдруг так не захотелось уходить. Я почувствовала, что больше не могу причинять боль, этому мудрому младенцу. Сделала шаг в его сторону...
– Нет! – прохрипела Таира из черной крутящийся пустоты. На меня двинулась огромная масса темноты и толкнула в грудь, не удержавшись, я полетела вниз, и к своему ужасу осознала, что лестница исчезает. Перевернулась в полете ногами вниз, пытаясь ступнями дотянуться до пропадающих ступенек. И когда, наконец, вытянувшись из-за всех сил, я должна была дотронуться до камня, ноги уперлись в пустоту, что-то больно ударило по груди и сквозь закрытые веки, я почувствовала, как глаза режет резкий яркий свет.
– Получилось! – сказал голос, – пошёл....
Когда ко мне вернулось сознание, я лежала в реанимации. Выяснилось, что ночью у меня снова был приступ, но врачам и на этот раз удалось победить смерть. Я жива.
Через неделю меня выписали. И я очутилась дома. Мои родные встретили меня как неизлечимо больного человека, около меня кудахтали и старались исполнить любое желание. От этого становилось только противнее. Хотя их можно понять, я жила в каком-то заторможенном состоянии.
Мой мир, этот мир, заполнил всё сознания, и только где-то в самом уголке, жили странные и фантастические воспоминания. Я из-за всех сих старалась доказать себе, что все мне привидевшееся, было сном. Такого не могло быть. И, значит, не было. Но не могу объяснить словами, ожидание беды, и мысль о том, что я что-то должна сделать не давали мне покоя. Как сомнамбула я ходила по квартире, натыкаясь на неизвестно откуда появляющиеся столы и стулья. Сын под видом друга пригласил доктора, молодой человек был так внимателен, и задавал такие осторожные вопросы, что я сразу поняла, кто он, обиделась и спряталась в своей комнате.
И муж был предупредителен и нежен, что в какой-то момент я не выдержала и расплакалась. Он перепугался.
– Не надо не плачь, – просил он, – я всегда теряюсь от твоих слёз. Ведь ты сильная! Ты должна быть всегда со мной. Как я без тебя? Все теперь будет как всегда, правда?
И он как маленький мальчик прижался ко мне, и я, обняв его, гладила, и успокаивала:
– Конечно, все будет как всегда!
И в ту же ночь, когда все улеглись спать, а я, мучаясь бессонницей, сидела на кухне, стараясь заглушить внутренние голоса, твердившие мне, что надо что-то сделать, надо спасать детей, я и получила письмо от Тагара. Правда, не само письмо. Я заполняла квитанцию об оплате на электричество, видимо, задумалась, а когда перевела глаза на бланк, на нем моей рукой было написано:
