Текст книги "Прикосновение (СИ)"

Автор книги: Елена Лирмант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Я рассказала, только почему-то опустила видение про змею. Странное было чувство, то, что я видела, никому говорить нельзя. Меня сковывал ужас от того, что я открылась кому-то еще. Мне было так стыдно, что твердо решила не возвращаться.

– Да... – протянул Феофан, и дернул себя за рубашку. Посмотрел на пустые пальцы, потер лоб:

– Моя вина. Забыл, что у них праздник Поводыря в это время. Не предупредил. Ты не думай, такое представление, у них только раз в году. В остальное время, они просто стоят в своем Храме, и шёпотом просят у своего Бога помощи. Ну, да, ладно! Ты все сделала правильно. Память у них стерла, вот только надо было сначала в воздух подняться, а потом уже лишать их воспоминаний о себе.

– Почему?

– Да, просто смех, они уверяли в один голос, что видели, как в небе плыла сестра Бога. Якобы они просили ее о помощи, и она спустилась с небес, вылечила их всех, вернула в детство служителей. Конечно, им никто не поверил. Даже пригрозили, что, если Барону скажут о сестре Бога, их всех выпорют. Молчали. Я-то и то не поверил. Как же такое может быть? А моя травница твердит, что своими глазами видела, как прекрасная женщина парила на облаке. Подумал, совсем на старости лет ума лишилась. А это ты! Что же ты не сказала, что летаешь? Хотя, это неважно...

Одно меня беспокоит, по словам бабы Груни, к ним приезжал какой-то парень из Азграда, зовут Мартин, так вот он им поверил, расспрашивал, как сестра Бога выглядит, а потом, долго рассматривал грядку с шатухой. Не нравится мне это. Пожалел людей, выдал им семена нашей травки. Уж больно у них питье отвратное. А тут и польза для тела, и приятный вкус. Если он ученый, сразу поймет, что чужая трава! Так что будь осторожна.

– Ты хочешь, чтобы я вернулась? – испуганно спросила я.

– Да, хочу, потерпи немного. Дай мне два дня. Через ночь, встретимся на этом месте. Я пока все разузнаю. В Азграде ты в безопасности. По лесу охотники шныряют...

– А ты?

– Что я? Так они у меня еще долго ходить по болотам будут. Запомнят, как хозяина леса травить собаками. Ну, все... Лети! Туман создать можешь?

– Могу.

– Да, права, Таира! Вот ей и помощница появилась. Ну, давай! Возвращайся. На этом же месте в полночь. Кричать больше не буду.

Феофан поцеловал меня в лоб и исчез за деревьями. А я нехотя полетела обратно. Дома было тихо. На всякий случай, заглянула в другую комнату, я так торопилась, что не подумала заглянуть туда. А вдруг Пада там сидит? Увидит, что меня нет, потом вопросов не оберешься. Но к моему удивлению, на диване спал Алекс. Слабый свет луны освещал его лицо. Оно было по-детски сонное. И я еле удержалась, чтобы не нагнуться, и не поцеловать его в лоб. Меня охватило чувство, что это уже было, я вот так же стояла в комнате и смотрела на него когда-то. Моя душа переполнялась нежностью и гордостью за этого парня.

Что это со мной? Дайри, опомнись! Так нельзя! Это все нервы! Надо взять себя в руки. Я еще раз кинула на Алекса взгляд, и, вернувшись к себе в спальню, разделась и забралась под одеяло.

Разбудила меня Пада. Качая головой, сообщила, что обо мне уже весь Азград знает. Поэтому я не должна от нее отходить ни на шаг. Мной заинтересовались люди Барона. Я только кивнула. Интересно, и кто такой этот Барон, о котором столько говорят? Вот увидеть, хотя бы одним глазом, а лучше всего, спросить его самого, где он прячет Смия. А что? Это идея. Вот бы только встретиться с ним.

После завтрака Пада отвела меня к Алексу в лабораторию. Он и его сослуживцы сидели на столах перед прозрачной доской, а около нее... Я чуть не вскрикнула от изумления. Перед ними стоял Алекс, который вдруг за одну ночь повзрослел на несколько лет. Увидев меня, он замолчал на полуслове. Все головы повернулись к нам. И тут около меня появился, мой Алекс!

– Доброе утро, Майя, – весело сказал он, – разреши тебе представить моих коллег, и он стал перечислять, я только кивала, и хлопала глазами, боясь посмотреть на того, второго Алекса! Но когда он представил его, по спине побежали мурашки ужаса; – А это Мартин! Мы с ним похожи, как братья близнецы, правда?

Я вздрогнула, и снова, как болванчик, только кивнула головой.

– Очень приятно, – улыбнулся мне, как и все Мартин, а потом вдруг спросил:

– Это твоя сестра?

– Нет! – опешил Алекс, – с чего ты взял? Это моя девушка!

Мне стало трудно дышать, сердце заколотилось, и стало жарко, его слова почему-то обидели. Захотелось закричать: – Замолчи, ты что говоришь?

Но только сглотнула, подступивший к горлу ком, и опустила голову.

Меня посадили за стол, надавали мне кучу альбомов, с фотографиями космоса. И оставили одну. И я немного успокоилась. Искоса наблюдая за мужчинами, я обратила внимание, что, несмотря на уважение к этому Мартину, отношение к нему настороженное. Его слушали внимательно, задавали вопросы, о чем, я не понимала. Но стоило тому посмотреть в мою сторону, и попытаться приблизиться ко мне, как тут же перед ним вставал кто-нибудь из сослуживцев Алекса, задавал очередной вопрос, и уводил. Все они стеной встали между ним и мной. Это было необычно. И когда мы обедали, я не утерпела и спросила Алекса, почему они не очень жалуют его двойника.

– Мартин – человек Барона, – коротко ответил он, и, подумав, добавил, – не пойму, что может связывать нормального мужика, каким является Мартин, и этого гада.

И что-то случилось со мной. В моей голове поселился этот Мартин. Я изо всех сил старалась вытравить саму мысль о нем, и ничего не могла поделать. Он как гвоздь засел в моей душе. Несколько раз ловила себя, что вместо того, чтобы думать о спасении Смия, думаю о нём. Даже когда на следующий день Алекс повел меня на конюшню, чтобы показать лошадей, кстати, сказать, удивительные животные, и я там встретилась с Бароном, но не заметила его. Его образ совсем не отложился в памяти – так как рядом стоял Мартин.

И, кроме того, все труднее и труднее мне было контролировать себя. Во мне началось раздвоение личности. В какие-то моменты, я воспринимала окружающий меня мир непостижимым образом, например, я Дайри, ни за что, не позволила бы обнимать себя незнакомым людям. Это вверх неприличия. Но я, та, которая была сейчас, здесь, лишь вздрагивала, когда чужие руки ложились мне на плечи, "понимая", что так должно быть. Неужели, Феофан был прав, и во мне все выше и выше поднимала голову Майдари, прожившая здесь большую часть своей жизни? От сознания двойственности моего "Я", во мне все съежилось от страха.

Ни внимание Алекса, ни осторожные попытки Соя разговорить меня, ни какая-то материнская нежность Пады, не могли растормошить съежившиеся чувства. Я чувствовала себя на грани разоблачения. Только одно успокаивало – скоро, скоро я улечу к Феофану и вырвусь из силков, которые свила себе сама.

И вот, наконец, этот миг настал. Я потребовала, чтобы около меня никого не было, уверив, что чувствую себя хорошо, и хочу побыть одна. И как только луна оказалась перед моим окном, окутала себя туманом и полетела к лесу. Феофан сидел на той же поляне, и вид имел озабоченный.

– Ты ничего не узнал? – поняла я.

– Ничего. Три дома Барона, которые стоят в лесу, осмотрел, обнюхал, прослушал – там никого.

– И что же делать?

– Только не отчаивайся. Есть еще Остров. И если кого-то надо спрятать, лучше места нет.

– Тогда пойдем туда, прямо сейчас.

– Не могу, – пробурчал Феофан.

– Почему?

– Они испоганили озеро. Там вся вода кишит толстыми плотоядными пиявками. Только хотел влезть в воду, и тут же выскочил. В меня впились эти твари, чуть живьем не съели.

– Я могу слетать туда.

– Можешь. А что толку, если ты думаешь, что Смий лежит на травке и греется на солнышке – ошибаешься. Наверняка, его спрятали. И почувствовать его могу только я. Мы с этой золотой гусеницей хорошо знаем друг друга.

– И что ты предлагаешь?

– Ты говорила, что твой отец агарт?

– Да.

– Ты можешь взаимодействовать с камнями?

– Да.

– А поднять над землей валун?

– Да.

– Тогда вот что, Сегодня мы займемся тем, что вылечим озеро. А уж потом, когда я смогу спокойно переплыть его, займемся Островом.

– А ты знаешь, как убрать пиявок?

– Конечно! Они, как я понял, натасканы на теплокровных существ. А если на них натравить обыкновенных рыб? Кстати, после зимы они еще голодны! Вот и поможем набить животы. Для этого мне надо разобрать дамбу. Пошли.

Он взял меня за руку, и мы пошли по силовым линиям. Шли довольно долго. Я чувствовала, что Феофан зол.

– Ты чем-то огорчен? – не вытерпела я.

– Огорчен? Нет, Дайри! Я взбешен! Сколько лет живу на свете! Но мне и в голову не могло придти, что вот так можно загадить озеро! Взять хороших тварей, создать из них чудовищ, и заполнить ими воду! Представляю, как планета плачет! Ты заметила, сколь часты здесь дожди? Варвары!

– Феофан, а у здешнего леса, разве нет своего хозяина?

– Нет! Не понимаю почему, но нет! Боюсь, уничтожили они его! Потому и лес болеет. Жалко! Помолчи немного, хорошо? Скверно мне, я себя просто больным чувствую. Говорили мне, что с озером не все в порядке, да не хотел Барону лишний раз на глаза показываться, вот и обходил здешние места стороной. А теперь виню себя! Проглядел! А еще хозяином себя считаю! Какой я после этого хозяин? Так квартирант! Тьфу! Стыд-то какой!

Весь остальной путь проделали молча. Вышли к озеру. В ночной темноте, вода была неподвижная и черная. В нос ударил неприятный запах.

– Чем это пахнет? – спросила я.

– Гнилью, – зло проговорил Феофан, – они сюда скот загоняют, который воруют у сельских жителей. Эти твари съедают все, кроме костей. Бр-р-р!

Первым делом, убери дамбы, вон там, – он показал влево, – и вон там, – вправо. – Потом поднимайся над лесом, вон, видишь, где верхушка дерева шатром раскинулась, там запруда, они основную воду по новому руслу пустили, чтобы создать комфортные условия для этих пиявок. Ты потом и ее разбери. А я пойду рыбу пригоню. Ну, давай!

Я поднялась над водой, и еще раз поглядела вниз. Ничего не обычного не заметила. Вода как вода! Только силы над ней не было. Пустота.

С дамбой проблем не было. Небольшие камни были уложены своеобразной сетью, чтобы вода могла свободно течь, это было сделано для сохранения хоть какой-то свежести озера. Я легко подняла камни в воздух и уложила их вдоль берега. А вот с запрудой, дело осложнилось. Они ее сделали не столько из камней, сколько из поваленных деревьев, скрепленных цементом. Пришлось немного раздвинуть берега, а потом с трудом опустить стену, на дно реки. Вода, радостно ворча, припустилась в старое русло. В ней я увидела серебристые спины рыб. Их было так много, что казалось, искрящийся живой поток мчится навстречу черной смертельной неподвижности. И вот они встретились. Вода забурлила, и сверкающая под луной жизнь, стала медленно теснить темноту смерти.

– Дайри, – услышала тихий и взволнованный голос Феофана, – быстро сюда!

Я подлетела к нему.

– Ты с ума сошла, висишь у всех на виду! Хоть бы туман вокруг себя сгустила.

– Тогда видно плохо.

– Там нечего смотреть. Лучше слетай на Остров и посмотри, что и как.

Остров был небольшой, разделен высоким забором на две половины. На одной стоял большой трехэтажный деревянный дом. Свет в окнах не горел. Было тихо. На второй половине, тоже стоял дом, только каменный, одноэтажный и длинный. В нем тоже было темно. Вдруг внизу залаяла собака, и тут же откуда-то из углов появились яркие полосы света, которые стали шарить по земле. Я вернулась к Феофану.

– Чует мое сердце, здесь они прячут кого-то, – проговорил он, выслушав мой рассказ. – Вот только кого? Рисковать не хочется. Видишь, какая охрана! Если себя выдадим, будет плохо. Надо идти наверняка!

– Феофан, в Азграде послезавтра праздник. Говорят сам Барон приедет. Может мне с ним поговорить? Расспросить?

– А что! Хорошая идея! Думаю, к тому времени и озеро очиститься. Только будь осторожна. Как что узнаешь, сразу выходи. Я тебя в городе буду ждать!

– А если увидят?

– Дайри, если посмотрят на меня в упор, это не значит, что увидят. Решено! Я тебя подстрахую. Уж, больно сволочной этот Барон!

– Я не маленькая, сама могу за себя постоять, – обиделась я.

– Именно поэтому и нужно тебя подстраховать, что уже не маленькая. – звонко засмеялся Феофан, но вдруг замолчал, повернулся лицом к лесу. Я прислушалась, где-то вдали хрустнула ветка, мужской голос выругался. К нам шли. Шум был такой, будто шли несколько человек. Феофан встал за ствол, я поднялась вверх и уселась на ветке дерева.

На берег, таща упирающуюся корову, вышел полицай.

– Вот скотина упрямая, как чувствует, что подыхать идёт. Ну, что встала, иди же.

Он выпустил веревку, обмотанную вокруг рогов, и стал хлестать ее по спине плетью, толкая к воде. Но чуя опасность, бедное животное только громко и жалобно замычала. В это же мгновение яркие лучи, идущие от Острова, осветили полицая и его жертву.

– .... Выключите свет, – грязно выругавшись, закричал он, и ночная тишина разнесла его голос над всем озером. Свет еще какое-то время постоял, будто обнюхивая эту парочку, а потом, качнувшись, погас. Полицай вытащил небольшой цилиндр и направил на корову, она косила на него взглядом, не переставая мычать.

– Не шали, – на спину полицая легла огромная лапа медведя...

– А-а-а-а? – промямлил мужик и присел на корточки. Корова замолчала и отошла в сторонку.

– Вообще-то в такие моменты штаны снимать надо, – грозно сказал медведь, и открыл свою пасть.

– У-у-у! – тихо завыл палицай.

– Понимаю, бывает! Не дотерпел. Вон водичка рядом, иди, вымойся, а то разит от тебя...

– Не-е-е-е! – заблеял мужик, опустился на четвереньки и попятился задом к лесу.

– Хотя, – замотал головой медведь, – и то правильно, неси домой, не погань леса. Еще раз увижу тебя, разорву. Противный ты! Грязный, вонючий! Ну, ничего, нос зажму, и разорву... Брысь, погань!

– И-и-и-и! – взвизгнул несчастный и бросился сквозь кусты. И тут же из соседних кустов выскочила старушка, размазывая слезы по щекам, и бросилась на шею медведя:

– Батюшка, спаситель ты мой! Сберег Зорянку! По гроб жизни молиться Поводырю за тебя буду...

– Ну, ладно, ладно, помяла шею и будет, – рявкнул медведь, – бери свою корову и иди домой.

– Пойду батюшка, пойду, только будь добр, верни моей кормилице молодость! А то стара она, молока давать мало стала.

– Да, ты что бабка! За кого ты меня принимаешь!

– Да, не серчай! Хозяин леса ты, слышала, а теперь вот и увидеть довелось! Не верила, теперь всем скажу, есть он! Есть! Всем о тебе расскажу, всех оповещу, мы тебе гостинцев на пеньки положим, сыт будешь. Только и ты не оставь мою просьбу, верни Зорянке молодость!

– За какие, такие благие дела я должен вернуть твоей Зорянке молодость, – оскалился медведь.

– Так я в последнее время как святая живу, Поводырю молюсь, все посты соблюдаю...

– Вот пусть твой Поводырь молодит твою кормилицу, а я и не подумаю, грешна ты передо мной, бабка!

– Ты о капканах говоришь? Так я на зайчиков, только на зайчиков! В лесу живем, денег никаких, а кушать хочется...

– Только на зайчиков, говоришь?????

– Хорошо, хорошо... Не серчай... Пойдем мы... Идем Зорянка, пойдем домой! – закивала бабка, и хлопая корову по бедру направилась к кустам, но потом обернулась и покачала головой:

– Ишь, олененка пожалел, а меня кто старую пожалеет?

– Твой Поводырь тебя пожалеет, – насупился медведь и зарычал. Кусты сомкнулись, и бормотание старой женщины, и хруст веток вскоре затихли.

Феофан скинул шкуру, отряхнулся и хмыкнул:

– Вот ведь люди! Им все чудо подавай! И желательно бесплатно!

– Ты ее знаешь? – я спустилась на землю

– В первый раз вижу, надеюсь, и в последний!

– А откуда знал про олененка?

– Не знал. Наобум сказал. Она сама свой грех выдала. Я за язык не тянул.

– А если бы не было у нее грехов, чтобы ты стал делать?

– У тех, кто вместо благодарности чуда требуют, обязательно грех есть...

Весь следующий день я провела около Фрида. Мы готовились к празднику. На какое-то мгновение мне показалось, что я снова дома и помогаю дяде Яниславу. Мы принимали и считали коробки, составляли меню, вернее директор составлял, а я только кивала головой, потом вместе с другими женщинами убиралась в Зеркальном зале. А потом... снова была на грани разоблачения. Дело в том, что я умею читать и считать, понимаю все слова, спокойно говорю на здешнем языке, но когда меня попросили записать список необходимых для праздника вещей, я поняла, что писать могу только на своем языке. Буквы языка Планеты Хаоса выходили неумелые, кривые, такое впечатление, что писал малыш. Уставившись на то, что у меня получилось, застыла от ужаса. Но Фрид, пришёл мне на выручку, забрал ручку, и, не сказав мне не слово, сам все записал.

– Я умею писать, – сквозь слезы прошептала я, стараясь оправдаться, когда мы остались с ним наедине.

– Конечно, умеешь, так бывает, когда очень расстроишься, – успокоил меня директор. Но по выражению его лица было видно, что он говорит мне неправду, и думает совсем о другом. Меня охватил страх. Неужели догадался? Как бы я не старалась, так или иначе, выдавала себя. В тот момент, была уверена, что меня давно вычислили. Поэтому со мной разговаривают осторожно, выжидая, когда сознаюсь сама. А может рискнуть и рассказать все самой? Нет, остановила сама себя. Мне не поверят...

Именно в этот момент, пришла в голову шальная мысль, перестать таиться, полететь к Барону, найти его, заставить сказать правду и улететь в лес к Феофану. И выждав минуту, когда Фрид отвернулся, выскользнула за дверь и побежала к выходу. Но у входных дверей увидела Алекса и Мартина, стараясь не попадаться им на глаза, рванула обратно и налетела на Фрида.

Нас заметили. Двое мужчин направились к нам. Сжавшись от страха, приготовилась проникнуть в их сознание и приказать забыть меня. Но не успела. Директор с такой силой сжал мне руку, что боль рассеяла мои намерения.

– Что случилось? – с тревогой спросил Алекс.

– Боюсь, опять начнется приступ, – шепотом проговорил Фрид, – надо ее отвести к Сою.

– Вы объясните мне, что происходит, – требовательно поинтересовался Мартин.– Может быть, я смогу помочь?

– Только не ты, только не ты, – мысленно повторяла, стараясь успокоить дрожь, и вслух попросила, еле шевеля языком: – Не надо! Оставьте меня в покое...

– Пойдем домой, Майя, – ласково сказал Алекс, обнимая меня за плечи и увлекая за собой.

– Ты хочешь знать? – услышала я сзади тихий и злой голос Фрида, – так я скажу тебе. Все равно весь Азград только и говорит об этом. Эта девочка сбежала из Лаборатории по изучению мозга, они лишили ее памяти, ее пытали, держали вместе со змеями. Только что она обнаружила, что у нее повреждена мелкая моторика рук, она не может писать. Девочка на грани помешательства. И будь проклят твой хозяин, и ты вместе с ним...

У меня отлегло от сердца, пронесло и на этот раз...

На следующий день с утра Алекс и Сой повели меня в магазин. И снова странно ощущение. Я знала, что такое магазин, с одной стороны у меня не вызвало удивление, развешенные вдоль стены вещи. Хотя с другой стороны, все во мне протестовало. Как можно брать чужие, неизвестно кем сшитые платья. Одежду шили женщины и для себя, и для своих близких. Рукодельничая, они пели старинные песни – заговоры, творя не только красоту, но и охрану от болезней. А тут? !?

И непонятно, зачем тут присутствие мужчин? Им какое дело, до женской одежды! Я со страхом глядела на них. Они что будут помогать, мне одеваться? Почему не уходят?

Появилась женщина с усталым равнодушным лицом, окинула меня взглядом и пригласила куда-то пройти. Оглядываясь на Алекса, но стараясь вести себя естественно, пошла за ней. Она провела меня небольшую комнату, стены которой с трех стороны были зеркальными, а дверь заменяла портьера.

– Раздевайся, – сказала она, – я сейчас принесу самое лучшее, как просят твои провожатые.

– Раздеваться? Здесь? – я не верила своим ушам. Обнажаться перед зеркалом нельзя. Оно вытягивает силу из обнаженного тела, вредит женской сути.

– Ну, если тебе привычнее перед мужчинами, можешь отдернуть занавеску, – улыбнулась она, и вышла, оставив меня одну.

Я не шевелилась, во мне боролись два чувства: сознание того, что нельзя и что необходимо для моей же безопасности. Победило первое. Переселить себя не смогла. Дрожащей рукой отдернула занавеску, с намерением, все рассказать, встретилась с встревоженными глазами Алекса, и растерялась. Он кинулся ко мне:

– Что? – испуганно спросил он.

– Не могу,– прошептала я, – лучше убей!

– Майя, что случилось, посмотри мне в глаза, – мою руку взял Сой.

– Лучше убейте, – повторила я, и вдруг меня обожгло как огнем, ярость и гнев вспыхнули внутри, и вырвались криком: – Я не буду раздеваться! Ни за что! Лучше убейте сразу.

Мужчины испуганно переглянулись, подошедшая женщина с ворохом платьев, ошалело открыла рот:

– Что это с ней?

– Не хочешь, не надо, – кивнул Сой, – но сегодня праздник, тебе надо выбрать платье. Ты же хочешь выглядеть красивой? Там будут танцы. Алекс, да и я хотели бы с тобой потанцевать. Ты же понимаешь, джинсы не совсем подходят для праздника?

– Она ненормальная? Больная, да? – удивленный голос женщины.

– Заткнись! – прокричали в один голос оба мужчины, обращаясь к продавщице. Она выронила платья и закрыла лицо руками. Этот крик привел меня в чувство.

– Простите, – обратилась я к женщине, – это я виновата, мне немного нехорошо. Не сердитесь. Я просто выберу платье.

– Без примерки?

– Я дома примерю...

– Делайте, что хотите...

Я долго ходила между рядов, пока не выбрала платье, отдалено напоминающее одежду женщин Ирия. Оно было легкое, и все в складочку. Надо будет попробовать и мне такое смастерить дома. Смотрится довольно оригинально.

Продавщица хмыкнула: – Такие сейчас не в моде.

– Не в чём? – вырвалось у меня, и снова запоздалая мысль, что выдаю себя с головой. Значение этого слова я знала, но оно у меня не укладывалось в голове. "Помнила",  мода – это неписанный закон, который диктует, что носить в определенный сезон, чтобы быть как все. Но человек индивидуален, а платье – это продолжение личности, значит, тоже должно быть индивидуально, и кроме того, в нем должно быть вальготно...

– Ты из деревни?

– Да, – кивнула ей.

– Тогда понятно...

С обувью тоже получилось не всё гладко. Раздраженная женщина, которая ходила за мной, с вытаращенными глазами, подвела меня к стеллажам с женскими туфлями, от которых у меня пробежал холодок по спине. У многих пятки упирались на тонкий штырь. Интересно, и как в таких можно ходить? В лесу этот штырь утонет в земле, в городе застрянет между камнями. Я долго вертела туфлю в руках.

– Не бойся, в пятке гвоздей нет, – вдруг сказала женщина, – это фирма...

– Гвоздей? – испугано разжала руки

– Да, ты в своем уме, чего кидаешь? – тихо вскричала она. И тут же около нас появились мои мужчины.

–Гвозди в пятках, – с ужасом прошептала я.

– Да, нет гвоздей, нет! Вот дал Поводырь покупательницу!

– Замолкни, или удушу, – прошептал Алекс, обращаясь к продавщице.

– Не надо, Алекс. Пожалуйста. Она же не виновата! Просто гвозди в пятки – это больно!

– Больно, – согласился Сой, – очень больно! Поэтому внимательно осмотри, чтобы ничего подобного не было.

Я нашла в дальнем углу, где стояла детская обувь, то, что мне понравилось.

Мы вышли из магазина под облегченный выдох продавщицы, с ненавистью глядящей мне в спину. Навстречу нам, улыбаясь во весь рот, спешил какой-то человек:

– А вот вы где! – неестественным высоким голосом прокричал он. Директор остановился около него, а Алекс потащил меня домой, даже не поздоровавшись.

– Ну, вот, – у нас еще три часа, – сказал он, когда мы пришли. – Одевайся. Я скоро зайду за тобой.

Он вытащил из шкафа костюм и исчез.

Приняв душ, и надев обновки, повертелась около зеркала, и осталась довольной. Платье на удивление сидит хорошо, и новые туфли пришлись впору. В этот момент вернулся Алекс, внимательно осмотрел меня, и вдруг сказал: – У меня тут есть для тебя подарок.

С этими словами, он встал на стул и стал шарить рукой по шкафу. Достал коробку, спустился, открыл ее и стал в ней копаться. Выпрямился и протянул мне цыпочку с маленьким камешком, капелькой, это был празиолит.

– Это тебе

– Спасибо, – поблагодарила я.

– Позволь, я надену.

Я повернулась к нему спиной, и случайно задела коробку, она упала. В дверь постучали. Алекс пошёл открывать, а я присела поднять рассыпавшиеся вещи. Это были старые фотографии, письма, шкатулка, и тетрадь. Она раскрылась, и на последней странице, где ровным красивым почерком, среди мелко написанных строчек, большими буквами было выведено: " Я, Майдари, находясь в ясном сознании и твердой памяти, отрекаюсь от мира, в котором жила..."

По спине пробежал холодок. Майдари? Как она могла? Почему? Голоса затихли. Я должна прочитать эту тетрадь, засунула ее за корсаж. Сложила рассыпавшиеся вещи. И встала.

Как связаны Алекс и Майдари? Она жила давно, очень давно. Откуда у него эта тетрадь?

– А, оставь на столе, – махнул на коробку вернувшийся Алекс. – Пошли.

Мы вошли в Зеркальный зал. Народу уже было много. На небольшом столе стояла огромная ваза с красивыми желтыми мохнатыми цветами. Я с удовольствием остановилась около него. Поправила цветы, распушила их еще больше. Меня подозвал Фрид, и попросил разложить салфетки. Сделала. Уже почти все собрались. А праздник не начинался.

– Кого ждем? – спросила я, пробегавшую мимо меня девушку.

Она сморщила нос: – Барона.

Подошла к креслам и села, озираясь по сторонам. И тут все засуетились. Распахнулась дверь, и вошёл этот Барон, в окружении своих людей. Высокий, худощавый, с правильными чертами лица. И только светло-голубые стеклянные холодные глаза портили его. Рассматривать входящего – неприлично. Опустила взгляд и сделала вид, что задумалась.

Барон по-хозяйски вошёл, поздоровался, поздравил Азград с праздником. Дал слово служителю Поводыря, облаченного в золотые одежды. Мне уже один его вид был неприятен, поэтому даже не вслушивалась, о чем он говорит. Я наблюдала за Алексом, испытывая непонятную гордость за него. Люди Барона выглядели неживыми, с туповатыми лицами идолов. И рядом спокойный, уверенный в себе Алекс. Он держал себя с достоинством, резко контрастирующим с застывшими в раболепном величии мужчинами, окружавших своего хозяина. И это мой Алекс!!!!

Служитель что-то сказал, я не расслышала из-за поднявшегося шума, вошли еще четыре служителя с носилками. Чьи-то спины загородили мне вид происходящего. Поднялась, чтобы лучше видеть. Служитель в золотой одежде неожиданно направился к столику с цветами, я сразу поняла, что он хочет сделать. Ну, нет, я не позволю ему разбить вазу и разбросать цветы. Здесь мне ничего не грозит, Алекс, Сой, Фрид всегда защитят меня. Я ринулась к столику и успела подхватить вазу, которую смахнул служитель. И держа ее, с удивлением смотрела, как на столик поставили что-то большое, укрытое белой тканью. А когда ее сдернули, передо мной предстала скульптура девушки с понурой головой, слезинками на щеках и скорбно опущенными веками. Сестра Поводыря! Убили человека. А теперь изгаляются, представляя ее вот такой послушной им во всем. Ну, нет! Не бывать этому! Прислушалась, поймала дыхание металла, вплела в него свою силу, сделала послушным моему желанию, приподняла голову статуи, скинула со щек слезинки, и они маленькими шариками упали к подножью, приподняла брови и веки, а губы чуть растянула в улыбке. Получилось здорово! Думаю, никто не заметил. Огляделась. На меня смотрел Мартин. Он мотал головой, как бы говоря: "Опомнись! Что ты делаешь!", и смотрел так, как будто знал, кто я такая!

Мне стало жарко. Внутри что-то оборвалось. Сжала губы и быстро вернулась на свое место, ощущая на себе взгляд Мартина. Вокруг Сестры Поводыря толпились люди, что-то обсуждая. Играла музыка, кружились пары. А я ругала себя последними словами. Опять вылезла.

И тут на мое счастье ко мне подошёл Барон. Он сел рядом и заговорил вкрадчивым голосом. Не только от его глаз, от всей его фигуры веяло холодом и пустотой. Действительно, неприятный человек. Я быстро проникла в его сознание, и приказала говорить правду. И он подтвердил, Смий на Острове. Моей радости не было предела. Все, теперь скорей бежать к Феофану. Посмотрела по сторонам. Только бы не встретиться с Мартиным. Его не было. И тут какой-то парень меня окликнул:

– Майя, подожди!

Я остановилась.

– Тебя Пада ищет, – сказал он, – ей нужно что-то тебе сказать.

– Хорошо, найду ее позже, – кивнула, продолжая идти вперед, парень шёл рядом. Я и не собиралась с ней встречаться. Мне было стыдно смотреть всем моим новым друзьям в глаза. Ведь столько дней обманывала их. Собиралась уйти незаметно. Пусть ругают меня, пусть думают, что сбежала. Жизнь Смия в данный момент важнее всего. Вот верну его на Аларию, вернусь, и все расскажу Алексу и его друзьям. Они должны понять. Поблагодарю их за помощь...

Но мой спутник вдруг перехватил меня за талию, зажал рот, и понес к выходу. Рядом шли еще двое парней, неизвестно откуда появившиеся. Я брыкалась, старалась укусить наглеца, не получалось. Потом до меня дошло, что только зря трачу силу. Перестала сопротивляться. Открыв ногой дверь, он вынес меня на улицу. Над ухом раздался громкий свист. Послышался шум мотора.

И тут я увидела злые глаза Феофана. Злобный рык разрезал тишину светлой ночи. Парни застыли, я смогла высвободиться. Отбежала в сторону и подняла ветер, мне помогал Феофан. Проникнув в их разум, заменила свой облик ужасом и страхом.

– Он на Острове, – крикнула я Феофану.

– Лети туда, я скоро! – кивнул он

– А что с этими?

– Лети. Сам разберусь!

Поднялась вверх, и полетела. Надо было спасать Смия.

До Острова долетела быстро. И сразу направилась к большому деревянному дому. В одном окне горел свет. Приблизилась. Внутри комнаты за низким столиком перед бутылкой сидел пожилой мужчина со злобным выражением лица, и смотрел телевизор. Почувствовав мой взгляд, он поднял глаза на меня. Лицо его перекосилось:

– Сестра Поводыря, – прошептал он со страхом.

Я вплыла в комнату:

– Где он? – строго спросила я, представляя образ Смия

– Змея – там, – прошептал он, показывая на дверь.

– Открой, а сам иди на улицу и жди меня, – приказала я

– Я предупреждал, – хрипел он, – я говорил, нельзя эту тварь держать на земле, ее надо было убить. Исчадие ада... Ни к у чему хорошему это не приведет...

– Хватит! Иди... – прервала я его.

Мужчина нехотя встал, отпер ключом дверь, но не открыл ее:

– Будь осторожна госпожа, она ненормальная, она на всех кидается, в последнее время, правда, притихла, мы и перестали включать электрическое поле, а то только так к ней и можно было подойти.