Текст книги "Предел (СИ)"
Автор книги: Елена Лобанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)
Глава 5
Запереться в комнате изнутри, несомненно – благо. Можно было спокойно прикрыть ставни, зажечь свечу и, наконец-то, снять сапоги, накладные волосы, сетку, а заодно и вытащить эти надоевшие шпильки. Но, с другой стороны, следовало дождаться Даэроса. Так что спать придется в «пол-уха», ожидая, пока этот Полутемный брат вдоволь наслушается гномских сплетен. Светлый опять задумался: «И что у Даэроса за натура такая – ни одного гнома мимо не пропустит?»
– Нэрнис, позвольте Вам помочь! – Пелли не могла спокойно смотреть, как её Несравненный Принц мучается с непривычными шпильками и путает волосы. Конечно, сетка предохранила его шевелюру от сваливания, но еще немного – и колтун будет обеспечен.
Аль Арвиль развалился на стуле и блаженствовал, отдав свою многострадальную голову в умелые руки. Пелли сидела позади него на кровати и тщательно разбирала пряди, выуживая железное содержимое. Но надо было хоть о чем-нибудь поговорить в процессе, а то как-то неловко получалось – она же ему не служанка.
Пелли сама помогла Светлому с темой для разговора. Это была как раз та самая тема, которая Нэрниса очень волновала.
– А расскажите мне про Даэроса, пожалуйста. То есть, почему он Темный и почему он… брат? По отцу или по матушке?
– Видите ли, проницательная дева, Даэрос Ар Ктэль не приходится мне кровным братом. – И Нэрнис рассказал о том, что бывшая служанка Малерны пропустила, бегая с вениками и кувшинами.
– Ах, вот оно как! Но что же такого странного в том, что он наполовину… не Светлый. И почему вы, Светлые эльфы, не общаетесь с Темными?
– О! Это пришлось бы начинать с самого начала истории разделения народа на Светлых и Темных. Вообще-то люди эту историю знают. Но, я так понимаю, Малерна Фар Бриск не занималась Вашим образованием. Если Вы не слишком утомлены, чтобы выслушать…
Пелли не была утомлена, чтобы слушать Нэрниса хоть до утра. В любом другом случае, она бы уже упала на кровать и уснула. Но слушать и при этом расчесывать Ему волосы, было гораздо привлекательнее, чем спать.
– Я нисколько не устала! Мне очень интересно!
– Ну, тогда с самого начала. – Нэрнис любил благодарных слушателей. – Дело было давным-давно. Так давно, что наши Мудрейшие даже не могут точно определить, когда именно, но народ эльфов был един. Един, но не однороден, если можно так выразиться. Были те, кто умел пользоваться Силой стихий, и соответственно, те, кто таких способностей не имел. Представьте себе эльфа, который может вызвать ветер, да такой, что он будет вырывать с корнем деревья и подхватывать с земли огромные камни. А водный смерч обрушит на головы врагов содержимое озер и рек! Или, например, такая способность, как вскипятить или заморозить водную гладь…
– Ой, а Вы так можете?! – Пелли увидела, что острые уши Прекрасного Возлюбленного стремительно краснеют. Наверное, не следовало задавать такой вопрос. Это же легенда. Эльфы, конечно, способны взывать к силам природы. Наверное, в случае угрозы они очень на многое способны. Только времена этих угроз миновали. А тогда, давно… – Простите, что перебила. Просто было очень интересно, можете ли Вы что-нибудь вскипятить?
– Вскипятить – нет. Но кое-какие способности у меня есть. – Уши Нэрниса готовы были самовоспламениться. – Так вот, всякий с такими возможностями непременно захочет, чтобы его дети тоже унаследовали Силу. Союзы между теми, кто мог и теми, кто ничего не мог, плавно сошли «на нет». Таким образом, произошло, если так можно выразиться, физическое разделение народа. С течением времени появились и явные различия во внешности. И хотя, жили все эльфы в одном месте, между Домами Светлых и Домами Темных постоянно происходили… столкновения. Кстати, Темными их называли уже тогда. Причиной тому – настолько черный цвет глаз, что и зрачка не видно. Просто представьте себе Даэроса с такими угольными глазами и черными-черными бровями. На фоне белых волос – очень контрастно, но совершенно однообразно. Никто не знает, почему у Темных не встречается никаких других оттенков цвета волос и глаз. Возвращаясь к истории… Название оказалось пророческим. Следует так же сказать, что в то время все Темные эльфы находились, как бы так помягче выразиться… на вторых ролях.
– Слуги, что ли? – Пелли не могла себе представить слугу-эльфа, или Даэроса, который на полном серьезе кому-то прислуживает.
– Ну, если честно, то – да. При тех возможностях, которыми обладают мои Светлые сородичи, слуги по большей части не нужны. Так что работа предоставлялась из… милости. В исторических описаниях сказано, что были даже эльфы, работавшие садовыми статуями. И… столиками для гостей во время приемов.
– Столиками?! – Пелли попыталась себе представить эльфа-столика и опять не смогла.
– Ну, стояли и держали подносы с едой. Та еще работа… И вот, однажды, два эльфа, Светлый и Темный, и гном отправились в пещеры, которые остались от старых соляных выработок…
– А откуда гном? – Этот персонаж разбил такую красивую картинку эльфийских владений, что Пелли опять «встряла» с вопросом.
– Я, если честно, сомневаюсь, что там был гном. Просто все старинные истории, веселые и не очень, обычно так и начинаются: «Пошли два эльфа и гном…». Но не это главное. То ли гном завел их куда-то не туда, то ли они сами зашли, куда не надо, но их завалило. И завалило бы насмерть, если бы вдруг Темный эльф не почувствовал Силу. Силу, которая существует только при всяком отсутствии света. Этой Силой он поднял свод пещеры и раздвинул стены прохода. А Светлый эльф ничего не мог поделать, потому что не было света. Никакого вообще, даже света звезд. Понимаете?
– Ага! – Пелли прекрасно понимала. Она не раз сидела в темном чулане, наказанная старой Бриск. – Ужас, наверное!
– Вот! Наши Мудрейшие тоже полагают, что дело было в ужасе. Темный Эльф призвал Силу из страха быть похороненным заживо. Случайно. Так или иначе, но эта история получила известность среди их народа. Темные начали практиковать использование Силы-вне-Света, и жить рядом с ними стало невыносимо. Представьте: идем мы по лесу, птички поют, белки скачут – красота!
– О, да!
– И вот, мы идем, кругом мир и покой, как вдруг… земля под ногами опускается и мы медленно, но верно начинаем погружаться в неё сначала по колени, потом по пояс, потом по горло… Пелли, не плачьте, ну, это же было давно! Темные сейчас так не поступают! Если мы отправимся в их владения, то уйдем в землю только по пояс. А потом к нам подойдут и спросят, зачем мы пожаловали. Точнее, вылезут рядом из какого-нибудь тайного прохода. Это, конечно, не очень культурно. Зато надежно. И в наши Светлые Владения не пройдет никто чужой: ни пеший, ни конный, ни на лодке. Озера не пустят. Понимаете?
– Эх… Понимаю! – Эту неприятную тему про то как она, простая девица, никогда не увидит Озерного Края, Пелли развивать не хотела. – А раньше они так делали? Да? Темные?
– Ну, знаете ли, Пелли! Когда приходит неприятельская армия, после боя воинов обычно хоронят. Вполне разумно похоронить воинов неприятельской армии до боя. А стоя – еще и компактнее. Давайте, я лучше продолжу про древние времена… Конечно, были ссоры и войны. Бывшие слуги пытались отомстить своим хозяевам. Вы, наверное, догадываетесь, что не только возможность жить и творить под землей изменили жизнь Темных. Но и возможность под этой землей самое разное, в том числе и очень ценное, находить. В Озерном краю, где вода всегда рядом с поверхностью, Темным эльфам жить было не очень удобно. Их народ стал уходить ближе к горам. Если бы Вы могли строить одной лишь Силой подземные чертоги необычайной красоты, разве Вы вышли бы на поверхность, чтобы утратить свои способности? И так сложилось, что уже давно никто не видел на наших землях ни одного Темного эльфа. Все они живут в Высоких Горах и у их подножия. До Предела, мы обходили их владения по суше, а теперь путешествуем только морем. Наши народы не воюют, но и не дружат. И лишний раз без нужды не встречаются. А причина все та же: старая вражда. Темные до сих пор считают, что мы строим планы по захвату их владений. Их Повелитель никогда не даст разрешения на брачный союз между Светлым и Темной. И причину назовет самую естественную: дети от такого союза могут унаследовать… неизвестно что. Может быть, и совсем ничего. Короче – смесь с неизвестным эффектом. Так что, мы иногда покупаем через посредников их металл и тарлы, а они наши ткани и стекло. Наши мастера – несомненно, самые лучшие… – Нэрнис вспомнил про плащ, будь он неладен.
– И они никогда… даже от самой большой любви… – Пелли не понимала, как такие сухие рассуждения могут предотвратить союз двух сердец.
– Нет! Никогда! То есть, вот до того момента как я встретил Даэроса, я бы точно и с уверенностью сказал – никогда. А мы с Вами можем наблюдать вполне живой результат такого союза.
– И чем же так плох Даэрос? Как результат? – Пелли, как всякая сирота, выросшая в трудах и полном небрежении испытывала прилив глубокого сочувствия к этому несчастному, как результат, Даэросу.
– Но Вы и сами видите! Дома не живет. Значит, его жизнь среди Темных была невыносима…. Он же очень выделялся: кожа в меру загорелая, глаза светло-серые, брови так и вовсе темно-серые, а не черные, что обычно создает такой разительный и зловещий контраст во внешности каждого Темного. Ему бы чуть-чуть волосы подкрасить… вымыть в какой-нибудь ржавой воде – и никто его от Светлого не отличит. О способностях я расспрошу его позже, но боюсь, что это будет неделикатный вопрос. Если бы они у него были, то ему не пришлось бы жить на землях людей…
Нэрнис разомлел в умелых руках Пелли и даже прикрыл глаза. Голова ощущала себя замечательно. Просто чудо какое-то! Хотелось посидеть так подольше. Но свеча стремительно таяла, и Пелли надо было дать выспаться. Да и самому не мешало бы провести хоть часть ночи на кровати, а не рядом с табуреткой и тазом. Аль Арвиль не сомневался: какой бы ни был Даэрос несчастный Полутемный, но ради соблюдения маскировки, он вполне мог прогнать своего совершенно Светлого брата в «прихожую». Поэтому Нэрнис поблагодарил Пелли за заботу и задул свечу.
Сквозь ставни пробивались первые лучи солнца, когда за дверью раздалось пьяное мычание. Даэрос не вязал лыка. Нэрнис неловко натянул накладные космы и поспешил впустить страдальца. Прихожая тут же заполнилась винными парами, а Темный брат почти упал ему на руки. Но как только Нэрнис закрыл за ним дверь, он пружинисто распрямился и, все еще мыча, поволок ошалевшего Светлого в комнату. Пелли моргала спросонок. Но даже ей было понятно, что Даэрос находится в состоянии, близком к горячке. Когда была заперта и вторая дверь, «пьяный» обрел дар связной речи. Он сверкал стальными глазами из-под «человеческих» бровей и раздавал свистящим шепотом указания. Объяснять Полутемный, как обычно, ничего не собирался. Пока. Но требовал неукоснительного исполнения всех распоряжений. Одновременно с этим, он потрошил пятирядную косу Нэрниса, укладывал на вчерашний манер пряди и закалывал их шпильками. К тому моменту, когда накладные волосы были надежно пришпилены к голове Аль Арвиля, а меч пришнурован к Пелли, основная задача для двух непутевых спутников была поставлена, а порядок действий утверждён.
Суть была проста: сейчас Пелли, она же Фирна, пойдет в сопровождении Нэрниса-работника вниз и, жалуясь на невменяемое состояние дяди, будет пытаться купить или взять под залог телегу. Покупать или брать она будет на «свадебные деньги», отложенные на платье, сомневаясь, боясь и страдая. Нэрнис будет мычать и мяться в сторонке. Еще можно вздыхать. Горестно. Задача простая – присутствующие в трактире гномы, отдыхающие после трудов, должны продать ей телегу. Но если согласятся только дать под залог, то следует утверждать, что «землевладелец и племянница» все равно вернутся в Малерну после покупки скота в Дреште. Помяться следовало самую малость. Торговаться с гномами вообще не стоило. Обязательно надо было обозначить, куда они едут: в Дрешт, в Сиерте дядя скотину покупать не станет. То, что сиертская скотина часто дохнет, Пелли и Нэрнис поняли еще вчера. Сегодня Даэрос пополнил копилку их знаний, сообщив, что «дядя» намерен купить породистых дрештских черных хряков. Ужас!
Пелли опять предстояло играть роль несчастной племянницы, но уже самой, без посторонней помощи. Нэрнис имел право вмешаться только с одним советом своей «молодой хозяйке» – натянуть над телегой полог на манер фургона, чтобы злой хозяин не спекся на солнце.
Поспорить или проработать план детально не удалось. Даэрос требовал немедленных действий. Гномы могли уйти в Малерну, и тогда – прощай телега.
Пелли стояла на верхней галерее и со страхом осматривала будущие подмостки. Гномы, к сожалению, никуда не делись. А вот их завтрак был почти съеден. Нэрнис топтался сзади. Сейчас, или никогда! Бывшая служанка, гордая и прямая, пошла вниз на внезапно похолодевших ногах. Она была уверена, что не сможет ничего правильно сказать или сделать, настолько ей было страшно. Но оказалось, что дополнительные трудности иногда помогают, а не мешают. Трудность заключалась в том, что между стойкой, за которой хозяин протирал кружки, и столом гномов расстояние было весьма значительное. А телегу следовало просить сначала у хозяина трактира, но так, чтобы гномам было слышно. Не кричать же на весь зал… Ближе к концу лестницы Пелли так хорошо осознала неисполнимость задачи, что собралась заплакать от бессилия. Она тут же поняла, что это и есть выход.
Любая девица, пытаясь говорить сквозь слезы, делает это громко и истерично. И Пелли зарыдала. Женщины вполне могут плакать как им надо. Если рыдания недостаточно громкие и жалобные, то стоит только вспомнить свежую обиду, недавнее несчастье, и сила истерики будет немедленно удвоена. Пелли быстренько перебрала в памяти все горести своей нелегкой жизни, и к стойке подходила уже не просто плачущая «племянница», а рыдающая до кашля девица. Она была настолько несчастна, что рыдала, не опуская головы, даже не смотря на то, что всякие капли и сопли летели через стойку в лицо хозяина трактира.
Почтенный Малк решил было, что жадный Сорэад скончался, и у него, достойного трактирщика, будут неприятности. Кому понравится трактир, в котором добрые путешественники, хлебнув вина, дохнут как мухи? Поэтому известие о том, что этот «почтенный дядюшка» просто в стельку пьян, было воспринято с великой радостью.
Нет, у него, конечно, нет телеги. Нет, он просто обязан, как трактирщик, взять плату за еще один день постоя. Конечно, ему неизвестно проспится ли уважаемый Сорэад к ночи. Нет, совершенно неизвестно, когда пойдут пустые обозы из Малерны и согласится ли кто взять с собой путников. Да, с таким грузом не каждый захочет соседствовать. Конечно, он полон сочувствия, конечно, он всё понимает, но визжать не надо!
– Вам, кажется, требуется телега, молодая из почтенной семьи? – К стойке подошел рыжеволосый гном.
– Меня… меня устроит любая телега! – Пелли вошла в роль. – Даже старая-а-а-а! И все равно, из какой семьи-и-и-и!
– Э… – гном даже опешил. Таких глупых девиц он еще не встречал. Так, тем лучше.
Торг переместился во двор трактира. Гном описывал достоинства телеги и останавливаться не собирался. Пелли, успевшая перестать плакать, вновь зашмыгала носом. Пока гном не закончит расхваливать товар, цену он не назовет. Даэрос велел все сделать как можно быстрее, но впереди их еще ожидало описание достоинств лошади! Пелли успела «приняться за старое» еще два раза. Наконец, мастер торга иссяк, клятвенно заверив слезливую деву, что эта телега и лошадь дойдут не только до Дрешта и обратно, но и его, гнома, переживут. А дядя, когда проспится, осыплет племянницу подарками сверх всякой меры.
– Двадцать серебряных или две золотых! – Мастер Твалин, именно его отправили продавать телегу, приготовился ждать, когда ему выложат деньги и сгреб свою бороду в кулак. Это был типичный жест гнома не намеренного отступать от цены.
Вообще-то, гномы – народ честный. Но, если обстоятельства позволяют, то они не могут удержаться, чтобы слегка не завысить стоимость. Самую малость. Как раз, чтобы покупатель не кинулся выдирать гномью бороду или не упал в обморок.
«Племянница» пьяного дяди побледнела как полотно. В мешочке, который услужливо держал Нэрнис, деньги были. Но она не знала, сколько и как их считать. Две золотые монеты она бы отсчитала. Золотых там точно не было – только серебро и медь… Даэрос так торопился, что Пелли не успела ему рассказать о своих возможностях в счете.
– А вот нам бы еще такую накидку, как на ваших телегах. – Нэрнис приступил к исполнению своей роли. Раз «молодая хозяйка» молчит, значит, согласна с ценой. – Хозяин испечется же без накидки.
Ход был неплохой. Цену гном никогда бы не скинул. А дополнить товар какой-нибудь не особо ценной безделицей – запросто. Конечно, о кожаном верхе не могло быть и речи. Но люди были согласны на любую дерюгу. Дуги тоже было взять неоткуда. Но тут, во дворе появился любезный хозяин. Почтенный Малк был рад оказать услугу, гномам конечно, и пообещал дать «для несчастной девочки» четыре жерди, что когда-то служили опорой для огородного плетня, да еще старую оглоблю для верхней перекладины.
Так как любой товар должен быть продан в готовом виде, из кожаного фургона выскочили четыре коренастых бородача и споро принялись за работу. Пелли даже всхлипывать забыла от удивления. Оказывается, у неё было так много зрителей! В других повозках, наверняка, могли быть еще гномы. А рядом с фургонами, на точно такой же телеге, как та, что они «сторговали», восседал мужчина в пыльном черном плаще. Мальчишка, конюх трактирщика, мучился с оглоблями еще одной такой же повозки. Было чему удивиться.
Пока над телегой строили основу низкого шалаша, Малк топтался во дворе и с очередной услугой успел как раз вовремя. Притворно сокрушаясь, он приволок две старые замызганные попоны, пропахшие конским потом. Даже гномы, когда крепили их к верхней перекладине, морщились.
Нэрнис, тем временем рассказывал Пелли, сколько следует отсчитать из мешочка. Невеста же должна знать, сколько у неё «свадебных» денег.
– Двадцати серебряных здесь нет. – Шептал он, развязывая тугие завязки. – Только шестнадцать и немного меди. Ты же – племянница очень жадного дяди, а гном слишком завысил цену. Отсчитаешь десять и… – Он многозначительно посмотрел на творение ювелира-Даэроса, украшавшее глухой ворот платья «племянницы». И тут он увидел её глаза, в которых застыл ужас.
– Я только до восьми… – Прошептала Пелли одними губами.
– Считай до восьми. А потом дай еще две. Две после восьми, поняла?
Пелли поняла. К моменту, когда гномы закончили достраивать телегу до состояния «почти фургона» она даже порозовела. Так просто – две после восьми. Но как стыдно! Она плохо умеет считать. Но если ей только последние два года платили восемь медных в месяц, а посчитать накопления можно было, разложив медяки кучками по восемь монет… Всего семь кучек. То почему, она должна стесняться? И все равно, опять хотелось плакать. Теперь, наверное, Он будет её презирать.
Пелли запустила руку в мешочек и отсчитала восемь серебряных монет. На ладошке было много медных, и она ссыпала их обратно. Потом зачерпнула новую порцию, выдала гному еще две серебряных и взялась за завязки шнурка. Нэрнис хотел помочь.
– Не трогай! – Вопль получился что надо, злой и истеричный. – Не ты надевал, не тебе и снимать! – Слезы были уже наготове. – Во-от! Жених подарил! Кузне-е-ец! – Пелли сняла крученую монету со шнурка и оросила его слезами.
– Будь счастлива, молодая! Кузнец – это очень хорошо! Это самый достойный выбор! – Мастер Твалин нисколько не лукавил. Если гномы клана Кайла и Зубила и считали кого-то из людей достойными уважения, то только кузнецов. Каменотесов – ни в коем случае. Это просто – позор ремесла. – С кузнецом ты будешь богата и счастлива. У тебя будет много сыновей! И все они продолжат дело отца! Достойный кузнец не обидится, что ты, заботясь о семье, отдала его дар! – Гном раскланялся и удалился. Рядом с людьми делать ему было больше нечего. Следовало отнести деньги главе гильдии и описать, как прошла сделка. А так же показать забавную полновесную монету, которая была скручена без помощи клещей. У девицы был, несомненно, могучий жених.
Отсчитать пять медяков за вчерашний ужин Пелли могла и самостоятельно. То ли Даэрос слышал шаги двух своих спутников и проснулся, то ли только что улегся, но изображать из себя спящего не спешил. Он даже лежа выражал нетерпение.
– Ну? – Даэрос требовал доклад.
– Купили телегу. С лошадью. Пелли отдала «подарок кузнеца». Что дальше?
– Дальше будем меня выносить. Пелли, не грусти, я тебе подарю еще монетку. Или что получше. Так… вдвоем вы меня спящего не унесете…
– Да я смогу и один тебя унести! – Нэрнис решил, что долг по переноске братьев следует отдать.
– Ты что?! Да на это представление сбегутся посмотреть все гномы и люди с округи! Пелли, заплати хозяину один медяк за вынос дяди. Пусть его конюхи немного поработают. Нэрьо, ты только немножко поможешь. Вы видели во дворе такие же телеги, как наша?
– Да, видели. – Нэрнис решил, что устроит Даэросу допрос, как только они окажутся внутри шалаша. И если надо – с применением силы. – Даэр, надеюсь, когда мы покинем этот двор, ты нам всё расскажешь. Мне не слишком нравится роль куклы.
– Не злись, мой Светлый брат! И не расправляй так гордо плечи. В твоем наряде это выглядит нелепо. Непременно расскажу. Еще как расскажу! Я тебе… вам такое расскажу! А что с теми телегами?
– На одной разместился некто в черном плаще. Грязный и пыльный. А вторую как раз закладывают. Мальчишка-конюх старается.
– Нэрьо, ты образец наблюдательности. Срочно выносите меня отсюда! Мы должны уехать раньше, чем эти телеги покинут двор!
Когда Пелли вернулась наверх с конюхами, Даэрос весьма натурально храпел. Его заплечник был одет спереди, и он прижимал его к себе как девицу.
– Вот, не отпускает! – Нэрнис мрачно уставился на своего «жадного хозяина» и демонстративно подергал лямку. Злой спящий Сорэад крепко вцепился в мешок. Тащить такого за подмышки не имело смысла. – Ни в какую не снять!
Выносом гостя руководил сам почтенный Малк.
– Беритесь-ка за концы покрывала! Ну, как, тяжелый? Оно понятно – столько вина выпить, да столько съесть! Давай-давай, ребятки, аккуратнее по лестнице. Правильно, правильно, подержи хозяину голову, чтоб о ступени не билась! Разворачивай головой к выходу… – Конюхи тащили Даэроса, который не забывал храпеть даже в этом переносном гамаке. Трактирщик был рад, что гость не собирается просыпаться. – А вот и ваша телега! Какая заботливая племянница, и полог уже откинула. А покрывало я должен забрать. Это ничего, что тут в телеге сена мало и оно колкое, а за покрывало тогда еще два медных пожалуйте. Не старое, нисколько! Гобелен знатный. А то, как бы мы Вашего дядюшку на гнилом-то вынесли? Вот и благодарствуйте! Счастливой вам дороги! Заезжайте еще! – Почтенный Малк был доволен собой. Двенадцать медных он с этого сквалыги все-таки поимел. А не надеялся и на десять. Конечно, если бы почтенный Сорэад был в сознании, то он бы пяти медных за ужин не заплатил, как и еще двух за покрывало, не говоря уже о том медяке, что уплачен за переноску… Но сложилось же. Вот и хорошо. И гномам помог телегу продать. Славно начинается денек!
Пелли чинно уселась на мешок с сеном, предназначенный для возницы, расправила юбки и смело взялась за вожжи. Уж очень Нэрнис на них испуганно смотрел. Понятно, откуда ему знать, как править телегой? Может быть, необученная служанка и не умеет считать, но она, по крайней мере, прекрасно знает, как управлять такой повозкой. А еще, она может ловко запрячь лошадь. Вот посмотрим, как Прекрасный Принц справится с дышлом!
Умудренный опытом тяжеловоз, косил на возницу, почуяв хозяйскую руку. Пелли подтянула к себе хворостину, лежавшую вдоль борта телеги и просто показала её упитанному серому мерину. Повозка тронулась.
– А как его звать-то? – С запозданием обернулась к гномьим повозкам Пелли. Но ни одного гнома рядом не оказалось. Зато ей ответил тот самый возница в черном, который так нахально пялился на неё и ухмылялся, пока они покупали телегу:
– Прошлый хозяин звал Крысаком! – И мужчина неожиданно громко свистнул.
Пелли чуть не упала, когда Крысак шарахнулся в бок, и еле вписала неповоротливую телегу в поворот. Не хотелось бы платить еще и за ремонт ворот. Нэрнис, разместившийся у задка и свесивший ноги наружу, вцепился в бортик. Ещё бы немного – и вывалился.
Служанки умеют ругаться так, что позавидовать могут даже базарные торговки. Собственно, именно там, на базаре, они и учатся неприличному слогу. Аль Арвиль никогда не слышал таких оборотов и сравнений, но образность речи потрясла его больше, чем содержание. Пелли ругалась самозабвенно, выравнивая телегу, а нахальный возница хохотал вслед:
– Вся в дядьку! Вот повезет кузнецу с женой. Смотри, не зашиби молотом суженого!
Пелли пыхтя от возмущения, подгоняла Крысака. Крысак, как оказалось, был степенным тяжеловозом и разгонялся только до определенной скорости. Быстрый шаг был пределом его возможностей. Или желания.
Телега катила по пыльной дороге вдоль пригородов Малерны. С восточной стороны к стенам города примыкали деревни, население которых жило тем, что регулярно поставляло в город тот товар, который не имеет смысла возить морем: молоко, творог, мясо, а так же все, что давали окрестные сады, огороды, а местами и пасеки. Дорога все дальше отворачивала от моря, и оно все реже просвечивало через ветхие заборы и чахлые яблони.
Нэрнис, немилосердно поправ ногами всю ночь не спавшего Даэроса, переполз вперед к Пелли и стал наблюдать за искусством управления Большой Телегой при помощи маленьких женских рук. Как такая довольно большая скотина как Крысак, позволяет собой помыкать, он видел, но не мог понять отсутствия свободы воли у лошади. Очень хотелось расспросить Пелли, как ей удалось справиться с совершенно незнакомым конем. Допрос Даэроса Светлый брат благородно оставил «на потом». Пусть поспит. Надо же было так вжиться в роль, чтобы действительно заснуть, как только телега тронулась по дороге! В конце концов, они теперь едут вполне спокойно, укрытые этими тряпками от любопытных глаз. Можно сколько угодно разминать уши и чесаться. Можно и сапоги снять. Задувающий в лицо утренний ветерок уносит вдаль запах старых попон, и жизнь кажется вполне прекрасной. Нэрнис решил для начала облегчить участь отважной девы, управляющей могучим животным – расшнуровать платье и вынуть меч. Благодаря телеге, его было куда положить. А дорога… Пока не встретится первая развилка, будить Даэроса не стоит.
Пелли блаженствовала. Мерин был смирный. Даже слишком. Другой бы от такого свиста понес, а этот – только шарахнулся. К тому же она сегодня почувствовала себя богатой дамой. Всей суммы, которую она «промотала», бывшая служанка, конечно, посчитать не смогла. Но она помнила, как платила и платила. К тому же и серебром и золотом. А рядом сидел Он! И места было так мало, что сидеть получалось по-настоящему рядом. И впереди у них – долгий путь! Наверное, до самого этого незнакомого и очень далекого Дрешта. А что дальше – не важно. И дорога такая замечательная, не в пример узким улочкам Малерны. И все кругом такое новое и прекрасное. И пусть Даэрос спит как можно дольше, а Крысак идет медленно, как привык.
Когда солнце почти выползло в зенит, а домишки стали уж совсем нищие, Пелли вспомнила, что не помешало бы обзавестись провизией. Как-то уж очень было похоже, что жилье вскоре и вовсе перестанет встречаться. Остановив Крысака у более-менее приличного дома, Пелли спрыгнула со своего «насеста». Мешочек с остатками денег все еще был у неё, и она вошла во вкус распоряжаться им как угодно. В конце концов, хотя бы водой надо запастись. Солнце стало припекать, а Даэрос варился под навесом.
– Нэрнис! Подержите, пожалуйста, вожжи! Просто подержите. – Пелли передала кожаные поводья эльфу, который взял их так, как будто это были, по меньшей мере, змеи. Крысак фыркнул. Нэрнис сжал вожжи до побеления пальцев.
Несмотря на отсутствие меча под платьем, Пелли сохранила горделивую походку. А с гордячками в дорогих платьях не спорят, когда они сами назначают цену. Тем более, с такими глупыми, которые платят за провизию по ценам Малерны. Кто же откажется?
Пелли вернулась к телеге с двумя большими корзинами. Вода, яблочный сидр, хлеб, вареные яйца, местный сыр – всего и много, и всего за два медяка. Еще недозревшими яблоками хозяйка для Крысака снабдила её даром. Готовым мясом разжиться не удалось, зато телега украсилась у задка двумя курами, связанными за лапы. Пока Нэрнис размышлял, насколько допустимо так обращаться с живой птицей, Пелли взяла пару яблок и пошла лично знакомиться с Крысаком. Мерин позволил потрепать себя по челке, аккуратно схрумкал угощение и выжидающе переступил с ноги на ногу. Он никуда не торопился, а яблоки быстро кончились.
– Нэрнис, да бросьте, Вы, вожжи. Идите сюда, он такой славный! – Пелли приглашающе махнула рукой.
Нэрнис разжал пальцы, очень осторожно положил вожжи на мешок и сполз вниз. Аль Арвиль оказался между оглоблями, немного помялся, но успел перепрыгнуть преграду раньше, чем Крысак достал его копытом. Видимо, все-таки потревожил «скотинку». Пелли держала их приобретение под уздцы. При виде эльфа, Крысак передернул ушами – муха, наверное, укусила, и скосил глаза на пустые руки «гостя». Яблок не было. Крысак вздохнул. Свобода воли у коня все-таки имелась. Не всем было позволено его гладить. Нэрнис протянул руку и был укушен. Эльф вскрикнул.
– Ах, ты ж!
– Крысак! – спокойно подытожил Даэрос, вползая на мешок и подбирая вожжи. – Давно стоим? Сколько?
– Да вот только… еды купили! – Пелли почувствовала себя виноватой. Нэрнис укушен, Даэрос сейчас попросит отчитаться за потраченные средства. – Только самое необходимое!
Но Даэрос вышел из образа жадного дяди и просто велел немедленно залезать в телегу. Крысак подобрался. С кем и как можно себя вести он чувствовал великолепно. И если шлеи хлопают по бокам, а возница кричит «Пошла, скотина!», то скотина должна идти и чем быстрее, тем лучше. А то еще и бегать заставят.
– Даэрос! Не томи! Рассказывай, зачем нам в Дрешт?! И почему надо было покупать телегу!? – Нэрнис и Пелли теперь сидели в «шалаше» и наслаждались всеми прелестями плохо продуваемого пространства.
– Сначала попить. Воды взяли?
Даэрос не спеша утолил жажду, от сидра отказался. Потом съел яичко, заботливо почищенное Нэрнисом, а потом все-таки решил домучить и без того замученных любопытством спутников. Ничего не поделаешь – темная половина натуры давала о себе знать.
