Текст книги "Предел (СИ)"
Автор книги: Елена Лобанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)
Айшак пошел побродить по лесу. Что-нибудь съесть навоевавшемуся лошаку было, на самом деле, необходимо.
Эльфы перенесли Воительницу в телегу и укрыли покрывалом. Вайола всхлипывала во сне, бормотала и ругалась. Нэрнис послушал, но так и не смог разобрать, что она хрипит сквозь сон. Светлый вернулся к костру. У него были вопросы, но он не спешил их задавать. Его Полутемный брат, обычно сам всё объяснял. Пелли сидела тихо, как мышь, но в полной готовности обнимать всех плачущих. Нэрнис вспомнил свои рыдания. Позор-то, какой!
И все-таки Даэрос был специалистом не только по части людей. Перевести разговор в ту область, где нужно не страдать, а считать, оценивать и строить планы, мог только такой, тертый жизнью брат.
– Ты понял, кто он был? – Полутемный намеренно выражался обобщенно, чтобы вытянуть Светлого на разговор.
– Кто «он»? – Нэрнис принял правила игры.
– Трактирщик. Кто он был? На самом деле?
– Человек. Слишком опытный воин, для трактирщика.
– Именно. Бывший наемник. Я предполагаю, что он осел в местной глуши, но быстро подмял под себя всех местных жителей. Сколько было нападавших с твоей стороны леса, Нэрьо?
– Пятеро. Двоих я… зарубил еще в лесу. Сначала того, которому я…
– Подробности ни к чему. Значит, пятеро. Шесть – с моей стороны. И еще – сам трактирщик. Он не лез на дорогу, отсиживался в лесу. Но все его дружки были прекрасно тренированы. Знаешь, как я догадался, что с ними еще кто-то есть?
– Услышал его?
– Если бы. Он затаился весьма качественно. Залег и не шевелился. – Даэрос налил вина и заставил Нэрниса взять стакан в руки. – Я обратил внимание на их ножи. Простые крестьяне, промышляющие редким разбоем, нападают с тем оружием, которое им наиболее привычно: вилы, косы, дубины, в конце концов. А у этих были одинаковые длинные ножи, в три четверти стандартного меча. И заточка – хороша. А его меч ты рассмотрел? Я его почистил и забрал, потом покажу. Облегченный – шесть отверстий по полотну клинка. Таким махать можно часами. Но этот «трактирщик» и обычным бы смог. А свист помнишь? Интересный клинок – поющий. Скоре всего, он сколотил банду из местных, когда-то мирных, жителей. Несогласных выжил, оставшихся обучил: все их ухватки были одного сорта. Я был в этих местах лет двадцать назад. Деревня была совсем другая. Не знаю, когда он здесь появился, но если бы не наше дело и спешка, я бы поискал в лесу могилы тех, кого они зарезали. И раскопал бы, Единым Создателем клянусь, чтобы было понятно, кто валяется на дороге и почему. Представь, что на нашем месте был бы Сорэад со своим слугой, племянницей и Достойной госпожой. Где бы они сейчас лежали? А сколько было таких за все годы? Попробуй думать не о мертвых, а о тех, кто будет жить. В селе все равно рано или поздно появятся другие крестьяне. И, надеюсь, им на голову больше не свалится ошалевший от своего мастерства наемник. – Даэрос внимательно следил за братом. Нэрнис все-таки опустошил стакан, и Полутемный подсунул ему целый кувшин. – Конечно, у этого трактирщика когда-то давно тоже был первый бой, и он тоже валялся в кустах и мучился. А потом привык убивать и стал мастером или даже наставником. Не стал бы – не дожил до своих лет. – Даэроса повело в размышления. – Представь, сельского парня, который мечтал завести собственный трактир. Жизнь его поломала, изувечила, переделала, а мечта осталась. Только он не понимал, что это уже – не та мечта. Он накопил золота, купил трактир и землю. Но эта тишь да гладь уже не соответствовала его изменившейся натуре. Сколько он метался? Год? Два? И вот результат: он создал свое войско – трусливое, без знамени и чести. Но его «воины» обрели ту же уверенность в избранности и непобедимости, что и он. Много ли надо, чтобы победить купчишку или крестьянина, который возвращается один с барышом? Да, всего – ничего. И дубьем бы справились. Нет, Нэрьо, он не за медяками в лес ходил. Ему нужна была власть и подчиненные. Пей! Пей и думай, о том, что по дороге пройдут обозы, и никто никого не зарежет. Легче? Нет? Тогда выпей еще. Ну, сходи в кусты, а потом опять выпей! Пелли, ты меня понимаешь?
Пелли никак не ожидала, что потребуется её понимание. Она как раз закончила переделывать картину убийства многих людей в картину избавления мирных путников от разбойников. К тому же этот Полутемный временами выворачивал все дело так, что мысли путались и сознание уплывало. Надо было учесть еще и этот казус. Пелли учла, прикинула и так и эдак. Все равно получалось, что он – прав.
– Достойная Пеллиэ! – Даэрос уже изрядно выпил и перешел на высокий слог. – Хватит страдать. У нас не было другого выхода. Давайте представим следующее: я стучу в каждый двор и сообщаю селянам: «Почтенные! Грабить нас небезопасно. Убивать – тем более. Среди нас – два эльфа, одна воительница, буйная, молодая и потому нелепо-бесстрашная, и Айшак – порождение дикого гоблина и скотской матери». – В лесу захрустело и на поляну выбежал радостный лошак. Полутемный вспомнил его подвиги и решил, что животное честно заслужило одобрение. – Иди! Иди, ко мне, тварь позорная, ценный экземпляр. Вались, почешу, так уж и быть. – Даэрос сгреб Айшака за храп и пригнул к колену. – Вот! Ну и как я мог объяснить, тем троим, которых он затоптал, что это не просто лошак, а научно обоснованная ценность? Гадкая и злобная. Пеллиэ, с чего я начал? А! Ну и еще – с нами нежная дева, убивать которую – подло. Представили? Глупо? Так какого ж я тогда оправдываюсь! – Айшак заранее захрипел, предчувствуя удушение, но был совершенно неожиданно обласкан. – Прости, мерзавец. Хочешь укропчика? – Полутемный расщедрился на целый пучок. – Нэрьо, кончай кусты удобрять! Тебе все равно нечем. Иди, поешь! Пеллиэ, ты тоже, давай, кушай. А то на вас смотреть страшно: цветок сиори и полевая ромашка, того и гляди, ветром унесет. Хватит лепестками трясти. Такое впечатление, что до нас в мире вообще никто никого пальцем не тронул. Светлый мой, тебе еще что-то неясно?
– Сапоги… Зачем? – Нэрнис тяготился этим отвратительным фактом. Раздевать мертвых – верх непотребства.
– Ах, ну да! Значит так: едут за нами четверо в плащах. Приезжают в село и видят: трактирщика нет. Его жена объяснить ничего не хочет или не может. Село тихое, подозрительно пустое. А они тут, кстати, не так давно проезжали в сторону Малерны. Значит, что-то случилось. И вот они въезжают в лес… Впечатлились? исуем дальшЗа поворотом дороги они наткнутся на тела. Трактирщик и еще один селянин заколоты. Двое других убиты ножом в спину. Тот, что с порезанный рукой – ножом в горло. Ещё двое валяются в разных местах с раздробленными головами. Бородатый – со сломанной спиной. Ну и конечно, самый загадочный мертвец – Вайолин. У него такая дырка на темени, что запросто можно задуматься о буйных огромных дятлах. И уши стерты. Пусть думают, как такое возможно. И в довершение картины: один из покойников на дороге и ещё двое таких же, в лесу, зарублены мечом. Нэрьо, если бы ты столкнулся с таким обильным на несуразности сюжетом, ты бы попытался, хотя бы в целях сохранения собственной жизни понять, кто их всех отправил в Вечные Чертоги?
– Да… Конечно, я бы попытался прочитать следы, посмотреть, кто и чем был вооружен…
– Именно! Я сделал все, что мог. Они увидят следы телеги Почтенного Сорэада уходящие вдаль по лесной дороге. Некий лошак, судя по тем же следам, плелся все время сзади. Плащеносцы непременно обнаружат, что Сорэад остановился. Этот мерзкий скряга не взял только ножи «селян». Отбирать оружие мертвых – плохая примета. Но все, что на них было: хорошие сапоги, амулеты, обереги, даже хорошие пуговицы – все собрал. Нэрьо! Не закатывай глаза! Когда на поле боя гибнут воины, и нападающие и защитники, окрестные крестьяне равно обирают тела и тех и других. И, спаси Создатель, раненых. Многие после этой «жатвы» переходят в разряд мертвецов. Никакой Сорэад не проехал бы мимо восьми пар хороших сапог и, не обыскав тела. Заодно, отсутствие восьми пар сапог не позволит точно понять рисунок боя. На этой дороге и в лесу теперь надо три дня сидеть, чтобы хоть в чем-нибудь разобраться. Теперь все выглядит так, как будто Сорэад прибавил ходу, только миновав отваленное бревно. Или я, по-твоему, должен был оставить следы того, как вчерашний дохлый лошак бодро дробил копытами черепа, Сорэад кидался ножами, а его слуга благородным клинком рубил головы сельским разбойникам? Нэрьо, пусть они размышляют, кто кого в лесу убил, и кто следы заметал. Вполне небрежно – видно, что заметал, но качественно – не видно, чьи были следы. А Сорэад должен был остаться Сорэадом. И остался. Пока вы с Пелли обнимались в телеге…то есть, спали в обнимку, я закопал сапоги и прочий хлам в лесу. А вот чего я не могу сделать, так это заставить тебя забыть, как ты рубил и пел. Кстати, а что это был за жуткий вой? В принципе, я догадываюсь, что это – песня. Но хотелось бы знать, о чем она…
Светлый понял, что брат иссяк и больше не намерен утешать особо чувствительных.
– Даэр! У меня такое впечатление, что неделю назад я был ребенком, а теперь постарел.
– Это страшно? Нашему… то есть, моему Повелителю Амалиросу почти две тысячи лет. Живет же.
– Грустно!
– Ты просто мало выпил! Жизнь же очень быстро меняется. Например, я еще позавчера хотел убить вот эту скотину. – Даэрос дергал за губу Айшака, который завалился ему головой на колени, как домашний пес. – Скотинку! Ослище поганый! Морда мерзкая. Теплая! Поднимись, я тебя поцелую! Какая же ты – ценная тварь! Пить будешь, гадюкин сын? Пока хозяйка не видит? – Айшак был вздернут за холку и покорно выхлебал все, что ему налил в кофр обожаемый сильный вожак, после чего упал. – Все! Спекся! Слабак! – Даэрос заливал бой вином.
Нэрнис глушил свои муки тем же, следуя примеру и совету Полутемного брата. Пелли пила за компанию. Её ещё никто не учил правильно выбирать компании. Иначе, она бы полностью осознала все, что происходило дальше.
Сначала голодный, выпивший кувшин вина Нэрнис попытался спеть то, что он пел в бою. Даэрос поздравил брата с очередной победой, заявив, что волки навсегда ушли из этих мест. Светлый был «хорош» настолько, что согласился выслушать стихи без рифмы. Но Полутемный пообещал в них бездну смысла. Потом поэт искал змею, но не нашел и стихи обошлись Нэрнису сравнительно легко. Без жертв. Это Пелли еще помнила. Но смысл стихов она не поняла. Её обожаемый Принц делал умное лицо, но по всему было видно, что и для него этот смысл не вполне ясен. Даэрос, видя невменяемость спутников, пытался им помочь и дополнял чтение комментариями:
Нет осенней листвы.
Только эльф украшает собою иву.
Одинокий желудь.
– Ну! Это же типичное! Ну, эльф на дереве! А, ну вас! Вот еще…
Страшно. Верят в легенды
Сыны дровосеков о бессмертных в лесу.
Эльф не может дать дуба
– Жизнеутверждающе, да? Или вот:
Эльф о корень споткнулся.
Старый дуб был им назван дубиною старой.
Любит эльф констатировать факты.
– Высоконаучно, вы не находите? Тогда еще:
Эльф пускает стрелу.
Умер старый клыкастый секач – поедатель
Дубов нерожденных
– Это о приумножении лесов. Цикл стихов называется «Дубы и эльфы». Мой Светлый период в творчестве. Пелли, ты нечувствительна к поэзии. Вот, другое дело – Нэрнис! Видишь, он плачет. Айшак, уйди, дай я брата обниму!
Нэрнис плакал почти от счастья. День был страшным, вино вымороженным, но все остались живы. И даже Даэрос, вопреки ожиданиям, прочитал не нечто постыдное про голых дев, а вполне приличное. Ни одного похабного слова. Нефраль – а не брат. Может же, оказывается. Жаль только, что Светлый период в творчестве у него давно прошел.
Как оказалось у Даэроса прошло еще и лирическое настроение. Полутемный вновь приступил к активным действиям.
– О! Я, кажется, решил одну сложную задачу. Нэрьо, а принеси-ка нашу братскую чашу. Ладно, ползти не надо. Пелли, то мятое блюдо в его сумке, помнишь? Неси. Сейчас я все объясню.
Пелли пришла в то состояние неуемной веселости, когда кажется, что можно еще много чего выпить, но на самом деле – пить больше нельзя. Она очень хотела что-нибудь спеть, но не знала ничего кроме детских песенок, которые когда-то ей напевала мать. При эльфах исполнять такую чепуху – неприлично. Конечно, они думают, что «не могут дать дуба». Но это пока за них люди, как следует, не взялись.
Вайола брыкалась во сне. Вытаскивать из-под неё мешок было трудно, но Пелли справилась. Даэрос что-то усердно втолковывал Нэрнису. Нэрнис выражал эмоции бровями, иногда жестами, но в целом, похоже, был согласен с доводами. Потом он кивнул, пожал руку Полутемному брату, и Пелли поняла, что момент упущен: Темное нетрезвое чудовище заморочило голову Прекрасному Светлому Принцу и склонило его… ну, к чему-то, точно склонило.
– Милая наша Пелли! – Даэрос стоял с полным «блюдом» вина и почти ничего не проливал. – Твои заслуги перед нами неоценимы. Долг невосполним. Наш. Мы с братом долго спорили, кто, как и чем из нас… кто из нас тебе более обязан, и решили, что – никто! То есть – поровну. Каждый из нас должен взять тебя в жены. Не сбивай меня, Дева. Не на время и не по очереди. В том смысле, что у эльфов не может быть одной жены на двоих. Хочешь быть женой на двоих? А чего тогда подпрыгивать? Вот! Значит, в этом месте наши обычаи сходятся. Таким образом, если ты не можешь именно этим путем… то есть мы этим путем никак не можем… Короче: одна сестра на двоих вполне может быть. Это естественно! Хочешь братьев? Один – нормальный, другой – я. А я, как брат, очень даже неплох! Нэрнис, подтверди! Видишь, он кивает. Что значит, если он хочет? А мое мнение где? Мы вообще в данном вопросе с ним сходимся, поскольку это – общее тело. То есть – дело. Ваше тело – наше дело, или наоборот? Я запутался с тобой, Пелли. Братьев заводить гораздо легче, чем сестер. Короче, Дева наша ценная, пей, пока наливают! Это братская чаша, а не блюдо мятое. За отказ – кровная месть! Ты хочеш-ш-шь крови!?
Этого Пелли сегодня насмотрелась вдоволь и больше не хотела. А в том, что Темный может убить быстро и на ощупь – не сомневалась. Она отхлебнула из «чаши». Даэрос приподнял засыпающего Нэрниса за ворот рубахи и показал ему братский сосуд. Реакция была правильной. Не пить из этого было нельзя. Нэрнис выпил. Пил честно. Даэросу пришлось отнять, чтобы самому приложиться.
– Все! Готово! Поздравляю, Пеллиэ, теперь у тебя есть два брата. А ты есть у нас. Никуда не уходить! Если что – зови Айшака. Завтра нас везет Вайола. Как хочет, пусть так и везет. Два брата! Здорово, да? А еще… Я тебе завтра уши проколю.
Темный растянулся рядом с Нэрнисом. Пелли смотрела на двух спящих эльфов и не понимала. Не понимала, как она может вот так любить этого замечательного зеленоглазого… уже брата. Не понимала, потому, что теперь это было неправильно. Не понимала, чем два остроухих пьяных мужика отличаются от двух обычных пьяных мужиков, которых она в своей жизни неоднократно таскала из трапезной по комнатам. Не понимала, как можно вот так спать на земле. И еще: два спящих вповалку брата – это не просто два спящих вповалку. Они пачкаются, пылятся и могут свалиться в костер. Пелли приступила к новым тяжким обязанностям. Откатила, повернула, уложила, укрыла. Между братьями как раз осталось место. Пелли втиснулась, по привычке прижалась к Нэрнису и вспомнила: «Я тебе завтра уши проколю». Обещание было страшным, но она понадеялась, что Темный брат о нем не вспомнит, и уснула.
Ближе к утру проснулась Воительница. Костер потух, остатки ужина валялись, как попало. Вайола быстро навела порядок и приволокла сучьев для костра. Потом еще раз прошарила окрестный ельник и принесла еще охапку. Делать было больше нечего. Неуспокоенная Воительница обошла окрестности дозором, чуть не раздавила ежа и вернулась к костру. Надо же, как они мирно спят! Хоть сейчас нападай. Хотя… Это – неправда. Светловолосый успеет убить раньше.
Даэросу стало душно. Он открыл глаза и посмотрел в нежное розовеющее небо. Рядом лежала Пелли в обнимку с Нэрнисом. Все они втроем были укрыты покрывалом и периной. Жарко, конечно, но утром весьма кстати. А вот это… Полутемный провел рукой по волосам. Тина какая-то…
Выпутав из волос что-то скользкое и длинное, Ар Ктэль был поражен. Некто, хотя не трудно догадаться, кто именно, вплел ему в волосы кувшинку.
– Нэрьо, вставай! Озеро не так уж далеко. Доброе утро, Достойная Вайола! Благодарю Вас за такой изящный и нежный дар. Не Вы? А кто? – Даэрос впервые слышал такую наивную детскую ложь. Если не она, то остается только Айшак. Но это не Айшак топчется вокруг телеги, краснеет, пыхтит и запрягает Крысака. Полутемный приуныл: только правильно определил одну деву, как тут же вторая начала создавать проблемы. Ладно. До жениха – день лесом, день полем, а там – уже недалеко.
Свеженазначенная сестрой Пелли собиралась поутру помучиться вчерашними проблемами. Но ей не дали. Не дал её коварный Темный брат. Она, как ни старалась, не могла его считать даже на четверть Светлым. Он отправил Нэрниса и Вайолу к озеру – за водой и помыться, а сам собрался исполнить свое обещание. От вида иголки, загнутой на манер крючка, у Пелли сразу же закружилась голова. Наверное, Даэрос рассчитывал, что чувствительная девица упадет в обморок, и он проколет ей, все, что надо без проблем. Не тут-то было. Есть ситуации, когда девы предугадывают такое развитие событий: они лежат в полном бесчувствии, а над ними издеваются грубые мужчины.
Даэрос даже не сразу понял, зачем Пелли задирает юбки да еще так неприлично высоко. Просто поначалу она делала это слишком медленно. Зато потом новая родственница показала очень приличную скорость в беге по лесной местности, пересеченной упавшими стволами. Тропинка к озеру, которую протоптала ранним утром Воительница, позволяла бежать, почти не спотыкаясь. Даэросу было не слишком удобно ловить Пелли одной рукой. В другой руке он сжимал свое страшное оружие. Шустрая девица пользовалась тем, что она есть никто иная как сестра, поэтому её нельзя отловить на манер Айшака – сбить с ног и завалить. Полутемному приходилось бежать рядом и уговаривать.
– Пеллиэ, все девы, у которых есть серьги, сначала прокалывают уши…
Нэрнис и Вайола, заслышав позади топот и вопли, благоразумно уступили дорогу.
– Милая моя, я же промыл иголку в вине! Я же не могу с ней бегать…
Топот затих где-то у озера, а потом раздались вопли: «Спасите! Помогите!» Светлый и Воительница рванули вперед. Уши ушами, но девы, которых всего лишь укололи, так не орут.
И – точно! Берега озера оказались илистыми, а местами болотистыми. То ли Полутемный специально загнал Пелли в топь, то ли она сама туда угодила, но Даэрос собирался воспользоваться моментом. Он перекинул к увязшей по пояс Пелли толстую корягу, а теперь полз по ней к несчастной девице, вместо того, чтобы её вытаскивать. Свой «крючок» он зажал губами, поэтому разобрать в точности его слова было невозможно. Но суть Нэрнис понял: непременно спасет – как только уши сестре проколет. Пелли была в безвыходном положении: руки заняты корягой, ноги скованы трясиной.
– Даэр! Тебе не стыдно? Кто так с сестрами обращается? – Светлый был возмущен.
Даэрос пристроился на коряге на корточках, взял в руки «иглу» и возразил:
– Я слышал, что все браться и сестры именно так в детстве и поступают. Дерутся, ругаются и жалуются друг на друга родителям. У нас не было совместного детства. Я восполняю пробелы. Сейчас Пеллиэ меня немножко поненавидит. Потом уши заживут, и она снова будет меня любить. Сестрица, не верти головой, ты же не хочешь оказаться с проколотым носом, как орчанка? Чем быстрее проколем, тем быстрее вытащим тебя отсюда. Вот и все! И стоило бегать? – Даэрос прополз по бревну обратно, вытащив Пелли на себе. – Теперь тебя надо отмыть, а мы тебе по-братски одолжим что-нибудь из одежды. И меня тоже надо отмыть. А в ближайшем городишке купим пару платьев. Лучше – три. Ну, не плачь! Потом сама радоваться будешь. Я тебе еще колечко подарю. Воительница, забыл сказать – второй орден Вам обеспечен. За отвагу.
Пелли зашла в воду, наклонилась и делала вид, что полощет подол, хотя в таком грязном платье окунаться следовало целиком. Даэрос, например, так и собирался сделать. Надо было только зайти поглубже, где вода была не такая мутная. Но Пелли его еще не простила. Она дернула проходившего мимо Темного за ногу, и он отравился купаться на грязном мелководье. Светлый брат радостно поддержал её с берега:
– Видишь, Даэр, какая у нас сестренка мстительная, вся в тебя! И волосы, кстати, белые-белые, как я помню. Пеллиэ, у тебя точно в роду Темных не было?
Вайола, наконец, поняла, кем приходится двум эльфам эта невзрачная девица. Но, проспав весь процесс «братания-сестрения», она сочла, что ей после боя оказали особое доверие и открыли тайну.
По возвращении на стоянку, Даэрос снова взял командование на себя.
– Будем считать, что повеселились и размялись. А к озеру прогулялись даже быстрее, потому что бегали. Но я бы не советовал всем ежедневно мокнуть. Особенно девам. Быстро переодеваемся и трогаемся в путь. Вайола, сегодня повозкой правите Вы. Одевайте свое прекрасное платье. К вечеру мы покинем лес, а за лесом сел гораздо больше. И не исключено, что нам кто-нибудь может попасться навстречу. Пеллиэ, развесь свое платье на просушку поверх попон. Надеюсь, до вечера оно высохнет с ветерком. Нэрнис, я думал, что ты весь день сегодня проспишь. Значит, будешь сидеть и скучать в телеге. Ну, иногда мы можем пройти часть пути лесом. Для разминки. И для разведки тоже.
Крысак кивнул на прощание поляне, Айшак попытался порвать привязь и вырваться на свободу. Даэрос недобро на него посмотрел, потом вспомнил, как вчера расчувствовался и даже поцеловал это «отродье» и посмотрел еще злее. Лошак притих и смирился.
Дорога была тиха и пустынна.
– Хорошее время года. Может быть, и без лишних встречных проедем. – Даэрос был доволен почти всем, особенно своей вчерашней находчивостью. А тем, что его, изворотливого и шустрого подловили за ногу – нет. Повторив мысленно сто раз: «Нельзя расслабляться и недооценивать противника», он счел себя достаточно наказанным и перестал сердиться на Пелли.
Пелли полдня проспала в телеге. Платье уже высохло на солнце, и теперь она могла сменить Воительницу на месте возницы. Вайола заползла в шалаш «пожевать». Остроухие браться шли-бежали лесом и на «ау» сестры откликались голосом «Сорэада» и Нэрниса. Хорошо, что все окрестные крестьяне готовились к сбору урожая, дороги были пусты, а праздные путники в этой части Империи – редки. Светлый и Темный временами нагоняли телегу и приносили добычу. Мужчины никогда не упустят возможность слегка посоперничать и произвести впечатление на девиц, даже если девицы – сестры или чужие невесты. То, что два представителя мужского племени были эльфами, нисколько не меняло сути дела.
Пелли уселась поудобнее, подобрала вожжи и принялась размышлять. Служанка привыкла чаще исполнять чужие приказы, чем приходить к решению самостоятельно. Поэтому размышления над темой «как правильно любить брата» продлились почти до вечера. Оказалось, что если много думать, дорога становится короче, и день – тоже. За это время Пелли успела честно рассмотреть вопрос разной продолжительности жизни людей и эльфов, несколько раз напомнить себе о бесполезности мечтаний и прийти к выводу, что её Темный брат оказался, как обычно, как ни противно – прав. Временами навещаемая, томно вздыхающая по Прекрасному Принцу беззубая старуха – зрелище не столько комичное, сколько тягостное и отвратительное. Совсем другое дело – престарелая сестра. С учетом, что брат не является кровным родственником, любить его можно все-таки чуть больше, чем обычного брата. В положении сестры нашлись и другие преимущества: вполне допустимо целовать этих самых братьев – Темного для маскировки, Светлого – для удовольствия.
За этот день Пелли стала еще взрослее, потому что нашла в себе достаточно честности, чтобы удивиться собственной изворотливости. Правда, она быстро пришла к согласию с собой, решив, что в обряде братания заложено нечто большее, чем простое питьё вина. И что-то все-таки передается с этим действием от брата к сестре или от сестры к брату. Поэтому изворотливость – это, несомненно, от Темного. Оставалось только перейти от размышлений к делу.
Воительница была абсолютно права, когда предположила, что Нэрнис, собирая по склонам оврагов позднюю землянику, должен был отставать, удаляться от дороги и «терять контроль над ситуацией». Те же претензии были предъявлены Даэросу, который завалил подсвинка. Где это видано, чтобы молодые кабанчики паслись у дороги в одиночку, напрашиваясь на ужин? А в сказки о том, что остроухие охотники способны убивать врагов, собирая ягоды, Достойная Вайола верить отказывалась. Она отлежала себе бока и потому была не в духе. Масла в огонь её возмущения добавляла Пелли со своим проявлением родственных чувств. Даэрос был награжден поцелуем, потому что кабанчик «Ах, какой свеженький!». Нэрнис – за землянику, которая «Ах, какая сладкая!» Еще раз – Темный за «Ах, какого миленького поросеночка!» И – опять Светлый потому, что «Такой заботливый!» Как можно было убитое животное считать «миленьким», Воительница не понимала и переспросила:
– Пеллиэ, ты хотела сказать, что кабанчик «дохленький», а не «миленький»?
Пелли пришлось признать, что – дохленький. А со стороны Даэроса было крайне любезно умертвить его не у всех на виду. Поэтому Темный был поцелован еще раз, и следом – Светлый, «чтобы никому из братьев не было обидно». На этом поводы целоваться иссякли.
Нэрнис решил, что Пелли страдала от одиночества не меньше, чем его Полутемный брат. Поэтому, став сестрой сразу двух братьев, она так бурно выражает свои чувства.
Ар Ктэль, которого еще никогда в жизни не целовали так неискренне, покопался в своей безрукавке, вытащил очаровательное колечко с белым тарлом и торжественно надел Пелли на пальчик со словами:
– Как и обещал, это – тебе сестренка.
И про себя добавил: «За изворотливость и умение ловить момент».
Ночью, размочалив-таки веревку, сбежал Айшак.
