Текст книги "Предел (СИ)"

Автор книги: Елена Лобанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц)

Вечер стремительно приближался, село миновали, а лесная опушка совершенно не располагала к ночлегу. Мимо них по дороге пошаркал уже качающийся сизоносый слуга трактирщика: не иначе, возвращался за добавкой. Даэрос притих в объятиях Вайолы и был странно сосредоточен. Пелли подстегнула Крысака, и телега вкатилась в тихий, прохладный лес.

Издалека он казался густым, но оказалось, что редко стоящие высокие сосны никак не подходили для скрытной стоянки. Нэрнис заверил, что впереди будет березняк, а за ним, скорее всего – ельник. Решено было ехать к ельнику. Пелли разморило после походов, таскания бурдюков и мешков. Запах нагретой за день смолы и хвои струился вокруг и создавал ощущение удивительного покоя. Нэрнис сзади подпирал её плечом, и жизнь опять стала прекрасна. И как он, не глядя, отличает елки от сосен? На запах? А Вайолу она сегодня по части наблюдательности обставила. Ей же пообещали серьги, а не какой-то там «орден».

Деревья расступились, как будто шарахнулись от дороги, потянуло сыростью. Впереди и, правда, показался густой низкорослый ельник. По обочинам колыхалась трава. Крысак пытался дотянуться губами до медуницы. Пришлось спешиться и взять его под уздцы. Даэрос выскочил из телеги и шел следом, распрямляя траву и пытаясь хоть как-то замаскировать выкошенный их отрядом проход в подлеске. Айшак топтался рядом с ним и всё портил. Пришлось махнуть рукой на это бесполезное занятие и идти помогать Пелли управляться с Крысаком. Ельник пришлось обогнуть, преодолевая корни, кочки, бугры и ямки. Между двух стволов телега чуть не застряла, и Полутемный, наконец, объявил привал.

Место оказалось не плохое. Пока девы выгружали припасы, распрягали и стреножили Крысака, Нэрнис натаскал сухих еловых веток и разжег костер. Даэрос смотрел в огонь, во всеобщей суете не участвовал, и, казалось, улетел в своих мыслях куда-то в грядущую ночь.

– Даэр! Ты бы помог!

– А? – Полутемный очнулся, но не до конца. Он встал, прошелся, вытащил из вещей косынку Пелли, расстелил и стал накрывать на стол. По мере того, как он доставал из своей безрукавки предмет за предметом, взгляд его терял осмысленность. Даэрос о чем-то весьма сосредоточенно думал, но точно не о том, что делал. Нэрнис, Пелли и Вайола, наблюдали за его манипуляциями и удивлялись – было чему. Из передней части жилета появились восемь серебряных вилок. Четыре отправились обратно в карман. Столовые ножи перекочевали на платок в том же порядке. Потом последовала солонка цветного стекла с солью, вставленные одна в другую серебряные с чернью стопки и пара хищного вида стилетов, блиставших идеальной заточкой. Когда Даэрос выложил кольца для салфеток, Нэрнис не выдержал:

– Брат, а где ты хранишь складной поднос и тарелки?

– Нигде. – Полутемный встряхнулся. – Да, кольца – это лишнее. Давайте еду, вино, сейчас поедим и я вас огорчу. Айшак, яблок нет. Иди елки грызи. Пелли, если Крысак напился, дай ему овса. Вайола, не садитесь на этот ствол – трухлявый. Не ушиблись? Бурдюки и часть еды – обратно в телегу. Завтра уедем до рассвета.

Разбудили на свою голову! Пелли была расстроена. Теперь опять с мешком возиться. Раскомандовался! А такой был смирный и мечтательный – настоящий эльф. Как на картинке. У-у-у! Змея остроухая!

Нэрнис возражать не стал и пошел нагружать телегу. Вайоле и половины «ложа» для сна хватит. А они и так поспят – привычные уже. И, похоже, что его Полутемный брат до чего-то додумался, но это «что-то» их скоро огорчит. Ни дня без пакостей! Кажется, вечность миновала с тех пор, как он покинул Озерный Край. Там раз в сто лет шишка не вовремя упадет – уже событие. А с этим Полутемным братом – ни дня без шишек… То плащами швыряемся, то от стражи бегаем, то людьми прикидываемся. Вот, Воительница попалась с тяжким недугом. Девы то в обморок падают, то спасают, то опять в – обморок. Айшак елку жрет. Кушает, то есть. Красота… И впереди опять что-то намечается. Весело-то как! Надо начинать писать мемуары: «Однажды мы с братом угодили…»

– Нэрьо! Хватит радостно улыбаться телеге. У тебя – странный вид. Иди к нам. – Даэрос уже наливал девам вино.

Вайола отнеслась к совместному распитию вина слишком серьезно – сидела прямо, стопку держала крепко, оттопырив пухлый мизинчик. Это же как раз то, о чем рассказывал отец! Сначала воины преодолевают препятствия, лучше, конечно, когда не просто преодолевают, а дерутся. Потом вместе пьют. Положено напиться… Но таким наперстком – вряд ли удастся.

– Так! Сначала выпьем за то, что Создатель предусмотрительно завел нас в тот овраг. – Даэрос хлебнул из кувшина и передал его брату. – Теперь надо сделать хоть что-нибудь приятное для продолжения этого замечательного дня. – Он перевернул свой вместительный жилет и стал копаться в наспинных карманах. – Где…а, вот! Пеллиэ, как я и обещал, это тебе.

Пелли не поверила своим глазам. А Нэрнис открыл в изумлении рот. Даэрос протягивал Пелли серьги. Серебристо-синий нефраль украшали лунные тарлы редкой, чуть голубоватой окраски. Металл обнимал камни и струился по их округлым бокам плавными волнами. Работа потрясала и искусством и изяществом. Даже завладевшая кувшином Вайола, забыла из него хлебнуть. Вряд ли Пелли, когда принимала в дрожащие ладони эту красоту, представляла, что такие украшения не погнушалась бы одеть сама Императрица. Нет, Озерная Владычица тоже не отказалась бы. А их стоимость… Нэрнис только спросил:

– Сам?

– Нэрьо, ну конечно, это – моя работа, из последних. Вайола, девы не пьют из кувшина. Воины – пьют, но не перед боем. А завтра будет бой! Нэрнис, я не шучу. Это и есть то, чем я собирался вас огорчить. Ешьте, сейчас объясню. – Даэрос долил девам вина и отставил кувшин подальше. – Наши разведчики… Вайола, я придумаю что-нибудь с орденом, обещаю! Непременно подам прошение Повелителю. Итак, наши разведчики доложили обстановку весьма умело и отличились наблюдательностью. Но они не заходили дальше постоялого двора. Через дырку в попоне я увидел следующее: когда мы огибали деревню, за нами следили из каждого двора. Это было не любопытство. Любопытные селянки выходят к дороге. А ползущий по бурьяну селянин – это разведчик. Поля по обе стороны дороги давно пустуют. С них только траву на сено собирают. Дальше по дороге – сплошной овес. Солома на крышах – от того же овса. Хлеб здесь не сеют. А постоялый двор – всего один. Корова, похоже, тоже одна. В селении даже запаха скотных дворов нет. Свинарников – точно нет. Спрашивается: чем живут местные жители? Мелкие огороды? И коней кормят овсом от нечего делать? Теперь: слуга трактирщика. Откуда он шел? Или от крайних домов или от леса. Скорее всего – от того двора, из которого выполз разведчик. Сначала я его только слышал. Он шуршал в бурьяне как огромный змей. Пелли, это – сравнение, не бледнейте и выпейте еще! А вывод получается очень простой: селяне живут грабежом одиноких путников. Когда едут хорошо охраняемые обозы, и – много, они вполне могут приторговывать овсом и казаться мирным селением. Но такая добыча, как одна телега… Конечно, они ни в коем случае не нападут рядом с деревней. Впереди у нас дорога, которая идет лесом на два дня пути. Причем, она заворачивает все время вправо. Пожалуй, они срежут путь через лес, завалят дорогу, и будут ждать нас завтра около полудня в тихом месте. Наверное, та золотая монета была не кстати… И отсутствие жадного Сорэада – тоже. – Даэрос промочил горло и продолжил. – Наши плащеносцы увязли в степи. Сейчас, всадник, наверное, гонит изо всех сил, если не остановился на ночевку. Или сегодня ночью или завтра с утра, они починят телегу. Но до постоялого двора будут идти день, не меньше. Вторая лошадь у них теперь уставшая, да к тому же – не тяжеловоз, а обычная крестьянская кобыла. Можем выиграть два дня. – Полутемный отнял у Нэрниса кувшин. – План такой: завтра выезжаем до рассвета. Вы, Воительница, надеваете свои латы – хоть какая-то защита, и сидите в шалаше. Враг не должен знать, что у нас есть такой воин! Значит, Вы сидите в шалаше, с секирой. Пеллиэ, ты будешь, как ни в чем не бывало править телегой. Мы с Нэрнисом пойдем по обе стороны дороги лесом. Айшак пусть так бегает. Оседланный лошак может вызвать подозрения. О! Пришел, услышал… Не мажь меня хвойной слюной, чудовище! Вайола, приласкайте своего коня, а то неизвестно, как он себя в бою поведет. Я знаю, что Вы на него обиделись. Но завтра нам нужен Боевой кусачий и лягающийся Айшак, а не это грустное создание с тоской во взоре. Я хочу видеть прежнюю радостную тварь, способную на подлости. Или – на подвиги. В его исполнении – это одно и то же. Всем поесть на ночь. Перед боем – никакой еды. Пелли! Вы завтра будете… визжать. И – никаких обмороков. Айшак тихо будить умеет? Лягнет? А кого он лягнет? Главного самца? Понял. Продолжать эту тему не стоит. Всё! Соображения и дополнения есть?

Спутники Полутемного предводителя ни соображений, ни дополнений, ни сомнений не высказали. Пелли боялась заранее. Особенно за Нэрниса – он же такой хрупкий! За себя она боялась не очень. На неё никто никогда не нападал, к тому же со слугами Малерны фар Бриск обычно никто не связывался.

Нэрнис боялся за Пелли. Она будет приманкой, а отбиваться ей нечем, да и не умеет. А… селян-разбойников придется убивать. По настоящему. Надо воззвать к Создателю. Может, Даэрос излишне подозрителен и ошибся?

Вайола ворочалась в телеге и не могла уснуть. Бой! Настоящий бой с разбойниками. Как благородно! Как отважно! Хоть бы разбойников было побольше! И секирой их, секирой!

Даэрос прикидывал возможное развитие событий. Пелли свалится в обморок. Вайола после первого промаха тяжелой секирой рухнет кому-нибудь под ноги. Надо будет успеть прикончить этого «кого-нибудь». Нэрнис если и поцарапает «селянина» своим высокохудожественным мечом, то вместо продолжения боя будет, согнувшись пополам, изливаться в кустах. Оставалось надеяться только на свои двенадцать стилетов, короткие даги и… буйство Айшака.

– Ну, что? – Полутемный почесал за ухом вернувшуюся к нему скотину. – Повоюем завтра?

Айшак фыркнул и оскалил желтые зубы. За таким остроухим предводителем он бы и в огонь полез. На том и договорились.

Ближе к утру Даэросу приснилось, что Боевой Айшак улыбается ему во всю пасть, и утыкаясь в ухо бархатными губами, шепчет: «Прорвемся! Самцы мы, или кто?» Айшак, конечно же, молчал. А вот ухо и вправду собрался пожевать – уже щекотал губами и сопел. Небо на востоке посветлело. Солнце еще только готовилось взойти, но пора было собираться. Полутемный встал и пошел будить «войско».

Войско просыпалось с трудом, а соображало еще хуже. Вчерашние страхи развеялись за ночь, и в предстоящую стычку в этом тихом лесу «бойцам» верилось плохо. Вайола от этого была уныла, Пелли сонлива, а на Нэрниса совсем некстати нагрянула лень. Кое-как впрягли Крысака и сложили в телегу остатки ужина. Предстояло облачить Вайолу. Оказалось, что облачение в доспех девы – совсем не то, что облачение в доспех обычного рыцаря. Воительница объяснила, в чем сложность – верхнюю часть тела следовало правильно разместить внутри нагрудника…

Такое Даэрос видел впервые. Остальные – тоже. Вайола уложила переднюю половину кирасы на землю, легла сверху, опершись на руки, поерзала, потрясла плечами, утрамбовала свое женское богатство и приказала:

– Теперь надо накрыть наспинником и стянуть по бокам.

И ни тени смущения!

Даэрос критически осмотрел эту защиту:

– Хоть бы набедренники были… и шея ничем не прикрыта.

Оказалось, что набедренники были тем единственным, что пышная Воительница смогла снять с себя на степной жаре без посторонней помощи. Дотянуться до боковых ремней кирасы не позволил объем «железной» груди и длина рук. Зато, по заверениям Вайолы, так она лучше могла поворачивать «корпус».

Нэрнис заплел косу и опоясался ремнем. Меч в роскошных ножнах довершил облик. Даэрос дополнил его вооружение еще одним ножом.

То как экипировался Ювелир, все наблюдали молча. Безрукавка отправилась в телегу, а из сумки появился странная сбруя, в которую он ловко облачился и застегнул на груди. Из расположенных веером ножен, торчали рукояти стилетов – по шесть с каждой стороны. Пока Даэрос проверял, насколько свободно выходит из ножен каждый, Нэрнис рассматривал метательные ножи Темных, о которых он раньше только слышал. В наспинных ножнах диковинной сбруи размещались две даги: длинная – с треугольной чеканной зашитой и прямыми дугами, и короткая – с загнутыми. Вчерашние изящные стилеты отправились в сапоги. Оказывается, там имелись для них ножны. Волосы Даэрос подвязал так, чтобы никакие косы сзади не болтались. Полутемный готовился к схватке со знанием дела. Примерно так должен был выглядеть, по мнению Нэрниса, убийца, подкрадывающийся к мирным селянам темной ночью.

Пелли держала вожжи дрожащими руками. Во-первых, было прохладно, а во-вторых, Даэрос был слишком серьезен. Братья помогли погрузиться Вайоле, которая после такого представления вдруг решила немного побунтовать – оседлать Айшака. Наконец, тронулись в путь. Вольный Айшак бежал впереди Крысака. Он останавливался, как собака поджидающая хозяев, и снова припускал вперед. Воительница сообщила, что раз Айшак так себя ведет, значит, драка точно будет.

Глава 9

Пока не опасались встретить засаду, эльфы шли поодаль за телегой, и Даэрос рассказывал Нэрнису то, во что он совершенно не собирался посвящать Вайолу, а поэтому вчера умолчал:

– Помнишь рассказ Пелли? Про рубаху? Странная вещь, да? А говор? Я еще в трактире Малка заметил, что человек, который договаривался с Мастером Гвалином о цене, говорит с каким-то странным придыханием. Но это был не вчерашний всадник. Значит, их уже двое с одинаковой манерой говорить. Понимаешь, что это значит?

– Из одного города? Все четверо?

– Не могу сказать ничего определенного про третьего, того возницу, который свистел. Он не столько говорил, сколько кричал вслед. Хотя… может быть, он просто живет здесь дольше.

– Здесь – это где?

– По нашу сторону Предела. Не поднимай бровь так, как будто я сказал нелепость. Твой меч на тебя дурно влияет! Нэрьо, не обижайся, но ты же никогда не бывал в этих местах, на Восточных окраинах. Здесь нет такого говора с придыханием. В Дреште – точно нет. В Сиерте и Торме – тоже. А они – не деревенские парни. И рубах таких никто не носит. Пелли права. В Малерне кого только не встретишь, чего только не продают! А и она этого покроя никогда не видела, хотя на её попечении наверняка было достаточно рубах. Да, и еще… Я все думал, почему их главный так быстро согласился на часть оплаты тарлами? Давай, допустим, что они все – «оттуда». Представляешь, сколько там будут стоить белые и голубые камни? Я только пока не понимаю, как они весь этот груз собираются переправить. Телеги по Запретному лесу не пройдут.

– Частями, наверное. Если они, действительно из-за Предела. А, кстати, что там такого в этом лесу запретного? – Нэрнис почему-то не желал думать о самом ближайшем будущем.

– Ах, ну да! Тебе же никто не рассказывал. Понимаю. После таких рассказов, молодые и отважные дети, вот как наша Воительница, непременно захотят туда отправиться посмотреть и приключений поискать. Плохой это лес. Во всех отношениях. Завалы, местами труднопроходимые чащи, да и водится там, говорят, всякое. Половина страшных рассказов, конечно – выдумки. Но не все. Предел отсекает часть леса, взбираясь на подножие Синего Хребта, и изгибается подковой. Запретный лес – как раз внутри этой подковы. Чтобы войти в него, есть всего лишь тридцать сатров между двумя изгибами Предела. Кажется, что это – много, но ты такое расстояние легко пройдешь за день. По сравнению с размерами самого леса – узкое горло. Деревни, что когда-то были слишком близко к лесу, давно заброшены. Население сбежало в первую сотню лет, насколько я знаю. Обратно никто не вернулся. Сказки – сказками, а люди просто так дома не бросают. И хорошие места тоже. А там – совсем не плохо на первый взгляд. Я как-то побродил по окраинам. Вроде бы все нормально. Но ночевать там не уютно. И звуки из леса доносятся странные. Некоторые знакомые, а некоторые я не смог опознать. Конечно, я – не лесной житель, но я слышал там… нечто. Не хочу пугать, но ни человек, ни зверь, ни птица так кричать не могут. А теперь, давай-ка, обгоним телегу. Ты чувствуешь что-нибудь впереди?

Нэрнис нахмурился. Ему уже и этот лес показался зловещим. Вокруг было тихо. Птицы молчали. Воды впереди не ощущалось. Или Даэрос имел в виду сказки о том, как деревья каждому встречному Светлому эльфу отчитываются в лесных делах? Или не имел?

– Элермэ могла бы попробовать понять по рисунку листвы, есть ли кто-то впереди и как далеко, а я даже пытаться не буду. Хотя, она уж скорее бы с белками договорилась. Или с Айшаком. – Нэрнис вздохнул. Ну, не умеет он ничего такого ценного. Умел бы – похвастался.

– Айшак сам с нами договорится. Я вот, смотрю, он хвост задрал, ушами стрижет и останавливается часто. Давай-ка, братец – в лес. Ты – налево, я – направо. Девы, приготовьтесь! Пелли, если что – ныряй в шалаш. Нэрьо, с мечом против дубины не лезь. Против вил – тоже. Больше бегай и уводи их за собой. Если будешь выбегать при этом время от времени на дорогу – очень мне поможешь. А вообще – по обстоятельствам. Мы даже не знаем сколько их. Расходимся!

Даэрос скользнул в сторону и скрылся в густом подлеске. Он рассчитывал, что справа будет больше разбойников. Лес – гуще. Да и прийти «селяне» должны именно с этой стороны.

Нэрнис исчез по другую сторону дороги. Подлесок заколыхался и успокоился.

Пелли даже чуть натянула поводья. Эльфы как будто отошли в лес и остановились там, бросив их одних. Ей стало страшно и одиноко. Но тут сзади запыхтела Вайола:

– Давай, скорее бы. Скорее! – Воительницу сотрясала внутренняя дрожь. И это был не страх, не азарт, а самое натуральное нетерпение. Если бы об этом знал Нэрнис, он бы сразу понял – таких не лечат. Бесполезно.

Пелли взяла дрожащей рукой хворостину и срывающимся голосом пролепетала Крысаку:

– Ну, пошел, пошел…

Айшака снедало такое же нетерпение, как и его хозяйку. Он вертелся волчком, рыл копытом землю, тряс головой. Вайола наблюдала за его действиями из-за плеча Пелли и комментировала:

– Ну, вот! Как только голову вниз нагнет, как будто носом в землю смотрит, значит, собирается в бой! Видишь, голову пока не пригнул? Ну, давай, Пеллиэ! Поторопи эту корову!

Пелли торопиться не хотелось. Она в ужасе смотрела на «проклятого Айшака», как будто это он придумал разбойников на радость себе и своей ненормальной хозяйке.

Дорога довольно круто повернула вправо. Пелли аккуратно выехала по большой дуге, чтобы телега не зацепилась колесом и не опрокинулась. То, что она увидела за поворотом, убедило её, что Даэрос был, к несчастью, прав. Дальнейший путь преграждал ствол, лежащий поперек дороги. Даже такая наивная жительница Малерны, как Пелли не могла принять его за случайно упавшее дерево. Айшак пригнул голову к груди, как будто хотел рассмотреть что-то у себя под ногами. В шалаше привстала на коленки Вайола:

– О! Собрался!

– Куда? – Пелли трясло от страха.

– Не «куда», а полностью собрался!

Из леса вразвалку вышел крестьянин. Бородатый степенный мужчина, лет сорока – сорока пяти, спокойно прошел вдоль ствола, оставив преграду между собой и путниками, по-хозяйски поставил на него ногу и спросил:

– И далеко едете-то?

Ни вил, ни дубины у него не было. Пелли никогда бы не поверила, что такой приличный селянин затеял что-то настолько неприличное, как грабеж и убийство. Убийство дев. Невероятно. Айшак застыл с опущенной головой.

Даэрос прекрасно видел, подкравшись со стороны леса, шесть широких спин «мирных селян». Никаких вил – только длинные ножи. А дерево эти «хлебопашцы», похоже, срубили давно и всякий раз выносили на дорогу по нужде. Полутемный миновал настил из сучьев, на которые бревно укладывали «по окончании дела», чтобы не гнило. Ар Ктэль встречал в своей жизни не так уж много разбойников, но таких хозяйственных – впервые. И, похоже, они еще и любили поговорить перед «работой». Очень по-крестьянски.

– Что молчишь-то, девка? – Бородач вынул из-за голенища нож и перешагнул через ствол. Стоящий на дороге лошак его не интересовал.

Пелли завизжала и поползла вглубь шалаша под защиту перины и Вайолы. Айшак, которого почти миновал «селянин», нанес ему в спину мощный удар задними ногами, и разбойник налетел на Крысака. Крысак не любил, когда к нему так быстро идут знакомиться без яблок, и укусил незнакомца за щеку. Это был единственный и абсолютно бесполезный вклад мерина в общее дело. Разбойник, скорее всего, потерял сознание сразу после сдвоенного удара копытами и так и не понял, что разрушило ему крестец.

Из леса, спеша к предводителю шайки, выскочило еще четверо мужиков. Четвертый сразу же свалился на обочине, как будто споткнувшись, с ножом, торчащим из-под левой лопатки. По другую сторону дороги в лесу кто-то кричал. Кажется, Нэрнис. Селяне, спеша к телеге, не сразу заметили, что их стало гораздо меньше. Айшак отсек крайнего и погнал по дороге, кусая и лягая. Слева выскочило еще трое разбойников. Но эти орали: «Уходим, эльфы!» Какие там эльфы… Старая оглобля с попонами отлетела в сторону под ноги нападавшим, и в телеге восстала Достойная Вайола во всем блеске доспеха, с боевым ведром на голове и с огромной секирой.

– И-эх! – Секира Воительницы просвистела у Пелли над головой, почти описав круг. Служанка обняла ногу защитницы и зарылась поглубже в перину. Вайола радостно ухала, стоя в телеге, утонув по колено в перине, но на сей раз, приняв достаточно твердый упор, чтобы не вывалиться. Она была в восторге от своей боевой разминки. Злодеи отошли от шока быстрее, чем рассчитывал Даэрос. Один из грабителей попытался подколоть Воительницу в ногу, но случайно угодил рукой под секиру. Дева как раз начала замахи в обратном направлении. Разбойник выронил оружие и схватился за запястье, унимая кровь. Вайола радостно завизжала, а раненый свалился у телеги с ножом Полутемного в горле.

Наконец, из леса вылетел Нэрнис. Меч в крови, сам он – тоже, глаза – шальные. Что Светлый кричал, никто понять не мог. А он не мог замолчать. Хорошо, что хоть успел разминуться с Айшаком, который вернулся бешенным галопом. Айшак сделал «свечку» и сбил наземь еще одного разбойника. Подняться лиходей уже не смог. Лошак с такой силой отработал ему задними ногами по черепу, что мотнувшаяся голова чуть не насадилась лбом на тележную ось. Отвратительный хруст, крики, ор Айшака, храп мерина и вопли Нэрниса, которые стали странным образом перетекать в песню, совершенно доконали Пелли и довели до долгожданного обморока.

Вайола, наконец, выдрала свою ногу из «сестринских» объятий и довольно лихо свалилась на спину разбойника, который так неосторожно повернулся задом к телеге, отбиваясь от изящных атак Нэрниса. На блестящий наспинник Воительницы хлынула кровь – Светлый с оттягом рубанул мечом очередного нападающего. Помогать Воительнице подняться не имело смысла. Придавленный ею личный противник оказался головой аккурат между двух «железных» грудей, лицом в землю. Неуспокоенная, радостно урча, била его по темени рукояткой секиры. Голова – не гвоздь, и меж грудей забивалась плохо. Противник не подавал признаков жизни. Вероятно, он умер в тот момент, когда Воительница припечатала его к дороге и тем самым сломала шею. Нэрнис поспешил на помощь к брату. Даэрос за это время успел расправиться с еще одним разбойником. Последний оставшийся в живых «селянин» попытался отбить ножом колющий удар даги, но рассек воздух. Полутемный прыжком оказался у него за спиной, и в следующее мгновение острие его оружия уже показалось из груди грабителя. Айшак озверел от запаха крови и носился по дороге, топча трупы. Даэрос высвободил дагу и рванул обратно в лес.

В лесу хрустело и шуршало. То ближе, то дальше слышался топот и тяжелое дыхание. Недоумение Нэрниса длилось не долго. Даэрос выгнал на дорогу хозяина постоялого двора. У этого разбойника был меч. Для человека, прожившего всю жизнь в сельской глуши, такое искусство владения клинком было нереальным. Да и двигался он слишком быстро для простого человека. Пока Светлый удивлялся и прикидывал, как бы перебросить брату свой меч, дага в правой руке Даэроса преобразилась. Она раскрылась в обе стороны двумя малыми клинками и превратилась в трезубец. Полутемный поймал оружие противника на раскрывшуюся дагу, вывернул, и меч «трактирщика» отправился в полет в сторону леса. Еще до того, как он упал на землю, вторая дага Даэроса погрузилась в тело врага по самые дуги. Теперь Нэрнис сообразил, почему его брат отбивался с правой руки более коротким клинком. В голове плыл туман. Мир странно дрожал. В ушах звучала протяжная музыка. Даэрос «накатывал» все ближе, как волна.

– Нэрьо, кончай петь! Аль Арвиль, держите себя в руках! Брат, ты меня пугаешь…

Ар Ктэль безрезультатно тряс своего Светлого родича. Отчаявшись привести Нэрниса в чувство уговорами, он отхлестал его по щекам. Песня закончилась.

Пелли всё ещё была там, где ей и надлежало быть – в обмороке. Полутемный решил её пока не беспокоить. А вот Вайола пыталась встать и вытащить голову разбойника, застрявшую по самые уши между сплющенными тазиками грудей. Даэрос, не церемонясь, уперся в плечо Воительницы и рванул «предмет» за окровавленные патлы. Нэрнис смотрел на это, как на что-то далекое, невозможное, происходящее не здесь и не сейчас. Когда брат командовал, он слушался потому, что надо было что-то делать дальше. Пусть даже просто двигаться. Дерево убирать – значит, дерево убирать. Стилеты пересчитать, а вот снимать обувь с трупов…

– Нэрьо, я тебе потом все объясню. Воительница, телегу надо отвести обратно, задом. Айшака изловить и привязать. Возвращайтесь за поворот, возьмите Нэрниса за руку и уведите его. Ждите там. Я позову.

Пелли очнулась и стала задыхаться в перине. Она приподнялась и огляделась. Попоны и перекладина лежали рядом с ней в телеге. Впереди дорога поворачивала, и надо было аккуратно проехать поворот, а то он слишком крутой. Но она же это уже делала… Или ей все приснилось? Нет, не приснилось! Нэрнис, забрызганный кровью, стоял рядом и гладил Крысака. Вайола обтирала Айшака её косынкой. Не приснилось. И эта жуткая воющая песня… Пелли заплакала.

– А Даэрос? Он погиб, да?

– Нет. – Отозвалась Воительница. – Он на дороге… убирается.

Нэрнис молчал и гладил мерина.

Наконец прибежал Темный и, подхватив Крысака под уздцы, повел по дороге. Пелли сидела, не прикрытая никаким шалашом от того зрелища, которое упрямо лезло в глаза. По обе стороны от телеги в кровавых лужах валялись тела людей. Даэрос решительно вытащил старые сапоги, в которых прежде мучился Нэрнис, и заставил брата переобуться. Дальнейшие действия Ар Ктэля казались Пелли загадочными и ужасными. Он просто издевался над Светлым:

– Здесь потопчись, теперь присядь, встань! – Даэрос таскал за собой Нэрниса от тела к телу.

В телегу забралась Вайола. Она смотрела на жизнь гораздо проще, как ребенок, который пока вообще не понимает в чем ценность жизни. В молодости кошмары начинают мучить с некоторым запозданием, так что ей до них было пока далеко. Воительницу куда больше интересовал Полутемный.

– Новые следы делает! – Зашептала она на ухо Пелли. – Какой умный! А ножи как бросает!

Наконец, Даэрос удовлетворился результатом, бросил в телегу какой-то сверток и привесил к заднику связку разрезанных сапог. Он обернулся, посмотрел на бледную Пелли, запрыгнул в телегу и пристроил перекладину на место. Попоны шалаша были как нельзя кстати. Пелли еле держалась.

– Вайола! Немедленно садитесь на Айшака, оседлаем его потом. Нэрьо, иди в телегу!

Даэрос запрыгнул на место возницы и взялся за хворостину.

– Но! Пошел.

Телега покатила по дороге. Еще один труп с раздробленным черепом видели только Даэрос и Вайола. Это был тот разбойник, которого гнал по дороге Айшак. Догнал, значит.

Нэрнис подобрал ноги, чтобы не пинать бурдюки и корзины, уткнулся Пелли в колени и беззвучно зарыдал. Приключения оказались совсем не такими веселыми, как он предполагал вначале. И страдал Светлый Аль Арвиль не от чувства вины, а от того, что жизнь имела еще и такую сторону – отвратительную в своей подлости и кровавости. И каждое новое судорожное рыдание он сопровождал немым вопросом, на который никто не смог бы ответить: «И что им дома не сиделось, селянам этим?»

Вечером лагерь устраивали Даэрос и Вайола. Пелли и Нэрнис спали в телеге.

– Сон – это то, что надо. Хорошо, что они уснули. – Полутемный разводил костер.

– А я совсем спать не хочу! – Воительница, освобожденная от доспехов, ходила пошатываясь, но храбрилась. – И что это они такие нежные?

– Они просто взрослые. – Даэрос подкинул еще сучьев в огонь. – Давай, будить.

Нэрнис рассматривал свою одежду. Заскорузлые тряпки. Отвратительные пятна. Это все надо снять и выкинуть. События минувшего дня возникали в памяти обрывками, и сколько Светлый их не гнал, они упрямо возвращались. Где-то рядом журчал ручей.

Полутемный нагнал брата уже у воды. В мелком ручейке можно было разве что умыться.

– К озеру течет. – Нэрнис бы сейчас многое отдал за возможность погрузиться в воду целиком и отмыться. А пришлось только в лицо поплескать, да одежду сменить. Её он бросил здесь же и пошел к костру. Разговаривать ни с кем не хотелось. У поляны его встретил часовой – Айшак. Зверь потоптался вокруг и отправился обратно к Даэросу. Пелли, слава Создателю, разговорчивостью не страдала, а у Воительницы рот был занят едой. Смотреть на это было невыносимо. Неужели она в состоянии есть? Даже Айшак не жует по своему обыкновению, ни кусты, ни елки! Светлый сел и уставился в огонь.

Из леса вернулся Даэрос с мокрым свертком, воткнул поближе к костру пару сучьев, пристроил в развилках поперечную ветку и развесил на просушку стираные вещи Нэрниса.

– Нэрьо, не переживай насчет стирки. У тебя сейчас не то состояние, чтобы думать. Поэтому, лучше выпей. Есть ты все равно не сможешь. Вайола! Не хрустите костями. Пеллиэ уже побледнела.

Воительница съела полкурицы и крушила зубами кости. Не то, чтобы она любила грызть, что ни попадя. Она просто задумалась. По мере раздумий её лицо приобретало выражение невинности и беззащитности. Округлившиеся глаза смотрели на окружающих с удивлением. Её подвиг обретал наконец-то черты реальности. Напиваться, как в рассказах отца, совершенно не хотелось, хотя никто и не подумал отобрать у неё целый кувшин вина. Врагов убивать оказалось нужно, но противно. Противно и гадко не в бою, а после. К счастью, Вайола был тем существом, которое любую проблему может упростить, пережить и найти в этом нечто нетривиальное. Вывод Воительницы оказался далек от боя, разбитых ею и Айшаком черепов, от трупов на дороге и вязкого запаха крови: «А папа-то врал!» К таким страшным изменениям в своей системе ценностей она была совсем не готова, но падать в обморок быстро как Пелли не умела. Дочь Искусной Оплодотворительницы избежала тяжких размышлений более естественным путем – улеглась на плащ Даэроса и уснула.