Текст книги "Предел (СИ)"

Автор книги: Елена Лобанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

Ар Минэль уже почти смел все каменные крошки, когда по плитам потекли руны ответа. Секретарь пошатнулся, упал на оба колена и отполз к стене.

Амалирос испытывал удовольствие: теперь по написанному и прочитанному можно было пройтись. Попрание этих надписей действовало на его самолюбие как живительная мазь на свежие укусы выползней. Великий, уже и не Его указом, Открывающий писал в свойственной ему наглой манере:

«Никакой показной исполнительности! Просто не хотел пробирать пол на излишнюю глубину. Думал сделать круговой взаимообратный узор для перелива, а теперь придется просто выгладить. Базальт толщиной в палец – все равно базальт, но – уже не то!

Нэрнис с воздухом идет по моей наводке. Родная кровь по Матери через одного родича это – неисчерпаемый источник вдохновения и самая лучшая пара для работы. Детский был вопрос, удивляюсь!

Кресло сделаем в паре с братом. Нэрнис хочет попробовать полировку водой. Моя Мать может предложить вышивку.

Плащи и Ар Дэль, это – мелочь по сравнению с великолепием природы. Не мелочитесь с драпировками. Ар Дэлю мои соболезнования. Утешьте его: Ар Туэль и Ар Нитэль уже в Торме. То есть „У Барза“. Высылайте навстречу золото. Мы их с братом слегка выдули в нужном направлении. Нэрнис говорит, хорошо должны были лететь. Кстати, почти по середине прохода имеется пещера. Правда, со светом через разлом, но это и сомкнуть не долго. И там есть вода.

Предложение: та Дева, что спасала нас с братом в Малерне, наша сестра, пока не имеет постоянного дома. Она пожертвовала им ради нас. Как ни прискорбно, люди смертны и очень быстро. Мы – её единственные, пока, наследники. Изящный Замок на месте бывшего трактира, как нельзя лучше прикроет тайный проход. Нэрьо против самоуправства с моей стороны. Повелитель, поддержите идею в интересах народа! Подарите нашей сестре эту землю. Остальное пристроим сами. Считайте, что у Вас есть, чем меня с братом поссорить… слегка. Это уже двойная выгода, верно?

Элермэ передала еще один вопрос. Но это очень Ваше личное Повелительское и для длительных размышлений. Пока не готов ответить.

Ваш таракан – самый толстый и усатый в Дреште. Впечатлил! Возьмем с собой. Нэрнис говорит, что уже один раз использованный Вестник, лучше нового в два раза. Обещаю его кормить.

Волею Единого Создателя, к сожалению,

Ваш подданный

Даэрос Ар Ктэль».

Наглость – второе счастье. Первое, это – когда за неё по ушам не надавали. Даэрос играл на грани дозволенного или почти непозволительного, прекрасно понимая, что рано или поздно придется ответить. Амалирос немедленно заподозрил, что для такой рискованной игры оба брата должны были располагать чем-то еще: некими скрытыми пока способностями.

– Элермэ, Ваш брат наглец! Можете так и передать. «Предложения принимаются. Одобряю. Даэрос, еще пара умных мыслей и объявлю тебя своим наследником. Хочешь? Три сотни лет обучения – и я смогу вздохнуть спокойно». Элермэ, что Вы так удивленно на меня уставились? Вы думали, мне это положение дел нравится? И я сам себе в нем? Моя нежная, наконец-то порозовевшая ральма, я отдал бы власть и брату и любому желающему. Вот только желать её может лишь исключительный простак, не видящий дальше своего носа. Таким болванам отдавать власть – вредно. А я люблю и ценю большинство моих подданных.

– Так это Вы ради подданных так… мучаетесь?

– Да, Разумная, они от любого моего опрометчивого решения могут пострадать. И еще: поблагодарите за разведчиков.

– Уже поблагодарила. – Элермэ отхлебнула еще багрянки и попыталась решить, насколько искренне Амалирос сделал предложение Даэросу. Сразу прийти к выводу не получилось.

– Уже? Аль Манриль со своей писаниной должен завидовать Вашей скорости. А что за таракан?

– Вестник. Последнее звено.

– Ах… вот как? А что-нибудь другое? Ничего поприличнее поблизости не было? Ар Минэль, готовьте свой плащ, мальчик не сможет не ответить. Дитя юное и самоуверенное, последнее слово попытается оставить за собой. О! Так и есть. Кто бы удивлялся?

«Никакого наследования! Лучше десять выползней! У меня пока только один таракан, а у Вас? Я не тот, на кого Вы рассчитывали, Даэрэ Идрен! Но у меня родилась идея. Это относительно вопроса Элермэ. Идея – потрясающая. Готов обсудить по возвращении лично. Гарантированно избавляет от большей части тараканов и их последующего размножения. Или бабочек. Смотря, с чем сравнивать.»

– Это уже не сведения, а болтовня. Заканчиваем. Элермэ, что за вопрос Вы передали от себя? Вы, конечно, имеете полное право общаться с братьями как угодно. Но не обо мне! И что там с бабочками? Ар Минэль, уползайте с этого места, Ваша помощь больше не потребуется. Можете быть свободны.

– Ничего такого о бабочках… Я же не принимаю Весть, я посылаю. – Элермэ и впрямь порозовела. Помогла-таки отрава. И не помешало бы еще чуть-чуть для полной ясности и бодрости. К тому же было известно, что сам Владыка Тиалас предпочитает этот напиток… – А вопрос… – Элермэ подняла руку и показала сверкавший лунным тарлом перстень. – Вы сказали, что не будете спрашивать у Даэроса о выходе из ситуации с заговорщиками и Вашей несчастной Матерью, помните? Но это же несправедливо: просто так взять кольцо. Поэтому Даэроса спросила я.

– Честнейшая и Светлейшая! Я проспорил и хватит об этом.

– На словах. Не более. А по смыслу? – Элермэ собралась с силами и решила отстаивать свою точку зрения. А заодно и честь брата, которого этот Выползень не только называет неприличными словами, но еще и не считает достаточно умным.

Повелитель недоумевал. И как из Светлых вообще послы получаются? Прямая, как стрела, никакого дополнительного резерва, из каждой фразы, разве что два – три слова можно толковать двояко. И это Посланница? Смешно! И глазищами своими прозрачно-пустыми злобно сверкает. Арк Каэль был уверен, что его послы никогда бы не дошли до того, чтобы показывать свои эмоции.

– Элермэ! – Амалирос поморщился. – Считайте этот перстень просто подарком. Просто так. Имею право. И хватит об этом.

– Вы меня оскорбляете…

– Нет, ну надо же! И в чем же Вы усмотрели оскорбление? Не надо в меня кольцами швыряться. Даже когда я их ловлю, я – злой! – Кольцо Темный поймал очень ловко. А подобный поступок Светлой Вестницы навел Амалироса на мысль использовать багрянку в стратегических целях. Похоже, что эта настойка действовала на всех Светлых растормаживающее. Даже Тиалас при всей его сдержанности был способен подраться к концу первого бочонка. И можно было попробовать выяснить, сколько потребуется выпить Вестнице для того же эффекта, но секретарь вернулся как обычно, не в самый удачный момент. Не стоит подданным видеть, как Светлые непочтительно кидают в их Повелителя предметы. Пусть мелкие, но все же…

– Что Вам, Ар Минэль?

– Выползень, Повелитель. Очень большой. Открывающие сказали, что, пожалуй, самый большой из всех, кого удавалось отловить и загнать. – Ар Минэль тоже понял, что видел лишнее. Лучше бы он пошел посмотреть на выползня, того, который внизу.

– Как нельзя кстати. Сейчас пойду полюбуюсссь. А то тут Светлые хотят меня убить кольцом по голове. И как я вижу, Вы правильно понимаете – Светлые Девы. Элермэ, Посланница…. не надо так переживать. В конце концов, я старше и могу Вам уступить. Носите это кольцо, пока мы не решим, кто проспорил.

Секретарь не стремился узнать так много. Он просто-таки умолял взглядом: «Не нужны мне Ваши подробности – себе дороже».

– Что у вас с глазами Ар Минэль? Да, мы поспорили на идею. Полюбуйтесь, какая благородная Дева: швыряется произведениями искусства. Хотите, Благороднейшая, Ар Минэль поучаствует в споре, как независимая сторона? Суть такова: я сказал, что все идеи исчерпаны и предложил в качестве ставки кольцо. И знаете, какую новую идею высказала эта… этот бутон миэли? Спросить у Даэроса! Конечно, мне такое в голову бы не пришло. Видите, Элермэ, Ар Минэль кивает? Он тоже считает, что кольцо – Ваше. Ладно, как я уже сказал, подождем Вашего брата и от его «идеи» останется след слизня после протирки. Хватит! – Амалирос начал злиться.

Но Элермэ, выпив ещё настойки, опять пустилась в рассуждения. Повелитель Темных был совсем не рад её хорошему, если не сказать – нежному, отношению к новому брату. Даэрос не был её кровным родственником. Еще немного и она начнет его любить! Так и до Брачного Союза недалеко. А у него на нового Открывающего были совсем другие виды.

– Как Вы не понимаете? Даэрос, он потрясающе умный! У него идеи просто сами по себе рождаются. И – неудивительно. Мне тетя Исильмэ показывала его работы. Ой, что я говорю – стены! Вы только взгляните! Вы так можете? Придумать? А изобразить? Образное воображение – это лучшее свойство ума. Именно оно способствует свежему, незамутненному мышлению. И… и я представляю, как он прекрасен… Белые волосы, серые глаза… Я так хочу скорее встретиться с братьями и обнять его!

– А Нэрниса… обнять?

– Само собой – да. Но Даэрос… – Элермэ мечтательно закатила глаза.

– Довольно! Луна почти взошла. Нам пора уходить. Тем более, что у меня есть дело: огромный выползень. И я мечтаю с ним познакомиться поближе. Скоро я с ним обниматьсссся буду. – Амалирос рассвирепел. Он не терпел поражений. Нигде и никак. Тем более – не привык, чтобы его с кем-то сравнивали, да еще не в его, Повелителя, пользу. С одной стороны, ему было абсолютно все равно, как там эта Светлая и с кем будет обниматься, но такие восхваления выводили его из себя даже быстрее, чем нахальные подданные и брошенные кольца.

Видимо поэтому он и согласился на не совсем хорошее предложение. Не совсем хорошее – для нежной Девы.

– А… можно я с Вами пойду? Я хочу посмотреть на выползня вблизи. Он же за решеткой? Мне интересно, насколько они разумны. Не уверена, что смогу ощутить это в Ваших Подземных Чертогах, но все же… – Элермэ не так уж и хотела посмотреть на выползня. О том, чтобы пробиться в его сознание, там, на нижних уровнях, не могло быть и речи. Себе дороже. Но она все-таки понимала, что слишком далеко заступила за ту черту в общении с Повелителем, через которую переходить было вообще нельзя. Амалирос оказался донельзя самовлюбленным. И по этому Повелительскому самолюбию она только что прошлась и немилосердно. Для Девы – допустимо. Для Посланницы – ни в коем случае. – Покорнейше прошу позволить…

Словом «покорнейше» Повелитель остался доволен. И хотя он обозвал про себя Вестницу «голенастой цаплей», все-таки решил вознаградить её незабываемым зрелищем: пусть почувствует всю мощь зверя. Того, которого он потом придушит. Может, когда Светлая посмотрит, как змееящер полощет хвостом, то поймет, сколько и где надо ума, чтобы победить такую тварь вручную. Без Силы. И еще он решил, что Даэроса все-таки надо отправить на дно Чаши – хотя бы посмотреть на выдержку. А в случае нужды спасти и привязать долгом жизни. Такой вариант был ничем не хуже Брачного Союза.

– Ну, если Вы не боитесь… Все-таки возьмите настойку. Вдруг пригодится. И путь к Чаше – не близкий. Ар Минэль, идите сюда. Картины Великого Нальиса отнести в Лазурный зал и охранять. Отвечаете своей головой! Таких голов, как Ваша – много, а шедевры – уникальны. Несите нежно, аккуратно, в покрывале. Исссполнять! – Даже не рассчитывая на схватку, Амалирос к ней готовился и впадал в буйство по привычке.

Путь, и правда, оказался не близким. Одно дело – идти вниз с Исильмэ, болтая о вышивках на детских платьях, и совсем другое – с шипящем Повелителем. Было не совсем понятно: то ли он сейчас завоет, то ли каменную стенку укусит. Настойка оказалась не лишней. Темный несся вниз по лестнице, спешил по коридорам, временами поджидая свою спутницу. Поэтому спутница имела возможность взбодриться, оказавшись вне видимости за поворотом.

Амалирос прекрасно понимал, что означает тихое бульканье и внутренне ликовал: «Светлая Немощь» пила для храбрости. Если бы Элермэ обладала слухом Темных и слышала как их Повелитель шипит: «Сейчас мы посссмотрим, как у тебя лепестки свернутся и завянут. Обратно поползешшшь с выражением полного почитания на бледном личике! Сейчас мы тебе покажем, что такое настоящий выползень», она бы наверняка побежала в обратном направлении.

Чаша поразила её своими размерами. Сверху грандиозное сооружение смотрелось совсем не так. А вот снизу! Вестница представила себе, что все скамьи заняты Темными, и это показалось ей даже страшнее выползня. Элермэ приложилась к изящной серебряной фляжечке, уже не заботясь о том, видит её кто-нибудь или нет. Багрянка текла огнем по жилам и рождала ощущение полной бесшабашности. Поэтому на Амалироса уставились серые почти до прозрачности и полные решимости глаза. Багрянка вместе с испугом давала порой потрясающий эффект:

– И где эта ящерка?

– Ой, какая прелесссть! Ящерка! – Темного даже посетила нехорошая мысль – попросить кого-нибудь двинуть решетку вверх. Чуть-чуть. Только чтобы посмотреть с какой скоростью Светлые девы умеют бегать.

За воротами, ведущими в подземелье зверятни бушевал выползень. Сильнейшие Открывающие гнали его наверх, давили Силой, оставаясь за клеткой прохода.

Амалирос не стал ждать помощников и сам распахнул тяжелые дубовые ворота. Картинно – одним движением. За воротами переливалась нефралевая решетка. Грохот нарастал. Послышалось злобное шипение. Выползень шел, подгоняемый Силой, злой, не кормленный, только недавно оказавшийся в застенке – сама ярость Подгорного мира.

Амалирос скрестил руки и с ухмылкой смотрел на Светлую. Фляжка тихо булькнула в последний раз. Больше ей спасаться было нечем. Повелитель Темных повел рукой в сторону решетки:

– Позвольте представить Вам, Отважнейшая: Выползень – гроза пещер и гротов, страх проходов и по общему мнению моих подданных – мое второе «я»! Хорош, да? Будете пытаться оценить его разумность? – Тварь извивалась у самой решетки, сверкая бледно-розовыми, незрячими глазами. – Выползень, позволь представить тебе нашу гостью…

Он бы еще много чего придумал, чтобы уязвить Светлую почитательницу малознакомых братьев, но в этот момент несокрушимая нефралевая решетка дрогнула и вывалилась на дно чаши. Выползень, в отличие от своих пригибавшихся перед атакой собратьев, получил полную свободу и немедленно ей воспользовался.

Амалирос, отшвыривая одной рукой Посланницу, действовал, как дорвавшийся до вялой курицы молодой лис – глупо и безрассудно. Женщины, как оказалось, зло – вообще, а не только на кораблях, в войсках и в некоторых других местах. Ему ничего не стоило прибить тварь Силой. Но не за тем же он сюда привел наивную Светлую, чтобы бездарно загубить такого здоровенного зверя!

Повелитель Темных, уже почти третий день находившийся в нетипичном расположении духа, вконец разошелся. О Светлой он думал лишь краем сознания, учитывая тот сектор дна Чаши, в который не следовало пускать зверя. В остальном – Амалирос Ар Ниэль Арк Каэль наслаждался собственной непобедимостью и страшной могучестью: для пущего эффекта навесил одним точным броском свой плащ на морду ящера и дважды ушел от хвоста, раздеваясь. Поигрывая мышцами голого торса, прошелся в опасной близости от лап. Вспомнил, что он терпеть не мог это масло и давно собирался попробовать без него. И попробовал.

Выползень в последний раз тряхнул головой, сбросил с себя тряпку и прыгнул.

Элермэ прижалась к покатой стене и поняла свою главную задачу – не сходить с места. Огромная тварь яростно лупила хвостом, высекая из пола гранитное крошево целыми фонтанами. Если бы не нереальность этого кошмара, в который Элермэ с трудом верила, да не потрясающая по крепости и эффекту настойка, она замерла бы как мышь перед змеей и забыла, как дышать и думать. Но картину ужаса портил наглый Темный, который радостно хохотал, уворачиваясь от выползня. Он играл с ним, доводя животное до крайней степени бешенства.

Первая светлая и очень правильная мысль пронзила Элермэ, как игла: «Ему что, мало?». Вторая была не менее правильной: «Сошел с ума!». А вот третья мысль была самой дельной: «Но как же зверь вырвался? Нефраль же – самый крепкий металл». И она посмотрела на решетку, по которой временами скакали то выползень, то его «жертва». Даже при не слишком ярком свете факелов можно было видеть, что решетка подрезана сверху и снизу. Об этом свидетельствовали оставшиеся на месте обрезки прутьев. Но Темному не было до этого никакого дела, он уже ломал выползню хвост, которым зверь, наконец, окольцевал не в меру шуструю добычу.

Элермэ как будто отстранилась от происходящего. «Он просто не мог не заметить. Значит, знает, что делает. И раз он так беспечен…»

Из коридора, откуда недавно выскочила тварь, вышли Открывающие, те самые, что поймали и загнали свежего выползня и довели его по коридору до решетки. Вышли и встали. Стоявший впереди, видимо самый сильный, улыбался.

Амалирос Открывающих не видел. Даже у Повелителей нет глаз на затылке. И он к тому же был занят: упирался одной рукой в горло зверя, не давая откусить себе голову, а другой рукой продолжал ломать ему хвост – постепенно, с хрустом, позвонок за позвонком. Тварь визжала и сипела. А Темный при этом не забывал улыбаться Элермэ. В общем, красовался вовсю.

Элермэ трясло. «Заговор. Подлый заговор!». У Светлых заговоров никогда не случалось. Наверное, жизнь среди озерных красот способствовала всеобщей расслабленности и преданности Владыкам. А мрачные Темные, запертые своей же силой под землей тихо ненавидели друг-друга. Но надо было не размышлять об истоках Тёмной нетерпимости, а что-то делать. Нельзя же было просто стоять и смотреть. Светлая понимала, что Амалироса сначала истреплет выползень, а потом неожиданно ударят трое заговорщиков. И выстоит он против них или нет – неизвестно. Неожиданность может быть весьма губительна. Элермэ потянулась к вестникам. Кроме братьев, делающих дыры и смерчи, в такой ситуации надеться было не на кого. Но проще было пробить камень Чаши пальцем. Никто не отозвался, ни чей след жизни не был виден.

Как всякое упрямое существо, которое не желает верить в невозможности, Элермэ пробовала раз за разом: должно же здесь быть что-то живое и тот путь, который просто обязан быть. Путь не знал, что он обязан. Он вилял и уклонялся не хуже выползня.

Повелитель Темных дошел уже до половины хвоста. Светлая вполне представляла себе, что будет дальше: если он сейчас прекратит заниматься глупостями и сбросит кольца, его атакуют.

Таким хитрым вывертом еще никто не посылал Весть.

Элермэ сосредоточилась не на Нэрнисе вообще, а на той его «части», что была родственна Даэросу, собрала собственную внутреннюю Силу и дотянулась до выползня. Его умность тут роли не играла. Заодно Амалирос, почуяв слабеющую хватку, получил еще одну возможность улыбнуться. Светлая улыбалась в ответ застывшей улыбкой. Повелитель оценил оскал и продолжил хрустеть костями твари. Кто же откажется от полного триумфа?

В чьем-то свинарнике истошно завизжала свинья, упала с дерева белка, сдох короед, не вынеся страданий, свалился с потолка жирный таракан – на всем пути от Подгорных Чертогов до Дрешта бесилась живность, избавляясь от невыносимого вмешательства. Айшак всхрапнул в стойле и дернул ногой, а мохнатая ночная бабочка влетела в окно комнаты в постоялом дворе и приземлилась на нос эльфа, мерзко щекоча его своими лапками.

Даэрос взлетел с ложа, загнав к стене соломенный тюфяк. Нэрнис подхватился следом. Враги? Нет! Мелкий кошмарец его брата. Безобидное насекомое. Но…

– Даэр, не бей! Вестник! – Нэрнис догнал бабочку в прыжке.

Брат, не желая прикасаться к этой твари, почти выгнал её в окно, размахивая рубашкой.

– А… Выползень издевается…

– Нет, это Элермэ, я сейчас… – И Светлый разрешил крылатой вестнице избавиться от образов и мыслей. Бабочка сдохла. И это было странным. А когда он пересказал Весть брату, то Даэрос даже не вздрогнул, наступив на мохнатую мертвую тварь босой ногой. Это было больше, чем подвиг, и Повелителю следовало бы об этом знать. Подлецов Даэрос терпеть не мог. Любых.

Но Повелитель не знал. Он с наслаждением додушивал выползня. Бледная Дева приросла к стене. Сейчас он прикончит живучего, как и всякий выползень, врага, бросит к её ногам – поближе, чтобы впечатление было полным и незабываемым и позовет Открывающих. Герой должен красиво обернуться в дорогой плащ, а не утирать пот руками. Бой был настолько хорош, что негоже было смазывать концовку. К тому же он стал ещё и её героическим спасителем… А то, что долго спасал, так это его личное Темное дело. Выползень, наконец, обмяк и сдох. Оставалось только дотащить тяжелую тварь до этой Светлой немочи.

«Светлая немочь» дернулась, прокусила губу и, плюнув кровью, мягко сползла по стене на пол. На такое Темный не рассчитывал. Светлые, по своему обыкновению, опять всё испортили!

Амалирос, избавляясь от боевой горячки, одновременно возвращал себе способность мыслить ясно. И мысль о решетке его все-таки посетила. Пусть с опозданием, но все же. Открывающие стояли в проходе. Сильнейший, Ар Тавэль, ухмылялся. Ничего противоестественного в таком раскладе Повелитель Темных не нашёл: не все же слабосильным суетиться. Когда-нибудь должны были попытаться и эти. Тем более, что именно у Сильнейших гораздо больше возможностей удержать власть после успешного заговора. И кто как не самый лучший из них должен был бросить вызов? У брата-заговорщика нашлись достойные соперники. И, к сожалению, никто не отменял физических возможностей, а их у Амалироса осталось только на накидывание плаща и уход со дна Чаши. Соперники брата оказались еще и расчетливыми: продумали нападение внизу – без вмешательства иных Сил.

Ар Тавэль перестал улыбаться и стены Чаши вздрогнули. По камню прошел гул, отдаваясь в ногах, в руках, в голове. Повелитель сделал ответный ход – качнул пол под ногами Открывающего. Проба сил перед боем, но тут… Собиравшиеся делить победу на троих Открывающие почему-то отвлеклись, Амалирос воспользовался моментом и сбил с ног двоих. Ар Тавэль остался стоять, а вот его сообщники влетели в коридор зверятника. Подобная рассеянность при нападении была странной, а ещё – Ар Тавэля заметно шатало, как Ар Минэля, когда он был поблизости от появляющихся рун. И смотрел Сильнейший Открывающий на что-то в стороне от Повелителя. Ничего себе, заговорщик! Повелитель позволил себе быстро глянуть, что там такое важное, что заставляет Открывающего отвлекаться. Амалирос предполагал, что это – примитивная уловка. Это была не уловка.

Шкура выползня… самоосвежевывалась, самоотшкуривалась, в общем – дохлый зверь свежевал себя сам. Если бы выползни в природе линяли, то это можно было бы назвать линькой. Хотя все равно – несколько странной. Шкура лопнула под хвостом и сползала чулком, выворачиваясь наизнанку. Амалирос сконцентрировался на противнике, стараясь однако, не оставлять без внимания ненормальную шкуру.

Окровавленный «мешок» сам отполз в сторону и стал заворачиваться обратно. Ар Тавэль использовал последний шанс и ударил, пытаясь захватить Амалироса в камень сходившихся стен. Он даже не учел Светлую, которая лежала у стены и должна была погибнуть первой. Арк Каэль никогда не разговаривал с заговорщиками, но тут не выдержал:

– И зачем тебе такому неумному власть? Чтобы тут же получить вызов от Тиаласа? И ведь не смог бы не принять. А попробовать выступить против Озерного Владыки, без подгорных Сил… болван! Только камни и умеешь двигать. Хоть бы на выползнях потренировался что ли. И вот куда тебя потом определить? Отправлять вас за тарлами – одна морока. Все время норовите открыть проход и сбежать куда-нибудь в сторону!

Амалирос дал Ар Тавэлю додавить до определенного рубежа. Когда Открывающий решил, что Повелитель его уговаривает и победа будет за ним, то расслабился и получил ответный удар. Его вмазало в пол. Тут из прохода появились слегка потрепанные сторонники Ар Тавэля. Появились, попятились обратно и наткнулись на ими же закрытые створки ворот. Шкура окончательно ожила. Да так ожила, что очнувшаяся Светлая завизжала, как простая селянка, увидевшая крысу в супе – истошно и на самых высоких тонах.

Вывернувшаяся обратно шкура выползня раздулась от бурлившего в ней воздуха и шла, покачиваясь, к Ар Тавэлю. Покачалась, развернулась и… помчалась.

Амалирос подскочил к Светлой, оттащил её к ободранной туше и уселся на свежее мясо с видом законного победителя. Наблюдать. Шкура была явно из дружественного лагеря. Она не обращала никого внимания на самого Амалироса и на Элермэ. Зато она гоняла по чаше заговорщиков, которые слабели на глазах. В шкуре жила и бушевала Светла Сила. И эта Сила не была лишена чувства Темного юмора.

Бывший выползень носился по чаше совсем не как обычный выползень, а хвостом вперед. Хвост не бил по камням, он был задран вверх. Шкура откровенно развлекалась, пытаясь поймать заговорщиков хищно хлопающим распоротым задом. Временами, мотающаяся позади бесполезная голова, пропускала воздух насквозь, издавая совершенно непотребные звуки.

Амалирос рассуждал. Рассуждения он излагал вслух, поясняя Светлой посланнице, которую он усадил рядом на ободранную тушу, что и отчего происходит. То есть, находил тут и там вполне научные обоснования некоторым безобразным выходкам шкуры. Когда в Чаше стали появляться, валившие толпой многочисленные подданные, он уже дошел до «завихрений потоков». Принимающие ставки не заставили себя долго ждать. Повелитель показал знаками, что ставит на шкуру за себя и за Элермэ. Шкура тянула удовольствие, хотя могла уже давно «заглотить» самого уставшего заговорщика.

– Видите, Прекраснейшая? Воздух попадает в шкуру через то отверстие, которое по воле Сил, оказалось спереди. А поскольку ни костей, ни мяса в ней больше нет – мы с Вами на них сидим – то этот воздух, проходя через данный пустой объем, сильно колеблет оставшиеся без челюстей губы выползня. Отсюда и этот звук. Неприличный, несколько, но ничего не поделаешь – процесс! Что Вы говорите, что Ваш брат – Темный? Да-да! Это у Вас – шок. Расслабьтесь. Нет, Вы только посмотрите, как она его оригинально ест!

Чаша ревела сотнями голосов. Народ поднимал и опускал ставки. Шкура остановилась и «жевала» Ар Финэля, одного из Сильнейших, который втягивался внутрь головой вперед. Заговорщик подрыгал ногами и исчез в брюхе. Ар Тавэль и второй приспешник получили передышку. Неизвестно, надеялись ли они, что шкура удовлетворится одной жертвой, или нет, но Элермэ была уверена, что – нет. «Мальчишки!».

Шкура выпрямилась, надулась и побежала дальше. Внутри, как камень в бурдюке, болтался съеденный «не тем местом» Ар Финэль. Амалирос обратил внимание на подданных, сидевших в первом ряду. Кажется, удачно занятые места, оказались им не по душе. Они цеплялись за камень ограждения побелевшими пальцами, им было нехорошо. Путем нехитрых размышлений, Повелитель наконец дошел до вывода о том, кто именно сейчас развлекается, применяя Светлую Силу своего брата. «Пошляк!»

Шкура помотала несколько кругов свои жертвы и добралась до Ар Тавэля. Он был съеден тем же способом. Оставшийся, последний злодей бежать уже не мог и его спокойно и вдумчиво «прожевало». Амалирос не зря показал Принимающему два пальца и сжатый кулак. Он уже понял, что простым употреблением заговорщиков «в пищу» шкура, то есть Даэрос, не ограничится. Не та натура.

– Смотрите, Светлейшая. Сейчас будет вторая часть. Я поставил на продолжение. Хотите, я и за Вас поставлю?

Шкура, казалось, сориентировалась в пространстве и отправилась к центру Чаши, как и положено – головой вперед. Внутри дергались и задыхались заговорщики. Но жестокая «животная» не собиралась приоткрывать им ни «перёд» ни «зад», чтобы дать вздохнуть.

Вторая часть выглядела еще отвратительнее, чем первая. Шкура икнула и начала процесс исторжения. Больше всех досталось Ар Тавэлю. Его ели и исторгали всеми способами. Видеть, как шкура, отрыгнувшая заговорщика из пасти, тут же начинает есть его задом, а в это время из головы уже лезет следующий несчастный злодей, было выше всяких сил. А у Элермэ не осталось вообще никаких сил. Светлая Вестница и так совершила невозможное. Поэтому она просто прикинулась обморочной и завалилась на плечо Повелителя. Но этот бесчувственный Тёмный ещё и пытался её растормошить, чтобы она досмотрела до конца такое сущее непотребство. Элермэ негодовала: «Ну, Даэрос! И Нэрнис – туда же. В паре трудятся. Ну и братцы… Мужчины! Они что думали, что она улетит отсюда? Они, похоже, ни о чем кроме своей ценной идеи не думали».

Тем временем шкура перешла на замкнутый цикл, и процесс появления и исчезновения заговорщиков пошел на большей скорости. Ставки стали принимать на «Кто вылезет». Угадывали не всегда. Шкура стала трясти брюхом, перемешивая содержимое. Процесс угадывания осложнялся еще и тем, что в брюхе было не совсем чисто. А точнее – совсем кроваво. Наконец, похабная оболочка устала, улыбнулась напоследок широким отверстием под хвостом и явила всем присутствующим сразу три головы. Воздух со свистом вышел, шкура ссохлась и рухнула на пол. Заговорщики, истерзанные Светлыми Силами, бегом и многократным «перевариванием» лежали упакованные, как младенцы, в самую крепкую пеленку на свете, покрытую непробиваемой чешуей.

Элермэ не намеревалась приходить в себя. Пусть хоть все стены пустятся в пляс, а с неё достаточно. Сил не было, губа невыносимо болела, платье вымокло от крови. Это же надо было придумать: усадить её на мясо. Но откуда же могло взяться понимание таких простых вещей у того, который с наслаждением душил зверей. Точнее, не зверей, а мерзких огромных выползней. Правда, нельзя было не отметить, что душил Темный красиво, с расчетом на впечатление. Сам он тоже… оказался впечатляющим. Светлая решила, что раз так, то пусть и дальше впечатляет, если такой сильный.

Амалирос успокоился, прикинул выигрыш и пришел в привычное состояние злобного раздумья. Заговорщики были опозорены так, как никто до них ранее не был. Даже сбеги они с выработок, таких «повелителей» никто не потерпит. Хоть совсем их никуда не отправляй. Им будет легче с тарлами встречаться, чем с ухмыляющимися сородичами. Но суд будет завтра. А сегодня предстояло разобраться, как это Даэросу пришло в голову так удачно вмешаться в поединок «трое на одного». И в обнимку с обморочной Светлой продолжать сидеть не стоило. А то уже некоторые стали косо поглядывать. Ему, конечно, было все равно. Пусть гадают, как Светлая Зовущая оказалась в Чаше. До завтра у них есть время придумать много историй. И вот завтра он расставит все по своим местам. Попытка задавить одного из Послов, это – не меньшее преступление, чем сам заговор. Амалирос посмотрел на Светлую и решил, что если так пойдёт и дальше, то от титула Великого Мыслителя придется отказаться. Ответ на многие вопросы лежал у него на плече. Надо было сразу задаться вопросом: с каких это пор Светлые Девы стали падать в обморок? Два раза. И кусать себя? Кстати, получалось, что посланница все же пострадала. Прокушенная губа, это – ранение.