Текст книги "Любовь Химеры 2 (СИ)"
Автор книги: Елена Истомина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)
– Ага, – кивнул парень.
Я не закрывалась щитами, и он слышал все, о чем я думаю.
– Ой, мамочка, роди ж меня обратно!!! – простонала я, закрывая лицо руками…
Так вот что значили слова Тарха «Я и не думал, что это будет так тяжело – вновь найти тебя и опять так скоро потерять». Он не меня все это время любил. Он ее во мне любил! И это не я перед Люцифером от ужаса цепенею, а она во мне его до ступора боится.
Хорошо, что в это время закапризничал Илюша, и я отвлеклась на него, удержавшись от истерики. Мальчик хотел пить и постоять на ножках, сидеть в качелях он устал. Я дала ему бутылочку с водой и поставила на ноги, держа за башлык на курточке, к мужчине подбежала девочка и потянула мужчину за руку.
– Папа, ну пойдем, мы уже достроили, сфоткай, красиво же вышло.
Девочка была очень похожа на Лизу, как близняшка почти. Я посмотрела на ее ауру – человеческая, но очень светлая. Будет отличным врачом или учителем, отдавая всю себя во служение людям.
Мальчикам повезло, если можно так сказать, больше: они – наследные хранители. Причем очень сильные уже, полностью себя и свою миссию осознающие, как Лиза. Мальчишки подбежали к нам и, поклонившись, по очереди поцеловали мне, обалдевшей, руку.
– Да будет славен род великой пресветлой жрицы-воительницы, – ментально поприветствовали меня они.
– Да будет и ваш род славен, юные светочи-сварожичи, – ответила я им, улыбаясь.
Мальчики как-то вопросительно уставились на отца, тот как-то покраснел, встал, опустился передо мной на одно колено и поцеловал руку. Отвергнуть его преклонение – значит не признать родство, я не могла. Теперь вспомнив, кем была когда-то, я реально чувствовала, что он мне не чужой – родной и близкий, даже обнять захотелось.
– Да будет славен род великой жрицы-воительницы, матушки моей первородной.
– Род наш един да славен будет во имя Лады-матушки, – ответила я, отчего-то с трудом сдерживая слезы.
И тут Илюша громко чихнул и пукнул, разрядив обстановку.
– Твоя правда, малыш!
Мой кармический сын легко подхватил на руки брата.
– А можно его пирожком с яблоками угостить? – спросила девочка.
– Можно, – кивнула я.
– Я не причиню тебе вреда, – услышала я тихий голос внутри себя. – Не бойся меня, я часть тебя. Я помогу тебе. Дам часть своей силы. Просто позволь мне побыть с родными, ты ведь тоже мать.
Я, наверное, впала в ступор, так как мужчина встревожился и схватил меня за руку, щупая пульс.
– Ты как?
– Я слышу ее в себе, слышу, как отдельную личность.
– Ну да, она настолько любит отца, что подселяется ко всем женщинам, которые его интересуют. Саму богиню смерти и ту поборола, вошла в ее душу, чтоб быть с ним рядом. Как та разлюбила его, вошла в душу добросердечной Дживы. Не просто так же ей вздумалось сестрицу навестить поехать. А потом еще влюбиться в младшего из племянников.
А теперь, видать, ты в фаворитах у батюшки, – усмехнулся парень.
– Я была его женой. Но два года уже как расстались, третий идет.
– Ну, видать, плохо расстались. Любишь ты его еще. Или как-то по-другому привязана к нему. Как только станешь к нему равнодушна – она покинет тебя, уйдя к другой его фаворитке.
– Не уйду, говорит, пока с Люцием не поквитаюсь, не уйду. 25 тысяч лет этого ждала, говорит, и не уйду теперь. Процитировала я свой внутренний голос. И очнувшись, возмутилась:
– Ах, так это из-за тебя меня к нему еще так тянет?! Я вообще-то замужем, между прочим, и он женат. Так что впредь сиди там себе тихо и помалкивай! Коза рыжая!
У ведического бога аж челюсть отвисла от моего монолога. Девочка сбегала за корзинкой с едой, что стояла у песочницы, и принесла пакетик с пирожками, один подала мне, другой протянула Илюше.
– Спасибо!
– Пожалуйста. Я их сама делала, ну, мама тесто завела, а я делала: на лепешки катала, начинку клала, заворачивала.
– Очень вкусно, – вполне честно призналась я, жуя кисло-сладкий пирожок.
– Я – Вера, а это Петя и Паша, – показала она на мальчиков.
– А его как зовут? – показала пальчиком на мальчика, с удовольствием жующего пирожок
– Его зовут Илья.
– А тебя?
– Дора, – улыбнулась я девочке.
– Можно, я тебя обниму? – спросила я, внемля просьбе бабушки, живущей внутри меня.
Девчушка подошла и прильнула ко мне всем телом, повиснув на шее.
– Ты ж моя красота! На мамочку-то как похожа!
После обняла внуков и сына тоже. Отказать в просьбе матери было бы бесчеловечно. Да и невозможно, ибо я – это она, а она – это я. Сейчас.
– Рада за тебя, мое Чадушко, очень! Гордость моя ты и слава моя! С Радой не расстаетесь, как лебедушки, сердце мое радуете. По Евсею скучаю очень!
– У него все хорошо, мамочка, он в чертоге Лебедя сейчас на Алькорне. Все так же с Бриславой. Внука недавно тебе родили Тамира.
– Сердце мое радуется, слушая это, я спокойна, теперь буду, счастлива.
– Ну, хорош уже за папой бегать, а! Перерождайся, живи своей жизнью. Почто ребенка вот мучаешь? Она же маленькая совсем, ей с тобой не справиться. А путь у нее свой, не твой. Отец ей не пара.
– Я в тело ее вошла на третьем месяце в утробе. Я силы ей выживать давала, когда душу ее выжигали шайгены. Когда честь ее, девы славянской, ардонийцы ломали своим посвященьем. Я разум ее от безумья держала, сливая в одну все ее ипостаси. Я детям ее дам душевные силы быть лучше, мудрее, с ума не сойти.
– Ну, хоть к блуду не толкай, раз теперь они не вместе, некрасиво. Представь себя на месте Дживы или ее мужа.
– Они не любовники хоть мне и жаль. Но ее муж тоже ничего. Мне нравится.
– Мам!
– Я – это она, а она – это я. Запомни. И помогай ей, как мне, даже если я однажды покину ее. А еще у нас есть дочь, Лиза, берегите и защищайте ее с Евсеем, как единокровную, ибо она и моя дочь тоже.
– Хорошо, мамочка, как скажешь, – Коляда поцеловал руку матери и обнял еще раз.
– Все, довольна, засыпаю, – выдохнула счастливая Майя.
Я, Доротея, все это время была где-то на задворках сознания и наблюдала за диалогом матери и сына как бы со стороны. Наблюдала и офигевала просто. Оказывается, она мне многим помогала всю мою жизнь. Но если уйдет она, что же останется? Кто же я без нее? Об этом я тут же спросила своего кармического сына. Как только пришла в себя.
– Если она вошла в тебя еще в утробе, значит, она выбрала тебя своим воплощением и останется уже навсегда, – парень чуть смутился.
– Но я ее слышу отдельно от себя, словно есть еще другая я, которая не твоя мама. И папа твой говорил, что я уже была женой своего нынешнего мужа.
– Ты, главное, не воспринимай ее как себя полностью. Ты – это ты, у тебя своя жизнь, свои знания, привычки, вкусы, опыт. Она – это как старший родственник внутри тебя, который дает знания, советы и поддержку, если нужно. Она – твоя родовая память, твой жизненный опыт. А ты – это ты, сознание у тебя свое. Нам многие тысячи лет, Дора. Мы иногда умираем и не всегда возрождаемся с полной родовой памятью. Иногда ради интереса или большего развития души, или накопления нового опыта мы выбираем себе новых родителей и новые судьбы. Она не все время за отцом бегает. Иногда ей это надоедает.
– Мне все говорят, что мой муж нынешний – моя пара.
– Да, действительно, папа – не ее пара. Его пара – Джива. А мама – первая любовь и страсть, которые, как известно, не забываются, – улыбнулся парень. – И вот почему она инициировалась в тебе, чтоб быть с любимыми навсегда. Так ты и есть химера? Дитя четырех миров?
– Да.
Я перешла из ардонийской в урайскую.
– Круть! – восхитился парень! – Ой, не могу так, и хочется мама сказать.
– Ну, скажи уж, полегчает.
– Мамочка-а! – парень крепко обнял меня, впитывая мое тепло.
Я потянулась к прошлому и поделилась видением, как я когда-то давным-давно сижу и вышиваю одеяльце для колыбельки, мурлыкая колыбельную под нос. Входит муж, целует меня в макушку:
– Как чувствуешь себя, ладушка моя?
– Хорошо. Угомонились, наконец, уснули, а то с утра прям бои великие были.
– Воины мои, пресветлые сварожичи, – улыбнулся мужчина и, встав на колени, поцеловал пока еще едва заметный живот супруги.
– Спасибо! – улыбнулся Коляда, посмотрев видение со мной вместе. – А Илюша ведь не папин сын? Вы вместе не живете?
– Сейчас нет. Но у нас есть дочь. Ей 6 с половиной.
– А можно с ней познакомиться?
– Конечно. Приходи к деду, наш дом рядом. По соседству.
– Давай, телефонами обменяемся. Созвонимся потом.
От встречи с кармическим сыном и осознанием того, кем я была, чувства были смешанные. С одной стороны, я ей была благодарна за то, что она мне все это время давала сил. Помогала. Вернулась во мне к своему любимому Тарху и мужу, выходит, тоже любимому? Чтоб и рыбку съесть и на …й сесть, коза рыжая! Хитра, ой, хитра.
– Вся в тебя, – усмехнулась хитрованка во мне.
– Спасибо, что помогала мне выживать.
– Прорвемся и впредь, малышка, не боись, – весело ответил мне внутренний голос.
– Мама, Лизя де? – спросил восьмимесячный сын, жуя конфету, – ей кафету дать надо тозе.
– Лизу сегодня деда Дима заберет, она у него ночевать будет. Ты ее потом угостишь, как придет, хорошо, моя радость?
– Хаясе, мамуя.
Лепет сына медом разлился по моему сердцу. Ему сегодня 8 месяцев ровно, но развит он на все полтора или даже два. Наша радость, наше счастье.
Глава 33
Приехав домой, усадила Илюшу за магнитный конструктор, он его просто обожал! Мог играться с ним час-полтора, выделывая самые невероятные конструкции. Сама наделала за это время вареников с земляникой про запас, котлет с грибами на ужин. И закатала 4 банки со сливами на зиму, как же хорошо уметь ускорятся, как это все обычные женщины успевают делать, не представляю.
– Мам, я пипи! Мам! – пришел виниться сын с мокрыми штанами, горестно хныча и краснея.
– Аяй! Опять забыли, где горшок! Эх, ты!
Я переодела сына, и мы вышли на улицу – чего сидеть в такой чудесный день дома? Сын копался в песочнице, а я вышивала бисером пейзаж за столиком рядом. Люцифер исправно, каждое 16 число каждого месяца, присылал мне штук 5 разных наборов для рукоделия, чтобы не забывала про него и дату, и будет делать так ближайшие 30 лет. Как сказал Ярик, выбирает все секретарша, отправляет с курьером, поэтому ничего на этих наборах нет, и можно пользоваться. Мы с Лизой и пользовались. Дом большой, украшать нужно. Да и родственников много. Есть кому подарки ручной работы делать.
Двойня в моем животе устроила мышиную возню. Но скоро это будут настоящие кулачные и пяточные бои. Я блаженно улыбнулась, для счастья много не надо.
За ужином рассказала мужу последние новости в подробностях, не утаив из беседы с кармическим сыном ни слова. Отнеся он спокойно, сказав, что понимает Тарха и Колю. Сам с удовольствием общается по интернету со своей кармической внучкой и чувствует, что она ему не чужая.
– Спроси у нее, кем мы были раньше, когда были вместе, интересно же.
– Всему свое время, – подсказал внутренний голос. И умолк на сегодня.
Мы вместе приняли ванну. Подарили друг другу удовольствие, и я, как всегда, уснула неожиданно и стремительно.
Я подошла к блестящему, красивому, белого цвета гробу, висевшему на цепях в скале, надпись на крышке гласила: «Тот в гроб ляжет, кому в нем лежать суждено».
– А кому суждено-то здесь?
Я открыла гроб, он был обит красным мягким бархатом с удобной белой подушечкой.
– Прилечь, что ли?
– Златка, прекрати, не смешно, – поморщился Тарх, – пойдем.
– Ну, погоди! Интересно же!
Меня реально потянуло прилечь отдохнуть, и я, сама, не понимая толком, зачем, сначала встала в гроб, а затем и легла, и было так хорошо – безмятежно, спокойно. Я скрестила руки на груди, прикрыв глаза.
– Будешь по мне тосковать, о вышний бог Сварожич?
– Не смешно, Майя, вставай!
Тарх злился все больше, а мне было все забавнее.
– Прикрой его, хочу проверить, страшно ли?
– С ума ты, шалая, сошла ль? Не к добру такие шутки.
И тогда мои руки сами потянулись к крышке и захлопнули ее.
– Безумная ты, Род свидетель, – выдохнул муж.
Я полежала там с минуту, потом мне стало не хватать воздуха, я попыталась открыть крышку и не смогла, она была тяжелой, как скала.
– Ой, мне не открыть, помоги!
– Ну, вот, долюбопытствовала, – Даждьбог попытался поднять крышку, но не смог, – не поднимается.
– Не смешно! – возмутилась я.
– Мне тоже! – в голосе Тарха слышалась тревога.
И как он ни старался, что он там ни делал, мне казалось, что крышка лишь крепче прижималась.
– Помоги мне, Тарх! Помоги! Мне страшно, любимый! – заистерила я, холодея от ужаса. – Не оставляй меня здесь одну! Не оставляй, слышишь! Та-а-арх!!!
Я проснулась вся, мокрая от пота и в слезах, как же страшно ей было! Как же страшно, Господи!
Я разрыдалась горько и отчаянно, и за ее, и за свою боль.
Муж, подскочив, включил свет, тут же в спальне появился бывший и, наверное, немало смутился.
– Чего орешь, дурная? – спросил он оглядевшись.
– Какого ее по гробам шариться понесло! – всхлипывая, спросила я.
– Выражение «бес попутал» слышала когда-нибудь?
Бывший подошел и сел рядом, взял за руку.
– Вот оно и случилось в самом прямом смысле.
– Ну, а ты-то куда смотрел? – всхлипнула я, плотнее прижимаясь к Олегу, который обнимал меня за плечи. Тарх моей руки тоже не выпускал.
– …ять! – выругался он, опустив голову. – 25 тысяч лет я этого вопроса ждал. Я ж тебя предупреждал, говорил же!
В глазах Тарха стояли слезы.
– Не послушала ты меня, Майюшка. Знать, в книге Рода записано твоей так было. Убежать мы оттуда все равно не смогли б, я думаю.
– Что дальше было?
– Пришел и говорит: спасу, если за меня выйдешь потом. Ну, а что нам оставалось делать, она на третьем месяце уже была. Задохнулась бы там просто на просто. Дал время выносить, пытался договориться – ни в какую, усмехаются нагло в глаза, и все. Как только роды начались, он тут как тут. Повздорили мы с ним, конечно, сильнее оказался он. Дальше ты знаешь, Ты Колю просто очаровала.
– Чудесный мальчишка. Чувствуется бабушкино воспитание
– Это да.
Тарх обнял меня, прижимая к себе, и мне стало так хорошо, так спокойно. Муж обнимал со спины за плечи. У них не было сейчас меж собой соперничества или неприязни друг к другу, было лишь желание успокоить меня, утешить. Я купалась в их тепле, впитывала в себя. И вдруг непроизвольно сам собой потек ардонийский зов королевский. Мне отказали контроль и самообладание, а им и подавно. Я поплыла по волнам неги и энергии, исходящей от них, в чем-то, кстати, близкой и родной. Перекликающейся.
Я чувствовала их нежные горячие губы на своей коже. Чувствовала ласки их сильных уверенных рук, чувствовала их синхронное движение во мне. Мои глаза были закрыты, я не видела, кто и где. Я их не различала, сейчас они стали для меня единой вселенной, питающей мою душу и тело энергией своей любви и страсти. Дорвалась-таки принцесса ардонийская, осуществила свое самое тайное, самое страшное. Самое сладкое. Позволила себе то, что нельзя. То, о чем пожалею, конечно. Но это потом, а сейчас кричу, выгибаюсь. Меняю позы, подставляясь под жаркие бесстыдные поцелуи во всех уголках тела. Двигаюсь в такт мощным движениям. Подчиняюсь и требую, дарю и беру. Все без остатка беру. Все без стыда и смущения. Беру до тех пор, пока не наполняюсь до края, пока не взрываюсь невероятным фейерверком ощущений, неведанным до сей минуты. Взрываюсь вместе с ними и, обессиленная, падаю на постель все еще в их объятьях. Моих самых дорогих и любимых мужчин. Спите, мальчики, спите, краснеть будем утром.
глава 34
– Едри-ит твою налево! – услышала я чей-то удивленный возглас. – Вот теперь я в этой жизни видел все!
Открыла глаза и увидела Демитрия, стоявшего на пороге спальни.
– Не утерпела-таки душенька твоя блядская, – засмеялся блондинистый китаец с новой стрижкой: выбрил полголовы зачем-то.
Я, ничего не понимая, посмотрела налево от себя. Лицом ко мне лежит Олег, его рука на моей груди. Стоп, а чья же тогда на животе? С ужасом поворачиваюсь направо и вижу бывшего! Я – между ними, все трое голые. И, судя по томлению в моем теле, ночка была та еще! Вслед за испугом приходят воспоминания и жгучий стыд! Зажимаю себе рот руками, чтобы не закричать. Просто каменею от ужаса.
– Доброе утро! – бурчит Тарх, открывая глаза, и садится в постели.
Моргает, осматривается. Видит меня и спящего Олега, усмехается, встает, начинает одеваться. Ни слова не говоря.
Встает Олег, одевает штаны и спокойно говорит Тарху:
– Погоди, я щас кофе сделаю.
– Благодарствую, – усмехается Тарх, – я сыт по горло.
И исчезает, отсалютовав мне.
Я же смотрю на все это со стороны и офигеваю не столько от себя, сколько от реакции мужа. Я-то думала, проснувшись, придет в ужас, соберет вещи и побежит, пятками сверкая. А он воспринял это как должное. Даже кофе предложил. Демитрий, может, повлиял?
– Никто на меня не влиял, кроме твоего бессовестного зова, – усмехнулся Олег. – Ты хотела. Получила. И проехали.
Олег нежно поцеловал меня в губы.
– Я пойду завтрак приготовлю, а ты постель перестели.
– Я не хотела, я просто перенервничала, а когда я нервничаю очень, мне нужно успокоиться, и это само иногда получается, зов срывается и…
– Все мужчины в радиусе 30 метров безумно счастливы. Я в курсе. Это твоя природа и не стоит ее стесняться.
Олег вышел. Я посетила ванную, с особой тщательностью приняла душ, стараясь прийти в себя. Он прав, это моя природа, и, если это понимает и принимает он, значит, мне тем более нечего стесняться. Им, в конце концов, тоже было очень хорошо. И именно поэтому они и не могут на меня сердиться, я подарила им наслаждение, до еле им неведанное и ни с чем не сравнимое.
Оделась. Не глядя, сменила постель, проветрила комнату, вышла к завтраку. Муж сидел за столом и ел кутью и медовые оладьи, что принесли Дива с Перуном, а еще яблочки – желтые, медовые. Смотреть на отца было страшно: если узнает, прибьет на месте, вон, какой хмурый сидит.
– Сегодня 21 августа, день моей смерти, – шепнула мне рыжая бестия, – они помнят, приятно! Кушай и поклон от меня передай. Еще раз я умерла тоже 21 августа 4 тысячи лет назад вместе со всеми жителями Атлантиды, и их помянуть не забудь.
Я поздоровалась, поклонилась, взяла яблоко и надкусила. Я их тоже обожала. И оладьи, кстати.
– Ей приятно, что вы помните ее. И принесли то, что она любит, в смысле, я. В смысле мы.
Перун с Дивой открыли рты. Встали, сели, перекрестились.
– И давно она в тебе? – спросил Перун.
– С трех месяцев утробного развития, я – ее новое воплощение. Без нее я бы не выжила.
– И как давно ты себя осознаешь?
– Со вчера. Колю в парке встретила, он меня коснулся случайно, она и проснулась, соскучилась.
– Тарх знает?
– Да, виделись уже, – я, на удивление, и глазом не моргнула, Олег тоже. – Он и всегда знал, что я – это она.
– Ну, теперь ясно, – усмехнулся отец, кормя Илюшу яблоком, – ты спокойна, я гляжу, молодец!
– Так глупо с собой воевать – усмехнулась я.
– Какие планы на день?
– Влада с Женей навестить хотели, а так никаких, а что?
– После 11 из дома не выходи, помощь твоя может понадобиться.
– Хорошо. А в чем?
– Глазки Люцию, прости уж, Майюшка, меня, построить, пока мы штучку одну у него умыкать будем… Никак нельзя, чтоб она у него была.
Глава 35
– Люцика не чую, – поморщился Арий, допивая третий коктейль в баре Атлантиды. – Может, узнал, что мы узнали, и отложил встречу или перенес куда?
– Не должно быть, – покачал головой Коля, – там ситуация, что-либо сегодня, либо никогда. Передадут кому другому получить кристалл чистейшей инглии, во вселенной великое множество желающих, как что ждем.
– А кого прекрываем-то, из наших никого здесь вроде бы не чувствую, – Арий аккуратно осмотрелся вокруг. – Нечисть одна серо-зеленая да чешуйчатая.
– О, боги рода! – выдохнул Коля, заметив в толпе танцующих некого иного, как матушку свою, вновь воплотившуюся.
Не удивительно, что он не заметил ее раньше. Ее аура сейчас была идентична ауре серых, лишь тончайшая ниточка тянулась-таки к нему. Девка в неприлично коротком и открытом черном платье, и босоножках на высоченных каблуках не по-детски отжигала на танцполе, увиваясь вокруг высокого парня лет 30 в фиолетовой рубашке. Тот уж млел и нескромно хватал девицу то за задницу, то за грудь. Люди их совсем не интересовали как сексуальные объекты, но они несли распущенность и развращенность в массы. А что уж меж собой творили, мама дорогая, в страшных снах не привидится.
– Ты чего? – напрягся Арий.
– Глянь туда – кивок в сторону танцующей пары.
– Ух, ты ж, мать твою! Я извиняюсь! – Арий во все глаза пялился на свою мачеху.
– Так вот почему ее химерой называют!
– Вот с Люциком они б идеальной парой были, она ж Маренку-то щелчком, поди, размажет, не заметит.
– Спаси, помилуй, Рамха всемогущий.
Дора взяла мужика за руку, они подошли к барной стойке, он заказал им выпить, они о чем-то мило беседовали. Девица неприлично громко смеялась, а рука парня норовила чуть раздвинуть ее ноги и погладить бедра с внутренней стороны. Дора не препятствовала, словно не замечая этого. Наконец, выпив коктейли, взялись за руки и пошли куда-то через зал. Проходя мимо, она на мгновение заморозила время для спутника и кинула им мысль:
– Это он, сидите, ждите. Все под контролем.
– Мм, киска с коготками!
Мужик поцеловал Дору в плечо и плюхнулся на диван, увлекая ее за собой. Та встала над ним на колени между его ног так, чтоб быть выше его и, не откладывая дело в долгий ящик, жарко его поцеловала, а когда мужчина в поцелуе разжал губы, плюнула ему в рот ардонийским парализующим ядом. И схватила за горло, острыми когтями грозя нечаянно так, одним движением, отсечь голову
Марсианин не мог двигаться и почти не мог дышать.
– Где кристалл инглии, тварь! Говори, а то слюна моя не хуже игол с вашим ядом будет. А кусаться я умею.
Дора открыла рот, полный мелких ардонийских, острых, как шилья, зубов.
– Отдал Люцию час назад, – послал мысль несчастный марсианин.
– Еще у вас есть?
– Нет, только этот нашли в пирамиде на Аймар-горе. Уже давно искали, кому б продать, у Люция их 3 уже.
– Какие врата междумирья они открывают?
– Аладаровы на Альтаире.
– Что ж, благодарю за информацию, господин старший советник, – улыбнулась Дора, чуть ослабив хватку.
– Не убивай. Пощади, – лепетал мужик, с ужасом смотря на девушку.
– Что ты, что ты! Конечно, конечно, разве я могу… оставить в живых убийцу своего отца!
Еще никогда и никому я не отрезала голову с таким наслаждением. Отскочив, я приняла свой человеческий вид и, одернув коротешенькое платье, вышла в зал. Мальчишки, если можно так назвать здоровенных красивых мужиков лет по 27 на вид, а на самом деле одномудвадцать пять тысячи лет, другому – двадцать, ждали меня в напряжении. Я приветливо помахала им, безмятежно улыбаясь.
– Ну, что? – Коля едва не подскочил.
– Кристаллы уже у Люция. Более того, у него их 3 уже.
– О, род всемогущий! – простонал Коля, – если он откроет врата междумирья, он столько пакости одномоментно сюда напустит, мы не выстоим.
– И что ж, нам теперь войну с ним затевать, добровольно ведь не отдаст, – Арий стукнул кулаком по столу.
– Мне отдаст – хитро прищурилась я.
– Нет, даже не думай! – подскочил мой великовозрастный сынок. – И потом, если ты останешься с ним, ему никакие врата междумирья открывать будет не нужно. Вы и вдвоем весь сварожий чертог разнесете, не вспотев особо даже. Деток нарожав с пяток.
– Спокойно, чадушко, мамочка знает, что делает. Обойдемся малой кровью, не бойтесь. Идите-ка по домам в кроватки, к женам своим распрекрасным, я минут через 15 уже дома буду, обещаю. Позвоните, проверите.
Я поднялась наверх, прошла по коридору и постучала в кабинет директора заведения. Он был там, я чувствовала. Через несколько секунд мне ответили елейным голосом.
– Входи, моя радость!
Я вошла. Он встал, встречая меня, на столе были разложены бумаги, стояла бутылка коньяка и бокал, наполовину полный.
– Мать моя женщина! Какие люди да в каком виде, да в моем неблагородном заведении. Мужья-то знают, где и как их женка ночи проводит?
– Ну, что ты! Я сон их берегу, чем крепче спят, тем мне же лучше.
– И то верно, – кивнул князь тьмы, – присаживайся, чем обязан?
– Да я тут, это… – я присела вместо стула на краешек стола, явив князю тьмы неприлично обнаженное бедро. – Предупредить тебя пришла, по-родственному, так скажем, пока глупостей не натворил.
– Я весь внимание, – Люцифер с трудом оторвал взгляд от моей филейной части и посмотрел в глаза.
– Есть у тебя кристаллики волшебные, 3 штучки. Будь паинькой, верни один, а? Ардонийцы расценивают это как угрозу Мидгарду с твоей стороны, – я нежно провела пальцем по щеке Люцифера, с наслаждением смотря, как отвисает его челюсть.
– А-а, котик, вот матерью своей Землей клянусь: ничего мне для тебя, царица моя, не жаль, но передай отцу, что я исполню договор, как обещал, и не стану активировать здешние врата междумирья, кристаллы мне не для этого нужны.
Я встала и пересела на колени к Люциферу, бедный князь тьмы забыл, как дышать.
– Ну, так и отдай один, прояви добрую волю. Докажи, что тебе доверять можно.
Я расстегнула одну пуговицу на его рубашке и начала поглаживать его грудь пальцами. Его руки совсем задрали мое платье и гладили там, где и подумать стыдно. Прикасались к самому сокровенному, сдвинув трусики, делать нечего, пришлось заставить себя разомлеть. И неожиданно мне стало жутко приятно. Хотя с его стороны не было ни грамма внушения. К нему тянулись и откликались моя марсианская и ардонийская части. Его пальцы прекратили дразнить клитор. Спустились чуть ниже и проникли в меня. Их сразу обдало влагой помимо моей воли, я застонала сквозь сжатые зубы, уткнувшись ему в плечо.
– Вот видишь, как хорошо, тебе, моя девочка, – его бессовестные пальцы ускорили темп и углубились.
– И чего, спрашивается, было бегать столько тысяч лет – шептал он мне в ухо. – Все тебе отдам! Все, но не это, не проси.
Меня резко одним движением усадили на стол.
– Ложись, я хочу коснуться тебя там языком. Я знаю, ты это любишь. А я так хочу вдохнуть твой аромат.
Люцифер облизнул свои пальцы, бывшие во мне.
– Самое вкусное, что я когда-либо пробовал, – констатировал он, прожигая меня пошлым взглядом. Голова моя кружилась, я, словно в теплой ванне, нежилась, глядя в эти холодные серые глаза, пленившие мою душу.
– Очнись, шалава ардонийская! – возопила во мне Майя, и я подскочила так, словно меня плетью стеганули.
Да что ж это со мной сижу с голым задом на столе у самого дьявола, поганка. Того гляди, сама ему в трусы полезу!
Я соскочила со стола, а в дверь как раз постучали.
– Открой немедленно дверь! – кричал по ту сторону Коля, и со следующим ударом массивная дверь из ясеня упала в кабинет.
– Как же вы меня достали! – взвыл Люцифер, увидев на пороге Коляду, и метнул в него сгусток своей темной энергии.
Я метнулась вперед быстрее молнии и закрыла собой кармического сына. Удар пришелся мне в живот. Мир взорвался дикой болью с ярко-красными всполохами перед глазами и померк.
Глава 36
На грудь что-то тяжко давило, как будто я лежала под бетонной плитой, дышать было больно, я не могла пошевелить ни ногой, ни рукой. Я была под действием актаниума, догадалась я. Причем под его лошадиной дозой. Но зачем? Что случилось?
Голова гудела, как после хорошей попойки, но я, собравшись с силами, таки вспомнила свой нечеловеческий крик и свою адскую боль в пояснице. Боже, детки мои, детки! Собравшись с силами, осмотрела себя внутренним зрением, холодея от ужаса. Их больше нет! Живых аур во мне больше нет. Я пуста! Пуста! Я завыла от ужала и отчаянья, затем закричала во весь голос.
Дверь палаты тут же распахнулась, и вбежал Олег. Сел на кровать, затем упал мне на грудь, обнимая. Его щеки были мокрыми от слез. Он уже знает. Мы проплакали оба, обнявшись, минут 5. Такой виноватой я себя еще не чувствовала никогда в жизни! Не сберегла! Погубила малышей! Наших крошек. Я! Моя вина! Расслабилась, поддалась влиянию, распустила слюни! Чуть дьяволу не отдалась!
– Все не так страшно, моя хорошая. Погиб лишь мальчик, девочка жива. Ее вынули из утробы и поместили в специальную матрицу, как марсианских деток, дозревать она будет там. Если бы спасали сначала сына, она бы погибла тоже. Выход нашли такой.
Стало немного легче, но не очень. Мысль о том, что я не буду рожать сама, угнетала жутко. Что мой малыш где-то вдали от меня, было еще хуже.
– Где она? Я хочу ее видеть!
– Пойдем, отведу, – кивнул Олег.
Тарх начертил на песке руну Чернобога и кинул призыв. Не успел тот появиться, как Тарх кинул в него молнию, тот уклонился и выставил щит.
– И тебе доброй ночи, Перунович, чем обязан столь горячему приему? – спокойно сказал Люций, улыбаясь, словно издеваясь.
– За подлость свою ты ответишь, треклятый Арлег Чернобог!
– Э-эм, за какую именно, можно узнать хоть?
Чернобог спокойно уклонился от большого огненного шара.
– Прекрасно известно тебе, за какую!
Тарх кинул еще один шар, тоже мимо. Шар попал в гору неподалеку. Ее вершина обрушилась.
– Вот сколько тысяч лет тебе, Тарх Перунович, а ума-то не нажил нисколечки! Импульсивный, как юнец! – усмехался дьявол. – Разве есть в том вина моя?
Люций клубком перекатился от струи огня и, оказавшись за спиной Тарха, схватил его за горло, держа изо всех сил.
– Может, смиришься, наконец уже, что моя она, мне предназначена! Что записано в книге судеб, пером того во век не срубить, топором, чем скорее ко мне уйдет, тем быстрей к тебе вернется.
Вместо ответа Тарх схватил противника за длинные волосы и потянул вверх, тот лишь сильнее сдавил горло своего извечного противника, затем резко отпустил. Тарх упал на одно колено, тяжело дыша.
– Остыл? – осведомился Люций спокойно.
– Никогда ты ее не получишь! – прорычал Тарх.
В его руках вдруг появился огромный меч, с коим он бросился на Чернобога. Тот отскочил, и через мгновение в его руках тоже был огромный, тяжелый клинок. Двое мужчин закружились в смертельном танце, нанося друг другу тяжелые, беспощадные удары. Даждьбог отвлекся лишь на мгновение. Но этого Чернобогу хватило, чтоб нанести удар противнику точно под сердце. Он упал на колени, не в силах вздохнуть, изо рта пошла кровь.
– Что ж теперь ты мне скажешь, Даждьбог Тарх Перунович? – победно усмехнулся Люций, смотря на наконец-таки поверженного извечного врага.
Вдруг сама земля затряслась под противниками и в землю меж ними ударила молния. Чернобог отшатнулся, едва не упав, Тарх упал на спину.
– Как же вы меня достали, чтоб вас обоих в пекло утащило! – услышали они над собой ее голос.
– Скройся сейчас же, чтоб глаза мои 30 лет тебя не видели, – слова предназначались Люцию.
– А я что, я ничего, сам вызвал меня и драться кинулся, я лишь защищался. А то, что у нас с тобой, так-то – недоразумение чистой воды! Нафига ломанулась его прикрывать? Что ему сделалось бы??? Я если меч выну, он умрет, – кивнул Люций на Тарха, – что делать будем?
