Текст книги "Любовь Химеры 2 (СИ)"
Автор книги: Елена Истомина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
– Кстати, чтоб ты знала, меня совершенно не заводит, когда женщина передо мной на коленях, в отличие от некоторых. Перед достойной женщиной я сам с удовольствием колени преклоню, государыня моя. Благодарствую за чай, – улыбнулся Люций хозяйке, маленькой женщине, которую всю трясло от ужаса при взгляде на гостя. – А вам за службу верную.
Поганец весело подмигнул семейной паре, которая закаменела за моей спиной.
Встал и подошел ко мне, наклонился к уху.
– До скрой встречи, любимая, – прошептал и легонько прикусил мочку левого уха.
По мне пробежали мурашки, и бросило в жар. Он довольно усмехнулся.
– Если уж совсем приспичит, путь на Мидгард через Глорию знаешь.
Хотел уйти, но я удержала.
– Эта девка на тебя работала?
– Увы, нет, государыня, исключительно на себя. А скажи честно, тебе чего больше хочется? Простить его или потрахаться наконец? Чтоб отпустило хоть чуть-чуть, чтоб от каждого моего мимолетного прикосновения киска не увлажнялась так стремительно и обильно. А то, как же! Харам! Я ж муж твоей тети! Хотя если будешь честной с собой до конца, то признаешь то, что тебя это заводит еще больше, моя маленькая любительница инцеста.
Я густо покраснела и отшатнулась от Люцифера.
– Да прости его, не парься! Все равно ничего путного уже не выйдет, ибо теперь ты знаешь истинную цену его любви.
Двери распахнулись, и в дом вбежали русоволосая девочка лет 9 и мальчик чуть постарше. Они не видели родителей почти 2 с половиной года.
– Пойду, не люблю мелодрам!
Уходя, Люций звонко шлепнул меня по попе.
Когда схлынули первые слезы, счастливые родители грохнулись на колени и передо мной.
– Да ну вас на фиг!
Смутилась я, утирая слезы:
– Встаньте! На Антлань больше не возвращайтесь, живите здесь. Расчет я вам привезу, что здесь ценится больше всего?
– Ничего не нужно, госпожа, вы и так нам вернули самое большое в жизни сокровище, – благодарил со слезами на глазах счастливый отец.
– Отвечай на вопрос, Борислав!
– Серебро, государыня, его здесь очень мало, местные жрецы за него дорого платят местной валютой.
– Будет вам серебро.
Мы вернулись на Антлань, там я стребовала со свекра 20 килограммов чистого серебра. На Антлани его хоть ложками ешь, на севере – 4 огромных серебряных рудника, которые приносили планете немалый доход от продажи другим землям.
Мне безропотно выдали просимое килограммовыми слитками, уложенными в чемодан. И мы тут же полетели на Лисейру.
Семейство, счастливо пившее чай, немало удивилось, увидев меня снова.
– Хлеб да соль, хозяева добрые. Вот. Здесь ровно 20 килограммов чистейшего природного серебра. А о том, что было с вами, никому ни слова. Мама болеет, вот и переехали, если кто спросит. На работу, я думаю, устроитесь.
– Устроятся, устроятся! Ну, дочку я на свое место в детсад заведующей поставлю. А сама вон с внуками буду сидеть, младшая недавно тройню родила вон. Не справляется, – заявила счастливая бабушка, помолодевшая прямо на глазах. – Зятю тоже что-нибудь найдем, он у нас, слава богам, с руками и с мозгами, что не каждому даны. Ой, да что же вы стоите! Проходите, садитесь! Чаю на травочках выпейте. Оладьи вот испекла.
– Благодарствую, нет времени, уж простите.
Я поклонилась людям.
– Постой, государыня, – окликнула меня Светлояра. – Мы никому не раскроем твою тайну, не бойся, и мне кажется, это не его ребенок. Была у нее интрижка с начальником второй смены, все обжимались по углам, а он женат. Видела я, как тошнило ее и как рыдала она в туалете, а потом вдруг резко так увиваться вокруг мужа твоего стала. Так что, если придет и объявит его наследником, он будет не доношен минимум на месяц. Да и родовых связей в ауре не найдете. Так что не горячитесь. Он тебя любит очень.
– Я знаю, – улыбнулась я и вышла из дома, едва не пританцовывая.
– Это гдей-то нам счастья привалило-то? – осведомился Перун, улыбаясь в ответ.
– Да все вашими молитвами, батюшка, – поклонилась я отцу.
– Да помолились мы немало за твою душеньку.
Отец прижал меня к себе и погладил по волосам.
– На Антлани останешься?
– Не знаю еще.
Сказала и поймала себя на том, что улыбаюсь, как дура.
Отец промолчал, счастливо улыбаясь.
– Все перегорит, дочь, зола останется, да и та по ветру разлетится со временем.
– И любовь?
– Все кроме нее. Любовь – животворящая искорка в наших душах.
– Но, если бы я умерла, он бы женился ведь довольно скоро.
– Но любить бы тебя не перестал при том. Женился б потому, что живым – живое, и негоже человеку в одиночестве жить. А в следующей жизни опять бы тебя полюбил. Впрочем, я думаю, ты б, как мать твоя схитрила, и не стала дожидаться его там. Он проживет еще очень долго.
Прилетели мы как раз к обеду, Ягиня аж подскочила от радости.
– Присаживайтесь, отобедайте. Улететь всегда успеется.
– Благодарствую, я не голодна, – может быть, излишне резко отрезала я.
– Ну, за себя говори, я отобедаю с удовольствием!
Перун чуть не бегом бросился к столу, я недовольно фыркнула. Чтоб не выказывать пренебрежение к добрым ко мне людям, пришлось сесть, Яр встал, намереваясь освободить мне место рядом с Олегом, я бегом устремилась на другой конец стола, села рядом с Лелем.
– Можно мне с детьми у вас на Веоле остаться? – шепотом спрашиваю я.
– Конечно! – брат, казалось, искренне обрадовался. – Порядок заодно наведешь, как на Антлани! Главной жрицей тебя поставлю, заживем!
– Только пообещай, что будешь прилетать к нам на девятинные обеды с внуками. А то я уже скучаю!
Ягиня сделала жалобные глазки.
– Договорились, – кивнула я.
– Где они сейчас? – подал голос Олег.
– У Сварога гостят с мамой.
Я сама поразилась тому, как легко далось мне это слово. Словно всю жизнь ежедневно его произносила, как и все. И она все такая теплая, родная. То косу заплетет, то приобнимет, то в макушку мимоходом чмокнет так запросто, словно мы с ней не вторые сутки общаемся, а всю жизнь. И мне это так приятно, словно мне лет 5.
– И вы б тоже слетали, навестили бабушку да прабабушку с внуками.
Ягиня главным образом обратилась к дочери.
– Да, конечно. Навестим, вечером же полетим, – улыбнулась
Снежка, давно уже зла на свекровь не державшая.
Та сама давным-давно искренне покаялась, и инцидент никто и не вспоминает в семье. Так у вышних принято: если прощаешь что-то, то прощаешь совсем искренне, не вспоминая об этом более. Иначе прожить вместе тысячи лет не получится.
Мы с Ягиней одновременно потянулись за сыром, и она меня схватила за левую руку.
– Где кольцо Люция?
Женщина аж побелела вся.
– Он его снял вчера, ночью, – просто ответила я.
Снова послышался грохот вилок.
– Как ночью? Как снял?
Ягиня почти кричала.
– Ментально, во сне. Я сказала: если любишь – снимешь. Он и снял, – счастливо улыбнулась я.
Олег закашлялся, побледнел и начал синеть.
Глава 69
Я хотела задеть мужа, сделать больно, мне были приятны его испуг и боль в глазах, но он вдруг закашлялся, побледнел и начал синеть. Хотя не ел ничего, лишь вина отпил чуть-чуть. Яр начал стучать брата по спине, думая, что он подавился, но я сразу поняла: дело не в этом. Бросилась к нему, понюхала бокал, чуть попробовала на вкус. На языке сразу зажгло. Так ящеры определяют опасную для себя пишу. Отравлено! Прильнула к шее мужа, прокусила вену, впрыснула слюну, мгновенно абсорбирующую яд. И через 5 секунд начала втягивать в себе жутко горькую тянущуюся жижу. Ее было довольно много, у меня начала кружится голова, но замершего мужа не отпускала, крепко прижимая его к себе. Наконец жижа закончилась, и я еще раз впрыснула в рану слюну, которая тут же остановила кровотечение. И, шатаясь, бегом бросилась за кусты. Нужно как можно скорее избавиться от яда, пока он меня саму не начал убивать.
Выхожу и вижу: все сидят прибалдевшие, в шоке. Олег вроде в порядке, на шее даже ранки не осталось. Встает, кидается ко мне, я ускользаю снова.
– Чего расселись, всех слуг до единого собрать немедля! – ору я в бешенстве.
Ору, чтобы скрыть страх за любимого.
– Где собрать?
Начальник службы охраны словно из-под земли вырос.
– На внутреннем дворе.
– Через 10 минут все будут собраны, – отчеканил рослый мужчина и исчез.
– Но мы все пили вино из одной бутылки, – опомнилась Снежка, указывая на большую бутыль с красным виноградным напитком. – А отравлено только у Олега.
Я понюхала бутыль с вином – действительно чисто.
– Значит, отравили бокал!
– Но кто? Зачем? – Ягиня в гневе крошила салфетку.
– Не-е, дочка, ты как хочешь, но с Антлани тебя я не отпущу, – заявил свекор. – Это твоя земля была, есть и впредь будет! Вон в пятой башне и живи, где посольство межгалактическое, покои тебе отстроим там. И живи себе спокойненько. Но внуки мои на своей наследной земле останутся. Деметриоса вызовем, он быстро тебе подберет средь своих фаворита достойного. Я ж понимаю, что тебе по природе своей ардонийской тяжело без мужчины.
Свекор лукаво улыбался. Олег вдруг стукнул кулаком по столу, отчего вздрогнула даже я.
– Никому! Никогда! Не отдам! Свою женщину! – прорычал он, прожигая меня взглядом.
Кулон на его шее вспыхнул голубым светом, и я почувствовала, что перемещаюсь в пространстве. Через несколько секунд я оказалась в покоях императора, в нашей спальне. В его объятиях.
Его губы тут же накрыли мои, наши языки соприкоснулись, и меня словно током ударило. Причем вполне реально, по всему телу прошел разряд – мощный и сильный, ноги подкосились, голова поплыла, и я обмякла в его руках, лишившись чувств, как утонченная барышня из исторических романов.
Глава 70
Олег Аверин
Меня чуть удар не хватил, как и всех, когда она сказала, что кольцо он снял с нее ночью.
– Сказала, сними, если любишь, он и снял!
И такая счастливая улыбка при том была, словно тоже влюблена уже. Очарована, как сказала Ягиня.
– Ты – моя! Слышишь! Только моя! – хотел выкрикнуть я, но вдруг стал отчаянно задыхаться.
Она тут же оказалась рядом и стала вытягивать из меня яд, в глазах были отчаянье и страх меня потерять. Любишь меня! Любишь! Простила! Когда она умчалась за кусты, я хотел пойти за ней, но Яр удержал.
Вернувшись, она распорядилась собрать всех слуг. Ведь меня пытались отравить. Но мне было не до того, я смотрел лишь на ее черные сейчас глаза и проклинал себя за роковую оплошность. Нам бы только вдвоем остаться, нам бы только поговорить наедине, не устоишь ведь, как веточка сухая на ветру, сломаешься. Развею я очарование жениха твоего, как дым на ветру. И ты это знаешь, оттого и не приближаешься упрямо. Когда отец заговорил о том, что не отпустит Дору с Антлани, я не сдержал улыбку, но, когда добавил, что вызовет Деметриоса, чтобы он ей любовника подобрал из своих, у меня произошел взрыв мозга и терпения.
– Никому! Никогда! Не отдам! Свою женщину! – заявил я во всеуслышание.
И переместил ее в нашу спальню. Я ожидал чего угодно, что начнет кричать, плакать, драться, метать молнии, плеваться ядом. А она замерла в моих объятиях, а как только начали целоваться, упала в обморок. Самый настоящий!
Обмякла в моих руках, как тряпочка.
Я подхватил ее на руки, положил на постель, похлопал по щекам. Она не реагировала. Какая же она красивая, родная, любимая моя. Каждую ночь все эти месяцы я проводил в молитве о том, чтобы увидеть ее снова. И боги услышали мои молитвы, вот она – моя любимая в своем прекрасном теле, любимая! Моя! Живая! Я сам не замечал, что из глаз катятся слезы, пока не увидел их на прекрасном лице жены. Одна слеза попала на веко, и она открыла глаза. И опять закрыла.
– Что такое, любимая? Тебе нехорошо?
– Мне обидно, – прошептала она.
– Я понимаю, милая, понимаю. Прости меня! Любимая! Я обещаю, что не пожалеешь никогда. Ты же знаешь, как я тебя люблю! Ведь знаешь, что жить без тебя не могу!
– Нормальные императоры своих жен целуют, чтоб они в себя пришли, а не слезами поливают! – надула губы любимая.
Упрашивать меня не пришлось, нетерпеливо коснулся ее губ. Желанием накрыло тут же и с головой, но торопиться не хотелось. Хотелось показать, как я ее люблю, жду, желаю. Встал, разделся так быстро, как только мог, разбросав вещи по комнате, лег к жене, перевернул на бок, расстегнул платье. Задрал ее платье, гладя гладкие ноги, снял трусики. Она села на постели, я сдернул с нее платье, бюстгальтера на ней не было, и я сразу прильнул к налитым упругим грудям. Ее розовые соски были тверже камня. Я втянул в себя губами один, а другой нежно гладил подушечками пальцев. Из ее горла вырвался громкий стон. Готов поспорить, ее сейчас словно током било. Она выгнулась мне навстречу и стала царапать мне спину. Током начало бить уже меня, я прошелся губами и языком до пупка и ниже, прямо чувствуя, как она вся трепещет. Она уперлась ногами и руками в постель, приподнимаясь, приглашая в себя. Я видел, что она уже вся истекает смазкой, но торопиться не собирался.
– Встань на колени, раздвинь ноги, – велел я ей.
Она послушалась, я ловко юркнул меж ее ногами и шлепнул ее по ягодице, принуждая нагнуться. Она с такой страстью прильнула к моему изнемогавшему по ее языку и губам пенису, что у меня закружилась голова. Я не кончил тут же только потому, что сосредоточился на том, чтобы доставить удовольствие ей. Ее щелочка с готовностью впустила в себя мой горячий язык, и я начал дразнить ее быстрыми движениями, с удовольствием вдыхая ее необычный сладкий аромат и чувствуя соленый вкус. Дора непроизвольно покачивала бедрами в такт моим и своим движениям. Когда я чуть сдвинулся и стал ласкать языком набухший клитор, хватило всего нескольких движений, чтобы он затрепетал, сокращаясь под моим языком, а жена, оторвавшись от меня, громко закричала и задвигалась быстрее.
– Повернись! – попросил я.
Она встала, перешагнула через мои ноги, и я тут же усадил ее на себя, привстал, оперся руками о кровать, она сделала то же самое, и мы стали двигаться в едином ритме. Я вонзался в нее полностью, она с готовностью принимала меня. Была там такой горячей, влажной, открытой. Кричала все громче, я с ней тоже. Было реальное ощущение волны, что поднимает нас выше и выше. Я почувствовал, что она вновь начинает сокращаться, и удвоил напор, сдерживаясь из последних сил. Как же она кричала! И не было звуков ушам моим приятнее. Как же я по ним соскучился, как же я их ждал! Как же был счастлив сейчас. Она выгнулась, плотнее прижимаясь ко мне, я резко дернул ее на себя, так что ее ноги обвили мои бедра плотным кольцом, она закричала, до крови впиваясь мне ногтями в плечи. И затихла, привалившись ко мне, я тоже крепко прижимал ее к себе и гладил спину, какая же радость слышать ее дыхание. В голове был приятный пьянящий туман.
– Милая, любимая! Как же я по тебе скучал.
– А я по тебе!
Дора всхлипнула.
– Не плачь, любимая! Не плачь, теперь все будет хорошо. Никогда никуда тебя не отпущу, всегда рядом буду. Никому не отдам! Никому! Поняла?!
– Поняла, – кивнула она с улыбкой. – Пойдем.
– Куда?
– Нас слуги ждут. Тебя убить пытались, помнишь?
– Не-а, – честно признался я, – ты жива, ты рядом, ты моя, остальное все так, сущие семечки.
– Ими тоже насмерть подавиться можно. Идем.
Жутко не хотелось заниматься ничем, кроме как любовью, но тем не менее пришлось встать и пойти на двор. Шли мы уже вместе, держась за руки. Порадовав родственников, которые не стеснялись улыбаться во весь рот.
Жена прошла на двор в ардонийской ипостаси и задала, как и утром, один вопрос шеренге людей, стоящей на улице.
– Подходим по одному, отвечаем честно на один всего вопрос – отвечаем честно, еще раз говорю, ложь я все равно почувствую.
В ряду опять стояло более двухсот человек, первая девушка смело пошла вперед, но ее опередила другая. Пожилая женщина вышла вперед, высоко подняв подбородок, гневно смотря на меня.
– Не тратьте свое время, госпожа это была я. Я повар сегодняшней смены.
– За что? – спросил я с любопытством.
– Ты вернулся к своим родителям, ты все помнишь и живешь, как и раньше. Сладко ешь и спишь, правишь. Все тебе нипочем. Жена умерла – не беда, года не прошло, ты вон новую за руку держишь. Ты вернулся сюда на все готовое под крыло к отцу и матери. А мои дети и внуки из-за тебя, император, погибшие, ко мне уже никогда не вернутся в этой жизни. Разве это справедливо? Ответь мне, император? Ответь женщине, в один миг потерявшей 5 детей и 12 внуков.
Каждое слово женщины было словно ядом пропитано и, как нож, мне резало сердце. Она задела за живое! Затронула кровоточащую оголенную рану в моем сердце. Которая не затянется никогда! Я это знал.
– Моя смерть не вернет их сюда в прежних воплощениях.
– Зато душа моя б успокоилась.
Женщина подошла ближе, я заметил, как напряглась жена. Глаза, полные ненависти, прожигали меня. Я смотрел в них, не отрываясь. Я не знал, что делать, хотелось в Навь провалиться, и вдруг женщина вскрикнула. Это Дора перехватила и сжала ее руку, в которой был зажат нож, которым она замахивалась на меня. А в следующее мгновение голова несчастной женщины буквально слетела с плеч. Дора отсекла ее длинным черным когтем на левой руке. Выпустила руку трупа, он упал на траву у наших ног.
– Эта женщина скучала по своим близким! Сейчас она их увидит, если они, конечно, ее еще ждут, – громко объявила жена. – Боги наделили антов относительно долгой жизнью в 5 тысяч лет, если кто-то подустал или скучает по близким, что были с ним рядом когда-то в этой жизни, никто никого не держит! Вы можете отправиться вслед за ними добровольно! Если кого-то что-то не устраивает – вас здесь никто ни держит. Вселенная без края! В ней миллиарды обитаемых миров. Найдете, где укрыться. И запомните: нельзя солгать принцессе ардонийской, нельзя укрыть свое прошлое от дочери верховного жреца Марса.
Жена показала свою марсианскую сущность.
– И нельзя злить дочь Перунову!
Перешла в урайскую ипостась, все ахнули.
– Прежде я была Прией, женой императора и вашей императрицей. Являюсь ей сейчас, думаю, буду ей и впредь, покуда жива прекрасная Антлания.
– Тогда, 4 тысячи лет назад, на Мидгарде мы с ней разделили судьбу тех 25 миллионов. Погибли мы, погибли наши дети. Мы заплатили свою цену за свои ошибки. Мы вернулись, чтобы начать все заново! Мы с ней едва не погибли, спасая оставшийся народ на Мидгарде, искупая свою вину перед ним. И не дай Бог вам узнать, с каким грузом на сердце я каждый день, несмотря на это, просыпаюсь!
Мы развернулись и пошли прочь. Такой хороший день, и так подпорчен! На душе кошки не то что скребли, они там еще и нагадили от души со старанием.
Подбежала пресс-секретарь, молодая с виду высокая женщина в голубом сарафане.
– Можно опубликовать вашу речь с государыней как обращение к народу?
– Можно, – кивнул ант.
– А праздник по случаю возвращения государыни будет?
– Будет обязательно!
Счастливая Ягиня шла в обнимку в Велесом и Перуном.
– А где вы были, государыня? И как спаслись?
Глаза женщины так и сияли любопытством.
– Где была, там уже нет, – отрезала жена.
Она взяла меня за руку, и мы переместились по порталу в нашу спальню, и сразу же прильнула ко мне, жарко целуя. Из головы моментально вылетели все печали. Я прижал ее к стене, повернул к себе спиной, расстегнул платье, нетерпеливо сдернул его с жены, белье она предусмотрительно надевать не стала. Я быстро разделся, любуясь тем, как извивается моя обнаженная красавица. Сел в кресло и поманил ее к себе пальчиком, она же встала на четвереньки и ползла, медленно виляя бедрами и прожигая меня откровенно развратным взглядом. Я тоже спустился на ковер и встал на колени. Когда ее язык коснулся головки пениса, мой мир взорвался невероятным блаженством. Я привычно вцепился в ее мягкие вьющиеся волосы, как будто и не умирала, как будто и не было 8 месяцев безумной тоски и отчаяния. А как приятно было накрыть ее собой. Снова ощущать это тонкое, нежное, извивающиеся тело. Слышать эти нежные, сводящие с ума стоны. Слова, без которых так не спалось.
– Люблю тебя! Я так люблю тебя! Еще! Еще! Да! Да! Любимый мой! Олег!
Я чувствовал, что снова начинаю жить с ней, с любимой, рядом.
Мы любили друг друга снова и снова, без устали, пока практически не потеряли сознание прямо на полу.
Первым проснулся я уже утром. Перенес свою спящую красавицу в постель. Посетил ванную, принял душ, разделся, вышел на кухню, чтобы приготовить завтрак, но кто-то уже заботливо накрыл на стол. Я поставил на поднос кофе, бутерброды с маслом и сыром и груши в сиропе. В гостиной увидел несколько платьев и еще каких-то пакетов. Вещи Доры все раздали горожанам на 9-й день.
Когда я вошел, она сладко потягивалась в постели, обнажив свой стройный стан, желание накатило, как волна в шторм, хотелось целовать каждый изгиб ее идеального тела, и я не видел причины себе в этом отказать. Поставил поднос на стол и прыгнул в постель, сбросив халат.
Начал целовать чуть ниже изгиба бедра и пошел выше и выше, любимая довольно мурлыкала и, изгибаясь, то и дело задевала бедрами мой соскучившийся по ее лону пенис. Я вошел, медленно двигался, неспешно наслаждаясь ее нарастающим жаром и тихими пока что стонами, которые превратились в оглушительные крики, едва мне стоило усилить напор. Она вся просто истекала от желания и удовольствия. Я в порыве схватил ее за волосы. Мои движения стали ударами, я чувствовал, как она затрепетала и судорожно вцепилась пальцами в подушку. Мои завершающие удары… Отдышавшись, лежали в обнимку и оба плакали от счастья.
– Я каждый день просил Бога послать мне возможность увидеть тебя еще в этой жизни и узнать.
Я крепко прижимал к себе жену, вдыхая аромат ее волос.
– Я тоже молилась за вас ежедневно, но звать боялась. Он говорил, что убьет всех, если найдете, истребит весь род. У него везде свои люди.
– Он тебя не обижал?
– Нет! Не обижал, не прикасался, не соблазнял. Был предельно корректен. И тактичен. Смотрела фильмы, вышивала бисером картины, читала книги, готовила еду, он приходил почти каждый день часа на 2. Разговаривал на отвлеченные темы.
Дора встала, посетила ванную, вернулась, я покормил ее с рук.
– Что-нибудь из моих вещей осталось?
– Там в гостиной пакеты с новыми. Все твое раздали на 9-й день.
– И что, никого не напрягло молчание моей души?
– Мы, честно говоря, думали, Мара с Люцием запрет наложили на контакт. Боялись, что инкарнирую в кого-нибудь для исполнения договора. Но что ты жива, и подумать не могли! Все ведь там случилось так быстро. До сих пор не понимаю, как он это сделал.
– В любом случае он спас меня, и я здесь сейчас с вами.
– Благодарность ему объявить прикажешь? – фыркнул я.
– Почему бы и нет. Он этого точно не ждет.
– А чего он ждет?
– Что окончательно в тебе разочаруюсь и к нему побегу, раздеваясь на ходу.
– Этого не будет! Обещаю, любимая!
Я снова начал покрывать поцелуями изголодавшееся тело жены, она томно задышала, направляя мою голову вниз и расставляя свои прекрасные ножки.
– Что ж, как прикажешь, императрица моя, – усмехнулся я, припадая к вожделенному.
Глава 71
Доротея
Когда мы, наконец, выбрались из постели и привели себя в порядок, было уже ближе к обеду. Внизу нас уже ждали генералы пресс-секретари, жрецы, ждали дальнейших указаний. Все, как один, поклонились мне.
Старший жрец Арконы Благояр. Высокий, русоволосый, еще молодой на вид плечистый мужчина.
– Мы все рады видеть тебя, государыня, в добром здравии, готовится большой праздник в твою честь, но нужно как-то объяснить народу, как ты выжила и где была.
– В этом нет никакой тайны, скажем правду.
– Какую?
– Меня спас Люцифер. Перенес на свой корабль за секунду до столкновения. Телепортировал, наверно.
– Почему не вернул сразу?
– Кто его знает, может, на выкуп надеялся, – пожала я плечами. – Я полгода спала. Как очнулась, в первый же день вызвала маму. Через 2 месяца она прилетела вместе с Орланом и забрала меня.
– Мама?
Пресс-секретарь аж подпрыгнула.
– Моя мать – Летиция Ляля, средняя дочь Сварога. Да, Перун кровно мне не отец, а дядя, папой зову, потому что растил меня с детства и любил, как родную. Мама умерла при родах, но недавно инкарнировалась с полным сознанием.
– В кого?
– В жену моего человеческого отца Влада. Она и ранее в других жизнях была его женой.
– Почему позвала ее, а не мужа?
– Боюсь, он бы неправильно понял ситуацию на тот момент, и дело бы закончилось никому не нужным конфликтом.
– В каких условиях вы находились? Как он с вами обращался?
– В хороших условиях, вполне комфортных. Обращался хорошо. Тактично и вежливо, как с дорогой, уважаемой гостьей, проблемы с моими многочисленными именитыми родственниками ему не нужны. Я смотрела фильмы, вышивала, читала, отдыхала, в общем. И выражаю Люцию Виевичу огромную сердечную благодарность за спасение жизни своей. Именно благодаря ему я наконец смогла вернуться к своей семье, ко всем вам.
– Я так же искренне присоединяюсь к словам благодарности супруги. И в качестве благодарности за спасение моей супруги сегодня же отправим Люцию Виевичу на Мидгард наши самые редчайшие самоцветы и кристаллы силы.
– Часть из них будет передана в качестве приданого за моей дочерью Елизаветой, она уже 3 года как просватана за его младшего сына Ярослава, они кармическая пара. И в год, когда ей исполнится 20, они поженятся. Договор уже подписан.
Вокруг нас летали маленькие дроны, которые все записывали и либо тут же стирали, либо передавали на все планету, если было на, то высочайшее позволение, в этот раз оно было.
Люциферу собрали два огромных сундука с коробочками, в каждой из которых было упаковано нечто редкое, что есть лишь в чертогах Велеса, и в тот же день лично с Олегом отправились передать, Велес с Ягиней поехали тоже. В это день у Люцифера как раз была встреча с Тархом на нейтральной территории по поводу каких-то спорных приделов. Тарх, как обычно, хотел прежде все миром решить, а не враждой.
Когда Ягиня постучала в кабинет, никто не ответил, но свекровь не робкого десятка, открыла дверь с ноги своими красными, вышитыми золотом сапогами. Люцифер, как увидел сестрицу, аж вином подавился и закашлялся.
– Здравы будьте, люди добрые. Извиняйте, что потревожили. От дел оторвали мы ненадолго. Император Антлании к тебе слово доброе имеет, братец. Изволь выслушать.
– Ну что ж, пусть скажет, коли есть чего, – кивнул Люцифер.
Сначала вошли слуги, внесли сундуки с дарами, потом вошли мы с Олегом, держась за руки, я видела, как отвисла челюсть Люция при взгляде на наши сияющие счастье ауры. Не ожидал он, что мужа я искренне прощу, не ожидал.
– Прими, Люций Виевич, дары из велесовых чертогов с благодарностью за спасение жены моей Доротеи, вовеки сердца доброго твоего не забудем.
Олег поклонился. Тарх хрюкнул в кулак, Люцифер растерялся даже.
– Второй же сундук в качестве приданого за дочерью моей Елизаветой, – поклонилась и я. – Договор, подписанный нами, соблюдается в полной мере. Поженятся они в год, когда Лизе исполнится 20, день рождения у нее зимой, так что, думаю, до весны подождем, Ярославу как раз в апреле 22 будет.
Люцифер пришел в бешенство, было видно по глазам и вытянувшемуся лицу. Но быстро взял себя в руки и поклонился.
– Что ж, благодарствую. Договор двойной был, как я понимаю? Что ж, удобно. Только первой части это не отменяет, через 27 лет ты придешь ко мне, как и было условлено.
– От своих обязательств я не отказываюсь, – кивнула я.
– А знаешь, что, – улыбнулся счастливо Тарх, – в качестве приданого с моей стороны за дочь забирай-ка ты эту Ферейну, только дай возможность мне вывести моих людей оттуда.
– Отчего ж не дать, дам, – кивнул Люцифер, и они с Тархом крепко пожали руки.
Протянул дьявол руку и Олегу с дружеской улыбкой, тот пожал тоже.
– Садитесь, отобедайте с нами, – ласково улыбнулась Мара, сидевшая за столом рядом с Дживой.
– Не сочтите за обиду, некогда. Вечером парад по случаю возвращения Доры, – улыбнулась Ягиня.
– Я хочу видеть сына, – заявил Люцифер.
– Что ж, я думаю, ты можешь навестить его сегодня, – улыбнулся Велес, – я пришлю за вами корабль вечером.
Мы вернулись на Антлань, все оставшиеся часы до приема меня не покидало чувство беспокойства, и правый бок под правой рукой, где был спрятан в тени меч Сварога, был горячий, о чем я и сказала свекру:
– Зря вы Люцифера пригласили, зря. Неспокойно мне.
– Я ни на шаг от него и Ярика не отойду, не бойся. К тому же здесь будут и Яр, и Тарх, и Деметриос, с тобой повидаться прибудет, ничего он при всех не выкинет, не бойся, – успокаивал свекор, – ты излишне волнуешься, вот он и вбирает в себя, как губка, это излишнее волнение, оттого и греется. Просто успокойся.
Но просто успокоиться не получалось, я ни на шаг не отпускала от себя Олега, даже в туалет ходили вместе в наших покоях.
Пока Олег делал дело, я поправляла макияж, глядя в зеркало.
– Ты прекрасна, – прошептал он, обнимая меня за плечи.
– Успокойся, или я тебя прямо тут успокою.
Муж нежно прошелся губами по шее, и по мне побежали мурашки.
– Чего дергаешься? Люций не отходит от сына, он, по ходу, реально соскучился. Тарх тоже к дочери приехал. Никому ты, кроме меня, не нужна. Или тебя это и огорчает?
– Не говори глупостей, ты же знаешь, что, кроме тебя, мне никто не нужен. Сейчас твоя, твоей была и твоей буду.
Я обняла Олега и расплакалась, было жуткое ощущение неминуемой беды, оно просто с ума сводило.
– Ну, ты что, хорошая моя! Уймись уже! Давай завтра же полетим на Руян, поживем там в нашем тереме, отдохнем, сольемся с природой. Не плачь, утри слезы, и пойдем к гостям, неудобно.
Мы вышли в холл, где стояли врата перехода, и нам открылась интересная картина. Благояр сражался на мечах с Люцифером, причем нападал Благояр, Люцифер отбивался в полсилы. Сначала мы подумали, что это урок для Ярика, присутствующего здесь же. Но по ужасу в глазах мальчика и по ярости жреца стало понятно: все всерьез.
– Что здесь происходит? – громко спросил Олег.
– Жрецов своих на цепи впредь держи, император! – прорычал Люцифер. – Шли себе спокойно в туалет. Тут этот налетел.
Люцифер начал отбиваться агрессивнее.
– Благояр! Прекрати немедля! Это наш гость!
– Не лезь, государь, я в своем праве! Я полторы тысячи лет его ждал! Он жену мою и деток троих заживо сжег! Отказала ему, не легла с ним.
Мужчина не лгал, рука не чесалась.
– Не время и не место сейчас для разборок! – взъярился Олег. – Да еще при ребенке!
Олег решительно пошел к Благояру, но его отбросило мощным ударом силы. Зеркало, висевшее на стене, разбилось, осколки посыпались прямо на императора, и мое сердце взорвалось от боли и ужаса. Муж замер в неестественной позе с широко открытыми глазами: один из осколков пронзил его шею насквозь.
Глава 72
Я бросилась к мужу, упала на колени, жизни в остекленевших глазах не было. Осколок прошел через сонную артерию, это – мгновенная смерть, я это знала, но мириться с этим не хотела. Оживет! Сейчас оживет, как ожила бы я. Минут через 5 закрываю глаза, пытаюсь сосредоточиться и вижу ментальный дух мужа, отделенный от тела, смотрящий на меня во все глаза.
