Текст книги "Любовь Химеры 2 (СИ)"
Автор книги: Елена Истомина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
– Не зря боялась, – усмехается он.
– Вернись в тело! Вернись, я тебе помогу!
– Не могу! – покачал головой Олег. – Оно не может больше держать дух. Вены и артерии перебиты, если вытащить осколок, голова отделится от тела.
Олег с грустью посмотрел на свое безжизненное тело:
– Даже больно не было, и испугаться даже не успел. Моргнул – и вот я сверху… обидно.
– Мы найдем для тебя новое!
Слезы градом катились по моим щекам.
– Я не хочу занимать ничье место насильно, детка. Это неправильно.
– Неправильно то, что ты умер! Только не сейчас, только не так! Не оставляй меня!
– Я и не оставлю, я буду рядом, я буду ангелом, ни на секундочку не оставлю. Не плачь, как стану не нужен, так уйду. Подожду тебя, переродимся вместе вновь.
– Не хочу ждать! Слышишь! Не хочу! Возвращайся сейчас, немедленно, слышишь!
– Отпусти его, Приюшка, отпусти! Он вернется, ты же знаешь!
Из транса меня выдернула Мара, она сидела на коленях рядом со мной и прижимала к себе мою голову.
– Верни мне его, бабушка! Верни. Ты же можешь! Верни, прошу!
Я кричала, заглядывая в холодные глаза богини смерти.
– Нет, не могу. Он не хочет, а насильно нельзя, пришел его час. Но ввиду неожиданной смерти у него будет право на инкарнацию с полным сознанием, когда он этого захочет.
– Почему не сейчас, почему не теперь, почему не хочет ко мне вернуться?! Он меня не любит, я ему не нужна, да?
– Нужна. И ты прекрасно это знаешь! – ответила Леля, обнимая меня со спины. – Только вернуться сразу не так просто! Это нужно занять чье-то чужое место, а это тоже неправильно. Я 24 года ждала удобного случая. Но он будет рядом, будет с тобой и однажды вернется, ты ведь знаешь. Не грусти. Живи так, чтоб радовать его там. Проверь мне, много раз умиравшей, никакой радости от печали и скорби наших близких нам там нет. Живым – живое, живи и жди.
– Я не хочу ждать. Я пойду с ним. Я хочу! Это мое право! Я знаю, так можно.
(Если проводилась кродирование (сжигание тела), то жена по своему добровольному желанию могла взойти на кроду и остаться со своим мужем, и тогда она уносилась вместе с ним в Сваргу пречистую. Готовясь к смерти, она наряжалась в лучшие одежды, пировала и веселилась, радуясь будущей счастливой жизни в небесном мире. Во время церемонии её подносили к воротам, за которыми на дровах и хворосте лежало тело её мужа, поднимали над воротами, и она восклицала, что видит своих умерших родичей и велит скорее вести её к ним. Женщина ложилась рядом с мужем, главная жрица общины обрядовым кинжалом наносила один удар в сердце. И тела супругов сжигались вместе).
– Я не думаю, что он бы это одобрил, – покачала головой бледная Ягиня. – К тому же у тебя трое детей. Мал мала. По отношению к ним это очень жестоко, дочка. Они очень переживали о тебе. Каждый день спрашивали, где ты и когда вернешься. Рисунки рисовали, поделки делали, чтобы отдать, когда придешь. Мы, конечно, не бросим, и воспитаем, и накормим, и приласкаем, как сможем, но мать никто не заменит, даже 10 самых любящих бабушек.
– Ты сама без матери росла, не до любленная, не до ласканная. И им такой судьбы хочешь? – спросила Мара. – Это делают в основном пожилые женщины. Кому и так уже немного осталось, у кого и дети, и внуки прочно на ногах. Которых ничего не держит уже в этой жизни, и ждать своего часа, лишние 5-10 лет, им реально смысла нет. А ты молодая, у тебя свой путь длинный еще.
– Это к мужу твоему, что ли, путь-то? – не утерпела я. – Передай ему: увижу еще раз в поле зрения – без головы останется. И переселяй ты его, сколько хочешь и в кого хочешь. Я сколько раз его увижу, столько раз и голову с плеч сниму.
– Хорошо. Я передам, – кивнула Мара и обратилась к Ягине, – сама отчитаешь, проводишь или помочь?
– Помоги, – кивнула Ягиня.
– Мне можно? – спросила я.
– Нет. Никому нельзя из родственников, – отрезала Мара. – Но Ягиня – не кровная, ей можно. Иди к детям, будь с ними.
Я вздрогнула. Предстоял самый тяжелый момент моей жизни.
– Что вы им сказали обо мне?
– Правду. Что ушла в вышний мир. Но будешь за ними приглядывать, присматривать, все видишь и однажды вернешься. В этот раз они воспримут уже легче, тем более, раз ты реально вернулась. Идем.
Леля провела меня через врата в покои к детям. Объяснять мне ничего не пришлось. Как ни странно, эту задачу взял на себя Люций, и дети спокойно рисовали для папы рисунок, чтобы показать, когда он вернется.
– Не грусти, мамуль, он вернется, когда отдохнет! Ты же вернулась. А мы его ждать будем и тебя слушаться. Обещаем!
Сын повис на моей шее, прижимаясь щекой к плечу. К нему присоединилась и Машенька. Прижимая к себе эти два родных сердечка, его сердечка, я поняла, что не могу их оставить, не могу их бросить. Я буду ждать столько, сколько нужно.
– Смотри, что мы тебе наделали, пока ждали.
Машенька вытащила из-под стала большую коробку с рисунками и поделками. Лиза показала мой большой портрет, что висел в ее комнате. Она за эти месяцы сделала много моих портретов в разных ипостасях – с Олегом и без, с отцами, во дворце даже галерея ее работ была теперь. Рисовала девочка очень талантливо, лица были живее, чем на фотографиях. Ярик принес и подарил жар-птицу и ящерицу, что сам вырезал из дерева и украсил драгоценными камнями.
– Спасибо, мои хорошие! Спасибо, мои золотые!
Я утирала слезы умиления, обнимая и нацеловывая детей. Даже Ярик давно стал мне своим, родным. Люций умильно улыбался, глядя на идиллию.
Я отправила детей в столовую с Дором и Диртой, а сама подсела к нему.
– В случившемся нет моей вины, клянусь. – Люцифер не лгал и, казалось, даже не думал радоваться моему горю, что странно. – А вот кухарке ты зря голову отрезала. Еще больше разозлила выжившую из ума душу.
– Это она его толкнула? – ужаснулась я.
– Толкнул Благояр… Она осколки зеркала направила. Я запру ее душу, вам она не навредит, не бойся.
– Только ему не мешай, пожалуйста, прошу.
– Даже если б и хотел, Велес не допустит. Ты сама его возле себя не держи. Чем скорее его отпустишь, научишься жить без него, тем быстрее он к тебе вернется в новом воплощении.
– Даже не надейся! – зашипела я. – Даже близко не подходи ко мне эти 27 ближайших лет! Сколько раз увижу, столько голову и отрублю!
– Хорошо. Я буду соблюдать договор. А он оставил тебе с утра, чем утешиться, не до печалей ближайшие годы будет.
Люцифер ласково улыбнулся и вышел. На пороге обернулся:
– Спасибо, что о сыне заботишься.
– Я его еще увижу в этой жизни?
– Не знаю, честно.
Люцифер ушел, вошли отцы. Встали кругом, обняли все сразу, ничего не говоря.
– Я увижу его когда-нибудь в этой жизни? – обратилась я к Витаору с надеждой.
Он вздохнул, закрыл глаза, сосредоточился. И через минуту появилась на губах счастливая улыбка.
– Этого не вижу, но вижу, чем утешишься сейчас.
Витаор кинул мне видение, где я держу на руках двоих малышей – мальчика и кудрявую девочку – им месяцев по 8. Я показываю им на портрет Олега, что нарисовала Лиза, и весело спрашиваю.
– А это кто?
– Папочка, – весело лепечет девочка и улыбается.
Видение обрывается. К горлу подкатывает ком, я падаю в руки Влада и начинаю рыдать.
Да, он вернется, да, душа бессмертна, да, мы из жизни в жизнь будем вместе, но как смириться с тем, что он сейчас очень долго не будет со мной рядом? Ведь мне только 30 лет по Мидгарду, я проживу еще не одно столетие, а может, и тысячелетие. И все без него, и все одна? Это ужасно. Это невыносимо!
Глава 73
Мне дали прореветься, и погрузили в сон. Проснулась я утром следующего дня, когда свекровь принесла завтрак. И первым моим вопросом было:
– Как ты утешалась, матушка? Как привыкала к тому, что нет его, когда ушел он в Навь?
Предание о Велесе и Ягине было самым трогательным и печальным из всех, что записаны в древней книге моего кармического сына Коляды.
Познакомились они в чертогах Огненного Дракона, куда Велес отправился развеяться после развода с Дивой, там гостила и буря Яга. Велес отправился на охоту с дедом и братьями его. А Ягиня повадилась еду у них из охотничьего домика таскать. Велес подкараулил, всыпал звиздюлей обнаглевшей дамочке. Та не робкого десятка оказалась, ответила тем же. Сначала дрались, тут же влюбились, тут же согрешили, без брака да родительского благословения жить стали, а потом получилась так, что провалилась Яга через пространственный портал в один из нижних миров. Коих великое множество. Много сил и времени Велес потратил, чтобы найти любимую. Нашел. И к матушке своей повез знакомить. Думал, порадуется за сына мать.
Долго ли, скоро ли, но оказались они у дома Велеса. Велес снял с коня свою суженую, неся ее на руках, ступил на широкое крыльцо и перешагнул через порог. В палатах его уже встречали все домашние, а впереди всех выступала мать Велеса – властная Амелфа Земуновна. По обычаю, Велес и Ягиня поклонились матери, а Велес сказал:
– Вот, матушка, моя жена Ягиня. Благослови нас!
Нахмурила брови Амелфа Земуновна, черная ревность застлала ей голову:
– Не спросясь, без моего разрешения привез девку в дом, да еще благословления просишь! Не бывать этому!
Повернулась и пошла в свои хоромы. Челядь за ней потянулась.
А Велес стал чернее ночи, взял Ягиню за плечи, к себе прижал и так, обнявшись, повел к себе в хоромы, а челяди приказал пир свадебный готовить. Успокоил, приголубил жену, сколько получилось, и отправился к матери. О чем они там говорили, Ягиня только догадывалась, но она уже жизни своей без Велеса не представляла, не мыслила. Поплакала в подушку, повздыхала, но осталась верна своей привычке – в будущее заглядывать не стала:
– Будь что будет, от судьбы не уйдешь. Как Макошь узел завязала, так-то и сбудется.
И к приходу Велеса она уже приободрилась, умылась, причесалась, еще краше стала. Пришел Велес, глянул с опаской, ожидая женских слез, истерики, всего – всякого, а встречает его молодая жена с улыбкой, ясным взглядом да умными речами. Говорит Ягиня:
– Виноваты мы, Велес, перед матушкой. Надо было все по обычаю сделать, благословления попросить, сватов засылать, мне приданое приготовить. А мы-то как поступили – взялись за руки, в глаза посмотрели и все – муж и жена. Но что делать. Кони убежали, поздно конюшню запирать, по сбежавшему молоку слезы не льют. Будем любить друг друга, наслаждаться каждым днем, как последним, а матушка посмотрит на наше счастье, да и подобреет, сменит гнев на милость.
Смотрит Велес на Ягиню, слушает ее речи и понимает, что нашел он жену под стать себе – мудрую и великодушную.
Вернулся как-то домой Велес после долгой отлучки. Бегом промчался по хоромам, распахнул двери в спаленку, а там пусто. Он в сад, и там никого. Стал громко звать по имени, но вышла матушка. Стал спрашивать, где, мол, жена моя. А матушка так спокойно говорит, что как уехал Велес, так и жена из дому вон. Никому ничего не сказала, словом не перемолвилась, ушла – и все. Велес взревел диким вепрем, на конюшню кинулся, а конь ему говорит:
– Что-то тут не так. Не могла уйти Ягиня, не сказавшись. Челядь поспрашивай.
Велес так и сделал. Но никто ничего не знает, никто ничего не видел, знать, боятся хозяйку пуще Велеса.
Он тогда к сестре. Алтынка сначала тоже запиралась, но потом, видя, как брат убивается, рассказала такую страшную правду:
– Как Велес уехал из дому, матушка, Амелфа Земуновна, стала с Ягиней слаще меда, нежнее шелка. Доченькой называет, всякими яствами потчует, такая вся добрая, хоть на хлеб намазывай, хоть так ешь. А Ягиня, открытая душа, тоже к ней ластится. Потом, не прошло и трех дней, как велит матушка баню топить.
Протопили баню, ведет она нас с Ягиней в парную. Меня выпарила, в предбанник вывела и велела сидеть здесь и молчать, чтобы не увидела, чтобы не услышала. И пригрозила, что будет, если ослушаюсь. Я киваю, боюсь поперек слово сказать. Но вижу, веник-то у нее заготовлен не обычный березовый, каким меня парила, а из волчьего лыка и жимолости. Я рот рукой закрыла, платком лицо прикрываю, чтобы себя не выдать, слышу, нахлестывает матушка веником, а сама громко что-то приговаривает. Ну, точно, думаю, заклятье кладет. Но шевельнуться сама боюсь. Матушка– то наша всегда на расправу быстрая.
А потом вдруг Ягиня как закричит, да и затихла тут же. Тут уж я вскочила и в парную. Смотрю, лежит Ягиня на полке, тело все малиновое, ядовитым веником нахлестанное. А на груди у нее лежит раскаленный камень из каменки. И лежит она, не шевелится. Я как закричу, а матушка за косу меня ухватила, лицом в кадушку с холодной водой засунула и клонит голову все ниже и ниже. Все, думаю, сейчас наглотаюсь воды с концом. А она спокойненько так говорит, что кому, мол, пикнешь, то же будет. И отпустила. Я так и села на пол, с Ягини глаз не отвожу.
Мать вышла, зашла уже одетая. Велела мне идти накинуть одежу на себя. Я вышла. Только оделась, заходит мужик, я его раньше у нас в подворье и не видела, колоду деревянную заносит. За ним другой с крышкой. В эту колоду положили Ягиню, сверху покрывало кинули и заколотили колоду. Взяли и вынесли во двор. А там повозка. Колоду на повозку поставили и повезли. Я крадучись за ними, прячусь, огородами пробираюсь. Они в реку колоду кинули, та и поплыла в море. А сами сели на повозку и поехали прочь. А времени прошло уже больше месяца.
Рассказала Алтынка все, как было, и хлопнулась на пол, рыдая.
Собрал Сварог срочно богов, поведал, что рассказал Велес, и попросил совета. Все боги решили, нужно найти сначала, а там посмотрим. Отправились к Двине, где она в море впадает. Осмотрели реку, стали искать дальше.
Макошь свою сеть, которой когда-то поймала Девану, прикинувшуюся белорыбицей, опять раскинула. Вся морская живность помогать взялась. И вот зацепили колоду, в водорослях она запуталась, и тонуть не тонула, и дальше не плыла. Вытащили колоду, открыли, а там Ягиня лежит, как живая, но не дышит, холодная, как лед, но все такая же красивая.
Велес заплакал, не стесняясь своих слез, схватил Ягиню на руки, баюкает, как ребенка, просит-умоляет вернуться к нему. А Хорс, не теряя времени, быстренько кинулся в Ирей, набрал там живой воды полный сосуд, дает его Велесу.
А тот только Ягиню и видит, ничего не слышит, не понимает. Перун как гаркнет Велесу в ухо:
– А ну, очнись, побратим. Это твое дело – оживить.
И показывает на сосуд, который Хорс принес. Велес очнулся, намочил плат живой водой, стал обтирать Ягиню, смачивать ей губы, каплями вливать в рот. Не оживает Ягиня. К Макоши все повернулись. Все знали, что Велес женился на названной дочке Макоши. Глазами все спрашивают, в чем же дело?
Та погрустнела, но отвечает:
– Закон для всех одинаков. Жизнь за жизнь. Она уже была в Нави. Кто-то из вас должен добровольно отправиться в Навь, тогда ее душа может вернуться в тело. Все затаили дыхание.
Но Велес не раздумывал ни минуты.
– Я пойду. Она так мало еще жила и так недолго была счастлива.
И как только он это сказал, почувствовал, как теплеет ее тело, розовеют губы. И вот уже открыла Ягиня глаза, и их глаза встретились, как когда-то.
А Велес почувствовал, как холодеет его тело и руки, поддерживающие Ягиню, становятся все прозрачнее и прозрачнее. Он бережно опустил Ягиню, поцеловал ее, прошептал:
– Жди меня, я приду.
И растаял, как тает утренняя роса, впитавшись в землю.
Отправился Велес в Навь, но овладела тоска его сердцем, и пошел он дорогами темными, путями печальными, от Земли и Яви далеко лежащими.
Глава 74
– Да так же, как и ты, и утешалась, Снежку с Антом уже ждала, они ведь двойняшки тоже.
– Я его еще увижу в этой жизни?
– Он тоже об этом спрашивал постоянно. И, как видишь, увидел. Молись и ты искренне, и будешь услышана. Только скоро не жди, ни сегодня, ни завтра и ни через год. Там нет ощущения времени для него сейчас вообще. Вот в чем дело. А чем занять твою голову и сердце, мы найдем, не переживай.
Ко мне, и, правда, весь день обращались то за одним, то за другим, прям без меня, как без рук! Что меня искренне радовало. На третий день состоялось прощание и кродирование, когда я подходила попрощаться, Олег, насмехаясь над смертью ментальным духом, шел рядом, держа меня за руку, чтобы с ума не сошла от горя. А так вот он, рядом, мой любимый, а тело – лишь пустая оболочка. Чего ее жалеть-то.
– Викторией и Виктором назови их, пожалуйста, – шепнул он мне, когда поднесли факелы к настилу с телом.
– Тебе нужно уходить? – грустно вздохнула я.
– Да, но я всегда рядом. Я не выпущу ни минуточки из вашей жизни. И хочу лишь одного, чтобы ты была счастлива и не грустила.
– Я постараюсь ради тебя.
Горело ярко и высоко, все сгорело в пепел минут за 10.
Прах собрали и разделили на 3 урны. Прах из первой я развеяла над единым океаном Антлании, прах из второй Ягиня развеяла над полями Антлании, ибо эта земля и вода его породила. Туда он и вернулся. Прах в 3 урне Велес поставил в выстроенный курган для поклонения в дни поминовения. Потом был поминальный обед, все вспоминали об Олеге что-то хорошее, я же сказала лишь только, что мое самое хорошее воспоминание о муже сидит рядом со мной, указав на детей. Больше не было сил говорить что-то публично. И слушать тоже не хотелось никого, все казалось наигранным, но гости, приехавшие изначально на праздник в честь моего воскрешения, а попавшие на похороны мужа, быстро разъехались. Остались только близкие. Которые никак не хотели оставлять меня одну, а мне хотелось одиночества. Как никогда.
Лиза переехала в комнату Маши, смежную с моей, а Ярик – в комнату Илюши, также смежную с моей спальней. Они приходили ко мне каждый вечер. Лиза погружала меня в спокойный, крепкий, глубокий сон, дни свои я проводила на Веоле, помогая наводить брату порядок. Он давно уже просил.
Разобрать вещи Олега самой сил не было, этим занялась Ягиня, пока меня не было.
А я с тех пор так и летала от планеты к планете в чертогах свекра, наводя порядок, насколько это можно было. И развлекая себя, притупляя пустоту в душе и холод. Так получалось, что летал со мной всегда Орлан. И среди придворных поползли мерзкие сплетни. Но мне было плевать, мне был никто не нужен, ни морально, ни физически, кроме мужа, и Орлан был со мной лишь как верный страж, охранник и помощник, ни на пол слова, ни на пол взгляда, не позволяя себе лишнего.
Дети родились, как по часам, на 41 неделе от зачатия. Они были прекрасны, здоровы, очень похожи на своего отца. Во время родов я прямо физически чувствовала его присутствие. За правую руку меня держала мама, а за левую он, я видела, ощущала и, окрыленная его поддержкой, справилась довольно быстро, и не особо мучаясь. Наконец-то в моей жизни появился самый настоящий смысл, настоящее счастье. А, может быть, и он вернется к своим крошкам, мне этого очень хотелось. Но дни бежали за днями, а он не возвращался. Я вся ушла в детей, я не подпускала к ним никого, кроме бабушек и дедушек, и то ненадолго. Все делала сама, они стали моей радостью, моей опорой. Моей ширмой, за которой я пряталась от одиночества и душевной пустоты. Когда детям исполнилось 2 года, и Ягиня объявила, что детям пора идти в детский сад, я пришла в самый настоящий ужас. А как же я? Зачем же я буду прятаться без них? Старшие в школе, младшие в садике, а я, куда со своей болью и пустотой?
– А ты, дочка, лети по родственникам, Перуну помоги с порядками в чертоге Орла. Таре на Большой Медведице. Они давно кругами ходят, не знают, как подступиться к тебе только.
– Я детей не брошу, – категорично заявила я.
– А врата междумирья тебе на что? 15 минут – и дома, – объяснил Велес.
Рука не чесалась, свекор не лгал. Я позвонила Перуну и вылетела к нему на следующий же день.
В чертоге Орла было 4 животворящие звезды и более 60 пригодных для жизни нашего вида планет. Отец подозревал, что наги, сунули нос в его владения, богатые золотом. Первый же день показал: подозрения не беспочвенны, полетели головы. Сириус отключили от сообщенья со звездой Саартой по вратам междумирья.
6 месяцев я почти жила в чертогах отца, то на одной, то на другой планете.
Об Олеге вспоминала ежедневно. Молилась за него, разговаривала с ним. Точно зная, что слышит, я верила, нет, не верила, знала, что он вернется ко мне, и каждую ночь засыпала, счастливая тем, что наша встреча стала ближе еще на сутки.
Но за мной вдруг начал ухаживать младший брат Бармы Световид, овдовевший 2 года назад. То цветы под дверью найду, то погулять по саду пригласит, а сам в глазки так и заглядывает. То танцует на празднике весны со мной весь вечер и ручки целует при всех со взглядом, которому бы сам Люцифер позавидовал. И это уже было явно лишним, но мне захотелось себя проверить. Я вышла в сад подышать, мужчина тенью проследовал за мной и поймал меня по пути к пруду. У беседки прижал меня к дереву и жарко впился в губы, его язык вторгся в мой рот. Я ответила на ласку, но ничего не почувствовала, ни одна мурашка не пробежала, ни тени удовольствия не мелькнуло. Несмотря на то, что мужчины у меня не было со дня смерти мужа. 3 года и 3 месяца уже.
Мужчина, целующий меня, был, безусловно, красив. Русые волосы, кудрявые, ниже плеч, бородка, плечистый, накачанный, пышущий силой. А у меня ощущений никаких! Словно помидор целую. Напугалась даже. Подставила под ласки шею, плечи. Раньше меня подобное с пол оборота заводило. Стоило Олегу лишь коснуться губами шеи, меня словно током било. От желания. Но и теперь ничего, 0 эмоций. Рука Световида легла на мою грудь, и стало даже как-то противно, не то, что приятно. Я мягко оттолкнула мужчину.
– Не надо, пожалуйста.
– Что такое? Я делаю что-то не так?
– Все так. Ты замечательный, красивый, привлекательный, но я не могу, не хочу, ни одной искорки нет, прости. Не бери на свой счет и не обижайся. Пожалуйста.
Я убрала руку мужчины и поспешила вернуться в дом. Тара округлила глаза, видать, не ждала так скоро, отец снисходительно улыбнулся. Типа я же говорил.
Сестра взяла меня за руку и отвела в сторону.
– Вот только не говори щас, что даже не позволила ему себя коснуться! – негодовала сестра.
– Почему же, позволила.
– И??
– Никаких чувств. Словно с помидором целовалась. Нет, с ним все в порядке, и с напором, и с умением. Это мне не надо никого и ничего. После смерти мужа мои сексуальные потребности тоже словно умерли. Никакого желания, ни малейшего! За все это время.
– Ну, ты все же попробуй еще с кем-нибудь, мало ли.
– Зачем, если нет потребности, только славу левую заработаю. А оно мне надо?
– Тоже верно, – вздохнула Тара. – Ко мне прилетишь завтра?
– Куда ж я денусь, – улыбнулась я сестре.
Так прошло еще полтора года.
Я летала по чертогам родственников, помогала восстанавливать порядок, была в чертогах Коляды, Ярилы и даже Хороса, бывшего мужа Лели, отличный мужик оказался, кстати. Веселый, все сына своего мне от нового брака сватал. Даже маминой поддержкой заручился. И я вполне честно попробовала присмотреться к веселому красивому парню, но первый же поцелуй нечего не дал. Я даже подальше зашла – позволила поласкать губами грудь. И ничего, соски даже ничуть не затвердели. По спине ни одна мурашка, самая маленькая, не прошла.
Лаврентий сам заметил, что я не хочу, и озадачился, что он делает не так. Пришлось извиниться и расказнить правду: для всех, кроме мужа, я фригидна, так что мне в мужья импотент нужен теперь.
– А зачем вообще замуж, если близости не хочешь и детей уже родила? – почесал золоченые кудри парень.
– Ну как это зачем, чтоб было кому завтрак готовить, кому рубашки погладить, с кем поговорить по душам, лежа в обнимку. Говорить «доброй ночи, любимый» и желать доброго утра. В этом и есть настоящая жизнь, на одной постели-то далеко не уедешь.
– Ну да, но и без нее тоже нельзя. Ну, по крайней мере, мне. Ты уж прости.
Парень смутился и мило покраснел.
– Да ладно, все нормально! Это ты меня прости! Я просто себя проверить еще раз хотела, извини.
– Да проехали. Слава Богу, не влюбился еще, – грустно улыбнулся Лаврентий.
Но моя правая рука в запястье жутко зачесалась, чем повергла меня в шок. Я поспешила поправить платье и отойти от парня
– Постой, – окликнул он меня.
– Что? – я обернулась.
– Тебе ардониец нужен наполовину. Он кинет тебе зов, ты подчинишься, если будешь его любить, и все получится.
– Точно! Я учту. Спасибо.
И как это я раньше сама не догадалась? Впрочем, его еще нужно полюбить, чтоб захотеть подчиниться ему. А хочу ли я кому-то подчиняться, кроме мужа? Я вдруг вспомнила, как он приказывал мне, как повернуться в постели, как брал властно меня за волосы, за горло. Позволю ли я такое другому мужчине? Ардонийцы в человеческой оболочке своеобразны в сексе. Инстинкты берут верх, и они очень грубы, на любителя, мягко говоря, хотя с полукровками попроще должно быть.
Боже! О чем я думаю в годовщину смерти мужа!
Прости, любимый, прости! Никто, кроме тебя, мне не нужен! Но, разоткровенничавшись с Лаврентием, я и правда поняла вдруг, что мне этого не хватает: готовить завтраки и обеды, спрашивать вечером, как дела, и говорить «доброе утро» не только детям. Просто лежать рядышком, смотреть фильм или читать книгу, каждый свою, но рядышком. И говорить, говорить до полуночи обо всем на свете!
Как же мне одиноко без тебя, любимый!
Слезы градом катились по щекам впервые за 5 лет.
– Поплачь, милая, поплачь!
Я сама не заметила, как оказалась в объятьях генерала Гурта, бывшего моей тенью все эти годы.
Прижалась к родному почти уже плечу и выплакалась.
– Пойдем, государыня, пора, а то на обед опоздаем. По случаю годовщины.
Орлан утер мои слезы платком, когда я проревелась, и взял меня за плечи.
– Ты со мной рядом все это время, потому что он попросил?
– Да, на вторую ночь, как отошел.
– Почему ты его так любишь?
– Когда-то давно у меня была жена и маленький сын, они погибли, их затянуло в блуждающую черную дыру, когда они возвращались с Лисейры. Я с ума сходил от горя. Я пришел к Ягине, жившей тогда затворницей после ухода Велеса, пришел, чтобы она провела обряд кродирования. Я хотел к ним. А меня встретил мальчишка лет 5, как 2 капли воды похожий на моего Бориса, и говорит: «Дядь, а научи меня драться. А то папки у меня нет. А Снежка дюже оборотней боится». И с такой надеждой мне в глаза посмотрел, что я вновь почувствовал в себе силы жить.
– У тебя были отношения с Ягиней?
Я покраснела, как маков цвет.
– Не-ет, но я был женат на одной из ее кровных сестер – дочери Святогора, Вию-то они не кровные.
– Я знаю, я воплощение Майи.
– Ух, ты! А я был женат на Эле, Эльвине еще до того, как ты появилась в жизни анта. Но бог не дал мне детей больше, я видел, что она страдает от этого, да и тесть на кровных внуках настаивал, и, в конце концов, я ее отпустил. Потом женился на девушке с ребенком, когда ушел в подводный град. Мы счастливо прожили с ней более ста лет. Но она была человеком. Простой смертной. Люди жили тогда до 150 примерно. И когда она начала стариться, заметила первые морщинки, выпила яд, чтобы освободить меня, чтобы я не видел ее увядания. А я был с ней так счастлив все эти годы, что даже никогда не задумывался о том, что я неизбежно проживу больше нее, а она начнет стареть, увядать. Для меня это стало шоком, откровением. С той поры я больше и не женился.
– А кто из них был твоей парой?
– Никто. Не у всех она есть сразу, видать, не родилась еще моя. Может быть, в следующей жизни повезет.
Мы вошли на корабль, нам открыли путь на Альдебаран, через него откроют на Антлань уже, а сейчас мы были в чертогах Черного Кита.
– А сейчас у вас девушка есть?
– Два года уже как все от меня шарахаются, государыня, – усмехнулся генерал.
– Почему?
– Потому что уверены, что мы любовники, не знаешь разве?
– Вот же ж! Прости, я не хотела осложнять твою жизнь.
– Да ладно! Я и не заводил ни с кем отношений-то. Есть одна дама, которую дважды в неделю навещаю без обязательств уже много-много лет. И нас обоих это вполне устраивает.
– А, ну хорошо тогда.
Я выдохнула с облегчением.
– Ну а у тебя как? Парень понравился?
Глаза Орлана блестели озорством и любопытством.
– Понравиться-то понравился, а толку-то, – махнула я рукой.
– В смысле?
– После смерти мужа у меня совершенно пропали сексуальные потребности.
Я покраснела чуть не до слез.
– Вот сейчас меня целовал здоровый, красивый, пышущий силой мужик. А для меня все равно, что помидор, и то, наверно, раньше больше фантазия бы подогрела. Ни один мускул не дрогнул, ни одна мурашка не побежала, а какому мужчине это понравится?
– Может, дело в том, что ты воспринимаешь это подсознательно как измену мужу и поэтому не возбуждаешься?
– Может, и так. Но, по крайней мере, душевная потребность быть кому-то нужной, как женщина и жена, у меня уже есть. А телесной нет. Да и ладно, хуже, если бы была. Так легче ждать будет.
– Внимание! Сбой пространственного пути! – объявил наш корабль встревоженным женским голосом, – экстренная посадка на Альфе-5. Пристегните ремни, наденьте кислородные маски.
– Другую точку приземления выбрать нельзя? – спросил Орлан, пристегиваясь.
– Экстренное снижение, наденьте кислородные маски.
Корабль затрясло, как самолет при сильной турбулентности. А я вдруг подумала, что будет романтично увидеться, наконец, с мужем в день его смерти.
Глава 75
Мы видели на большом панорамном экране, как приближается серая, выжженная метеоритным дождем планета. Собственно, этот дождь продолжался и сейчас. Разные огненные шары, большие и маленькие, бомбили несчастную землю планеты.
Наш корабль не иначе как чудом избежал столкновения в воздухе с большим метеоритом. Орлан успел увести корабль вниз к земле. Но и там было не менее опасно.
– Идем, государыня, в корабле оставаться опасно!
Орлан схватил меня за руку, и мы бросились бежать от огненного дождя сверху. Позади один из больших осколков упал на наш корабль, и он взорвался. Орлан повалил меня на землю, закрывая собой от осколков корабля, летящих в голову, перекатившись, мы быстро встали и побежали дальше. Да вот только куда бежать – огненному дождю конца и края не видать.
– На северную сторону перенеси нас, просто на северную сторону, подальше отсюда. Там нет дождя, и там нас найдут. Просто подумай о севере, иначе умрем здесь!
Орлан скакал, как кенгуру, между горящими камнями, умудряясь еще и меня собой прикрывать.
Я сосредоточилась, подумала о северной стороне этой планеты в созвездии Большого Пса близ звезды Малый Сириус. Пространство задрожало, размылось, мы словно полетели куда-то и через несколько секунд оказались на зеленой редкой травке у речки. Вокруг были черные горы с белым снегом на вершине. Дул прохладный, освежающий ветерок.
– Уф, спасены! – засмеялся Орлан, обнимая меня.
Мы подошли к небольшой прозрачной речке, умылись, и Орлан стал пытаться связаться с Антланью по телефону, закрепленному в наручных часах. Связи почему-то не было.
