Текст книги "Любовь Химеры 2 (СИ)"
Автор книги: Елена Истомина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)
Елена Истомина
Любовь Химеры 2
Глава 1
Олег спустился вниз, чтобы попить воды. Жажда мучила просто нестерпимо после запеченной рыбы с картошкой на ужин. В гостиной тускло горели две настольные лампы, а в кресле, укрывшись пледом, сидела Лиза и что-то смотрела в планшете.
– А ты чего не спишь? Половина третьего уже, – удивился Олег.
– Я выспалась. Читаю, покуда тишина, – улыбнулась девочка.
Они уже вторую неделю жили в доме Пелегина. Сегодня сыграли свадьбу по земным законам Демитрия и Диеры, и все гости разъехались по своим домам.
Пелегин с женой улетели к себе на Глорию. Сказали, что их не будет месяца три, а то и больше, и что Аверины могут остаться жить в особняке. В поселок лучше не возвращаться, поскольку в санатории она больше работать не будет, и этот дом отдадут новому специалисту.
– Что читаешь?
– Истинные Веды мне папа в планшет закачал.
– Интересно?
– Очень. Особенно про антов, жалко их императора, особенно последнего.
– Как же так?
Олег забыл про жажду и присел к девочке. Та подвинулась в кресле, давая ему место, и даже устроилась на плече мужчины и прижалась к нему. Девочка с первого дня ласкалась к нему, как к родному, и это не могло не тронуть полковника, и он отвечал ей тем же.
– После того, как папа уничтожил флот нагов, разрушив луну Лелю, они давно искали способ захватить Мидгард по-тихому. Без войны, исподтишка, и как же это сделать?
– По принципу разделяй и властвуй?
– Точно. Анты были жадны до познаний. Этим наги и воспользовались, давали им технократическме знания. Как вычерпывать недра земли для повышения своего благосостояния, нефть, газ, драгоценные руды, камни, а попутно капали на мозг, мол, неправильно, неверно вы живете – с одной женой, с двумя-тремя-то оно повеселее будет. Зачем вам, высшим жрецам, самим дела по дому делать, готовить, убирать, и вашим женам не пристало. Вы рабов заведите из простолюдинов, пусть они за вас все делают за еду да медный грош. И нафига вам богам молиться вышним, все в ваших руках, все вам подвластно – и недра, и небо, вы сами богам равны. С этого начался раскол в обществе. Многие несогласные покинули острова. И тогда жрецы начали похищать людей и подвергать их психологической и внешней обработке. Делать безропотных рабов для своего служения. А попутно готовились к захвату земель русов, создавая установки для ядерного удара. Но земля Антлании была слишком истощена тысячелетними варварскими выработками, и при первом же испытании произошел сдвиг тектонических плит, который спровоцировал мощное землетрясение, в итоге началось извержение вулкана и еще более мощное землетрясение. В конце концов остров раскололся на две части и затонул на дне атлантического океана.
– А куда же смотрел император?
– Тогда еще не было, правил совет жрецов. Они догадывались, что может быть непредвиденное, и укрылись сами с частью народа, поддерживающего их, на луне Фатте. А потом, якобы повинившись, присоединились к народу Антлании, жившему у берегов Черного моря. Туда переселились не согласные с губительной политикой жрецов.
– Но жрецы ведь не изменились?
– Нет. Затихли, стали работать скрытно. И стали строить храмы с силовыми установками, подчиняющими волю как своих граждан, так и тех, кто приезжал в гости. Антлань всегда была торговым центром, и гостей всегда было много. Также начали похищать людей из Тартарии для создания своих химер. В итоге началась война, и анты, чтоб погубить Тартарию, разрушили своими ядерными установками луну Фатту в то время, когда она была как раз над землями руссов. Вот тогда и случился тот самый великий потоп, Огромные волны трижды обмыли Мидгард-землю. А когда схлынули, образовались новые. Вот тогда – то на Землю и пришли и папа с тетей и женой, и другие, чтобы помочь тем, кто спасся, поднявшись вовремя на вайтмарах. Тогда и образовался материк, который прежде, до потопа, назывался Рассения, потому что существа, пришедшие на него изначально, словно рассеивались по этой огромной благодатной территории. А сейчас Россией зовется.
– А тогда звался Тартарией в честь твоего папы и тети, – улыбнулся Олег, – и звали люди себя детьми Тарха и Тары.
– Верно.
– А анты погибли все или опять успели спастись?
– Успели, конечно. Они ведь просчитали последствия возможные.
– И опять их жизнь ничему не научила?
– Поскольку анты были выходцами из планеты Антлань, что в чертогах бога Велеса, он послал туда своего сына Анта. Следить за порядком и держать жрецов в узде.
– В итоге обуздали его?
– На пару тысячелетий воцарился мир и покой. Антлань процветала. Людей более не похищали, химер не делали, народ не угнетали. Но велась подпольная работа. Жрецы строили подземные ядерные установки. Папа узнал про это. Он думал, что Ант заодно с жрецами. А Ант ничего не знал и не поверил папе. Они поругались, а накануне дня, когда Анты хотели запустить оружие, папе пришлось уничтожить Атлантиду. Иначе бы наутро снова случился всемирный потом, а то б и вовсе сама планета до ядра раскололась.
– Как уничтожил?
– Направленными зарядами откололи эту часть суши от земли, а, отколов, раскололи и затопили в Черном море.
– И что же, весь народ погиб?
– Почти. Еще перед потопом во время войны был построен подземный храм, в котором укрылась часть жителей Антлании, часть светлых жрецов. Впоследствии храм превратился в город, по площади равный Петербургу. Они живут отдельно своим государством. Они тоже предупреждали антов и увели с собой многих из Антлании перед ее гибелью…
– Почему же Ант никого не послушал? Ладно, отца твоего, но своих-то.
– Своих послушал и с проверкой пошел, да только не нашел ничего, оттого и с отцом поругался. И проклял его, умирая, так и не поняв, почему и за что собственный брат родной так жестоко поступает. А папе никогда еще так горько не было ни до того, ни после. Я впервые видела, как он рыдал, в своей жизни вернувшись после домой.
– Видела?
– Да, папа мне показывает свои воспоминания иногда.
– А что бы было, если бы Ант нашел те установки? Хотя, как ни крути, итог ему один был бы. Не повезло мужику, – вздохнул Олег, – с Велесом после этого отношения вообще осложнились, наверное?
– Он старше Перуна и Люцифера, он все понял. Но на Мидгарде с той поры ноги его и не было четыре тысячи лет уж как.
– А как случилось та война, после которой сварожичи ушли?
– Наги договорились с Люцифером и напали вместе, их было много, и гильдии света пришлось отступить.
– А вернуться они не могут?
– Могут. Либо, когда очень много людей сами этого захотят, либо, когда будет прямая угроза истребления расы русичей. Тогда Перун явится в своем истинном обличье в ипостаси бога войны и будет биться за вас, детей своих. А пока что поддерживают порядок потихонечку.
Глава 2
– Здрасьте, приехали, это как понимать?
Олег и Лиза спали вместе в кресле в гостиной, умильно обнявшись и привалившись друг к другу. Я не удержалась и даже сбегала за телефоном, чтобы снять сию тронувшую сердце идиллию.
– Доброе утро, мамочка!
Лиза открыла свои ясные черные сейчас, как у меня, глазки и, аккуратно встав, потянулась.
– Мы зачитались допоздна и уснули.
– Ага, – подтвердил Олег, зевнув.
– Идите, душ принимайте, а я оладьи сделаю пока.
Мой телефон завибрировал, передавая звонок с неизвестного номера. Я ответила.
– Алло.
– Привет. Это Тара, можно, я сегодня к вам в гости заеду, с племянниками увидеться хочется.
– Конечно, можно. Мы дома у папы пока живем.
– Вот как. Ну, я на три дня всего…
– Та хоть на три месяца, – засмеялась я.
– К 12 буду.
– Ладно, жду.
– Кого ждешь? – поинтересовался Олег.
– Тара приезжает, с племянниками познакомиться хочет.
– Отлично, значит, будет нескучно, я сегодня на сутки.
Олег нежно поцеловал меня и, подхватив Лизу на руки, стал подниматься наверх с радостным криком: «Полетели к Мойдодыру!»
К приходу сестры я перешла в урайскую ипостась, чем немало ее удивила, оказывается, мы с ней – как близняшки, только она лет на 15 постарше выглядела.
Часов до четырех они провели с Лизой в комнате.
– Расспросила, что хотела, притомилась и уснула. До утра проспит теперь.
Я одевала Илюшу на прогулку, на улице сегодня было очень тепло и тихо.
– Надо ж было уродиться на папу таким похожим, – умилилась женщина. – На Тарха не сердись. Он вас больше не побеспокоит. И сюда не придет. Не бойся.
– Он действительно с женой развелся задолго до меня?
– Это он тебе так сказал? – округлила глаза Тара. – И когда? В смысле ты уже знала тогда, кто он?
– Да, в том разговоре и сказал, что три тысячи лет как в разводе.
– Вот олень!!! – с чувством выругалась сестра. – Вот кто его вообще за язык тянул? Не узнаю его! Нет, конечно. Женаты.
– Но я его знаю с двенадцати лет. И он никуда не отлучался от меня.
– 14 лет, значит. По времени планеты, где они живут, это как 5 лет здесь, и в это время они виделись, я точно знаю, прости.
– И папа это тоже знал? И позволил ему жениться на мне? – глаза вдруг почему-то сами собой наполнились слезами.
– Папа в гостях у них не бывает. Мог и на слово поверить. Бывает, что расходимся, сходимся. Для нас, многие сотни тысяч лет проживших, в этом ничего такого, в общем-то, и нет.
Я с ужасом смотрела на сестру. Мне 14 лет лгали, а для нее ничего такого?
– Не огорчайся, малышка, – Тара похлопала меня по плечу и открыла нам с Илюшей дверь, – Джива – женщина добрая, мудрая и ко всему уже привычная.
– Хреновая привычка, – я украдкой вытерла слезу.
– Он очень добрый, он самый великодушный из всех существ на свете, что я знаю, как другу цены ему нет. Но как мужика я б его ни одной бабе во Вселенной не пожелала. Честно. Самое смешное и невероятное в том, что он всех вас любит совершенно искренне, ничуть не лжет, говоря это.
– Значит, на самом деле не любит никого. Кроме себя. А к остальным так, нежность и желание.
– Любит первую жену свою Майю, как первую, самую яркую, самую большую, чистую и несчастную любовь. А к остальным действительно нежность, влюбленность, желание отогреться, забыться. Потому и перебирает, до сих пор похожую ищет.
– Как же Джива это терпит?
– Да тупо по-женски, по-бабски жалеет. Навроде как собачку без ноги, хорошенькую, миленькую, с огромными печальными преданными глазами, которая и руки-то лижет, и хвостиком-то виляет. Как не пожалеть, не пригреть. А то, что иногда гадит в уголке, так ей, милоте такой, и простить можно, и так в жизни настрадалась.
– Если б я только все это знала, и близко бы к нему не подошла.
– Что написано в книге Рода твоего пером – того вовек не вырубить и топором. Из всего того, что с тобой случается в жизни, извлекай уроки, делай выводы и старайся не повторять прежних ошибок. Любая жизненная ситуация дается нам, как ступенька, пройдя через которую, мы встаем выше на пути своего духовного развития. А переживать понапрасну о том, что уже никак не сможешь изменить – преступная трата драгоценного времени и сил.
– Почему именно преступная?
– Потому что и время, и силы можно потратить на другие, более важные и достойные дела.
– Ну да, ты права, – кивнула я и вздрогнула всем телом от голоса Демитрия, пронзившего сознание.
– Оставь Илюшу на Лизу и мухой к нам в контору дуй, у нас тут ЧП.
Глава 3
– Можно присесть?
Подняв голову, Олег аж вздрогнул: перед ним с подносом снова стояла стройная высокая блондинка. Только у этой волосы были пышные, кудрявые и глаза серые, а у Корневой волосы прилизанные, прямые и глаза голубые. Да и вообще не похожи они, у этой личико округлое, приятное. Улыбается вон как открыто. Не то что исчезнувшая куда-то нагайна. Чтоб ее черти в пекло утянули.
А еще это милое создание, судя по ауре, было человеком, что Олега несказанно обрадовало, ибо для сорок четвертого отдела это – крайняя редкость.
– Я здесь новенькая. Еще не освоилась, а вы здесь почти единственный человек.
– Как я тебя понимаю! Садись! – Олег радушно улыбнулся девушке.
Та аж расцвела от облегчения.
– Я – Снежанна Алексеевна Савина. Двадцать восемь лет Младший лейтенант, выпускница спецшколы Федеральной службы. Приемный ребенок в марсианской семье, родители – оппозиционеры нынешней марсианской власти. Мозг развит на тридцать процентов. В прошлой жизни была волхвичкой культа Велеса. Обладаю некоторым багажом ведических знаний и умений. В этой жизни счастливо замужем и имею двоих сыновей-близнецов. Говорю все это, потому что все равно спросил бы, – договорив на одном дыхании, девушка выдохнула и улыбнулась.
– Ого, – щелкнул языком Аверин, – ну, коль ты ведьма, значит, мне нет нужды представляться?
– Аверин Олег Алексеевич, сорок семь лет, полковник. Всю жизнь проработал в отделе по борьбе с терроризмом. 3 ранения, два ордена мужества, однажды лично предотвратил покушение на президента, но эта информация секретная, – улыбнулась девушка.
– Откуда знаешь тогда? – насторожился Аверин.
– Так я же ведьма, – пожала плечами девушка. – Продолжать?
Аверин оправил в рот очередную ложку рассольника и кивнул
– Молодая жена у тебя, лет на 20, а то и больше, моложе, у вас с ней невероятная сексуальная совместимость. Вы в этом плане подсажены друг на друга, как наркоманы на иглу. Есть ребенок, скорее всего, мальчик, маленький совсем еще младенец, на тебя очень похож, – улыбнулась девушка и стала есть суп.
Далее ели молча, сосредоточившись на вкусном ужине, пока не отвлекла тревожная сирена и мигание красных огней в помещении.
– Внештатная ситуация сто двенадцать. Блокировка дверей помещений. Внештатная ситуация сто двенадцать. Блокировка дверей помещений, – оповещала сирена встревоженным женским голосом.
На двери сверху спустилась металлическая броня. На стеклянные стены опустилось второе бронированное стекло в 3 пальца толщиной, впрочем, на обозрение это не повлияло.
– Кто-то, особо опасный, вырвался из изолятора, – зашептались вокруг существа в человеческой оболочке.
– И кто их усмирять будет, интересно знать? Если мы все здесь застряли, всей сменой! – раздраженно вопросил ориок по рождению, верзила Сорокин.
– Ну, есть же там охрана, – робко напомнила Снежанна.
– Издеваешься, – хрюкнул Сорокин, – и Аркадьича, как назло, нет.
Все прильнули к стеклянным стенам и видели, как куда-то вперед бросились люди с оружием, человек 20, минуты три никто больше не пробегал, а затем опрометью промчался, кажется, Смородин, а за ним – худая высокая женщина с черными волосами в каре. И она, кажется, была в таком же платье, что и Дора сегодня с утра, бывает же такое.
Глава 4
– Что там? – спросила я, догоняя Смородина.
– Психоделик на свободу вырвался, – на бегу ответил мужчина и вдруг резко замер, как вкопанный. – Постой, ты-то куда намылилась? Козявка, и двадцати секунд не продержишься.
– Какой он расы?
– Лиорд.
– Сделаю в два счета, только под ногами не путайся, – я перешла в ардонийскую ипостась и на бегу сдернула с себя платье и белье.
– Ты что делаешь, чокнутая? – выпучил глаза Люцифер.
Я молча собрала всю накопленную за эти недели энергию, коей было немало и давно уже нужно было потратить, и преобразовала ее в ардонийский зов. Самый мощный, что когда-либо генерировала. Не знаю, конечно, насколько мощный этот психоделик. Но если не упадет в обморок и не замрет, то ослабнет точно. А когда подойдет поближе…
– Стой, глупая, он королевских кровей, – прорычал Люций
Но я уже ввела код доступа в заблокированный отсек, бронированные двери разошлись, и нашим глазам предстала жуткая картина. 22 бойца-охранника усыпали собой небольшую, в 3 шага туда-сюда, комнату, их лица были, как у столетних, сморщены и высушены, хотя всем было максимум 35. В глазах застыл невероятный ужас. Посреди этой жуткой братской могилы во весь рост стоял высокий, больше двух метров, худощавый парень с неестественно белым цветом кожи, ярко-зелеными, блестящими, как у наркомана, глазами, тонкими розовыми губами и белыми, прямыми ниже плеч волосами.
Арлег-психоделик так и дышал энергией, отлично сейчас наевшись благодатной энергией животного ужаса людей в предсмертной агонии, причем, коллективной. Сейчас многие считают, что всем языческим богам приносили человеческие жертвы, что наглая и бессовестная ложь. Приносили только арлегам, Люциферу, например, детям его и всей их братии. И то только те, кто им поклонялся. Ибо только они питаются темными энергиями ужаса, смерти, страха, ненависти, отчаянья.
Для всех остальных богов такая энергия неприемлема, чужда и даже губительна. Наоборот, чем лучше людям, тем лучше и им от их благих вибраций.
Психоделики – самые страшные и бессовестные из арлегов. Они могут мысленно для каждого человека воплотить его самый страшный и ужасный кошмар, а пока человек бьется в ужасе, видя только перед своими глазами, как его кусает собака или как, заживо сгорают его дети, они с циничной улыбочкой пьют его жизненную силу.
И сейчас я поняла, что переоценила себя. Этого так просто не возьмешь.
Увидев меня, парень округлил глаза и цинично улыбнулся.
– Детка хочет поразвлечься? Что ж, я не против. Я даже сверху быть позволю и силой поделюсь, если понравишься. Только позволь сначала с батюшкой повидаться, 6 тысяч лет не виделись как никак.
– И еще бы столько было бы неплохо.
Люцифер отодвинул меня себе за спину, больно ущипнув за руку, мол, не высовывайся.
– Что ж ты, папа, сыну родному не рад, – опять покачал головой парень, – не обнимешь, к сердцу не прижмешь?
– Я б и рад. Да одно касание к тебе, боюсь, мне жизни будет стоить, – усмехнулся Люций.
– Я не виноват, что родился таким, я всего лишь сын своего отца и своей матери.
В голосе психоделика послышались нотки злобы.
– Мы все подчиняемся определенным законам и правилам. Ты же не признаешь ничего, оставляя за собой лишь смерть и пепел.
Я почувствовала, как воздух в помещении сгустился, словно тяжелая дымка опустилась: Люцифер начал воздействие на сына.
– Так нельзя, нужно хоть что-то оставлять за собой, иначе, в конце концов, лишь пустота и останется.
– Вселенная большая, на мой век хватит, – пожал плечами парень.
И медленно пошел к отцу прямо по трупам, тот попытался наложить на него оковы энергетическими цепями, но парень лишь плечами передернул, и они осыпались, как песок.
– Я шесть тысяч лет по капельке пил своих надзирателей, а ко мне приставляли самых сильных, самых опытных, я сейчас подпитался неплохо свежим потоком. А ты стар и слаб, от оргий толку мало, силенки-то не те уже, а свежую кровь дают теперь тебе все реже. Слабеешь, бать, слабеешь, на покой пора.
Да что же он стоит-то и ничего не делает! Я поражалась замершему, как статуя, Люциферу. Неужто и правда, старый пес давно уж без зубов?
Парень подошел, схватил отца за горло, чуть приподнял над землей и стал забирать его силу себе. Невооруженным глазом видела эту дымку меж ними. Что он делает, зачем отдает. Помочь решил сыночку, гад!
Я собрала все энергию из пространства, что только могла, и усилила зов. Сейчас надо бить, пока не ждет.
Подошла в плотную и окутала парня плетьми зова. Дрогнул, поддался, оглянулся. Почти хочет.
– Оставь его. Потом добьешь, и так, как гирлянда, сияешь. Пойдем со мной.
– Да откуда ж ты взялась такая? – усмехнулся парень.
– Откуда же и ты, – улыбнулась я, придвинувшись совсем близко, прильнула всем телом.
– Заключенная тоже?
Кивнула, кидая пошлые взгляды.
– Суккуб? (Суккуб – Демон, питающийся сексуальной энергией).
Снова кивнула.
– Пошли, – усмехнулся мужик, уронив почти бездыханного отца на трупы.
Взял меня за руку, и мы вышли из камеры. Существо заблокировало дверь, чтобы отец не вышел. Мы прошли по коридору с камерами и вышли в зал наблюдений для охраны, заполненный мониторами с изображениями с камер слежения, что стояли в каждой камер.
Парень резко остановился, бросил меня на первый попавшийся стол и быстро сдернул опостылевшую белую тюремную пижаму. Он уже был готов к бою, вот это размерчик. Аж затошнило от страха и омерзения. Я понимала, прелюдий не будет, только действо, мгновенное и беспощадное. Поэтому соскочила со стола, с другой стороны.
– Ну и чего испугалась, суккубочка? – усмехнулся мужик. – Не бойся, не порву. Прежде приласкаю хорошенько. Войдет, как по маслу.
Мужик подкрадывался ко мне, как кот к мыши: медленно, неотвратимо.
– И не пей меня, я сама отдам, но не все…
– Не буду. Мы по-другому будем друг другу полезны…
– А можно я сверху?
– Нужно, так чуть подольше даже будет, – улыбнулся мужик, намереваясь меня схватить.
– Отлично!
Я вывернулась и встала за спиной у мужика, в голове вдруг загудело и по позвоночнику словно поток сил заструился. Меня охватило чувство невероятной эйфории и чувство всемогущества. Я затянула путы зова толкнула мужика к стене, прижалась к его спине всем телом, почувствовала, как он вздрогнул от наслаждения. Схватила за волосы. Когда голова запрокинулась, хотела было отрезать ее к чертовой матери, но мужик схватил меня за руку раньше.
– Думала, я кретин, – заржал он, заламывая руку мне, одновременно резко поворачиваясь и придавливая меня собой к стене, – на голодную суккубочку ты меньше всего похожа, вон какая холеная. Королевская.
Меня попытались поцеловать, а я уклонилось и плюнула мужику в глаза, он заорал так, будто серной кислотой плеснула, впрочем, так и было, в стрессовой ситуации в слюне ящеров вырабатывался яд. Заорал, но хватку не ослабил, падла, и я начала душить. Душить ардонийским зовом, ведь он не только наслаждение дарит, может превратиться и в жгучие, невидимые простому глазу огненные плети. И сейчас я обвила эти плети во круг горла и давила и давила, сжимая в кулаке до боли правую руку. Отчего-то сильно зажгло в районе запястья. Мужик перестал орать и накинул путы своей энергии на мое горло, затянул сразу сильно и резко, так что одним махом у меня вышибло весь воздух из легких и потемнело в глазах. В агонии я выпустила ардонические когти и впилась ими мужику в руку. Он взвыл и ослабил свою хватку, мне хватило, чтоб пластануть когтями по лицу и, схватив мужика за волосы, начать долбить его башкой о стол. Два сильнейших удара – и деревянный стол треснул. Мужик уперся в столешницу рукам, готовясь прыгнуть, но я вонзила когти левой руки ему в спину, а когда выгнулся от боли, отделила белобрысую башку от тела одним легким движением правой руки. Вытащила когти из обезглавленного тела. Брезгливо отскочила от него и, подойдя к своей одежде, лежащей у входа, спокойно оделась. И пошла выпускать Люция.
Глава 5
Мужчина стоял, привалившись к стене, и постарел, кажется, лет на 20: глаза впали, лицо все покрылось глубокими морщинами, его шатало. Но, увидев меня, он кинулся ко мне обниматься, чем ввел меня в ступор.
– Жива, девочка моя! Жива!
Мужчину всего трясло, он прижимался ко мне, как к родной и любимой. Словно всем сердцем боялся меня потерять.
– Жива, слава Роду. Жива!
– Конечно, жива, что мне сделается, – я оттолкнула от себя Люция, – только пришлось сыночка твоего упокоить.
– Сам виноват, – поморщился тот, – сразу надо было. Пожалели сдуру.
– То есть претензий ко мне нет. По сему факту.
– Нет, конечно, ты же жизнь мне спасла. Я тебе еще обязан, – улыбнулся Люцифер, поправляя мои волосы.
– Скверно выглядишь, – покачала я головой.
– Ничего, я быстро восстанавливаюсь, – улыбнулся Люцифер.
– Как?
– Младенцев не ем, не бойся, – усмехнулся Люцифер, – шестнадцатилетней девственницы вполне достаточно будет. Правда, найти таковую все сложнее нынче, на двенадцатилетних скоро перейти придется.
– Не надо! – с ужасом прошептала я, прекрасно понимая, что, хоть тон и шутливый, но, скорее всего, не шутит!
Зов еще не утих во мне, и я, повинуясь ему, потянулась к губам мужчины и впилась в них своими, отдавая ему часть своей силы. Он принял аккуратно, осторожно, но пил меня. Его язык был убийственно нежен и будил во мне желание страстного продолжения. Его руки сжимали меня все крепче, такие уверенные, такие горячие. Я не знаю, чем бы это все закончилось, если бы не окрик Демитрия:
– Совсем охренели, что ли?!
Даже после окрика расстались мы неохотно. Я смотрела на Люция, его глаза ожили и улыбались, лицо порозовело, морщинки чуть разгладились.
– Не убивай и не мучай никого, – тихо попросила я.
– Не буду, – ласково улыбнулся Люций.
Демитрий грубо схватил меня за руку и потащил куда-то.
– Я в порядке, все под контролем, – я попыталась выдернуть руку. – Я просто хотела напитать его, чтобы ему ни пришлось никого убивать для этого.
– Я так и понял.
Демитрий втолкнул меня в лифт. И нажал -12.
– Куда мы?
– Тебе нужно остыть.
– Да я в порядке. Правда.
– Да я вижу. На минуту бы позже пришли, и на фильм для взрослых попали бы.
Двери лифта распахнулись Демитрий снова взял меня за руку и ввел в комнату психологической разгрузки. Там царил полумрак, играла приятная тихая музыка, был аквариум во всю стену с рыбками и фонтан с купидонами, еще удобные мягкие кресла и мягкий ковер для медитаций.
– Жди здесь, – скомандовал Демитрий. И запер меня в комнатке. Одну.
Я вздохнула и повернулась к аквариуму. Всегда любила здесь бывать и наблюдать за восемью рыбками. Реально умиротворяет. Все такие необычно яркие, радужные, с Глории. Я легко и плавно закружилась под музыку, закрыв глаза и отдавшись чувствам, и неожиданно оказалась в чьих-то сильных, теплых руках. Вдохнула, прижимаясь к телу: запах родной, любимый, я выгнулась в руках мужа, отклоняясь назад, он легко закружился вместе со мной по комнате. Я легким быстрым движением сорвала с него пиджак и стала расстегивать рубашку, прильнув губами к шее и медленно спускаясь по ней все ниже. Дыхание мужа участилось, когда я провела по шее языком, вырвался стон. Скинула с него рубашку и медленно, спускаясь ниже по телу жаркими поцелуями, опустилась на колени и расстегнула брюки и спустила вниз белье. Одно прикосновение моих губ привело пол увялый фаллос в полную боевую готовность, но я не торопилась, водя то языком, то губами вниз и вверх, нежно дразня и возбуждая все больше.
Встала, разделась, усадила мужа в кресло и устроилась сверху. Весь процесс контролировала сама, двигаясь, как мне хочется, муж лишь наслаждался, жадно целуя мои груди. Его руки я держала в своих над его головой, я двигалась все быстрее и минут за 5 умудрилась кончить несколько раз. Но все было мало: ардонийский зов не так-то просто успокоить, только болью, причем довольно сильной.
– Встань, – велела я мужу.
Он повиновался, а я опустилась на колени, повернувшись к мужу спиной. Он тоже опустился на колени и вошел в меня. «Не туда,» – с раздражением подумала я. Вслух попросить постеснялась и мысль послать от чего-то тоже. Думала, сам поймет, но это не Алекс, точнее, не Тарх, а раньше мы это не делали никогда. Вот и не дошло до полковника, что хочет его развратница-жена. Но и так неплохо.
– Глубже, пожалуйста, сильнее и быстрее.
Мой тон был приказным, сегодня я – хозяйка положения. Муж безропотно и старательно подчинился, от его ударов стало больно где-то в животе, но недостаточно.
– Схвати меня за волосы.
Подчинился снова.
– Сильнее!
Мои волосы были тут же захвачены в пучок и голову с силой рванули назад, так что от боли я вскрикнула. Олег прижал меня к себе, его зубы сомкнулись на моем плече, его пальцы до боли оттягивали соски, правая рука больно хлестанула по бедру, удары внутри меня приносили уже невыносимую боль. Когда зубы мужа в очередной раз сомкнулись на плече, я взвыла, как дикая пантера, от накрывшего наслаждения. Муж прижал меня к себе, не давая пошевелиться, нанося удар за ударом, у меня аж в глазах потемнело от боли, но сама хотела – вот и наслаждайся. Наконец, нестерпимо сжав мои груди, муж тоже достиг высшей точки и, тяжело дыша, оттолкнул меня от себя довольно грубо. Мы, тяжело дыша, упали на ковер.
– Я и не знал, что ты из этих, – минуты через три, отдышавшись, сказал муж.
– Из каких, из этих? – усмехнулась я.
– Ну, эти, садомазо.
– О, что такое садомазо, ты сейчас и понятия еще не имеешь, – рассмеялась я, целуя его в плечо, – если хочешь, просвещу.
– О, нет, нет, нет. Обойдусь.
Муж поспешно встал и, взяв со столика бумажные салфетки, начал вытирать мокрые участки тела.
– Чегой-то тебя так разобрало, Люций возбудил, что ли?
– Почти. Его сын – психоделик, это он вырвался. Пришлось душить ардонийским зовом, давить энергией психической.
– И как? Задавила?
– Задавила и даже голову отрезала. Но чтобы унять зов, мне, как молодой еще, нужна сексуальная разрядка.
Сказала и пожалела. Олег аж побледнел.
– Вот поклянись мне щас, что ты не будешь его использовать, если меня не будет рядом! Я серьезно!
– Я бы и рада сейчас невинно похлопать глазками и сказать: о да, милый, конечно. Но ты, как человек служивый, прекрасно понимаешь, что не могу. Ибо ситуации в жизни бывают разные. Но это не значит, что я полезу в трусы к первому встречному. Я могу себя контролировать, но просто, коль уж ты рядом, чего мучиться?
Говоря все это, я оделась и, поцеловав мужа в щеку, убрала прикосновением засос с шеи.
– Тебе ведь тоже понравилось, не кривись.
– Для разнообразия неплохо, – улыбнулся муж, – как дети?
– Лиза выпытала у тетки, что хотела, и уснула, проспит до утра. Илюша покушал, погуляли на улице сейчас тоже, наверное, спит.
– Как тебе сестра?
– Вполне милая, – улыбнулась я, царапая запястье правой руки.
– Что у тебя там? – спросил Олег.
– Сама не знаю.
Я уставилась на запястье и увидела три блестящие серебряные чешуйки с невероятно ярким отливом
– Что за хрень?
Я вышла из комнаты, Демитрий шел по коридору навстречу, я направилась к нему.
– Заступай на дежурство, через 5 минут дипломаты с Гереи прилетают, встреть и проводи в переговорную, – приказал он зятю.
Тот кивнул, чмокнул меня в щеку и скрылся в лифте.
– Что это?
Я показала Димитрию запястье, тот остолбенел, даже рот открылся, затем схватил меня за руку, снова впихнул в комнату и закрыл дверь, а потом подхватил меня на руки и раскружил.
– Ты чего? – обалдела я.
– Это невероятная удача, дочь, невероятная. Вот смотри.
Демитрий закатал рукав рубашки, я увидела на его правой руке три таких же серебряных, ослепительно сияющих чешуйки.
– Это знак принадлежности к правящей семье, дочь, – счастливо улыбнулся отец.
– Ты принц Ардонии? – поразилась я.
– Не только Ардонии, всей галактики Огненный Дракон. Мой отец Деметриос – верховный жрец галактики. Но я здесь инкогнито, о моем истинном происхождении не знает даже Перун и пока знать не должен, теперь даже особенно. Для твоей безопасности. Слишком лакомый кусочек кое для кого, принцесса целой галактики, носи часы, браслеты, кофты.
– От мужа-то не укрою.
– Глаза отводи, – махнул рукой отец, – я сегодня же сообщу отцу, решим, как быть, ситуация сейчас очень непростая.