Текст книги "Проклятый наследник (СИ)"
Автор книги: Екатерина Щетинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Выяснилось, что ничего странного не происходило: они прошлись по магазинам, прошлись по улице, зашли в книжную лавку, где Миранда купила новых романов. И все.
– Ничего из ряда вон выходящего. – Вздохнула Николь.
– Но что-то должно быть. – Вздохнула Джен. – Попроси, чтобы выяснили события двух-трех-летней давности. Кто из бывших жителей наших мест отправлялся в Америку. Как-то ведь завещание попало им в руки. Я не думаю, что Алекс специально плавал в Америку, чтобы составить там завещание. Я уверена, что оно было написано здесь и лишь два года назад оказалось за океаном.
Кто-то пересек границу и привез документ. И кто-то сообщил им о сокровищах. Надо, чтобы Майкл предоставил список всех работников поместья за тот период. Пускай проверяют всех, кто уволился или был уволен по каким-либо причинам.
– Правильно. – Сказала Николь, и обратилась к агенту. – Предайте остальным. Завтра днем, герцог Колтер предоставит вам списки.
Агент удалился.
– Ну и молодец ты, Джен! Долго думала?
– Нет, до меня только что дошло. Если учесть, что Саманта так рвется в комнату, значит, ей кто-то сказал о сокровищах. А кто мог об этом знать? Только слуги.
– Кстати, надо и наших проверить. – Заметила Кэро. – Не забывайте, что раньше Анастасия чаще бывала в Мэрлоусе, чем в Колтер-Холле.
– Точно.
– Я попрошу Еву.
– А как же тот садовник, которого уволили за то, что он накричал на тебя? – Поинтересовалась Диана.
– Нет, – отрицательно покачала головой Кэро, – он не мог ничего знать. Он практически не бывал в доме.
– Но он мог что-то видеть, когда был в саду.
– Хорошо, его тоже надо проверить.
– Что за садовник? – Поинтересовалась Николь.
– Когда я была еще совсем маленькая, я очень любила бегать по саду и знала там наизусть все тропинки. Я так все выучила, что могла бегать там даже с закрытыми глазами. Однажды мы наняли нового садовника, так как старый к тому времени сильно ослеп и не мог заниматься садом. Наш новый садовник немного перепланировал сад. Я об этом не знала и, как всегда, после завтрака отправилась на прогулку и случайно наступила а одну из новых клумб. Заметив это, садовник схватил меня за руку, начал трясти и кричать. Я очень испугалась, вырвала руку и убежала. На крыльце я столкнулась с Майклом и рассказала ему все.
В тот же день садовника уволили. Причем не просто так уволили. По нашим правилам, уходящему работнику выплачиваются деньги и даются рекомендации, с помощью которых он может поступить на работу в ближайшее время, но ему ничего не дали.
– Нам надо знать его имя. – Заявила Николь
– Все данные записаны в книгах.
– Ладно, на сегодня все.
Глава 15.
Дамы вышли из гостиной. Внизу их ждали джентльмены. Они просидели до позднего вечера, а потом все постепенно стали расходиться по комнатам. Майкл предложил Шерли прогуляться. Она накинула шаль, взяла его под руку и они вышли из дома. Они прошлись посаду. Потом Шарлотта зябко поежилась, и Майкл сразу же остановился.
Шерли смотрела на него, а он на нее. До разговора с Дилларом он еще не знал, чего хочет. Теперь же он знает. Теперь его цель отличалась от той, что он ставил перед собой раньше. На этот раз он хочет гораздо большего. Он хочет ее всю. Не просто физической близости, а ее преданности, любви, души – весь ее внутренний мир, всю суть ее существа, ее "я". И он не удовлетвориться меньшим.
Она принадлежит ему. Теперь он понял это. И вот она стоит перед ним. Вызов зажигает темные глубины ее глаз. Мертвой хваткой сжав вожжи своего настойчивого желания, он сделал первый шаг и медленно приблизился к ней.
Она не произнесла ни слова. Спокойно подняла руку, выставила палец и неторопливо, дав ему время остановить ее, прикоснулась к его губам. Майкл не шевельнулся.
Это первое неуверенное прикосновение потрясло его, и он сильнее натянул вожжи своей страсти. Но она успела ощутить силу этого кратковременного урагана. Ее глаза расширились, дыхание остановилось. Когда Майкл успокоился, она расслабилась, и ее палец продолжил свой путь. Создавалось впечатление, будто она зачарована его губами. Ее взгляд был прикован к ним. Она провела пальцем по нижней губе и вернулась к уголку их. Немного повернув голову, Майкл поцеловал ее палец.
Шарлотта снова посмотрела ему в глаза. Осмелев, она погладила его по щеке. Майкл ответил на ее ласку, проведя тыльной стороной ладони по ее шее. Затем он взял ее за подбородок и под частый стук сердец, который был слышен только им, поднял ее лицо. Их взгляды встретились. Майкл закрыл глаза, зная, что Шерли сделает то же самое, и медленно приник к ее губам.
Сначала она растерялась, но потом ответила на поцелуй. Он подождал еще секунду, прежде чем заявить о своей власти над ее губами. Но она сразу же сдалась перед его натиском. Он положил руку ей на затылок и запустил пальцы в шелковистую массу волос. Майкл целовал ее лицо, медленно, повинуясь ритму, который властвовал над ними, наполнял жаром их губы.
Этот поцелуй был откровением. Шерли не предполагала, что обычный поцелуй может быть таким дерзким и чувственным. Его требовательные губы умело управляли ее губами, безжалостно учили ее всему, что она так жаждала познать. Его язык вторгся в ее рот с самонадеятельностью завоевателя, заявляющего свои права на военные трофеи. Он неторопливо изучал все уголки своих владений. После продолжительного, потрясающе тщательного обследования он решил продолжить свое изучение в другом направлении. Медленные, ленивые толчки будоражили ее пробудившиеся чувства.
Шерли уступала, но это не приносило радости ни ему, ни ей. Ее затягивала эта игра губ и языков. Она была полна желания. Поднимавшийся в ней жар таил в себе обещание; напряжение между ними росло, вздымалось, как приливная волна, и тащило их за собой. Поцелуй остановил время, от вожделения кружилась голова.
Майкл немного отстранился, чтобы Шерли могла перевести дух. Даже на расстоянии в пару дюймов чувствовалось, сколь требовательны его губы. Повинуясь непреодолимому влечению, Шерли приподнялась на цыпочки и приникла к его губам. Майкл завладел ее губами, ее ртом, но ненадолго и снова отстранился. Она вздохнула и, вытянувшись вверх, поцеловала его. Он ответил на поцелуй, опять утверждая свою власть над ее губами.
Шерли и не предполагала, что поцелуй может пробудить такую бурю в душе. Ее мучил голод, пожирал огонь. Все ее существо отзывалось на ласку, она купалась в жарком наслаждении, впитывала его в себя, отдавала Майклу и требовала еще больше.
Когда их губы разомкнулись, оба учащенно дышали. Шерли открыла глаза и увидела, что Майкл внимательно смотрит на нее. В его серых глазах она увидела скрытый вызов. Она изучала его взгляд, спрашивая себя, ему еще он может научить ее. Помедлив минуту, придвинулась к нему и обняла за шею. Почувствовав грудью его грудь, придвинулась еще ближе и, продолжая смотреть ему в глаза, прижалась к нему бедрами. И мгновенно ощутила его реакцию. Как будто рука неожиданно сомкнулась в кулак. Это вдохновило ее, она не отвела взгляд и ответила на вызов в его глазах.
Руки Майкла скользнули на ее плечи, спустились на спину, потом еще ниже, на бедра. Он крепко прижал ее к себе. У Шерли перехватило дыхание. Ее глаза закрылись. Она подняла к нему лицо, подставляя губы. И он взял их, взял ее всю. Его руки переместились на ее ягодицы. Он гладил их, прижимая к себе, вдавливая в свои бедра. По ее телу разлился огонь, она горела как в лихорадке.
Шерли ощущала, как возбужден Майкл, животом чувствовала пульсацию в твердом бугре, плененном одеждой. На одно мгновение, до боли напряженное, он дал волю своим чувствам, но потом снова приструнил их. Его язык медленно проник во влажные глубины ее рта. Шерли вскрикнула бы, если б смогла. Эта чувственная ласка всколыхнула новую волну жара. Опаляющая, всесокрушающая, она пронеслась по ее телу и излила энергию в ее чреслах. Ноги Шерли стали ватными, чувства замедленными. Но не потерявшими своей остроты.
Шарлотта отдавала себе полный отчет в происходящем. В том, что ее обнимают сильные руки. В том, что набухшие соски упираются в твердую, как скала грудь. В том, что твердая плоть вжимается в ее мягкий живот. И он с трудом сдерживает неослабевающую, неистовую страсть. Последнее было для нее искушением, но таким опасным, что она не осмелилась поддаться ему. Рано. Надо еще многое познать.
Например, ощущение его руки на ее груди. Сейчас, когда он так страстно целует ее, а она прижимается к нему всем телом, это ощущение отличается от того, что она испытала прежде. Ее грудь, теплая, упругая, налилась, едва его пальцы сомкнулись на ней. Твердые соски мучительно остро восприняли его умелое прикосновение.
А Майкл продолжал целовать Шерли, заставляя ее повиноваться учащенному сердцебиению, властному ритму, звучащему на грани ее сознания. Мелодия убыстрялась, кружилась в вихре, ведя к нарастанию жарко тлеющего желания, однако чувствовалось, что оркестром управляет опытный дирижер, который не хочет, чтобы она потеряла связь с действительностью, чтобы ее унесло мощным потоком эмоций.
Он учил ее. Шарлотта поняла это. Заржала лошадь.
Ни Шерли, ни Майкл не обратили на это внимание. Сначала. Но потом он с явной неохотой оторвался от нее.
– Мне надо ехать, – прошептал он и опять приник к ее губам.
– М-м, – только и произнесла она.
Майкл отстранился от нее и посмотрел ей в глаза. Она тоже вглядывалась в его глаза, в его лицо. Ни малейшего намека на прощение, на торжество, даже на удовлетворение. В глазах только желание – и у него, и у нее. Шарлотта остро чувствовала эту первобытную жажду, разбуженную поцелуем, но не утоленную. А он... ему стоило огромных усилий держать себя в руках.
– Надо идти, сказал он и нехотя выпустил Шерли.
Она так же неохотно отошла о т него, сожалея о том, что больше не чувствует его пыла, что исчезло ощущение полного единения, возникшее между ними в последние мгновения. Она поняла, что ей нечего сказать ему. Майкл подал ей руку и повел к двери.
Вечером следующего дня Адам и Дюк приехали снова. Та же процедура обыска повторилась, только уже в другой комнате. Братья методично, со знанием дела обыскивали комнату. В этот раз тайник оказался в стенке кровати. В узком пространстве оказалась спрятана тетрадка. Не очень толстая, но и не тонкая.
– Никогда бы не догадался – пробормотал Майкл.
– Такой тайник в нашей практике впервые, – заметил Адам.
– Да, – согласился Дюк. Ну, ладно, мы пойдем. Видимо это и есть дневник. Не будем мешать.
– Я вас провожу.
Майкл проводил братьев и вернулся к себе. Когда он открыл тетрадь на первой странице, от туда выпал конверт. На нем было указано его имя и дата «10 ноября 1805». В этот день Майклу исполнилось двенадцать лет, а до гибели матери оставалось три месяца. Он быстро вскрыл конверт.
"Дорогой сын!
Если ты читаешь это письмо, значит меня нет в живых и значит ты не получил моего наследства, что я оставила для тебя. Не удивляйся. У меня было что тебе оставить, только я все спрятала. Я не могу сказать где напрямую, так как этот дневник мог найти кто-то другой. Мне придется говорить загадками. Я не знаю сколько прошло лет и многое ли тебе придется вспоминать. Заранее прошу прощения.
Если на этот момент Алекс еще жив, то не в коем случае не показывай ему. Лучше обратись к отцу (если он жив, а если нет, то к братьям). Многое, написанное в этом дневнике, будет неприятно узнать, но не беда. Помни – мне было еще хуже, но я делала многое только ради тебя. Ты – самое дорогое, что у меня было, есть и будет .
Я счастлива, что ты сын Джефри Мэрлоуса. Даже если бы Алекса не было, то я бы все равно ни за что не отказалась от тебя.
Алекс, совершает набеги и торгует рабами. Он думает, что я не знаю. Из каждой поездки он привозит мне драгоценности. Я все спрятала. Это кровавые деньги, но они могут помочь в трудное время. Еще он написал завещание, но о нем ты прочтешь, или уже прочитал в записке, спрятанной в раме моего зеркала.
Пока все. Читай дневник и не сердись на меня.
Прощай, мой дорогой."
Майкл смахнул слезу, убрал письмо в конверт и открыл страницу. Первая запись была сделана в тот день, когда мать узнала, что беременна. Дальше следовал рассказ о ее свадьбе с Алексом, потом о беременности, его рождении. Потом она написала о приезде невесты Джефри и об их свадьбе. Самые неприятные записи начались, когда она была вынуждена переехать в Колтер-Холл. Майклу на тот момент было всего три года.
13 марта 1797 года.
"Алекс вынудил нас вернуться в этот дом. Я его ненавижу. Пришлось приказать поставить на двери моей комнаты замок изнутри. Он продолжает каждый вечер ломиться ко мне, но я пригрозила, что все расскажу Джефри. Он хоть и любит теперь жену, но нас с сыном не оставит.
Майкла он тронуть не посмеет. Джефри тогда точно не будет молча терпеть. Мы с Эрин дружны. Она мне должна помочь".
20 сентября 1797 года.
«Эрин обещала помочь, но Джефри ничего говорить нельзя. Я рассказала ей о драгоценностях, которыми Алекс пытается меня подкупить. Не дождусь когда он отправиться в новый набег. Хорошо, что он не увозит никого из местных жителей. Но в очередной раз он уедет только весной, а пока надо держаться».
Дальше, почти в каждой записи Анастасия писала, с каким трудом удерживает Алекса на расстоянии, что тот стал приводить своих любовниц прямо в дом. Эрин пыталась помочь и несколько раз оставляла ее и Майкла гостить в Мэрлоусе. Следующая и более ужасная запись была сделана когда Майклу уже было одиннадцать и в то время они с Дилларом учились в колледже.
5 мая 1804 года.
"Сегодня Алекс сказал, что он составил новое завещание. Оказалось, что после его смерти Майклу ничего не достанется. Даже титул и тот отойдет каким-то его дальним родственникам . Он сказал, что если Джефри так любит сына, то пусть сам о нем и заботится. Я несколько раз пыталась отговорить его, но он настаивает
Этой весной он не собирается покидать страну. Мое терпение кончается, я больше не могу его выносить. Ах, был бы рядом сын! "
Дальше записи прервались на время, но потом снова продолжились.
7 августа 1804 года.
"Скоро должен вернуться Майкл – они с Дилларом были в Брутоне при дворе, набирались опыта. Скоро у них начина е тся учеба, и он перед этим заедет домой . Вчера Алекс сказал, что сегодня скажет, что он решил по поводу наследства. Мне не нравится его взгляд. Еще как назло Эрин и Джефри отправились к ее родственникам. Я совершенно одна...
Алекс сказал, что если я сдамся и подпущу его к себе, то он возможно передумает на счет завещания. Я ему не верю, но он дал мне день на раздумья. Где же Эрин?"
8 августа 1804 года.
"Утром я потребовала от Алекса расписку, что он не лишит Майкла наследства. Он согласился. Поразительно и неожиданно легко. Я ему не доверяю. Он быстро изложил условия на листе бумаги и мы его подписали. Я забрала расписку и спрятала вместе с теми драгоценностями. Он коварен. Я всегда это знала. Я понимаю, что он что-то задумал, но не знаю что.
Я тоже его перехитрю. Тело ничего не значит. Душа моя мертва. Она оживает только в присутствии сына. Он моя жизнь. Я пожертвую собой ради него. Зато все, что мое – рано или поздно будет у него. Даже если Алекс придумает новую западню, Майкл не останется без средств.
Он стучит. Не знаю как пережить эту ночь, но ничего другого не остается".
На секунду Майкл закрыл глаза. Кулаки сжались в бессильной злобе. Если бы Алекс был жив, то он его убил бы. Он и раньше догадался, чего стоило матери уговорить этого мерзавца, чтобы тот не лишал его наследства, но теперь у него в руках факты. Дрожащими руками Майкл снова открыл дневник и медленно опустил глаза.
9 августа 1804 года.
"Уже вечер, но я все еще сижу в ванне. Уже бесчисленное количество раз мне приносили воду, но я никак не могу смыть ощущение его присутствия. Мне все время кажется, что он продолжает ко мне прикасаться.
Это было ужасно. Не знаю как его женщины его терпят, но он чудовище. Хорошо, что не бил по лицу и не связывал руки. Я напомнила ему, когда вчера открывала дверь, что вот-вот приедет Майкл. Все равно у меня на теле множество синяков. Ходить больно, но надо держаться. Сын ни за что не должен ничего узнать".
Глава 16.
Майкл в ужасе закрыл глаза и с отвращением посмотрел на дневник. Он не хотел читать о мучениях матери, но ему надо было все узнать. Он посмотрел на часы. Стрелки показывали половину третьего. Глаза устали, но Майкл решил продолжить чтение.
10 августа 1804 года.
"Сегодня, неожиданно рано, вернулся Майкл. Он сказал, что их с Дилларом отпустили раньше , чтобы они успели вернуться в колледж. Я еле передвигаюсь. Пришлось соврать, что я простыла. Майкл, уже достаточно взрослый, удивился, что я простыла среди жаркого лета, но мне удалось его переубедить.
Пока Джефри и Эрин нет дома, Диллар останется у нас. Вот и хорошо. Так Майкл перестанет ко мне приглядываться. В его присутствии мне приходится изображать кашель. Уже сорвала горло , скоро и правда заболею".
3 сентября 1804 года.
"Наконец то вернулись Эрин и Джефри. Как назло, но я не могу рассказать ей все, что произошло со мной, но она умная женщина и, боюсь , уже догадалась. Я знаю, что она ничего не расскажет мужу, пока я не подтвержу .
Завтра отправляем мальчиков на учебу. Хорошо, что Майкл больше не будет всего этого видеть. В следующем месяце у него день рождение, но он не приедет домой ".
20 сентября 1804 года.
«Он больше ко мне не пристает. Однажды он мне шепнул, что я, как бревно. Вот и хорошо, что он перестал ломиться ко мне в спальню. Эрин часто приезжает. Мы по долгу болтаем, но я так и не смогла ей ничего рассказать. Зато она знает, что моего сына теперь не лишат наследства».
1 ноября 1804 года.
«Что-то мне не по себе. С той проклятой ночи у меня больше не было ежемесячных недомоганий. Я боюсь. Не хватало еще забеременеть от этого мерзавца. Но все сроки прошли. Надо что-то делать. Я ни в коем случае ничего не скажу ни Алексу, ни Джефри. Майкл тоже ничего не узнает. Надо посоветоваться с Эрин».
10 ноября 1804 года.
"Кажется, мои подозрения оправдались. Я так долго молилась, чтобы это было не правда. Теперь надо срочно поговорить с Эрин. Она мудрая женщина. Она мне что-нибудь посоветует".
На этом записи снова временно прерываются, но как и в прошлый раз, следов от вырванных страниц не было. Значит, что-то не давало ей писать. Он стал вспоминать, что в то время часто писал письма домой, но ответ получал редко. Больше информации он узнавал из писем от родных Диллара.
Он пролистал вперед и, наконец, наткнулся на последнюю запись, датированную тем днем, когда мама погибла. Он набрал в грудь побольше воздуха и принялся читать:
10 января 1805 года.
"Эрин меня долго отговаривала, но я приняла решение. Мне нельзя здесь оставаться. Я уже на пятом месяце, и все это время каждый месяц мне приходилось создавать впечатление, что с моим здоровьем все в порядке. Дальше оставаться просто опасно. Я знаю, что своим поступком принесу много горя своим близким, но я не вижу другого выхода.
Эрин предлагала скрыться с ней на время в ее поместье. А потом выдать ребенка за ее малыша, но я отказалась. Я понимаю, что ребенок не виноват в том, что его отец истинное ничтожество, и я не дам его в обиду. Я уже приняла решение, но ничего не сказала Эрин. Не хочу, чтобы она брала на свою совесть чужую тайну.
Я все продумала. Я подкупила одного слугу за один браслет из подарков от Алекса. Кое-что я взяла собой. Сегодня последний вечер, который я провожу в этом доме. Днем я ходила в Мэрлоус. Провела некоторое время с любимыми людьми. Мне тяжело только от одного, что я не смогу попрощаться с сыном.
Майкл, мой любимый сын. Прости меня, но я больше не могу выносить Алекса. Когда-нибудь ты меня поймешь и, надеюсь, простишь. Если Эрин жива, то она может тебе объяснить, а если нет, то в том месте, которое ты ненавидишь, рядом с сокровищами лежит письмо, в котором я все описала.
Прощай, мой дорогой. Не сердись и не злись. Ты уже взрослый. Я всей душой верю в тебя.
Люблю тебя. Твоя мама".
– И что тебе удалось выяснить? – Поинтересовался Адам, заехав днем к Майклу.
Он заметил, что брат не важно выглядит, видно, что он не спал всю ночь. Его взгляд был отрешен, мысли блуждали далеко-далеко.
– Майкл, отзовись.
– А? Извини, Ад. Я все еще никак не могу придти в себя, после чтения дневника.
– Что ты узнал?
– Много того, чего никогда бы не хотел узнать. Если бы Алекс был жив, то я бы его придушил собственными руками. Но самое невероятное и непонятное для меня так это сама гибель матери.
– А что такое?
– У меня создалось впечатление, что она не умерла тогда.
– Как это?
– Ну ведь ее тело сильно обгорело и никто точно не мог сказать она это или нет. Ни отец, ни Эрин, ни Алекс сильно не рассматривали.
– Но была найдена записка, что она отправилась в домик лесника, а через некоторое время тот сгорел. Тело, которое там нашли, и оказалось телом Анастасии.
– Но что-то тут не так. На эту мысль меня навела последняя запись из дневника. Кстати, мы оказались правы, когда предположили, как именно мать уговорила Алекса не лишать меня наследства.
– Мне жаль.
– И что самое ужасное, так это то, что он ее пери этом избил!
– Мерзавец!
– Но еще более ужасно то, что она забеременела.
– Как?
– А ты что не знаешь, что после такой близости дети бывают? – Взорвался Майкл.
Адам не возмутился. Он хорошо знал брата и понимал, что тому очень тяжело. Не легко узнать, что мать легла в постель с глубоко ненавистным ей человеком, лишь для того, чтобы ее любимого сына не лишили наследства. Теперь же оказалось, что она еще и забеременела от него.
– Я не представляю что она чувствовала! Вероятно, то же самое, что девушка, которую изнасиловали, и которая после этого забеременела!
– Надо же было быть таким мерзавцем! Мик, не переживай. Что еще ты узнал?
– Она не сказала об этом никому, кроме Эрин.
– Как? Мама знала?
– Да, но мама попросила ее, чтобы она ничего не говорила. Еще она рассказала ей о своем плане, но он ей не понравился, и она пыталась ее отговорить. В итоге мама скрыла правду даже от Эрин и сделала что-то.
– И что же, по-твоему, она сделала?
– Она сказала, что подкупила какого-то из слуг, и еще некоторые сокровища взяла собой. Скажи, зачем женщине, которая собралась покончить с жизнью, брать с собой драгоценности?
– Ту ты прав. А что за служанку она подкупила?
– Не служанку, а... Слушай, может, ты прав?
– В чем?
– Она написала, что подкупила слугу, но может, это была служанка? Надо спросить. Миссис Холлис! – Крикнул он.
– Да, милорд? – Спросила запыхавшаяся экономка.
– Скажите, где книги, в которые записываются все данные о работниках поместья и об их жителях?
– Все данные копятся пять лет, а потом заводится новая.
– Мне нужны старые.
– Они в подвале. Там специальная кладовая.
– Мне нужен ключ.
Пока миссис Холлис ходила за ключом, Майкл отправил Адама за братьями. Через час к дому подъехала целая кавалькада. Здесь были не только мужчины, но и женщины. Майкл вздохнул, он и не надеялся отделаться от женщин. В гостиной быстро организовали собрание, где объяснили задачи.
– Нам предстоит установить всех работников и жителей поместья с 1803 по 1805. нас интересует возраст от десяти до самой старости. Находим работника, потом ищем запись о его рождении, а потом о его смерти. Нас интересует только женский пол.
Итак, мужчины отправились в подвал за книгами, а женщины приготовили листы бумаги и письменные принадлежности. Было решено, что Майкл будет зачитывать имя и должность, остальные, по очереди, записывать его и искать данные.
Работа закипела и продолжалась до поздней ночи. Наконец было решено сделать перерыв. Книги унесли вниз, кладовку заперли, а записи было решено забрать в Мэрлоус.
С утра все снова вернулись. Работа закипела вновь. Так продолжалось еще три дня: все приезжали с самого утра и уезжали только поздней ночью. Наконец, основная часть была выполнена. На каждом листе оказалось, примерно по тридцать имен и фамилий.
– Что теперь? – Спросила Диана.
– Теперь, нужно собрать мистера и миссис Холлис и Еву с мужем. Пусть они просмотрят и расскажут все, что они знали о каждом.
– Миссис и мистер Холлис должны знать больше. – Заметила Кэро.
– Почему?
– Потому что они живут здесь с рождения, а Ева приехала с мамой. Еще Сид, должен знать.
– Хорошо, тогда сейчас зовем Холлисов, а что они не вспомнят, отдадим Еве и Сиду.
– Хорошо.
Так и сделали. Дворецкий и экономка были счастливы помочь хозяину, хоть и не знали зачем им все эти данные. Пока они вспоминали, остальные сидели в гостиной и отдыхали. Майкл, который не спал нормально с той самой ночи, когда прочитал дневник матери, незаметно для себя задремал.
Разговоры велись шепотом. Все тоже устали за эти дни работы, так как приходилось совмещать поиски со своими непосредственными обязанностями. Большую часть управления Джефри принял на себя на это время, но надо было и за Оливерами следить. Хорошо, что за все это время ничего не произошло.
Майкл проснулся как от толчка. Все сразу посмотрели на него.
– Я что-то вспомнил, но это было во сне и, как только я проснулся, это ускользнуло от меня. – Он от злости стукнул кулаком по подлокотнику кресла.
– Не переживай. Еще вспомнишь, – успокоил его Адам.
В этот момент на пороге показался Паркер Оливер. Он был немного обескуражен таким количеством народа в одной комнате.
– Вы что-то хотели? – Устало поинтересовался Майкл. Ему уже начинало надоедать присутствие посторонних в доме.
– Мне пришло в голову, что надо вам кое-что объяснить.
– Серьезно? Вам это только сейчас пришло в голову?
– Дело в том, что буквально вчера я перестал зависеть от Саманты.
– Почему вчера?
– Вчера мне исполнился двадцать один год. Она не знает, что отец оставил мне кое-какую сумму денег. Мои поверенные удачно вложили эти деньги и теперь у меня есть достаточно приличное состояние. Больше у меня нет нужды отираться около Саманты и ее деток.
– И что бы вы хотели нам рассказать? – Поинтересовалась Кэро.
– Я вам расскажу как мы узнали о завещании и почему мы приехали так рано.
– Ну про ранний приезд мы кое-что знаем, а вот о том как к вам попало завещание только выясняем.
– Я вам расскажу.
– Что ж, проходите, присаживайтесь и начинайте, – предложил Диллар.
– Два года назад к нам в дом пришел странный человек. Саманта распорядилась выгнать его, но он сказал, что может помочь нам разбогатеть и занять приличное место в обществе. Не смотря на то, что меня она не выносила, ей пришлось позволить мне остаться при разговоре, так как этот человек настоял. Он сказал, что прибыл из Брутонии, что он являлся поверенным герцога Колтера и что тот составил завещание на наше имя.
– Как его звали? – Спросила Кэро.
– Джонсон, кажется. Не знаю так это или нет, но он представился именно так. В общем, он сказал, что если нынешний герцог Колтер не женится до своего сорокалетия и если к этому моменту у него не родится ребенок, то все его состояние вместе с титулом, перейдет нашей семье. При нас он не говорил сколько лет герцогу было на тот момент. Саманта отправила нас из комнаты, но поверенный оставался там еще достаточно времени. Когда тот ушел, Саманта сказала, что нам надо искать денег на поездку в Брутонию за наследством.
Поиски денег заняли полтора года, так как она и так уже занимала у многих, но так и не отдала ничего. Но тут она начала хвастаться, что скоро получит и титул, и деньги, и замок в Брутонии. Постепенно ей стали верить. Так на одолжили довольно крупную сумму денег и мы приехали.
– А за время ваших сборов этот Джонсон к вам приезжал? – Спросил Адам.
– Да, он появлялся практически каждый день. Они с Самантой запирались в кабинете и долго о чем-то говорили.
– Так, ну это мы проверим. А что там на счет раннего приезда? – Поинтересовалась Николь.
– Так я думаю, что этот Джонсон просто не сказал Саманте, сколько лет герцогу. Он либо сам этого не знал, либо скрыл.
– С чего вы взяли? – Изумился Майкл.
– Ну, лично я удивился, когда услышал, что до вступления завещания в силу еще больше года.
– А меня интересует, этот Джонсон приехал с вами или остался в Америке? – Вдруг спросила Шарлотта.
– Не знаю. Но Саманта очень рвется в город. Она пришла в бешенство, когда ей запретили туда поехать и вместо этого отправили в деревню.
– Дюк, надо ехать в деревню на почту. – Заметил Адам.
– Я распоряжусь, – сказал Дюк и вышел.
– Что еще вы нам можете рассказать?
– Больше ничего, но я бы хотел попросить.
– О чем?
– Можно ли мне уехать? Я больше не хочу оставаться с Оливерами.
– Я подумаю и завтра дам вам знать.
Паркер поднялся и вышел из комнаты. Там воцарилась тишина, но потом Анабель вдруг сказала:
– Вообще то я думала, что он умнее.
– Это ты к чему? – Поинтересовался Джон.
– Когда я его только увидела и немного послушала как он говорит. Потом понаблюдала за его поведением, когда отец разговаривал с Самантой.
– И что?
– Он искренне забавлялся ее затруднением, он радовался тому, как ее принимают за полную идиотку, но я не увидела на его лице ни следа от удивления, когда было сказано о возрасте Майкла.
– Может, он услышал это от слуг? – Предложили Диана.
– Чтобы слуги стали шептаться о возрасте хозяина, они должны были знать о таком условии завещания. Но я не думаю, что Саманта или кто-то из ее деток опустился до того, чтобы рассуждать об этом в присутствии слуг или разговаривать с ними.
– Она права – кивнула Николь.
– А это значит, что Паркер что-то скрыл от нас. – Подытожил Майкл.
– Знаешь, а не отпускай-ка ты его – посоветовал Диллар. – нам будет легче следить за ним. Просто дай больше свободы.
– Агенты будут следить за ним круглосуточно. – Заверил Адам.
– Хорошо. – Согласно кивнул Майкл. – Так и сделаю. А на претензии остальных я найду что ответить и чем заткнуть им рты.
Глава 17.
Ночью Майкл снова вскочил в постели. Ему снова приснилось что-то непонятное и снова ускользнуло, кок только он проснулся. Через час ему снова удалось уснуть.
Он опять не выспался. За завтраком мистер Холлис дал ему знак и он сразу вышел в кухню.
– Слушаю вас.
– Милорд, мы с женой пол ночи вспоминали всех и наконец разобрались.
– Отлично. Отправьте лакея в Мэрлоус, пусть он передаст любому из членов семьи, что есть данные.
Майкл вернулся в столовую. К этому времени уже почти все Оливеры сидели за столом. Не было только Миранды.
– Паркер, я принял решение. Вы не можете пока уехать, но я даю вам полную свободу в перемещениях.
– Я понимаю, милорд. И спасибо вам.
– Что такое? – Воскликнула Мириам. – О чем вы говорите?
– Ваш сын уже совершеннолетний молодой человек. Я не позволил ему уехать из поместья, хотя он просил об этом.
