Текст книги "Тайна, покрытая глазурью (СИ)"

Автор книги: Екатерина Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

– Налью ей ещё и уведу в спальню.

Конечно, это было неправильно, но как ещё сестру остановить, я не знала.

– Позор, – проговорила я и тут же рассмеялась. Присела рядом с Андреем на диван-качели, и он меня тут же рукой обнял. Едва заметно улыбался, а когда я рядом оказалась, вдруг сильно обнял и поцеловал в губы, правда, тут же отпустил, заметив поблизости ребёнка.

Олег только что увёл Лизу в дом, и мы остались в блаженном покое.

– Не обращай внимания, – посоветовал мне Данилов. – Она просто перебрала, такое со всеми бывает.

– Она такая смешная, когда пьяная.

– А ты? Ты смешная?

– Нет, я серьёзная. Когда я пьяная, мне всегда грустно.

Он улыбнулся.

– Себя жалеешь?

– Да. Почему так?

Андрей плечами пожал. Прижал мою голову к своему плечу.

– А вечер всё равно хороший, – сказал он.

Я немного удивилась.

– Серьёзно?

– Да. Зять твой вроде ничего мужик.

– Ничего, – согласилась я. – А ты в прошлый раз этого не понял?

– А когда? Он гостями занимался.

Я по руке его погладила, затем поторопилась выпрямиться, когда Дениска к нам подбежал и предпринял попытку забраться на качели между нами. Андрею пришлось его подсадить, и мальчик, устало выдохнув, привалился ко мне. Я по волосам его погладила.

– Устал бегать?

– У меня живот тяжёлый.

– Ещё бы, столько съесть.

Данилов усмехнулся, потом забрал у него яркий пистолет.

– Дай посмотрю.

Дениска игрушку отдал, легкомысленно заявив:

– Это игрушечный. А у меня настоящий есть, чёрный. Который присосками стреляет.

– Круто.

– А у тебя есть настоящий пистолет? – Дениска голову задрал, чтобы новому знакомому в лицо смотреть.

К моему удивлению, Данилов спокойно кивнул.

– Есть.

Мы вместе с Дениской глаза на него вытаращили: я удивлённо, а племянник восторженно.

– Настоящий-настоящий? – переспросил он.

– Да.

Дениска опомнился и решил похвастать:

– У папы тоже есть. В кабинете.

– У тебя, правда, есть пистолет? – спросила я чуть позже.

Андрей на меня посмотрел.

– Тебя это беспокоит?

Я поторопилась головой покачать.

– Нет. Почему должно беспокоить?… Ты его что, с собой носишь?

– Иногда.

– Зачем?

– Сладкая, я мотаюсь по окраинам и всякой глуши. Разное случается.

Пришлось согласиться.

– Да, наверное, ты прав.

Он насмешливо усмехнулся, приглядываясь ко мне.

– Конечно, прав. Я всегда прав.

Пора было заканчивать ахать и переживать, поэтому я чуть слышно фыркнула:

– Конечно.

– Конечно, – передразнил он меня. К себе притянул и поцеловал.

Как-то незаметно на улице стемнело, воздух стал прохладным, и из сада мы перебрались в гостиную. Лиза, полежав немного, снова спустилась вниз, и приняла живое участие в беседе. Говорили о работе Андрея, о продаже земли в области, обсуждали плюсы и минусы, Олег, кажется, не на шутку заинтересовался, начал вопросы задавать, а я сверлила его взглядом. Когда он, наконец, прочувствовал, то и заткнуться поспешил, правда, тут влезла Лиза, и принялась всерьёз рассуждать о том, что москвичей и вблизи областного центра стало много, а мы при таком потоке дачников просто задохнёмся. По сути, говорила она вещи правильные, вот только не в тот момент и не тем тоном, да и чужими словами. Я так и слышала предвыборную речь Горина, видно, Лизе она в душу запала в своё время. Но я молчала, позволяя ей развить мысль и показать степень своего знания вопроса. Олег тоже не вмешивался, только иногда вставлял едкие замечания, за что и получал по темечку.

Дениска, которому разрешили сегодня всю ночь не спать, набегался гораздо раньше, чем рассчитывал, получив такое щедрое разрешение от родителей, и сам запросился в постель, вот только сказку я ему должна была прочитать. Он тянул меня за руку и канючил, и в итоге, я сдалась, с дивана поднялась и отправилась за ним в детскую. Няня на сегодня была отпущена, но мы сами быстро справились со всеми вечерними обязанностями: переоделись, умылись, выпили витамины и почистили зубы. Дениска зевал, делал всё медленно, а я ненавязчиво его подгоняла. Когда он в постели оказался, свернулся калачиком и попросил почитать ему про Карлсона. Я читала минут десять, пока не услышала ровное дыхание. Замолчала, минуту сидела в тишине, разглядывая племянника, после чего поправила ему одеяло и осторожно поднялась, боясь лишним движением его разбудить. Свет в комнате погасила и вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

Когда спустилась, в гостиной никого не обнаружила. Мало того, даже свет оказался приглушён. Я остановилась, раздумывая, куда все делись. Услышала голос Олега из кабинета, прошла и заглянула к нему, но он был один, по телефону разговаривал. В мою сторону даже не взглянул. Я вышла на веранду, остановилась у перил, глядя на тёмные верхушки деревьев, на минуту показалось, что кроме их шума на ветру и нет больше ничего, но потом услышала Лизкин голос неподалёку, больше похожий на шёпот. Прислушалась, мгновенно насторожившись, выглянула в сад, перегнувшись через перила. Тогда и увидела сестру и Андрея. Они оказались совсем недалеко, стояли у дерева и о чём-то говорили, точнее, шептались. Не понравилось мне то, что стояли они слишком близко друг к другу. Уж не знаю, что Данилову моя сестра говорила, но отодвигаться он не спешил, а в ночных сумерках мне и вовсе показалось, что стоит, опустив голову, внимательно её слушая.

– Ты должен понять… ты умный, – донеслись до меня обрывочные слова, и я от злости даже кулаки сжала. Если Лизка думает, что я не догадываюсь, как она проводит свои проверки на лояльность, то она сильно ошибается.

Я вышла из тени дикого винограда и остановилась, глядя на них. Сначала меня заметила Лиза. И, кажется, даже дёрнулась от неожиданности, от Данилова отступила, и я заметила, как она руку от его груди убрала. И тогда уже он обернулся. Повисла зловещая пауза, после которой Андрей как ни в чём не бывало, поинтересовался:

– Уложила?

Я сдержанно кивнула. Снова на сестру посмотрела.

– Что вы здесь делаете?

– Покурить вышли.

Ни у одного из них сигареты в руках не было. Но я стерпела, я промолчала, я буквально заставила себя промолчать. Подбородок вскинула и улыбнулась, когда Андрей ко мне подошёл.

– Пойдём в дом, прохладно, – сказал он. Рукой меня обнял и увлёк обратно в гостиную, а я усилием воли заставила себя не оборачиваться, не смотреть на Лизку. Она шла за нами, и сверлила взглядом мой затылок.

Мне расхотелось оставаться ночевать в доме сестры. Но за руль было нельзя. Конечно, можно было бы вызвать такси, но тогда пришлось бы объяснять причину, моё желание уехать, Олег бы тоже стал вопросы задавать, а говорить о том, что у меня от ревности внутри всё огнём горело, не хотелось. Я прекрасно знала сестру, и знала, что если она и попробует что-то предпринять, то это будет попытка Данилова соблазнить. Чтобы показать мне: вот, смотри, и вся его любовь. Вот на что ты готова променять семью. Её даже наличие мужа не остановит, если она решит, что Андрей всерьёз угрожает её спокойствию. А когда Лиза включает свою сексуальность на полную мощность, не у многих мужчин есть шанс уйти. Взять того же Данилова: он только пару дней назад зудел насчёт того, что Лиза имеет наглость влезать в мою жизнь и диктовать мне, что делать, а сегодня уже шепчется с ней едва ли не в обнимку. А ведь она ещё только пару пуговиц на кофточке расстегнула. А дальше, что будет? Когда она эту кофточку снимет?

Нет, я никогда не комплексовала рядом с сестрой, она даже не была красивее меня, но что-то в Лизке было, проснулось ещё в ранней юности, что заставляло мужчин задерживать на ней свой взгляд. Её сексуальность была чуть агрессивной, что давало ей право носить статус женщины-вамп. И она пользовалась этим во всю, добиваясь желаемого. Я ещё в своё время удивилась, что она так рано замуж выйти решила. Могла бы ещё выбирать и выбирать. Но я и другие родственники списали всё это на настоящее чувство, и на этом успокоились. Но иногда Лиза так себя ведёт, что мне, невольно, становится не по себе. Особенно, когда она ведёт себя подобным образом с моими мужчинами, пытаясь мне доказать их неверность или несостоятельность, меня это не просто раздражает, меня это откровенно бесит. А Лизка потом смеётся, и смеет уверять меня в том, что это лишь из-за беспокойства за меня, её младшую сестрёнку.

Вот и сейчас на кухне ко мне подошла, прижалась и принялась канючить:

– Лиля, ну что ты, обиделась на меня? Я ничего не делала.

Я мыла посуду и не отвечала. А Лизка, раскрепощённая алкоголем, вздохнула горестно, и вновь принялась жаловаться:

– Ты просто не понимаешь… Я же для тебя всё делаю. Дай поцелую. – Она потянулась губами к моей щеке, но я плечом дёрнула, и ей пришлось отодвинуться. – Лиля.

– Иди спать.

Она попыталась схватить меня за руку.

– Он просто мужик. Не солнце в твоём окне.

Я повернулась к ней, и под моим тяжёлым взглядом она, наконец, заткнулась.

– Иди спать, – повторила я.

У неё дёрнулась верхняя губа, я заметила. Значит, она была крайне недовольна моей реакцией и тоном. Но мне было наплевать.

Лизка прошла мимо Олега, который пил коньяк, устроившись за высокой барной стойкой, и на жену молча поглядывал. Не поддержал её ни словом, ни делом, и знал, что позже будет в этом обвинён. А мне сказал, когда Лиза из гостиной вышла:

– Не обращай внимания.

– Не могу. Иногда мне её придушить хочется, – созналась я.

А Олег усмехнулся.

– Очень тебя понимаю. – По сторонам огляделся. – Андрей где?

– Уже лёг. – Я руки полотенцем вытерла, последние тарелки в буфет убрала, а когда к Олегу подошла, от души попросила: – Пожалуйста, скажи ей, чтобы она от меня отстала. Я устала от того, что она лезет не в своё дело.

– Она считает, что это её дело. – Олег в глаза мне посмотрел, и весомо добавил: – Ты же знаешь, она считает, что её касается всё.

Я не ответила, полотенце на кухонный стол швырнула, и пошла к лестнице.

– Спокойной ночи, Олег.

Он на высоком табурете развернулся, я слышала, как тот чуть слышно скрипнул под ним.

– И тебе, Лилёк.

Какое уж тут спокойствие, у меня вовсе сон пропал. В Лизку будто бес вселился, и следующим утром она продолжила спектакль под названием «образцовая хозяйка». Даже к плите меня не пустила, сама сделала омлет и тосты. Я наблюдала за ней с тоской, не понимая, ради чего она старается. Ради кого – понимала: мне назло. Но сколько же можно испытывать моё терпение?

Олег с утра был в делах и заботах, ходил по гостиной и по телефону с кем-то говорил, хотя это уже больше напоминало ругань. Промелькнуло имя Горина, и я за своё плечо покосилась.

– Олег, садись за стол, – позвала его Лиза. Тот кивнул, потом рукой махнул и снова отвернулся. А Лиза вдруг пожаловалась: – Он поругался с губернатором.

Я вскинула на неё глаза, изумлённая выбранной темой. Андрей же рядом со мной задумчиво хмыкнул.

– Если он может себе это позволить, то это уже круто.

Лиза сверкнула белоснежной улыбкой.

– В том-то и дело, что может. – На меня посмотрела. – Хочу отправить его жене небольшой подарок. Ты испечёшь пирожные? Ассорти, как в прошлый раз я ей отвозила.

У меня, признаться, комок в горле встал, но кивнула. Что ещё оставалось? И глаза на сестру не поднимала, всерьёз опасаясь, что от моего взгляда она рухнет замертво. Дурища.

Андрей, размазывая по тосту сливочный сыр, усмехнулся.

– Поедешь за мужа заступаться?

Лиза подбоченилась, стоя от него через стол, от чего вырез халата на груди призывно разошёлся.

– Женщина с женщиной всегда общий язык найдут. Нам-то делить нечего.

Ага, почти нечего. Я бы вот с удовольствием с сестрой территорию поделила, раз и навсегда.

Подвинула пустую чашку и попросила:

– Кофе мне ещё налей.

Олег за стол вернулся, выглядел недовольным. Глянул исподлобья на жену, потом на меня, и, на мгновение мне показалось, что он совсем сник.

– Что случилось? – Лиза приобняла его за плечи, прижавшись грудью к его плечу.

Аштаев невесело хмыкнул.

– Кажется, в Москве вновь заинтересовались нашим заводом.

– Перекупить хотят? – полюбопытствовал Данилов. Прихлёбывал кофе, а намазанный тост протянул через стол Дениске.

– Да там… история, – уклончиво проговорил Олег.

Лиза же с пренебрежением проговорила:

– Все рвачи, кругом. И наш губернатор, человек, можно сказать, родной, первый в этом списке.

– Так если завод твой, – Андрей настырно обращался только к Аштаеву, игнорируя слова Лизы, – чего они тогда икру мечут?

– В том-то и дело, что завод мой, а вот земля под ним областная.

Данилов присвистнул, а Олег сокрушённо кивнул.

– Вот-вот, второй год бьёмся, а толка никакого.

– Судишься?

– И это тоже.

– А москвичи ушлые, везде подсуетятся, – зло выдохнула Лиза. – Палец дай, они руку отгрызут, да ещё подерутся из-за неё. – Она мужа по плечу погладила. – Ничего, милый, всё устроится.

Она выглядела занятой своими мыслями, а в голосе проскользнул намёк на то, что решение она уже нашла.

Я на часы посмотрела.

– Андрюш, мне надо в кондитерскую.

Он торопливо допил кофе.

– Да, поедем. – Рот салфеткой вытер и из-за стола поднялся. Взлохматил Дениске волосы. – Пока, стрелок. – Хозяевам улыбнулся. – Спасибо за семейный вечер.

– Да что уж там, – мурлыкнула Лиза в ответ. – Семья есть семья. – Ко мне подошла и обняла. – Да, сестрёнка?

– Конечно, – проговорила я, от рук её освободилась и устремилась к выходу.

Всю дорогу до города Андрей на меня косился, но молчал. Я тоже молчала, была не в настроении, он это чувствовал, и с вопросами не приставал. Только вот в этот момент я была не в состоянии оценить его деликатность. Мне очень хотелось остаться одной.

Андрей довёз меня до кондитерской, а сам отправился домой. Я мысленно себя поправила: ко мне домой, не надо об этом забывать, ещё рано. Сама же я заперлась в своём кабинете, и, наверное, целых полчаса сидела в тишине, уставившись в стену. Мне нужно было избавиться от раздражения.

Данилов же над моими переживаниями посмеялся.

– Что ты придумала? Лиля, ну в самом деле.

– Просто странно, – упорствовала я, правда, не слишком рьяно, чтобы не разозлить и не спугнуть. – То ты говоришь, что она мне жить мешает, вмешивается во всё, а потом начинаешь прислушиваться к тому, что она говорит.

– Я не прислушиваюсь, – отказался он.

– Разве?

Он взглянул на меня, в глазах была настойчивая просьба не нагнетать. Но всё же подошёл и обнял. Поцеловал в висок.

– Я к ней не прислушиваюсь, но знать, что она говорит, тем более тебе обо мне, хочу. Это просто мера предосторожности.

Я руку его оттолкнула, подошла к зеркалу и взяла помаду. Уже опаздывала на работу, но из-за темы разговора, такой опасной и актуальной в последние дни, не торопилась из дома уходить. Всё медлила, и надеялась услышать от Андрея что-то, что меня на самом деле успокоит. Пока всё складывалось наоборот. Лиза появлялась в нашей жизни ежедневно – то по телефону звонила, то в кондитерскую заезжала, причём тогда, когда Андрей там был, и я замечала, что он следит за ней взглядом. А порой мне начинало казаться, что они за моей спиной переглядываются.

– У тебя паранойя, – шикнула на меня сестра, когда я решилась ей высказать свои претензии. Она даже выразительно покрутила пальцем у виска. – Тебя из-за мужика переклинило.

Отвечать ей я не стала, посчитала, что это ниже моего достоинства, но то, что на следующий день она снова появилась в кондитерской как ни в чём не бывало, опровергало именно её слова, а не мои. Что-то происходило, а я до конца не понимала что.

Андрей подошёл ко мне и обнял. Прижался щекой к моему виску и посмотрел на меня в зеркало.

– Я тебя люблю.

Я глаза прикрыла на секунду, заставила себя выдохнуть, расслабилась в его руках.

– И я тебя люблю.

– Тогда выброси все эти глупости из головы.

Я к Андрею повернулась, провела ладонями по его груди.

– Я не в тебе сомневаюсь, – примирительно проговорила я.

Он заинтересованно вскинул брови.

– В ней?

С ответом я помедлила, в концов концов, неуверенно проговорила:

– Не знаю. Просто она ведёт себя… по-особенному настырно.

– Я не понял, это комплимент?

Я всё-таки улыбнулась. На цыпочках приподнялась, чтобы дотянуться до его губ, поцеловала.

– Наверное. – Я в глаза ему не меньше минуты смотрела, чувствуя, как меня напряжение отпускает. Взгляд Андрея был тёплым и глубоким, и мне даже дышать стало легче. Я продолжала водить ладонью по его груди, по плечу, а когда он меня поцеловал, отозвалась со всем пылом. А он вдруг принялся меня раздевать.

– Я тебя хочу.

Я попыталась возразить, в конце концов, мы только сорок минут назад с постели поднялись, но уступила. Всё случилось быстро, неистово, Данилов буквально подмял меня под себя, даже раздеть не потрудился. Задрал мне юбку, стянул трусики, джинсы свои расстегнул, и рывком вошёл в меня. Я не совсем понимала, что за вспышка страсти, что за мысли у него в голове бродят, и куда он спешит, будто гонятся за ним, но постаралась подстроиться, и за следующие минут пять выяснила, что быстрый секс тоже очень даже неплох. Низ живота свело и внутри будто жидкий жар разлился, когда я кончила. Не таясь, стонала, а когда Андрей в сторону откатился, засмеялась, слушая, как он тяжело дышит. К этому моменту я уже всё ему простила.

– Я точно тебя люблю, – сказала я, и к самой любви эти слова и моя интонация, никакого отношения не имели.

Он на минуту меня к себе притянул, поцеловал, в глаза заглянул, потом вдруг подмигнул. А я его лица коснулась. Вот только он уже отстранился. Поднялся, штаны подтянул и загремел тяжёлой пряжкой ремня.

– Мне нужно ехать, сладкая.

Я хотела спросить, куда он всё ездит и что ищет, но вместо этого спросила:

– Когда ты вернёшься?

– Не поздно, – пообещал он.

Я тоже села, ноги на пол спустила и юбку одёрнула. Ответила на поспешный поцелуй, когда Андрей ко мне наклонился.

– Заберёшь меня?

– Конечно.

Он отзывался легко и бездумно, в дверях оглянулся и улыбнулся мне. Окинул долгим взглядом.

– Ты очень красивая, – вдруг сказал Данилов, причём в голосе мелькнула непонятная мне задумчивость.

Я поспешила пригладить растрепавшуюся причёску.

– Особенно, после секса, да? – попробовала пошутить я.

А он кивнул.

– Да. До вечера, солнышко.

– До вечера, – проговорила я негромко. Он вышел, а я на часы посмотрела, мысленно застонала. Жорик, без сомнения, прибьёт меня за каждодневные опоздания. Но как тут уйдёшь?…

Я прошла в ванную, минут десять себя в порядок приводила, пришла к выводу, что юбку лучше сменить, эту расстегнула и наклонилась за ней, собираясь бросить в корзину для грязного белья. Заметила футболку Андрея на полу за корзиной и руку за ней протянула. Я только дотронулась до неё, потянула, а во рту уже горечь появилась: футболка вся пропахла Лизкиными духами. Не знаю, зачем я в неё носом уткнулась, от острого свежего аромата даже голова на вдохе закружилась, а я вспомнила, что в этой футболке Данилов был вчера. Когда неизвестно куда и к кому ездил.

И что прикажете делать в такой ситуации? Устроить скандал, забиться в истерике или устроить этим двоим допрос с пристрастием?

Я весь день была сама не своя, когда набралась смелости, попыталась до сестры дозвониться, но её телефон оказался вне зоны. Дома её тоже не было, мне об этом Денискина няня поведала. Я раз за разом набирала номер Лизы, до ужаса боясь позвонить Андрею, и услышать то же, о чем мне вещал механический голос по номеру сестры. Я не могла работать, не могла сидеть, не могла общаться с клиентами. Я ждала вечера, затравленно глядя на часы, и, наверное, первый раз в жизни молилась, молилась, чтобы Андрей побыстрее приехал, и сказал, что он был совсем не с ней, а я всё себе придумала.

Пришёл вечер, а он так и не приехал. Я не ехала домой, потому что он обещал забрать меня, всё ждала, что всё разрешится, и всё на самом деле разрешилось, только не так, как я ожидала. Я была уверена, что если не умру, узнав о нём и Лизе, то точно сойду с ума, не смогу понять и принять, но переступив порог своей квартиры в одиннадцатом часу вечера, в одиночестве, так Данилова и не дождавшись, поняла, что всё куда хуже.

Он не изменил, он меня бросил.

– Где он? – спросила я сестру, когда смогла до неё дозвониться. Голос у Лизки был пьяный и сонный.

– Кто?

– Андрей! – заорала я, не сдержавшись.

Лиза пыхтела в трубку и, видимо, пыталась сообразить.

– Не знаю.

Я попыталась перевести дыхание.

– Ты была с ним сегодня? Говори мне правду!

– Лиля, я ничего не понимаю, – пожаловалась она и хныкнула, совсем, как в детстве, когда хотела, чтобы все о своих проблемах позабыли и принялись её жалеть.

– Ты была с ним сегодня? – повторила я, грозно и чётко разделяя слова.

– Это не то, что ты думаешь…

Я глаза рукой закрыла, едва сдерживая желание затопать ногами и заорать от отчаяния.

– Ты дура, – всё-таки сказала я. – И ты не просто дура, ты ещё и дрянь.

– Да что ты наезжаешь на меня? – возмутилась вдруг она. – Не спала я с твоим Даниловым! Не спала. Хочешь, поклянусь?

– Пошла ты знаешь куда?

– Знаю! Представь себе, знаю!

Я телефон отключила, потом в который раз набрала номер Андрея. Ещё три минуты назад он извещал меня о том, что телефон выключен и следует позвонить попозже, а тут вдруг… Я даже сбросила звонок и снова номер набрала, решив, что ошиблась, пальцы-то трясутся. Но услышала прежнее:

– Набранный вами номер не существует.

Как он может не существовать, если я месяц по нему звонила, по десять раз на дню?

– Безумие какое-то.

Я обыскала всю квартиру, но кроме футболки в корзине для грязного белья, никаких следов пребывания мужчины в моём доме, не осталось. Исчезло всё. Всё. И если бы не эта злосчастная футболка, я бы решила, что спятила. Остановилась перед зеркалом в прихожей, уставилась на свою безумную физиономию, но кроме огромных перепуганных глаз, ничего не видела.

Эта ночь была самой ужасной в моей жизни. Самой-самой ужасной. Хотя, раньше я думала иначе, думала, что хуже пережитого когда-то быть не может. Но оказалось, есть ещё умельцы, способные переворачивать твои представления о жизни, о счастье и об ужасе.

Я всё ждала, что он вернётся или хотя бы позвонит. Я боялась заснуть и прислушивалась к шагам в подъезде и звуку шин по гравию под окном. Время почти не двигалось, и это приводило меня в бешенство. Что можно сделать ночью? Кого разбудить, кому задать вопросы? Но я знала, что с Андреем всё в порядке. Он не пропал неожиданно, он совершил обдуманный шаг – приехал и забрал все свои вещи. Намеренно не оставил записки, не захотел объясняться со мной. Он сделал то, что ему было удобно. Я не в счёт.

Как могло получиться, что я не в счёт, а я не заметила? Словами о любви он меня закружил, сбил с толка, а ведь меня предупреждали. А я влюбилась. В одночасье и безнадёжно.

К утру моя злость немного притупилась. Я всё обдумала, полночи ходила по квартире с его футболкой в руках и думала, думала, вспоминала и анализировала, искренне недоумевая, как я могла так вляпаться. Что, правда, совсем не убавляло моей горечи. Я ведь на самом деле… хотела… а он…

К Аштаевым приехала ни свет, ни заря, не в силах больше находиться в одиночестве в четырёх стенах. Остановила машину перед воротами, ожидая, когда они полностью откроются, сидела, вцепившись в руль, а смотрела в одну точку. Внутри была пустота. Во рту чувствовалась горечь, в голове, болью, билось беспокойство, а вот в душе пустота.

У крыльца меня встретил Халеменчук. Наблюдал, как я из автомобиля выхожу, как дверью хлопаю, и его пристальный взгляд меня немного покоробил. Я глаза отвела, по ступенькам поднялась и услышала, как он вздохнул. Как папочка, который свою неразумную дитятку предупреждал, а та всё равно в подоле принесла.

– Не хочу ничего слышать, – предупредила я, проходя мимо. Дёрнула на себя входную дверь, не дожидаясь проявляемой обычно начальником охраны галантности. А, возможно, это была и не галантность, а просто правило, усвоенное с годами.

Мне было необходимо поговорить с сестрой. Не важно, что ещё раннее утро, не важно, что она, скорее всего, дрыхнет без задних ног, я хотела получить ответы. Спешно поднялась на второй этаж, прошла к комнате Лизы и Олега, и, забыв постучать, вошла. Одеяло с Лизки сдёрнула.

– Просыпайся.

Та завозилась и что-то недовольно проворчала, а я угрюмо наблюдала за ней, не собираясь уходить и оставлять её в покое.

Первым Олег проснулся. Удивлённо на меня вытаращился, резко сел и страшным голосом спросил:

– Что случилось?

– Мне нужно с ней поговорить.

Он нахмурился, лицо потёр, потом взял в руку будильник, вглядываясь в циферблат. Скривился.

– Ты с ума сошла? Полседьмого.

– Я знаю, моя любимая сестра в такое время не встаёт. От этого ведь синяки под глазами появляются. – И Лизку толкнула. – Просыпайся! – На Олега посмотрела. – Она вчера пила?

Аштаев посмотрел на меня, потом на жену, в конце концов, рукой махнул.

– Разбирайтесь сами, – сказал он, чему я совсем не удивилась. Он не был любителем женских разборок. Когда мы с Лизкой спорили, он всегда устранялся, не желая принимать участия или вставать на чью-либо сторону.

Лиза наконец глаза открыла и недовольно на меня посмотрела.

– Чего тебе надо? Я ещё сплю.

Я молча сверлила её взглядом, и, видимо, получалось у меня это настолько выразительно, что Лиза сдалась, правда, перед этим обречённо вздохнула, на спину перевернулась и взглянула на мужа, который уже с постели поднялся. Взглянула, как на предателя, не сомневаясь в том, что он попросту сбегает от наших разборок, а не пытается поразить нас чувством такта.

– Где ты вчера была? – спросила я.

Лиза помолчала, проводила мужа взглядом до двери, а когда он вышел, приподнялась, устраиваясь поудобнее. На меня не смотрела, и мне это уже начало надоедать. Ногу в колене согнула, принялась разглаживать ладонью ткань шёлковой сорочки.

– Что, он, на самом деле, свалил? – Я не ответила, и она кивнула, подтверждая собственные слова. – Свалил. Сука такая. А ведь я тебе говорила.

– Я тебя убью сейчас.

Она глаза на меня подняла.

– За что?

– Зачем ты с ним встречалась за моей спиной?

Лиза уклончиво пожала плечами.

– Хотела посмотреть, что из этого выйдет.

– Поведётся он или нет?

Она взглянула на меня с вызовом.

– Хотя бы и так. Может, тогда бы у тебя мозги включились!

– Какое тебе дело до моих мозгов? – снова начала заводиться я. От злости и обиды дыхание сбивалось, а за вызывающий взгляд сестры хотелось вцепиться ей в горло. – Я тебя просила – как человека просила! – не лезь! Но нет, тебе ведь больше всех надо!

Лиза только ахнула.

– Лиля, ты что, не понимаешь? Он аферист! Ему без разницы было!.. Он ведь почву прощупывал! Он задавал и задавал вопросы! А про него самого ты что-то знаешь? Вот скажи мне: знаешь?

Я от кровати отошла, по комнате забегала. Понимала, что Лиза права, и я сама всё это прекрасно понимала, но её методы… мне боль причиняющие…

– Ты не имела права. Я просила тебя!.. Я всё сама понимала, я бы всё выяснила! Но нет, ты полезла!

Она рукой махнула, как отрезала, с кровати поднялась, а на меня глянула с раздражением.

– Прекрати истерику. Что, вообще, с тобой случилось? Ты всегда думала головой, а не другим местом, а тут тебя просто переклинило.

Я зло усмехнулась.

– А тебе это не понравилось, и ты решила всё исправить. Единственным известным тебе способом!

Лиза резко повернулась, недобро прищурилась.

– Это ты меня сейчас шлюхой назвала?

Я сделала к ней шаг.

– Я видела вас в саду. Я видела тебя с ним, и не говори мне, что мне показалось.

Сестра сделала осторожный вдох, явно время тянула, пытаясь найти правильный ответ, а чтобы придать себе уверенности, руку в бок упёрла, круто подбоченившись.

– Я не отрицаю, и я в этом уже призналась.

– Что ты ему говорила?

– Что он парень не глупый, и должен понимать, с кем играть можно, а с кем нет. С тобой нельзя, у тебя нет чувства юмора. – Она растянула губы в холодной улыбке. – Ты вся в папу. – Лизка вдруг за голову схватилась, прижала ладонь ко лбу и вполголоса пожаловалась: – Голова-то как болит.

– Зачем ты с ним встречалась?

– Как же ты мне надоела… – Посмотрела на меня в упор. – Что ты хочешь знать? Если я скажу, что он трахнул меня на капоте машины в каком-то лесу, а потом смылся, этого будет достаточно? – Она развела руками, явно переигрывая. – Можешь считать, что у него оказалось в запасе немного совести, и он не смог смотреть тебе в глаза.

– Ты врёшь.

– Вру, – согласилась она, и тут же также легко добавила: – А может, и нет. Пусть это останется моим маленьким секретом.

– Лиза…

– Ну что?! – Она разозлилась, на самом деле разозлилась, прямо вспыхнула. – Думаешь, я для себя это сделала? Мы все – одна большая дружная семья, ты не забыла? – Её голос сочился ехидством. – Мы все друг за друга, заботимся и оберегаем. Вот я о тебе и позаботилась. Иди, спроси Олега, против ли он?

– Мне плевать, – выдохнула я, – что он думает о твоей морали. Но ты влезла в мою постель!

– Боже мой, трагедия всей жизни! Ты подобрала какого-то аферюгу, вся заслуга которого в том, что он в постели хорош да рожа у него смазливая; он начал совать нос не в свои дела, с явным намерением что-нибудь с нас поиметь, а ты, как наркоманка последняя, твердила всем о вашей великой любви. Правда, что ли, влюбилась, Лиль?

– Иди к чёрту, – посоветовала я от души, но тон был безжизненный.

Лиза невесело хохотнула.

– Влюбилась. – Она головой качнула. – Кому сказать – не поверят.

Я в кресло опустилась, молчала, а когда Лизка попыталась ко мне приблизиться, с явным намерением замять неприятный инцидент, проговорила, именно это в данную минуту и чувствуя:

– Как же я от тебя устала.

Лиза замерла, так и не сделав последний шаг. Обдумала мои слова, после чего хмыкнула.

– Ты не можешь от меня устать, я твоя сестра. Мы вместе навсегда, помнишь? Это ты мне сказала, когда родители умерли.

С языка едва не сорвались злые, обидные слова, мне с трудом удалось сдержаться. Я вцепилась в деревянный подлокотник кресла, чувствуя практически физическую боль, проглотила обиду, а сказала только одно:

– Больше никогда не лезь в мою постель. Больше никогда.

Лиза застыла посреди комнаты, уголки её губ опустились, и она стала выглядеть несчастной и смирившейся с моими обвинениями. Помедлила, вроде бы не осмеливаясь ко мне приблизиться, а потом сделала шаг и опустилась рядом с креслом на колени, в глаза мне заглянула. Всё было настолько явно и мне знакомо, что я даже не смотрела на неё, и так знала, что она сделает и скажет.

– Лиля, ну прости меня. Он, правда, этого не стоит. Я ведь не ради себя, ты знаешь. – Она осторожно коснулась моей руки. – Потом ведь хуже бы стало. Ты бы к нему привыкла, полюбила бы, а он… Уехал, и Бог с ним.

От этих слов у меня губы затряслись. Я не хотела плакать, не хотела показывать своё горе, но слёзы сами полились, и их было на удивление много. Я лицо рукой закрыла, чувствуя, что в другую мою руку Лизка изо всех сил вцепилась, а потом и гладить её принялась.