Текст книги "Тайна, покрытая глазурью (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
– Баб у них и без меня было предостаточно, не волнуйся. Их другое интересовало.
– Есин?
Я выдохнула.
– И Есин тоже, – проговорила я тише.
– А что ещё?
– Я! Я их интересовала. – Я посмотрела на всех по очереди. – Что-то ещё объяснять надо?
Горин выругался. Отвернулся и потёр лицо ладонью. Я же на сестру посмотрела, Лиза заметно побледнела.
– Как они узнали?
Я не ответила, имя Андрея словно прилипло к языку, и слетать с него не спешило, мне даже сплюнуть с досады захотелось. Я прошла к барной стойке, села на высокий табурет и налила себе немного сока в стакан. В комнате висело напряжённое молчание, а я покосилась на Аркадия Николаевича, который оказался рядом, навалился на стойку и раздумывал. Потом на меня покосился, и пока никто не слышал, тихо проговорил:
– Мне Димка рассказал, я по своим связям пробил… – Его взгляд стал вопросительным, а я кивнула. Он не удивился, не возмутился, снова призадумался.
– И что теперь делать? – заволновалась Лиза. – Чего они хотят?
– Есина.
– Завод, – сказали хором Олег и Горин, и недовольно друг на друга посмотрели.
Я тоже на них смотрела.
– Олег, о чём вы говорили с ним на встрече?
Аштаев поднялся, руки в кулаки сжал, я видела, как он нервно шевелит пальцами. Плечами пожал.
– Как обычно, Лиль. У него было определённое предложение, но ты сказала «нет»…
– Я сказала «нет», – подтвердила я. – А ты что сказал?
Он возмущённо вытаращился на меня.
– Ты с ума сошла? Ты о чём меня спрашиваешь?
– Лиля, действительно. – Лиза залпом виски допила, нервно взмахнула рукой. – С чего они взяли, что он где-то у нас пропал? Он уехал! Аркадий Николаевич, скажите ей!
Халеменчук на меня посмотрел и промолчал. Я знала, о чём он думает, я думала о том же. А ещё мне активно не нравились переглядывания между Олегом и Алексеем Дмитричем.
Я головой качнула.
– Какие вы идиоты.
– Прекрати! – рыкнул на меня Горин. – Мы ничего о Есине не знаем. Он выехал из города, остальное – не наша печаль.
– Конечно, – отозвалась я возмущённо. – Не твоя. Ты же у нас святой, к тебе никаких вопросов!
– А ты испугалась, что к тебе появятся? Наконец-то!
Я устремила на него тяжёлый взгляд.
– А у тебя деньги теперь сами по себе размножаются? Почкованием, – съязвила я. – Что ж ты раньше-то не сказал? Я бы плюнула давно на этот завод и на все ваши царские замашки, и жила бы в своё удовольствие. – Я оттолкнула пустой стакан, из которого сок пила, и тот немного проскользил по полированной поверхности барной стойки. Я проследила за ним взглядом, потёрла друг о дружку кончики пальцев, которые странно покалывало.
– Что значит – в своё удовольствие? – с вызовом поинтересовалась Лиза.
– Это значит, что меня не похищали бы среди улицы бритые уголовники, а потом не устраивали мне допрос. Потому что кое-кто решил инициативу проявить. Я правильно понимаю, мальчики?
Горин подошёл и стукнул кулаком по стойке. Прямо у меня под носом. Совершенно глупо вышло, между прочим, но тон его звучал весьма разгневанно.
– Прекрати немедленно. Строишь тут из себя…
– Кого? – с готовностью переспросила я. – Кого я из себя строю?
– Надо было не выпендриваться, а ездить с охраной, – нашёлся он после секундного замешательства.
– Правильно! – согласилась я. – Как любовнице мэра!
– Я тебе не об этом говорю!
– А я об этом! И прекрати на меня орать! – Я с табурета спрыгнула, от Лёшки отошла, поправила манжет блузки. – Значит так, мои дорогие, ситуация такая: я ваши задницы прикрывать не буду. Мне хватило вчерашнего, поверьте. И если я узнаю, что вы причастны к исчезновению этого самого Есина, не к ночи он будет помянут, все вопросы от московских товарищей будут к вам. Если у вас нет мозгов или атрофировался слух, то это ваши проблемы. Я не нанималась исправлять ваши косяки.
– Как интересно, – зло усмехнулась Лиза.
Я повернулась к ней.
– Правда? Тебе интересно? Ты бы этот самый интерес проявляла прежде, чем задницей крутить!
Сестра ко мне подошла и с вызовом посмотрела.
– Ты никак не успокоишься, как посмотрю.
Я руки в бока упёрла.
– Ты специально меня злишь?
Она усмехнулась. Мы смотрели друг другу в глаза, но потом Лиза всё-таки отступила. Я видела, что она захмелела, и поэтому связываться с ней мне хотелось, но я тоже была на взводе, и не была уверена, что смогу молча развернуться и уйти.
– Лёшка, ты во всём виноват, – выдала она. – Держал бы бабу в постели, и всё было бы нормально, её бы на сторону не потянуло. А ты всё сюсю-мусю. Вот тебе и результат!
Горин откровенно поморщился, глядя на неё.
– Ты бы хоть заткнулась.
– А что вы мне все рот затыкаете? Я не права? Никак она мне простить не может… свои попранные чувства.
Олег кинул на меня быстрый взгляд, видимо, он был отлично осведомлён о корне нашего с Лизкой недавнего конфликта. А если он, то и Горин.
Как, оказывается, у нас всё ловко закручено. Только Данилова не хватало для полноты картины, чтобы он в сторонке стоял и смеялся надо мной.
– Кстати, о чувствах, – сказала я, наблюдая за тем, как сестра устраивается в кресле и закидывает ногу на ногу, – Андрей просил тебе передать его пламенный привет. Ты весьма облегчила ему задачу. Ты настолько дура, что ему даже спать с тобой не пришлось, ты и так ему наглядно продемонстрировала, как у нас дела обстоят.
Лиза замерла с бокалом у губ, на меня смотрела, а я наконец почувствовала удовлетворение, пусть и похожее больше на злорадство. Кивнула, подтверждая свои слова.
– Он прав: дурища.
Я из гостиной вышла, дверь за мной захлопнулась и тут же снова открылась, за спиной послышались быстрые шаги. Я даже оборачиваться не стала.
– Найди мне Есина, – сказала я. – Хоть из-под земли достань.
– Найду, – с готовностью отозвался Халеменчук. И тут же взял меня за локоть. – Лиля, подожди.
Я шаг замедлила, и не стала спорить, когда он вывел меня на веранду. Я устало опустилась в ближайшее кресло и посмотрела на свои руки, а не на Аркадия Николаевича. Тот присел передо мной на корточки. – Расскажи мне всё.
– Про ночь? – Он кивнул. – Нечего рассказывать, мне ничего не сделали, пальцем не тронули. Не переживай. – Я знала, что этот инцидент он станет переживать, как собственный промах, огромную недоработку. А недоработки Аркадий Николаевич не уважал. – Их интересовал Есин.
– А ты?
– Я? – Я нервно улыбнулась. – Я больше интересовала Данилова.
Халеменчук чертыхнулся.
– Он мне сразу не понравился.
Я усмехнулась.
– Он всем сразу не понравился. Кроме меня. Я тоже дура?
Халеменчук поднялся, прошёлся мимо меня туда-сюда.
– Ты не дура. Просто ты… – У него даже слов не находилось, и я подсказала:
– Влюбилась. Что ж, и на старуху бывает проруха.
– Хочешь, я его найду?
– Чего его искать-то? Я и без того знаю, где он.
– Ты не поняла…
– Я всё поняла. Не надо. Он свою роль сыграл, и сыграл на отлично. В чём его винить? Разве это не наша любимая присказка: каждый зарабатывает тем, что умеет. Он умеет именно это.
– Баб соблазнять?
Я помолчала, тёрла пальцами плетёные подлокотники кресла.
– Нет, Аркадий Николаевич, забираться человеку в голову и узнавать всё. Димка говорит, он гений.
Халеменчук долго на меня смотрел.
– Что значит, всё?
Я широко улыбнулась, не сводя глаз с обвитой диким виноградом балюстрады.
– То и значит. – Рывком с кресла поднялась, но прежде, чем уйти, добавила: – Думаю, он знает, кто ты. Имя следователя в том деле тоже частенько фигурировало, так что… Ты сам знаешь, как себя вести, я даже не предостерегаю, лишь сообщаю. И найди мне Есина, – снова попросила я, в глаза ему наконец посмотрела. – Нам нужно хоть что-то. И за умниками этими присмотри.
– А ты куда?
– Домой, – удивилась я.
– Не думаю, что это хорошая идея. Останься здесь, хоть на пару дней. Как раз за умниками и присмотришь, – добавил он негромко, проходя мимо меня. Я взглядом его проводила, но он уже вышел, не сказав мне больше ни слова.
В доме воцарилось неприятное напряжение и тишина. Все спрятались по углам, не желая общаться, или боялись проболтаться, кто знает, у каждого свои скелеты в шкафу. Только Денискин голос и слышался то в одной комнате, то в другой. Из-за племянника я по большей части и осталась. Пекла с ним кексы с брусникой, слушала его истории, о том, что с ним случилось на этой неделе в детском саду, разрешила смотреть мультфильмы в своей комнате. Мы валялись на кровати, Дениска яблоко жевал и таращился в экран, а я рядом с ним лежала, смотрела в потолок и пыталась понять, где же я промахнулась. Где? Или не могла не промахнуться, доверившись в какой-то момент родным, как казалось, людям. Так хотелось избавиться хоть от части ответственности, и я была уверена, что Олег-то не подведёт, он всегда казался мне самым разумным и осторожным. Даже не Горин, к которому я питала определённые чувства, я Олегу больше доверяла. Но он хоть и продолжал отнекиваться, но я была уверена, что он в истории с исчезновением Есина замешан. Потому что по-другому никак не получалось. Я раз за разом раскладывала в уме возможные варианты событий, но обойти Олега никак не получалось. Он единственный, кто с пропавшим общался; он единственный, кого можно было соблазнить и что-то ему посулить; единственный, кто мог пострадать от действий Есина. Конечно, он не стал бы рисковать один, он точно втянул в это Лёшку, но теперь оба упорно отмалчиваются. А что это значит? Значит, что всё плохо. Скорее всего, Есина в живых нет. Захотелось застонать в голос от чужой непроходимой глупости, но я из-за Дениски сдержалась.
Что могло произойти между Есиным и моим зятем? Ответ напрашивался сам собой: москвич предложил Олегу что-то существенное, отчего отказаться было трудно. Больше денег? Ему одному, за поддержку, за фиктивную продажу, подделку документов? Что?
– Скажи мне сейчас, – попросила я Олега вечером. Мы вдвоём оказались на кухне, Олег выглядел взбудораженным, видимо, активные поиски Есина его напрягали. – Скажи мне сейчас, и я обещаю…
– Что? Что ты опять обещаешь?
Я отодвинулась от него. Секунду назад наклонилась, уверенная, что он проникнется, он всегда ко мне хорошо относился, но в последние сутки Олег был сам не свой, и злился он на меня. Из-за того, что я поддаюсь москвичам, что не защищаю, по его разумению, семью. Что отступила. И он знает почему. Точнее, из-за кого. Они все так считали.
Я огляделась, удостоверилась, что рядом никого, и тогда к Олегу подсела.
– Давай поговорим начистоту. Что тебе предложил Есин?
– Ты сама знаешь.
– Ты врёшь мне Олег, и я не понимаю, почему.
Он в руках бокал с виски повертел.
– Халеменчук что-то узнал?
– Он узнает.
– Значит, не узнал? – Олег ухмыльнулся, поднёс бокал к губам и сделал глоток. – Но ты всё равно уверена, что это мы с Лёшкой…
– Я чувствую.
– Ах, ты чувствуешь.
– Разве я не права? Ты хотел продать завод, ты раз за разом об этом со мной заговаривал. И Горин был с тобой согласен.
– Это ничего не значит.
– Может быть. Но ты злился на меня. Ты злился на меня все эти месяцы, за мой отказ. Думаешь, я не замечала? Какие-то десять процентов…
– Мы вполне могли обойтись без него!
– Дело не в заводе, ты знаешь!
– Ну да, дело в территориальной целостности!
– А ты всерьёз хочешь подпустить москвичей так близко? Разве нам не хватает этого в других районах? Ты не справишься с ними, Олег!
Он был со мной не согласен, я видела это по его лицу. Он был переполнен честолюбивыми планами, считал, что он прав, но противостоять мне не мог. А всё из-за такой мелочи, как десять процентов перевеса в мою сторону. Он мог распоряжаться долей Лизы и Дениса, даже убедить Горина встать на его сторону, но этого всё равно было мало, и это злило. А я почему-то долгое время отказывалась замечать, как сильно это его злит.
– Ты даже попробовать не хочешь!
– Ты попробовал, – негромко проговорила я. – И начал очень хорошо.
Он со стуком поставил бокал.
– Я к этому не имею никакого отношения. Пусть хоть твой верный пёс каждую пядь земли в этой области носом перероет – я к этому отношения не имею!
Теперь уже мой верный пёс. Вчера ещё Халеменчук был начальником охраны Аштаева, и тот этим фактом был весьма доволен. А теперь Аркадий Николаевич только мой пёс. Что ж, пусть будет так.
– Очень надеюсь, что не имеешь.
– Не понимаю, почему ты их так боишься. Сама же говоришь, что они чужаки! Как приехали, так и уедут. Как твой Данилов. – Олег ухмыльнулся, поднялся и заходил по комнате.
– Правда? Ты возомнил себя мафиози? – Я даже подбородок рукой подпёрла, заинтересовавшись его смелыми размышлениями.
– Причём здесь мафия? Сейчас дела делаются по-другому. – Он остановился передо мной. – У меня тоже много друзей, Лиля, приятелей, знакомых, с определённым весом в криминальном мире. И такие есть, – заверил меня Олег. – Я видный бизнесмен, и уж точно не уступлю после парочки угроз.
– Ты всерьёз думаешь, что они будут с тобой воевать? – со снисходительной улыбкой поинтересовалась я.
Олег остановился.
– Купить нас у них денег не хватит.
– Я бы не была так уверена. Нужно лишь знать, куда ударить, – размышляла я, хотя знала, что мои слова вряд ли Олега в чувство приведут, он был переполнен чувством праведного гнева и решимостью дать отпор недругам. Он просто не понимал. – А искать слабые места они умеют… – Я сбилась на полуслове, но заставила себя продолжить: – Данилов точно умеет. Наше положение не так уж надёжно, Олег. Если придётся затыкать дыры, то большой вопрос, как мы станем это делать. Ты же знаешь, как мы делим доходы. Куда быстрее, чем их получаем. Одна предвыборная кампания нас выматывает. – Я на зятя посмотрела. – Ты свои деньги вложишь в спасение бизнеса? Если будет такая необходимость, ты станешь спасать бизнес?
Он молчал дольше, чем следовало бы. И я печально кивнула.
– Я так и думала.
– А ты? Ты станешь? – Олег встал у меня на пути, не выпуская из комнаты.
– Бизнес? Нет. Семью – да.
Вопрос только: что осталось от моей семьи? И останется ли вообще что-то, когда всё закончится.
Когда Дениска засыпал, и я оставалась одна, становилось совсем тоскливо. Я бродила по дому, стараясь не попадаться на глаза сестре и зятю, сидела то у одного окна, то у другого, и чувствовала себя предательницей. Все знали, что я жду новостей от Халеменчука, жду, чтобы в открытую кого-то обвинить в совершённой ошибке. Это ведь я, никогда и ни в чём не ошибающаяся. Та, которая пустила в свою постель шпиона.
С Димкой Калашниковым мы встретились в кондитерской. Он редко приезжал сюда, никогда не появлялся у меня дома, стараясь не привлекать внимания к нашей близкой дружбе, и ещё совсем недавно мне казалось это правильным. Ни одному из нас не нужны были проблемы. Для всех мы были бывшими одноклассниками, которые если и пересекались как-то помимо встреч выпускников, то это было случайно, либо по возникающим у меня мелким проблемам. Он ведь работник прокуратуры, к нему все знакомые со своими бедами шли, и я не была исключением. Не должна была быть, не должна была выделяться на общем фоне. Димка даже жену свою с ребёнком в мою кондитерскую никогда не приводил, и его сегодняшний визит говорил о том, что происходит что-то из ряда вон выходящее. И ему это тоже не нравилось.
Он ко мне в кабинет поднялся, на стул сел и на меня уставился.
– Ну что?
– Меня похищали, ты слышал?
– Да, Николаич меня уже задрал твоим похищением.
Я мило улыбнулась.
– Спасибо за твоё сочувствие.
– А оно тебе нужно?
Я ручку между пальцев крутила и молчала. Димка за мной наблюдал.
– Тебя на самом деле беспокоит этот Есин?
– Нет, – призналась я.
– Я так и думал.
– Но найти его надо, Дима.
– Найдём, куда ему деться?
– А если он мёртвый?
– И такое может быть.
– Его могли похоронить четыре месяца назад. Или не похоронить… – Я поморщилась, только представив. – Кто бы знал, как мне надоело думать об этом.
– Признайся, ты просто тянешь время.
Я из-за стола поднялась, подошла к окну и отдёрнула штору, выглянула на улицу, на которой не происходило ничего интересного.
– Я не могу идти на открытый конфликт. Я не знаю, чего именно добивается Зудин. – Я усмехнулась. – Он такой обходительный, чуть ли руки мне не целовал. Но он слишком много знает, понимаешь?
– Благодаря одному известному нам субъекту.
Что я могла сказать на это? Сплошные вздохи и раскаяние.
– Сейчас всё сложно, – призналась я Калашникову. – Я на виду у Зудина, и он этим воспользуется, без всякого сомнения. А мне нечем защищаться. – Я к столу вернулась, села и негромко сказала: – Дома всё плохо, Дима. Это уже давно зреет, но я надеялась, что всё как-то само собой утрясётся. Но последние события только хуже сделали. Олег меня не слушает, думаю, он сам решит с Зудиным договариваться, за моей спиной. Я не смогу ему помешать.
Димка выглядел обескураженным. Тоже на край стула сдвинулся, чтобы ко мне ближе быть, и также шёпотом, проговорил:
– Он что, с ума сошёл? – Головой помотал. – Отстань, Лиль, он не посмеет.
– Посмеет. Он не будет спасать бизнес, он будет спасать себя.
– А что с бизнесом? – окончательно обалдел Калашников.
– Он мой, – просто ответила я. – И это большая проблема. Я давно поняла, что Олег хочет отойти в сторону, и я даже мешать ему не стала. В конце концов, это его право. Я не встревала, но мы столкнулись лбами из-за завода, и это стало последней каплей. Я не могу надеяться на него, понимаешь?
– Что он, по-твоему, может сделать?
– Если объединится с Зудиным? – Я невесело усмехнулась. – Многое.
– Приехали, – пробормотал Димка и на стуле откинулся.
– Меня не беспокоят москвичи, я бы справилась. Они не мстить приехали, они преследуют другие цели. То есть, всегда можно договориться. Но договариваться можно, имея за спиной надёжный тыл. У меня его нет. У меня только ты и Николаич. И, конечно, Жорик.
– Да, от Жорика много толка, – фыркнул Димка, но скорее в надежде разрядить напряженную атмосферу.
– Я говорю тебе всё это, чтобы ты знал и был готов. Я не буду воевать или бороться. Если обстоятельства сложатся так, что здесь оставаться будет опасно, ты должен будешь уехать и увезти семью. Сразу. Тебе труднее всего будет подняться с места. Так что готовься, потихоньку, не привлекая внимания.
– Вот ведь чёрт. Лиль…
– Я знаю, Дима. Я всё знаю.
– А Лиза?
Это был трудный вопрос. Но я и на него ответила, пусть и не сразу.
– У Лизы есть семья, муж и ребёнок.
– А у тебя Жорик. Замечательно. И это вся благодарность за годы твоих трудов.
Я откинулась на спинку своего кресла, покачнулась, глаза закрыла.
– Дим, я на самом деле такая властная стерва? Которая всех поучает и не даёт дышать.
– Дура ты, – отозвался он с печалью. – И я тебе это давно говорил. Надо было вовремя их на место ставить. Забыли… кто есть кто.
Я улыбнулась, так и не открыв глаз. Услышала, как тихо прикрылась дверь. Димка ушёл, а я осталась наедине со своими невесёлыми мыслями. Мыслями о том, что всё рушится.
– Я бы хотела поехать домой, – сказала я, садясь на заднее сидение поджидавшего меня автомобиля.
– Не стоит, – ответил Халеменчук, обернувшись ко мне. И кивнул в сторону. – Видишь, что творится?
Я видела, второй день уже замечала незнакомую машину, что целый день простаивала напротив кондитерской. Но в реальную опасность не верила.
– Что они могут мне сделать?
– Не знаю. Хочешь выяснить?
Я лишь рукой на него махнула.
– Прекрати меня запугивать.
– Я и забыл, ты же чертовски смелая. Вот только когда ты кричала о том, что тебя тащили в машину, как мешок с опилками, ты такой смелой не выглядела.
– С соломой.
– Что?
– Я сказала, мешок с соломой.
– И какая разница?
– Не знаю, но опилки мне не нравятся.
Аркадий Николаевич ко мне повернулся.
– Я могу сказать по-другому, хочешь?
– Нет.
Халеменчук продолжал на меня смотреть. Я ответила ему вопросительным взглядом.
– Есть новости?
– Про Есина? Пока нет. Но могу рассказать тебе о другом.
Я помрачнела.
– Что ещё случилось?
– Лишь то, о чём ты говорила. Олег встречается с Зудиным.
– Когда?
– Думаю, сейчас.
– Ты уверен?
– Практически. Ты же знаешь, я вернулся только пару часов назад, и от меня тут же постарались отделаться. Олег заверил, что этим вечером он без меня обойдётся. Но я точно знаю, что у него назначена встреча, с кем – никому доподлинно неизвестно.
Я усмехнулась.
– Но вариантов у нас немного, да?
– Я тоже так подумал.
– Значит, дома его нет?
– Он в «Аристотеле», ребята проводили его машину до ресторана.
«Аристотель» был любимым заведением моего зятя и господина мэра. Для них всегда был забронирован отдельный кабинет, для их удобства и спокойствия. И если вдуматься, не такое уж плохое место для встречи с московскими гостями. Можно даже попробовать пыль в глаза пустить, сие заведение стандартами столичному мало в чём уступит.
– Времени Олег терять не стал, – пробормотала я, глядя в окно.
– Интересно, в курсе ли Лизавета.
У меня вырвался печальный вздох. Этот вопрос мне хотелось оставить без ответа. Мне, но не Аркадию Николаевичу, который мою сестру всегда недолюбливал.
– Ты же должна понимать, что происходит, – сказал он, не выдержав и минутной тишины. – Если Олегу удастся договорится с московскими, Лиза даже не задумается, на чью сторону встать. Ты у неё, как кость в горле.
– Прекрати драматизировать.
Он хмыкнул.
– Конечно, я драматизирую!.. Она та ещё, змеюка.
Про сестру, её моральные качества и важность родственных отношений, я сейчас думать не хотела. В конце концов, она моя сестра, кому как не мне знать все её недостатки? В данный момент меня больше занимал поступок Олега. Если, конечно, он на самом деле встречается с Зудиным.
– Узнай точно, – попросила я Халеменчука, и тот без всяких лишних вопросов, достал из кармана телефон и принялся кому-то звонить. Уже через минуту ко мне повернулся и кивнул.
– Две машины с московскими номерами на стоянке.
Я тронула водителя за плечо.
– Серёжа, останови машину. – Автомобиль плавно съехал на обочину, и мы ненадолго замерли в тишине. Я обдумывала ситуацию. Решение было принять нелегко, но просто оставить всё так, как есть, я не могла. – Не люблю «Аристотель», – сказала я наконец. – У меня всегда такое чувство, что за закрытыми дверями их кабинетов какие-то гадости происходят.
– Они и происходят, – мрачно отозвался Халеменчук. – Причём, именно сейчас.
– Неуютное заведение, правда?
– Я слышал, там в покер играют, – вдруг сообщил нам водитель.
– Правда? – ахнула я.
– Не знаю, меня не приглашали. Но слухи ходят.
– Как интересно. А милиция в курсе?
– Да разве туда менты сунутся? – пренебрежительно проговорил Сергей, а Аркадий Николаевич снова ко мне с переднего сидения обернулся, мы глазами встретились, и он, наконец, улыбнулся.
Я под его взглядом достала из сумки телефон и набрала номер Калашникова.
– Дима, чем ты занят? Ужинаешь? Как ты можешь ужинать, когда в городе такое творится? – Я с полминуты слушала Калашникова, как он с набитым ртом возмущался, что ему абсолютно по фиг, что и где творится, должно же быть у него время банально пожрать. Я, конечно, его поправила: не пожрать, а поесть, и тут же продолжила: – Говорят, в «Аристотеле» в покер играют. А это незаконно.
Калашников помолчал, видимо, прожевал, потому что заговорил уже нормально.
– Откуда ты знаешь?
– Я не знаю, я хочу, чтобы милиция выяснила. Прямо сейчас. Позвони Филимонову.
Пауза, странное кряхтение, потом короткое:
– Понял.
– Понаблюдаем? – спросил Халеменчук, загадочно сверкая глазами.
Я удивилась.
– Конечно.
Всё случилось не так быстро, как в кино. Подъехав к ресторану и припарковавшись на главной площади, нам пришлось минут двадцать ждать начала представления. Но я была терпелива, смотрела в окно, на неоновые вывески, и жестом попросила Аркадия Николаевича помолчать. Я не настроена была разговаривать. Оживилась только, когда перед рестораном с визгом остановился микроавтобус, следом за которым подъехал чёрный джип «шевроле», из которого и вышел полковник Филимонов, начальник ОБЭПа нашего города. Надо же, я не ожидала, что он лично приедет, да ещё так быстро.
Следующие полчаса также прошли безынтересно, в пустом ожидании и созерцании фасада ресторана. Но внутри, явно, что-то происходило. Группа бравых молодцев в форме и с автоматами наперевес, беспрепятственно вошла в ресторан, и там наметилась паника, заметная даже снаружи. Слышно было ругань, возмущённые голоса, громко отдавались команды, а уж когда подъехали следователи и деловито направились внутрь, Аркадий Николаевич весело хохотнул.
– Негостеприимный у нас городок, – проговорил он.
Я не ответила, вышла из машины. Видела на стоянке охрану Зудина: ребята выглядели нервными и взбудораженными, явно, не знали, как действовать и что предпринять, ведь оставили хозяина внутри, как выяснилось, объясняться с нагрянувшей ни с того, ни с сего полицией. Кому-то звонили, кажется, между собой переругивались. Потом из ресторана появился спецназ, кого-то вывели, держа под руки. Появились следователи, Филимонов вышел и закурил, бесконечно с кем-то по телефону говорил. Зудин вышел беспрепятственно, тронуть его никто не посмел, на что я и не рассчитывала. Меня больше занимало поведение Олега, который выскочил следом, взъерошенный и злой, принялся одёргивать пиджак костюма, видно, его обыскивали.
– Какое милое зрелище, – проговорил Халеменчук, стоя за моим плечом. – Так бы смотрел и смотрел.
– Всегда подозревала вас в чрезмерном злорадстве, Аркадий Николаевич.
– Ничего, ему полезно. Чтобы не забывался. Павлин херов, хвост распушил. Я ему все перья при необходимости повыдёргиваю.
Я всё-таки улыбнулась. А заинтересовал меня Данилов. Его вывел спецназовец, не в пример Зудину, и бесцеремонно подтолкнул вперёд. Андрей остановился посреди тротуара, руки поднял, и его принялись ощупывать. Я наблюдала эту картину со смешанными чувствами, в первый момент не зная, как реагировать. Почему-то я не ожидала, что Данилов будет присутствовать на встрече, я была уверена, что он уехал. Или вот-вот уедет, не заинтересованный в здешних проблемах. Но он был здесь, особо обеспокоенным обыском не выглядел, напротив, он через пару секунд безошибочно определил виновника происходящего, голову повернул и посмотрел в мою сторону. Между нами было метров пятьдесят, я стояла на противоположной стороне дороги, держала руки в карманах свободного покроя брюк, и делала вид, что тоже наслаждаюсь увиденным, как и Аркадий Николаевич. И, к огромной своей радости, от взгляда Данилова не дрогнула и не поспешила сбежать. Стояла и наблюдала, как и задумывалось.
Меня заметил не только Данилов. Олег напрягся, увидев меня, замер, и будто ростом ниже стал. Зудин, заметив его странную реакцию, глазами поискал причину, а увидев меня, в первый момент удивился, я даже с такого расстояния это заметила, а после улыбнулся. Ещё бы воздушный поцелуй послал, олух. Я никак не отреагировала, кинула последний взгляд на Данилова, карманы которого к тому моменту уже закончили обшаривать, и отвернулась.
– Поехали.
Халеменчук открыл передо мной дверь машины.
– Определённо полегчало, – сказал он негромко, поспешил сесть на переднее сидение, и машина тут же тронулась с места.
– Петренко, – сказала я, имея в виду владельца ресторана, – мне никогда этого не простит.
– Хрен бы с ним, ты его всегда терпеть не могла. Олег с ним дружбу водит, вот пусть и объясняется.
Думается мне, что Олег домой на всех парах летел, потому что появился уже через четверть часа после нашего приезда. Я только успела поздороваться с сестрой и племянником и сесть за стол, задать несколько вопросов о том, как прошёл их день, как в столовую ворвался Олег, и так на меня посмотрел, что впору было подавиться. Я, правда, подобного ждала, и, услышав его шаги в гостиной, поостереглась брать что-то в рот.
– Ты ополоумела совсем? – заорал он с порога, и уставился на меня, как лютый зверь.
Лиза изумлённо вытаращилась на него, а Дениска на стуле съёжился.
– Что ты кричишь? – задала я вопрос. – Ребёнка напугал.
Аштаев постарался справиться с гневом, но думаю, не из-за сына, просто набирался решимости меня придушить. Стянул с плеч пиджак, дёрнул галстук, потом указал на дверь.
– Денис, иди к себе, поужинаешь в комнате.
Дениска моргнул, потом на меня посмотрел. Я кивнула, что Олега окончательно из себя вывело, и он заорал:
– Где няня?!
Няня прибежала, спотыкаясь, испуганная криками и требованиями, и ребёнка из столовой забрала. А Олег подошёл и шарахнул по столу кулаком. Понравилось им, видно, кулаками у меня перед носом стучать.
– Ты чокнутая, ополоумевшая стерва, – выдал он, причём такой злости я никогда в нём не замечала.
– Что случилось? – спросила Лиза, переводя растерянный взгляд с мужа на меня и обратно.
Я плечами пожала.
– Понятия не имею. У твоего мужа, кажется, неприятности, и он хочет обвинить в них меня.
– Обвинить? Ты стояла там и смотрела! Ты думаешь, я не знаю, что это твоих рук дело? – Я не хотела ему отвечать, и он повернулся к жене, зло ухмыльнулся. – Она напустила на меня спецназ!
Лиза только глазами хлопала.
– Что?
Я на сестру посмотрела и кивнула, поддерживая её в её изумлении и непонимании.
– Он сам не понимает, что говорит.
– Прекрати мне врать! Нас вытащили из-за стола и едва ли по стене не размазали!
– И ты хочешь сказать, что это я им приказала? – я недоверчиво смотрела на него.
Олег от стола отступил, разглядывал меня.
– Ты чего добиваешься? Избавиться от меня хочешь?
Я встретила его взгляд.
– А ты от меня?
– Лиля, ты это сделала?
На неё уже никто не обращал внимания. Мы с Олегом взглядами столкнулись, и он воинственно выдвинул подбородок.
– Ты стояла и наблюдала, – обвинил он меня.
Я улыбнулась, не собираясь ни признавать, ни отрицать произошедшее. Пусть понервничает.
– Я ехала мимо. И вдруг такая интересная картина: ты и Зудин. О чём говорили?
– Не твоё дело!
– Почему-то мне кажется, что именно моё. Ты рассказал ему про Есина? Где тот, бедолажный, сгинул? Или Родиона Константиновича это уже не столь сильно интересует?
Олег нагло, но всё-таки нервно, усмехнулся.
– Ты из-за этого всё устроила? Испугалась, что мы договоримся?
– Бог с тобой, Олег. О чём ты с ним договориться можешь?
Он очень старался выглядеть решительно, но я почему-то была уверена, что мне это удаётся чуть лучше. Наверное, потому, что Олег никогда не мог точно сказать, что у меня на уме, а его, как открытую книгу читала.
– Ты испугалась.
– А ты меня запугиваешь?
– Вы оба охренели, что ли? – Лиза из-за стола вскочила и встала между нами. А обратилась, в итоге, почему-то ко мне. – Лиля, прекрати.
Я удивилась.
– Я ничего не делаю. Это твой муж решил продать меня Зудину. Что ты ему сказал, Олег? Что ты знать ничего не знал, а исчезновение Есина – моя вина?
– Ты так обо мне думаешь? – Он хоть и смотрел мне в глаза, но я видела, что недалека от истины. Олег нервничал и злился всё больше. Его рука сжалась в кулак, а верхняя губа едва заметно подёргивалась.
