Текст книги "Тайна, покрытая глазурью (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
– Я думаю, что ты давно ищешь повод меня потеснить.
– У тебя паранойя, Лиля. И знаешь в чём дело? Ты не можешь жить спокойно. Когда ничего не происходит, ты начинаешь думать, что все за твоей спиной против тебя сговариваются.
– Скажи, что это не так.
– Да иди ты к чёрту!
Я услышала, что зазвонил телефон, отвернулась от сестры и от Олега, решив, что отвлечься совсем не помешает. Внутри меня что-то колотилось, то ли страх, то ли чувство опасности, пульсировало и билось, пытаясь найти выход, а я всеми силами старалась это в себе удержать.
– Я слушаю.
– Это было неприятно.
Я кинула на Олега взгляд через плечо, из-за стола поднялась и отошла к окну, давала зятю понять, что не считаю наш с ним разговор чем-то для себя важным.
– Что именно? Когда тебя обыскивали? Ничего страшного.
– Ты так считаешь? – Андрей хохотнул. – А ты стояла и смотрела. У меня такое чувство, что я что-то упустил в твоих сексуальных пристрастиях.
– Ты позвонил, чтобы сказать мне это?
– Нет. Хотел сказать, что это был не такой уж глупый поступок. Показать Родиону, кто на самом деле хозяин.
Я за окно посмотрела, услышав шум шин по гравию. У крыльца остановился «мерседес» Горина. Только его не хватало.
– Ты тоже думаешь, что это я? – решила я не отступать так быстро от своей игры.
Правда, Данилов вроде бы и не услышал моих слов.
– Родион впечатлён.
– Кухней или быстротой работы спецназа?
– Тобой.
– Я польщена. Но передай ему, что он ещё ничего не видел.
– Лиля, не спеши.
– Я никогда не спешу, Андрюш. Я очень осторожна, – заверила я и отключилась. За спиной уже слышался Лёшкин голос, он пытался Олега вразумить и успокоить, а когда я повернулась, на меня взглянул укоризненно.
– Что ты творишь? – спросил он меня, будто я была пятилетним ребёнком и только что разрисовала обои в гостиной.
– Ты сердцем почувствовал или тебя скоренько вызвали в надежде меня образумить? – поинтересовалась я. В самом деле, было интересно.
Лиза недовольно хмыкнула.
– Ты всё шутишь? – И потребовала ответа: – Кто звонил?
– Считаешь, что я отвечу?
– Я слышала.
– Тем более.
– Вы затеяли какую-то игру, да? – Олег снова вышел вперёд и на меня взглянул, как на опростоволосившуюся Мату Хари. – Ты и Данилов. Спелись.
Я поморщилась.
– И как ты догадался…
Горин прищурился, глядя на меня, понял, что я говорю несерьёзно, и друга схватил за локоть, отводя в сторонку.
– Хватит вам. – Ко мне подошёл. – Лиля, давай сядем и разберёмся. Без криков и ругани. – Господин мэр на дружка оглянулся и попытался его образумить. – Нам сейчас надо, как стена стоять, а вы разборки затеяли. Выдавим москвичей, вот тогда и выясняйте отношения.
Лиза закурила и разогнала рукой дым.
– Вот именно. Нашли время территорию делить.
Я посмотрела на неё, потом на Олега. Головой покачала.
– Я ничего делить не собираюсь. С моей территорией всё в порядке. Или тебя, Олежа, жаба задавила?
Он ухмыльнулся, резко взмахнул рукой.
– Давай, скажи это! Скажи всем нам: где бы мы были без тебя? – Олег угрожающе двинулся на меня. – А где бы ты без нас была? Всё забыла?
– Я никогда ничего не забываю, – заверила я.
– Серьёзно?
– А ты решил выставить мне счёт? Давай. Я умею считать, ты знаешь. Я всё сосчитаю, по годам и копейкам. Посмотрим, кто кому должен.
– Ты только это и умеешь – считать!
Я сделала осторожный вдох. Спорить не стала.
– Каждому своё.
– Лиля, хватит!
Я к сестре повернулась, взглянула с недоумением.
– А что ты на меня кричишь?
Ответить Лиза не успела, хотя, хотела, я это по её лицу видела. Но тут меня Лёшка в охапку схватил и к себе прижал, а остальных взглядом обжёг.
– Заткнитесь все, – попросил он. Погладил меня по спине. Я не спорила, стояла, прижавшись щекой к его груди и ждала, что дальше будет.
– Да, обними её, – негромко, но от этого ещё более язвительно, сказал Олег. – Она с Даниловым трахается, а ты про запас. Вдруг снова прижмёт?
Я замерла, в ожидании Лешкиной реакции, и она не заставила себя долго ждать. Горин рявкнул на дружка:
– Закрой рот! – и тот обиженно примолк.
А я от груди Горина оторвалась, и, не глядя ни на кого, поспешила из гостиной выйти. Дело было не в обиде и не в расстройстве, просто я боялась, что если мы с Олегом продолжим выяснять отношения, то это лишь осложнит и без того непростую ситуацию. Мы много сегодня друг другу наговорили. Слишком много.
Я думала, что увещевать меня придет Лиза, она всегда пыталась сгладить острые углы. Не из любви к семье, просто так ей было проще жить и делать вид, что она все контролирует. Хотя, до сегодняшнего дня мы с Олегом так крупно отношения ни разу не выясняли. Обычно наши ссоры и недопонимания носили чисто деловой характер, а вот сегодня на личности перешли, и я, признаться, узнала много нового. Что он про меня думал, но предпочитал помалкивать.
Так вот, я ждала сестру, но в моей комнате появился Горин. Вошел без стука, будто имел все права, на меня взглянул с сожалением. У него на щеках играл нервный румянец, видимо, после моего ухода он еще поговорил с Олегом, и перевозбудился. Я даже пожалела, что не притормозила за дверью на минутку-другую. Вдруг бы услышала, как кто-то мою честь защищает?
Лешка вошел, дверь за собой закрыл и вздохнул. Потом посоветовал:
– Не переживай. Обычный семейный скандал.
– Я ему что, жена, чтобы он мне скандалы устраивал?
– Лиля, ты же знаешь Олега давно. Он всегда так реагирует, когда ему кажется, что его всерьез не воспринимают.
Я зло рассмеялась.
– Я воспринимаю его всерьез! Можешь мне поверить.
Алексей Дмитрич сел на кровать рядом со мной, посверлил меня взглядом.
– Что там с москвичами?
– Не знаю. А Олег мешает мне выяснить. – Я к Лешке повернулась. – Что ты знаешь про Есина?
Горин откровенно поморщился.
– Неприятный тип, вот что я знаю. Как и его дружок, судя по всему.
– Ты про Зудина?
– Про него, родимого. Слышал я про него. – Леша за руку меня взял, принялся перебирать мои пальцы. – Лиля, не связывайся с ним.
Я глаза на него вытаращила.
– Ты мне это говоришь?
– Да, пусть Олег сам…
– Олег только и может, что орать, причем на меня. – Я руку из его пальцев решительно освободила. – Если бы не его делишки с Есиным, ничего бы и не было, я больше, чем уверена! А мне приходится расхлебывать!..
Горин ко мне подался, обхватил ладонями мое лицо и поцеловал.
– Успокойся, – проговорил он мне в губы. – Все скоро закончится.
– Откуда ты знаешь?
Он слабо улыбнулся.
– Я так думаю.
Он что-то недоговаривал, мне так показалось, но признаваться не спешил. Я по глазам его это видела. То ли у них с Олегом был уговор, то ли у Горина свои мысли по поводу всего происходящего имелись, пока не ясно. И чтобы увести меня от ненужных подозрений, снова меня поцеловал, на этот раз проявив больше решительности и страсти, даже на кровать меня повалил. Он хотел утвердить свою позицию, а я не сразу решила, как мне реагировать. На поцелуй ответила, но быстро поняла, что играть в любовь сейчас не в настроении, даже если момент благоприятный, Горин искренне готов мне посочувствовать и проникнуться моими проблемами, особенно, в свете его недавних обещаний развестись. Но я как-то не горела желанием ни в постель свою его возвращать, ни думать о нашем возможном воссоединении. По крайней мере, не сейчас. И поэтому, вернув ему парочку поцелуев, попыталась его пыл остудить.
– Леша, перестань. Не сейчас.
Он посмотрел с осуждением, но спорить не стал, откатился в сторонку и лег рядом.
– Я только это и слышу: Леша, не сейчас!
– Потому что не время. Мне как-то не до секса.
– Не до секса со мной?
Я через плечо на него посмотрела.
– Зачем ты его слушаешь?
– Да я не слушаю, Лиля. Я и сам прекрасно все вижу. Ты до сих пор о нем думаешь. Не говорю, что встречаешься, но…
– Вот и не говори, – довольно резко перебила я его. – Поезжай домой.
Он на самом деле поднялся, волосы пригладил, напоминал Дениску, когда того сладкого на два дня лишают.
– Он уедет, а ты останешься со мной. Я подожду.
Я напряженно смотрела ему в затылок, и только когда дверь за Гориным закрылась, позволила себе нервно сглотнуть. Даже не знаю, что так сильно меня в его словах задело, но горько стало неимоверно. И из-за событий сегодняшнего дня, и из-за ссоры с Олегом, которого, не смотря ни на что, считала неотъемлемой частью своей семьи, и из-за того, что мне все-таки не до секса с Гориным, и я будто приговора жду новости о том, что Андрей все же уехал, раз и навсегда исчез из моей жизни. Тогда можно будет принимать какое-то решение, зная, что отныне все будет так, а не иначе. Я думала об этом, прежде чем уснуть, лежала в темноте, в тишине, которая отчего-то казалась тревожной, и чувствовала себя тоскливее некуда. Мне хотелось поцелуя, понимания и быть нужной, но не просто кому-то, даже не Горину. Я думала об Андрее, вспоминала наше знакомство, и печалилась о том, что все так нелепо в итоге получилось. И, наверное, потому, что я думала о нем перед сном, совсем не испугалась, даже не встрпенулась, когда проснулась ночью от четкого приказа:
– Просыпайся.
Я глаза открыла, почувствовала чужое дыхание на своем лице, точнее, поняла, что это не сон, но не вскочила и не заорала. Только глаза открыла и уставилась на темное лицо.
– Просыпайся, сладкая. Надо ехать.
Я сонно вздохнула, не в силах сообразить, который час и куда ехать надо, а Данилов уже поднялся и отошел к шкафу-купе. Дверца почти бесшумно отъехала в сторону, а Андрей принялся искать что-то на полках.
– У тебя джинсы здесь есть? – шепотом спросил он.
У меня даже сил не хватило ответить. Я чувствовала себя безумно уставшей, очень хотелось спать. Зевнула и глаза потерла. Андрей на меня оглянулся.
– Вставай, Лиля. Поспишь в машине, – успокоил он меня. Вернулся к кровати, положил на одеяло мою одежду, за руку меня взял и потянул наверх, заставляя подняться. – Надо торопиться, малыш, пока охрана не поняла, что у них три камеры не работают.
– Ты опять меня похищаешь?
Он деловито угукнул и снял с меня через голову ночную рубашку. Очень быстро и ловко надел футболку. Я только руку подняла, чтобы растрепавшиеся волосы пригладить. Кое-как влезла в джинсы, снова на кровать плюхнулась, не удержавшись, а Андрей присел на корточки и принялся натягивать на мою ногу носок, потом кроссовку. У него это выходило куда ловчее и быстрее, чем у меня бы получилось спросонья.
– Опять к Зудину? – беспомощно осведомилась я.
Андрей, кажется, усмехнулся, головой покачал.
– Нет, краду тебя только для себя. Я эгоист.
Когда он завязал шнурки, я поднялась, сунула руки в рукава пиджачка, что Данилов мне предложил, не особо мудрствуя. Сам покидал с прикроватной тумбочки в мою сумку всякие мелочи, ключи и телефон. И нетерпеливо подтолкнул меня к двери. Но я остановилась, как вкопанная, прижав руку к груди и немного смущенная недостатком в своем наряде.
– Что? – прошипел Данилов в досаде.
– Мне нужен… – Я ткнула пальцем в шкаф, который Андрей спиной загораживал. Секунду Данилов размышлял, чего же я хочу, потом ругнулся.
– Лиля…
Я стукнула его по руке.
– Ты обалдел?
Он выругался вторично, позаковыристее, но лично сунулся в шкаф, достал первый попавшийся под руку лифчик и мне продемонстрировал.
– Вот, успокойся. – Сунул его в мою сумку.
Я, конечно, ничего не сказала, но, согласитесь, это нахальство, красть девушку среди ночи, да еще возмущаться, что она не желает убегать в неизвестность без нижнего белья.
По дому мы шли крадучись, и именно из-за меня, я все время боялась обо что-нибудь споткнуться. Я волновалась, в крови бурлил адреналин и неконтролируемое возбуждение. Я держалась за руку Андрея, в душе млея от того, что он рядом, и даже не подумала задать ни себе, ни ему один простой насущный вопрос: а что, вообще, происходит?
Мы спустились на первый этаж, я заметила приоткрытое окно в гостиной, из него нещадно дуло, и к нему-то меня Данилов и повел, но я указала на более разумный выход – дверь. Зачем в окно лезть, когда дверь рядом?
Андрей разозлился, за руку меня дернул, а я покрутила пальцем у виска и пошла к двери. Замок отперла и спокойненько так вышла. Данилов вышел следом, и мне показалось, что едва сдерживается, чтобы не садануть дверью об косяк, так злился.
– Упрямая, – услышала я его бормотание.
– Но ведь я права?
Он только зубами скрипнул, за руку меня взял, и мы торопливо направились через сад, в сторону соседского, пустовавшего уже пару месяцев, дома. Забор здесь был не такой высокий и не глухой. Данилов меня подсадил, я на руках подтянулась и с минуту сидела наверху, ожидая, когда Андрей рядом окажется. Наблюдала за ним, покосилась на замеревший красный глазок камеры, закрепленной совсем рядом. Огонек не мигал, значит камера не работала.
– Вор он, – вспомнились мне слова Димки Калашникова, произнесенные уверенным тоном, и я вздохнула в расстройстве. Не везет мне на порядочных мужчин. И вот тому доказательство: я сижу ночью на заборе, мотаю ногами, а к очередному плохому парню в своей жизни, приглядываюсь с большим воодушевлением.
– Лиля.
Я опомнилась, осторожно развернулась и с забора полезла, держась за руку Андрея. Когда спрыгнула, не удержалась и повалилась на спину. Футболка задралась, и я едва ли не взвилась, в последний момент сдержав крик. Повалилась я прямо в молодую жгучую крапиву. Принялась потирать спину, которую сильно защипало, и смотрела наверх, на Данилова, который что-то там с камерами делал. А когда спрыгнул вниз, приземлился на ноги, даже не покачнувшись.
– Ударилась?
– Тут крапива! – громким возмущенным шепотом проговорила я.
– Я потом тебя поцелую. Где больно?
Я прищурилась, решив, что он издевается.
– Зачем ты меня украл?
– Я не крал, ты сама пошла со мной.
Справедливо, хотя и малоприятно.
– Но ты ведь пробрался в дом.
– Если честно, я не совсем понимаю, что ты делаешь в этом доме. Уже пять дней.
Он снова взял меня за руку, и мы пошли по давно не стриженому газону, уже не боясь, что нас кто-нибудь заметит.
– Аркадий Николаевич переживал, что в моей квартире меня могут потревожить незванные гости, – не скрывая иронии, проговорила я.
– А, в этом смысле.
Мы дошли до калитки, и та свободно открылась, только чуть слышно скрипнула.
– А здесь тебя никто не тревожил?
– В смысле?
– Ну, например, незваные чиновники.
Я кинула на Данилова быстрый, обеспокоенный взгляд.
– Куда мы поедем? – спросила я, быстренько поменяв тему.
– Туда, где я живо отучу тебя врать мне, – проворчал он.
Это было угрозой и прозвучало, как угроза, а я, дура влюбленная, разулыбалась в темноте, услышав в этих словах непонятное для меня обещание общего будущего. Как, что и возможно ли вообще – не знаю, но на душе стало легко и радостно.
Села в машину, стараясь громко не хлопать, закрыла дверь, а Андрей когда со своей стороны дверь открыл, в салоне вспыхнул свет, и я, наконец, увидела его лицо. Всего на секунду, но он посмотрел на меня, и я поняла, что даже утром вряд ли в своем бегстве раскаюсь. Данилов сел, взял с приборной доски жвачку, в рот одну подушечку кинул, и тут же за сигаретами потянулся. Прикурил, вдруг опомнился и чертыхнулся.
– Ты курить бросаешь? – догадалась я.
– С тобой бросишь…
– Бросишь, – заверила я. Дождалась, пока он сигарету в окно выбросит, и за футболку притянула его к себе. Не смотря на то, что совсем недавно мы провели ночь вместе, тогда мне целовать его не хотелось. А сейчас даже затрясло. От ощущения его рук на своём теле, от его дыхания на моих щеках и прикосновения тёплых губ. Данилов на сидение меня повалил, закрывая собой весь мир, и закрыл мне рот поцелуем. Ладонь накрыла мою грудь, совершенно нахально, и сжала. Сосок под тонкой тканью футболки тут же встал, Андрей чуть сдавил его между пальцами, а я крепче обняла его за шею.
– Скучала по мне?
– Это будет признание под пытками, – шепнула я в ответ, и Данилов понимающе улыбнулся. Я успела ещё раз поцеловать его, прежде чем он отодвинулся. – Если будешь целовать меня каждый раз, как захочется курить, то бросишь.
Он повернулся к рулю, завёл двигатель, а сам усмехнулся в ответ на мои слова.
– Тогда мне придётся держать тебя при себе постоянно.
Будто я против. Вслух я этого, конечно, не произнесла, села поудобнее, и запахнула пиджак, прикрывая грудь.
– Куда мы едем? – всё-таки спросила я.
Андрей бросил на меня короткий взгляд.
– Увидишь. Ехать минут сорок, поспи.
– Я уже не хочу… – отмахнулась я, и снова стала его разглядывать.
Вскоре мы выехали на шоссе, и я поневоле забеспокоилась.
– Мы на базу едем?
– Нет.
– Ты безумно откровенен, – пробормотала я в небольшой обиде.
Данилов усмехнулся, руку на моё колено положил и погладил.
– А ты так любишь задавать вопросы.
На другую сторону реки мы так и не перебрались. Проехали мимо моста, на приличной скорости ехали по тёмному шоссе, вокруг только сосны и ни единого фонаря, только дорожные знаки мелькали в свете фар. Не люблю ездить ночью, но Андрею я ничего говорить не стала. Проявляла терпение, благоразумие, молчала и ждала окончания поездки. Потом автомобиль свернул на просёлочную дорогу и скорость заметно сбавил. За окно было смотреть бесполезно, ни зги не видно. Я поёжилась, то ли от оттого, что чувствовала себя неуютно, то ли всё-таки ночная прохлада до меня добралась.
За лесом оказалась деревня. Наверное, днём вполне обитаемая и даже шумная, но ночью казавшаяся заброшенной. Тишина такая, будто ни одной живой души поблизости. Я видела только тёмные очертания домов и заборов по обеим сторонам дороги. Шум автомобильного двигателя казался совершенно неуместным здесь в такой час, мы, наверняка, половину жителей перебудили, проехав по деревенской улице. Андрей остановил машину совершенно неожиданно, приткнул её под каким-то забором, заглушил двигатель, а после ко мне повернулся:
– Приехали.
– Что за дыра?
– Лиля, – осуждающе проговорил он. – Днём здесь очень даже мило. Увидишь, тебе понравится.
– Кто здесь живёт? – осторожно поинтересовалась я.
– Никто, этот дом сдаётся.
– И ты не нашёл ничего получше, чтобы снять, – пробормотала я, не уверенная, что Данилов меня ещё слышит. Он первым из машины вышел, что-то достал с заднего сидения, какую-то сумку, и мне рукой махнул. Я дверь открыла и с некоторой неохотой вылезла. Поёжилась от ночного ветерка, посмотрела на тёмную, негостеприимную улочку. Где-то недалеко завыла собака, что настроения мне не добавило. Очень милая деревушка, точно подмечено.
В темноте дом мне показался немного кособоким. Я стояла на дорожке перед крыльцом, пока Андрей замок отпирал, и, задрав голову, смотрела на вертушок на крыше. Он как-то странно кренился. Да и сама крыша казалась съехавшей вправо, как у переросшего гриба.
– Входи, – позвал меня Андрей, когда сумел открыть дверь. – Замёрзла?
– Немного.
– Не разувайся.
Я успела сделать несколько шагов по тёмному коридору, прежде чем вспыхнул свет. Я зажмурилась от неожиданности, а когда глаза привыкли, разглядела под потолком старомодный плафон из мутного стекла в виде колокольчика. Принялась оглядываться. Совсем рядом с дверью прибитая к стене вешалка, рядом потёртое от времени трюмо, такое у моей бабушки было, полированное, с большим трёхстворчатым зеркалом. На полу домотканые половики, стены оклеены весёлыми обоями с вьюнком.
Андрей прошёл вперёд меня, свернул куда-то и там тоже свет включился. Я следом прошла и оказалась на маленькой деревенской кухне. Никакого тебе гарнитура и техники, всё скромно и даже по старинке, но довольно чистенько. На окошках даже накрахмаленные занавески-задергушки с ручной вышивкой.
– Боже мой, Андрюша.
Он оглянулся на меня, улыбнулся.
– Что, ты в шоке?
– В небольшом. Зачем ты снял этот дом?
– Чтобы отдохнуть ото всех. Разве тебе этого не хочется?
– Так ты взял меня с собой, чтобы отдыхать было комфортно?
– По-моему, тебе не мешает отвлечься. Или ты вся такая занятая?
Я поняла, что он имеет в виду. Что ответить – не знала, присела на табуретку у стола, которая подо мной неприятно покачнулась.
– К чёрту эти дела, – приняла я решение. – Может, без меня как раз что-нибудь и решится?… Меня беспокоит другое, – сказала я, наблюдая за Андреем. Он открыл дверцу буфета, если высокий шкаф без стёкол можно было так назвать, оглядел его содержимое и достал тарелки и чашки.
– Есть хочу, – проговорил он негромко, словно объясняясь. Потом на меня посмотрел: – Что беспокоит?
– Почему ты позволил мне взять только лифчик. Раз мы здесь не на один день.
Данилов ухмыльнулся.
– Я не знаю, и он-то тебе зачем.
Я отломила от мягкого батона маленький кусочек и кинула в него.
– Нахал.
– Хочешь есть?
– В половине третьего ночи? Ещё бы.
Данилов подал мне нож.
– Тогда режь хлеб.
Из пакета, что он привёз с собой, было вынуто немало продуктов, а следом и бутылка водки.
– Ты любишь водку, я заметила, – сказала я, когда Андрей за стол сел и ловко свернул крышку.
– Уж лучше, чем виски. – Он налил немного прямо в чашку, а я подумала и придвинула к нему свою. Данилов удивлённо вздёрнул брови. – Ты будешь пить водку?
– Думаешь, я никогда водку не пила?
Он хмыкнул.
– Не думаю… – Налил совсем немного.
– За что будем пить? – деловито поинтересовалась я, поднимая импровизированный бокал.
– За что пьют с женщиной?
– Неужто за любовь?
Данилов намёк оценил и усмехнулся.
– Провоцируешь?
– Немножко, – созналась я. – Так что, выпьем?
Мы чокнулись, Данилов сразу выпил, а я для начала сделала глубокий вдох, потом проглотила водку одним глотком. И всё равно передёрнулась.
– Гадость.
Андрей улыбался, глядя на меня.
– Зато согреешься сразу.
Мы помолчали, я украдкой наблюдала за тем, как он ест, и мне казалось, что думает о чём-то. Не обо мне.
– Почему ты не уехал, Андрюш?
Он от мыслей своих отвлёкся, на меня посмотрел, моргнул непонимающе.
– Куда?
– Ты остался, – коротко пояснила я. И смотрела на него во все глаза.
Данилов налил себе ещё водки, в чашку заглянул.
– А ты без меня справишься?
Я бутерброд, от которого только пару раз откусила, на тарелку положила. Смотрела в стол.
– Не знаю, – честно призналась я. – Пока ещё не знаю.
– Размышляешь? – подсказал Данилов.
Я толкнула его ногой под столом.
– Хватит издеваться!
– Да я даже не думал.
Алкоголь начал действовать, и меня кинуло в жар. Я пиджак сняла, потянулась за стаканом сока, и вдруг поняла, что Данилов на меня смотрит. Точнее, на мою грудь. Когда одевал меня, не смотрел, ему не до этого было, его камеры беспокоили, а теперь пробрало. Я сделала вид, что не замечаю, глотнула сока и невинно поинтересовалась:
– Ты всё это время жил в том весёлом доме?
– В каком весёлом доме?
– У Родиона Константиновича.
– А-а.
Я глянула на него исподлобья.
– Что «а»?
Этот поганец хитро улыбнулся.
– А что у Родиона?
Я со стуком поставила стакан на стол.
– У него целый дом придворных шлюх. Скажи, что ты не заметил. Они ведь такие незаметные… почти раздетые.
– Лиль, ты ревнуешь?
– Нет. – Я решительно покачала головой. – Я пытаюсь устроить скандал. Получается?
– Какой смысл в скандале, если ты не ревнуешь?
Я нахмурилась, причём всерьёз.
– Андрей, в этот раз я кину в тебя стаканом.
Он улыбнулся, без всякой насмешки или иронии, милая такая улыбка. Потом руку протянул.
– Иди ко мне.
Со всей душевной слабостью я пересела к нему на колени. Не замешкалась, не задумалась, не засомневалась. Устроилась у него на коленях и обняла за шею. Прижалась щекой к его волосам. А Данилов меня по заду погладил. На моих губах появилась беспомощная и глупая улыбка. Андрей поцеловал меня в машине, спросил, скучала ли я по нему, спросил особым тоном, от которого у меня мурашки предвкушения по позвоночнику побежали, но на этом романтика и закончилась. Свою норму Данилов на сегодня выполнил.
Мы сидели на маленькой кухне старого деревянного дома, на стенах выцветшие обои и облезлые шкафы, на столе выщербленная посуда, от Андрея пахло водкой и колбасой, и всё равно он был самым лучшим на свете мужчиной. И то, что я чувствовала, когда обнимала его, было ни с чем несравнимо. Казалось, что я могу так вечность сидеть, лишь бы он рядом был, лишь бы обнимал вот так и принадлежал только мне. Хотя, я совсем не уверена, что он мне принадлежит, и что у него есть вообще такое желание – принадлежать мне, принадлежать одной женщине. Его жизнь, как мне думается, насыщена и интересна, без меня. Он голову повернул, и я поцеловала его в губы.
– Спать пойдём? – спросил Данилов негромко.
Я кивнула. Надеюсь, получилось не слишком обрадовано. А то стыдно немножко за себя, за своё девичье нетерпение. Но прежде чем радоваться, не мешало бы увидеть, в каких условиях мне предлагают ночевать. Кухня-то впечатления не производит. Но все оказалось не так плохо. В небольшой комнате с минимумом мебели вполне добротная дубовая кровать у окна, застеленная чистым постельным бельем, и что самое удивительное, подушки выглядели пышными и привлекательными. Так и хотелось прилечь. Сразу вспомнилось, который час и как я совсем недавно лезла через забор в саду сестры. Насыщенный день.
Данилов щелкнул допотопным выключателем с рычажком, и свет в комнате погас. Ко мне подошел, положил руки мне на плечи, а у меня дыхание сбилось. А Андрей наклонился к моему уху и проговорил:
– Ты сегодня так смотрела на меня, разве я мог удержаться? И не проучить тебя?
Я нервно рассмеялась.
– Ты учить меня собрался?
– Да. – Его ответ был лаконичен и решителен, что лишь распаляло воображение. Данилов целовал мою шею, прижимался к моей спине, а руки уже забрались под мою футболку и гладили живот. У меня сбилось дыхание, и мысли путались. Темнота, чужой дом, непривычная атмосфера деревенской романтики и любимый мужчина рядом. Любимый, которого не следовало бы так запросто подпускать к своему телу, неплохо было бы вспомнить о его неприглядных поступках и ещё более изощрённых замыслах, в которых я пока не могла разобраться. Но я таяла в его руках, не в силах противиться его, да и своему желанию.
– Андрюша…
– Урок номер один, – проговорил он мне на ухо, не позволив мне повернуться к нему лицом, хотя я собиралась его поцеловать, прямо горела от желания его поцеловать. – Никогда мне не ври.
Интересно, как он себе это представляет? Странные всё-таки мужчины существа…
Я глаза закрыла, голову на его плечо откинула и ждала, что ещё он скажет и потребует. Кстати, в данный момент я на всё согласна.
– Лиля, ты слышишь меня?
Я кивнула.
– Хорошо. Урок номер два: никогда не говори мне, что мне что-то показалось. Мне никогда ничего не кажется. Особенно, если это касается всяких мэров, и, вообще, чужих мужиков рядом с тобой.
Тоже странное утверждение. Если уж смотреть на ситуацию с такого угла, то это как раз Данилов в роли «чужого», я его всего несколько недель знаю, а Лёшку десять лет. Но я опять же промолчала, когда Андрей меня целовал: он был главным и важным, а не то и не тот, кто был в моей жизни совсем недавно и занимал определённое место.
– Три, – выдохнул он мне на ухо, и у меня без всякого преувеличения мурашки по коже побежали, огромные, просто затрясло. – Решения всегда принимаю я, просто потому что я мужчина. Я не потерплю твоих тайных замыслов, даже для общего блага. Ясно?
У меня вырвался судорожный вздох, признак моего не то чтобы несогласия, но попытки объясниться.
– Андрюш…
– Ты меня поняла?
К чему он, вообще, всё это говорит? Больше похоже на пункты брачного договора.
У меня не было и минуты на обдумывание ответа, пришлось снова кивнуть. Я понимала, что другого варианта у меня нет. Даже если я против, даже если я не согласна и хочу настоять на своём, он не даст мне этого сделать. Я ладони на его руки, которые неспешно гуляли по моему телу, положила и поняла, что ни в чём возражать не стану. Даже если и хочу, то… не хочу. Странное ощущение.
Я снова сделала попытку повернуться к нему, решив, что на этом требования закончились, но куда там! Меня удержали в этом положении, хотя я уже прекрасно чувствовала, что кое-кто не на шутку возбуждён, но мужское упрямство и гордыня не позволяли просто схватить меня и повалить на постель. Необходимо было проявить себя до конца, и показать мне насколько нелегко мне придётся в будущем с таким упрямцем.
Серьёзно? В будущем?!
– Четыре, – выдохнул он мне прямо в ухо, и я почувствовала, как его губы раздвинулись в улыбке. – Научись говорить мне «да».
– Тебе это быстро надоест.
– Это зависит от того, какие вопросы я тебе буду задавать. И что предлагать.
Его руки, наконец, ослабли, я смогла повернуться и поцеловала его. Потом шепнула между поцелуями, поддразнивая:
– Да. Да.
Кровать оказалась мягче, чем я ожидала. Данилов повалил меня на неё, и я просто утонула в пуховой перине. И почувствовала настоящее блаженство. Забыла, что это чужой дом, забыла, что меня совсем недавно заставили лезть через забор и прыгать в крапиву, важнее было, что всего пару минут назад мне пообещали счастливое будущее. А я не понимала своей беспочвенной радости по этому поводу. Любовь с первого взгляда, в существование и долговечность которой я никогда не верила; мужчина, к которому следовало бы присмотреться повнимательнее, а не верить слепо каждому его слову, и уж тем более доверять ему свою жизнь – как всё это вошло в мою жизнь, и почему я готова поверить? Сама себя не узнаю.
Данилов целовал меня пьяными глубокими поцелуями, после которых реально верилось, что он скучал. Он не медлил, не выжидал, он налетел меня, как ураган, видимо, утомлённый собственными уроками, и переполненный нетерпением, пытаясь доказать мне, что на всё, о чём говорил и просил меня, имеет право. Я и не спорила, а все мои внутренние противоречия и сомнения, были моим личным делом, и мне предстояло разобраться в этом самой, потом. Потому что сейчас важнее был он. Я, мы. Я отдавалась ему всей душой и телом, как всегда впрочем. Это было особенностью секса с ним. Если с другими я порой забывала о чувствах и искренности, выдвигая вперёд меркантильный интерес, то с Андреем притворяться не получалось. У меня внутри всё дрожало от возбуждения, когда я прикасалась к нему. Целовала, ласкала, когда чувствовала его пальцы, которые судорожно сжимались, забирая мои волосы в кулак; его ладонь на своём затылке, которая уверено направляла меня и задавала темп. Собственные стоны порой смущали, но сдержать их было невозможно. Я целовала, царапалась, кусалась, что-то шептала ему, а иногда он сам начинал задавать вопросы, ненужные и не вовремя, как мне казалось, но я что-то говорила в ответ, и иногда даже замечала улыбку на лице Данилова: то ли он был доволен моим ответом, то ли радовался, что я совершенно собой не владею, и это, без сомнения, его заслуга. Но это пьянящее чувство подчинения и довольства этим, когда тобой владеет мужчина, и ты доверяешь ему себя, понимая, что в тебе нет сил на сопротивление, да и желания противиться нет. Ты отдаёшь ему себя всю, без остатка, не зависимо от того, что он попросит, ты на всё согласна.
