Текст книги "Тайна, покрытая глазурью (СИ)"

Автор книги: Екатерина Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Мы устроились в стороне ото всех, в плетёных креслах, с тарелками в руках, и наблюдали за происходящим. Гости пили, ели и веселились, без конца поздравляли Олега, кто-то разговаривал в сторонке, не обращая внимания на веселье вокруг, Севастьянова, кажется, всерьёз решили споить, а Горин что-то обсуждал с Олегом, причём был мрачнее тучи. На меня не смотрел, но я знала, что разговор идёт обо мне и Андрее. От этого было неуютно, я время от времени кидала на Данилова осторожные взгляды, но он был на удивление спокоен, и вроде бы даже не особо хотел здесь присутствовать. Правда, вопросы задавал про гостей, видно, от скуки. Но один раз я всё-таки заметила его взгляд, направленный на Лёшку. Андрей понял, что я его поймала, и тогда уже спросил:

– Он?

Я намеренно от Алексея Дмитрича отвернулась. Но отнекиваться не стала.

– Он. Не обращай внимания.

Андрей усмехнулся, неизвестно из-за чего развеселившись.

– А это его жена?

Мне всё-таки пришлось посмотреть в ту сторону. Галка нам бокалом отсалютовала, а мне захотелось через всю комнату послать её куда подальше.

– Он, действительно, скрывать не умеет. Как он, вообще, в политике оказался? У него же на физиономии всё написано.

– Не знаю, не я его туда определила.

– Не злись, – шепнул Андрей.

Я отвечать не стала, отвернулась от него и закинула ногу на ногу. Смущающая ситуация, да и весь вечер в целом, начали меня утомлять. Я следила взглядом за Севастьяновым и его женой, лицо прокурора за прошедший час нисколько не просветлело, и надежды это не внушало.

– Что это за унылый тип?

Я от этого вопроса немного дёрнулась, и неохотно пояснила:

– Новый прокурор города.

– Столичный?

– А ты откуда знаешь?

– Догадался. Он в этой компании не ориентируется, и посматривает на всех с прищуром. Видно, в уме статью каждому подбирает.

– Андрюш, какую ещё статью?

Он усмехнулся.

– Я шучу, малыш.

– Хорошие у тебя шуточки.

– Та блондинка кто? – Он кивнул на Светку Разумовскую.

– Подруга Лизы, у неё своя сеть продуктовых магазинов по области. А тот толстый – её муж.

– Он с твоей сестры глаз не сводит.

– С неё все глаз не сводят.

– Ага. – Андрей приложился к бокалу с виски. – Кроме меня и горе-мэра. А вот зять твой странный.

– Почему?

– Он тоже смотрит на тебя, а не на жену. Постоянно.

Я на Олега посмотрела, затем неискренне фыркнула.

– Глупости. Это он тебя разглядывает.

– А меня чего разглядывать?

– Ну, ты у нас зверь редкий, почти диковинный. Появился, и всех женщин смутил.

– Я хорошо выгляжу?

– Глаз не оторвать, – сказала я и рассмеялась. – И костром от тебя несёт. Сразу просыпаются первобытные инстинкты.

Данилов посмотрел на меня с прищуром.

– Первобытными инстинктами мы займёмся чуть позже. – За руку меня взял, потом поднёс её к своим губам. Я засмотрелась в его глаза, и не сразу поняла, что он на публику играет. Лёшка наблюдал за нами через комнату, и у меня неприятно закололо под ложечкой от его взгляда. – Ничего, если я тебя оставлю ненадолго? Пожалуй, воспользуюсь ситуацией и заведу нужные знакомства. Вдруг пригодится?

– Иди, только помни, что почти все женщины здесь с мужьями.

– Фу, сладкая, как не стыдно ревновать? Я весь твой.

– Запомню, – пробормотала я себе под нос. А когда Андрей отошёл, тоже поднялась и направилась в сад, проверить, накрыли ли там стол. Вечер был тёплым, безветренным, самое то для ужина на свежем воздухе. Некоторые гости уже были в саду, я улыбалась всем, кого видела, подошла к столу с закусками, на глаз пытаясь определить качество приготовленных блюд.

– Лиля Германовна, шампанского?

Я посмотрела на знакомого бармена и милостиво кивнула. Потом негромко проговорила:

– Серёжа, следи за женой мэра, разбавляй её вино.

Он коротко кивнул, даже не удивился моим словам. Я это оценила и добавила:

– Спасибо.

Я отошла от стола и сразу оказалась рядом с сестрой. Лиза залпом допила вино и поставила пустой бокал на стол.

– И почему тебе так везёт, сестрёнка? – задала она вопрос, на который у меня ответа никогда не находилось. – Что не мужик, то проблема.

Я спорить с ней не стала, вместо этого довольно флегматично поинтересовалась:

– И какая проблема с Андреем?

– Хватит придуриваться. Он слишком хорош для нашей местности. – И на меня такой взгляд устремила, что реально не по себе стало. И мой взгляд сам собой заскользил по гостям, отыскивая любимого. Он нашёлся рядом с Олегом и Нефёдовым, банкир что-то рассказывал, а он усмехался.

– А он и не из нашей местности, Лиза. Для Москвы в самый раз.

– Ага. А здесь он чего трётся?

Я разозлилась.

– Может, хватит уже? Занимайся своим мужем.

– Своим-то я займусь. А вот кто за Гориным присматривать будет? Или доверим это Галке? Он с её подачи наворотит дел-то.

Я на сестру посмотрела.

– Тебе не надоело думать за других?

– В том-то и дело, что надоело. Но вы все слишком заняты, у вас личная жизнь. Любитесь, расходитесь, сходитесь, а тут коршуны из Москвы слетаются, один за одним. Как жить, а?

– Хватит, – сказала я. Получилось резче, чем я планировала, но извиняться не стала. Оставила её одну и направилась к бассейну, очень хотелось остаться одной хотя бы на пару минут. На ходу оглянулась, чтобы удостовериться, что у Андрея всё в порядке, и ускорила шаг.

У бассейна никого не было, что порадовало. Я как только за пышным кустарником скрылась, так и вздохнула. Остановилась, голову закинула и стала смотреть на небо. Я ненавидела такие вечера. Когда все собираются, чтобы понаблюдать за другими. Когда Лизка из себя менталиста строит. Всё-то она видит и всё-то понимает.

За углом дома мелькнула тень, я посмотрела в ту сторону, но знала, что переживать не стоит, это Аркадий Николаевич вокруг бродит и за всеми присматривает. Так он понимал свою работу. Я прошла ближе к воде, присела на шезлонг, и вздохнула, когда услышала за своей спиной голос.

– Давай уедем.

Я слабо усмехнулась, головой покачала, а Горин присел на корточки и лбом мне в спину упёрся.

– Лиля, не поступай так. Ты думаешь, я не знаю, зачем ты это делаешь? Давай уедем, – он руки на мои бёдра положил и сжал их. – Плюнем на всё и поедем на дачу. Вот увидишь, завтра ты проснёшься и думать забудешь о своих обидах.

– Я не обижаюсь на тебя, Лёша. И никуда с тобой не поеду.

– Девчонка глупая. – Он вздохнул. – Я же всё делал, как ты хотела.

– Замолчи.

– Всё для тебя.

– Разве?

Он целовал мою спину, я чувствовала прикосновение губ сквозь тонкую ткань платья, ладони поднялись по моему животу к груди, я хотела подняться, но он не позволил.

– Ты же понимаешь, как это глупо, – сказал он. – Если ты думаешь, что я просто отдам тебя этому типу… Тебе не такой мужчина нужен.

Я оттолкнула его руки и всё-таки поднялась.

– Вот именно, – гневным шёпотом сказала я. – Мне нужен мужчина, а не чужой муж. И встань с колен, ты пьян. – Я платье поправила. – Лучше следи за женой. Эта идиотка уже напилась, что она при Севастьянове ляпнуть может – неизвестно.

– Пусть об этом Лиза заботится, это была её гениальная идея. – Алексей Дмитрич нехорошо усмехнулся. – Ей ведь так хочется всё держать под контролем.

Горин пересел на шезлонг, а потом и вовсе развалился на нём. Я смотрела на него сверху, а когда он руку ко мне протянул, по этой самой руке его ударила. Он всё-таки был пьян. Со стороны не слишком заметно, но уже начал заговариваться.

– Ты с ним спишь? – Я не ответила, руки на груди сложила, принимая вызывающую позу. А он с огорчением кивнул. – Спишь. И как? Он лучше меня?

– В некоторых вещах, – сказала я, пытаясь его уколоть.

– Это в каких же?

Я долго смотрела на него, потом сказала:

– Он не уходит после секса к жене.

Лёшка поморщился.

– Я не к ней ухожу, ты же знаешь.

– Знаю. Ты уходишь к своей карьере. Не дай Бог тебя утром у моего дома увидят.

Он снова ко мне руку протянул.

– Лиля, не бросай меня, а?

Я глаза закатила, не в силах выносить это пьяное нытьё.

– Прекрати, пожалуйста. Что ты мне сердце рвёшь?

– А оно рвётся?

– Лёша, ты иногда бываешь невозможен. В который раз мы это обсуждаем?

– Но ты каждый раз ко мне возвращаешься. А я тебе прощаю, заметь.

Я руками развела.

– Ещё бы ты меня не прощал!..

– Да, прощаю! – вдруг повысил он голос. – Потому что люблю тебя, дуру! Это ты всю жизнь нам обоим поломала.

– Опять двадцать пять, – проговорила я в сторону. – Я не виновата в том, что ты спьяну трахаешь всё, что шевелится. Вот тебе и результат: жена-алкоголичка и притом дура.

– Не такая уж она и дура.

– Серьёзно? Так что ты от меня хочешь? Иди к ней, и живите счастливо!

Он с шезлонга поднялся, при этом покачнулся, и едва вместе с ним в бассейн не свалился. Но когда выпрямился, глаза горели непримиримым огнём.

– А ты с этим будешь, да?

Я ему с готовностью и ехидством поддакнула.

– Да, и буду очень счастлива.

– Как же. Ты не умеешь быть счастливой, – выдохнул он мне в лицо. Покрутил рукой у своего виска. – У тебя мозги вверх тормашками, ты же не можешь жить, как нормальная баба. Ты всё самокопанием занимаешься.

Я встала в позу, упёрла руки в бока, хотя его слова и тон задели за живое.

– Может, потому что я не баба?

– Конечно, ты у нас бизнес-вумен хренова! О чём мечтаешь, сам дьявол тебя не разберёт. – Он нехорошо усмехнулся. – Скоро своими тортиками президента кормить будешь.

Я нахмурилась и пожелала ему:

– Иди к чёрту!

– А разве я не прав? – Лёшка схватил меня за руку и снова к себе развернул. – Скажи: не прав? И, может, жена у меня не академик, зато понимает, что мужику нужно: дом и дети. А не твои дурацкие кексы и амбиции.

– Отпусти меня, – потребовала я. – Отпусти, а то закричу.

– Кричи. – Горин развернулся и даже рукой взмахнул, призывая меня осуществить угрозу. – Кричи. Пусть все знают, пусть прибегут. Этот твой Казанова столичный примчится и даст мне в морду, а я расскажу ему…

Больше я ждать и слушать не стала, и съездила ему по физиономии, от всей души. Лёшка от неожиданности отступил, пальцы разжал и схватился за щёку. А я направилась по газону обратно к навесу.

– Лиля! – раздалось мне вслед. – Лиля, ну прости!

– Идиот, – проговорила я, не оборачиваясь. За кустом наткнулась на Халеменчука, который встретил меня бесстрастным выражением на лице. Я прошла мимо, села за первый же столик и попросила вина. Выпила залпом.

Господи, какой идиот!

Инцидент постарались замять. Алексей Дмитрич вернулся к гостям минут через десять, с влажными волосами и всклокоченный. На меня не смотрел, и я его предпочла не замечать. Хотя, краем глаза видела, как Лиза, отведя дорогого гостя в сторонку, схватила его за подбородок, разглядывая отметину от моей ладони на его щеке, и что-то принялась выговаривать. Я не сдержала мрачной усмешки. Пусть, пусть мозги ему вправит.

Андрей подошёл, руки мне на плечи положил, потом наклонился и шепнул:

– Всё хорошо?

– Да. – И решила похвастаться, правда, с ноткой грусти: – Я справилась сама.

– Ну и молодец, – похвалил он меня. – Принести тебе эклерчик?

Я поневоле улыбнулась.

– Не хочу, Андрюш.

– Хочешь, уедем.

– Нет, мне ещё нужно здесь побыть.

Горин глянул на меня через плечо, а я почувствовала, как напряглись руки Андрея на моих плечах. Я голову подняла, чтобы в лицо ему посмотреть, и поняла, что он наблюдает за Лизой и Лёшкой. Пришлось взять его за руку. Он удивился, глаза опустил и тут же мне заулыбался.

– Не переживай, сладкая. Он того не стоит.

К тому моменту, когда стали разъезжаться гости, я уже настолько замоталась, что потеряла всех из вида. И Андрея, и Лизу, и Горина с Олегом. И мне даже не было интересно, куда все запропастились. Галка с Соней успели повздорить, и я мысленно перекрестилась, когда Солдатова села в машину и отчалила. А вот жена Горина устроилась в кресле в саду и только следила за мной нетерпимым взглядом, видимо, злилась за пощёчину, что я её мужу отвесила, а сама Галка не знала, за что именно. Наверное, это её больше всего и злило – она снова осталась за бортом и просвещать её никто не торопился.

– Эй, паренёк, принеси-ка мне вина.

Я осуждающе головой качнула, когда она крикнула официанта, но спорить не стала, просто прошла мимо. В гостиной шла уборка, на меня оглянулись, а я прошла мимо наёмного персонала, не понимая, куда хозяева подевались. Потом услышала голоса на веранде. Шаг замедлила, остановившись в полумраке коридора.

– Не нравится он мне, – услышала я голос сестры. Я почему-то подумала, что она об Андрее говорит. Но прозвучала фамилия Севастьянова. – И жена у него странная до ужаса. Училка она и есть училка.

– Только я вас прошу, давайте быстро и по-хорошему, – проговорил Горин устало. – Мне недосуг ещё и с этим разбираться. И, вообще, не впутывайте меня.

– Ты у нас занятой, да? – съязвил Олег.

– Нет, он у нас честный.

Я усмехнулась, слушая их, потом прошла мимо открытой двери на веранду. Меня без сомнения заметили и замолчали, проводили взглядами. А вот я даже взглядом этих заговорщиков и интриганов не удостоила. За угол завернула и вдруг увидела Андрея. От неожиданности даже споткнулась. Остановилась, глядя на него в полной растерянности, и понимая, что отсюда тоже всё прекрасно было слышно. А Андрей сидел, точнее, почти лежал в кресле, вытянув ноги и сложив руки на животе. Я оглянулась, не зная, как поступить. По-хорошему, вспомнив о родственных чувствах, стоило бы поспешить к сестре и предупредить, но я вместо этого сделала шаг, к Андрею присмотрелась и только тогда поняла, что у него глаза закрыты. От облегчения даже улыбнулась. Подошла к нему и присела рядом на корточки, дотронулась до его руки.

– Андрюша, – позвала я негромко. Щеки его ласково коснулась, а он тут же встрепенулся, глаза открыл и на меня посмотрел непонимающе, потом снова в кресле обмяк и даже зевнул.

– Сладкая… Все разъехались?

– Почти. А ты уснул в кресле. Пьяный?

Он нос наморщил.

– Есть немного. Меня ваш банкир споил.

Я поднялась и потянула его за руку.

– Пойдём, я провожу тебя до гостевой комнаты.

– Хочешь здесь остаться?

– Поздно ехать, к тому же мы пили оба.

Данилов поднялся и сгрёб меня в охапку, быстро поцеловал. От него действительно сильно пахло виски, а губы были тёплыми и податливыми. Но я всё равно отстранилась.

– Пойдём.

Я сама его обняла, и мы так прошли мимо веранды. За нами снова наблюдали, обеспокоенно, я тоже к Андрею присмотрелась, но он даже головы в ту сторону не повернул. На меня смотрел и пьяно улыбался, потом сделал попытку поцеловать. Я на быстрый поцелуй ответила, а за его спиной показала родственникам кулак. Так меня подставить!

Данилов уснул тут же, как только лёг. Я смотрела на него, пока одежду, им разбросанную, складывала, а думала о сестре. О том, что она опять задумала. Даже мелькнула мысль пойти к ней и попытаться поговорить. Попросить, что ли, чтобы прежде чем что-то сделать, подумала раз сорок, а не семь. Но настроение ещё и с Лизой отношения выяснять, никак не было. Мне Горина за глаза хватило. Поэтому дверь поплотнее прикрыла, приняла душ и легла, придвинувшись к Андрею. Он рукой меня обнял, вздохнул, а я улыбнулась в темноте. Потом поцеловала его в подбородок. А себе приказала не прислушиваться к тому, что происходит в доме, и засыпать.

Утром я проснулась от того, что кто-то на меня навалился, и стало трудно дышать. При этом, я даже сквозь сон понимала, что это не Андрей, его я чувствовала рядом. Глаза открыла и вздохнула, всё ещё находясь в полусне, глаза потёрла.

– Денис, – проговорила я негромко, – что ты делаешь?

Дениска голову от моей груди поднял, посмотрел на меня и улыбнулся совершенно невинно.

– Ты проснулась?

– Ещё бы я не проснулась, – проворчала я. Покосилась на Данилова, который тоже завозился под одеялом, а вздохнул совершенно несчастно. – Слезь с меня.

Дениска скатился ко мне под бок, а на Андрея посмотрел с любопытством.

– Это кто? Твой новый муж?

Не смотря на то, что я ещё до конца не проснулась, я от смеха фыркнула и взъерошила мальчишеские вихры на макушке.

– Что ты выдумываешь? Какой новый муж? – Потом на локте приподнялась. – Который час?

– Уже поздно. Я же проснулся.

– Ты в семь просыпаешься.

Андрей глаза открыл, голову от подушки приподнял, а Дениска предпринял попытку от его взгляда ускользнуть, спрятавшись за меня. Данилов же на меня смотрел и молчал. Я улыбнулась и объяснила:

– Восемь утра, у тебя похмелье, мы у моей сестры.

Он со стоном повалился обратно на подушку, лицо руками потёр, а Дениска ко мне придвинулся и за шею обнял. Кажется, брюнет его больше не интересовал.

– Блинчики? – с надеждой проговорил он.

Я нос наморщила, потом поцеловала его в щёку и шёпотом предложила:

– Разбуди маму.

– Ну-у.

– Что «ну»?

– У неё не вкусно.

Я в детские умоляющие глаза смотрела и улыбалась.

– Подлиза.

Андрей снова приподнялся, теперь уже с единственной целью – увидеть ребёнка. На мальчика посмотрел, брови вздёрнул.

– Это кто?

Я заставила племянника подняться с пола и представила:

– Это Дениска. – Взглянула на него, ожидая, когда он вспомнит о воспитании. Тот вспомнил и поздоровался.

– Привет, привет, – отозвался Данилов. – Тебе чего не спится?

– Уже утро!

От воодушевлённого выкрика я даже поморщилась.

– Денис, не кричи так.

– Ты сделаешь мне блинчики? – завёл ребёнок снова. – И какао!

– Няня где?

– В комнате убирается. А мама с папой спят, у них дверь закрыта.

Андрей лёг и вполголоса посетовал:

– Предусмотрительные товарищи.

Я на него оглянулась, а племянника за ухом потрепала.

– Иди вниз, я спущусь через пятнадцать минут.

Дениска подозрительно прищурился.

– Обещаешь?

– Клянусь, – торжественно произнесла я, и подтолкнула мальчика к двери. А когда он вышел, к любимому повернулась. Наклонилась и легко поцеловала его в губы. – Прости.

Глаз он не открыл, но улыбнулся.

– Ты любишь племянника, – сказал Андрей.

– Люблю, – созналась я. Спросила шёпотом: – Голова болит?

– Да вроде нет. Но как чугунная. – Он приоткрыл один глаз. – Я был настолько пьян, что пришлось остаться здесь? – Я кивнула. Данилов озабоченно нахмурился. – Буйствовал?

Я решила удивиться.

– А ты обычно буйствуешь?

Он со вздохом признался:

– Бывает.

– На этот раз обошлось.

– Да? Это хорошо.

– Ты заснул в кресле.

– Сколько же я выпил?

– Не вини себя. Нефёдова ещё никто перепить не сумел.

Эти слова Андрея, кажется, успокоили. Он на постели вытянулся, руки за голову закинул и снова глаза закрыл. А я решила, что мне пора вставать, то, что ребёнок голодный, покоя не давало. К тому же, зная, что я в доме, Дениска откажется от любой предложенной еды, кроме блинчиков и какао.

– Лиля.

Я обернулась, не успев закрыть за собой дверь ванной комнаты.

– Ты красивая.

Данилов по-прежнему лежал с закрытыми глазами, на меня не смотрел, и, кажется, собирался задремать, но его слова всё равно заставили меня улыбнуться, вполне искренне.

Через три дня Андрей уехал в Москву. Сказать, что я была расстроена этим, значит, ничего не сказать. Я была опечалена, растревожена, мне хотелось найти любой предлог, чтобы его задержать рядом с собой. Но делать я этого не стала, сочла, что это неправильно и меня точно не украсит. Я отпустила Данилова. Провела с ним три последних дня, практически ни на что не отвлекаясь, даже на работу. Не общалась с родственниками (если честно, после празднования дня рождения никакого желания не было), даже не вспоминала о Горине, всё своё внимание сосредоточив на любимом мужчине, который собирался уезжать. Как оказалось, это гораздо сложнее – отпускать. Тем более, отпускать со спокойной душой. Спокойствием и не пахло. Я нервничала, расстраивалась, но заставляла себя улыбаться.

– Я приеду совсем скоро, – обещал Андрей. Я кивала, говорила себе, что сомневаться в его словах не могу, но в то же время настраивала себя на испытания.

Но надо сказать, что он не пропал, звонил мне каждый день, и мы вели долгие телефонные беседы. Как в юности. Я расспрашивал его о московских делах, стараясь не осаждать его вопросами о дате приезда, хотя душа была не на месте. Мне всё время казалось, что в столице Андрею куда интереснее, чем в нашем маленьком городке. И это, конечно, было правдой. Там его жизнь, дела и работа, друзья и семья. Ведь должна быть у него семья, хоть какая-то. Правда, он со мной об этом не говорит.

Когда он уехал, у меня появилось время подумать о наших отношениях. Именно о том, что Данилов не особо разговорчив и открыт, но в то же время, я говорила себе, что это не повод для настороженности и подозрений. Мужчины, вообще, не слишком любят откровенничать. Многие почему-то стесняются говорить о своих заботливых мамах и младших сестричках, в которых они души не чают. Может, и Андрей из таких? К тому же, мы не так давно знакомы, чтобы требовать от него деталей и каких-либо клятв. У нас просто роман.

Без всяких «просто». У нас роман. Самый настоящий, бурный и растревоживший мою душу.

И я по нему скучаю.

– Скучаешь? – он спрашивал об этом с ноткой самодовольства.

– Зачем ты спрашиваешь? Чтобы мне еще хуже стало?

– Я скоро приеду, сладкая. Потерпи.

– Я терплю, – говорила я ему, а про себя добавляла, что не только терплю, но и пытаюсь привыкнуть. Ждать его.

– Я, конечно, не удивлена, – говорила мне сестра. – Такого красавца можно подождать. Вопрос в том, чего ты в итоге дождешься? – И смотрела на меня, как на круглую дуру, которая не в состоянии понять сложность ситуации.

Обсужать это я еще была не готова, поэтому зачастую отмалчивалась, хотя Лиза, надо признать, становилась все настойчивее и настойчивее. Я знала, чего она добивается и к чему ведет, но своей разумностью и покладистостью радовать ее не спешила. Я была зла на Горина и совершенно не собиралась этого скрывать. О чем сестре и сказала.

Лизка только ухмыльнулась.

– Он ревнует, а ты еще и жалуешься.

– Пусть он жену свою ревнует, – подсказала я, пылая от раздражения.

Лиза подалась вперед, ближе ко мне, и проникновенно проговорила:

– Лиля, будь умнее.

– Это в каком же смысле?

– Сама понимаешь. – Лиза выглядела недовольной, мое упрямое отрицание ее раздражало. – Все равно твой заезжий принц здесь не останется. Сколько может длиться роман на расстоянии? И к кому ты тогда пойдешь?

– К кому?

– Я тебя сейчас тресну, честное слово! Все равно же к Горину придешь раны зализывать.

– Не приду. Он мне надоел.

Лиза в мое лицо уставилась, взгляд был обеспоенный и осуждающий одновременно.

– Прекрати.

– А что? Сколько это уже длится?

– Он мэр, Лиля.

– Плевать.

В общем, наши разговоры в последнее время, все как один заканчивались если не ссорой, то глобальным недопонимаем. Я могла думать только об Андрее, а Лиза об отвергнутом мною Алексее Дмитриче. Беспокоило ее это сильно. И ко мне она присматривалась с неудовольствием. А уж если попадала наш телефонный разговор с Даниловым, ее откровенно перекашивало.

– Неужели он так в постели хорош, что ты обо всем на свете позабыла?

Я лишь плечами пожимала, и предпочитала не отвечать на провокационные вопросы.

С Алексеем Дмитричем встретилась в Горадминистрации, привезла пирожные на встречу с многодетными семьями, наблюдала за тем, как накрывают столы для чаепития, очень надеялась, что смогу улизнуть до того, как господин мэр появится поблизости, но не повезло. Горин появился в зале и сразу на меня уставился. С минуту оставался в стороне, раздумывая, стоит ли со мной заговаривать, но, видимо, благоразумие проиграло.

– Поговоришь со мной?

– Не думаю, что это хорошая идея, – призналась я честно.

Он по сторонам огляделся, опасаясь быть подслушанным. Потом даже отвернулся от меня, стоял, сунув руки в карманы брюк, наблюдал за суетившимися официантами. Игра в конспирацию меня забавляла, и я на Лешку косилась, следя за выражением на его лице.

– Я тогда наговорил тебе лишнего. Прости. Я был пьян.

– Ты не был пьян, – возразила я. – Ты был зол.

– И это тоже. Но удивляться здесь нечему.

– Правда?

Он голову опустил, видно было, что томится, потом все же взял меня за локоть и отвел в сторону, подальше от чужих глаз. Я сама не заметила, как оказалась зажатой в угол, а Горин упер в меня требовательный взгляд.

– Скажи мне правду.

– Я уже сказала тебе правду, Леша, – негромко и нравоучительно проговорила я. – Давай не будем все усложнять.

– Ты специально все портишь, – обвинил он меня. – Ты просто искала повод.

– Может быть. Но Андрей к этому никакого отношения не имеет.

– Конечно!

Я плечами пожала, показывая, что мне абсолютно безразлично – верит от мне или нет.

– Мне пора заняться своей жизнью, тебе так не кажется?

– Замуж выйти?

– И это тоже.

Алексей Дмитрич пренебрежительно усмехнулся.

– Замечательно.

– А чему ты удивляешься?

– Я не удивляюсь, я злюсь. И моя злость оправдана, ты не находишь?

Я не смотрела ему в лицо, уперлась взглядом в узел его галстука, а от Лешкиных слов все-таки стало горько. Я руку подняла и коснулась его груди.

– Мы просто не совпали по времени. Это, на самом деле, обидно.

– Глупая ты. И делаешь очередную глупость.

– Не знаю. Время покажет.

Я протиснулась мимо него, хотела уйти, но его следующие слова заставили обернуться.

– Что ты о нем знаешь?

Я, наконец, встретила его взгляд. Головой покачала.

– Не вздумай, Леша.

– Он мне не нравится.

– Главное, что он нравится мне.

Горин усмехнулся.

– Лиля, мы вместе десять лет. И, поверь, я знаю, что это не главное.

Я обеспокоенно смотрела ему вслед, как он поднимается по широкой лестнице, а попадающиеся ему встреч сотрудники здороваются или пытаются привлечь его внимание к своим делам и проблемам. Его желание узнать о сопернике какую-нибудь неприглядную деталь, не могло не беспокоить. Зная Лёшкину дотошность и злопамятность.

Был в моей жизни человек, который любил повторять, что к неприятностям лучше быть всегда готовым. И я не раз убеждалась, что он был прав. Помедлишь, застесняешься, поостережёшься, не зная, хочешь ли ты знать правду, а потом жалеть будешь. Что вовремя не опомнился. К тому же, я побоялась, что Горин меня опередит, и после нескольких дней раздумий, отправилась на поклон к своему бывшему однокласснику, который работал в прокуратуре. У него и фамилия для работы в полиции подходящая – Калашников. С Димкой мы дружили со школьных лет, тогда он был упитанным кудрявым подростком, который постоянно жевал бабушкины пирожки и меня угощал. Не скажу, что мы были лучшими друзьями, но жили в соседних дворах и частенько вместе ходили в школу, развлекая по дороге друг друга болтовнёй ни о чём. Сейчас виделись не часто, Димка был глобально занят на своей суперважной работе, дома его ждала жена и маленькая дочка, а я его, при необходимости, вылавливала в кабинете и коридорах прокуратуры. Кстати, его присутствие на рабочем месте было скорее исключением из правил, даже если я предварительно звонила и просила меня дождаться, он мог об этом позабыть и уехать по делам. Поэтому нужно было набраться терпения, желая встречи с ним. Вот и сегодня пришлось посидеть на неудобном жёстком кресле в коридоре, у двери его кабинета, не менее сорока минут, прежде чем я увидела Калашникова, который легко вбежал по ступеням лестницы, свернул к своему кабинету, но на меня даже взглянул, видимо, привыкший к постоянным посетителям. Он подошёл к двери, достал из кармана ключ, а я голову закинула наверх, заглядывая в его лицо, и поражаясь чужой задумчивости и сосредоточенности.

– О чём ты думаешь?

Димка глаза опустил, в лицо моё уставился, и совершенно серьёзно, ничуть не удивившись моему присутствию под дверью его кабинета, ответил:

– Ни хрена мне повышения не дадут. Три висяка за месяц.

Я вздохнула, искренне сочувствуя чужой загруженности. С кресла поднялась и прошла за ним в кабинет. Узкий, тесный и пыльный.

– Тебе нужно было послушать бабушку и стать нотариусом, – сказала я ему. – Не зря же говорят: бабушка плохого не посоветует. Жизнь бы твоя была куда спокойнее, богаче, всё с той же пылью и количеством бумаг. – Я взяла с края стола увесистую папку и сдула с неё пыль.

Димка чихнул и ткнул в меня пальцем.

– Положи на место, это секретная информация.

Я недоверчиво фыркнула.

– Ну конечно. Кто тебе доверит секретные сведения?

– А ты чего пришла? – вдруг опомнился он.

Я протянула ему пакет с выпечкой.

– Подкормить тебя решила.

– Да? – Калашников в пакет заглянул, носом повёл и немного подобрел. – Садись.

Я присаживаться не спешила, берегла светлую юбку, зато руку в бок упёрла, принимая вызывающую позу.

– Благодарю. Как Света с Алькой?

– Хорошо. Мечтаю отправить их на выходные к тёще.

– Какой любящий муж, обалдеть. – Я недолго наблюдала за тем, как он примеривается к кексу, потом сказала: – Дима, ты можешь собрать информацию об одном человеке?

– Каком? – отозвался он с набитым ртом, и сейчас как никогда стал похож на того парнишку, моего школьного друга, каким когда-то был.

– Он не местный, из Москвы.

– Из Москвы… – потянул Димка задумчиво, почесал за ухом. – Ну, постараюсь. А очень надо?

– Очень, – кивнула я со всей ответственностью, и для весомости добавила: – Я влюбилась.

Калашников моргнул.

– В москвича?

– Я же специально не выбирала, – решила я повредничать.

– А его ты спросить не пробовала?

– Вот что ты задаёшь дурацкие вопросы? Пробовала, конечно. Но, во-первых, мы ещё не слишком тесно и долго знакомы, чтобы он мне все подробности выкладывал, а, во-вторых, ты же знаешь Лизу, если она вбила себе в голову, что он мне не пара, то сама всё вызнать постарается. А мне нечем будет возразить.

Димка выглядел печальным, но с пониманием кивнул, руки от крошек отряхнул и придвинул к себе лист бумаги.

– Давай данные.

– Данилов Андрей, – выдохнула я. Подумала, вспоминая, и добавила: – Иванович. Семьдесят восьмого года рождения. Москвич.

Димка перестал писать, глаза на меня поднял и замер так, в ожидании. Я запнулась.

– Что? Я больше ничего не знаю.

– Лилька, ты обалдела? Знаешь, сколько в Москве Андреев Даниловых семьдесят восьмого года рождения? Где я его искать-то буду? – Он постучал карандашом по столу. – Найду какого-нибудь брачного афериста, ты же первая расстроишься.

Я уже расстроилась, если честно.

– И что делать?

– Добыть ещё что-нибудь. Место жительства или хотя бы работы.

– Он занимается недвижимостью, точнее, земельными участками. Или тем и другим.

– Вот именно, «или тем и другим». Что-то на тебя это не похоже, – сказал он после короткой паузы. – Ты, вроде, у нас девушка осторожная, а тут какой-то москвич, без роду, без племени.

– Ты ещё меня поучи. Лизки хватает.

– Да не буду я учить, – отмахнулся он. – И помогу, конечно. Если будет что-то ещё. Хотя бы, название фирмы узнай.

Пришлось уходить ни с чем. Но странно, я чувствовала облегчение. Не хотелось мне правды, не хотелось раздумий и тревог, даже если это было правильным и могло бы уберечь меня от многих неприятностей в дальнейшем. Я думала об Андрее, вспоминала его лицо и улыбку, глаза, которые он от меня никогда не прятал, и не хотела думать о том, что ему есть, что скрывать. Отмахивалась от предостережений сестры и Горина, и даже когда Димка в шутку сказал, что Данилов может оказаться брачным аферистом, в душе взбунтовалась. Даже мысль мелькнула: что мне наплевать кто он, лишь бы вернулся.