Текст книги "Тайна, покрытая глазурью (СИ)"

Автор книги: Екатерина Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Лизка сверлила меня подозрительным взглядом. Я её недоверию решила удивиться.

– Что? Я не имею права уехать? Я должна вас всех за руку держать постоянно?

– Лиля, скажи мне правду.

– Это какую?

– Насколько всё плохо?

Я подумала над ответом. Потом кивнула и коротко ответила:

– Всё плохо. Такой ответ тебя устраивает?

Лиза криво усмехнулась, обвела взглядом мою небольшую кухню.

– И что мне делать? – спросила она.

– Это ты должна решить сама. У тебя ребёнок… муж.

Она громко и неуважительно хмыкнула.

– Замечательно! Вы разобраться между собой не можете, а я должна решение принимать!

– А чего ты хочешь от меня? – удивилась я. – Лиза, твой муж не хочет работать со мной, ему нужно больше свободы… власти. Я в эту схему никак не вписываюсь. А уж как вписываешься ты – решай сама.

– А этот Зудин? – Лиза знакомо хищно прищурилась. Над её наивностью оставалось лишь посмеяться. И сказать, что привычным для неё способом решать проблемы, связанные с мужчинами, ей вряд ли придётся воспользоваться, но я опять же промолчала. Сама не знала почему так поступаю, но на такую Лизу – жадную и глупую, мне смотреть всегда было неприятно.

– Я о нём наслышана, но это всё, – соврала я. Я смотрела, как Лиза нервно ёрзает на стуле, явный признак активного мыслительного процесса у моей сестры. Она и на меня посматривала, и одновременно схитрить пыталась, не зная, как лучше поступить, чтобы непременно выиграть. Точнее, не слишком много проиграть. На чью сторону встать? И, наверное, искренне считала, что ей удаётся скрывать свои чувства и мысли.

Я даже во вкус вошла, мне интересно было, сколько это продлится и к какому выводу Лиза в конечном счёте придёт. В душе тоска и одновременно некоторое злорадное удовлетворение. Я ведь знала, всегда знала, чего следует ждать, если удача отвернётся и ситуация обострится до предела. И дело даже не в пресловутом Зудине, на его месте мог быть кто угодно другой, а то и вовсе могли обойтись без третьих лиц, но деньги, проклятые деньги делают людей жадными, они смывают грань между добром и злом, заставляют забыть о благодарности и родственных узах, и наши обострившиеся отношения с Олегом пришли к закономерному финалу, горькому и обидному. Я много раз думала о том, чью сторону примет Лиза. Сейчас мне что-то подсказывало, что это буду не я, но и не Олег. Это будет тот, кто даст и пообещает больше.

В комнате послышались шаги, потом Данилов кашлянул и снова затих. А Лиза, как охотничья собака, голову вскинула, прислушиваясь, а на меня нацелила цепкий взгляд.

– Ты что, не одна?

Я промолчала. И снова встала у неё на пути, когда Лиза вскочила, догадавшись, кто именно в другой комнате. Данилов без сомнения слышал её голос, да и попросту не мог упустить её появление из виду, но на кухне не показывался. То ли давал нам возможность поговорить без свидетелей, но скорее всего не счёл визит Лизы достойным своего внимания.

Сестра тем временем с обвинением уставилась в моё лицо и громким шёпотом поинтересовалась:

– Это Данилов? Ты с ним… ездила подумать?

Она выглядела такой решительной и разозлённой, что я поостереглась дальше стоять у неё на пути, посторонилась, и Лиза прошла мимо меня, решительно направившись в комнату. Я следом пошла. Стерпела, когда она, пройдя через комнату, рывком открыла дверь в спальню. Замерла в дверях, глядя на Андрея, устроившегося на постели с ноутбуком на коленях. Глаза на вошедшую поднял, на меня посмотрел, после чего заинтересованно вздёрнул брови.

– Что происходит?

– Я бы тоже хотела знать, – прошипела Лиза, кидая на меня убийственный взгляд, – что происходит.

По-моему, вопрос ответа не требовал. Данилов в моей постели – в шортах, домашней майке и босой – сам собой всё объяснял. Но я всё же сочла уместным изобразить некоторое смятение, и сообщил сестре:

– Кажется, я замуж выхожу.

Краем глаза заметила, что Андрей рот приоткрыл и так замер, слава Богу ненадолго, быстро смекнул что к чему, и напустил на себя серьёзный и проникновенный вид. Лиза на Данилова глянула, а потом дверь захлопнула, вновь оставшись со мной с глазу на глаз. Уставилась на меня с обвинением и шикнула:

– Сдурела?

– Я не буду с тобой это обсуждать, – отказалась я.

– А с кем, если не со мной, тебе это обсуждать? Я твоя сестра!

– Тише.

– Что – тише? Пусть слышит! Ты не можешь всерьёз заявлять мне…

– Я могу делать всё, что захочу. Я достаточно взрослая девочка.

Лиза неуверенно, но достаточно зло усмехнулась.

– Тебе поэтому на всё наплевать? Ты махнула рукой на всё из-за этого… типа? Что он тебе пообещал?

– Что будет любить меня всю жизнь, – не скрывая лёгкой иронии, сказала я.

– Не сомневаюсь! Что ещё ему остаётся? Лиля, ты же не дура, ты должна понимать!..

– Хватит! – я перебила её достаточно резко, в глаза сестре посмотрела, надеясь, что она поймёт степень моей серьёзности. – Что ты хочешь от меня услышать? Как тебе действовать? Как спасти себя? Самый лучший выход, Лиза, ни во что не вмешиваться. Я говорю тебе это, как сестра. У тебя есть своя доля, её никто не отнимет. Только мой тебе совет: не отдавай её Олегу, как бы он не просил и что бы тебе ни обещал. Даже если рухнет бизнес, останется недвижимость и предприятия, у тебя будет стабильный доход. – Я слабо улыбнулась. – У тебя самая выгодная позиция: сиди и смотри, как мы дерёмся. Мне ты сестра, ему жена и мать его сына. Тебе нечего терять. Но в жизнь мою не лезь.

– Ты идиотка, – выдохнула она, видимо, не на шутку потрясённая моей речью. – Из-за мужика…

Я смотрела на неё, что скрывать, с сожалением, давая ей понять, что не собираюсь менять своего решения. И я не идиотка, я просто женщина, а это много значит. И Лиза сильно постаралась в своё время, чтобы я об этом позабыла.

Она губы поджала, глянула на меня волком, и ринулась в прихожую. Дверью, уходя, хлопнула так, что я невольно вздрогнула. А из спальни Андрей появился. Дверь открыл и замер, привалившись плечом к косяку. Мы помолчали, после чего он сказал:

– Она успокоится.

Я сделала осторожный вдох, после чего кивнула, как можно спокойнее. Даже улыбнуться постаралась. Потом вспомнила про то, что замуж собралась, и решила изобразить смущение, хоть небольшое.

– А ты как? Дышишь?

– В смысле?

Я руками развела.

– Ну… в свете изменившихся жизненных обстоятельств.

Данилов моргнул.

– А-а. – Глянул на меня достаточно весело. – Я решил, что ты пошутила.

– Зря. Я подумала и решила, что хочу замуж. А ты мне подходишь.

Он вроде бы ахнул.

– Серьёзно?

– Да. Я тебя люблю. – Подумала и добавила, подзадориваемая ехидным взглядом любимого: – Ты хорош собой, в меру азартен, талантлив, не глуп… у тебя неплохие связи.

– Спасибо. – Данилов предпринял попытку поклониться за оказанную ему честь признания его достоинств. Я же нахмурилась, не разделяя его веселья и несерьёзности. В конце концов, мы наше будущее обсуждаем.

– Ты издеваешься?

– Нет. – Он вздохнул, шагнул ко мне и обнял. – Я не издеваюсь. Точнее, больше не буду.

Вот это ближе к истине. Я его обняла, решив, что злиться и возмущаться глупо, расстроено ткнулась носом в его плечо, снова подумав о ссоре с сестрой, а Андрей погладил меня по спине. В лоб поцеловал и тихо спросил:

– Переживаешь?

Я кивнула. А потом вдруг сказала:

– Увези меня отсюда.

Данилов голову поднял, в лицо мне посмотрел, не на шутку удивившись.

– Ты серьёзно?

А я кивнула с неожиданной решимостью.

– Да. Я сама не смогу, я побоюсь. Я буду думать… – Я неуверенно усмехнулась, спустя минуту уже не представляя, как я могу уехать из города, в котором родилась и провела всю жизнь. Желание уехать от проблем было молниеносным, обжигающим, и оно подарило ощущение свободы, пусть оно меня и напугало. Я всегда была привязана к этому городу, к семье, к своему любимому делу. Я совру, если скажу, что никогда не думала сбежать, особенно после истории с Толей, но меня всегда останавливал страх остаться одной. А если я буду не одна? Если я буду с Андреем?

Я голову закинула, чтобы Данилову в лицо посмотреть, встретилась с ним взглядом. Решение уехать должно быть совместным, мы оба должны быть в нём уверены. Андрей голову опустил и прижался лбом к моему лбу, в глаза мне смотрел, а я дышала тяжело, будто меня в данный момент пытали, и каждая секунда – это боль, боль принятого решения.

– Знаешь, чего я боюсь? – отчего-то шёпотом спросил он. Я не переспросила, просто смотрела на него, ожидая продолжения, и Андрей сказал: – Что ты пожалеешь. Я увезу от всего знакомого, важного для тебя…

– Ты мне важен. Почему ты сомневаешься?

Его губы сложились в подобие улыбки.

– Я не сомневаюсь. – Он ладонь к моей щеке прижал. – Но у тебя столько всего в голове. Меня это удивляет.

– Раньше ты предпочитал дур? – невинно поинтересовалась я, а Данилов закрыл мне рот крепким поцелуем.

– Не задавай мне больше таких вопросов, – попросил он. – Я не знаю, что тебе отвечать.

Я руками его обхватила, ощущая долгожданное успокоение. В моей жизни снова появилась определённость и даже цель впереди замаячила, к которой следовало идти и даже торопиться. Ведь всем известно, что мужчины – существа странные и непостоянные, и раз уж я выбрала себе супруга по вкусу, то не стоит медлить и давать ему преимущество и время на то, чтобы опомниться.

– Я люблю тебя, – проговорила я в пылу чувств.

Данилов в ответ что-то невнятно угукнул, за что схлопотал кулаком промеж лопаток. Хохотнул и заверил:

– И я тебя люблю, сладкая.

Получив ответное признание, кстати, произнесённое вполне искренне, я прильнула к его широкой груди.

Следующим утром я встала пораньше, чтобы наконец почтить своим присутствием кондитерскую. Даже скажу, что я успела соскучиться и ощущала нетерпение. Расцеловала Жорика при встрече, запретила ему сокрушаться и горевать, поднялась в свой кабинет и занялась насущными делами. Правда, в памяти то и дело всплывал образ любимого мужчины, которого я оставила в своей постели отсыпаться. И даже признаюсь, что прежде чем уйти из дома, минутку постояла на пороге спальни, разглядывая сильное загорелое тело на постели, прикрытое лишь тонким одеялом. Окинула долгим взором, спрятала плотоядную улыбку, устыдившись даже её тени на своих губах, поторопилась откинуть нескромные мысли, и ушла, послав спящему Данилову воздушный поцелуй. Но мысль о том, что я выхожу замуж, то и дело возвращалась и будоражила меня. Замуж? Правда, замуж?

Не знаю, какое у меня будет платье, но торт, без сомнения, поразит воображение всех гостей. Я уже знаю, что именно хочу – сливочную помадку, белую глазурь и большие маки на длинных стеблях в виде украшения.

Я водила ручкой по листу бумаги, делая набросок самого важного в моей жизни торта, но делала это несколько рассеянно, не отвлекаясь от важного телефонного разговора. К тому же он был не слишком приятным, я никогда не любила оправдываться, а тут польский пан по имени Янек докопался до меня, настолько, что я в какой-то момент злиться начала. Даже его английский с сильным польским акцентом, который раньше меня смешил, раздражать начал. Повесив трубку, я настоящее облегчение испытала. Глянула на Жорика, который уже минут пять сидел напротив меня, разглаживал белоснежный фартук на своих коленях и вздыхал. Вздыхал так печально, что я хмуриться начала.

– Что с тобой? – цыкнула я на него, закончив разговор.

Он окинул выразительным взглядом мой кабинет.

– Мне жаль, Лили, – заявил он немного не в тему.

Я брови вздёрнула, хотя прекрасно поняла, что он имеет в виду. Потом притворно отмахнулась.

– Не жалей. У нас будет другая кондитерская. – И напомнила ему с преувеличенным оптимизмом: – Ты же хотел перебраться в Москву.

– А мы едем в Москву?

– Не знаю, – честно призналась я. И, улыбнувшись, процитировала любимую литературную героиню Жорика: – Я подумаю об этом завтра.

– С одной стороны, всё правильно. Нужно развиваться, идти дальше…

– Вот и я о том же.

Жора присмотрелся ко мне повнимательнее.

– Ты не боишься?

Я в кресле откинулась, на секунду губу прикусила, не справившись с эмоциями. Но затем смело качнула головой, опровергая его предположения.

– С ним мне ничего не страшно. Да и ты со мной будешь, – ободряюще улыбнулась я. Потянулась к нему через стол и за руку взяла. – Жорка, мы с тобой вместе – это страшная сила. Ты помнишь, с чего мы начинали? Вдвоём ночами пончики пекли, а потом продавали за копейки, клиентов привлекая. Ты помнишь?

Он всё-таки улыбнулся, кивнул.

– Помню.

– Мы нигде не пропадём, – то ли пообещала, то ли заверила я его. Но не забыла предупредить: – Но пока никто не должен знать. Это очень важно.

Жорик поторопился кивнуть с важным видом. Эта важность придавала ему достаточно комический вид. Но, кажется, мне всё-таки удалось его успокоить. Из кабинета он вышел пружинистой походкой, не напоминая больше серую печальную тучку. Заодно прихватил с собой мой набросок, пообещав подумать о маках, которые, без сомнения, станут самым сложным элементом моего свадебного торта.

Боже, я выхожу замуж.

Мне даже пришлось пару раз зажмуриться и качнуть головой, избавляясь от мыслей, которые мешали мне думать о проблемах и делах насущных. Но я замуж выхожу!

О перспективе близкого замужества я вспомнила и в тот момент, когда увидела недалеко от дверей кондитерской машину Горина. Стёкла были тонированные, но я знала, что он за рулём. Я, собравшаяся пройтись до бухгалтерской конторы, услугами которой пользовалась, притормозила, не зная, стоит ли мне с Алексеем Дмитричем встречаться, да ещё с глазу на глаз. Поддалась слабости и направилась в противоположную сторону, надеясь притвориться, что попросту его машины не заметила, но когда «мерседес» на незначительной скорости двинулся следом, в душе приуныла. Не избежать мне объяснений. Да и Лёшка вряд ли станет долго ждать, когда я сама захочу с ним пооткровенничать. И поэтому, когда машина притормозила рядом, а дверь со стороны пассажирского сидения впереди призывно открылась, я, мысленно попрощавшись со своим хорошим настроением, села в автомобиль. Посмотрела на господина мэра.

– Привет.

Он кивнул, приглядывался ко мне недовольно и даже придирчиво, ответить не потрудился, зато вздохнул. Вздохнул так, будто я испытывала его терпение или даже всерьёз мучила. Заглушил двигатель и сложил руки на руле. А я на сидении откинулась, смотреть стала в сторону.

– Тебе Лиза рассказала?

Лёшка глянул на меня искоса.

– Она ведь несерьёзно?

Я выдержала небольшую паузу.

– Серьёзно, Лёша.

Он ухмыльнулся, головой качнул, потом дёрнул узел галстука.

– Замечательно. Ты совсем сошла с ума.

– Почему? – Меня на самом деле интересовал ответ на этот вопрос. Лиза тоже считала, что я не в своём уме, раз всерьёз отношусь к роману с Даниловым. Они не хотели верить, не хотели думать о том, что в моей жизни появится кто-то важный, помимо них.

– Он чужой, Лиля.

– Мне надоело это слышать, – разозлилась я. – Любой, кто появится в моей жизни, будет чужим. Для вас, по крайней мере.

Алексей Дмитрич резко развернулся на сидении, чтобы смотреть мне в лицо, и взгляд его был осуждающим.

– А я? Как же я?

У меня, признаться, комок в горле встал, пришлось кашлянуть, чтобы голос вернулся.

– Лёша, так не может продолжаться. Мы уже об этом говорили. У меня кончились нервы, у меня кончилось терпение, и…

– Я же обещал, что разведусь!

Я только головой покачала.

– Это ничего не решит. Грянет скандал, а я буду в эпицентре всего этого. Ты же знаешь свою жену, я гореть буду – она в мою сторону не плюнет. Она же совершенно неадекватна бывает. К тому же, у тебя дети…

– Ты просто не хочешь, – обвинил он меня. Буравил меня взглядом, и у меня от его взгляда мурашки по спине бегали. Мне было безумно жаль… ни себя, ни его, а последних десяти лет. Я не скажу, что любила Горина так, как любила когда-то Толю… Наверное, я могла бы любить его сильнее, более страстно, если бы тоска по Толе меня не отвлекала, не путала мои чувства и мысли, если бы печаль не выжгла огромную рану в сердце. В каком-то смысле, это несправедливо, ведь Лёшка не виноват, он всегда относился ко мне с большим чувством и заботой, а для меня он стал опорой, человеком, который поддержал и помог начать жизнь сначала. Я любила его, научилась любить, со временем, но это была любовь, рождённая из благодарности, а не данная свыше, не свалившаяся на голову, как с Даниловым, не путавшая мои мысли и не подталкивающая к безумствам. Если бы это было так, я бы плюнула на всё и вышла за него замуж, не смотря на свою молодость, не смотря на обязательства, которые накладывал брак с человеком из политических кругов. К тому моменту, когда Горин сделал мне предложение, мы были знакомы уже больше двух лет, а я всё равно не решилась. Андрея же я знаю считанные недели, но в своём решении почему-то уверена, смотрю на Данилова и этой уверенностью заряжаюсь, готовая и к трудностям и к свершениям. И глядя сейчас на Лёшку, всё-таки любимого и родного Лёшку, я чувствую вину. И, наверное, это заметно, потому что он смотрит на меня и на его лицо набегает тень, даже глаза стали злыми и не прощающими.

– Я устала, – призналась я абсолютно честно. – Не от тебя, а от этой жизни. Постоянно оглядываюсь, постоянно чего-то боюсь, вспоминаю, что всем должна. Прости меня, но я… Он появился, и мне захотелось жить. Я раньше думала, что такое только в кино бывает. Когда незнакомый человек даёт тебе такой заряд энергии, что ты даже не сразу понимаешь, как с этим справиться.

Лёшка отвернулся от меня, вцепился в руль, стал смотреть перед собой, от напряжения даже морщась.

– Значит, ты его любишь…

Я не сразу, но ответила.

– Да.

– Ты его не знаешь, он тебя не знает, он тип с сомнительной репутацией и профессией, а ты его любишь.

– Просто в моей жизни никогда ничего не складывалось.

– Ты понимаешь, чем рискуешь?

– Понимаю.

– Да ни хрена ты не понимаешь! – выкрикнул он. – Ты просто упёрлась, ты… всё делаешь назло. Он же жулик. Лиля, ты сама это знаешь. Ты понимаешь, кто он!..

– Замолчи, пожалуйста!

– Как мне тебе объяснить?

– Да не надо мне ничего объяснять! – Я тоже психанула и повысила голос. – Я просто банально хочу замуж, понимаешь? Чтобы вы все оставили меня в покое, и дали пожить для себя! Я ребёнка хочу, в конце концов! Не прятаться по машинам и чужим квартирам, не заниматься сексом второпях, никому ничего не объяснять! – Я выдохлась и замолчала, глядя в лицо Горина. Головой покачала. – И не надо говорить, что я сама виновата. Не надо говорить, что если бы не я, у нас всё было бы по-другому. Всему своё время, Лёша, и свой человек. Я тебя не предавала, ты сам сделал свой выбор. Ты хотел карьеру… – Я выдержала многозначительную паузу, сглотнула от волнения. – Я сделала всё, что могла для тебя. Считай, что это моё извинение за то, что не оправдала надежд. Но обвинять меня в своём браке, удачном или не удачном, это уже не мне решать, ты не в праве. Я тебе с женой жить не мешала, и детей вам рожать не мешала. Ты сам ко мне приходил. А если я в чём и виновата, так в том, что позволяла тебе это.

– Ты меня любишь? – Его голос прозвучал требовательно, и я сжала кулаки. Судя по тону, Алексей Дмитрич уже готов бросить к моим ногам и семью, и карьеру, но я почему-то уверена, что это не от большой любви, а из собственнического инстинкта, он не желал отдавать другому то, что считал своим. Да, любил, я верила в его чувства, но в данный момент важнее было доказать противнику своё превосходство и заставить меня усомниться в скором браке и моём избраннике.

– Не мучай меня, Лёша, – попросила я, теряя последние силы.

– Ответь!

– Что? Сказать: люблю? Так ты не так меня поймёшь. Сказать: нет? – Я вздохнула. – Значит, соврать и обидеть. Я скажу, что люблю его. Правда, люблю. И понятия не имею, как у нас всё сложится, но я, если понадобится, отдам всё, чтобы у нас с Андреем всё получилось.

Горин головой качал, меня слушая, всё ещё не веря моим словам. Затем усмехнулся.

– Он продаст тебя Зудину. Я…

– Всё, хватит, – одёрнула я его. Взялась за ручку и открыла дверь. – Позволь мне самой сделать выбор. Даже если я ошибусь, я буду знать, что я жила, а не пряталась снова за твою спину. – Но прежде чем уйти, всё же сказала, хоть и через силу, ненавидя себя за то, что испытываю жалость: – Прости.

Как-то сложно стало в этом городе. За каждым углом обиженный или недовольный мною человек.

Андрей заметил мою нервозность. Вечером мы выбрались поужинать в ресторан, я не особо была настроена на появление на публике, но когда Данилов это предложил, не нашла причин для отказа. Да и к новым туфлям я днём очень удачно приобрела платье. Если так пойдёт и дальше, то я, живя в постоянном напряжении, на обновки состояние спущу. Но это лучше, чем запивать неприятные новости и разговоры шампанским или мартини, как Лиза делает. Мне нужна светлая голова, впереди великие дела, а у великих дел всегда с собой масса неожиданностей, нельзя бдительности терять.

И вот мы с Андреем ужинаем в «Аристотеле», я чувствую себя привлекательной и яркой, как никогда, Данилов посмеивается и не упускает возможности показать мне, что доволен, и меня даже взгляды Петренко, который, по всей видимости, ещё не простил нашей семье возникших проблем с ОБЭПом, нисколько не беспокоят. Я всё-таки пью шампанское, ем салат с крабами, и наслаждаюсь обществом любимого мужчины, на которого смотрят все женщины в зале. Вот этим как раз наслаждаться не слишком получалось, я время от времени кидала на окружающих красноречивые взгляды.

– Все нас разглядывают, – пожаловалась я вполголоса.

– Пусть.

Я не отрывала взгляда от тарелки.

– Пусть, конечно, – не стала я спорить, – но это не слишком приятно.

– Все знают, кто ты, и всем интересно, кто я. Надо было купить кольцо и устроить полноценное представление.

– Не надо, – поспешно отозвалась я.

Данилов брови вздёрнул и откровенно ухмыльнулся.

– Не хочешь?

Я взглянула с укором.

– Что ты смеёшься надо мной?

– Я не смеюсь, – попробовал Андрей меня убедить, а я устремила на него подозрительный взгляд. Знала, что он никакой критики не выдерживает, да и Данилов лишь рассмеялся, потом через стол потянулся и взял меня за руку. – Не злись. Шампанское хорошее?

Я кивнула, не спеша убирать руку, с удовольствием чувствуя, как Андрей водит большим пальцем по моей открытой ладони.

– Ты больше не говорила с сестрой?

Я едва заметно поморщилась.

– Не порти вечер.

– Злишься на неё?

– У меня есть для этого некоторые основания, ты не находишь?

– Я-то нахожу. Удивляюсь, что ты так упорствуешь. Обычно ты куда лояльнее к её выходкам.

– Это неправда, Андрюш. Я знаю о её дурном нраве, но она моя сестра. Просто сейчас…

– Сейчас она пытается убедить тебя в том, что ты собралась замуж за вора.

Мы глазами с ним встретились, и я позволила себе мило улыбнуться, рискуя за следующие слова быть убитой на месте.

– Я тебя перевоспитаю.

Данилов притворно нахмурился.

– Кто ещё кого перевоспитает. Ты хоть помнишь, что мне обещала?

Я моргнула, изображая невинность.

– Когда?

– Тогда, – твёрдо проговорил он с явным намёком. – Лиля, я хочу знать всё, что приходит тебе в голову. Более-менее серьёзное.

Я чуть слышно фыркнула, вновь потянувшись за бокалом.

– Андрюша, ты сойдёшь с ума, если я буду рассказывать тебе всё.

Он обречённо кивнул.

– Чего-то подобного я и опасался. Думала бы ты поменьше, душа моя, всё в твоей жизни было бы куда проще.

Пришлось признать правдивость его слов, правда, вряд ли они что-то способны изменить.

– Что делать, такая уж я.

– Хорошо, давай решать проблемы постепенно, – сказал он, когда горячее принесли. Вслед официанту глянул, встряхнул льняную салфетку и на колени себе положил. Окинул взглядом зал. – На данный момент я прошу тебя об одном: позволь мне помочь. Иначе мы никогда не уедем. Ты опять запутаешься в родне, и мы застрянем в этом городишке.

Я замялась, обдумывая ответ. Снова стало беспокойно на душе при мысли, что придётся покинуть родной город, возможно, навсегда. Но я ведь решила? Отступать некуда.

– И как ты собираешься помогать?

– Я поговорю с Родионом. Думаю, он заинтересуется развалом… империи.

Я невольно усмехнулась.

– Ещё бы.

Данилов кинул на меня быстрый взгляд исподлобья.

– Что? Ты уже передумала?

Я тут головой покачала, стараясь выглядеть уверенной в своих решениях.

– Нет, конечно. Но, думаю, тебя не должно удивлять, что твоему Родиону я не доверяю.

– Тебе и не надо ему доверять, – вроде бы успокоил, а на самом деле лишь раззадорил меня Андрей. – Я же сказал, я сам всё сделаю.

Ох уж эти мужчины. Я, конечно, промолчала, принялась за дораду, которая просто таяла во рту, но никакого удовольствия от вкуса я, к сожалению, не ощущала, а всему виной любимый и дорогой, что сидел напротив. Я украдкой Данилова разглядывала, а думала о том, что его въедливость и серьёзность в отношении бизнеса, своего и чужого, несколько некстати. Конечно потом, когда дело будет касаться финансовой составляющей нашей семьи – ради Бога, но со своим прошлым я должна распрощаться сама, без вмешательства третьих лиц. Андрей на пару с Зудиным только проблем добавят. Но что-то мне подсказывает, что убедить в этом Данилова будет невозможно. Я улыбнулась, когда он поднял на меня глаза, его взгляд был цепким, а я могла поклясться, что у Андрея уже план есть. Как мою – мою! – ситуацию разруливать. Конечно, это его работа, он мастер находить выход из щекотливых ситуаций, но что делать, если я тоже знаю, как лучше? По крайней мере, для меня.

И будто нарочно, словно чёрт из табакерки, в зале Родион показался. Меня заметно перекосило, я сверкнула на Данилова глазами, но тот лишь плечами пожал. А вот Зудину приветливо улыбнулся и даже привстал, когда тот к нашему столику приблизился. Вот кого нам не хватало на вечере в честь помолвки, так это его! Я на приветствие Родиона Константиновича ответила без особого энтузиазма, и с кислым видом наблюдала за тем, как он присаживается. Улыбается, как кот Матроскин: вроде и душевно, но уж больно хитро. Впрочем, он всегда так улыбался, и ещё глазами тебя ел, ел… Поневоле ёрзать начинаешь.

– Какое совпадение, – проговорил Зудин, приглядываясь ко мне с особым вниманием. – Прекрасно выглядите, Лиля.

– Спасибо.

– Присоединишься? – вежливо предложил Андрей, но Родион отрицательно качнул головой.

– Нет, я уже поужинал. В кабинете.

Я шампанского глотнула, и не удержалась, заметила:

– Опять с кем-то шептались.

Данилов кинул на меня предостерегающий взгляд, который я предпочла проигнорировать.

– Ни с кем не шептался, – заверил меня Зудин. – Просто не люблю, когда меня разглядывают. Это плохо действует на моё пищеварение. – Посмотрел на бутылку дорого шампанского в ведёрке. – А вы что-то празднуете?

Пока Андрей с мыслями собирался, я со всей серьёзностью дорогого гостя оповестила:

– Да. Мы решили пожениться.

Данилов на секунду, но замешкался, жевать перестал, но встретив мой взгляд, поторопился улыбнуться. А Зудин выглядел не на шутку удивлённым. Я ещё присмотрелась к нему, но никакого негатива в его глазах не заметила, лишь искреннее удивление.

– Серьёзно? – На Данилова посмотрел. – Андрюх, серьёзно?

Тот кивнул, со смешанным чувством смущения и некой обречённости, с каким большинство мужчин, наверное, в загс и идут.

Зудин хохотнул, на меня посмотрел, потом качнул головой.

– Что ж, поздравляю… Его, – тут же заметил он. – Он сделал хороший выбор, а вот насчёт вас, Лиля, совсем не уверен. – Тут Родион откровенно рассмеялся, а я улыбнулась, как и полагается невесте.

После такого известия просто встать и уйти Зудин, конечно, не мог, заказали ещё шампанского, будто мне бутылки мало было, дорогущего виски, выпили, а я мысленно подивилась иронии судьбы. С кем – с кем бы мне свою помолвку праздновать, но только не с тем человеком, который, при необходимости, костьми ляжет лишь бы разорить меня. Последнюю рубашку снимет. Причём судя по взглядам Родиона Константиновича на меня в этот вечер, рубашку, особенно последнюю, он с меня снять как раз не прочь, и мнимая дружба с Даниловым этому вряд ли помеха.

– Да, любовь такая штука, – произнёс наш гость многозначительно, – ничто и никто ей не помеха. Вот даже Данилыч свою женщину нашёл. Себе под стать, кстати.

Вот на это я отреагировала вполне искренне:

– Спасибо.

– На свадьбу позовёте?

– Мы ещё не определились, – с ленцой ответил Андрей. Посмотрел на меня.

– С меня подарок, царский. Всё-таки благодаря мне познакомились. – Зудин от этой мысли даже рассмеялся.

Нашёл, что вспомнить, ей-богу!

Родион остановил взгляд на моей груди, быстро опомнился и в лицо мне посмотрел.

– Здесь остаться собираетесь? Жить, в смысле?

– А Андрюша здесь сможет? Сомневаюсь.

– Правильно! – Зудин даже пальцем в меня ткнул. – Вот что значит мудрая женщина. Уезжать вам надо.

Это было бы смешно, если бы не было так грустно, честное слово.

Я бокал на стол поставила.

– А вы, Родион Константинович, уезжать собираетесь? Смотрю, вы прямо прижились в нашем маленьком городке.

Он на стуле развалился, виски прихлёбывал.

– Так я всё ещё результатов жду. Вы мне и обещали, Лиля.

Я сдержанно кивнула.

– Обещала. Есина ищут.

– Ещё скажите, что найдут.

– Конечно, найдут. Аркадий Николаевич меня заверил…

– Это ваш бывший мент? Эх, не доверяю я нашим органам… Прямо, как своей печени.

– Он найдёт. В конце концов, прошла всего неделя.

– Целая неделя. Очень долго.

– А вы хотите меня уверить, что вас так сильно беспокоит пропажа этого человека? Думаю, вас держит здесь что-то другое.

– Что же?

– Лиля намекает на твой меркантильный интерес, – подсказал Данилов. Он всё это время ел, делая вид, что наш разговор его нисколько не интересует.

Родион хмыкнул.

– Я с ним родился, с этим меркантильным интересом. Так что, советую не удивляться. – Он посмотрел на меня, указал на моего новоиспечённого жениха. – Вот он знает. Мы с ним столько лет знакомы. Данилыч, сколько?

Тот плечами пожал.

– Лет шесть.

– Вот. А это показатель.

– Чего? – заинтересовалась я.

– Нашего взаимопонимания.

Я заметила, как Данилов ухмыльнулся в бокал.

Зудин посмотрел на него, потом на меня, и заявил:

– А вы красивая пара. Я, кстати, тоже блондинок люблю.

Я глаза закатила от такой сомнительной похвалы, а Родион пальцами щёлкнул, и официант снова наполнил мой бокал.

– Давайте выпьем. За успех… нашего совместного предприятия. Вам детишек побольше, а мне всего остального. – И он снова засмеялся, довольный своим тонким юмором.

– Он опасен? – спросила я Андрея, когда мы покинули ресторан. Хорошее настроение и волна пожеланий, которых мы от Родиона за последний час наслушались, обмануть меня не смогли.

– Когда хочет того.

– Обалдеть, как нам со свидетелем повезло, – проворчала я себе под нос, устраиваясь на сидении автомобиля.