Текст книги "Тайна, покрытая глазурью (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
– Да уж, лишнего! Представляю, как Родион взбесится, когда узнает.
– Он сам виноват, разве нет? Он пытался обмануть меня, и мне пришлось обмануть его. Всё честно. Я играю по правилам с теми, кто правила уважает. А твой Зудин даже не знает, что существуют правила, которые не он лично устанавливает.
Андрей лишь вздохнул, потом окинул взглядом комнату.
– Так ты собралась?
Я указала на дверь шифоньера, Данилов вытащил из-за дверцы две туго набитые сумки с моими вещами и молча направился к выходу. А я осталась, не в силах так запросто покинуть родные стены. Потом достала из секретера документы на квартиру и письмо для двоюродной тётки, с мнимой причиной отъезда. Сверху, на документы положила запасную связку ключей. Вот и всё.
Страшно, всё-таки страшно. Даже зажмурилась перед тем, как за дверь выйти. Сердце неприятно колотилось.
Андрей ждал меня, уже сидя за рулём. Жевал жвачку, а на носу тёмные очки. Всё же и он чувствовал нервозность. Я на сидении рядом с ним устроилась, смотрела в окно, окидывала прощальным взглядом двор, потом потянула на себя ремень безопасности.
– В Москве к ночи будем, – сказал Данилов.
А я на сидении откинулась, смотрела в окно, а не на него.
– Андрей, надо Дениса забрать. Олег его оставил.
Он его оставил! Как он мог оставить его, даже если считает, что сын не его? Растил пять лет, воспитывал, а потом отвернулся и ушёл.
Андрей голову повернул, я глаз его через тёмные стёкла очков не видела, и даже внутренне замерла. Но прошла секунда, а затем Данилов кивнул.
– Куда ехать?
Я объяснила дорогу.
Ленка Шлыкова, закадычная Лизкина подруга, совсем не удивилась меня увидев. Была занята приготовлением ужина, я чувствовала запахи с кухни, а мне беззаботно улыбнулась.
– Ты за Дениской? Привет.
– Привет, – отозвалась я. – Да, за Дениской.
– Они с Сашкой в футбол гоняли за домом, сейчас притихли что-то. – Ленка торопливо одёрнула фартук, увидев за моей спиной Данилова. Кивнула и кинула на меня любопытный взгляд.
– Чего не знакомишь?
– Это Андрей.
Я слишком нервничала, даже разговор поддерживать была не в состоянии, понимая, что как только увижу Дениса, ничего уже не изменишь. Мне придётся смотреть ему в глаза и что-то говорить. Про его маму, папу… что-то врать. Я никак не могла придумать, что же ему сказать.
Данилов руку Ленке протянул, улыбнулся, заговорил, явно внимание от моей обеспокоенной физиономии отвлекал. А я поспешила пройти через гостиную, через распахнутые двери в сад вышла и сделала глубокий вдох, прежде чем нацепить на лицо улыбку. Денис увидел меня, вскочил на ноги и кинулся ко мне через газон.
– Ты приехала!
Я на корточки присела, посмотрела ему в глаза, и в горле ком встал. Поэтому и обняла, порывисто и сильно, мне нужно было немного времени, чтобы взять себя в руки.
– Конечно, приехала. – Отстранилась от него, пригладила разлохматившиеся волосы. – Ты хорошо себя вёл?
– Да. Правда, хорошо! Спроси у тёти Лены!
– Не буду, я тебе верю. У тебя вещей много?
– Рюкзак.
– Вот, бери рюкзак. Нам надо ехать.
– Домой поедем? – Денис метнулся мимо меня в дом.
Я промолчала. Ленка была близко, и я поостереглась говорить. К тому же, она сама с вопросами полезла.
– Что у вас происходит? Олег приехал весь взбудораженный, Лизка на звонки не отвечает.
Я легко отмахнулась.
– Они поругались. Помирятся, не переживай.
– Да, конечно, помирятся. – Она ко мне придвинулась и шёпотом поинтересовалась: – А ты замуж собралась?
– Заметно?
– Ещё как. – Шлыкова на Андрея кинула особенный оценивающий взгляд. – У меня, конечно, дыхание сбилось при виде него. Молодец, Лилька, не зря так долго выбирала.
– Да это не я выбирала, – попробовала я пошутить. – Это меня выбирали.
Ленка не поверила, конечно, и правильно сделала, а сама снова на Данилова долгий взгляд устремила.
Я едва дождалась, когда Денис спустится с рюкзаком. Он осторожно спускался, держась за перила, и улыбался совершенно счастливо – его домой забирали. Я за руку его взяла и к себе притянула поближе, погладила по волосам.
– Мы поедем, Лена, спасибо большое, что присмотрела.
– Да не за что, всегда пожалуйста. Лизке передашь, чтобы позвонила мне?
– Конечно. – Я решительно кивнула.
– Денис, до свидания.
Дениска рукой помахал ей, отдал рюкзак Андрею, и первым выбежал за дверь.
– Мы домой поедем?
Мы с Даниловым переглянулись.
– Нет, мы едем путешествовать, – сказал он в конце концов, заметив, что я молчу слишком долго.
– Ух ты! – воскликнул Денис. – Я люблю путешествовать!
Я открыла заднюю дверь автомобиля, помогла мальчику забраться внутрь, и сама рядом села. Дениса обняла, когда он ко мне прижался.
– Далеко поедем? – Он доверчиво и воодушевлённо смотрел в мои глаза. Я с трудом заставила себя улыбнуться.
– Далеко.
– А мама с папой?
– Они приедут позже.
Андрей с переднего сидения обернулся, посмотрел на нас. Мы глазами встретились, на пару секунд повисло молчание, а потом он взял меня за руку и поцеловал в открытую ладонь. Смешно подмигнул, подбадривая.
– Мы едем путешествовать. Не грусти, сладкая.
* * *
Восемь лет спустя, где-то под Питером…
Я стояла на крыльце и придирчиво наблюдала за работой садовника. Невольно морщилась, глядя, с каким безразличием он вырезает кусты роз у забора. И по-настоящему страдала. Всё-таки у меня нет настоящего пристрастия к садоводству. Или дара, не знаю, как назвать. Я на эти розы потратила кучу времени и нервов, так хотела, чтобы мои труды успехом увенчались, и я бы с гордостью их всем демонстрировала: мол, вот, сама, всё сама. Правда, изумительно красиво?
Никакой красоты не получилось, после полутора лет моей заботы на растения напала какая-то неизвестная мне болячка, на листьях появились белёсые пятна и кусты начали сохнуть и чахнуть. Пришлось вызвать профессионалов, а они категорически заявили, что розы – мои розы! – необходимо вырезать под корень. Хоть плач, честное слово.
Я в очередной раз поморщилась, расстроено вздохнула и вернулась в дом, двери за собой плотно прикрыла, в надежде, что так не услышу клацанье секатора. Данилов мимо меня прошёл, занятой и сосредоточенный на телефонном разговоре, уже в костюме и при галстуке, хотя ещё двадцать минут назад лежал в постели, сунув голову под подушку, и просыпаться наотрез отказывался. А потом, как всегда, вскочил, и за четверть часа собрался. Никогда не понимала, как ему это удаётся. Я мужа взглядом проводила, прислушиваясь к его разговору, а когда он на меня посмотрел, заметил моё расстроенное лицо и заинтересованно приподнял брови, я ещё разок вздохнула, на этот раз специально для него.
– Андрей, у меня болит сердце, – сообщила я ему, игнорируя его насмешливый взгляд. Точнее, я очень хотела, чтобы его взгляд был только насмешливым, без всякой тени злорадства. В последний год разговоры о розах Данилов не выносил, он даже запаха их с некоторых пор не выносил и вида. И сегодня, в это страшное для меня утро, наверняка доволен тем, что их вырежут, уничтожат, и беспокоиться о них и говорить мне больше не понадобится. Проходя мимо него, я нос вздёрнула, и совсем не удивилась, когда Андрей меня за руку поймал и притянул к себе. Я спорить не стала, обняла его и даже щекой к его плечу прижалась. Андрей меня в щёку поцеловал, а в трубку проговорил:
– Я приеду через час и сам всё посмотрю. Нет, не отправляй пока документы. И скажи Халеменчуку, чтобы всё ещё раз проверил. – Я в лицо его посмотрела, и заметила, как он усмехнулся. – Да всё там будет «ок», Миша. Что я, Диенко не знаю? Он всегда дёргается, он гарантии очень уважает.
Данилов телефон выключил, в глаза мне посмотрел и подмигнул.
– Ну что? – шутя, проговорил он.
Я тут же нахмурилась.
– Я страдаю.
Он меня в нос поцеловал.
– Не страдай. Мама тебе из Англии другие привезёт. А садовник посадит, и всё у тебя вырастит.
– Я хотела сама…
– Когда ты делаешь это сама, это отражается на моей нервной системе. – Андрей за подбородок меня взял, поцеловал быстро и примирительно проговорил: – Ну, не твоё это. Занимайся тем, что умеешь.
Андрей отошёл от меня, снова набрал чей-то номер, а я усмехнулась. Как хорошо это прозвучало: занимайся тем, что умеешь. А умею я печь торты, воспитывать детей и заниматься домом. А бизнес – это с некоторых пор в нашей семье прерогатива мужчины. А я и не спорю. Не спорю, в конце концов, я к этому и шла. Я так мечтала о семье, о своём доме, об уверенности и стабильности, и всё это, в конечном итоге, получила. Так что, я действительно довольна.
Мы перебрались в Питер вскоре после того, как закончилась история с Зудиным, долго выбирали город, если честно, думали о загранице, но так и не решились уехать. Другая страна, незнакомые законы и чужие люди – всё это не показалось нам особо завлекательным. Не понятно было, чем в чужой стране заниматься будем, не просто же деньги проживать. А у мужчины должно быть серьёзное занятие, работа; это я планировала заняться домом и детьми, снова открыть небольшую кондитерскую, а Андрею необходимо было что-то посерьёзнее. А так, как мы по мелочам не размениваемся, его занятие вскоре переросло в серьёзный, но несколько специфический бизнес. Данилов так и не смог уйти далеко от прошлых подвигов, и поэтому его финансово-аналитическое агентство довольно быстро прославилось тем, что помимо расчётов и составления стратегий развития и бизнес-планов, клиентам помогали выйти из щекотливых ситуаций, прощупывали почву, если было необходимо, придумывали более действенную и прибыльную комбинацию, в общем, предлагали полный пакет услуг, о которых в открытую говорить было не принято. Но при этом я строго-настрого запретила любимому супругу связываться с криминалом. Он клятвенно пообещал, ещё в загсе, и пока слово держит. Я лично за этим слежу, в конце концов, я не собираюсь оставаться с тремя детьми на руках, в ожидании, когда наш папа разберётся с органами правопорядка или того хуже, с криминалитетом. Конечно, без мелких стычек и столкновений интересов не обходится, но муж у меня – человек не глупый, и пока ни в чём серьёзном не замечен, не смотря на заносчивость некоторых своих клиентов. Его и уважают за то, что он способен найти выход из, казалось бы, безнадёжного положения. Я иногда даже подшучиваю над ним: что с его-то математическими способностями, его вечно тянет перетряхивать чужое грязное бельё, а не множить состояние клиентов. Хотя, надо признать, что за грязное бельё платят куда больше, чем за финансовый консалтинг.
Но надо сказать, я далеко не сразу привыкла к своей новой жизни. Труднее всего было отвыкнуть от ответственности, поверить, что больше от меня никто ничего сверхъестественного не ждёт, можно расслабиться и заняться собой. Всю свою нерастраченную энергию направила на поиск дома, на ремонт и обстановку, на поиск подходящей школы для Дениса. Андрей занимался раскруткой бизнеса, и мы настолько замотались, пытаясь наладить, привыкнуть и обустроить свою новую жизнь, что, если честно, даже пожениться забыли. На путь истинный нас родители Данилова наставили. Вернулись из очередной командировки Ивана Александровича и непрозрачно намекнули, что пора бы уже. Я к тому моменту уже на седьмом месяце беременности была, но о формальностях мы с Даниловым опять же забыли подумать. Зато Нина Максимовна, мама Андрея, приехала и скоренько всё уладила. Спустя годы жизни с её сыном, я уже знаю, от кого у Данилова талант проблемы разрешать – от матери. У моей свекрови всё так легко получалось, как у феи-крёстной, иногда складывалось ощущение, что она только и делает, что стоит в сторонке, пристально наблюдает за происходящим и дирижирует, направляя и наставляя бестолковых окружающих на верный путь. Честно, Нина Максимовна первый человек, с которого мне захотелось взять пример. У меня вот не получалось настолько невесомо и аккуратно объяснять людям, что они дураки. И Андрей прав: надо посоветоваться с ней насчёт роз. Не смотря на то, что свёкра и свекрови не бывало в Питере, куда они перебрались через пару лет вслед за нами, по несколько месяцев в году, каждое лето их сад радовал глаз и внушал зависть. Мне точно внушал, но у меня к цветоводству не было никакого таланта. Это удручало.
Я кинула ещё один печальный взгляд за окно, после чего штору задёрнула, и прошла на кухню.
– Антоша, тебе погреть булочку или ты хлопья будешь?
Антону было шесть, спокойствием и вдумчивостью он в меня пошёл. Огня и задора Андрея в нём немного было. Антоша рос тихим мальчиком с умными глазками, и всё свободное время предпочитал проводить не за шумными играми, как Денис в своё время, а за чтением или компьютером. Честно? Меня это более, чем устраивало. У Антона были хорошо выраженные математические способности, у него для этого все предпосылки были, гены подходящие – и отец, и дед по материнской линии. А ещё две недели назад наш с Андреем сын пошёл в первый класс и был переполнен новыми впечатлениями, правда, делиться ими ни с кем не спешил. Обдумывал, видимо. Зная своего сына, чувствую, что после того, как обдумает, выдаст какой-нибудь номер. Например, попросит его из школы забрать, потому что ему там не нравится и его там отвлекают всякими глупостями – правописанием и чтением. Антон терпеть не мог, когда его пытались учить чему-то, с чем он, по его мнению, в состоянии справиться сам.
– Отвлекись от Гарри Поттера, – попросила я более настойчиво. – Хлопья или булочку?
– Хлопья. – Даже головы от книги не поднял, пока я пальцем в страницу не ткнула. Тогда уже недовольно выпятил нижнюю губу (вот это совсем, как отец), книгу закрыл и отодвинул от себя. Я его в тёмную макушку поцеловала.
– Ты не выспался?
Он плечами пожал, взял коробку с хлопьями и начал сыпать себе в тарелку, немного просыпал мимо, но внимания не обратил. Я налила ему в тарелку молока, потом отвернулась и сунула в тостер хлеб.
– Андрюша, иди завтракать!
В коридоре послышались быстрые шаги, и вместо Андрея на кухню Денис ворвался. Именно ворвался, его всегда энергия переполняла, и он если что и делал, то всегда в порыве чувств и с наскока.
– Я проснулся!
– После того, как я трижды стаскивала тебя с кровати, – не преминула заметить я с лёгкой долей иронии.
– Ну, мам! Я же не высыпаюсь. Знаешь, сколько домашки задают?
– Знаю. В пятницу на собрании, тебя как раз и хвалили за то, что ты всегда её выполняешь, – сказала я, ставя перед старшеньким тарелку с омлетом. Никто кроме Дениса в нашей семье омлет из одних белков не ест, а у него в последние полгода просто бзик на белковую пищу. Его спортивная диета волновала куда больше, чем занятия с репетиторами. Такое чувство, что и Денису, и Андрею всё равно, в какой институт ребёнок будет поступать, одной мне это надо. У этих двоих сплошной футбол в голове. «Зенит» – чемпион, и только.
Денис голову пониже опустил, глянул на брата, и вздохнул. После родительского собрания в школе не обошлось без серьёзного внушения, и мальчик до сих пор стыдился. По крайней мере, делал вид, хотя меня обмануть нельзя, я то знала, что Денис вздохнул свободнее, когда все его двойки и прогулы выплыли наружу, ему назначили наказание, и теперь можно было с чистой совестью их исправлять, ничего не скрывая. Уж лучше так, чем снова терять дневник и придумывать небылицы. Это отнимает много времени и сил, а Денис не любил на это отвлекаться, с его-то графиком тренировок. Помнится, вечером в пятницу я грозилась запретить ему тренироваться и, вообще, собиралась забрать его из юношеской футбольной школы «Зенита», но мою угрозу никто всерьёз не воспринял, знали, что это неосуществимо. Но иногда мне всё-таки хотелось сделать этот кардинальный шаг. Мне хотелось, чтобы мой сын поступил в какой-нибудь именитый институт, возможно даже в Европе, получил отличную профессию, стал настоящим профессионалом, но если бы я решилась, в один вечер в моей семье появилось бы сразу два трупа – мой сын и мой муж. С тех пор, как Денис всерьёз занялся футболом и начал подавать определённые надежды, эти двое просто бредили его будущей карьерой. И меня уже никто не слушал. Хорошо, что у меня есть Антон, который наверняка (я даже не сомневаюсь в этом) осуществит все мои честолюбивые планы. Закончит школу с медалью, поступит в Сорбону или Гарвард, и я буду им неимоверно гордиться. Одним сыном буду гордиться за его спортивные успехи, а другим за интеллектуальные. Во всём должен быть баланс, мне это ещё папа в своё время говорил.
Но у нас есть ещё одна красавица, дочка Маша. Ей всего три года, но даже в этом возрасте уже в полной мере ощущается степень её упрямства и твёрдость характера. Какой путь изберёт она, когда придёт время выбирать – я даже не могу представить. Со слов Андрея он то пророчил ей карьеру топ-модели, то банкирши, а то всенародной любимицы, когда Маше приходило в голову попеть или потанцевать перед любимым папой. Для него она во всём была лучшей и замечательной, и надо отметить, что Маше, по крайней мере пока, в голову не приходило сомневаться или стесняться себя. Эта черта ей от Данилова досталась, точно. Но внешне Маша была моей копией, со светлыми кудряшками и голубыми глазами, правда, любила щуриться, как отец, изображая проницательность. То ли подсмотрела у отца эту привычку, то ли на самом деле с генами передалось. Но выглядело это забавно, особенно, когда Маша ещё нижнюю губу старательно выпячивала.
Кстати, её и этим утром кто-то успел рассердить, потому что когда Данилов на кухне появился с нашей дочкой на руках, она хмурилась и даже руки на груди сложила, демонстрируя нешуточную обиду.
– Смотри, кого я в коридоре нашёл, – усмехнулся Андрей. Дочку мне с рук на руки передал, я поцеловала этого сердитого ангела и усадила её на высокий стульчик. – Молчит, – продолжил Данилов, наливая себе кофе, – не сознаётся, что натворила.
Я заметила, как Денис зыркнул на брата, который старательно водил ложкой в тарелке с хлопьями. Ясно, все вместе что-то натворили.
Маша следила за братьями исподлобья, потом снова руки сложила и надулась.
– Папа, скажи им, чтобы они со мной играли!
Данилов изумлённо вздёрнул брови.
– А они не играют? Как они смеют?
– Они от меня запираются!
– Машка, заткнись, – шикнул на сестру Денис и даже исподтишка кулак ей показал. Я легко щёлкнула его по затылку. Он ушибленное место ладонью потёр, оглянулся на меня. – Мама, она по моим вещам лазит!
– Нет! – воскликнула уязвлённая Маша.
– Антон, скажи ей, скажи! Ты же видел!
– Папа!
Я на мужа посмотрела, но тот зажмурился и головой помотал.
– Замолчите все! Шурум-бурум с утра, – пожаловался он вполголоса.
Я лишь улыбнулась, поставила перед ним тарелку с тостами, потом поправила ему воротник рубашки. А мой строгий муж на детей посмотрел, на каждого по очереди.
– Я просил тебя не наводить порядок в комнатах? – поинтересовался он у дочери. – В твоей ступить некуда, одни игрушки по полу валяются. Маму ты не слушаешь и не убираешь, у других тебе интереснее, да? – Маша снова выпятила нижнюю губу, сунула палец в тарелку с кашей, затем облизала его. А Андрей на Антона посмотрел. – К тебе тоже претензия: ещё раз узнаю, что ты в ванной эксперименты проводишь, шампунь с содой мешаешь, сам будешь убирать. Не мама, не домработница, а ты. – Его взгляд остановился на Денисе, и тот видимо съехал на стуле. – А вот что ты по ящикам прячешь, я выясню вечером. И все твои журналы… – Данилов выразительно кашлянул, глядя на краснеющего сына, – определённой направленности, полетят в камин. И мне по барабану на всю футбольную команду вы раскидывали их стоимость или не на всю. Понятно?
Я мужа по спине погладила, прося не увлекаться, Антон и так уже этими журналами заинтересовался и на брата взглянул с любопытством. Денис же сидел пунцовый, но старательно изображал возмущение утренним нравоучением. Доел омлет, залпом выпил сок и отодвинул от себя тарелку.
– Я наелся, – буркнул он.
Антон тут же отодвинул свою.
– Я тоже.
Я на дочь посмотрела, та как раз рот открыла, видимо, собираясь последовать примеру братьев, а я придвинула к ней тарелку каши, к которой она едва притронулась. Маша расстроено вздохнула, голову повесила, но взяла ложку.
Андрей никак на всё это не отреагировал, от тоста откусил, выглядел вполне себе спокойным. Это не было скандалом, которые время от времени случались в любой семье, и в нашей в том числе, это лишь эпизод из воспитательного процесса, но просто проигнорировать его никто бы не посмел, слово папы в нашем доме – закон. Как я обещала Данилову в загсе слушаться его и уважать, так и детей старалась воспитывать. И искренне считала, что обходить запреты, даже задумываться о том, как это правильно делать, им ещё рано. Даже Денису, в его тринадцать. Рановато. Так что пока, папа у нас всегда прав.
– Мне нужны новые бутсы, – осторожно заметил Денис.
Я только головой покачала.
– Что ты с ними делаешь? Папа тебе новые купил пару недель назад.
– Я играю, мам! – со всем природным возмущением, отозвался он.
Данилов усмехнулся.
– Он не просто играет, он забивает, Лиля. Это большая разница.
– Точно! Я вчера так Макарова обошёл!.. Пап, жаль, что ты не видел. А в пятницу приедешь на матч?
– Конечно.
– Конечно, – передразнила я мужа. – Я так чувствую, что вряд ли дождусь, когда папа съездит со мной в магазин, диван выбрать. А тренировки с матчами мы не пропускаем. Это святое.
– Ты сравнила, – подивился Данилов. – Диван ты можешь выбрать и сама.
– Правда? Ну-ну. Когда ты будешь на нём спать, не стони, что тебе неудобно.
Андрей на меня глаза вытаращил, правда, в глазах откровенное веселье.
– С чего это мне на нём спать?
– С того это, – отозвалась я негромко, и плечом дёрнула, когда муж подошёл и хотел поцеловать меня в щёку. Ещё секунда, другая, и я сменила гнев на милость, Данилов этого терпеливо дождался, улыбнулся и меня поцеловал. В щёку, затем в уголок губ.
– Сладкая, мне на работу пора. Ты Машку сама в сад отвезёшь?
– Отвезу. И буду в кондитерской.
– Ага. Жорику привет. Так, парни, бегом за рюкзаками и в машину. Я уже опаздываю.
Они из кухни вышли, а я вынула дочку, что уже тянула ко мне руки, из высокого стульчика. Поцеловала её.
– Умываться и в садик?
Маша деловито кивнула и за шею меня обняла.
– Андрюша, не забудь, что завтра твои родители прилетают, их надо будет встретить!
– Помню, – отозвался он из своего кабинета. Я в открытую дверь заглянула, посмотрела на спину мужа.
– Серьёзно? – поразилась я. – И во сколько?
Данилов оглянулся на меня через плечо, посмотрел с укором.
– Лиль, ну в самом деле!.. У меня голова кругом. Меня Калашников с утра достаёт, Халеменчук достаёт и Диенко. И ты еще хочешь, чтобы я что-то помнил!
– Я не хочу, я просто напоминаю. Но я позвоню твоей секретарше и попрошу её внести это в твой график.
Данилов кивнул с довольным видом.
– Вот это другое дело.
– Знаешь, я у тебя тоже как секретарша. Домашнего образца. Одна твоя секретарша звонит другой твоей секретарше, чтобы обсудить твой график работы.
Андрей разулыбался, ко мне подошёл и наклонился за поцелуем.
– Тебя я люблю больше, – заверил он, – ты мне даже нравишься больше.
– Как мило.
– А я? – со всей серьёзностью поинтересовалась Маша, которую я до сих пор на руках держала.
Андрей усмехнулся, глядя на дочку.
– Тебя я вообще обожаю. – Поцеловал её в лоб, затем попросил: – Веди себя хорошо в садике. Не вздумай кусаться больше.
Отправив дочку в ванную умываться, я проводила своих мужчин до дверей. Задержала Антона, сунула ему в рюкзак бутылку воды и шоколадку, Денису яблоко дала.
– Я буду в кондитерской, – напомнила я всем. – Денис, не задерживайся после тренировки, сразу домой!
– Хорошо.
– Чего хорошего? – услышала я хмыканье Данилова. – Ты наказан. Или забыл и успокоился?
Мы с Машей уехали из дома минут через двадцать. Я переговорила с садовником, прослушала краткую лекцию о том, что нужно сделать для восстановления почвы, если я хочу посадить новые кусты роз на этом же месте, покивала, правда, не особо вникая в смысл. Мысленно уже пришла к выводу, что следует поступить так, как муж советует и переложить ответственность за красоту в моём саду на людей, которые в этом разбираются и получают за это деньги, и поэтому лишней информацией не заинтересовалась. Отвезла дочку в детский сад, помахала ей рукой, прежде чем Маша в группу убежала, и поспешила к машине. Жорик ждал меня в кондитерской. Я теперь работала не полный рабочий день, дом и дети отнимали много времени, приезжала на несколько часов, даже не проконтролировать, а скорее как-то поучаствовать в процессе. Сама бралась только за важные заказы, остальным занимался Жора и целая команда опытных кондитеров. И моего имени на вывеске больше не было, на ней значилось краткое «Данилоff». Теперь это было семейное заведение, а так как вся моя семья носила фамилию моего мужа, то мне показалось это название справедливым. И популярностью моя кондитерская пользовалась, у нас имелись постоянные клиенты, но и туристы заходили, на лето мы уличное кафе открывали. Расставляли столики и диванчики, красивые яркие зонты от солнца с нашим логотипом и никогда не сокрушались по поводу недостатка посетителей. Если бы не суета на кухне, которая время от времени да приключалась, можно было бы сказать, что бизнес идёт гладко. Но человеческий фактор присутствует всегда и во всём.
– Ты пришла! – обрадовался мне Жора. Выглядел ужасно занятым, нервно поправлял прядь волос, выложенную крутым локоном на лбу. На голове у него был цветастый поварской колпак, а под ним нахмуренные брови.
– Что случилось? – поинтересовалась я, кивнув в ответ на приветствие персонала.
– Этот пакостник Артюхин сведёт меня с ума. Он снова опоздал, Лиля!
– Это ужасно, – согласилась я.
– Конечно, ужасно. Бардак!
Я друга приобняла, прижалась щекой к его плечу и тихо спросила:
– Ты всё ещё на него злишься? Вы не помирились?
Жора щёки надул и стал похож на индюка.
– Причём здесь это? Он опаздывает на работу! Но я с ним разберусь.
Я кивнула, поспешив согласиться.
– Разберись, Жора, разберись. А то у меня на все разборки не хватает времени. – Я зашла за прилавок, быстрым взглядом оглядела ассортимент в витрине. – Где пончики с ежевикой?
– Сейчас принесут, уже вынули из печи. Так что у тебя за дела?
– Завтра приезжают родители Андрея. Утром нужно вызвать домработницу, чтобы всё у них прибрала, чтобы никакой пыли. Ещё нужно приготовить семейный ужин. Кстати, ты придёшь? Да, Жора!.. – вспомнила я и изобразила неимоверную печаль. – Они вырезали мои розы!
Жорик искренне ахнул и даже руку к груди прижал.
– Да ты что?
– Это было ужасно, я даже смотреть на это варварство не могла, а Андрею смешно.
– Не переживай. – Жора взял меня за плечи и сочувственно их сжал.
Я, немного переигрывая, отчего самой уже было смешно, ему поддакнула.
– Только ты меня понимаешь.
Мы в глаза друг другу посмотрели и рассмеялись. Потом я рукой махнула, отпуская его на кухню, снова сосредоточилась на витрине, пристальнее пригляделась к чизкейку на большом круглом блюде. Это был новый рецепт, я недавно его опробовала и ввела в продажу. Ванильно-вишнёвый.
– Мила, как он продаётся?
– Хорошо, Лиля Германовна. Поначалу предлагали, а теперь уже заказывают.
– Замечательно.
– Лиль, ты крем попробуешь? – окликнул меня Жора.
– Да, иду.
В зале было достаточно шумно, в дальнем углу работал телевизор на канале с мультфильмами, у прилавка негромко играло радио, посетители подходили и подходили, девочки-продавщицы только успевали всех обслуживать. Я наблюдала за всем этим с удовольствием, ведь всегда приятно, когда твоё любимое дело приносит удовольствие и другим. А тебе не только удовольствие, но и прибыль.
Несколько часов я провела в кабинете, просматривала налоговые документы и бухгалтерские отчёты, потом с поставщиками по телефону пообщалась, и спустилась вниз, когда поняла, что мне необходим перерыв и чашка горячего чая. Да и просто сидеть надоело.
– Шоколадное печенье сегодня бесподобное, Алёна постаралась, – похвастал Жорик, увидев меня в зале.
– Ты попробовал?
– Конечно. Я всё пробую, ты же знаешь.
Я ткнула пальцем в его живот.
– Не только знаю, но и вижу.
Жора скис.
– Обязательно сказать мне гадость. – Он ладошку на свой живот положил, погладил в задумчивости. – Будто я для себя… Я для тебя!
– Знаю, знаю, милый. – Я улыбнулась ему, голову повернула, почувствовав чей-то взгляд, и так замерла. На одно короткое мгновение мне показалось, что вокруг всё стихло и даже исчезло, всё потеряло смысл, я стояла и смотрела на сестру. Она сидела за столиком у окна и меня разглядывала. А у меня внутри всё похолодело. Я не испугалась, нет, просто… не знала, как реагировать. Восемь лет это долгий срок, очень долгий. За все эти годы я ничего о ней не слышала. Поначалу ещё пыталась выяснить, где она, куда уехала. Но в то же время старалась не изводить себя мыслями о том, почему же она так поступила, дело это бесполезное, да и Андрей советовал себя не мучить, нам в то время было о чём подумать. Мы новую жизнь начинали, с ребёнком на руках, который поначалу очень часто спрашивал, где его мама и папа. Конечно, время шло, и вопросы эти всплывали в его сознании всё реже и реже, а уж когда нас с Андреем родителями звать начал, и вовсе успокоился. И я успокоилась, пришла к выводу, что я для Лизки не спаситель, и если она решила свою судьбу подобным образом, то я ничем не могу ей помочь и не могу помешать. Я вспоминала о ней время от времени, в какие-то значимые для нашей семьи даты, даже жалела в душе о подобном повороте, но искать её больше не хотела. И не ждала, что она меня найдёт. После стольких-то лет. И вот она тут.
В первый момент я просто отвернулась. Вернулась за прилавок, навесила на лицо улыбку, что-то ответила Жоре и снова кинула взгляд на Лизу. Она знала, что я её заметила, и моей реакции, похоже, совсем не удивилась. Перед ней стояло блюдце с десертом и чашка чая. Она отвела от меня глаза, стала смотреть в чашку, ложечку в руках покрутила. Кажется, она тоже не знала, что делать, и мне даже показалось, что она может встать и уйти. Она уйдёт, а я буду думать, снова ждать её и оглядываться. Я вздохнула. Набиралась смелости, скользила взглядом по залу, прошла минута и я поняла, что тянуть дальше нельзя. Практически заставила себя выйти из-за прилавка и направилась через зал к столику, за которым сидела моя сестра. Вот только назвать её сестрой с лёгкостью, с которой я когда-то произносила это слово, уже не получалось.
– Привет, – сказала она, когда я подошла. Улыбнулась несмело. – Думала, ты не подойдёшь.
– Подошла бы сама.
Она моргнула, видимо, на это ей было нечего сказать. И я себя глупо почувствовала, не уверенная, что мне стоит присаживаться, но всё-таки села.
