Текст книги "Эльфийский цветок"

Автор книги: Екатерина Бердичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Естественно. – Рин расстегнул плащ, но с плеч, несмотря на теплый воздух, его так и не снял.

– А потом, – Лирра вздохнул, – каким образом это произошло, история умалчивает, на этой планетке завелся демон. Конечно, у каждого есть потаенные мечты и мысли. Кому-то хочется купить новые сапоги, а кому-то – построить новый дворец. Объем работ и затраты разные, но мысли и чувства могут быть похожими. Кто-то ради новых сапог готов убить прохожего и забрать его кошелек, а имеющий больше возможностей зарится на соседскую державу. Смысл один, а воплощение идеи разнится лишь масштабом. Вероятно, в руки одного из Королей попала книга, похожая на ту…

– Интересно, содержание в ней одинаковое или разное?

– Неужели ты снова согласился бы ее открыть? – Ужаснулся Лирра.

– То, что я успел прочитать, было очень интересным. Думаю, если бы я дочитал ее до конца, то вы не смогли бы воскресить меня никакими уговорами и посулами.

– Вероятно, ты можешь прочитать ответ только на тот вопрос, что задает твоя душа. И он, как любой демонический посыл, всегда деструктивен.

– Знаешь, похоже. И, как всегда, отражает только часть истины.

– Неужели ты считаешь, что до нее возможно докопаться? Ведь мир таков, каким мы себе его представляем в заданном энергетической матрицей поле.

– Мне было бы интересно. Но продолжай. Прости, как всегда, заговорил о своем.

– Что ты! Рядом с тобой я узнал столько нового. О чем даже не задумывался. Наверное, поэтому так боюсь, что ты однажды уйдешь и не вернешься. – Лирра помолчал и снова продолжил свой рассказ. – Итак, в руках одного из Королей маленького государства оказалась демоническая книга. И он начал войну с богатым соседом. Раньше их связывали тесные торговые и дружественные узы, поэтому сосед много раз пытался сесть с нашим Королем за стол переговоров. Но тот упрямо продолжал посылать в бой своих изнуренных солдат. Понятно, дело кончилось тем, что его армия была разбита, а территория занята. И когда привели поверженного Короля к выигравшему решающую битву полководцу, тот горько улыбнулся и сказал: "Я готов понести наказание. Слишком я был самонадеян, слишком желал несбыточного, не довольствуясь тем, что вручил мне в руки Господь. Теперь я раскаиваюсь, и нет мне прощения. Но в знак смирения и доброй воли я хочу преподнести тебе два оставшихся у меня сокровища: одно из них – моя дочь, воспитывающаяся с детства в монастыре, второе – чудесная книга, поддерживающая мои силы в тяжелые часы сомнений". На следующий день, согласно местным традициям, неудачника казнили на площади. Книга демона оказалась в библиотеке нового государя, а молодая послушница через пару дней предстала перед очами нового господина этой земли. Она была прекрасна. Король взял ее второй женой, а через какое-то время у них родился прелестный малыш. Но первая жена, которую муж, проводя ночи в постели другой, совсем позабыл, очень злилась. Подкупая недобросовестных слуг, с их помощью она подбрасывала в покои молодой королевы ядовитых змей и пауков. В питье и еду подсыпала яд. Но после того, как об этом узнал Король и приказал высечь ее плетьми, она присмирела. Перестала выходить из собственных комнат, проводя время за чтением духовных книг. Но вот однажды, когда Король был с визитом в другой стране, к ней, после вечерней трапезы, вошла молодая Королева. "Что тебе еще надо?" – Удивилась женщина. – "Ты и так отняла у меня все!" "Это ты так считаешь". – Улыбнулась красавица. – "Поскольку живешь в плену собственной тоски и мыслей о прошлом. Но я хочу тебе дать свободу". "Каким образом я могу освободится от себя?" – Удивилась та. – "Если ты только принесла мне яд…" "Нет. Я принесла тебе прекрасную книгу. Читая ее, ты откроешь для себя новые горизонты". – И девушка подала ей ту самую, стучащуюся в дом. Возможно, тогда она называлась как-то иначе…

– И несчастная женщина со слезами на глазах оценила жест доброй воли?

– Наверно. Только вскоре после этого события она начала выезжать, заниматься сабельным и ножевым боем… Стала прекрасной наездницей.

– И ее бывший муж оценил случившееся превращение?

– Да. Спать, конечно, он с ней так и не стал, зато начал брать с собой на всякие мужские развлечения.

– Например, охоту.

– Именно.

– Бешеный кабан?

– Нет. Раненый кем-то олень начал метаться по поляне, а в ружье Государя неожиданно заклинило патрон. То, что осталось от полного сил Короля, пришлось хоронить в закрытом гробу. Наследницей трона стала старшая Королева. Она уже ходила по замку всевластной госпожой, отдавая приказы, но…

– Неужели, яд?

– Какие тебе в голову приходят чудовищные мысли!

– Я – алхимик. – Пожал плечами Рин. – Но, пожалуйста, продолжай.

– Теплая и светлая осень неожиданно закончилась, усыпав рыжей листвой дорожки парка, прогулочные галереи второго этажа и смотровые площадки башен. В ночь, как это часто случается при смене времен года, прошел сильный дождь. Утром тучи начали расходиться, пропуская на землю яркие лучи и ветер, принесший с северного моря первый мороз. Старшая Королева, ежедневно поддерживающая крепость своего тела, вышла потренироваться на собственную террасу и почему-то не заметила инея на крепких досках и декоративном парапете, который, к сожалению, не выдержал динамического удара. Упав со второго этажа на скользкие каменные ступени, она сломала шейные позвонки.

– Какой ужас! Настоящая драма! – Покачал головой Рин. – Может, немного прервемся и съедим этот превосходный горячий суп с еще теплым хлебом?

– Конечно. Только не торопись. Мы везде успеем.

Поблагодарив подавальщицу мелкой монеткой за чистые столовые приборы и салфетки, Лирра с удовольствием начал есть суп. День за крохотным окном постепенно темнел, а едальня начала наполняться мужчинами и женщинами, садившимися по разные стороны прохода. Грубые голоса, громко сказав молитву, замолкали. Но тут же начинали стучать ложки, а также составляемые на столы девушками в темных платьях тарелки с чашками.

– Этот город построен рядом с шахтами, добывающими каменный уголь. Сам видишь, топить печи деревьями тут невозможно. Поэтому для обогрева помещений в ход идут горючие ископаемые: торф, уголь, нефть… Ну или продукты перегонки. Однако, их использует только элита.

– Как везде. – Пожал плечами Рин. – Но неужели женщины тоже там работают?

– Да, Рин. В-основном, на сортировке, погрузке. Еще они вывозят к подъемнику вагонетки.

– Но почему, если с магией тут плохо, не создать какие-нибудь механизмы?

– Здесь кругом вода. Сплавы быстро ржавеют и выходят из строя. Да и стоят дорого. Проще нанять вот этих бедолаг.

– Хорошо, а куда смотрит Конвентус, запихнувший в подобное болото свое учебное заведение?

– В те далекие времена тут светило солнце. Касаемо Конвентуса – это совещательный и наблюдательный орган. И вмешивается в жизнь плана лишь в случае назначения нового Бога. Помнишь мессий? А также возникновения в верхнем мире жителей изнанки или демонов.

– Но вот же демон!

– Для того, чтобы инквизиторы составили запрос в Конвентус, было слишком мало доказательств. Мы ведь тоже не сразу поняли, что за всеми происшествиями в нашем мире стоял демон. А сколько прошло веков!

– Ну да, согласен. Кролик в подливе с овощами просто бесподобен! Здесь вкусно готовят!

– Неплохо. Но однообразно. А ты проголодался.

– Да, Лирра. Спасибо. Но мы почти закончили с обедом, а конца повествования я так и не услышал.

– Конечно, Рин! – Улыбка дейрина была теплой и грустной. – Короля и Королеву похоронили в роскошной усыпальнице за чертой города. И большим богатым государством стала править молодая Королева – дочь побежденного народа. Люди, глядя на ее прекрасное лицо, ожидали понижения налогов, развития промышленности и торговли, открытия новых больниц и школ. Но женщина налоги лишь подняла, объяснив королевскому совету необходимость первоочередного выделения средств на перевооружение армии. По ее уверению, соседние державы могли напасть, чувствуя временное ослабление страны из-за смены власти. Хорошенько поразмыслив, министры и политики согласились, поскольку деньги из бюджета рекой пошли на добычу руды, сталелитейные и трубопрокатные фабрики, производство оружия и тканей, в кожевенные мастерские. Консервные магнаты потирали руки, выстраивая в складах горы из своей продукции. По дорогам и селам к границам начали маршировать полки солдат. Уютные зеленые рощицы превратились в палаточные лагеря и полигоны. И вот тогда, глядя на вдохновленных военной идеей граждан некогда мирной страны, забеспокоились соседи. Посылая ноту за нотой молодой Королеве, они убеждали ее в своих исключительно мирных намерениях и завуалировано интересовались планами на будущее. Ответные депеши были затейливо украшены пожеланиями здоровья, благополучия и процветания, однако, уклончивы и размыты в плане целей. А совсем неверующие приглашались лично посетить столицу и посмотреть на ее красоты. И так продолжалось несколько лет. Ведь никто из окрестных Королей, очарованных ее улыбкой, не хотел верить в очевидное. Первый удар по соседней стране она нанесла ранней осенью. Ее солдаты были подготовлены к холодам и сырости, а солдатам соседнего государства даже негде было высушить одежду. Войско, пройдя устрашающим клином до самой столицы, безжалостно вырезало всю знать вместе с королевским семейством и расположилось на зимние квартиры. Весь мир всполошился, а прекрасная Королева продолжала утешать растерянных глав государств письмами, что ей угрожали, а она просто упредила эту угрозу. Прошло несколько лет. Все постепенно успокоились, а Королева вывела в свет своего сына – нелюбезного и надменного подростка с холодными серыми глазами. Аристократические дамы озаботились возможным устройством своих дочерей, а их мужья – крепостью собственных границ, поскольку в глазах молодого принца ясно читалась жесткая воля. Шли годы. Государства создавали военные коалиции, а молодежь танцевала на сезонных балах. Принцем восхищались все. Не только из-за богатства огромной страны. Внешне он был очень хорош: светлые волнистые волосы, рассыпанные по плечам, серо-голубые глаза под темными ресницами, брови, стремящиеся к вискам, словно крылья птиц… Чувственный, с широкими ноздрями, нос и полные красные губы.

– Я бы сказал – не эталон. – Заметил Рин, вертя в пальцах хлебный мякиш, скатанный из крошек.

Лирра хмыкнул.

– Я видел его портрет в одной из старинных книг. Так что описываю, как могу.

– Я понял и продолжаю внимательно слушать.

– В него влюблялись, но не получали отклика. История говорит о нескольких, не выдержавших мук страсти, дамочках…

– Повесившихся? Памятуя твое отношение к ядам, я выбрал другой вариант.

– Нет. Оканчивать жизнь самоубийством – страшный грех. Они уходили в дальние монастыри. Однажды, во время путешествия к дальним родственникам отца, принц и его кортеж остановились в небольшом провинциальном городке. Преисполнившийся радостью градоначальник дал в честь знатного гостя прием. И там принц познакомился с красивой девушкой, его дочерью. Она была юной и удивительной, словно едва распустившийся розовый бутон. Принц оказывал ей знаки внимания, но она лишь краснела и молчала, умоляюще глядя на отца. Тогда один из свиты принца рассказал ему, что девушка с детства обещана монастырю, и в следующем году состоится ее постриг. "Глупости!" – Нахмурил брови принц. – "Я вернусь обратно и заберу ее с собой! А родителям хорошо заплачу". Как только не объясняли молодому человеку, что нельзя перечить воле Богов, он никого не слушал. А в последний день пригрозил принимавшему его в своем доме семейству: "Если по возвращении не отдадите дочь, ваше государство ляжет к моим ногам!" И уехал.

– Рискну предположить, что семья градоначальника сбежала?

– Да. Той же ночью. Отправив почтой своему Владыке просьбу об отставке, бывший вельможа и мужчины его семьи скрылись в лесах одного из горных хребтов, а женщины – в том самом монастыре, где их срочно постригли в монахини. Да только принц тоже сдержал свое слово. Взбешенный тем, что ему кто-то решил перечить, он, ничего не говоря матери, взял два полка и, словно огромной косой смерти, выкосил половину соседней страны, пока не добрался до того самого монастыря с требованием отдать понравившуюся девушку. Но служительницы Господа были тверды в вере. Когда солдаты окружили их стены, они собрались в своем маленьком храме на молебен. Они не просили Бога убить грабителей и насильников. Они молили своего Покровителя о сильном дожде. Ведь монастырь находился на склоне горы. А что случится, если ее поливать водой?

– Сель, оползень…

– Ну да. И в ночь перед назначенным штурмом пошел сильный дождь. Лило так, словно над горами разверзлись все хляби небесные. Однако желание, мучающее мужчину, оказалось сильней всех доводов рассудка. Солдаты, падая на мокрых склонах, все-таки пробили хлипкие монастырские ворота, изнутри заваленные мешками с песком. И тут на них обрушился настоящий водопад. Ведь дождь успел к утру затопить всю небольшую и закрытую со всех сторон территорию! Внутри, кроме мешанины из грязи, досок и трупов, не осталось ничего. Солдаты, дождавшись, когда спадет вода, вылавливали захлебнувшихся монахинь и рядком складывали прямо на мокрую землю. А дождь все лил, лил, лил… Принц ходил между ними, вглядываясь в отмеченные страшной смертью лица. И, наконец, нашел ту, ради которой пришел в этот край. Она тоже была мертва. Но на губах, непобежденным превосходством, играла чуть заметная улыбка. Тогда взбешенный принц приказал сбросить тела монахинь в ближнюю к монастырю пропасть. Когда один из офицеров посмел заметить, что так поступать не по-людски, тот собственноручно отрубил воину голову. За день женщин перетаскали и бросили с уступа, а на ночь устроились под самыми толстыми елями, закрывшись их ветками и тканью палаток от проливного дождя. Но разжечь костры, чтобы обсушиться и погреть воду, было невозможно. Все промокло: и кора, и сучья, и запалы, высекающие огонь. Кое-кто еще молился за упокой загубленных душ, но остальные, сморенные усталостью, крепко спали, прислонившись друг к другу. А под утро с горы сошел сель. Большие куски скал съезжали вниз вместе с грязью, опрокидывая вековые деревья и стирая с лица земли прежний ландшафт. Вместе с холмами и елками был уничтожен маленький палаточный лагерь. И только принц, которому мысли мешали заснуть, все это время просидел на одном из каменных уступов на краю пропасти. Домой, к матери, он вернулся только через несколько месяцев. Исхудавший, обросший и в рубище. Пока он путешествовал по разоренным провинциям, государи разных стран, наконец, поняли, что с их попустительства скоро от прежнего мира не останется ничего. Поэтому, объединившись в военный союз, они двинули свои войска на государство молодой Королевы, не отвечая на ее слезные письма. А на улице, уже полгода, не останавливаясь ни на мгновение, шел дождь. В-общем, когда местный инквизитор понял, что дело нечисто и забил тревогу, мир был перекроен заново. Демоноборцы, прибывшие сюда, отыскали среди руин когда-то прекрасного дворца разрушающее творение Хаоса и, скорее всего, уничтожили. А потом Конвентус решил, что лучшего места для Семинарии будущих подвижников не сыскать. И вот уже много тысячелетий тут учат молодых парней и крепких в вере девушек азам прикладных наук и преданности собственной миссии.

– Шикарно! – Наконец, бросил хлебный шарик на стол Рин. – А дождь остался в назидание? Чтобы помнили и не рыпались?

– Наверно. Не знаю.

– Интересно, что потом стало с принцем?

– Знаешь, я тоже задавал этот вопрос наставникам и рылся в книгах по истории.

– Но история, как всегда, о самом интересном скромно умалчивает?

– Ты прав, Рин. Смотри, уже совсем стемнело. Не пора ли нам возвращаться обратно? Если помнишь, я хотел поговорить с ректором о работе и о тебе.

– Пошли. – Эльф встал и накрыл голову капюшоном.

Перешагнув через общую лавку назад, парни снова выбрались под непрекращающийся дождь.

***

Глава вторая. Мысли друзей и воспоминания Анха

Портал Лирры был выполнен настолько мастерски, что Рин ступил на доски крыльца, не запачкав обувь в глине. Во дворе, как он успел заметить, оглянувшись по сторонам, копошились какие-то темные фигуры с лопатами.

– Чем они занимаются на ночь глядя? – Спросил эльф у друга, когда они зашли в освещенный коридор Семинарии. – Я думал, по вечерам верующие читают молитвы.

– Не всегда. – Посмотрел на него Лирра и стянул себе и эльфу с плеч капюшоны. – В каждой конфессии существуют свои правила. А парни прокапывают ров, отводящий воду от здания. Они этим занимаются два раза в день. Утром и вечером, поскольку его постоянно затягивает глиной.

– Ужас. Кажется, я передумал здесь работать. Рытье канав – это совсем не мое дело.

– А Гайю?

– Буду искать его сам. Без помощи грязных луж.

– Рин, это – лучший вариант!

– Для меня – нет. Прости.

Лирра растерянно смотрел в упрямое лицо эльфа. Дети дивного народа на самом деле не выносили сырость и отсутствие света. А еще – бессмысленный труд.

– Извините! – Вдруг раздался за спиной дейрина тихий голос семинариста, облаченного в синюю рясу, подпоясанную веревкой. На холодном полу бледный маленький паренек стоял босиком. – Это Вы – господин Лирхо Виринис?

– Я. – Надменно повернул голову дейрин.

– Вас и Вашего друга приглашает к себе ректор.

– Спасибо, малыш. – Мягко сказал эльф и чуть заметно улыбнулся. – Проводишь нас к нему?

Паренек смутился и порозовел оттопыренными ушами.

– Да. – Еле слышно произнес он. – Следуйте за мной!

Оставив дейрина и эльфа рядом с приоткрытой дверью на втором этаже, он поклонился и зашлепал босыми ногами вниз по лестнице.

– И зачем такие крайности? – Недоуменно пожал плечами Рин. – Прости, но это выше моего понимания.

– Сам говорил, что в детстве бегал босиком.

– Бегал. Летом. По мягкой и теплой траве. Ладно, не мне менять в чужом доме порядки.

– Правильная мысль. – Согласился с эльфом Лирра и первым зашел в распахнутую для них дверь.

Первую комнату, с плесенью на стенах и единственным стулом, покрытым ободранной обивкой когда-то красного цвета, они прошли насквозь. Вторая комната порадовала кусками ткани на стенах и письменным столом, залитым разноцветными чернилами. А вот в третью вела вполне нормальная дверь, спрятанная за иллюзией стены.

– Входите, не стойте на пороге, как блудница перед храмом!

"Почему же не как убийца перед исповедью?" – Подумал Рин и вошел следом за Лиррой.

***

Вполне комфортные, теплые и сухие покои отапливались и просушивались небольшими излучателями на кристаллах. В дальнем углу шуршал вентилятор. Вдоль одной из стен стоял мягкий диван, а у развернутого поверх столика экрана – стул и кресло. Над выложенным облицовочным камнем камином сияли светцы, между которыми висел в золоченой раме пейзаж. Рин все это рассмотрел, пока Лирра расшаркивался с высоким седовласым мужчиной в такой же, как у всех студентов, синей рясе. Только пояс, свободно спущенный на бедра, был золотым. Когда хозяин дома выпрямился и посмотрел на эльфа, того поразили спокойные, но неприятно пронзительные серо-голубые глаза, словно пытающиеся прочесть в его голове то, что было скрыто даже от него самого. Проверив еще раз ментальные щиты, Рин вежливо поклонился.

– Господин Ригон – ректор нашей Семинарии. – Представил мужчину Лирра.

– А я – всего лишь волей случая попавший к вам эльф. – Задрав подбородок вверх, Рин улыбнулся высокому господину Ригону. – Извините, что доставил вам всем лишние хлопоты.

– Возможно, мне стоило сказать, что мы рады оказать столь милому юноше посильную помощь и прочее, и прочее. – Голос ректора оказался звучным, и ему приходилось сдерживаться в разговоре. – Но приятно ли такое тебе слышать?

– Не волнуйтесь. Я обязательно с вами рассчитаюсь. – Кивнул головой Рин. – Только вот мои капиталы остались на другом плане. Знал бы, что сюда попаду, обязательно прихватил пару килограмм золота. Или Вы предпочитаете ювелирные изделия?

– Игрушки проявленного мира волнуют только глупцов. – Мужчина наклонил голову, и седая прядь, выбившись из хвоста, упала на его лицо. Он, не торопясь, снова ее убрал назад и едва заметно улыбнулся.

– Конечно. – Согласился с ним Рин. – Для мудрецов они служат расходным материалом. Впрочем, как и все остальное. В том числе, личностные матрицы или, по-другому, души. Ведь с ними так интересно играть, незаметно подталкивая для очередного действия в заданном при рождении пространстве. Причем, в нужную для себя сторону.

– Верно сказано, мальчик. Поэтому к оплате за труды моих подчиненных я принимаю тоже труд. А над тобой поработали немало. Еле вытащили с дороги, ведущей в никуда.

– Меня вытащил Лирхо. Из вас я там никого не видел.

– Ты ведь знаешь, что такое тьма Хаоса?

– Откуда?

– Знаешь… Ее отпечаток до сих пор прячется в твоей душе сожалением, что пришлось вернуться обратно. Неужели ты не испугался, что искра Творца больше никогда не нашла бы своего нового воплощения в мирах?

– Раз не собирался возвращаться, то – нет. К чему обманываться несбыточными желаниями и страдать, глядя на выцветающие краски придуманного кем-то мира? Жить для чьего-то развлечения, чувствуя себя лабораторной мышью? Вечный мрак намного честнее.

– А еще – страшнее, мальчик. Ведь там, перед твоим мысленным взором, будут постоянно являться призраки твоих неудач. А возможности их исправить не будет.

– Значит, мрак – тоже часть игры? Чтобы убежавшие одумались и быстрее вернулись? А если я хочу абсолютного развоплощения? Чтобы мной никто больше не играл?

– В данный момент это невозможно. Ты же читал о мировых циклах созидания и разрушения? Первоначальные конструкции все усложняются, формируя более совершенные и, вместе с тем, уязвимые объекты… Как только качественный скачок превысит количественный, начнется обратный отсчет. Кажется, Лирхо потерял нить наших рассуждений. Поэтому я приглашаю вас разделить со мной вечерний чай и благодарственные молитвы Всевышнему. Плащи можете оставить на вешалках. Здесь тепло. А в ботинках на ковре будет и вовсе жарко. Прошу, не стесняйтесь и чувствуйте себя, как дома.

Хозяин еще раз улыбнулся и словно прошел сквозь стену. Но парни услышали шум чайника и звон фарфоровой посуды.

– Чисто случайно… прости, Лирра, но мы не окажемся после того, как разденемся, босиком в одной из местных грязевых ванн?

– Я все слышу! – Раздался из кухни голос ректора. – А если и окажешься… Разве ты не маг?

– Лирра просил меня вернуться. – Ответил ему Рин, снимая ботинок. – Но если я подхвачу тут насморк, то в следующий момент я потеряю друга. Чего бы мне очень не хотелось. Поскольку, боюсь, их у меня не осталось совсем.

Ректор вышел из кухни с серебряным подносом в руках. На нем стояли исходящие паром чашки, молочник, плошки с медом и в общем блюде какие-то сладости с ореховой начинкой.

Парни помогли накрыть на стол. А ректор смахнул экран в плоскую коробочку и положил ее на комод между статуэтками.

– Присаживайтесь. Угощайтесь.

Господин Ригон первым подал пример, усевшись в кресло. Плеснув свежих сливок в свою чашку, он с удовольствием отпил большой глоток.

– Значит, ты дорожишь дружбой с Лирхо Виринисом? А ведь он не всегда был с тобой честен и откровенен.

– Не знаю, что Вы думаете о наших отношениях, только я еще не встречал тех, кто раскрылся бы перед кем-то полностью. Но благодаря ему я снова захотел жить. – Рин взял молочник и вдохнул запах молока. – Надо же! Козье! Откуда?

– Весь мир – одна большая иллюзия. Ты хотел молока. Ты любишь козье молоко. И вот оно.

– Значит, все дело в умении управлять его потоками?

– Конечно, мальчик. Когда ты воплощаешься заново, судьба предоставляет тебе коридор жизни, определяемый врожденным характером, семейными обстоятельствами, еще какими-то внешними проявлениями той структуры, в которую ты попал. Ты можешь подчиниться этой структуре. А можешь попытаться ее использовать. Ведь вы – одно целое. Ты – в ней, а она – в тебе. Козье молоко – это та же структура, подобная, скажем, плащу. Но сложена она по-другому.

– С помощью магии мы тоже меняем пространство. Или, к примеру, алхимии.

– Это разные принципы работы со структурой. Но суть, мальчик, одна.

– А есть универсальный подход?

– Возможно. Но для этого надо поменять свой взгляд на мир. Расширить сознание.

– Каким образом?

– Не возражаешь, если я рассмотрю вашу с Лирхо дружбу?

– Она тоже относится к работе со строением космоса?

– Несомненно. Все, что касается тебя, касается и матрицы, в которой ты живешь. Итак, Лирхо поначалу тебя ненавидел.

– Но откуда?! – Изумился дейрин.

– Я вижу проявленный мир в целом. А он видит меня. Это – важно. Продолжим. Ты, мой ученик, ненавидел этого мальчика не за его уродство, а за инакомыслие. За то, что он имел собственное мнение и не боялся его высказать. За то, что не похож на тебя. А потом, когда вы подрались, вместо того, чтобы добить, он тебя вылечил. И ты вдруг почувствовал его внутреннее тепло и потянулся к нему. И оказалось, он – именно то, что ты искал, но никак не мог осознать и поэтому найти. Но даже тогда, когда стал называть себя его другом, ты пытался его обидеть. Зачем, спросишь ты. Чтобы он понял твою боль и заполнил собой пустоту и одиночество твоего сознания. Но у него – своя боль и свое непонимание некоторых ключевых событий. Ведь он, как и ты, все еще не может выйти из коридора, обозначенного судьбой.

– Рин! Я не пытался тебя обижать! Честное слово!

– Конечно, не пытался. – Успокоил дейрина эльф.

– Ты просто ходил по бабам, когда твоему другу хотелось плакать. – Вдруг сказал Ригон, наклонившись к Лирре.

– Прошу Вас, мастер! – Коснулся пальцами локтя ректора Рин. – Эта наука предназначалась только мне. Надеюсь, я понял ее правильно.

– Теперь тебя не волнуют ни женщины, ни мужчины.

– Меня не волнует физиологический аспект отношений. Но разве любая из религий не учит отбрасывать желания и страсти тела в сторону?

– Любая из религий не учит расширению сознания. Вместо этого она предлагает разумным существам нечто другое – веру. Которая подменяет собой врожденную волю. Ведь гораздо проще, не думая, следовать за кем-то, кто подумает и примет решение за тебя. Не каждый готов выдержать бремя ответственности, с каждым прожитым годом становящееся все тяжелее. Вера снимает вечный страх одиночества, указывая ведомой толпе правильный, с чьей-то точки зрения, путь. Но ты должен понять, что одному двигать за всех фишки очень грустно. Мир родился, чтобы живущие в нем искры научились играть с ним на равных, а не с ужасом ждать его следующего хода.

– Значит…

– Значит, ты должен расплатиться с Семинарией за лечение.

Глядя на Ригона, эльф весело рассмеялся.

– И в какую игру предлагаете сыграть мне Вы? Неужели все-таки придется копать вокруг вашего сарая ямы?

– Мы с тобой беседовали целый оборот. Но ты так ничего и не понял?

– Иной взгляд на мир. Я должен научиться видеть? Я правильно Вас понял, мастер?

– Возможно. А еще мне не хватает преподавателей. Лирхо, возьмешь на себя построение местных порталов у инквизиторов?

– Да, господин ректор. Если… – Дейрин быстро взглянул на баюкающего в руке пустую чашку эльфа.

– Если рядом с тобой будет Эринэл Аль-Рохани. Не так ли?

– Простите, что забыл назвать свое имя. – Усмехнулся Рин. – Но Вы и так его знаете.

– А этикет?! А правила приличия? – Улыбнулся довольный беседой Ригон.

– Нужны ли они Вам? – Спросил эльф ректора. – Нужны ли они существу, не ведающему границ?

– Границы есть для всех. Только твое государство пока еще маленькое, как и ты сам. Поэтому пользуешься теми, что ставили другие. Когда оно станет большим, их придется устанавливать самому. Ты понимаешь меня, мальчик?

– Да, понимаю. Это сложно. Но я постараюсь.

– Вот и славно. Тогда что скажешь о должности преподавателя по алхимии и артефакторике?

– Но я сам многого не знаю…

– Познание зависит не от учителей. Только от тебя.

– Согласен.

– Хорошо. Завтра оформитесь в администрации. А сейчас я провожу вас в выделенные комнаты. Не хочется беспокоить погруженного в молитву секретаря. Следуйте за мной, господа!

Пройдя по продуваемому всеми ветрами коридору, ректор остановился напротив двери, висящей на одной петле.

– Эта комната – твоя, Эринэл. Напротив – Лирхо. Не правда ли, великолепные покои? Спокойного сна, господа!

И ректор, улыбнувшись, просто растворился в холодном и сыром воздухе. А Лирра толкнул дверь в комнату Рина.

***

– Это он так утонченно поиздевался? – Сказал дейрин, разглядывая ободранные дырявые стены и разбитое окно. – Как тут можно провести ночь, если нет даже стульев, а сквозь крышу течет вода?

– Знаешь, Лирра, а ведь он прав. – Немного поразмыслив, сказал Рин. – Здесь, за этой ужасной картинкой, спрятано настоящее чудо. Если хочешь, встань в сторонке, а я попытаюсь вытащить его наружу. Всего лишь нужно поменять местами уже созданные господином Ригоном некоторые блоки… Сейчас, потерпи немного, друг. И будет у нас с тобой замечательный дом!

Прислонившись к стене, Лирра внимательно наблюдал за эльфом, который широко раскрытыми глазами видел то, что было пока недоступно пониманию дейрина.

– Твой ректор знал, что мы согласимся. И создал замечательные заготовки иной реальности. – Негромко сказал Рин. – Но каковы плетения! Какая изящная и тонкая работа! Ты был прав. Мне есть, чему здесь поучиться!

Лирра, вслед за Рином, перестал воспринимать проявленный мир и начал рассматривать расстановку силовых линий и изменения интенсивности их потоков. Вроде бы особенно ничего не менялось, но вместе с тем он интуитивно чувствовал, как зашевелилась окружающая их структура пространства. Он пытался понять, что происходит, но от сильного напряжения только заболела голова. Прижав пальцы к вискам, он закрыл глаза и приказал себе расслабиться. Но усталость и переживания за жизнь эльфа сделали свое дело: присев на корточки, он свесил голову на грудь и провалился в сон.

А очнулся дейрин оттого, что Рин пытался его разбудить, разминая ему ладони.

– Что? – Спросил Лирра и застонал, вытягивая вперед согнутые в коленях ноги.

– Конечно, я могу тебя оставить спать прямо на ковре. Но это было бы так некрасиво по отношению к другу, вытащившему меня из тьмы в такое замечательное место.

– Замечательное? – Лирра приоткрыл глаз и посмотрел на светящиеся в полутьме яркой зеленью глаза Рина.

– Просыпайся. Раздевайся и ложись в кровать. Давай я тебе помогу.

Лирра зевнул и, открыв второй глаз, с изумлением посмотрел вокруг.

– Рин, а мы где? Куда ты меня утащил, пока я спал?

Большая, теплая комната была застелена темным и мягким ковром. Под потолком, по всему ее периметру, неярко горели светцы, создавая уютную атмосферу. Тусклое серебро стен только подчеркивало светлую обивку дивана и кресел, а также письменного стола, комода и гардероба из ольхи, панели и дверцы которых были украшены чудесной резьбой.