Текст книги "Карнавал сомнений (СИ)"
Автор книги: Екатерина Осеннова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
– Мы не договорили, Стэйс. Возвращайся сюда после церемонии, – Мишель хватает меня за руку. Умоляюще смотрит в глаза. – Пожалуйста! Всё так запуталось, но мы ещё можем исправить. Нам просто нужно поговорить. Во всём разобраться раз и навсегда. Ради Стива.
***
Всю церемонию я не могу сосредоточиться. Как в бреду иду за руку с Лиамом вдоль прохода до алтаря. С какой-то отрешённой рассеянностью наблюдаю за Эми, приближавшейся к нам под руку с отцом. Сестра заметно волнуется, но и это тоже я отмечаю на автомате.
Пока жених с невестой произносят клятвы, я почти не слушаю, растерянно пробегаюсь по лицам сидящих гостей. Мысленно перебираю общих знакомых, в кого могла бы влюбиться Мишель. Насколько могу ей верить.
Убеждаю себя, что не стоит возвращаться в беседку. Признаю раз за разом, что не смогу не вернуться. Начинаю ругать бывшую подругу и тут же корю себя, что на самом деле радуюсь фальшивому браку Майка, где даже ребёнок – не его. И не сразу понимаю, что священник только что объявил Эми и Скотта мужем и женой.
– Где-то минут через двадцать, – шепчет мне Мишель. – Приходи сразу после того, как поздравят молодых и начнётся фуршет.
Киваю в ответ. Я всё ещё не уверена, что хочу знать подробности. Но и не знать, когда услышала такой синопсис, тоже не хочу.
Сначала время тянется бесконечно. Потом, за поздравлениями и разговорами, я отвлекаюсь и теряю счёт минутам. А когда вспоминаю, понимаю, что прошло уже больше получаса.
Оглядываюсь – подруги нигде не видно. Наверное, она терпеливо ждёт меня в беседке. И направляюсь туда.
***
Где-то за гранью сознания мгновения превращаются в секунды, становятся минутами, летят дальше, а я продолжаю стоять, не в силах даже переступить через порожек. Глаза на автомате впечатывают в память каждую мелочь: безвольно обмякшие вдоль туловища руки с длинными матово-розовыми ноготками; задранный подол платья; неглубокая ссадина на голени; сломанный каблук на одной из позолоченных босоножек; посеревшее неподвижное лицо; перекошенный от страха или боли рот. На груди с левой стороны торчит воткнутый по самую рукоятку охотничий нож.
И кровь. Много крови. Тоненькой струйкой она стекает по губам и щеке Мишель, сочится из грубых, рваных порезов на обнажённой спине, алым ореолом растекается вокруг головы и дальше вниз к пояснице.
Мне нельзя ни к чему прикасаться. Да и вряд ли я могу спасти подругу, даже если она каким-то чудом ещё жива. С этой минуты Беседка влюблённых – место преступления. И единственное, что я должна теперь сделать – как можно быстрее вызвать скорую и полицию. Потом найти отца с мамой. И ещё родителей Мишель. Рассказать, что здесь произошло, в секунды разбить их мир вдребезги. Снова. Как уже было семь лет назад.
…Звякает больничный лифт. Металлические дверцы, подрагивая, разъезжаются в стороны. В ярко освещённом холле приёмного покоя пахнет лекарствами и ещё, едва ощутимо, сыростью.
Я, продолжая сжимать в руке сотовый, неуверенно делаю шаг вперёд и останавливаюсь. Моргаю, задерживая дыхание, и тут же судорожно выдыхаю – как мне кажется: шумно, со свистом. Успеваю подумать, что всё ещё не верю. Стив не мог. Только не он. В полиции наверняка напутали или…
За полукруглой регистрационной стойкой звонкой трелью взрывается телефон, и служащая, миловидная пожилая блондинка, что-то тихо говорит в трубку. Хмурится, встречаясь со мной глазами.
– Мисс Трупер?
Прячу сотовый в карман плаща, киваю.
Сзади доносятся громкие голоса. Из соседнего лифта, наверное, служебного, в спешке выскакивают два санитара, помогают третьему вытолкнуть в коридор каталку. На ней, неуклюже свесив перепачканную в крови руку, лежит мой брат.
В отчаянии бросаюсь к нему.
– Стив!
– Мисс! Мисс! Вам туда нельзя! – слышу вслед, но даже не собираюсь останавливаться.
Распихиваю санитаров, подскочив к каталке.
– Стив… – прижимаю пальцы брата к своей груди. — Стив.
Землистые веки дрожат, всегда смеющиеся голубые глаза больше не улыбаются. Пересохшие окровавленные губы едва слышно шепчут:
– Стэйси.
Кто-то хватает меня за предплечье, намереваясь увести, но я только сильнее цепляюсь за ладонь брата.
– Кто это… с тобой сделал?.. – всхлипываю, замечая, как его лицо, похожее на восковую маску, искривляется от боли. Машинально наклоняюсь к нему, телом закрывая от стоящих рядом людей.
– Майк… Осторожно… – успеваю прочитать по губам, когда на помощь санитарам приходит охранник.
– Мисс, вашему брату необходима срочная операция, – он тянет меня в сторону, вынуждая отпустить руку Стива. — Пройдёмте, пожалуйста, со мной. Ваша мать скоро будет…
В ушах опять звучит монотонный голос врача. Как семь лет назад, он снова и снова повторяет страшные слова, смысл которых доходит до меня не сразу: Стив не выжил. Нападавший не оставил ему ни единого шанса на спасение. Уже чудо, что его довезли до больницы – слишком большая потеря крови, задеты жизненно важные органы. Мой брат умер прямо на операционном столе.
А теперь Мишель.
Судорожно выдыхаю, ощущая, как ставший ледяным воздух дерёт мне горло, как проникает внутрь, впиваясь миллионом осколков. Потом оцепенение исчезает, выпускает меня из плена, выбрасывая яростной волной в безжалостную действительность. Медленно отступаю назад, собираясь выбежать из беседки, но в последнюю секунду замечаю, как дрогнули веки Мишель. В уши вонзается её обжигающий шёпот:
– Ты… пришла… хорошо… опоздала…
Бросаюсь к ней, падаю рядом на колени, нахожу пальцами её холодную руку, прижимаю к своей груди.
– Держись! Пожалуйста, только держись! Ты не можешь умереть, слышишь?!
Господи, ну почему она? Почему?! Да, я злилась, может, даже ненавидела Мишель, но никогда не желала ей смерти.
Взгляд выхватывает резную рукоятку ножа, и слова застревают в груди невысказанной болью, смешанной с ужасом. В голове тревожным эхом всплывает весёлый голос жениха, полтора часа назад насмехавшийся над тем, что в платьях подружек невесты, с одинаковыми причёсками мы с Мишель похожи на близняшек. Что, если нас перепутали? Что, если запланированной жертвой на свадьбе сестры должна была стать именно я, а подруга по нелепой случайности оказалась на моём месте?.. Что, если кто-то очень сильно не рад моему возвращению? Что, если?.. Если бы я пришла раньше, возможно, Мишель бы не пострадала. И сейчас на каменном полу в луже крови лежала бы я сама.
– Прости меня. Ты… Я не хотела. Клянусь, не хотела!
Но подруга, кажется, не слышит. Растерянно смотрит сквозь меня куда-то наверх. Сипло, со свистом хрипит:
– Майк… Осторожно… – Зрачки Мишель сливаются с радужкой и превращаются в чёрные бездонные дыры. Посиневшие губы дрожат, искривляясь в слабой улыбке. – Стив… Наконец-то. – Мутный взгляд гаснет, тёмные глаза стекленеют, превращая лицо в безжизненную маску.
– Нет, господи, нет… нет! – трясущимися руками пытаюсь нащупать пульс. Напрасно – сердце Мишель больше не бьётся.
Она мертва. Убита. Но я отказываюсь это принять, отказываюсь верить. Жду, что она снова заговорит, только ничего не происходит.
========== Глава 10. Шериф ==========
Трудно, невыносимо трудно дышать. Грудь будто сжало в тиски и не отпускает. Тысячи мыслей яркими, короткими вспышками проносятся в голове одновременно и так быстро, что ни за одну из них не получается ухватиться.
Со всех сторон слышны отголоски громкой, весёлой музыки, радостный женский смех, обрывки шумных разговоров. Не чётко, будто бы издалека, словно уши залило водой. Так бывало, когда в детстве, дурачась с братом, я с разбега прыгала с высокого обрыва прямо в озеро в Джаспере. Мир вокруг взрывался оглушительным хлопком, а потом исчезал, затихая под водяной толщей, чтобы опять возникнуть, когда мои ноги едва касались дна и меня выталкивало на поверхность.
Вот только сейчас никак не получается выплыть.
Тянусь к рукоятке ножа и тут же отшатываюсь. Мне надо вызвать полицию… Надо позвонить… Но сотовый остался дома. Я даже сумочку не взяла, решив, что во время свадебной церемонии она будет только мешать.
Перед глазами как в калейдоскопе мелькают лица родных и друзей. Стоит мне произнести два страшных слова: «Мишель убита», как вся их… наша жизнь расколется на части. В моей власти оттянуть время, дать всем крошечную возможность насладиться торжеством ещё чуть-чуть. Но всё равно ни одной из подаренных минут не хватит. Их всегда ничтожно мало.
Вскакиваю с колен, путаясь в длинном подоле. Он насквозь пропитан ещё тёплой кровью подруги и теперь противно липнет к лодыжкам, мешая двигаться. Не успеваю сделать и двух шагов, как налетаю на Майка. Цепляюсь за его плечи, чтобы не упасть.
Он, неестественно бледный, подхватывает меня. Не моргая, смотрит на жену и почти не дышит. В глазах – недоумение и боль. Губы слабо шевелятся, будто хочет что-то сказать, но не может. Лишь однажды я видела Майка таким, ещё в детстве, когда мы наткнулись в лесу на его отца, растерзанного волками.
По-летнему яркий солнечный свет в проёме беседки закрывает высокая коренастая фигура.
– Мика! – рычит за спиной незнакомый хриплый голос.
Ещё через миг коротко стриженный мужчина в чёрном костюме-двойке склоняется над окровавленным телом и тоже пытается нащупать у Мишель пульс. Что-то нечленораздельно бормочет, сжимая левую руку в кулак.
Высвобождаюсь из объятий Майка и отступаю назад. Только сейчас замечаю, что я вся в крови Мишель и Майк теперь тоже. На белоснежной рубашке и расстёгнутом сером фраке бурые пятна – на животе, груди и даже плечах.
Незнакомец стоит рядом, буравит нас с Майком мрачным, тяжёлым взглядом, одновременно вытаскивая из внутреннего кармана пиджака сотовый. Нажимает на кнопку и, видимо, дождавшись ответа, коротко приказывает:
– У нас убийство. Вызывай криминалистов и остальных! Перекрыть парк! Сам ко мне в беседку. Да, у ворот. Выполняй! – он прячет телефон обратно. Грозно надвигается на нас. Наверняка полицейский или кто-то из охраны матери. – Какого чёрта здесь?.. Кто?.. – он похож на раненого зверя, готового растерзать любого за одно неосторожное движение. Переводит полный ненависти взгляд с меня на Майка и обратно. – Кто это?.. Кто её… так?..
– Я пришла, когда она… уже… так… – не получается связно объяснить. Слова путаются, мысли тоже. Шумно втягиваю воздух, стараясь унять дрожь. Почти силой заставляю себя не смотреть в сторону лежащего на полу мёртвого тела. Снова пытаюсь объяснить, тщательно подбирая слова: – Мишель просила меня встретиться здесь после церемонии. Чтобы поговорить. Потому что завтра с утра я уезжаю… Когда я пришла, она уже лежала на полу… такой. Я хотела вызвать скорую и полицию, но не было телефона. Потом она очнулась и позвала меня и… – нервно передёргиваю плечами, как будто этот жест может объяснить всё, что случилось дальше, в том числе появление Майка в беседке.
– Она говорила тебе что-нибудь перед… смертью? – По тону и взгляду незнакомца не получается определить, верит ли он мне.
– Да.
– Что?! – в синих неестественно блестящих глазах плещется неприкрытое презрение.
– Что хорошо, что я опоздала и пришла позже. Потом назвала имя моего брата… он был её женихом. Давно. И ещё сказала «Стив, наконец-то».
– И всё?!
– Всё, – вру, выдерживая пристальный взгляд. Что бы ни имела в виду умирающая Мишель, я не собираюсь давать этому сумасшедшему дополнительный повод наброситься на нас.
– Брайан, это Стэйси Трупер, – Майк неожиданно выходит вперёд, закрывая меня собой – так, что я оказываюсь у него за спиной, – сестра Стива.
– Для тебя – шериф Лински! – с неприкрытой злобой рявкает тот. – Кто из вас?..
– Серьёзно?! Ты в своём уме, Брайан?! Ты правда считаешь, что я… Или она? Что мы убили мою жену на свадьбе моего брата и сестры Стэйс?! – последнее предложение Майк произносит едва ли не по слогам.
Почти физически ощущаю, как неприятно скребут по сердцу эти два слова «моя жена» даже теперь, когда Мишель умерла с именем Стива на губах. Майка убитая подруга тоже упомянула, но об этом я подумаю позже. Решительно встаю рядом с ним, чувствуя обнажённым плечом плотную ткань костюма. Раз уж разъярённый незнакомец – новый шериф, а не местный сумасшедший, причин его бояться нет. Просто нужно всё объяснить. Хотя бы попытаться.
– Мы договорились встретиться здесь. Я и Мишель. Позавчера мы поругались. По глупому недоразумению. – Некстати мелькает мысль: я совсем не представляю, что Мишель сделала с мобильником, который принёс на девичник посыльный. Ладно, об этом я тоже подумаю потом. – Она лежала на полу в крови. С ножом в груди, – невольно бросаю короткий взгляд на её неподвижное лицо и отворачиваюсь. – Затем пришёл Майк… и… и…
– И вы решили на радостях обняться прямо около его мёртвой жены! – грубо перебивает шериф, продолжая пронзать нас хмурым взглядом. – Так сказать в знак вновь обретённой свободы.
– Брайан! – обрывает его Майк.
– Шериф! – снова исправляет тот.
– Что здесь?.. – В беседку вбегает Лиам. Останавливается в проёме, нервно озирается: – Чё-ё-ёрт! Кто?.. Как? Зачем?.. – он смотрит меня, потом – на Майка.
– Все вопросы отличные, Бэк. Дождись Джексона с бригадой. Потом отвезёшь старшего братца, – шериф кивает на Майка, – в участок. Там и узнаем ответы.
– Но…
– Стэйси Трупер, – он делает шаг ко мне, ловко вытаскивая из-под пиджака прикреплённые сзади к ремню наручники. – У тебя есть право хранить молчание. Всё сказанное может быть использовано против тебя на суде.
– Что? – я ошарашенно перевожу взгляд с него на Лиама.
Неужели они думают, что я способна убить Мишель? Мозг отказывается в это верить. Но упрямая действительность убеждает в обратном: шериф Лински останавливается совсем близко, я даже чувствую его тяжёлое, прерывистое дыхание на своём лице. Недвусмысленно трясёт передо мной наручниками, продолжая говорить:
– У тебя есть право пригласить адвоката.
– Брайан, ты окончательно слетел с катушек?! – вмешивается Майк с каким-то необъяснимым спокойствием. Как будто не нас с ним практически только что обвинили в убийстве.
– Нет, но тебе бы хотелось, да, Майки? – язвительно парирует шериф. – Чтобы всё начать сначала, да? Исправить недоразумение под названием «брак», так, Майки?
– Я понимаю твоё горе. Серьёзно, – Майк не огрызается. Смотрит на шерифа с жалостью, без презрения или цинизма. Они словно говорят о чём-то своём, продолжая начатую ещё раньше, не здесь, дискуссию. Майк бросает короткий взгляд на Мишель, встречается глазами с молчащим и бледным, как мел, братом, снова пристально смотрит на шерифа: – Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Правда, понимаю. То, что здесь произошло, ужасно. Поверь, ни один из нас не рад её смерти. Ты можешь арестовать Стэйс, можешь арестовать даже меня, но это ошибка. Мы никого не убивали. И в глубине души ты это знаешь.
– Посмотрим, – тот ухмыляется мне в лицо. Требует: – Руки!
Я не сразу, но все-таки покорно подставляю запястья, смотрю на свои пальцы, перепачканные в успевшей засохнуть крови. Морщусь от боли, когда шериф грубо защёлкивает наручники.
– Брайан, Майк прав, – Лиам делает шаг вперёд. – Послушай, это же Стэйс. Она не могла. Она бы ни за что…
– Субординация, лейтенант Бэк! – останавливает его шериф. Бросает на Лиама злой взгляд. – Не вздумай устроить тут самодеятельность! Ответишь головой. Смотри, я предупредил! – он опускает глаза на окровавленное тело Мишель и поспешно отворачивается. Грубо командует, хватая за предплечье и подталкивая к проёму: – На выход!
Снаружи доносится протяжный вой полицейской сирены.
– Ничего не бойся и молчи, – Майк печально, но ободряюще мне улыбается. – Дождись отца.
Хочется огрызнуться, что без него знаю. Сама адвокат, понимаю, что нужно делать в таких ситуациях. Но сил хватает лишь на слабый, обречённый и благодарный кивок. Мысль, что Майк не сомневается в моей невиновности, вызывает только дополнительное чувство вины и стыда. Он мне верит, пытается защищать даже сейчас, застав в крови рядом с трупом убитой жены, а ведь я усомнилась в нём при куда менее тяжких обстоятельствах.
Со стороны дороги к нам торопливо спешат полицейские. Часть в форме, остальные – в штатском. Вокруг беседки успели развесить черно-жёлтую полосатую ленту, за которой по периметру собралась толпа зевак.
Представляю, как выгляжу – в испачканном в крови платье, в наручниках, испуганная, – и леденею. Внутри всё обрывается от ужаса, горя и стыда одновременно. Не получается осознать, что только что произошло. Как из подружки и сестры невесты в считанные минуты я превратилась в главную подозреваемую в убийстве подруги?
Сжимаюсь, ощущая себя идущей на костёр ведьмой. Судорожно вздыхаю, когда оказываюсь внутри полицейской машины на заднем сидении, подальше от пронизывающих насквозь взглядов. Утыкаюсь лбом в холодное стекло. А через мгновение рыдаю, понимая, что ещё никогда в жизни не чувствовала себя так гадко. Я наивно надеялась, что худшее позади, пережито, но оказалось, что заблуждалась. Самый страшный кошмар в моей жизни только начинается.
Я никогда не должна была возвращаться в Риверстоун.
========== Глава 11. Допрос ==========
Кажется, в помещении не хватает воздуха несмотря на равномерное гудение работающего кондиционера. Окон нет, только одна-единственная металлическая дверь за спиной шерифа Лински.
Растерянно пробегаюсь взглядом по однотонным тёмно-серым стенам комнаты для допросов, заставляя себя не думать о том, что по-прежнему сижу в платье, насквозь пропитанном кровью Мишель. Раз уж мне не позволили переодеться, придётся потерпеть. Хотя бы наручники сняли и разрешили умыться после того, как взяли отпечатки пальцев. Доставлять удовольствия шерифу ещё одной просьбой я не буду. Пусть считает, что я сломлена и испугана. По крайней мере до тех пор, пока сама не разберусь, чем же так насолила новому начальнику полиции Риверстоуна.
Слава богу, младший из Бэков не присутствует на моём допросе. Некоторые вещи проговаривать при нём мне сложно, пусть позже он всё равно узнает, если уже не наблюдает из соседней комнаты. По той же причине я отказываюсь от адвоката, хотя Майк советовал дождаться отца. Нет уж, сама вляпалась, сама буду выпутываться. С папой мне в любом случае предстоит поговорить откровенно и наедине, без полицейских. Многое из того, что придётся объяснять и как-то оправдывать, им лучше не слышать.
Времени, проведённого в полицейской машине по дороге в участок, хватило, чтобы вспомнить всё, собраться с мыслями и, как ни странно, сосредоточиться на главном. Лински с подчинённым не спешат, неторопливо задают вопросы по кругу. Явно не просто так – скорее всего ждут заключения коронёра и криминалистов.
– В каких отношениях ты находишься с мистером Логаном?
– Брэдли Логан – мой близкий друг.
Я старательно помогаю тянуть время.
Пусть, в отличие от отца и брата, я выбрала административное право, общего курса по уголовному хватает с лихвой, чтобы знать – у полиции всего несколько часов предъявить мне официальное обвинение. На что бы ни надеялся шериф, в его распоряжении будут в итоге только косвенные улики, на которых дело не построишь. Значит, рано или поздно, ему придётся меня отпустить. Вот тогда я дам волю эмоциям, слезам и переживаниям. А пока надо держаться.
– Насколько близкий? – в тоне шерифа слышится неприкрытое ехидство. В очередной раз появляется уверенность, что ему известно о вещах, которые по определению он знать не может.
…Я пошевелилась, шумно вздохнула. Вытянулась, отпихивая подушку в сторону, лениво перевернулась на спину и окончательно проснулась. Несколько секунд бестолково смотрела в потолок, силясь вспомнить, где нахожусь. Не получалось.
– Доброе утро, – послышался справа сиплый, сонный, но всё равно легко узнаваемый голос Логана.
Я обернулась, удивлённо таращась на лохматого, загорелого друга. Он лежал рядом, на той же кровати совсем близко, на боку, под одним одеялом на двоих, подперев голову согнутой в локте рукой. Как ни в чём не бывало улыбался.
– Логан, мы… Мы что?.. Мы нет!
– Ага. Мы очень даже да.
Я выругалась и резко села. В следующую секунду поняла, что полностью обнажена, и стыдливо натянула пододеяльник по шею.
– Интересная реакция. Хотя что-то подобное я и ожидал от тебя услышать, – насмешливо хмыкнул Логан. – Неужели так плохо было, зараза?
– Я не… – Раздавать оценки или оправдываться, убеждая, что совсем не это имела в виду, я не собиралась. Вскочила с постели, потянув за собой одеяло и на ходу заворачиваясь в него. Слишком поздно поняла, что зря, потому что Логан моментально оказался на кровати абсолютно голый. – Чёрт, – я поспешно отвернулась. Молча уставилась в окно. Попыталась вспомнить, что случилось накануне, но не вышло. Значит, точно набралась «по горлышко». Позже, как уже бывало, память обязательно вернётся и выдаст всё в мельчайших подробностях, хотя в данном случае я бы дорого дала, чтобы «временная амнезия» не проходила никогда. – Ты что-нибудь помнишь? – наконец решилась спросить я, продолжая тупо таращиться на зелёные лужайки пустого парка за стеклом.
– Смутно. И это не повод забирать у меня одеяло.
Я изумлённо обернулась:
– Что?
– Верни одеяло, говорю, – Логан рассмеялся. – Между прочим, прохладно. Тебе тоже не рекомендуется топтаться босиком на холодном полу.
– Мы хотя бы предохранялись? – я вновь уселась на кровать, старательно глядя другу в лицо, пока тот укрывался.
– Кажется, да. В крайнем случае, – он скорчил невинную физиономию, – я признаю ребёнка. Назовём его Терренс. Или Зак. Если будет девочка, то…
– Где мы?
– Всё ещё в Сиэтле, – Логан снова бесхитростно рассмеялся. – В каком-то отеле. Представляешь, забыл название. Но это ведь не важно? Наверняка где-то тут написано, – он потянулся назад к тумбочке.
Какого чёрта?! Я в негодовании всплеснула руками. Мы оба совершили этой ночью непростительную ошибку – напились и переспали, а Логан ведёт себя так, будто ровным счётом ничего не произошло.
– Ты… можешь перестать это делать?
– Что делать?
– Естественно реагировать на идиотские поступки.
– А как я должен реагировать на идиотские поступки? – он сел.
– Сожалеть… не знаю… – Я перехватила его ироничный взгляд и смущённо замолчала, сильнее кутаясь в одеяло.
– Зараз, – Логан наклонился, ласково провёл тёплыми пальцами по моей щеке. – Наверняка в этом отеле где-то есть вкусный и, надеюсь, очень горячий кофе. И лёгкий завтрак. Булочки, джем. Там, – он кивнул на окно, – красивая весна. Мы можем одеться, перекусить, потом отправиться на прогулку по городу, как собирались вчера. Затем вернёмся сюда пообедать или отправимся на шоппинг. Или вообще никуда не пойдём. Можем оставаться здесь столько, сколько ты захочешь. Только, пожалуйста, давай вести себя, как взрослые люди, а не как два идиота.
– Я пытаюсь, но… Это не просто, Логан. Я никогда не думала, что ты и я… А теперь…
– Что теперь? Предлагаешь вернуться по домам, никогда больше не видеться, даже не разговаривать?
– Конечно нет.
– Тогда прекрати. Допустим, мы переспали. Никто не умер. Я бы даже повторил, – он лукаво прищурился. – На трезвую голову, чтобы запомнить, как это… с тобой. Может, то, что случилось, вовсе не ошибка.
– А что же? Любовь? – насмешливо фыркнула я.
– Просто секс. Хороший, старый, добрый секс. Из которого вовсе не обязательно создавать проблему. Поэтому я сейчас пойду в душ, а все разговоры будут потом, – Логан, совершенно не стесняясь, слез с кровати. – Ты, кстати, можешь присоединиться.
– Спасибо за разрешение, – ехидно бросила я вслед.
Пару минут сидела, прислушиваясь к шуму льющейся воды в ванной. А потом неожиданно для себя поняла, что не жалею. Ни о чём. Ни о том, что случилось ночью, ни о том, что хочу сделать в данную минуту. Уж лучше ошибаться, но хотя бы изредка оживать, чем чахнуть день за днём в одиночестве и тоске.
Что ж, я не идеальна. И устала. А ещё измучена и несчастна. Похожа на безликую тень. Так что, если хочется бездумно наслаждаться, чтобы снова чувствовать себя желанной, красивой, я могу позволить себе такую роскошь. Просто побыть сейчас соблазнительной женщиной. Без любви, без обязательств, без размышлений и планов. Без будущего. И прошлого.
Логан прав. Хороший, старый, добрый секс с хорошим, старым, добрым другом, которому можно доверять, как самой себе. Даже больше. К чёрту! Я и так слишком много анализирую, ещё больше – сожалею. Обо всём сразу и заочно. И всё равно ошибаюсь.
– Так-то лучше, – довольно улыбнулся Логан, когда я шагнула к нему в душевую кабинку прямо под горячие струи.
Я недвусмысленно надавила на его плечи, прижимая Логана спиной к кафелю. Коснулась поцелуем его груди, громко шепнула, опускаясь ниже – на живот и дальше:
– По-моему, вот так – ещё лучше.
Требовательный голос шерифа возвращает меня из воспоминаний:
– Ты не собираешься отвечать на мой вопрос?
– Прости, задумалась. Прослушала, – вру с заискивающей улыбкой. – Ты не мог бы повторить?
– Насколько мистер Логан твой близкий друг? – вместо шерифа произносит второй полицейский. Щуплый блондин, примерно одного возраста с Лиамом.
– Очень близкий. Почти как брат, – тщательно обдумывая каждое слово, отвечаю я. – Мы вместе выросли. Его родители с детства дружили с моими, а потом он практически жил у нас до совершеннолетия, – с вежливой улыбкой поясняю: – После их смерти, согласно завещанию, мама официально оформила апотропус и стала опекуном Брэдли.
– Поэтому мистер Логан встречал тебя с женихом в аэропорту позавчера? – интересуется шериф, продолжая буравить хмурым взглядом.
– Не совсем понимаю, какой смысл ты вкладываешь в слово «поэтому», – пожимаю плечами. – Боюсь, ответить на этот вопрос может лишь сам мистер Логан. Лично я понятия не имею, почему именно он приехал за нами в аэропорт.
– Неужели не спросила? – многозначительно ухмыляется Лински. – Вы же такие близкие, хорошие друзья.
Сейчас он вызывает сильное желание ему врезать. Со всей силы, кулаком по физиономии, чтобы надолго стереть с лица поганую ухмылку. В голове назойливо крутятся слова Майка о том, что он понимает, как чувствует себя шериф, а вместе с ними мелькает нечёткая догадка-объяснение, однако ухватиться за неё и развить мысль не получается.
– Именно поэтому не спросила. – Я заставляю себя проглотить раздражение и улыбнуться. Нельзя поддаваться. Если сейчас потеряю самообладание, наговорю такого, что отправлюсь прямиком в «Эдмонту». – На самом деле я ожидала увидеть в аэропорту одну из своих сестёр. Дэниз. Но, видимо, планы в последний момент изменились. И, кстати, – чтобы увести от скользкой темы отношений с Логаном, признаюсь: – Мистер Спенсер не совсем мой жених. Не настоящий.
– В каком смысле ненастоящий? – Глумливая улыбка исчезает. Лински хмурится и наклоняется вперёд, скрещивая на груди руки.
– В прямом, – продолжая натянуто улыбаться, поясняю я. – Мы не состоим с мистером Спенсером в любовной связи. И никогда не состояли. – Рано или поздно они обязательно допросят и его. Не факт, что Ридж солжёт. И не должен. В конце концов теперь, когда речь идёт об убийстве, а его так называемая «невеста» объявлена главной подозреваемой, наш глупый обман – не просто невинная ложь во спасение. Уж лучше я признаюсь первой и избавлю его от необходимости лжесвидетельствовать. – Ридж Спенсер – всего лишь мой друг и сосед в Торонто. Я попросила его об одолжении поехать вместе со мной на свадьбу сестры.
– Значит, – встревает в разговор щупленький помощник шерифа, – вы признаете, что обманули… – он замолкает, видимо, мысленно подбирая правильную «целевую аудиторию» для моей лжи.
– Я признаю, что несколько преувеличила нашу с ним связь в глазах своей семьи. Понимаете, – я, не сдержавшись, горько усмехаюсь. Ирония судьбы. Боялась, что пьяный Ридж проговорится Майку, а в итоге рассказываю об этом сама и не где-нибудь, а в полицейском участке на допросе: – В определённом возрасте при определённых обстоятельствах незамужней женщине приходится идти на ухищрения, чтобы избежать дотошных расспросов родственников о своей личной жизни, особенно, если такая женщина присутствует на свадьбе младшей сестры и не собирается замуж в ближайшем будущем.
– Так. Значит, – шериф мрачно глазеет на меня. Складывается впечатление, что он изо всех сил старается добавить новый кусочек пазла в общую схему и так, чтобы тот не разрушил общую картину. Но судя по недовольной гримасе у Лински не получается. – Что именно ты пыталась скрыть о своей личной жизни?
– Её полное отсутствие.
– Кто ещё знал об этом обмане?
– Надеюсь, никто, кроме Эми. Это мо…
– Я в курсе, кто такая Эми, – перебивает шериф. Переглядывается с помощником. Тот едва заметно кивает и выходит. – Хорошо, – продолжает он, когда мы остаёмся одни в комнате. – Давай вернёмся к сегодняшним событиям, – Лински пробегается глазами по собственным записям от руки на обычном, печатном листе, вложенным в бумажную папку. Пытливо смотрит на меня: – В каких отношениях ты состоишь с мужем убитой – Майком Бэком?
– Ни в каких.
– Неужели? – саркастически протягивает Лински, и желание отходить его по физиономии вспыхивает с новой силой. – Я слышал, у вас, напротив, очень богатая история.
– Мы встречались. Собирались пожениться, но расстались семь лет назад, и я уехала в Торонто, – холодно бросаю я. Не то чтобы не догадывалась, что в конечном итоге придётся обсуждать и это тоже, но удовольствия от процесса не получаю. – Вот и вся наша богатая история. С тех пор мы с Майком не общались и не виделись. Встретились позавчера, когда он привёз с мальчишника Риджа к нам домой.
– Почему вы расстались? – Тон, каким шериф задаёт вопросы, подсказывает, что эта часть допроса ему определённо доставляет удовольствие. О себе такого я сказать не могу. Как выразился Скотт, сейчас мы топчемся на самой больной моей мозоли.
– Это не имеет отношения к тому, что случилось с Мишель. Я не…
– А, по-моему, имеет, и самое прямое, – грубо перебивает Лински. Ударяет по столу кулаком, невольно вынуждая меня вздрогнуть. Его глаза, как совсем недавно в беседке, опять наливаются безумным и плохо контролируемым гневом: – Здесь я решаю! Ты отвечаешь на вопросы! Ясно? Почему вы, чёрт побери, расстались?
У меня получается выдержать его взгляд. Страха нет, зато появляется стойкая уверенность: для шерифа гибель Мишель – не просто жестокое преступление, каких за всю историю Риверстоуна не случалось, не считая убийства Стива. Это что-то очень личное.
