Текст книги "Карнавал сомнений (СИ)"
Автор книги: Екатерина Осеннова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
– По-моему, самой большой глупостью будет остановиться. Я хочу тебя. Хочу сделать это с тобой. Сейчас.
– Тогда иди сюда, – Майк властно обхватил пальцами мой затылок. Снова поцеловал.
Какие-то несчастные несколько шагов до его комнаты показались бесконечными. Он опустил меня на кровать, торопливо стянул с себя толстовку, следом на пол полетела моя водолазка и джинсы.
– Я никогда ещё, – прерывисто дыша, прошептал Майк.
– Я тоже, – смущённо улыбнулась я, приподнимаясь на локтях. Страха, о котором рассказывала Мишель, не было. Лишь сводящее с ума желание, когда каждой клеточкой хотелось отдаваться ласкам, растворяясь в водовороте чувств и новых, неиспытанных ещё ощущений. Я не боялась, всецело доверяя Майку. То, что мы оба чувствовали сейчас, не могло причинить мне боль.
За окном продолжал падать снег. Рваные белые хлопья кружились, плавно опускаясь в тусклом свете уличного фонаря. Вдалеке на фоне ночного неба мерцали огни засыпавшего города. Обычный поздний зимний вечер, ставший вдруг необыкновенным, особенным, принадлежавшим только нам, и который мы вряд ли забудем…
Вздрагиваю, почувствовав холодное, отрезвляющее прикосновение гладкого стекла к горячему лбу. Аккуратно сползаю с подоконника, выпрямляя затёкшие ноги, лениво потягиваюсь.
Несмотря на раннее утро за окном вовсю сияет ослепительное солнце, как будто природа решила внести посильную лепту в сегодняшнее торжество. На лазурном небе – ни единой тучки, зелёные клёны вдоль дороги неподвижно замерли в безветрии. Милый, уютный, безмятежный Риверстоун просыпается. Такой родной и вместе с тем – чужой, незнакомый мир, где мне – не место. Теперь уже не место. Без Стива и Майка я здесь лишняя.
Вчерашний день, как ни странно, прошёл быстро, спокойно, без происшествий и очередных разборов полётов. Учитывая, когда и в каком состоянии все разошлись по кроватям, неудивительно, что первой, кто «проснулся», стала Дэниз. Она же и подняла всех на ноги. Я, глядя на младшую сестру, которая с аппетитом изглодавшей за долгую зиму волчицы уплетала традиционные по субботам панкейки, невольно завидовала неиссякаемой энергии, когда после бессонной ночи в компании Логана Дэни как ни в чём ни бывало порхала невесомой, красивой бабочкой по дому. Остальные, включая меня саму, даже к полудню напоминали оживших мертвецов.
Остаток дня «съелся» в последних приготовлениях к свадьбе: примерка платьев, проверка заказов и кейтеринга для традиционного фуршета после венчания, торжественный обед в кругу родственников в кантри-клубе, плавно перетёкший в ужин. Хуже всех пришлось Риджу, мучившемуся от непроходящего похмелья. Таблетки помогли снять головную боль и тошноту, но за весь день друг почти не притронулся к еде, хлебая кофе и минералку чуть ли не вёдрами. Впрочем, в его состоянии я обнаружила определённые плюсы – он не донимал расспросами, не тащил на прогулки по окрестностям, тем более верхом, не сыпал остротами и шутками. Вообще, мало чем напоминал брызжущего энтузиазмом и идеями обычного себя. А семейство, за исключением сестёр, благополучно сочло такое поведение за природную скромность, что только добавило Риджу плюсов в глазах многочисленной родни. Кое-кто из тётушек даже умудрился прозрачно намекнуть, что, мол, как хорошо, что следующая свадьба в нашей семье состоится в Торонто.
Я не переубеждала, не объясняла, не комментировала, старательно пряча мысли за любезной улыбкой и позволяя каждому думать то, что ему хотелось. Мне вообще каким-то чудом удалось сохранить тот настрой, с каким я заснула после долгого разговора с Эми. Обречённое равнодушие, наверное, самое точное определение. Два дня, которые надо просто пережить. Без размышлений, без кардинальных решений, без форсирования событий плыть по течению и беречь силы, чтобы добраться до берега.
Всё, что случилось – случилось. Потом, позже, у меня будет время на остальное – мысли, чувства, эмоции, сожаления, решения и даже поступки. Потом, позже, я обязательно приеду в Риверстоун снова, но уже одна, без Риджа. Расскажу родителям, признаюсь Логану, извинюсь перед Мишель. Может быть, даже поговорю с Майком. Кто знает. Вдруг он захочет меня слушать.
Сегодня самое главное – свадьба Эми. Сегодня – сауна, массаж, визажист, гости, торжественный проход, церемония бракосочетания, фуршет, танцы. Сегодня я снова увижу всех – Майка, Мишель, Ирэн, буду стоять совсем рядом. Сегодня впервые за семь лет встречусь с Лиамом и даже прошествую с ним под ручку по усыпанной лепестками алых роз дорожке к алтарю следом за женихом и невестой. Сегодня я надену счастливую маску и, играя, сосредоточусь исключительно на своей роли. Без чувств, эмоций и драм. Сегодня надо пережить, а завтра я уеду.
***
«Торжественный зал» под открытым небом утопает в зелени. Импровизированный потолок из веток цветущей плакучей ивы и висячих гирлянд белой глицинии создаёт ощущение сотканного из белоснежных цветков шатра. Проход между деревянными скамейками для гостей украшен мохнатыми лапками папоротника и гиацинтами, бетонная дорожка задрапирована в белый шёлк и усыпана лепестками красных роз. Декораторы постарались на славу – Сад невест изнутри выглядит потрясающе. Мелькает мысль, что мама, как всегда, оказалась права – вот она, настоящая сказка для невесты. Моя свадьба могла быть такой же красивой, если бы…
– Нравится? – Мама подходит ко мне, жестом отпуская шофёра.
– Очень романтично, – искренне подтверждаю я. – Настоящее чудо!
Мы вдвоём приехали самыми первыми, даже раньше семьи жениха, которая по традиции должна встречать гостей на входе. Но мама никогда особо не церемонилась, а став мэром Риверстоуна, позволяла себе вносить определённые коррективы в устоявшийся порядок. Например, за организацию свадьбы она взяла у Патрика только половину суммы, покрывающей расходы, остальное с отцом оплатила сама и не просто активно вмешивалась, но практически руководила всем процессом от и до. Единственное, что с лёгкостью отдала в руки Ирэн, так это организацию фуршета и праздника для горожан в парке, справедливо решив, что той, как хозяйке бара-ресторана, это удастся «на ура», а её саму избавит от утомительных и «вредных для фигуры» проб. Собственно, поэтому мы и оказались здесь сейчас: чтобы убедиться лично, что всё идеально и готово для свадьбы.
Скотт с Патриком и всеми Бэками разом ожидаются с минуты на минуту. Дэниз и Ридж остались, чтобы помочь отцу и Эми, и должны появиться практически перед венчанием. Я бы с удовольствием поменялась с младшей сестрой местами, чтобы торчать дома до самой церемонии, но мама решила иначе, и я без споров подчинилась, раз уж заочно согласилась играть свою роль.
– Приветствую вас в столь знаменательный день, – слышится за спиной зычный, низкий, важный голос Патрика Худа. Мы с мамой, как по команде, оборачиваемся. – Вау, – уже не молодой, но по-прежнему в прекрасной форме, хотя на голове почти не осталось волос, отец Скотта восхищённо цокает языком, разглядывая наши наряды. – Айлин, ты великолепна! Настоящая королева. Молодеешь с каждым днём. Если бы не знал Стэйси с рождения, подумал, что вы – сёстры, – продолжает разливаться соловьём он. – Стэйси, ну, а ты бесспорно – красавица. Как всегда. Рад снова видеть тебя.
Жаль, я не могу ответить тем же. Конкретно ему – абсолютно точно не могу. Я наклоняю голову, пряча под псевдоулыбкой молчаливого смущения ехидную усмешку. Поразительно, прошло столько лет, а я всё так же на дух не выношу Патрика, каждое его слово вызывает во мне подсознательное желание искать подвох и огрызаться, хотя видимых причин нет и не было. Он всегда относился ко мне с искренней, по крайней мере на первый взгляд, симпатией.
Являясь мировым судьёй свыше двадцати пяти лет, Патрик давно снискал уважение в городе и окрестностях Риверстоуна. Особенно после того, как женился на вдове шерифа с двумя маленькими детьми, сам будучи отцом-одиночкой. Однако необъяснимая неприязнь, которой я заразилась от Майка ещё в детстве, с годами так и не утихла. Впрочем, на Скотта она не распространялась. И, слава богу, сын Патрика и жених Эми в одном флаконе подходит к нам вовремя. Как раз когда его отец выдаёт довольно двусмысленную фразу:
– Наконец-то я дожил до того дня, когда наши семьи всё же породнятся.
– Не обращай внимания, – шепчет мне на ухо Скотт, заключая в объятия. – Папа сам не знает, что несёт. Нервничает из-за мамы. Она ведь тоже приедет на мою свадьбу. – Громче, обращаясь к будущей тёще, он добавляет: – Айлин, отец прав. Вы – королева. Говорят, надо посмотреть на мать, чтобы узнать, как будет выглядеть невеста в будущем. По-моему, я не прогадал, – отпускает свою порцию лести жених. Впрочем, у него это получается естественно и не заставляет невольно в ухмылке вскидывать бровь. К тому же Скотт не врёт – мама на самом деле шикарно смотрится с собранными на затылке в причудливую причёску светлыми волосами и кремовом облегающем длинном платье с открытыми плечами, перетянутом на груди и вокруг талии кружевными лентами на тон темнее с вшитыми в них стразами. – Ничего, если я украду старшую дочь, пока средняя не приехала? – Не дожидаясь разрешения, Скотт подхватывает меня под руку и ведёт обратно к воротам в Сад.
– Поздравляю, – запоздало спохватываюсь я. – Из тебя получился красавец-жених. Загляденье просто! Светлый фрак тебе очень к лицу.
– Ты тоже ничего, – задорно улыбаясь, произносит он.
– О, да, – хмыкаю я. Останавливаюсь у каменных ступенек, ведущих вниз к дороге. По собственной воле ни за что бы не надела шёлковое золотистое облегающее платье в пол с полностью оголённой спиной, но одинаковые наряды подружкам невесты выбирала Мишель и, конечно же, думала только о себе. – Мы с Дэниз выглядим как инкубаторские куры. Только она моложе, ей проще. А я – старая, дряхлая, бледная курица.
– Зато с Мишель вы как близнецы. Даже причёски такие же.
– Не уверена, что это комплимент.
От слов Скотта хочется сразу же распустить волосы, тем самым разрушив сложную конструкцию из подколотых локонов на затылке, на которую парикмахер угробил часа два. Плевать! Лишь бы не быть похожей на Мишель. Некстати вспоминаю, как в детстве, нимало не заботясь о чувствах родителей подруги, её в городе называли в шутку (или на что-то намекая) «Потерянной Трупер». Правда, тогда нам обеим это нравилось, и мы даже старались носить похожую одежду и копировали друг дружку. К старшим классам это прошло само собой – Мишель предпочитала рядиться в мини-юбки и открытые блузки, я же таскала джинсы и однотонные футболки под свитер. Тогда же я неожиданно вытянулась за лето и оказалась вдруг самой высокой девушкой на потоке, почти одного роста с Майком и Логаном, и выше подруги аж на целых пять сантиметров, которые Мишель довольно искусно «сравняла» каблуками.
И сколько бы я ни разглядывала фотографии, никогда не замечала явного внешнего сходства между нами, но в городе Мишель упрямо продолжали звать «Потерянной Трупер». А когда после похорон родителей Логана подруга начала встречаться со Стивом, наша фамилия прилипла к ней намертво. Никто и не сомневался, что однажды эти двое поженятся, только обернулось всё иначе. Была Трупер, стала Бэк.
Нет. Я не буду думать об этом сейчас. И заводиться тоже не буду.
Беззаботно улыбаюсь Скотту, меняя тему:
– Значит, твоя мама решила приехать на свадьбу единственного сына?
Кажется, в последний раз я видела Шэрон на его Первом Причастии.
– О, да, – копируя мой тон, смеётся Скотт. – Потоптались по твоей больной мозоли, прыгаем на мою.
– Прости, я не специально, – смущаюсь я.
– Ладно, заслужил. И вообще, должен был ещё вчера к вам заехать с визитом вежливости. Но не смог. Реально не смог. Провалялся в постели с головной болью. Не знаю, чем напоил нас Логан, но похмелье было ужасным.
– Ридж тоже мучился весь день. Правда, ему не повезло валяться в кроватке.
– Он мне понравился. Юморной такой, весёлый, с ним легко, – Скотт вальяжно поправляет полы фрака. – Так вот, о чём мы говорили? А, да. Пойми, я не мог её не пригласить. В конце концов мы ведь одна семья. Пусть немного «с приветом».
– Ты сейчас о ком? О маме или Мишель?
– Вообще-то, я говорил про мать, но, – он заразительно хохочет. – Ты права, подходит к обеим. А уж про семью «с приветом» – в десятку! Учитывая всё. – Скотт с хохотом проводит в воздухе рукой.
– О, да! У девочек Трупер явно слабость к сыновьям Ирэн. Даже у «Потерянной».
– Тогда я – исключение? Или у Эми генетический сбой? – продолжает веселиться Скотт.
– При всём уважении к Шэрон, – я бросаю на него выразительный взгляд, – но ты тоже сын Ирэн, хоть и не родной. Вырастила тебя она. Так что почти Бэк. И тебя я тоже люблю.
– Тоже? – лукаво вздёргивает правую бровь Скотт.
– Я… Ты… – смущённо замолкаю и отвожу взгляд.
– Кстати, об этом, – из его голоса исчезают весёлые нотки. – Ко мне вчера приходил Майк. Он всё рассказал.
– Что всё? – замираю я.
– Про последние слова Стива и почему ты уехала.
– Зачем? – я встречаюсь со Скоттом взглядом. – В смысле, что он хотел.
– Узнать, с медицинской точки зрения, мог ли твой брат в том состоянии, – он грустно вздыхает. – Мог ли Стив быть адекватен настолько, чтобы правильно воспринимать и анализировать реальность.
– Что? Зачем? Ничего не понимаю.
Судорожно выдыхаю. Уже знакомый страх липким холодом проникает внутрь.
– Вчера Майк опять расспрашивал брата, не упустил ли он что-нибудь в тот вечер, когда нашёл Стива. Но Лиам клянётся, что тот был без сознания, – тихо объясняет Скотт. – По твоим словам выходит, что Стив тебя узнал и даже смог произнести несколько фраз. Видимо, ему вкололи обезболивающее и привели в чувство по дороге в больницу. Но насколько ясным было сознание Стива в тот момент, неизвестно. Под воздействием лекарств или от болевого шока он легко мог путать имена, события, даже время. Я так и ответил Майку. Ещё предложил поговорить с отцом, – он разводит руками. – Такие дела, правда, не в его компетенции, но может дать совет.
– И он поговорил?! – нервно озираюсь в ту сторону, где несколько минут назад я оставила мать в обществе Патрика. Внутри всё цепенеет от одной только мысли, что будет, если.
– Честно, не знаю.
– Чёрт! Мама не в курсе. Вообще не в курсе. Если Майк… Если твой отец что-то ей скажет. Ты понимаешь, что будет?! А Эми просила подождать, – чуть не плача, бормочу я. – Чтобы я не испортила вашу свадьбу. А теперь… Из-за меня…
– С ума сошла? – Скотт заботливо притягивает меня к себе, обнимает за плечи, позволяя уткнуться лбом во вкусно пахнущую мужским одеколоном шею. Шепчет, как будто утешает маленького ребёнка, проговаривая вслух очевидные, но понятные только взрослым вещи. – Майк – не идиот, он не стал бы рассказывать такое даже своей матери, не то что моему отцу. Он поделился со мной. Ещё сказал брату. Потому что я – врач, а Лиам – полицейский, мы можем помочь. И ты права, мы – братья. Мы – одна семья. Кому ещё доверять, если не семье? Ты ведь тоже рассказала Эми, жаль, что только сейчас, но это не важно, – Скотт крепче прижимает меня к своей груди. – Стэйс, милая. Майк никогда не навредит тебе. И мне. С Эми тоже всё будет в порядке, вот увидишь. Ты ничего не испортила.
– Ещё как испортила, – я борюсь с подступившим к горлу комком, изо всех сил стараясь не расплакаться. – И сейчас, и раньше… когда… Майк никогда меня не простит. Он…
– Он уже простил, – Скотт тянет меня за плечи назад, вынуждая отстраниться и встретиться с ним взглядом. – Ну же, ты что? Он же тебя обожает, глупышка.
Я упрямо мотаю головой:
– Он не может меня обожать. Он должен меня ненавидеть. Вы все… Ведь я… столько всего… Нельзя после такого.
– Можно. Ты же его любишь? Любишь. До сих пор. И это ведь Майк. Разве он перестал восхищаться волками, хотя они убили его отца и чуть не оставили без брата? Ну-ка, соберись! – Скотт ободряюще улыбается мне и щёлкает по носу. – Нельзя раскисать. Сегодня же моя свадьба! А ну, быстро улыбайся! – он шутливо грозит пальцем. – Не хватало, чтобы пришли гости, а мы тут стоим, рыдаем в обнимку. Представляешь, что наплетут твоей сестре? – смеётся он. – А нам с ней ещё клятвы произносить.
– Точно, – я невольно улыбаюсь. – Просто не ожидала, что Майк… расскажет…
– Он хочет возобновить дело об убийстве твоего брата. Но ты же знаешь, так просто это не сделать. Нужны веские основания. С точки зрения старого шерифа оно отправлено в архив и закрыто за неимением улик. Новому нужны причины.
– Ага, – мрачно хмыкаю я. – Убийцу до сих пор не нашли, орудие убийства – тоже, мотив больше смахивает на отмазку, зато дело отправили пылиться на полку. При том, что мать убитого – мэр города.
– Знаешь, – Скотт оглядывается по сторонам, мельком взглянув на часы. – Поговорим об этом потом. В более подходящем месте. Хорошо? Сейчас все начнут собираться.
Словно в подтверждение его слов снизу со стороны дороги доносятся приближающиеся голоса. Через мгновение из-за разросшегося куста черёмухи выходит Ирэн в сопровождении сыновей и Логана. Замыкают шествие Мишель с родителями. Подруга – моя точная копия. Только босоножки отличаются – сантиметров на пять выше и все из тоненьких позолоченных ремешков.
Её родители, хотя и не являются официальной свитой жениха и невесты, тоже разоделись. Миниатюрная Клэр в открытом длинном платье малахитового цвета и, как и дочь, на высоченной шпильке. Коренастый Грегори – в темно-зелёном костюме-тройке, в таком же, под цвет платья супруги, галстуке. Наряд Ирэн, по традиции, выдержан в том же стиле, что и у матери невесты. Такое же длинное облегающее кремовое платье, но на бретельках и с кружевной лентой в стразах на талии, без дополнительной полоски на груди. Логан, Лиам и Майк выглядят точь-в-точь как Скотт – в светло-серых фраках, лишь на тон темнее, чем у жениха, в белых рубашках, черных галстуках и ботинках. Но без маленького букетика на груди, как у жениха. Лиам заметно возмужал и из всех, пожалуй, единственный, кто сильно изменился. Даже взгляд более взрослый, осмысленный.
Моё первое осознанное желание – исчезнуть. Удрать, спрятаться, сделать вид, что я не заметила, развернуться и уйти, оставляя Скотта с его семьёй встречать остальных гостей. Но он то ли догадывается, то ли чувствует это. Изящно подхватывает меня под руку, отрезая все пути к бегству.
А сзади доносятся голоса матери и Патрика. И впервые за этот день я радуюсь, что отец попросил Риджа остаться дома, чтобы сопровождать их с сёстрами.
Рядом со Скоттом я чувствую себя уверенней, будто бы на своём месте. Не лишняя, не чужая, пусть в этом ощущении не прослеживается вообще никакой логики. Зато под ручку с Риджем мне бы хотелось провалиться сквозь землю. Возможно, с ним вместе.
Когда Патрик с мамой подходят к нам, Ирэн как раз успевает подняться по невысокой, всего в пять ступенек, каменной лестнице.
– Айлин, Скотти, Стэйси, – в знак приветствия она кивает с очаровательной улыбкой.
– Ирэн, чудесно выглядишь, – отзывается мама, направляясь к ней навстречу и целуя в обе щеки.
Пока они обмениваются любезностями, я невольно вспоминаю слова Дэни про отца и Ирэн. Интересно, мама в курсе их прошлых отношений? Кажется, она переехала в Риверстоун из Джаспера за два года до окончания школы. Или чуть позже. Но, видимо, успела «навести шороху», как сказал бы Логан, а в итоге даже закончить школу «Королевой бала». Так что, если на кого и пенять за нашу дурную наследственность.
Следом за Ирэн на площадку у входа в Сад поднимается Майк с братом и Логаном. Он почтительно кивает моей матери в знак приветствия, затем встречается со мной взглядом и неожиданно улыбается. Широко, ласково, как будто кроме нас вокруг ни души. И я моментально чувствую, как слабеет хватка Скотта. Ещё через мгновение он и вовсе отпускает мою руку.
– Привет, Стэйс, – Майк останавливается передо мной, обнимает, целуя в щеку. Шепчет, обжигая ухо горячим дыханием: – Ты потрясающе выглядишь, – и как ни в чём не бывало переключается на Скотта, уступая место младшему брату.
– Лиам, – я первой нарушаю молчание. Теперь, когда он всё знает, наверняка причин для его недовольства стало больше. Но Лиам, как ни странно, расплывается во вполне искренней, дружелюбной улыбке, становясь ещё больше похожим на брата и мать.
– Привет, – он, как и Майк, заключает меня в объятия и целует в щёку: – Ты прощена и помилована, – а затем отстраняется и с той же невозмутимой улыбкой добавляет громче: – Рад тебя видеть, Стэйс. Добро пожаловать домой!
Я тут же оказываюсь в крепких и знакомых объятиях Логана.
– Любимая зараза! – шумно протягивает он. Продолжая удерживать, шепчет: – Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь. Я бы и сам рассказал, но Кнопка опередила, – и беззаботно смеётся, отпуская. Затем смотрит на Скотта и сжимает его в тиски. – Поздравляю, братишка! Рад за тебя!
Передо мной останавливается Мишель. Позади неё, как два ангела-хранителя, замирают её родители. На лицах – вежливые улыбки с примесью печали, как будто пришли не на свадьбу, а на чьи-то поминки.
– Мишель! – Я делаю шаг навстречу. Пусть мы уже давно не подруги, но Стив любил её. С ней брат чувствовал себя счастливым, собирался жениться, создать семью, иметь детей. И это единственно важно сейчас, за это надо цепляться и хранить в памяти. Все мы ошибались, никто не без греха. – Прости меня, – я осторожно, словно своим прикосновением могу причинить ей боль, обнимаю Мишель.
Она на секунду замирает и даже, кажется, перестаёт дышать. Потом судорожно выдыхает:
– Это ты меня прости, Стэйс.
– Что, сегодня без мордобоя, девочки? – вездесущий Логан стоит рядом. Обхватывает нас за талию. – Ну и отлично. Как в старые добрые времена.
И я расслабляюсь. Вокруг – семья и друзья, никто меня не ненавидит, не проклинает. Мне совершенно нечего опасаться – ведь у нас праздник – свадьба Эми и Скотта. И сейчас уж точно не до горестных мыслей: что было, что будет.
========== Глава 9. Мишелль ==========
События мелькают, как в калейдоскопе. Минут двадцать мы все стоим у ворот, встречая прибывающих гостей. Потом там остаются только Скотт с Ирэн и мамой, а все остальные проходят внутрь к накрытым столам и общаются с приглашёнными уже там.
Ко мне постоянно кто-то подходит, о чём-то расспрашивает или наоборот рассказывает, с кем-то знакомит или просит представить. То и дело встречаюсь издали взглядом с Майком, но не выдерживаю и отвожу глаза. Лишь отмечаю, что он и Мишель не ходят вместе парой, успеваю этому обрадоваться и тут же ругаю себя за такие мысли. Потом появляется Логан и сообщает, что невеста в пути. К этому моменту нервничают уже, кажется, все.
Скотт занимает место у алтаря в ожидании Эми. Гости с шумом постепенно рассаживаются по местам и затихают. Логан с Лиамом и Майком уходят на противоположную сторону дожидаться начала церемонии, а мы вдвоём с Мишель оказываемся в отведённой для подружек невесты каменной закрытой беседке, расположенной недалеко от входа в парк, где обычно прячутся от дождя влюблённые парочки. Мы с Майком бывали здесь не раз. Наверняка и Стив приводил сюда Мишель.
Мы с ней теперь абсолютно чужие, нам не о чём говорить. Кажется, любая тема чревата перерасти если не в ссору, то в новые взаимные упрёки или обиды.
– Наверное, я должна многое тебе объяснить, – нарушает молчание она.
– Переживу без твоих объяснений.
Мы сидим на белых пластиковых стульях, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. Словно защищаемся друг от друга. Попросить прощение, чтобы завершить нашу последнюю ссору, оказалось гораздо легче, чем сохранить столь хрупкое, как первый лёд, перемирие. Только сейчас по-настоящему осознаю, насколько непреодолима образовавшаяся между нами за все эти годы пропасть. Теперь неважно, когда и с чего началось отчуждение. Лишь то, к чему мы обе пришли, имеет значение.
Пауза затягивается.
Мишель хмурится, покусывая верхнюю губу. Вздыхает. Отчаянно, обречённо.
– Знаешь, в чём наша проблема, Стэйс?
– Только одна? А ты стала оптимисткой.
– Мы никогда не говорили с тобой начистоту. С той самой аварии. Ты ведь помнишь вечеринку на моё семнадцатилетие?
Помню ли я?! Она что?.. Издевается? На языке крутится десяток язвительных ответов, но я ограничиваюсь простым кивком.
– Знаешь, почему я хотела вас поссорить?
– Удиви меня.
– Я тогда очень тебе завидовала, Стэйс.
Сдержать рвущееся наружу раздражение всё сложнее.
– Тоже мне новость! Тебе всегда нравился Майк и…
– Нет! Не в этом дело.
– Да ну? И в чём же, Мишель?
– Майк мне не нравился. Ну… В том смысле, чтобы что-нибудь с ним замутить. Мне всегда нравился Стив, ты же знаешь.
– Ага. Поэтому ты полезла с пьяными танцами и поцелуями к Майку. А теперь ты у нас почтенная миссис Бэ…
– На бумаге, Стэйс! Только на бумаге! – перебивает Мишель. – Но я сейчас не об этом. Можешь просто выслушать, не перебивая?
Мне не нужны её объяснения. Ни тогда, ни сейчас. Что это в итоге меняет? Ровным счётом ничего. Но я молчу, позволяя бывшей подруге выговориться.
– В то время я не влюблялась. Ты ведь помнишь? Я жила, как мотылёк, – она усмехается, взмахивает руками словно крыльями, – порхала с цветка на цветок в поисках вкусной пыльцы и удовольствий. И пока вы с Майком не начали встречаться, я даже не задумывалась о любви и отношениях. Было весело, меня всё устраивало. Пока ты не изменилась.
– Опять я виновата? Как мило.
– Ты стала другой, Стэйс. Как будто светилась изнутри. Майк тоже. Знаешь, вы были такие знакомые, родные и одновременно – совсем другие. Связанные в одно целое, где мне не осталось места. Я почувствовала себя ненужной, одинокой. И я испугалась. Не понимала, куда лезу и насколько всё бесполезно. Просто пыталась вернуть нас с тобой, нашу близость. Чтобы всё снова было как раньше.
– Офигеть! Поэтому ты повисла на Майке? Чтобы меня с ним поссорить?
– Да. Я хотела, чтобы ты увидела и… Ты ведь всегда была собственницей и параноиком, даже в детстве, – Мишель виновато улыбается. – Но я и представить не могла, чем всё кончится. Клянусь! Если бы я знала. Но я просто хотела, чтобы ты бросила Майка и вернулась ко мне. Глупо, знаю, – она тяжело вздыхает и опускает взгляд.
Глупо не то слово. Но ничего не меняет. И мне даже не жаль, что все эти годы я отказывалась об этом говорить. Предпочла оставить в прошлом, как советовал Логан и как просил Стив. Толку теперь от этих признаний?
– Джеки и Роберт разбились, твоя мать как с цепи сорвалась, Майк сходил с ума, Логан заболел. А ты избегала меня, – продолжает свою исповедь Мишель. – Это было тяжелее всего. Думаешь, я не понимала, что всё случилось по моей вине? Что Логан меня ненавидит, ведь это я убила его родителей. И чуть не убила тебя.
– Неправда. Он никогда такого не говорил. Он вообще никого никогда не обвинял.
– Не обвинял, но в душе. Он наверняка думал не раз, что всё могло сложиться иначе, если бы не я.
– Думал конечно. Мы все об этом думали. Но случилось, как случилось.
Если бы я осталась и выслушала Майка. Или хотя бы не выпрыгивала из машины. Если бы Майк остановился в другом месте или вообще никуда меня не повёз. Если бы не шёл дождь, если бы мы перенесли вечеринку, как собирались.
– Случилось из-за меня, Стэйс, – она смотрит мне прямо в глаза и кажется такой искренней. – Я притворялась, что мне плевать. Но на самом деле… Не знаю, что было бы со мной дальше, если бы не твой брат. Может, не так, как у вас с Майком, но у нас с ним тоже всё было по-настоящему.
– Стив очень любил тебя, – признаю я. – Знаешь, своей любовью он исцелил даже меня. Научил, как простить тебя и забыть тот вечер.
– Но ты не простила, – горько усмехается Мишель.
Пожимаю плечами. Это тоже теперь не имеет значения.
– Простила. Настолько, что хватало никогда об этом не думать и не вспоминать, пока полгода назад не узнала, что ты собираешься замуж за Майка. А теперь ещё это видео.
– Могу представить. Я видела… ну, эту запись… на телефоне, – бывшая подруга мрачнеет. – Ты никогда мне не поверишь, но я всё равно скажу – это не я.
– Не ты? И кто же тогда? Твой двойник?
Мишель виновато опускает глаза.
– На видео я. Но не я прислала его тебе. И записала тоже не я.
– Значит Майк? – Мне трудно сдерживать сарказм: – Или вы заказали съёмку заранее? Сделали несколько дублей.
– Да нет же! Кстати, я рассказала ему о нашей ссоре. И про запись тоже, – мямлит она. – Но мы оба не представляем, кто мог. И зачем.
– Вы оба значит. Прекрасно.
Не могу не заводиться. Не получается. Чувствую, как в животе всё переворачивается, а глаза снова застилает ревность. Где черти носят сестёр?! От дома до Сада десять минут езды.
Вскакиваю, нервно жестикулирую.
– Слушай, давай лучше сменим тему. Поговорим о… не знаю… О гладиолусах твоей мамы. Она всё ещё их выращивает? Расскажи мне об этом. Я хочу слушать про гладиолусы Клэр!
– Стэйс, я понимаю, ты злишься. Но мы должны разобраться! Должны выговориться, – Мишель поднимается следом за мной. – Только так сможем попытаться наладить…
– Да ничего мы не наладим! Ничего не исправим, понимаешь?! Давай просто обо всём забудем, ладно?
– Почему, Стэйс?
– Потому! Потому что я не имею права вмешиваться в ваши отношения! Не имею права никого винить! Я не хочу быть судьёй! Не хочу думать о вашем ребёнке, не хочу вообще думать про вас, пойми ты.
– Ребёнок не Майка! – опять перебивает Мишель, останавливая мои крики. И, видимо, предвидя следующий вопрос, поясняет скороговоркой: – Он не знает об этом. Я не хочу, чтобы знал.
– Что?..
– Я только хотела, чтобы у моего сына был хороший отец. Поэтому переспала с ним, поэтому вынудила его жениться. Но это всё не важно уже. Я люблю другого, мы разводимся. А Майк любит тебя. Всегда любил. Вы ещё можете помириться. Начать с начала.
Я открываю и закрываю рот, не в силах выдавить ни звука. Никак не получается выразить словами то, что чувствую.
Снаружи доносятся голоса. Мы с Мишель оборачиваемся.
В беседку заглядывает ещё один наш клон на сегодняшний вечер.
– Папа с Эми ждут у машины, – тараторит младшая сестра. – Ридж предупредит Бре… Логана. Мы с ним выходим первыми. Потом ты, – она смотрит на Мишель: – С Майком. Следом ты, – Дэниз переводит взгляд на меня, – и Лиам.
Дэниз исчезает так же внезапно, как появилась.
