Текст книги "Карнавал сомнений (СИ)"

Автор книги: Екатерина Осеннова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Мы ничего такого не думаем! – Папа волнуется, пытается не подать вида, но безуспешно. Или это я во всём теперь вижу подвох. – И никого не обвиняем.

– Хорошо, – соглашаюсь я, хотя не уверена, что это на самом деле так.

Риджу сто процентов пришлось объяснять им, зачем он приехал со мной из Торонто и притворяется моим женихом. Вчера или гораздо раньше. Может, он позвонил моим родителям на следующий день или даже в тот самый вечер, когда в моей голове появилась бредовая идея сделать его своим тылом и пригласить на свадьбу Эми. Ридж вряд ли соврал или придумал какую-нибудь небылицу, а их устраивало, что я доверяю ему полностью. Вот почему он так разозлился, когда я исчезла после допроса. Вот почему заявился к Логану с чемоданами в придачу. Если это вообще была его идея, а не требование моей матери. Как там она заявила мне? Я не должна никуда ходить без Риджа.

Но почему тогда он отпустил меня утром? Почему не напросился вместе с нами? Проспал? Или был уверен, что поеду сразу к отцу? Почему же не позвонил, когда в берлогу вернулась Дэниз и поставила всех на уши? Почему не увязался за Майком и Эми? Неужели спит до сих пор или догадывается, где я и с кем, поэтому выжидает, чтобы не вызвать подозрений? Наверняка.

Откуда ж ему знать, что я встречу Лински и он проболтается, а родители не станут скрывать правду. Вернее, отец не станет. Мамина бы воля, она ни за что бы не призналась. Знает прекрасно, как я могу отреагировать.

Интересно, если бы не Лински, как долго я находилась ещё в неведении? Всю жизнь? Ридж вообще собирался мне когда-нибудь рассказать? Вряд ли. Он, как и мама, отлично представляет, с кем имеет дело и чем это может обернуться для него. И что дальше? Как долго мой верный дружок собирался за мной следить? Не до самой же смерти.

Нет, так я окончательно свихнусь! К чёрту Риджа! С ним я разберусь потом. Сейчас он – вовсе не главная моя проблема.

– Вы помирились? – нарушает молчание мама. – Я имею в виду с Майком.

По голосу не определить, насколько возможность нашего примирения ей не нравится. Нет ни злости, ни раздражения, ни недовольства. Впрочем, восторга и радости тоже не заметно. Не то чтобы я удивлена. Выразительно закатываю глаза:

– Вообще-то мы с Майком не ссорились.

– Хорошо, милая. Вы не ссорились. Давай, мы сейчас тоже не будем ссориться, – мама миролюбиво поднимает руки. – Просто поговорим и всё выясним. Спокойно, без криков и взаимных обвинений. Мы ведь очень тебя любим и переживаем.

– Как удобно. Да, мам? – вырывается у меня. Слишком резко, но мне уже наплевать. – Может, позвонишь Риджу, попросишь его присоединиться к нашим милым семейным посиделкам, а? Устроим очную ставку. Расставим наконец-то все точки на i. У него наверняка всё записано для вас по часам. Где я была, что делала, что говорила!

– Прибережём его записи на крайний случай, – с добродушной иронией торопится вмешаться отец. Опускает ладонь на колено мамы, вынуждая её промолчать. – Давайте попробуем без него. Спокойно и конструктивно всё обсудим. Как и должны решаться проблемы в нормальной семье.

Я шумно выдыхаю. Вряд ли мы нормальная. Но папа прав. Скатиться во взаимные обвинения – худшее, что мы с мамой сейчас можем сделать. И я честно хочу этого избежать, хотя почти не верю, что сумею.

– Я пришла не ссориться. Я… – передёргиваю плечами, пытаясь подыскать правильные слова. – Я пришла извиниться. Всё объяснить. Пусть это уже не важно. Мне всё равно очень жаль, что я ничего не сказала. Я не хочу ничего от вас скрывать. Не хочу больше никаких тайн. И тогда не хотела.

– Мы тем более, куколка.

– Конечно, не хотим, милая, – поддерживает его мама. – Но войди в наше положение. Вы с Майком отменили свадьбу, расстались. Ты уехала, ничего не объясняла и просила не расспрашивать. Мы так и поступали все эти годы. Уважали твоё решение. А теперь ты приезжаешь и вдруг обнимаешься с Майком на глазах у всех. Потом вас вдвоём находят рядом с убитой Мишель, увозят в участок. Затем ты исчезаешь, прячешься у Брэдли, не отвечаешь, не звонишь, ничего нам не рассказываешь. А сейчас заявляешь с порога, что Майк не виноват в убийствах. Как будто мы с отцом хоть раз обвиняли его в чём-то подобном.

Часть про Риджа мама благоразумно опускает, но меня бесит её тон оскорблённой добродетели, и я не могу сдержать горькой усмешки:

– Ты – да!

– Неправда.

– Неужели, мам? Тебе напомнить, как ты запрещала мне с ним встречаться после аварии Логанов?

– Это другое, Стэйси.

– Разве?

– Конечно! Вам едва исполнилось семнадцать. Ты чудом осталась жива, а на меня столько всего свалилось. Я переживала за тебя, хотела уберечь.

– От Майка уберечь?

– От всех!

– Но не разрешала встречаться только с ним. Очень логично, мам!

– Меньше всего меня заботила тогда логика, Стэйси. Мне нужно было время смириться. Пойми, погибли люди. Близкие мне люди. Мои лучшие друзья. Ты тоже могла погибнуть.

– О, да! – Я злюсь всё сильнее, выпуская на свет старые обиды. – Поэтому ты требовала у шерифа перепроверить всё по сто раз, сомневалась, просила разобраться с Майком.

– Не с Майком, а с ситуацией! – сердито обрывает мама. – То, что произошло с вами на мосту, было… подозрительно. Как будто Майк специально привёз тебя туда, а ты выскочила из машины в самый неподходящий момент.

– Вау! Нет, правда, вау! Нет, я понимаю. Это же твоя профессия – заставлять людей чувствовать себя виноватыми, но всё равно – вау! – Я с наигранным восторгом аплодирую. – Полагаю, нам крупно повезло, что тебе предложили должность прокурора гораздо позже. В противном случае Майк бы закончил в какой-нибудь колонии для несовершеннолетних. Да, мам?

– Стэйс, я не… Я всегда уважала и любила Майка. Но я старалась разобраться, что произошло на самом деле. И сейчас делаю то же самое.

– Надо же какое совпадение! – всплёскиваю руками я. Конструктивный настрой улетучивается со скоростью света. – Представь себе, я тоже. Например, почему вдруг расследование передали «красным мундирам». Ты случайно не в курсе, а, мам? Никаких догадок?

– При чём здесь?..

– При том, мама. Хочешь поговорить со мной откровенно? Во всём разобраться? – Я не позволяю ей вставить ни слова. – Тогда прекрати мне врать! Прекрати вести себя, как зашуганная домохозяйка, чей мир начинается и заканчивается на прилавках Гудвилла{?}[ крупная сеть дешёвых магазинов в Эдмонтоне.]! Ты – мэр! Ты знаешь об этом городе больше всех. Ты им управляешь!

– Я не…

– Ты – да. Это для меня убийство Мишель – личная трагедия. Для нас всех. Но только не для тебя. Ты даже мыслишь иначе. Не как мать, не как жена. Ты вообще давно вращаешься совсем на другой орбите. Связи, приоритеты, планы, амбиции, светские вечеринки! На твоём Олимпе смерть Мишель – фиаско. Твоё личное фиаско, мам! Получается, ты не только не сумела найти убийцу родного сына, но и допустила новое убийство. Не где-нибудь, а на свадьбе дочери! А вишенка на торте – в списке подозреваемых другая дочь и её бывший, которые однажды уже отправили на тот свет мэра с женой! И так некстати, ведь скоро выборы.

Отец молчит и не вмешивается. Значит, согласен, и я права. Эта мысль только подстёгивает меня. Я поднимаю голову и натыкаюсь на изумлённые лица Патрика и Ирэн в проёме за спинами моих родителей. Как давно они там стоят? Что они вообще здесь забыли? Да какая, к чёрту, разница?! Пусть тоже знают. Пусть все знают! Хватит с нас тайн и лжи.

– Я люблю Майка, мама. А Майк – меня. Тебе так нужен козёл отпущения? Отлично. Давай для разнообразия ты обвинишь меня, а не Майка. Ведь я виновата. И тогда и сейчас. Это я устроила истерику на вечеринке. Раз, – начинаю загибать пальцы. – Два – это я орала в машине на Майка и вынудила его остановиться. Три – это я выскочила на дорогу под колёса Логанов. Из-за меня Стив занялся расследованием аварии, из-за меня ссорился с Майком и врал Логану. Это я решила, что он обвиняет Майка, я никому не сказала, я сбежала в Торонто. Я втянула во всё Риджа. Из-за меня и моих ошибок Майк женился на Мишель, из-за меня она пришла в беседку вчера, из-за меня погибла. Всё это случилось из-за меня! Только из-за меня! Тебе нужны виноватые? Я виновата! Ну и что ты теперь будешь с этим делать? Вы все?!

– Ты ни в чём виновата, родная моя. – Папа пересел и теперь заботливо обнимает меня за плечи, прижимая к себе. Оказывается, я плачу, потому что он ласково вытирает слёзы на моих щеках. И продолжает утешать: – Ты ни в чём виновата, куколка. Всё это ужасное совпадение. Так тоже бывает. Жизнь жестока. Нужно быть сильной. Какие-то вещи надо просто пережить. Рано или поздно всё выяснится. Всё наладится. А пока надо держаться всем вместе. Изо всех сил, родная моя.

Я не хочу больше держаться. Не хочу быть сильной. Я устала, измотана и напугана. У меня больше нет сил. Но и выбора тоже нет. Я даже убраться из Риверстоуна не могу.

– Мы-ы на-аш… шли бу… ма… ги Сти… ва, – громко всхлипываю я. Судорожно вздыхаю, стараясь не плакать, но не выходит. – Майк и Ли… ам… счи… та… ют, что ава… аварию Лога… нов… кто-то по… подстрои… ли… Там бы… были до… куме… менты про Райана… тоже…

Чувствую, как замирает отец.

– Какие документы? – очень тихо спрашивает он.

– Се… сейчас… пока… жу, – достаю из кармана сотовый, собираясь переслать ему на электронную почту папку со снимками, что успела сделать. – При… неси… лэптоп.

Снизу доносятся возгласы, один из них точно принадлежит Лиаму, второй напоминает рык обезумевшего в заточении зверя. Прежде, чем осознаю, что происходит, вижу, как в коридоре появляется Майк, стремительно разворачивает к себе Патрика, хватает его за грудки и вместе с ним вваливается в комнату. С силой швыряет спиной на стену, задевая и роняя одну из картин, яростно цедит сквозь зубы:

– Мразь! – И наотмашь бьёт кулаком в лицо.

Патрик жалобно охает, оседает.

– Майк! – пронзительно кричит Ирэн, бросается к ним.

Мама, как и я, вскакивает с кресла, папа несётся к дерущимся, чтобы разнять. Но Лиам успевает первым. Виснет на плечах брата, отбрасывает от отчима, одновременно втискиваясь между ними.

– Прекрати! Это не выход! – орёт он, закрывая Патрика собой. – Так ты ничего не добьёшься!

– Плевать! – рычит Майк и пытается отпихнуть младшего брата.

Ему почти удаётся, когда папа подскакивает к ним. Крепко держит Майка за запястья, заламывает ему руки за спину, вынуждая прогнуться и отступить. Но не замолчать:

– Блядский урод! Это ведь был твой ребёнок, да? Подонок!

– Какой ещё ребёнок? О чём ты? – бормочет Патрик, вытирая ладонью кровь из разбитой губы.

– Ребёнок Мишель! Ты использовал её и бросил, да?!

– Не говори ерунды! Мишель – дочь Грегори! Моего лучшего друга! Я знаю её с пелёнок, – Патрик выпрямляется, гордо вскидывает голову. – Псих! Я всегда тебе говорил, – он зло смотрит на оторопевшую и смертельно бледную Ирэн. – Твой сын – сумасшедший! Его место – за решёткой! Или в психушке! Весь в отца!

– Мерзавец! – продолжает орать Майк.

Нелестное упоминание Райана вряд ли успокоит его. Я уверена, оно злит и папу. И, конечно же, бесит Лиама, но, слава богу, младший Бэк не торопится бить морду отчиму. Вместе они способны отправить того в больницу надолго.

– Не думай, что это сойдёт тебе с рук! – осмелевший Патрик оборачивается к Майку, со злорадством наблюдая, как он безуспешно пытается вырваться из цепких объятий Лиама и моего отца. – Вот увидишь! Засужу за нападение и клевету!

Клевету? Неужели?! Как же меня бесит всё это вранье! Как надоело!

– Рискни! – Я подлетаю к Патрику, отталкивая говорящую по телефону маму. – Вас вместе видел Лиам, а мне рассказала Мишель! Вчера в беседке! Она собиралась рассказать больше, но её убили. Как, думаешь, такие шикарные подробности отразятся на твоей карьере? Всё ещё хочешь стать мэром?

Мне тоже уже плевать. Кажется, пришла пора выбирать сторону. Прости, сестрёнка.

Теперь, когда Эми и Скотт женаты, случившееся чревато новым витком скандала и коснётся всех. Слово Патрика против моего. Пусть я ничего не докажу, пусть не исправлю и не верну Мишель, но хотя бы заставлю этого труса рассказать правду про их роман. И одним грязным секретом в этом городе станет меньше.

– Нет, вы только посмотрите на неё! Скатилась до мелкого шантажа? – злобно таращится на меня Патрик. – А кто тут так красиво распинался и брал на себя все грехи? Не ты ли только что призналась, что виновата в гибели брата и Мишель?

Не думая, с размаху ударяю его в челюсть. Вряд ли так же сильно, как Майк, но костяшки пальцев противно саднит.

– Сучка! – шипит Патрик, сплёвывая кровь.

Папа с проклятьем кидается на него, отпуская Майка. Вдавливает в стену:

– Не зарывайся, Худ! Ни слова больше!

Майк рвётся за ним, а у Лиама не хватает сил удержать брата.

– Прекратите! – голос Ирэн срывается на визг. – Прекратите сейчас же! Все!

В комнату вбегают какие-то люди. Кажется, те самые полицейские снизу и ещё несколько в штатском. Что-то говорят, оттаскивают в сторону моего отца, выводят в коридор Майка. Один из них подхватывает меня под руку, настойчиво ведёт за собой к лестнице и вниз по ступенькам. За моей спиной мама требует у кого-то срочно принести ей лёд.

========== Глава 24. Просто Том ==========

Улица практически опустела, если не считать глазеющих на нас журналистов и голубоватых вспышек от их камер несмотря на яркое полуденное солнце. Удивительно, но они даже не раздражают. В голове – сумбур, на душе – тревога. По ощущениям – я сиганула в пропасть и лечу на скалы, мысленно готовясь разбиться.

Майка только что увезли в участок, Лиам поехал с ним. Отец пообещал, что предупредит остальных, и вернулся в дом – к маме и Ирэн. Патрик, кажется, тоже до сих пор там. Даёт показания. На лужайке стоим только мы: я и спокойный как удав полицейский из КККП в штатском. Очень высокий. Наверное, даже выше Риджа. Я обращаю внимание сразу: когда говорю, мне приходится задирать голову, а учитывая мой немаленький рост, обычно делаю это редко. Вместо «красного мундира» – голубой галстук под цвет глаз и элегантный костюм-двойка тёмно-синего цвета.

Он перехватывает мой изучающий взгляд. Приветливо улыбается.

– Майка арестуют? – Не вижу смысла скрывать от него своё беспокойство.

– Ну… Придётся, если судья Худ выдвинет обвинения. Не похоже, что до этого дойдёт. Пока только допросят. Болит? – он выразительно косится на сбитые костяшки на моей правой руке.

– Жить буду. А, – силюсь вспомнить его имя, – ты, наверное, представился. Извини, в тот момент мне было не до тебя.

– Сержант Невилстоун. Можешь звать меня просто Том, – невозмутимо отвечает он.

– Так я могу идти, просто Том? Или моя свобода тоже зависит от воли судьи Худа? – зачем-то ёрничаю, хотя этот дружелюбный парень не сделал мне ничего плохого. В конце концов, это его работа. Но меня бесит сама ситуация.

– Вообще-то… – он задумчиво вскидывает брови. Оглядывается по сторонам, смешно морща лоб и становясь похожим на жизнерадостного спаниеля. Вылитый Лаки, когда родители вручили его Мишель. Даже глаза такие же, как у щенка – лучистые и задорные. Явно косит под «доброго полицейского» из той парочки, которую прислали за нами. Бедному Майку опять не повезло – ему достался «злой». – Предлагаю где-нибудь перекусить. Время ланча, а я ещё даже не завтракал. Поедем на твоей? – он кивком указывает на стоящий у дома красный Вайпер Майка. – Подбросишь потом до участка. Тебе же всё равно забирать оттуда своего друга.

Я на мгновение теряюсь, не зная, как реагировать. Не то чтобы у меня есть возможность отказаться, но и отказываться как-то глупо. Ощущение, что меня только что пригласили не на допрос, а на обычный перекус закадычных друзей. С Логаном мы устраивали такие сотни, если не тысячи раз.

– Ключи с собой? – спрашивает Том, принимая молчание за согласие или просто пользуясь моим замешательством.

Я настороженно киваю. Лезу в задний карман джинсов, доставая оттуда связку. Только сейчас замечаю, что брелок с потускневшим бизоном на выцветшем гербе провинции – тот самый, что я купила для Майка в наш с ним последний отпуск в Манитобе. Надо же, он хранил его до сих пор. Не выкинул.

Сжимаю брелок в ладони. Мы выпутаемся, обязательно выпутаемся. Пусть упадём, но как кошки – на лапы. Ни за что не разобьёмся.

– Ладно, поехали в Тиммиз. Здесь недалеко. – Решительно направляюсь к машине, отключая сигнализацию. – Спрашивай, что хотел, Том.

– Вот так сразу и в лоб? – улыбается он, приближаясь к Вайперу с другой стороны. – Я надеялся, ты сама всё расскажешь.

– Не поверишь, я бы с удовольствием это сделала, – забираюсь на водительское сидение, захлопываю дверцу, – если бы что-нибудь знала. Но меня не было в городе много лет. – Завожу двигатель, снимая машину с ручника. – Я практически ни с кем здесь не общалась. Кроме семьи и Логана.

Провожаю глазами пёструю толпу журналистов. Их заметно прибавилось. Наверняка пронюхали про драку.

На секунду среди десятка лиц мелькает знакомое – Майка. Но как?.. Его же увезли на допрос. Удивлённо оборачиваюсь, вглядываясь внимательней. Нет, просто показалось. Нервы.

Милые выйдут заголовки. «Нападение на мирового судью в доме мэра». Или «Убитый горем вдовец избил своего отчима за роман с убитой». Или что-нибудь похлеще. И это, если они до сих пор не в курсе о находках в доме Майка. Зато в качестве иллюстрации я усаживаю следователя в машину бывшего жениха. Красочно, цинично, оригинально. Лучше не придумаешь.

– Тогда расскажи мне про отца Майка, – предлагает Том, как только мы отъезжаем от дома родителей.

Внимательно окидываю его взглядом, но нет, кажется, он вовсе не шутит.

– Про Райана Бэка?

– Ага.

Я молчу, сосредоточенно обдумывая не сам вопрос, а возможную причину, почему его задали. Ответ напрашивается сам собой.

– Вы что-нибудь обнаружили в коробках брата? – Слышу, как от волнения дрожит мой голос: – Это был не несчастный случай? Райана тоже убили?

– Пока не знаю, – уклончиво отвечает Том. Отворачивается, делая вид, что изучает пейзаж. А может, правда изучает.

Вряд ли он местный или из Альберты. Обычно для громких дел в КККП приглашают следователей из Онтарио. Это нормально. А вот то, что он делится со мной хоть какими-то деталями и размышлениями, как минимум неожиданно. На моём не таком уж скудном опыте общения с полицией это впервые.

– Мы только начали изучать документы. Спасибо твоей сестре, сразу же сообщила нам. Но меня настораживает сам факт: почему их хранили вместе. По идее, оба дела – гибель шерифа и авария мэра – никак не связаны между собой. Или мы чего-то не знаем. Вы же там были?

Я не могу отделаться от странного ощущения, что Том на что-то намекает.

– Там – это где? – осторожно уточняю, сворачивая на шоссе. – И кто – мы?

– В доме Майка, когда обнаружили коробки. Ты и он.

– Вообще-то, их нашёл Лиам. С моей подачи.

Разнообразия ради решаю рассказать Тому правду. Эми права. Всё зашло слишком далеко и стало слишком опасным. Пусть убийц ищет полиция. Мы с Майком – не убийцы. Значит, нам нечего скрывать. И незачем.

– Мишель настаивала на разговоре со мной. Ещё на свадьбе. Но я опоздала, а её… – Молчу, глотая вставшие в горле комом слёзы.

– Она успела что-то рассказать? Важное, на твой взгляд?

– Упомянула, что нашла какие-то старые дела моего брата. Что якобы среди них есть какая-то очень важная информация, которую я обязательно должна узнать. Вот их мы и искали с Лиамом. Решили проверить в её комнате. А они оказались внизу.

– Не возражаешь, если я послушаю это сообщение?

Я удивлённо смотрю на него. Они в КККП все такие обходительные или сержант Невилстоун – особый случай? Лински бы на его месте уже давно отобрал у меня сотовый.

Тянет отказать просто, чтобы посмотреть, что же будет дальше. Но это глупо. И неуместно.

– Когда приедем, ладно? – Не рискую отдавать Тому мобильник в машине, пока я за рулём. Мало ли, Логан или сёстры прислали смски. Или Майк. Про Риджа даже вспоминать не желаю, потому что сразу же начинаю злиться.

– У тебя есть предположения, зачем твой брат хранил документы у себя?

– Из-за аварии мэра. Роберта Логана и его жены. Тебе наверняка рассказывали эту жуткую историю?

Том коротко кивает. На мгновение в его глазах мелькает сочувствие. Или мне очень хочется его там видеть.

– Знаешь, я столько раз проговариваю и вспоминаю её, что кажется, будто и не про нас вовсе, – с грустью улыбаюсь. – Но, к сожалению, это всего лишь иллюзия. Потому что мы все… Я, Майк, Мишель… считали… считаем до сих пор себя виноватыми в их смерти. Особенно я. Потому что выскочила на дорогу. А Стив утверждал, что дело не в нас. Что авария сама по себе – очень странная. Моя мать, кстати, считала так же. Но расследование не обнаружило ничего подозрительного.

– Твой брат смог.

Значит, Эми рассказала КККП про подделку данных техосмотра.

– Смог. Стив был прав с самого начала.

– А это уже веский мотив для убийства. Так?

Он что? Советуется со мной? Или проверяет, насколько мы в курсе расследования? Но увиливать не вижу смысла.

– Вполне. Если Мишель нашла документы недавно и кому-нибудь рассказала. Или показала. То и для её убийства тоже.

– К тому же, мы не знаем, были ли там ещё какие-нибудь документы. Куда более красноречивые доказательства того, что случилось на самом деле.

– Не знаем, – вздыхаю я. Сбавляю скорость, поворачивая на стоянку у Тиммиз. Там по-прежнему пусто. И это по-прежнему странно.

– Закажем в автомате и поедим здесь? – предлагает Том.

Видимо, не хочет выходить из машины и разговаривать в закусочной.

– Без проблем.

Я съезжаю в правую полосу, чтобы объехать стоянку. Решаюсь спросить:

– Получается, Логанов всё-таки убили? Без вариантов?

Если проигнорирует, я пойму. Настаивать не буду. Он и так чересчур откровенен со мной. Но Том без запинки отвечает, будто давно приготовил ответ и ждал этого вопроса:

– Есть много вариантов. Убить мэра или его жену. Или кого-то другого, кто должен был сесть за руль этого автомобиля. Например, их сына. Насколько я понимаю, Логаны были довольно состоятельными людьми, а Брэдли – их единственный ребёнок и наследник. Пока ясно только одно – личная машина мэра была неисправна и именно это пытались скрыть. А вот кому предназначалась поездка в один конец – неизвестно. Насколько я в курсе отношений между вашими семьями, это действительно мог быть кто угодно.

Мысль о том, что кто-то хотел убить Логана, не приходила мне в голову ни разу. От неё перехватывает дыхание. Я гоню её, гоню изо всех сил. Ведь Логан жив. Никаких аварий, никаких несчастных случаев с ним никогда не происходило. Но если Том прав, и в коробках хранилось ещё что-нибудь, то Стив мог знать, кого собирались убить. Мишель – тоже. Что, если?

От промелькнувшей догадки темнеет в глазах.

Что, если последние слова Стива и Мишель только подтверждают, что опасность грозит Майку?

– Эй, ты в порядке? – с тревогой спрашивает Том.

Оказывается, от охватившего ужаса я затормозила и остановила машину посреди дороги.

– Я? В порядке, да. Не знаю. – С испугом смотрю на него, понимая, что готова развернуться и мчаться в участок к Майку, только чтобы убедиться – он жив и ему ничего не угрожает.

– Стэйс, что случилось? Ты что-то вспомнила?

– Не вспомнила, нет. Я это знала. Но никому не говорила до вчерашнего дня.

– Что именно?

– Мой брат, умирая, прошептал: «Майк, осторожно». Вчера в беседке Мишель сказала то же самое. Что, если это Майк в опасности?

Том хмурится, буравит меня внимательным взглядом. Потом качает головой, прикусывая верхнюю губу. Как Логан, задумчиво ерошит тёмно-русую шевелюру.

– Нет, не думаю. Но теперь даже не сомневаюсь, что убийства имеют к нему самое прямое отношение.

Внутри всё холодеет.

– Ты считаешь, Майк – убийца?

– Нет. Я имел в виду другое. Прямое отношение – это Райан Бэк. Например.

– Хочешь сказать, его тоже убили?

– Твой брат хранил копии документов по его делу. Только сам их он сделать не мог.

– Почему?

– Из-за срока давности, – терпеливо поясняет Том.

А ведь правда! Как я об этом не подумала сразу? Райан погиб, когда нам было девять. То есть двадцать пять лет тому назад. Допустим, Стив начал собирать доказательства, когда поступил в адвокатуру и получил пропуск в полицейские архивы. Всё равно прошло слишком много времени. Никто бы не стал хранить эти документы столько лет. Их бы даже оцифровывать никто не стал. Подумаешь, несчастный случай. Таких миллионы. Значит, тот, кто их сделал, собирал копии гораздо раньше. Но кто?

– Их могли сделать сразу, как дело закрыли. Или чуть позже. На пару-тройку лет. Максимум – семь. Например, лучший друг Райана, мэр Риверстоуна, имеющий неограниченный доступ ко всем архивам города, – то ли отвечая на мой вопрос, который я незаметно для себя задала вслух, то ли догадавшись, о чём думаю, произносит Том.

– Роберт? – ошарашенно выдыхаю я.

– Этого всего лишь рабочая версия, – он внимательно на меня смотрит. – Одна из. Но мне она кажется самой убедительной на данный момент. Многое связывает: и найденные документы, и возможные мотивы убийства, и даже орудие убийства.

Точно! Тот самый злополучный пропавший охотничий нож Райана, который чья-то безжалостная рука воткнула в грудь Мишель и оставила там.

– Но кто мог убить Райана? И зачем? Его же все любили.

– Знаешь, что, Стэйс? – Том неожиданно улыбается. Искренне, по-доброму. И становится совсем не похож на следователя. – А давай-ка я сяду за руль, мы закажем еду, и ты расскажешь мне про Логанов и Райана. Всё, что вспомнишь. Договорились?

***

Неказистое двухэтажное кирпичное здание на въезде в Хинтон похоже на городскую библиотеку, а вовсе не на новенький полицейский офис «красных мундиров». Над центральным входом с огромными стеклянными дверьми гордо развеваются два флага: красно-белый Канады и синий с гербом Альберты. Тоже новые, ещё не успевшие обтрепаться на ветру. А вокруг – бескрайние пшеничные поля. Только вдалеке, у самого горизонта, темнеют Скалистые горы. Торжественно. Красиво.

Я никогда здесь раньше не бывала. И дорого бы дала, чтобы не находиться здесь сейчас. Но жизнь диктует свои правила.

Том аккуратно втискивается между Челленджером Лиама и новеньким внедорожником Форд Эксплорер, ставит на ручник и выключает двигатель.

Неужели Логана тоже вызвали на допрос? Хотя почему меня это удивляет? Теперь ведь речь идёт о возможном предумышленном убийстве бывшего мэра и его супруги. Конечно, «красные мундиры» захотят допросить их сына в первую очередь.

Том возвращает мне ключи от Вайпера и неторопливо вылезает из машины:

– Тихо у вас. И люди другие. Не такие, как в Торонто.

– Тебе виднее.

Я следую его примеру, прикидывая в уме остаток на банковском счету – на случай, если Патрик всё же решит подать заявление и придётся вносить залог за Майка. Должно хватить, если им в голову не придёт обвинить ещё и в убийствах. Просить денег у Логана не хочется – ему сейчас не до наших заморочек.

– А ты разве не замечаешь?

– Мне сложно судить. Я слишком отсюда.

– Ты же не была в Альберте целых семь лет.

– Ну и что? – пожимаю плечами. – Родилась и выросла я здесь. А ты, наверное, в Онтарио. Поэтому сразу чувствуешь разницу.

– Вообще-то… – Том говорит серьёзно, но в его глазах появляется смешинка, как будто он только что вспомнил какую-то, понятную только ему, шутку. – Вообще-то я в Торонто всего пару лет. А родился и вырос – в Драмондвиле, это маленький городок на полпути из Квебека в Монреаль. Потом уехал учиться и работать в Ванкувер.

– У меня там тетя. Папина сестра. Ну, в Ванкувере, я имею в виду. То есть сейчас она, конечно, здесь. В Риверстоуне. Из-за свадьбы, – сама не знаю зачем, сообщаю я. Тому наверняка уже известна вся история нашей семьи: кто, когда и откуда. – Значит, ты из Квебека.

Едва удерживаюсь, чтобы не ляпнуть рвущееся с языка «как Ридж». Интересно, с ним «красные мундиры» успели побеседовать или только собираются? А может, протекция мэра для телохранителя дочери ставит его на особое положение? Спрашивать об этом не хочу. В нашем разговоре Том ничего про моего «жениха» не спрашивал, и я решила не проявлять инициативу. Не собираюсь и сейчас.

– Из Квебека. Повезло. Не пришлось специально учить французский, чтобы попасть в КККП.

– Ясно.

Пробегаюсь глазами по экрану мобильника, прежде чем убрать его в карман вместе с ключами. Ридж до сих пор не позвонил, даже смску не прислал с невинным вопросом, где я и когда вернусь. Может, ему хватит мозгов просто исчезнуть из моей жизни? Например, свалить обратно в Торонто и, пока я торчу в Альберте, продать студию, чтобы больше никогда не попадаться мне на глаза. Разочарованно вздыхаю: слишком прекрасно, чтобы оказаться правдой. В моей реальности Ридж обязательно уже переговорил с Мадам Мэр, приготовил тысячу оправданий и притащился в участок вместе с Логаном. Или поджидает меня в берлоге.

– Думаешь, они закончили допрашивать Майка? – с надеждой интересуюсь у Тома, когда мы входим в здание.

– Вряд ли. Но тебе всё равно придётся задержаться, – доверительно сообщает он, придерживая тяжёлую дверь и пропуская меня вперёд. С улыбкой поясняет, видимо, заметив мой испуг: – Чтобы подписать показания. Обещаю печатать быстрее и только по существу.

Его дружеское расположение выглядит сейчас ещё более странным. Одно дело сочувствовать мне на стоянке закусочной, где нас никто не видит, и совсем другое – на глазах коллег, подчиненных и начальства. Как-то слишком неправдоподобно даже ради попытки втереться ко мне в доверие. Я и так откровенно рассказала ему обо всём, что знаю, и наверняка гораздо больше, чем следовало. Вряд ли Том думает, что мне известно что-нибудь ещё. Хотя кто его разберёт.

Всё-таки решаюсь спросить:

– Я всё ещё ваша главная подозреваемая в убийстве Мишель?

– Нет, – качает головой Том. – Ты можешь вернуться домой. Я имею в виду обратно в Торонто. Если хочешь.

– Не хочу.

– Понимаю. Сюда, – с той же невозмутимой, вежливой улыбкой он указывает мне, куда идти.

Внутри офиса царит тишина, изредка нарушаемая телефонной трелью и тихим голосом дежурной на стойке. Ну точь-в-точь библиотека.

– Я думала, вы тут все на ушах. Шум, гам. Как в офисе шерифа.

– Мы тут все заняты делом. – По тону не определить, иронизирует Том или говорит серьёзно. – Подожди здесь, – просит он, кивая на длинный ряд оранжевых пластмассовых кресел вдоль серой стены. И исчезает за ближайшей к нам дверью – точно такой же, как десяток её сестёр-близнецов, – оставляя меня в безлюдном коридоре наедине с моими мыслями и страхами.

***

Бесконечный день не спешит заканчиваться. Я успела дважды перечитать и подписать собственные показания, наткнуться в холле на Лиама, чуть не сбить с ног мрачного после допроса Логана, вместе с ним выйти на улицу покурить, затем вернуться, отправить их на ещё один перекур уже вдвоём, чтобы они смогли раз и навсегда поставить точку в отношении Дэниз, а прошло всего-навсего пару часов.