Текст книги "Карнавал сомнений (СИ)"

Автор книги: Екатерина Осеннова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

– Как это произошло?

– Патрик ждал нас. Знал, что приедем. Без вариантов. Поэтому подготовился. Устроил засаду и выстрелил в Майка из винтовки на дороге, когда он подъезжал к дому. С Риджем ему пришлось повозиться. Видимо, Ридж услышал выстрелы и спрятался в лесу. Но он не знал эту местность так, как Патрик. В темноте в дождь там сам чёрт ногу сломит. А когда я увидел сообщение, сразу же набрал Майка. Он не ответил. Я попросил Кнопку поискать его в коридорах. Но Майк как сквозь землю провалился. Риджа тоже никто не видел. И я понял, что не успею, – продолжает говорить Логан. – Показал сообщение Лински. Он рассказал следователю из КККП. Тот велел мне оставить сообщение Патрику на его обычный мобильник. Мол, мне всё известно о том, что он сделал с Райаном. Потом предложить сдаться. А сам выслал на озеро группу захвата. Ирэн поехала с ним. Понятия не имею, зачем он её взял с собой. Наверное, надеялся, что она сможет убедить Патрика отпустить вас. Только отпускать было некого. Ирэн выстрелила в него через окно, когда Патрик собрался поджечь дом. Думала, он держит тебя в подвале. Но ему удалось всех обмануть. Полицейские прочесали лес, нашли только тела Майка и Риджа. Тебя нигде не было. А Патрику повезло – сдох по дороге в больницу. Иначе… – Логан в бессильной ярости сжимает кулаки.

Закрываю глаза, молча давлюсь слезами, от которых ни капельки не легче. Я слишком хорошо могу всё представить. Кажется, даже слышу, как шумит на ветру мокрый лес. Прерывистое дыхание, звуки выстрелов. Вижу, как Ирэн вскидывает винтовку, целится в того, с кем прожила двадцать с лишним лет и кто убил её мужа и сына. Кто чуть не убил второго. И меня.

Наверное, она знает, о чём говорит, когда утверждает, что жизнь продолжается. Несмотря ни на что. Но у меня нет её силы. Стив погиб, потому что собирался доказать мою невиновность. Мишель – потому что хотела рассказать мне про найденные документы. Майк и Ридж угодили в ловушку, спасая меня. С этим мне придётся теперь жить всегда, пусть я понятия не имею как. И зачем. Патрик оставил меня истекать кровью. Я должна была умереть. Но я спаслась. Какой в этом вообще может быть смысл?

– Как вы меня нашли?

– Не мы. Одна из камер наблюдения засекла машину Патрика вечером накануне на выезде из промышленной зоны. Полиция перевернула там всё вверх дном, но без толку. Повезло, что тот следователь из КККП догадался проверить заброшенный мотель. Отправил туда Лински. Ты что-нибудь помнишь?

– Смутно. Патрик остановил машину, когда я как раз шла в больницу. Сказал, что хочет поговорить про Мишель. Что мы теперь одна семья и должны всё выяснить. Что Ирэн и её сыновья не станут его слушать, а меня – да. Я подумала, что так будет лучше для всех. Но когда села к нему в машину, Патрик что-то вколол мне в ногу. Я начала орать и попыталась открыть дверь. Тогда он ударил меня об стекло головой, и я вырубилась. Очнулась уже в комнате на полу, но всё было как в тумане. То ли от снотворного, то ли от удара. Не знаю. Может, он даже не собирался меня убивать сначала. Но потом заметил на пальце кольцо Майка и будто свихнулся. Орал, что ненавидит нас. Что мы испортили ему все планы. Начал крушить мебель. Я пыталась до него достучаться, но он даже не слушал. Снял с меня кольцо, долго смотрел на него, что-то бормотал про Ирэн. Наверное, знал, что оно досталось ей от матери Райана. Потом пообещал, что оставит меня умирать, а сам сделает, что давно должен был – избавится от тебя и Майка. Выстрелил мне в живот. Кажется, дважды. И ушёл. Не помню. Наверное, я потеряла сознание. Когда пришла в себя, попыталась выйти, но не смогла дальше коридора.

– Лински привёз тебя в больницу без сознания. Мы… Я… Я боялся, что ты не выживешь. Что ты тоже… уйдёшь. Как они. Врачи сказали, у тебя остановилось сердце, – голос Логана звенит от волнения и переходит на шёпот. – Никогда больше не смей так делать, слышишь? – он наклоняется ко мне, сжимает моё лицо в своих ладонях. В глазах блестят слёзы – я ни разу в жизни не видела Логана таким. – Никогда не смей меня так пугать, зараза. Клянусь, я вытащу тебя даже с того света, поняла? Ты мне как сестра. Ты гораздо больше. Ты – всё, что у меня осталось от нас. От них.

Дверь распахивается, миловидная докторша входит в палату и нерешительно косится на усевшегося обратно на стул Логана. Он смущённо отворачивается.

– Мы получили результаты твоих последних анализов. Я бы хотела кое-что с тобой обсудить, – она снова бросает короткий взгляд на затылок Логана. – Наедине.

Чувствую, как по спине ползёт предательский холодок. Как бы вытаскивать меня с того света снова не понадобилось слишком быстро.

– Что-то не так?

– Это… эм-м…

– Можешь говорить при нём, – разрешаю я.

– Ты уверена? – мнётся докторша.

Приходится как можно убедительней кивнуть.

– Да. Он – семья.

– Ты беременна.

***

С приходом июля над Риверстоуном нависли тучи, и небо словно прорвало. Лишь изредка превращаясь в мелкий косохлест, всю неделю шёл проливной дождь – с той самой ночи, когда я очнулась. А сегодня с утра на голубом небе ни тучки, яркое солнце немилосердно слепит даже сквозь опущенные жалюзи, обещая, что день будет жарким.

Желание хотя бы на полчасика выйти на прогулку появляется и тут же пропадает. Я привыкла к этой палате, она – как скорлупа, защищает меня от мира. Но что будет, когда придёт время уходить? Я даже не знаю, где теперь мой дом. Есть ли он у меня вообще.

Не хочу возвращаться к родителям. Тем более не представляю, как смогу войти в свою квартиру в Торонто. Да я даже порог берлоги Логана боюсь переступать, зная, что никогда больше не услышу голос Майка. Стоит мне покинуть стены больницы, как всё вокруг будет напоминать о тех, кого уже никогда не будет в моей жизни.

Я не должна торопиться. Меня ведь ещё даже не выписали. Потом смогу перебраться к Эми. Ей не помешает компания. Или поехать к тёте в Ванкувер. Поживу там, по крайней мере до тех пор, пока не буду точно знать, что дальше. У меня в запасе восемь месяцев, чтобы определиться.

А сейчас просто хочу немного побыть одна, чтобы подумать. Я ведь до конца не осознаю даже тот факт, что у меня скоро родится ребёнок.

Ребёнок от Майка! Утешительный приз судьбы, как пошутил Логан. Но в чём-то он прав – я отчаянно искала смысл, ради чего жить дальше. Теперь он у меня есть.

В дверь негромко, но настойчиво стучат. За последние сутки у меня побывал чуть ли не весь город, а столик у изголовья ломится от букетов. В этом один из минусов моего нынешнего положения – нельзя сделать вид, что меня нет дома. Приходится принимать всех.

Устало откликаюсь, разрешая войти. Кто бы это ни был.

– Извини, что беспокою. – В проёме появляется приветливое лицо Тома. – Решил навестить тебя перед работой.

– Ты? – Я даже не пытаюсь скрыть удивления.

За всю долгую неделю полицейские побывали у меня дважды. Оба раза приходил тот самый «красный мундир», которого я видела в холле вместе с Клэр – Адамс, кажется. Он ничего не говорил про Тома, даже не упоминал его имя в разговоре. Быстренько взял показания, задал несколько вопросов про Патрика и всё. Я тоже не стала его расспрашивать и совсем не ожидала когда-нибудь увидеть Тома ещё раз.

– Привет, – он прикрывает за собой дверь. – Прими мои искренние соболезнования. Собирался заглянуть к тебе сразу, как ты пришла в себя, но никак не получалось.

– Ничего страшного. – Я тоже стараюсь быть вежливой. – Спасибо.

– Как ты себя чувствуешь?

– Живой. Благодаря тебе.

– Тебе уже рассказали? Прости, что не удалось спасти всех. – Теряюсь под его взглядом. В нём, как и в голосе Тома, столько неподдельной грусти, что я не знаю, как реагировать. Он показывает на стул. – Можно?

– Конечно. Что-нибудь случилось?

– Вообще-то я к тебе с неофициальным визитом, если можно так выразиться. Хотел попрощаться и кое-что отдать. Вот, держи, – Том протягивает на раскрытой ладони маленький прозрачный пакетик, в котором обычно хранят улики. Внутри – моё помолвочное кольцо. – Оно не записано как вещественное доказательство. И я подумал, что вернуть его хозяйке – не такая уж плохая идея.

Испуганно смотрю на Тома, не решаясь прикоснуться к кольцу. Какое-то дежавю, словно судьба насмехается надо мной снова и снова.

Том по-своему расценивает моё молчание.

– Это ведь твоё? Я ничего не перепутал?

– Моё… То есть Майка. В смысле он подарил мне его на нашу помолвку. Только я не знаю, что с ним теперь делать. – Я действительно не знаю. А ещё боюсь до него дотрагиваться. – В последний раз, когда мне его отдали, погибли очень близкие люди.

– Вряд ли оно заколдованное. Но если настаиваешь, я верну его в архив.

– Нет! – Я всё-таки преодолеваю страх и забираю пакетик. Смущённо тереблю его в руках. Понимаю, что выгляжу сейчас в глазах Тома полной дурой. – Спасибо тебе.

– Не стоит. Оно твоё.

– Нет, правда. Это кольцо много для меня значит. Ты вовсе не должен был мне его возвращать. Поэтому спасибо. Я… я буду хранить его. На память.

– Память – это всё, что у нас остаётся, когда больше нет надежды. – Он вдруг широко улыбается. – Мне сказали, я могу тебя поздравить? Или женщин не принято поздравлять с беременностью?

Невольно улыбаюсь в ответ.

– Не знаю. Наверное, нет. Но всё равно спасибо. Снова.

– Давай-ка я лучше перейду сразу к делу, а то ты так и будешь меня благодарить без конца. – Том снова становится серьёзным. – Расследование почти закончено. Полагаю, они не станут торопиться с выводами, ведь убийца мёртв, никакого обвинительного процесса проводить не требуется. К тому же многое не доказать, а речь идёт о судье, и компрометировать систему без доказательств никто не отважится. Но я через несколько дней улетаю обратно в Торонто, поэтому подумал, что будет честнее самому всё тебе рассказать. Тем более ты сильно помогла следствию.

Я не замечаю в его голосе сарказма, но последняя фраза звучит, как жестокая насмешка.

– Помогла следствию? Я? Чем, интересно? Что чуть не погибла сама? – говорю резче, чем должна. – Я и представить не могла, что Патрик Худ. В самом страшном сне. Что он – тот самый человек, который убил Райана. Моего брата и… Их. Всех. Майка. Не понимаю зачем? За что он так ненавидел нас? – Комок в горле мешает договорить. Замолкаю, чтобы не разрыдаться прямо на глазах Тома.

– Никто не мог представить, Стэйс. Но ты приехала, разворошила улей и…

– И погубила своих близких, – заканчиваю за него я.

– Ты не виновата в смерти Майка, если ты об этом. Тем более в смерти Риджа. Они не должны были ехать на озеро одни. Слишком самоуверенно и глупо. Надо было предупредить полицию. Хотя бы Лински, как сделал Логан. Или меня. Никто бы не погиб и мы гораздо быстрей нашли бы тебя. Но они совершили ошибку, которая стоила им жизни. Если кто и мог предвидеть такое, это я. Но я тоже ошибся, – Том печально разводит руками. – К сожалению, мы не можем знать всего наперёд.

– Но вы ведь узнали, почему Па… – мне сложно называть его имя. – Почему он убил их всех. Правда?

– И да, и нет. Худ оставил свой дневник Ирэн. Всё выглядит так, что он не собирался увиливать на этот раз или пускаться в бега. Он предполагал, что не выберется живым. И как любой псих жаждал внимания. Жаль, что его зациклило на прошлом.

– В каком смысле на прошлом?

– Буквально. На Ирэн, её замужестве с Райаном Бэком и собственном неудачном первом браке. По версии судьи шериф Бэк погиб в результате несчастного случая. Правда, я бы классифицировал это иначе – как непредумышленное убийство.

Что-то подсказывает, что Том гораздо ближе к истине, чем этот дегенерат в своих писульках.

– Если вкратце, то Худ возвращался домой сильно пьяным, не справился с управлением и столкнулся на дороге с шерифом. Насколько я понимаю, Райан Бэк был очень принципиальным и честным человеком. Он не пожелал списать «это маленькое недоразумение» по старой дружбе, пообещал не только выписать штраф, но и подать на судью официальный рапорт, что сулило тому огромные неприятности. Между ними завязался спор, Худ ударил Райана его же ножом. А потом запаниковал, оттащил тело в лес и сбежал. В дневнике он клянется, что был уверен – шериф ехал один. И только на следующий день узнал про Лиама Бэка, когда благодаря вам они нашлись. Ну, а дальше по цепочке. Роберт Логан что-то заподозрил, затеял частное расследование. Худ испугался, попытался воспользоваться своим положением, а потом решил и вовсе избавиться от дотошного мэра. У вас тогда была вечеринка, и Худ использовал это, чтобы заставить Роберта выехать из города на шоссе.

– А потом Стив нашёл доказательства, что авария Логанов – не случайность, и тоже погиб.

– К сожалению, ты права. Твой брат шёл к Майку, чтобы показать данные технического осмотра. Майк ведь разбирался в машинах, верно?

Молча киваю.

– Вот. А нарвался на его отчима и каким-то образом проговорился. А может, ещё раньше, когда собирал информацию. У Худа наверняка были связи в архивах, – продолжает рассуждать Том. – Он ничего об этом не писал, но, думаю, уже тогда пытался подставить Майка. Поэтому использовал для убийства охотничий нож шерифа и бросил тело на пустыре возле его дома.

– Но ведь Стив был ещё жив. Откуда Па… Откуда Худ мог знать, что Стив не успеет его выдать?

– Не мог. Видимо, не успел добить. Наверняка его кто-то вспугнул. Вернувшийся со смены раньше обычного Лиам или кто-то другой. Тот вечер добавил судье пару седых волос. Как и убийство твоей подруги Мишель. Только в этот раз добить её помешала ты, когда пришла в беседку.

– Он убил её из-за их романа, да?

– Думаю, дело в другом, – Том задумчиво трёт переносицу. – В отличие от истории с Райаном Худ не очень-то многословен насчёт Мишель. Но если учесть показания всех, кого мы успели допросить, то скорее всего он сам был инициатором их романа. Видимо, чтобы прощупать почву. Её родители рассказали нам, что незадолго до этого она сообщила им про свою недавнюю находку – какой-то старый блокнот с личными записями Стива. Наверное, Худ испугался, что среди них может быть опасная для него информация. А может, пытался разыскать те самые документы, которые мы нашли в доме Бэков. Но потом передумал или решил, что Мишель безобидная. Но он явно недооценил её, потому и избавлялся так грубо – прямо на свадьбе собственного сына. Даже нож бросил там же.

– Может, он хотел подставить Майка снова?

– Сомнительно, – качает головой Том. – Как судья он должен был знать, что это лишь косвенная улика. Тем более без отпечатков. Вряд ли он надеялся, что один из вас вытащит нож из тела. Если вообще предполагал, что Майк придёт в беседку вместе с тобой.

Он прав. Майк пошёл туда из-за меня, а этого Худ никак не мог знать. Даже если подслушал часть нашего разговора с Мишель.

– Тогда зачем ему нож Райана? Он ведь хранил его столько лет.

– Как ни банально, – Том разводит руками, – трофей убитого врага грел ему душу. В его дневнике об этом целый абзац. Так что вряд ли он собирался расставаться с ним на свадьбе. Но ты помешала.

– Слишком поздно помешала, – вздыхаю я. – Как он вообще выбрался оттуда? Ведь полиция всё оцепила.

Том пожимает плечами.

– На самом деле это не так уж и сложно. Худ приехал на свадьбу одним из первых, задолго до появления гостей. У него было достаточно времени всё заранее спланировать и подготовить. Он ведь знал, где вы будете ждать невесту. А потом заманил туда Мишель или воспользовался тем, что она договорилась встретиться в беседке с тобой и пришла одна. Согласно свидетельским показаниям, судья Худ уезжал из парка во время свадьбы. Якобы, чтобы убедиться, что его первая жена благополучно добралась до гостиницы. К сожалению, этих деталей мы никогда не узнаем. Для закрытия дела достаточно того, что именно Худ убил Мишель.

– То есть нам повезло, что Ирэн его застрелила, – с горькой усмешкой констатирую я. – Иначе нас ожидал бы длинный судебный процесс.

– Нам повезло, что мы нашли тебя живой после того, как Худ был убит. Я должен был догадаться раньше. Но беспокоился и думал о другом.

Теперь моя очередь внушать остальным, что они не виноваты в том, что случилось.

– Ты просто выполнял свою работу, Том.

– Не совсем.

– В смысле? – Мне становится неуютно под тяжестью его взгляда. – Что ты хочешь этим сказать? Ты разве не полицейский?

– Полицейский, конечно. Но оказался здесь вовсе не по воле случая. Всё несколько сложнее и имеет отношение к Риджу. Это он попросил меня приехать и заняться этим делом.

Вот теперь мне по-настоящему страшно. Из сотни вопросов, проносящихся сейчас в голове, озвучиваю, наверное, самый идиотский:

– Разве вы сами решаете, каким делом заниматься?

– Конечно нет. Но при определенных обстоятельствах можно проявить достаточно инициативы, чтобы желания и возможности совпали, – уклончиво отвечает Том.

– И ты оказался достаточно инициативным, чтобы приехать в Альберту, потому что…

– Я несколько лет занимаюсь одним делом, в успехе которого очень много моей личной заинтересованности. Естественно, не противоречащей принципам и уставу КККП. И твой брат имел к этому делу прямое отношение.

– Стив? – тупо переспрашиваю я, запоздало понимая, что других братьев у меня нет.

– Тринадцать лет назад в Ванкувере взорвали ювелирный магазин, чтобы добраться до сейфа с бриллиантами. Моя невеста работала там в тот вечер и была убита. А твой брат добивался амнистии для осуждённой за это преступление.

– Ничего не понимаю. Причем тут Худ? И Ридж?

– У Стива ничего не вышло. Он подал ещё одно прошение, но его тоже отклонили. Ридж подозревал, что твоего брата убили именно из-за этого. Своеобразная месть сообщников той девицы за неудачу. И что убийство Мишель – тоже на их совести. Она была невестой твоего брата, могла что-то узнать про них или каким-то образом помешать.

– Какое Риджу дело до всего этого?

– Погибшая от взрыва девушка была его сестрой.

– То есть ты… и он… Нет, погоди. Стой. – Я пытаюсь вспомнить всё, что знаю о Ридже. Всё, что он говорил в нашу последнюю встречу. И осознаю наконец, что Ридж слишком многое не успел или не захотел мне рассказать о том, почему он принял предложение моих родителей и чем конкретно занимался весь уикенд в Риверстоуне. А следом – что для Тома Ридж далеко не просто очередная жертва преступления.

И я понятия не имею, как реагировать на обрушившуюся на меня информацию.

– Ридж позвонил мне в тот же вечер, когда тебя и Майка увезли в участок. Вкратце рассказал, что у вас происходит, и предупредил, что мэр собирается передать это дело нам. Просил добиться перевода сюда. Не сразу, но у меня получилось. И как раз тогда, когда я приехал, стало ясно, что убийца Мишель и твоего брата не имеет никакого отношения к моему делу. Что у вас здесь всё намного сложнее.

– Ты поэтому был так обходителен со мной, да? Из-за Риджа? Это он попросил тебя?

Том смотрит на меня с грустной улыбкой.

– Ридж очень тобой дорожил, Стэйс. Ты ему нравилась. Теперь я понимаю, почему.

========== Эпилог ==========

19 июня 2016 года, Торонто.

Пирсон совсем перестал справляться с нагрузками. Летом, в разгар отпусков, это особенно ощутимо. Шум, гам, толпы туристов в одинаковых бейсболках и с именными бейджиками на груди. Везде очереди: в кафешках, у киосков с едой, у прилавков магазинчиков и даже в дорогих бутиках. Найти свободные кресла в зале ожидания – настоящее везение. Молодёжь не заморачивается – садятся прямо на пол, подложив за спину рюкзаки и вытянув ноги. Приходится быть ещё внимательней – с широкой коляской передвижение по терминалу превращается в непростой квест.

И всего два Тиммиз на весь аэропорт.

Хорошо хоть кондиционеры работают – в этом году вторая половина июня всё больше напоминает филиал ада на Земле. Интересно, в Риверстоуне такая же жара? В спешке я даже не уточнила прогноз, по привычке набив чемодан одеждой на все сезоны разом.

– Вполне оправданный риск, – Том кружит рядом, прижимая к уху сотовый и меряя широкими шагами крохотный пятачок свободного пространства. Взад-вперёд. – У министерства бюджет не резиновый. Начинать с нуля – гораздо дороже. И дольше. Ты знаешь, что я прав.

Он как обычно одет с иголочки. Точь-в-точь как Ридж. Это я обливаюсь потом и подыхаю от жары в одном тонюсеньком сарафане, а Том невозмутимо рассекает под палящим солнцем в накрахмаленных рубашках и хоть бы хны. Неужели все квебекцы такие чокнутые?

– Мы можем не успеть, – продолжает внушать он телефону. – Ты можешь не успеть, Скай. Круг сужается, а у нас в запасе всего год. Максимум полтора. Иначе контакт гладким не выйдет. Я слишком люблю тебя, чтобы хоронить в начале опера… Что? Да, я произнёс это вслух и что с того?

Я отворачиваюсь. Передо мной – ещё человек пять-шесть, уже видна витрина с сэндвичами. Зато позади нас – настоящий кошмар. Хорошо, что мы сообразили выехать пораньше. Торчали бы сейчас до сих пор на досмотре.

– Ну и давка, – Том встаёт рядом, прячет мобильник в карман. Надолго ли? Смотрит на близнецов. – Уморились бедняги.

– Лучше бы в самолёте уморились, – сетую я. – Что ты смеёшься? Я серьёзно. Перелёт с трёхмесячными грудничками – сомнительное удовольствие. А тут ещё народу битком.

Разворачиваю коляску к себе, перевожу взгляд на любимые сопящие моськи. С умилением наблюдаю, как в унисон двигаются в крохотных ротиках разноцветные «пятилистники»: фиолетово-голубой и сине-белый. Смешно – я могу мгновенно отличить двойняшек, но только не две одинаковые соски. Мне вообще сыновья кажутся совершенно непохожими друг на друга. Крис всегда серьёзный и постоянно кряхтит, как старый дед. А Мэттью – озорная улыбашка. Но со мной согласен только Том. Остальные вечно путают. Наверное, потому что он знает малышей с рождения.

– По-моему, для первого путешествия они ведут себя восхитительно.

– У тебя будет два с половиной часа, чтобы раскаяться в своих словах, – шутливо угрожаю ему. Видимо, недостаточно шутливо.

– Ты в порядке? – Том пристально смотрит на меня.

Эти его смены настроений сводят меня с ума. Наверное, я никогда к ним не привыкну.

– В моей голове хаос. Теперь более-менее контролируемый, но всё ещё хаос. – Я не собираюсь никого обманывать. В первую очередь – себя. – Надеюсь, что справлюсь. Легко это не будет, знаю.

– Ты справишься.

У него снова звонит сотовый.

– Давай-ка мы подождём тебя где-нибудь там, – Том неопределённо машет рукой в сторону кресел у панорамного окна напротив. – Мне как обычно – двойной со сливками. – Он забирает коляску, снимает её с тормоза, одновременно доставая из кармана мобильник и прижимая его плечом к уху: – Невилстоун.

Господи, он вообще когда-нибудь отдыхает? По-моему, Том только во сне не думает о работе. И то не факт. Я бы свихнулась.

Очередь медленно, но верно сокращается.

Мне достаётся улыбчивая понятливая китаянка, и через пару минут я с двумя стаканами, воткнутыми в картонную переноску, устало топаю к Тому и малышам.

– Стэйс?

Я не сразу узнаю в окликнувшем меня бородатом мужчине Лински.

– Брайан? – Он сильно изменился. На лице – густая щетина, тёмные волосы убраны в хвост, вместо униформы – потрёпанные джинсы и выгоревшая красная футболка с невнятным чёрно-белым принтом. Только глаза те же – синие и печальные.

Видимо, на моём лице написаны все мысли и эмоции разом, потому что Лински слегка, будто извиняясь за внешний вид, кивает мне. Скидывает с плеча дорожную сумку прямо на пол и смущённо одёргивает задравшуюся футболку.

Чтобы сгладить неловкую паузу, выдавливаю из себя максимально любезно:

– Не зря говорят, мир тесен. Так ты теперь в Торонто?

– Проездом.

– Ясно. Как поживаешь?

– Ну… поживаю. Как-то.

От его односложных ответов становится совсем неуютно. В конце концов, это он меня окликнул, но взять и просто уйти я не могу.

– Отлично выглядишь, Стэйс.

– Спасибо.

Озвучить ответный комплимент язык не поворачивается. Чтобы скрыть смущение разворачиваюсь к Тому и призывно машу ему, показывая, что всё в порядке – вряд ли на таком расстоянии он узнает в моём неожиданном собеседнике бывшего шерифа Риверстоуна. Том на миг останавливается, задирает вверх большой палец и возвращается к телефонному разговору, продолжая расхаживать с коляской вдоль окна.

– Это же Невилстоун? – Лински хмурится и переводит на меня удивлённый взгляд.

– Да.

– Вы что, теперь вместе?

– Мы что?.. – Смысл вопроса доходит не сразу. – Нет-нет, – я с улыбкой качаю головой. – Мы… – Объяснять ему, как так вышло, что квартира Риджа в Торонто досталась Тому, и мы не просто стали соседями, но и хорошими друзьями, да и всё, что случилось потом – слишком долго. И вряд ли интересно. Поэтому я ограничиваюсь короткой версией: – Мы вместе летим в Риверстоун. На годовщину, – непрошеный комок в горле мешает закончить фразу легко и непринуждённо. Я сглатываю, заставляя себя договорить: – На свадьбу моей сестры. А оттуда – в Леви к…

Последнее Лински пропускает мимо ушей.

– Эми выходит замуж снова?

Не знаю, чего в его тоне больше: изумления или сарказма, поэтому невольно улыбаюсь.

– Не Эми. Дэниз. За Логана.

– Вот как, – хмыкает Лински и расплывается в широкой, вполне искренней улыбке. – За Брэдли Логана, значит. Твоего близкого друга, – смеётся он. – Насколько близкого, Стэйс?

– Очень близкого. За моего брата, – со смехом подхватываю я. Кажется, с того допроса прошла вечность.

Мы оба молчим.

– Ну что ж… Удачи. Рад был повидаться. – Он поднимает с пола сумку. – Передавай своим родным мои наилучшие пожелания. Они заслужили счастье.

– Брайан! – удерживаю его за предплечье, когда он почти поворачивается ко мне спиной, чтобы уйти. – Я же так и не поблагодарила тебя.

– За что? – Лински непонимающе смотрит на меня через плечо.

– Прости, я должна была сразу позвонить, но я не смогла. В тот момент я не… А потом, когда меня выписали из больницы, ты уже уехал из города, – виновато развожу руками. – В общем, спасибо, что спас меня, Брайан. Не знаю, что принято говорить в таких случаях. Но спасибо! Я обязана тебе жизнью.

– Не мне. Ему, – Лински кивком указывает в сторону Тома. – Его надо благодарить. Я ничего не сделал.

– Неправда, Брайан. Ты…

– Я даже её не смог спасти, – перебивает он. – Единственную, кого должен был. Но не сумел. Знаешь, я всё думаю. Могло бы у нас что-нибудь получиться? По-настоящему. Или она всё равно продолжала бы любить твоего брата?

Я молча тереблю болтающееся на груди кольцо. У меня нет ответа, но Лински его и не ждёт.

– Это был долгий год, Стэйс. Очень долгий. Не повторяй её ошибок.