Текст книги "Пси-фактор (СИ)"

Автор книги: Екатерина Лылык

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 50 страниц)

Глава 50

– Райго Иссиа, убей Тариса Лаена, – велел Фердинанд. – Прямо сейчас.

Его слова заполнили мысли Иссиа Райго в одно мгновение, словно воздух лёгкие. Мрачное настроение стало общим фоном, как музыкальное сопровождение.

Просто Фердинанду не хватало фанфар. Словно читая его мысли, Нана Вагнер включила музыку. Военный марш «Виват, империя» полился сквозь динамики, скрашивая своей помпезностью мрачный фон.

Тарис тяжело посмотрел на Райго, зацепился взглядом за его серые, почти бесцветные глаза. Абсолютно одержимый взгляд и мысли. Лишь краем сознания отметил, как окровавленный меч блеснул в тусклом свете. Сил на сопротивление не осталось.

Так бывает, что все идет не по плану. Экзамен, на который не было цели идти. Убийство, которого не планировал. Враги, которых не просил.

Семья, которой даже не искал. Нежданные друзья и товарищи, которые стали дороги.

Обязательства, которые появились как придаток к перечисленному. Перед Наной, Райго, кланом Вагнер… Маркусом и даже перед Фердинандом.

От него все чего-то ждали. Кто послушания, кто героизма, кто сотрудничества и действий… А кто – смерти.

Тарис же смотрел на них и не мог выдавить из себя ни одного чувства, кроме понимания. Он так глубоко залез в мысли каждого, что потерял там себя, растворился, как Нана в бесконечном Кластере…

Увы… Те, кем он сейчас дорожил, его предавали.

Предавали, атакуя вовсе не в спину. Они смотрели в глаза: с безразличием, как Нана, с ненавистью, как Фердинанд, и даже с ажиотажем… как Райго.

Но хуже всего в этой дрянной ситуации было даже не то, что они делали или пытались сделать, а то, что они почувствуют, когда придут в себя и поймут всю правду. Тарис страшился их будущих чувств. Страшился того ужаса и отчаяния, которые обязательно накатят и на Нану, и на Райго и даже на незнакомых, но таких понятных и отчего-то привычных братьев.

Всё было бы намного проще, если бы его, Тариса, никогда не было в жизни каждого из них… Если бы не встречались, не виделись, не узнавали друг друга… Не прижимались к друг другу…

Острота, с которой он это почувствовал, напоминала тот самый клинок, который прорывался сквозь грудную клетку.

* * *

В какой-то момент Маркус шел за Райго по пятам, удачно пользуясь его одержимостью. Старые коридоры вспоминались легко. А путь не пресекался охраной. Очередная ловушка. Даже больше, приглашение на спектакль. Впрочем, факт последнего старшего из Соболевски не беспокоил. Он знал, что любой из многочисленной армии клонов Абэ послушается его беспрекословно, как это было сотни раз до этого.

Райго застыл возле одной из дверей, а потом, не раздумывая, прошил её мечом. Вышиб дверь и кувыркнулся внутрь комнаты. Чего Маркус не ожидал, так это прогремевшей фразы. И того, что последует позже.

Темнота в глазах Маркуса стала неожиданной. Всепоглощающей. Словно чернее ночи ещё не встречалось. Вот только лампы не стали светить хуже.

Тео…

По серому лезвию текла самая обычная кровь. Капля за каплей, до самой гарды, а потом срывалась в свободный полет, чтобы упасть на пыльный ковёр. Зелёная сорочка быстро потемнела.

Тарис ещё некоторое время смотрел на Райго, а потом просто опустил голову и замер.

И только тогда Иссиа высвободил меч, расслабил пальцы. Лезвие с глухим стуком упало на пол.

Выражение лица клона Абэ стало жутким. Руки задрожали.

Фердинанд спокойно допивал кофе, глядя спектакль. Нана продолжала стоять рядом, изображая безразличие, но даже у неё сбилось дыхание.

– Эй… Ты живой? – голос Райго был едва слышен на фоне льющегося из динамиков военного марша.

– Активируйся… Слышишь?! – Райго схватил его за голову и прижался лбом к его лбу… – Я приказываю… Тебе… Тарис Лаен, активируйся! Ну же!

– Думаешь, твой крик поднимет мёртвого? – тихо поинтересовался Фердинанд. Райго на миг замер, а потом повернул к нему перекошенное ненавистью лицо. – Попробуй… я велю заколоть его снова и снова. Смерть Тариса Лаена закономерна… во искупление всех навороченных им дел. Так что расслабься, Райго Иссиа, все идет своим чередом.

Райго оскалился, в мгновение подхватил с пола меч, замахнулся… и замер не в силах пошевелиться.

– Парень… ты хоть понимаешь, скольких вас таких я видел? – тихо поинтересовался Фердинанд. – Пробудившихся, осознавших себя и думающих, что с моей смертью ваша зависимость закончится? Мне достаточно подумать, и ты покончишь с собой. Это крайне хреновая и неизбежная закономерность. Потому дыши глубже и расслабься. Ты ведь клон Нандина Абэ, так веди себя как подобает его копии. Будь Абэ.

Маркус сглотнул, давя внутри тяжёлые эмоции. Беззвучно ступил внутрь и вытащил из кобуры револьвер, подходя к Фердинанду все ближе. Привычно взвел курок, приставив пистолет к виску брата.

– Райго, бери Нану и вали отсюда. Вас будут ждать.

Фердинанд медленно обернулся, непонимающе взглянул на дуло пистолета, а потом перевёл взгляд на брата.

– Но… – Иссиа, казалось, посерел, взгляд стал шальным.

– Я сказал, не усугубляй… – процедил Биби, не отводя взгляда от брата. Райго дернулся, как от удара, но ослушаться не смог. Бесцеремонно схватил не сопротивляющуюся Нану за руку и потащил ее за дверь.

– Я думал, ты мёртв, – голос Фердинанда прозвучал на удивление спокойно. Допив кофе, он отставил чашку на стол и откинулся на спинку кресла. Даже улыбнулся.

Маркус хмыкнул.

– Я даже рад, что ты так думал. У меня было много времени подготовиться. Чтобы отомстить тебе.

– За что?

Марш наконец прекратился. В наступившей тишине смехотворный вопрос Фердинанда прозвучал слишком громко.

– Тебе объяснить? В тот день ты убил Тео и приказал убить мать. – Маркус отлично знал это.

Фердинанд встретил его выпад с не меньшей уверенностью в собственной правоте:

– Я убил нашего деда, поселившегося в Тео, который приказал убить нашу мать, – спокойно ответил он. В его голос прокралась усталость. Оружие Маркуса не страшило. Сейчас между ними происходило то, что должно было произойти. Как бы странно это ни звучало, но Фердинанд знал и ждал этого.

– Ты думаешь, я тебе поверю? Я слышал, как ты отдал последний приказ. Убить всех, и его тоже. Это были твои слова, не Тео. Тебе было все равно, кто жив остался. Ты даже не проверил, жив ли я, жива ли мама, просто приказал. – Маркус продолжал держать брата на прицеле и отступил к Тарису, скользнул ладонью к его шее, проверяя пульс. Кожа Лаена была горячей, словно под ней бушевал огонь. Пульс не прощупывался. – Даже сейчас ты продолжаешь делать все то же. Словно тебе было мало того, что ты уже натворил с мелким.

– Смысл вещей порой не тот, каким кажется, – глубокомысленно заметил Фердинанд, не сводя взгляда с его лица, – тебе ли не знать. Ты ведь не можешь стопроцентно гарантировать, что помнишь то, что видел, и понял все правильно. Даже я этого не могу. Никто не может. Хотя, в отличие от тебя, у меня есть записи… из приватной коллекции Нандина Абэ… Хочешь? Чудное зрелище.

– Оставь себе. Я видел предостаточно, чтобы судить! И буду судить тебя. Здесь! Сейчас.

– Зря ты велел увести секретаря, – Фердинанд продолжал сидеть в кресле, словно происходящее его не касалось. – Она могла обеспечить нам чудесное музыкальное сопровождение.

Выстрел оглушил. Пуля прошла сквозь спинку кресла спустя миг, после того как младший Соболевски отклонил голову вправо.

Еще один выстрел, теперь правее и тот же эффект. Фердинанд уклонился влево, почти не двигаясь с места.

– Чертов мутант…

– Генномодифицированный, – спокойно поправил его брат. – Есть разница. В отличие от обладателей спонтанно мутировавшего генома, ГМО отличаются хорошо просчитанной генетической структурой. Без поломок, болезней и физических увечий. Странно, что ты до сих пор не видишь разницы.

– Да похрен… – Маркус снова выстрелил, вот только Фердинанда в кресле уже не было.

Следующее, что почувствовал Биби, – это как пол ушёл из-под ног, а под плечами затрещала стена, впиваясь острой болью в мускулы. Грудь сдавило от мощного удара.

Глаза Фердинанда искрились, а лицо исказил злой оскал. Дыхание лизнуло кожу.

– Имей совесть, брат. Ты в моем доме, у меня в гостях, – процедил он. – Я не потерплю неуважения даже от тебя.

Удар лбом откинул его голову назад. Потолок кувыркнулся перед глазами Фердинанда. Превратился в пол в один миг… Маркус отшвырнул его тело ногой дальше и крепче сжал кулаки…

* * *

Сквозь бесчисленные окна пятого этажа можно было увидеть столицу. Сельва сияла в темноте, словно сама была звездным небом, окружая весь горизонт вокруг дворца плотным кольцом. Нарядная и благородная. Бесконечно богатая и ухоженная, стоящая на сотнях подземных дорог, пронизавших землю под ней ровными, бесконечно работающими лучами.

Скользнув взглядом по далекому и прекрасному виду, Клэр уверенно двинулась по пустынному коридору. Ее одолевали смешанные чувства. Было тихо, словно дворец вымер. Ни секретарей, ни работников. Только бездушные, встречающиеся раз за разом роботы.

На самом деле впечатление было обманчивым. Их работа сейчас была в кабинетах, у компьютеров, у баз данных, систем, состоящая в полном контроле происходящего.

Дверь технического отдела нашлась все там же. Два десятка техников занимались своими делами, но никто не остановил ее.

– Давно вас здесь не было, госпожа де Руж, – поприветствовал ее старший техник, обратившись по имени. Сухой старик в привычном синем комбинезоне.

– Лет пятнадцать, – выдохнула Клэр, осматриваясь. – Ничего не поменялось, даже…

– А зачем менять? – удивился мужчина. – Вы по делу?

– Хочу посетить Кластер… центральные блоки. – Она смотрела на мужчину и понимала, что даже не помнит его имени.

– А… идете к Филу… – усмехнулся старик. Ее желание его ни капли не удивило. – Сейчас он в шестом секторе. Я провожу.

Клэр кивнула и уверенно ступила следом за мужчиной.

Узкий коридор вел мимо стеклянных сот, в которых, словно личинки пчел, ютились люди. Прозрачные капсулы возвышались над головой, уходили далеко вниз, под пол, под фундамент. Все как и пятнадцать лет назад, как и пятьдесят лет назад… как и сто… и двести лет… как до Перелома.

Опухоль, которую ни Фил, ни Сатоир так и не решились удалить, наоборот, сделали своим преимуществом. Передали по наследству Фёрди.

Если где-то и было сердце системы, о котором говорил Абэ, то здесь, в средоточии всей информации. В постоянно бьющемся сердце.

Их гулкие шаги разносились по коридорам Кластера и будоражили жителей. Клэр видела, как обитатели капсул плавно движутся в своих ячейках, заинтересованно поворачивают слепые безротые лица следом за ней, взмахивают недоразвитыми беспалыми руками, словно крыльями, касаясь толстого стекла.

– Проводили замену? – поинтересовалась она, наблюдая за непривычной живостью блока.

– На днях. Около двух сотен тел, – подтвердил мужчина, сворачивая внутрь сектора. – Совсем юные. Через года два успокоятся.

– Почему так долго?

– Фил уже давно не тот, госпожа дэ Руж, – техник взглянул на нее с осуждением, а потом открыл своим пропуском последнюю дверь. – Вы могли бы и чаще приходить. Вы же знаете, когда-то он реагировал только на вас.

– Так… получилась, – выдохнула она, проходя внутрь открывшегося прохода. Здесь было темно. Приглушенный синий свет скользил сквозь прозрачные стенки неимоверно огромной капсулы жизнеобеспечения. Фил был в ее центре. Застыл, окруженный жидкостью, и беззвучно дышал в маску. Впалые веки оставались закрытыми, под ними слишком давно не было глаз. Мерно вздымалась окутанная проводами грудная клетка… Вот и все, что осталось от знакомого Фила.

Тело его было изувечено. Обрубки кистей лежали на тощих плечах, сросшись с ними кожей. Живот и бедра перетянуты бандажом, подсоединены к системе питания и переработки. Ноги отсутствовали. Длинные белые волосы колыхались в воде в такт дыханию, напоминая паутину. Вены черной сеткой пробивались сквозь морщинистую, побелевшую от влаги кожу.

– Что вы с ним сделали? – растерянно выдохнула она, не веря собственным глазам.

– Тело не может жить без разума, госпожа дэ Руж. Оно медленно, но верно умирает. Мы пытаемся его поддерживать, но оно разлагается, увы. Это уже необратимо. Периодически приходится зачищать омертвевшие ткани, новые не развиваются. Идет отторжение стимуляторов. Мозговая активность, как и прежде, на нуле. Не знаю, блуждает ли ещё его сознание в Кластере или уже полностью растворилось в нем, но мы продолжаем поддерживать его тело, насколько это возможно. – терпеливо объяснил он. – Простите… хотелось бы, чтобы новости оказались более приятными. Но… могу вас уверить, системы работают стабильно, базы данных не сбоят. Блоки меняем, как и прежде, семьями, при первых признаках увядания. Оно портит систему. К тому же главные операторы исправно заменяют его работу. Кластер в целом психически здоров.

– Все нормально, не оправдывайтесь…

Клэр невольно поджала губы, коснувшись ладонью стекла, прижалась лбом к прохладной поверхности и тяжело вздохнула.

«Дирижер в центре системы. В самом сердце. Я готов подозревать даже себя…» – кажется, так написал Нан. Но в чем смысл?

Фил мертв, а они по старой памяти не дают ему перестать дышать, надеясь, что однажды он проснётся. Глупость, как когда-то любил говорить Абэ. И тем не менее он поддерживал эту глупость.

А если Фил не мертв, и его сознание блуждает в Кластере? Значит ли это, что он виноват в происходящем? А если не блуждает, значит ли, что он давно не руководит процессами, и виновен кто-то другой. Был лишь один способ проверить оба эти предположения. И это был единственный способ помочь Фердинанду, как того просил Нан.

– В последний раз ты сказал мне, что я слишком громко думаю… – с печалью прошептала дэ Руж. – Но так и не открыл глаз. Помнишь?

Ответа на ее слова не было, да и не могло быть. Старик за спиной тактично молчал, пристально следя за каждым ее движением. Лишний свидетель, ну и пусть. Клэр наклонилась, всматриваясь в спокойное лицо Фила.

– Я пришла сказать, что готова дать тебе умереть окончательно.

Мужчина, за спиной Клэр пораженно охнул, а потом нажал кнопку тревоги. Сирена беззвучно замигала красной лампочкой.

«Потому что… Если Кластер виноват в том, что сейчас происходит, в нем больше нет смысла».

Искусственный кулак со всей мощью врезался в стеклянную поверхность. Стекло треснуло. Место заслезилось. Поток жидкости с каждым мигом выгрызал себе все более широкий проход в образовавшейся щели.

– Что вы натворили?! – кричал старик, пытаясь зажать трещину руками. – Только не это… нет… нет!!!

Клэр попятилась. Смотря, как тело её друга и товарища медленно, но верно появляется над водой. Колба лопнула. Брызги стекла и воды в одно мгновение хлынули в разные стороны, сбивая с ног ее и ненужного свидетеля. Освобождая заключенного внутри человека. Фил повис телом на своих проводах, маска слетела. Еще некоторое время он открывал рот, как рыба, раз за разом ловил воздух, судорожно вдыхал непривычный ядовитый состав. Дергался и раскачивался всем телом.

Жуткое зрелище. Не менее страшное, чем когда Фил впервые соединил себя с Кластером, чтобы подчинить его, переписать систему.

Не менее горькое, чем когда он в последний раз открывал глаза, чтобы просто взглянуть на гостей за толщиной колбы. Не менее печальное, чем последняя присланная им мысль.

Система жизнеобеспечения тихо пискнула, показывая остановку искусственно поддерживаемого сердца. Тело продолжало раскачиваться.

Фил вздохнул в последний раз. Старик, распластавшийся радом с Клэр, искренне заплакал, раз за разом спрашивая: «Зачем?»

Клэр не ответила. Молча поднялась, обняла Фила рукой, а другой начала обрывать провода и нейротрубки. А освободив, бережно уложила на холодный пол и накрыла собственным пиджаком.

– Перестаньте ныть. Это тело давно мертво, вы сами это сказали, – зло процедила она, давя комок в горле. – Вернитесь в техотдел и следите за работой Кластера. Я хочу знать, куда направится разум, там и будет новое сердце системы. Внутри оно или извне, ходит ли на своих двоих, неважно. Это сердце надо будет обучить…

– Что? Не смейте требовать! Вы… убийца… – с ненавистью протянул старик.

– Я не просто убийца, – выдохнула она, смотря на мужчину, так и не нашедшего сил подняться на ноги. – Я Клэр дэ Руж. Долгожитель. И я на своих двоих прошла через Перелом. Я вместе с Филом покоряла Кластер и ухаживала за ним, – она цедила слова, не отводя от него взгляда. Не кривилась и не улыбалась, была предельно честной и откровенной, почти не злой. – Я пережила двух императоров, лучших друзей и худших врагов. Я крайне живучая убийца… И если вы сейчас не поможете мне сделать сложившуюся ситуацию хоть капельку лучше и понятнее, то составите Филу крайне невеселую и мертвую компанию. И поверьте мне на слово, не я, а Фердинанд найдет для вас самый страшный способ умереть.

***

Чем дальше Райго отходил от злополучного зала, тем сильнее раскалывалась его голова. С каждым шагом боль в висках становилась невыносимей, казалось, череп скоро взорвется. Сердце колотилось как бешеное, а в легких начало не хватать воздуха. Паника охватила разум, каждый раз возвращала его память всего на несколько минут назад. Звук разрываемой плоти стоял в ушах, а синие тускнеющие глаза Тариса не отпускали. Схватившись за голову, Райго закричал, падая. Нана остановилась рядом, взирая с абсолютным безразличием на то, как Иссиа выворачивает судорогой. Вдоль коридора, словно изваяния, продолжали стоять немые копии Нандина Абэ.

Послушные копии.

– Ветвь Абэ. Кодовое имя «Райго Иссиа». Нарушение общей концепции подчинения, код восемь, – прокомментировала сороковая, наблюдая за его метаниями и говоря сама с собой. – Задействую маяк. Цель – зачистка сознания. Время исполнения – две минуты тридцать шесть секунд.

А потом резко переменилась в лице, вскинулась, растерянно моргнув, оборачиваясь в сторону центральной части дворца.

– Неисправимая ошибка. Сектор шесть. Разрыв. Код один, нужна коррекция. Отсутствие связующего вектора. Код два, нужна коррекция.

Из груди Райго вырвался новый вопль. Пальцы впились в щеки, оставляя на них кровавые борозды.

За их спинами раздался грохот, а следом по стене поползла трещина. Сороковая обернулась, наблюдая за ее ростом, а потом спешно пошла назад.

– Фиксирую разрушение несущих конструкций. Тревога. Код восемь, код один, код два… Код один – запрашиваю полное управление на себя. Код два – запрашиваю полное управление на себя. Принимаю управление. Код один. Код два. Недостаточно мощности. Отстрочить код восемь. Выполняю отсрочку… На… Следующие… Двадцать… четыре часа.

Райго всхлипнул. Шумно выдохнул, чувствуя, как его неожиданно отпустило. В глазах плыло, а понимание происходящего поражало…

Маяк… Код… Зачистка… Еще двадцать четыре часа… Причиной его одержимости был не Тарис…

Кластер…

Надо было вернуться… Надо было докричаться до Лаена, активировать, объяснить…

– Спите, Райго Иссиа, Кластер позаботится о вас. Вы в безопасности…

***

«Активируйся…» – слабая мысль Райго едва пробивалась сквозь шлак, который сейчас пропускал сквозь себя Тарис Лаен. Билась о стену обычной боли, не сравнимой ни с простреленными коленями, ни с горящей кожей.

Крутилась на подкорке, словно червь, и раздражала, медленно, но верно проедая тоннель в спрятавшееся в крепкую скорлупу сознание.

В тот миг, когда острие пробило грудь, Тарис увидел, как в глазах Райго вспыхнуло понимание ситуации и чистейший детский ужас. И этого было более чем достаточно, чтобы забыть о случившемся недоразумении. Пусть даже это недоразумение было ржавым экспонатом из пятой оружейный экспозиции.

Бедный… бедный Райго. Его была так понятна. И ни с чем не сравнима. Надо было успокоиться, переварить, регенерировать… И навести порядок с общим ментальным бардаком.

Тарису казалось, он лишь на миг прикрыл глаза, чтобы унять собственные обиды и залечить рану. Но стоило опять приподнять веки, как он не смог узнать места, в котором находится. Кажется, у зала исчезли стены и часть потолка. Пол был усыпан штукатуркой и кусками кирпича. Чёрное беззвездное небо нависало над головой. Сияли далёкие огни Сельвы. Горели тусклые, запыленные люстры… Фердинанд и Маркус держали друг друга за руки, давили друг друга лбами, упирались ногами в грязный пол… И неотрывно смотрели друг другу в глаза. Перекошенные, окровавленные лица, злые оскалы. И за каждым абсолютно одинаковая правота. Две стороны медали, без которых и медали-то нет.

Это выглядело даже мило. Тарис невольно улыбнулся и снова прикрыл веки. Сжал пальцами подлокотники, а потом привычно вздохнул уже сросшейся грудью. Огонь лизнул лёгкие и пробился сквозь кожу горячими языками пламени. Загулял по одежде и старому стулу, бросился на пыльный ковёр. Лизнул пятки Маркусу и даже подпалил упавшего на пол Фердинанда.

Цепь лопнула. Пламя вырвалось из горла Тариса вместе с оглушающим болезненным ревом. Регенерация, она такая, всегда шла под руку с увечьем.

Ферди, кувыркнувшись, едва не выпал сквозь дыру в стене и пораженно посмотрел на поднявшегося на ноги пошатывающегося Тариса.

– Вот же… уродец… – облегченно выдохнул Маркус, отброшенный в другой конец зала, и болезненно поморщился, хватаясь за пробитый арматурой бок. Бегло осмотрел помещение в поисках своего револьвера, а увидев, медленно пополз к нему.

– Уничтожу… – прошипел Фердинанд, бросаясь на Лаена, ни капли не страшась расползающегося по помещению огня. – Ты… заплатишь за все… За каждого… за каждый день… за каждую минуту без них… за каждый кошмар…

Их скорость была почти одинакова. Фердинанд бил Тариса со всей силы, со всей лютой злобой и ненавистью и не получал ни капли сопротивления. Его и не волновало, что сопротивления нет.

Маркус продолжал ползти, болезненно щурясь от каждого неудачного движения. Револьвер был близко. Всего-то… доползти, схватить Фердинанда на мушку и наконец все прекратить.

Перед лицом неожиданно оказались женские замшевые туфли. Подняв взгляд, мужчина уставился на Нану Вагнер, вмиг ставшую намного живее, чем пару минут назад.

– Мой император. Код один, код два, – позвала Фердинанда Нана, поднимая оброненный револьвер. – Император Фил отсоединен от Кластера по инициативе Клэр дэ Руж. Система в смятении. Отсутствует вектор поведения. Кластер нуждается в перенастройке системы, это срочно. Идемте.

Фердинанд резко остановился. Болезненно сжал обожженные, сбитые в кровь кулаки и повернулся к ней.

– Ты издеваешься?

Лаен, которого отбросило от последнего удара на пол, опять поднялся, едва удерживаясь на шатающихся ногах. Вскинул голову, тяжелым взглядом смотря на разыгрывающуюся сцену. За его спиной солнце медленно выползало из-за сбившихся с орбиты отражателей. Его лучи яркими снопами пронизывали быстро светлеющее небо.

– Серьезно. Отсрочьте процесс душеизлияния и мести на двадцать четыре часа. Вы нужны в техническом отделе.

Маркус тихо рассмеялся, поражаясь нелепости ситуации.

– Сороковая… уйди…

– Вам помочь? – она навела пистолет на Маркуса и улыбнулась. – Здесь одна пуля. Минус один человек – и вы идете в техотдел.

Фердинанд зло фыркнул, пересекая разгромленный зал и отбирая у нее оружие.

– Дай сюда… Как этим пользоваться?

Вагнер молча уложила пистолет в его ладони. Установила палец на спусковой крючок.

– Нажимаете здесь – и прокручивается барабан, нажатием спускового крючка вы активируете механизм. Если ствол будет наведен на живое существо, оно будет поражено. Это легко, мой император. А теперь направляете его на цель. Тариса Лаена он не убьет, а вот Маркуса Биби вполне, – выдохнула она, снова направляя дуло Маркусу в лицо. – Покончите с ним раз и навсегда одним нажатием, мой император.

– Я не собираюсь стрелять в Маркуса, – выпалил Фердинанд, – он просто не так все понял.

– Потому едва вас не убил, и, если выпадет шанс, сделает это снова, – невозмутимо ответила Нана.

Фердинанд растерянно моргнул, а потом взглянул на старшего брата. Оценил суровое и напряженное выражение его лица. Злиться на Маркуса даже после произошедшей потасовки он не мог.

– Он борется с ветряной мельницей, как и я… А механизм, вот он… Сатоир… В теле Теодора… – вымолвил Фердинанд, направляя дуло на Лаена.

Тарис поднял на них тяжелый взгляд. На миг прикрыл глаза. Руки его висели как плети. Пламя легкими всполохами гуляло по ним, жаля и возвращая сознание из небытия в жалкую телесную оболочку. Сил не было ни на что, абсолютно. Однако уверенность Фердинанда начала откровенно раздражать.

– Я не твой брат и никогда им не был, – едва слышно вымолвил он и отступил на шаг. – Я детдомовец. Человек без памяти. ГМО. Уродец. Псих… Неуравновешенное существо, подлежащее переработке… – его голос, как всегда, пробирал до дрожи, словно в нем отображалась вся боль, которая только может быть в человеке. Солнце стояло над ними, словно искусственный шарик, коснись – и лопнет. Ветра не было, жара изводила и заставляла дышать чаще. – Но знаешь, даже у меня, существа, есть имя… Я Тарис Лаен! И я не собираюсь помирать, только потому что это кому-то выгодно!

– Стреляй в меня, Фердинанд, – вторил Маркус, – потому что, если ты снова сделаешь это с Тео, я раздеру тебе глотку зубами. И, если не захлебнусь твоей кровью, буду глотать ее до последней капли.

– Вы ошибаетесь. Сознание Сатоира стерто пятнадцать лет назад мастером Ирраилем… под чутким контролем Кластера, – словно издеваясь, поставила точку Нана. – Тарис Лаен, до модификации Теодор Соболевски, – идеальное создание для замены сердца системы, Кластер берег его исключительно с этой целью.

Фердинанд пораженно моргнул.

– Объяснись…

– Кластер берег его для замены сердца системы, – невозмутимо повторила Нана. – Фил давно мертв, а нам нужна замена: живой разум, идейный вектор. А не секретарь под императором…

В памяти Фердинанда, как назло, с нарастающей силой кружились события прошлого. Он тогда принял единственно правильное решение… был жестким. Был резким, непоколебимым. Он хотел вычистить все, к чему прикоснулся дед, чтобы он не смог возродиться ни в ком…

А он и не возрождался…

– Мы повели вас по ложному пути, дали ложные улики. Вы не могли ничего найти, потому что искали не там и спрашивали не у тех… – спокойный голос девушки бил по самообладанию, рвал последние крохи уверенности.

Дикий смех вырвался из груди Фердинанда.

«Это были твои слова… Не Тэо…» – Маркус был прав. Маркус всегда прав… Руки задрожали.

Пистолет упал.

Схватившись за волосы, Фердинанд тихо застонал. Тарис, наоборот, вскинул голову, считывая его мысли – все до единой. Ужас, боль, страх, ненависть к самому себе. Дикое желание спасти всех и вся и понимание, что спасать больше некого. Он видел глазами Фердинанда, как Абэ измывался над Клэр, видел в его глазах испуганный взгляд Наны. Видел бесчувственную тридцать девятую с пеной на губах и сигареты, беспрерывно отправляющиеся в мусорный бак.

Нет… увы, даже после всего этого Тарис не мог стать для него тем Тео.

Он ничего не мог дать этому человеку взамен. Просто подошел и обнял. Как друга, товарища из детдома. Ребенка, не понимающего и не имеющего ничего…

– Фил… говорил, сжимать пальцы в кулаки, идти вперед, несмотря ни на что, – тихо прошептал он. – Так в книгах пишут… Тот ужас остался в прошлом… Мой император… А впереди лишь будущее, и только вам решать, каким оно должно быть. Вам решать, как нам жить, как думать и что планировать на следующий день. Так поднимите голову и решайте. Убить меня или убить остальных. Сделать нас товаром… или свободными гражданами. Любить или ненавидеть. Мы, народ Сакской империи, примем любое решение. Потому что слово императора – закон. Потому что другого выбора у нас нет.

Маркус отвел взгляд и скривился. Рана продолжала кровоточить. Боль накатывала волнами и головокружением, томительной слабостью. Слова Тариса лились в него странным всепоглощающим ручьем. Императору решать. Император прав…

Эти два человека были его братьями, неотъемлемой частью, с которой надо и стоит считаться.

* * *

Мир постоянно куда-то катится, а люди двигаются. Неважно куда и как. Бегут они, летят, ползут, ковыляют… или вообще отползают… Просто планомерно подтверждают своей деятельностью перевранное кем-то изречение: «Если двигаюсь – значит живу». Напрочь забыв, что при этом еще полезно немного думать.

Увы, кто-то всегда думает вместо них. Обычно тот, кто подмял всех под свою пяту, сделав из сотен спин, плеч удобные ступени наверх.

Думать о себе, стоя на вершине из человеческих судеб, достижение ли? Может ли стоять там тот, кто думает обо всех этих подмятых им судьбах?

Время идет, ветер все так же шелестит летом листьями, а зимой метет снегом. Он как тот вершитель судеб. Может быть холоден и резок, может быть нежен и мягок… Он как солнце. То безжалостно испепеляющее, то бережно касающееся сетчатки глаз…

Он – вершитель судеб. А мы? Сможем ли мы вот так же когда-то вершить?