Текст книги "Пси-фактор (СИ)"

Автор книги: Екатерина Лылык

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 50 страниц)

Глава 22

Паук плетет сеть, чтобы поймать добычу.

Человек плетет интриги с той же целью.

Наверное, мир слишком тесен.

Как только мужчина снял маску, все встало на свои места: и автоматы, и обычные люди, и убийства в Леополисе. И даже невозможный белый цвет стен нашел свое место в этой головоломке.

Маркус Биби, собственной персоной. Нана узнала бы его лицо из сотен тысяч в одно мгновение. Вот и сейчас девушка даже не усомнилась в том, что за человек перед ней.

Маркус усмехнулся и сделал еще один шаг, даже чуть наклонился, словно пригласил рассмотреть свое уродство и удостовериться: нос, часть левой щеки, глаз и даже уголок рта были изуродованы старым ожогом, – он собственной персоной. Левая бровь все так же отсутствовала. Ожог заходил за линию роста волос, словно пятно краски или нелепая нашлепка на здоровое лицо.

– Не нравится? – поинтересовался Биби и улыбнулся. – Выражение вашего лица, госпожа Вагнер, неожиданно сосредоточенное.

– Думаю, с какой стороны врезать, – с напускным спокойствием ответила Нана. – Но, куда ни глянь, сплошное паскудство.

Будь здесь дядя Ганн, он за такой ответ прошёлся бы по ней тростью. Но его не было, а Маркус лишь привычно хмыкнул и тихо заговорил, не отводя от неё пристального взгляда:

– Я мог бы сказать, что вас испортили имперцы. Но, увы, дорогая моя, они не отличаются столь витиеватой иронией… – Он обошел ее по кругу, внимательно рассматривая. Отмечая то, что обычному жителю империи не пришло бы в голову. Девчонка, похоже, последние два года не тренировалась. Пропала сухость тела, присущая выходцам из ее клана. Чем же она занималась все это время? Впрочем, этот вопрос мог подождать, как и многие другие. – Не ожидал увидеть вас по другую сторону баррикад. Но, видимо, так судьбой решено, что каждой семье положено иметь по паршивой овце.

Девушка промолчала, проигнорировав выпад.

– Даже не обидитесь? – поинтересовался Биби, остановившись и опять заглянув в ее зеленые глаза.

– На правду не обижаются, – честно ответила Нана. – Я лучше буду паршивой овцой в отаре паршивых овец… Но хотя бы при своем мнении. Главное, чтобы пастух устраивал…

Теперь промолчал Маркус. Нана всегда отличалась удивительными сравнениями. Вот и сейчас она не изменила себе. Подняв голову, он начал разглядывать просвет неба между чёрными колышущимися росчерками ветвей и пятнами листьев. Он долго не возобновлял беседу, а Нана молчала в ответ, не смея нарушить тишину. Ненужные темы продолжали вертеться на языке Биби, отодвигая главный вопрос этой встречи все дальше.

– Так какова разница между свободным и нормой, теперь сможете сказать? – поинтересовался он. – Помнится, при нашей первой встрече вы плохо ориентировались в этой теме.

Девушка нахмурилась.

Наверно, то утро было переломным, узловым для целого вороха событий. Иначе почему оно запомнилось не только ей, но и ему, Маркусу Биби?

А ведь тогда Нана была уверена, что она натуральный гомо сапиенс. Носитель истинного генома. Она верила в это еще сутки назад. Пока Райго не сказал Лаену ту фразу: гомо сапиенса давно нет, как и классического генома. Нана подслушала, фыркнула, посмеялась и… немного смутилась. Но вот вокруг нее тройка ребят с автоматами, которые живут под землей за бункерной дверью и опасаются радиации. Эти трое не норма, принятая Кальтэноем как эталон гомо сапиенса. Эти трое и есть представители тех настоящих гомо, населяющих планету до Перелома, создавших с природой то, что привело их на путь вымирания…

Конечно, всегда можно усомниться и решить, что все вокруг лишь грамотная постановка. Но смысл? Нет гомо, нет бункера, нет странных речей Биби. Есть только актерское мастерство, удачно включенный проигрыватель с предупреждением о радиации и прекрасно задекорированная комната под склад защитных костюмов. Но зачем для какой-то Наны, сбившейся с пути «истинного» заблудшей дочери главы клана Вагнер, устраивать такую постановку?

Абсолютная бессмыслица.

Маркус опустил голову и теперь внимательно смотрел на нее, не подгоняя и тем не менее ожидая ответа. Слова вертелись на языке Наны. Но они были другие. Не те, которые говорили в империи или в клане. Среди множества догадок, подозрений, неверий, страхов и надежд, не имевших никакого отношения к вопросу, родилось нечто иное. Это говорило только о том, что теперь Нана не плавала в вопросе… Она просто понимала ответ, ей не надо было над ним думать, чтобы выдать.

– Свободные – это новый облик человека, – наконец тихо ответила она, поймав его взгляд и думая о том, что глаза у Биби чисто синие… как кобальтовая краска, нет, не краска, они такие, как у Тариса Лаена… – В то время как норма – это не гомо сапиенс, это все та же модификация. Необходимый минимум для выживания в агрессивной среде современной природы.

Ответ был правилен. Нана знала это, чувствовала. Но почему-то каждое слово отдавало на языке горечью и камнем оседало в сердце. Кто она сама, норма… Или свободная? Почему её клан с самого начала учил лжи. Почему ее родные ненавидят ГМО? Сплошные, бесконечные «почему»…

Маркус кивнул и снова поднял взгляд на небо. Вот теперь и его профиль начал напоминать Лаена.

Нана невольно сглотнула, понимая, что начинает слишком часто о нем думать и попросту переживать. Маркус Биби ненавидел модифицированных, ГМО, империю и все, что с ней связано. То, что он поймал Тариса, наводило на мысль, что парень зачем-то ему нужен. Однако, если цель такая же, как и пару дней назад. Очередное убийство на очередном экзамене, форуме, симпозиуме со свободным входом для всех, то участь Тариса незавидна. И это отчего-то очень страшило не меньше, чем и сама скороспелая привязанность к странному парню.

– Я, наверное, соглашусь с таким ответом, – вымолвил Маркус, продолжая их неспешный высокоинтеллектуальный разговор. О чем он думал сейчас, было непонятно. Может, о том, что говорил, а может, как и Нана, о своих проблемах и планах.

– Кстати, вы заметили, что здесь нет птиц? – снова спросил он. Девушка озадаченно моргнула, осматриваясь. Маркус же продолжил: – Есть несколько причин, и все упираются в Кальтэной. Честно говоря, слишком много всего с ним связано, – он поднял руку и начал загибать пальцы. – Новый облик человека, новый облик природы, продукты питания, отсутствие болезней любой природы. Будь то бактерия, вирус или генетическая мутация, хромосомная поломка. Облик имперского жителя загнан в рамки. Все могут есть то, что и остальные. Нет такого, что один умирает от непереносимости белка, второй от фруктозы, а третий от недоразвитого сердца… Люди перестали бояться сахара и укусов змей…

– Зачем бояться змей, если в живой природе их не осталось? – тихо прошептала Нана… Маркус усмехнулся.

– Как и птиц… Нана, а вы знали, что, если уничтожить Кальтэной, вся империя рассыплется, как карточный домик. И тогда человек, как и задумано было природой, начнет выживать, а не жить. И выживут только те, кто норма или свободные, или ГМО… Остальные так и будут существовать в скафандрах, пока не вымрут или не смешают свой геном с модифицированными, и то не факт, что потомство их выживет. Селекция человека происходит каждый день, они модифицируют модифицированных, их детей, внуков, правнуков… В то время как под землей остаются тысячи людей, не имеющих даже шанса выйти на поверхность.

Нана скривилась, размышляя над сказанным.

– Какова тогда ваша цель? Если вы уничтожите генетический центр империи, то просто ввергнете империю в хаос, но ничего не дадите тем тысячам, что под землей. Вам ведь это не нужно…

Её слова потонули в птичьей песне. Только теперь стало ясно, насколько безмолвен лес. Настолько, что собственное дыхание стало подобно набату, колоколу, бьющему тревогу. Маркус вытащил из кармана странный прямоугольный прибор, из которого лилась трель, и провел по нему пальцами. Звук исчез.

Мужчина снова взглянул на Вагнер, чуть щуря синие глаза:

– У вас будет час, Нана, подготовиться. – В голосе зазвенели стальные нотки. Он, не глядя спрятал странный поющий предмет во внутренний карман пиджака и кинул взгляд на женщину, стоявшую в отдалении. Кивнул.

– К чему?

– К обеду, – он вновь ответил без промедления. – Будем есть под звуки чудесной увертюры «Виват империя»… Если правильно ответите на вопрос, ваши друзья пострадают меньше, чем планировалось. А если ответите неправильно… – он сделал паузу и жестко улыбнулся, – я подумаю над тем, стоит ли вообще продолжать наше общение с вашей чудесной троицей.

– Это шантаж?

– Скорее приглашение ко взаимовыгодному сотрудничеству, – без тени издевательства ответил он. – Время пошло.

Нана скривилась. Его люди вернулись. Вновь обступили её, чтобы куда-то повести. На обед? Чтобы принимать пищу или слушать ненужные чтения морали, посвящение в омерзительные цели?

– Вы отвратительны…

– Как и весь мир вокруг, – прошептал он. – Надеюсь, через час вы будете более рассудительны, Нана, – кинул он ей напоследок, а потом размашистым шагом зашел внутрь помещения.

Женщина подтолкнула Нану следом. Девушка недовольно дернулась, но выбора не было, пришлось идти. Похоже, что проблемы только начинаются. Впереди её ждала ещё большая игра, нужная всем, кроме неё самой. Маркус вынудит действовать так, как он того хочет, Нана была уверена в этом.

Спустя пятнадцать минут Нана Вагнер была предоставлена сама себе. Помещение оказалось разделенным на две комнаты, с санузлом, мощной системой вентиляции и даже кое-какой меблировкой. И все в том же диком белом цвете. И ни одного окна, даже липового.

На единственном столе лежал белый конверт, а внутри лист бумаги со знакомым текстом, написанным знакомым подчерком. Хватило беглого взгляда, чтобы его вспомнить.

Закрывшись в ванной, девушка растерянно взглянула на собственное отражение в узком зеркале. На лице застыло отрешенное выражение. Перенапряженные мускулы болели, искажая лицо, делая черты более тяжелыми и нервными.

Нана не питала надежд. Какой бы ответ она ни дала Маркусу, результат для парней все равно будет один и тот же: их не отпустят. Этот человек слишком сильно ненавидит модифицированных, чтобы играться с ними.

Схватившись за голову, она с силой сжала ее, пытаясь не впасть в отчаяние и истерику. Надо что-то делать. Обязательно, и чем быстрее, тем лучше…

* * *

Экскурсия по подземному городу была увлекательной. Вито побывал со своей новой и самой первой подругой у сортировальной станции, куда роботы свозили мусор со всего города, у водоочистительной станции, прошвырнулись возле квартала развлечений, прошлись по подземному парку, раскинувшему свои чудные клумбы под куполом из фитолампам. Каждый сантиметр растительного уголка был залит плотным розовым светом, из-за чего начинали болеть глаза. Милки Вэй, а звали девушку именно так, бросила в стальной ящик при входе несколько монет, и машина тут же выплюнула пару очков.

– Надевай, вот так, – продемонстрировала девушка, нахлобучивая конструкцию из металлического ободка и двух округлых стекол на свой нос. Вито последовал ее примеру и тут же удивленно взглянул на синее небо, раскинувшееся над головой, на деревья, приобретшие свой истинный цвет.

– Это виртуальная реальность? – полюбопытствовал он, оглядываясь. Сквозь очки были видны птицы и насекомые. Но, если скосить глаза в щели меж стекол, все вокруг оставалось розовым и мертвым.

– Растения живые, а все остальное виртуальная реальность. Людям с поверхности неудобно, ну а у нас никогда не спрашивали. Как по мне, это прикольно, – честно ответила Милки.

– Почему?

– Ну как почему? – передразнила его девушка, а потом спохватилась, вспомнила, что Вито попросту не понимает этого. Сколь бы ни был искусен мастер Ирраиль, он не сможет продумать и предусмотреть абсолютно все. – Не бери в голову. Просто местные привыкли к такому порядку вещей. Нас устраивает.

– Очки вместо неба? – удивился он. В его искусственной памяти небо было прекрасным, необычайно нежным, глубоким, бесконечно-голубым. Сквозь ветви деревьев виднелись комковатые облака, словно скатанные из хлопка шарики. А солнечный свет прорывался сквозь плотные кроны мощных деревьев тончайшими лучами, золотя траву под ними и подсвечивая мельчайшую пыль. Ветер шелестел листьями и травами, словно то были струны. Музыка, творимая природой, была непередаваемой, идеальной… беспрерывной.

– В старых книгах можно найти упоминание о розовых очках, – поделилась она и искренне улыбнулась. – Они писали, что тот, кто видит мир в розовом свете, – мечтатель. А у нас наоборот, очки от розового света. Мы смотрим на них и мечтаем, окунаемся в иной мир, словно в забвение, и платим за это деньги, как за развлечение. Забавно, не находишь? И ведь мечтателями нас не назовешь. Скорее мы смотрим на это искусственное голографическое небо как на наказание за ошибки, совершенные предками.

Вито молчал. Он смотрел на девушку, назвавшую себя Милки Вэй. Сравнивал ее имя с Млечным путем на небе и думал, что у того, кто ее назвал, было паршивое чувство юмора.

Какой из Милки путь? Она ведь человек, а не дорога, и не звёздное скопление, не бездонная пропасть Вселенной. Милки была просто улыбчивой девушкой с двумя руками и двумя ногами. Парой ушей и глаз, со всеми зубами, волосами без залысин… с абсолютно женской фигурой, как в книге писано.

И вот вопрос… его это мысли, или опять вложенные мастером Ирраилем?

– Давай покажу тебе плантации, там вход свободный, – тем временем продолжала Милки. – И можно овощей да мяса прямо с грядки прикупить…

– Мяса с грядки? – переспросил Вито, представляя себе огромные коровьи ноги, растущие как гроздья мелких томатов.

Девушка подмигнула, ухватила Вито за руку и потянула за собой.

– Идём, сам увидишь. А потом уж прокомментируешь да расскажешь, как это, по мнению мастера, называется.

Вито вспыхнул, устыдившись её слов. Ей-то легко говорить, каждая её мысль собственная. У него же личного опыта только пара часов. И сколько бы при этом книг он ни помнил… Ни одной из них он на самом деле не читал.

* * *

Тарис Лаен лежал, заложив руки за голову, когда его одиночество опять было нарушено.

Человек, вошедший в палату, был снабжен все тем же непонятным оружием, плюющим дротиками да электричеством.

– Не двигаться, – велел он, направляя на Тариса «ствол».

Лаен покосился на него, не меняя позы, оценил «дуло», палец на «спусковом крючке», в голове его пронесся десяток мыслей, начиная от «утреннего поноса» до «уродца вместо обеда». Чужой внутренний монолог пестрел эпитетами и аллегориями на тему причинных мест, что слегка обескураживало не привыкшего к «крепким выражениям» детдомовца. Одно было ясно: человек в белом крайне раздражен. И хоть Тарис уже прикинул, как сойти с траектории полёта дротика, и рассчитал скорость этого уклонения, он решил послушаться вооружённого незнакомца. Колени у него одни. Да и мастер Ирраиль был крайне убедителен, говоря о бережном отношении к ним хотя бы сегодня. Завтра сутки кончатся, тогда можно будет и показывать финты.

За спиной вооруженного бандита появился новый человек. Он был на полголовы выше. Явно одного роста с Тарисом. Лицо же его скрывала голографическая маска. Это очень смутило Лаена, и он даже на миг отвлекся, рассматривая его.

Незнакомец, который в мыслях вооруженного парня четко обозначился словом «босс», «мутант» и «Маркус Биби», тем временем начал командовать:

– Отставить, – велел он, отодвигая своего «бойца». – Выйди. Никого не впускай.

Тот недовольно скривился, подумал о разном в картинках, уже без эпитетов, но перечить не стал. Сделал, как сказали. Тарис же с интересом посмотрел на мужчину, с которым остался наедине: в отличие от предыдущего бойца, его окружала полная тишина. Ни одной мысли. Наверное, опять какой-то глушитель.

Новый посетитель застыл у двери, не сделав ни одного шага ближе. Словно все еще находился в размышлениях или нерешительности. А может, просто искал подходящие слова. Лаен в свою очередь просто ждал и рассматривал его. Думал над тем, насколько тот важен в местной иерархии. И сколько «боссов» находится над ним. Решил, что человек стоит выше многих, но не всех. Потому что на нем костюм-троечка, в руках нет странного оружия, слово же его имело вес, достаточный для управления вооруженными бойцами. Но вряд ли это просто местный царек. Скрытое технологичной маской лицо наталкивало на мысль о не последнем человеке в империи, возможно, он при хорошей правительственной должности. Не верилось Тарису, что такое можно провернуть без высших чинов государства. Последним аргументом в теорию заговора лёг запах, окруживший незнакомца. От него несло лесом, словно он своими каучуковыми подошвами топтал пахучие еловые шишки. Причем совсем недавно.

Это настолько ярко выделяло его на фоне всего прочего, что стало эталоном для сравнения. На стороне босса Маркуса Биби лес. А в противовес ему – палата без окон, выдолбленная в массиве породы. Нагнетаемый очищенный сухой воздух, пропитанный людскими запахами и вонью машинного масла. Эта палата не на поверхности, она под землёй. И пусть взорвётся Вселенная, если он, Тарис Лаен, неправ. Самое интересное то, что они так и не убрались далеко от Леополиса.

Человек коснулся рукой шеи, скрытой голографическим экраном. Пальцы в один миг расплылись квадратами. Сначала ничего не происходило. А потом плоское изображение словно облепило чужое лицо, создавая ему внешность. Последняя ничего Тарису не говорила. Обычное лицо, близкое к понятию утвержденного эталона красоты. Среднестатистические русые волосы, недавно остриженные. Только вот глаза синие, и такого оттенка, который Тарис обычно наблюдал в зеркале, в своем отражении. На миг мелькнула мысль, что у них одинаковая модификация, а может, и вообще весь код. Но мысль сразу разбилась о свежие воспоминания мастера Ирраиля. Тарис невольно нахмурился. Если он и был когда-либо похож на этого человека, то в далеком прошлом. Сравнивай их хоть тысячу раз, они уже не будут одинаковы.

– Меня зовут Маркус, – наконец представился он, не двигаясь с места и подтверждая мысль ушедшего бойца. – Я не каждому называю свое имя.

Тарис напрягся. Начал этот Маркус Биби так, словно ему что-то надо. Впрочем, они лечили его колени, может, действительно что-то надо. Но ведь можно было по-человечески как-то подойти. А не калечить, потом лечить…

Воздух в палате начал тяжелеть: сквозь хвою пробилось напряжение. Похоже, хождение по шишкам имело определенную цель. Обмануть обоняние. Эта мысль раздосадовала до такой степени, что даже голос задребезжал больше, чем обычно:

– И что тебе нужно… Маркус, который не каждому называет свое имя? – Тарис нарочито медленно сел в кровати. Тонкое одеяло сползло на пол. Ремень, сковывавший его талию, лопнул и разлетелся в стороны. Лаен же, словно ничего удивительного не произошло, развернулся к Биби всем корпусом и свесил босые ноги с кровати.

Маркус помрачнел, рассматривая непринуждённую позу пленника и болтающиеся ремни. А ведь мастер Ирраиль ворчал о бредовости ремней. Отметил знакомый цвет глаз, отцовские уши… глубокие тени под глазами. Полупрозрачная больничная рубаха почти не прикрывала тонкого костлявого тела. Розоватые пятна молодой кожи, облепившие его тело, от ушей до кончиков пальцев рук и ног. Повязки с колен уже были сняты, а на теле красовались свежие ярко-розовые рубцы.

Тарис лишь вскинул бровь под его пристальным взглядом.

– Можешь создавать огонь на коже? – наконец поинтересовался Маркус, подходя ближе. Вопрос стал неожиданным. Лаен задумчиво уперся руками в кровать и вскинул подбородок, смотря на местного царька снизу вверх.

– Нет, – категорично ответил он. Он понимал, чего хочет этот Маркус. Но в здравом уме Тарис никогда не поджег бы себе ни руку, ни палец, ни даже сантиметр кожи. Хотя да, поджечь себя он мог, как и сгореть, как и регенерировать после.

Маркус некоторое время смотрел на него, а потом неожиданно склонился и прошептал:

– Когда врешь, левый глаз у тебя дергается… вот и сейчас дергается, значит, врешь.

– В моем личном деле даже такое есть? – не отводя взгляда, поинтересовался Лаен.

Маркус Биби выпрямился и задумчиво осмотрел палату, потер подбородок. В который раз застыл, усиленно размышляя. Лаен же помрачнел, ожидая ответа и пытаясь понять, что происходит? Слишком много неожиданностей за последнее время. Райго, который как-то связан с ним, потом Ирраиль и вот теперь нечитабельный Маркус. И все трое знают о нем что-то такое, о чем он даже не догадывался.

– В твоем личном деле есть многое, уродец, – прошептал Маркус. Тарис Лаен же понимал, что этот человек попросту врет. Потому что свою папку в пять листов он знал наизусть. Пусть незнакомцу известно многое, но работы через ложь не выйдет… никакой.

– Я не буду сотрудничать ни при каких условиях.

– Прострелю колени твоей подружке, – перебил Маркус, склоняясь к нему, ничуть не боясь ни удара, ни чего-либо еще. – Как думаешь, она будет терпеть или кричать? А сколько ее мыслей уйдет в пространство? Стерпишь ее боль так же, как боль Иссиа на крыше того обваленного дома?

Тарис усилием воли унял дрожь в руках. Произошедшее на промышленной свалке казалось кошмаром, жутким дополнением к мучившим его снам.

– Вы этого не сделаете…

– Я могу сделать многое, Тарис Лаен, – процедил Маркус ему в лицо, – и от тебя зависит, будет это нечто хорошее или до дикости страшное.

* * *

Тарис Лаен так и не дал ответа. Его шок от озвученных перспектив был столь выразителен, что Маркус попросту разозлился. Он не любил недопонимания и непослушания от подконтрольных ему людей. А здесь он и сам не совсем понимал, как говорить. Проще было ГМО устранить, как обычно с ними и делали. Без разбирательств, знакомств и вникания в их личностные качества. Маркус и помыслить не мог, что когда-либо будет искать общения с кем-то из них. Для него чрезмерные модификации ставили уродцев в один ряд с мусором, паразитами, от которых следует избавиться. Он не понимал, почему существует целый пласт населения, который не может даже вздохнуть без фильтра, и при этом существует множество существ, мнящих себя людьми, интеллектуалами, а на самом деле ничем от бионических роботов не отличающихся. Многие их возможности для настоящего человека немыслимы. Тарис Лаен был квинтэссенцией мысли, результатом работы больного генетического гения. Хуже то, что, похоже, его вырастили из Теодора… Как растение, селекционный эксперимент, единственный экземпляр…

Сам факт того, что данное существо когда-то было его братом, вводил Маркуса в ступор. Он не знал, что делать с Тарисом. С одной стороны, надеялся, что это реально его брат. Достаточно было увидеть, как дергается его левое веко, когда тот лжет. Но, с другой стороны, это был совсем другой человек, с отличным от Теодора генетическим кодом. Он был модифицированным больше чем на пятьдесят процентов. То есть нечеловеком. Можно ли такое создание все еще считать собственным братом или проще, как и всех их, убить, чтобы он не осквернял пространство своим присутствием?

Черные мысли поглощали его разум сантиметр за сантиметром. Маркус не видел, как несся по коридору, даже не сняв с лица былую внешность.

Он не заметил и Дэйлу, которая ждала его на повороте.

– Чего ты добиваешься? – нагоняя его, поинтересовалась она. – Сначала велел привезти его сюда, потом подлечить, теперь пугаешь расправой над девчонкой. Я уже молчу о том, что девчонку ты тоже стращал расправами над этим парнем.

– Над двумя, – чисто механически поправил ее Биби, не сбавляя скорости. Женщина поспешила следом.

– Только не говори, что третьему ты тоже что-то скажешь. Маркус, успокойся, прошу. Объясни хотя бы…

– Слушай… – Мужчина резко остановился, – тебе прослушки не хватает в его палате? Может, тебе место под диктофон выделить в моем пиджаке?

– Не злись, я просто не понимаю твоих мотивов, – она нежно коснулась ладонью его руки.

– Поругать их надо, пока есть возможность, – прошептал Маркус. – Вагнер, ее стоит вернуть в клан. Фён многое сделает за такой подарочек. Телепат нам нужен будет для дела, сотрудничество должно быть стопроцентное…

Дэйла нахмурилась, обдумывая услышанное.

– А ГМО?

Биби помрачнел еще больше.

– Ждем результат генетического анализа. Если он действительно мой брат, буду думать…

– А если нет?

Маркус поднял на нее тяжелый взгляд и скривился.

– А ты как думаешь?

Женщина поежилась от его тона, застыла. Маркус же двинулся дальше по коридору и скрылся за поворотом. Наверное, не стоило затевать сейчас этот разговор. Но наблюдать за тем, как он сам себя пожирает, было невыносимо.

Подумав, Дэйла двинулась следом за Биби. Она собиралась услышать, о чем он будет говорить с Райго Иссиа. И отчего-то ее сознанием все больше завладевала мысль о том, что разговор этот ей не понравится.