Текст книги "Пси-фактор (СИ)"

Автор книги: Екатерина Лылык

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 50 страниц)

Глава 21

«Прохладное утреннее солнце медленно поднималось над крышами домов. Оно стелило дрожащие тени, подсвечивало туман, медленно очерчивало лучами ровную вытоптанную поверхность. Площадь была расположена в самом центре селения, не огражденная и не уложенная плиткой, без каких-любо опознавательных знаков, памятных скульптур и надписей. Словно кто-то взял и вырезал ровный квадрат, не пожалев ни садов, ни построек. Под ногами лишь голая вытоптанная земля. А вокруг деревья, да крыши домов виднеются из-за ограждений. В будни жители почти не пересекали площадь, всегда обходили ее по краю. И неважно, вели они скотину на выпас или гнали гусей к речке.

Сейчас же, ранним утром, лучи коснулись голов тренирующихся людей. Ребята, выстроенные в пять рядов, синхронно двигались в такт ритму, который их учитель привычно отстукивал тростью по сапогу.

– Хо! – многоголосый звук пронесся над их рядами, обозначая связку движений. Вместе с ним зашелся криком петух, взлетев на плотную ограду двора единственного в клане сапожника. Ему вторил другой, важно прохаживаясь вдоль дороги в окружении пестрых кур. Калитка была распахнута, а сам сапожник, выйдя со двора с длинной палицей наперевес, пытался согнать с черешни тройку шумных сорок. Птицы стрекотали, периодически перепрыгивая с ветки на ветку. Бросать спелое лакомство из-за вредного человека они не собирались. Очередной маневр старика закончился тем, что он приложил палицей сам себя.

Кто-то из ребят прыснул, Нана и сама была не прочь посмеяться, наблюдая за сапожником. Но, увы, палка была не только у него.

– Хо! – новая связка с поворотом. Ганн Вагнер, все так же отстукивал едва уловимый ритм по сапогу. Как дирижёр перед оркестром. А ребята, словно музыканты со своими хитрыми инструментами, двигались в такт. Ни одного лишнего движения, ни одного лишнего вздоха. Абсолютная синхронность двух десятков бойцов. Но стоило кому-то ошибиться, этой тростью прилетало по мягкому месту.

Ладонь Наны Вагнер привычно рассекла воздух, легкие сжались в выдохе. Поворот, наклон под четко выверенным градусом, удар ногой. Вдох… Смена позиции. Тот же прием противоположной рукой, наклон, удар ногой. Воображаемый противник упал еще от первого удара. А реальный, скорее всего, уклонится, может, еще сделает движение назад, поднырнет под ногой да ударит под колено. Или собьет подножкой, нарушив устойчивость.

– Разворот! – гаркнул Ганн Вагнер, ходя вдоль рядов тренирующихся ребят и продолжая размахивать палкой. Острым взглядом он выхватывал четкие движения ребят, выискивал ошибки, асинхронность. Но все были до неприличия идеальны.

Еще один уклон, мостик, удар в прыжке. А следом упражнение с ножом. Нана всегда относилась к тренировке как к танцу и иногда мысленно напевала мелодию или представляла скрипку. Порой в ее внутреннее равновесие врывался щебет птиц, а порой окрик старика Ганна. Или, как сегодня, заливистые петушиные крики.

Темп тренировок делался быстрее, а воздуха стало не хватать. Возле Ганна вырисовался глава клана, Фён Вагнер, в компании незнакомца. Тот был высокого роста, почти метр девяносто, русый… и до неприличия безобразный… В какой-то момент он натянул на голову капюшон, притороченный к легкой куртке, скрыв за ним свое уродство. Но не это привлекало внимание. На плече мужчины весел непонятный удлиненный предмет, увенчанный тонкой трубкой. Другой, похожий, но явно поменьше, был у Фёна Вагнера в руках. Ганн присвистнул, поздоровался с наблюдателями, перекинулся с ними парой слов, а потом ткнул тростью в сторону учеников.

– Нана, Айша! В центр, остальные в круг, – велел он. Девушки переглянулись, тяжело дыша. Ребята расступились, замкнув их в кольцо, тем самым отгородив их от главы и незнакомца. Вот только вместо спарринга неожиданно начался блиц-опрос.

– Айша… сколько типов имперцев существует? – поинтересовался учитель Ганн, выходя в центр круга и вставая перед девушками. Нана уже наперед знала, что за этим вопросом последует. Двоюродная сестра, как всегда, отделается шуткой, основное внимание достанется ей, единственной дочери главы Фёна.

– Три… – односложно ответила девушка, ухмыляясь и загибая пальцы. – При смерти, мертвый и переработанный… – По площадке прокатился хохот. Ганн поморщился, гость хмыкнул. Глава промолчал, никак не отреагировав. Айша тем временем мило улыбнулась: – Я что-то не так сказала?

– Сказала правильно, но не ответила на мой вопрос, – отрезал учитель и взглянул на ее оппонентку. – Нана, отвечай:

– Норма, свободные и ГМО, – на одном дыхании вымолвила та, уловив на лице отца едва промелькнувшую улыбку.

– Что собой представляют свободные? – продолжил сыпать вопросами учитель Ганн. Заложив руки за спину, он медленно начал обходить девчонок по кругу.

– Потомство от ГМО, – выдохнула Нана, – в отличие от родителей, ошейников не носят, визуально не отличаются от нормы. В праве модифицироваться ограничены.

– А если хорошенько подумать? – гнул свое учитель. Остановившись перед девушкой, он скользнул взглядом по ее поджарой фигуре и улыбнулся. – Знаешь?

– Любое проявление пси-фактора выше нормы считается признаком модификации. Если человек без ошейника, он либо норма, либо свободный.

– Телепатическое внушение? – не унимался он.

Допрос же не прекращался, Ганн ждал ответа.

– Умение, выведенное во время экологических войн. С момента становления Сакской империи это запрещенная модификация. Обладатели преследуется законом. Официально для изоляции, неофициально уходят в переработку.

– А если ГМО потребуется помощь, что ты сделаешь? – поинтересовался незнакомец. Нана скользнула взглядом по отцу и, получив в ответ чуть заметный кивок, выдала стандартный ответ:

– Проигнорирую, – сказала она и покосилась на не менее озадаченную Айшу. – Мы не помогаем модифицированным.

– Хорошо, – одобрительно кивнул Ганн, – Айша, а если…

– К чему этот допрос, учитель Ганн?! – не дала договорить она. – Неужели решили правила поменять? Или у нас смотрины по части социальной нравственности?

Незнакомец тем временем наклонился к Фёну Вагнеру и что-то прошептал. Глава кивнул, а после они, все так же тихо переговариваясь, удалились.

Ганн же отреагировал на дерзость Айши хлестким ударом. Девушка едва успела уклонится от трости, а спустя пару секунд уже валялась на песке и отплевывалась.

Учитель развернулся к ней спиной и недовольно проворчал:

– Нана, Айша, в стойку. Учим новую комбинацию…

Он умотал их до посинения, до отказа легких и нытья мышц. И вот когда колени уже совсем подкашивались, опять вернулся незнакомец. Он тащил с собой табурет. Поставил его на краю площади и нагло уселся. Отец же, который следовал за ним с сумкой в руках, поманил к себе Ганна и передал ему в руки свою ношу.

– Учебные, Ганн, но от оригинала не отличить, – выдал он тогда странную, непонятную фразу…

То, что происходило дальше, было выше понимания. Ребят заставили сооружать мишени, а потом стрелять…»

Почему вспомнилась именно эта сцена из ее прошлого? Сколько ей тогда было, пятнадцать? Все, казалось, логично и просто. Веселое время, не обремененное заботами. А потом закрутилось. Бешеный адский год. И первые задания. Ребята уходили с уродливым незнакомцем и больше не возвращались. Отец говорил, так надо. Однажды ушла Айша. А когда вернулась – она взахлеб рассказывала о странных жителях полисов, отожравшихся словно ленивые свиньи. Нане тогда впервые стало противно. А когда настал ее черед уйти, она поняла, в чем дело. Посвящение. Задание было запечатано в белоснежный конверт, служащий символом ценности миссии. Внутри был чип, который следовало носить при себе и снежно-белый лист бумаги с выведенным от руки заданием.

Той роковой ночью Нана Вагнер читала его несколько десятков раз и понимала: не сможет. Это выше ее сил.

Ей никто не помешал уйти, вот только уже тогда Нана знала, что не вернется. Ее путь лежал в Аллот. Чип она держала, как и советовали, приклеенным на руке. Идентификация далась ей без проблем, а после она отыскала свою цель… долго наблюдала за ней, а после ушла, так ничего и не сделав.

Изменилось ли сейчас хоть что-то в ее взглядах? Девушка не могла сказать. Ей казалось, она все та же трусиха, что была два года назад. Вот только теперь она была дважды беглая, дважды пойманная. Пару раз почти убитая… Глупые мысли разогнал лязг металлических решеток и шаги. Спустя мгновение у ее решетки остановились трое. Невысокая лысая женщина и двое мужчин с автоматами за плечами. Нана даже не шелохнулась, продолжая сидеть на своей койке, поджав босые ноги.

– Вагнер, на выход, – первой заговорила женщина. Один беглый взгляд на незнакомку сказал о многом: левый глаз ее был слепым, правый – явно искусственным. На левом виске, маячила красная диодная лампочка. Имейся у женщины волосы, ее было бы незаметно.

Лампочка говорила об импланте в голове. Но была ли она частью искусственного глаза, или чего-то иного – Нана не могла сказать.

Мужчины молча застыли по обе стороны от нее и сохраняли молчание. Решётка тем временем отъехала в сторону. Девушка молча слезла с койки, неуверенно касаясь босыми стопами холодного пола.

Стоило выйти из камеры, как один из незнакомцев подхватил её под локоть и подтолкнул вперёд.

– Без сюрпризов, – посоветовал он.

Нана промолчала, лишь повернула голову и скользнула взглядом по рядам решеток, ища камеру, в которой находился Иссиа Райго, но, увы, ракурс был неудобен. Клетки не просматривалась.

Спал ли Райго или затаил дыхание и вслушивался в происходящее – девушка не знала. Куда увели Тариса и что с ним сделали, тем более не могла знать. А потому, следуя за женщиной, поджатая с двух сторон вооруженными мужчинами, Нана не забывала все предельно точно изучать: считать количество шагов, людей, ответвления коридоров и черные точки камер под потолками, замаскированные вентиляционные люки, через которые можно пролезть, специфические звуки, двери. В голове медленно разворачивалась карта, в ней четко фиксировался каждый элемент, отмечалось затраченное время и каждый поворот, количество людей в том или ином коридоре или за открывающейся и закрывающейся дверью. И хоть вокруг не было отличительных знаков и ни одного названия не красовалось на дверях, Вагнер знала: если надо, она эту дорогу повторит. Единственное, что ее смущало, – это непередаваемая стерильная, слепящая белизна. Место не просто было белоснежным, если так вообще можно выразиться, говоря о помещении. Пол, стены, потолок, двери, наличники, ручки, решетки… все было словно обезличено этим цветом. Даже люди вокруг, и те все до единого были в белом. Лишь черные точки камер, словно мухи, выделялись на чистом фоне, привлекали внимание и раздражали.

Взгляд зацепился за старика в сером застиранном комбинезоне, которого вез в инвалидной коляске настоящий циклоп, словно сошедший с пожелтевших книжных страниц. Вот только у мифологического циклопа явно не было яркого синего комбинезона. Стоило встретиться с ним взглядом, как сердце неистово заколотилось. Был ли то ужас или полное неприятие странного создания, Нана не знала. Казалось, она провалилась в чужой взгляд, утонула в нем. И в тот же миг была атакована дичайшей мыслью о том, что все предрешено судьбой. Словно в этом мире есть место только покорному фатализму. Она даже остановилась, засмотревшись на странную пару. Очередной толчок от сопровождающих привел в чувства, и девушка поторопилась убраться с дороги ГМО и инвалида.

Когда двое мужчин стали по обе стороны очередной безликой двери, а женщина поманила за собой пальцем – Нана не знала, чего именно ждать. Но даже так она не была готова увидеть раздевалку. И опять все белое. Пол, выложенный плиткой, и потолок, непривычно глянцевый. Ряды шкафчиков с рельефной гравировкой номеров и имен. Между рядами – лавки. Вдоль дальней стены зеркало, умывальники и сушки. И еще одна полупрозрачная матовая дверь, около которой суетился мелкий робот-уборщик, вытирая лужу.

– Помойся, – велела женщина, нырнув в один из шкафчиков и выудив оттуда стопку вещей, увенчанных куском мыла. – И не трать время зря, отсюда не убежать. У тебя десять минут.

Нана лишь молча приняла от нее вещи и отрешенно прошла за полупрозрачную дверь. Кабины были без створок. Впрочем, душевая оказалась пустой, стесняться здесь было попросту некого.

Вода казалась скорее прохладной, чем ледяной. Керамические стены отражали ее силуэт словно зеркало. Мыло без отдушки ударило по обонянию резким натуральным запахом. Мыть таким волосы – чистое извращение. Но Нана все равно мыла, с неким отстранением отмечая, как в сток под ногами убегает грязная вода. Последний раз она принимала душ в больнице. Дни смазались. Теперь трудно было вспомнить, был ли то понедельник или вторник. Сколько времени прошло с тех пор? Всего ничего. Но казалось, как минимум неделя. Что слишком много. Закрыв глаза, она начала вспоминать, как очнулась над трупом преподавателя… Была среда, третий день шел отборочный экзамен на военный факультет. Расписание сместили, выгнав студентов из привычных аудиторий. А поток желающих учиться не прекращался, словно они стянулись сюда со всей империи… И вот, казалось бы, просто учебная тревога, а в следующий миг Нана уже сидит на шее у ГМО. Вокруг кровь и стоны. Рвота. Вывернутый пол и выбитые окна. Полиция, задержание, допрос, камера. И страшное обвинение в убийстве. Словно кто-то взял и перечеркнул два года ее новой жизни без оков клана… А после откровение Райго о телепатии. И вот миг – и она вместо камеры просыпается, лежа на раненом Тарисе. Бешеный поток времени, из которого, словно в насмешку, выныривает Айша. Поняла ли сестра, что ничего не получилось, Нана не знала. Да и плохо помнила то, что было после укола. Смешанность сознания, навязчивая идея спастись и убежать. Страх, что дежурная медсестра – тоже клановый человек… Или что Айша заметит ее возле дежурной и закончит начатое более радикальным способом. Сейчас же Нана Вагнер понимала, что действовала крайне опрометчиво. Да, она выжила. Но если бы ее не нашли в морге, она попросту замерзла бы. Не иначе как ангел-хранитель тем днем оберегал ее…

Второй день, четверг? Что было тогда? Нана помнила запах гари по этажам, и то, как их паковали в товарный вагон фуникулера. Тариса, взбешенного, с горящей кожей, прикованного к стулу, клетку, легко поддающуюся его напору. Райго, нетерпеливо озирающегося по сторонам, нервного и полного неприкрытого ожидания. А дальше что? Опять очнулась лежа на Лаене. А вокруг следы вывернутой земли да поваленные деревья, словно мелкий ураган прошелся. Долгие споры с ребятами о том, куда идти, и о том, что побег всегда тянет за собой последствия. Хорошо хоть, она знала, как ориентироваться в лесу, еще лучше, что Тарис умел поймать что-нибудь на ужин. А если бы не умел?

Бесцельные сутки в лесу, без какого-либо плана и промышленная свалка, на которой, как тогда казалось, можно затеряться. Не затерялись. Их просто ждали. Парни не признались, но ведь что-то они чувствовали. И о чем тогда только думали, нет бы повернуть да свалить… Или их восприятие формируется не так просто, пока внутрь ловушки не зайдёшь, не поймёшь?

Впрочем, о чем говорить, если даже она, обучаясь, почувствовала ловушку слишком поздно… И непонятно даже, что послужило решающим фактором: неопытность, усталость или непривычный темп? А может, все разом, да еще и сыграло свою роль наличие двух парней рядом?

Три бешеных дня, иной раз столько переломных событий не происходит даже за месяц. Словно рутина потерялась в каком-то из нелепых углов, отдав бразды правления стремительному хаосу.

Тихое покашливание отвлекло. Дернувшись в испуге, Нана наткнулась взглядом на лысую, застывшую в дверях душевой. Похоже, время истекло. Десять минут прошли незаметно. Одеваться под чужим взглядом в чужую одежду оказалось крайне неприятным занятием. Но белоснежный комбинезон был чистым, а обувь на удивление удобной, хоть и великоватой.

Застегнув все замки и клепки, Нана растерянно посмотрела в зеркало на свое отражение. Мокрые волосы обрамляли усталое лицо, словно гнилые водоросли, пускали на ткань влажные пятна. У правого виска виднелась содранная кожа. Получилось случайно во время падения, когда Райго вытолкнул ее из-под сети. А вот справа на лбу была шишка. Это ее приложил один из нападавших. После того как подстрелили парней. Нана поджала губы. А ведь одного она даже успела вырубить… Получилось, все зря. Будь на месте лысой учитель Ганн, он велел бы идти так. Но местные, похоже, были заинтересованы в опрятном виде пленницы.

Покосившись на замершую у противоположной стены женщину, Нана включила автоматическую сушилку и подставила под нее голову. Лысая хмуро взирала из своего угла, словно считала волосы ненужной привилегией. Нана же усиленно думала обо всем происходящем. Пытаясь охарактеризовать все, что уже увидела.

По пути сюда не было ни единого окна. Зато много вентиляционных шахт. Значит, все эти помещения под землей. А вот насколько глубоко – неизвестно. Может, это старые бункеры, или вообще подземный город? Говорят, под Леополисом около пятнадцати городов. Может, это один из них? С специальными помещениями для задержанных телепатов? Если бы она только не потеряла сознание… Она бы знала больше.

Стоило волосам подсохнуть, как лысая выдала очередную фразу: «Заканчивай». А потом они снова шли. Поднимались по ступеням, перебирались по мостам через бездонную пропасть, и даже ехали на старом обветшавшем подъёмнике. Покуда перед ними не показались плотные герметичные двери. А за ними еще одно помещение, теперь уже с круглым люком два метра в диаметре. В помещении было полно комбинезонов и шлемов, тяжелой обуви и металлических экзо-скелетов. Мужчины и женщина облачились в них в мгновение ока. Каждый переобулся в тяжелые сапоги и надел на голову шлем, полностью скрывающий лицо. Под конец были перчатки с кнопочными панелями на удлиненных манжетах. Только тогда женщина подошла к панели кодового замка и набрала комбинацию… Люк медленно отворился, впуская внутрь свежий лесной воздух и солнечный свет.

– Внимание, повышение уровня радиации, – раздался обезличенный голос из громкоговорителя, – на… тридцать… четыре… процента. Внимание, повышение уровня радиации на…

Словно вторя компьютерной программе у всех троих запищали комбинезоны. Все, как по команде, хлопнули себя по левому плечу, отчего сигналы стихли.

Нана сглотнула, растеряно осматриваясь. Ей шлема или комбинезона никто не предлагал. Более того, ее просто подтолкнули в спину к люку.

– Вперед, – пробубнил сквозь шлем мужчина. Голос у него был приглушенный радиосвязью. Нервно поведя плечом, Вагнер скользнула на улицу и от удивления остановилась. Они находились на глубине лесного яра. Стволы деревьев здесь были поистине исполинские. Но не это привлекло ее внимание. Напротив люка стоял человек. Мужчина застыл к ней вполоборота, с заведенными за спину руками. Он не был экипирован, как эта троица, наоборот, на нем как влитой сидел самый обычный классический костюм-тройка, а к нему добавился еще и галстук, и туфли, неудобные для продвижения по лесу. Лицо незнакомца было скрыто. Перед ним, словно пелена, распростерлась голографическая маска. Она смазывала черты пикселями, делала их неузнаваемыми… Но…

Как-то так он стоял, что можно было видеть часть шеи, даже кусок скулы. Кожа там была обожженная. Нана не могла спутать это ни с чем иным. И теперь, визуально оценивая его вес, рост и приблизительную силу, думало о том, что, похоже, уже видела его раньше и не раз.

Повернув голову в их сторону, он чуть заметно кивнул, и троица рассредоточилась вокруг. Отойдя на приличное расстояние, чтобы не слышать разговора, но при этом хорошо просматривая их пару, чтобы вовремя среагировать.

Он продолжал молчать и делать вид, что все идет, как задумано. Наверное, в этом был некий смысл, притащить ее сюда под звуки предупреждения о радиации. И хоть Нана его не улавливала, все равно молчала, не решаясь заговорить первой.

Что ему надо, этот человек все равно скажет. А пока молчит, можно запомнить местность и хотя бы оценить глубину яра. И ведь место какое хорошее: по дну не побежишь, сучьями завалено, да и земля слишком вязкая. И наверх не заберешься, поймают быстрее или применят свои автоматы. Хотя… у Тариса, наверное, был бы шанс.

– Сила Кальтэноя неподражаема, – начал мужчина. – Даже не подумал бы, что все вокруг полностью реконструировано из уничтоженных семян.

– Где мы? – Нана спросила прежде, чем успела подумать. Но, к ее удивлению, мужчина ответил без промедления.

– Недалеко от Леополиса, – пояснил он. – Немного севернее Дикого.

– Дикого? – непонимающе переспросила Нана. Мужчина наконец повернулся к ней лицом. Но положения рук не изменил.

– Вы… модифицированные уродцы, называете это промышленными помойками… – пояснил он, приближаясь.

– Прекращайте обзываться, – прошептала Нана, чувствуя, как начинает все больше нервничать. – Вы ведь такой же гомо сапиенс, как и я…

– Увы, – он остановился в двух шагах от нее. Его тень упала ей на колени, солнце продолжало светить в глаза. Смотреть на него с такой позиции, да и еще сквозь голографическую маску было неудобно.

– Говорите, что вам надо… – сглотнув, попросила Нана, щурясь, – или возвращайте меня в камеру.

Он вздохнул, а потом медленно поднял руку к шее. Пальцы скрылись за голографической преградой, а через миг она свернулась, выставив на обозрение знакомое, частично изуродованное ожогом лицо.