Текст книги "Феникс поневоле"

Автор книги: Екатерина Корнюхина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

К вечеру Юан и Шазаль оказались среди озер, окруженных маленькими рощицами. Никакого человеческого жилья поблизости видно не было. Шазаль показалось, что так захотел Юан. Или попросту выбрал маршрут, пролегающий вдали от сел и городов.

Придержав свою лошадь, юноша обратился к спутнице:

– Ночевать будем?

– Да, конечно. К тому же я проголодалась, – призналась она.

Юан кивнул, остановил лошадь, спрыгнул на землю и, беспечно бросив поводья, прошелся по небольшой полянке на берегу озерца.

– Неплохое местечко, – небрежно заметил он, явно стараясь выглядеть бывалым путешественником. – Только удобств маловато.

Шазаль спрыгнула на траву и только в этот момент поняла, что ее подташнивает, ноги не слушаются, а спину ломит.

Юан бросил на сестру быстрый взгляд:

– Что случилось?

– Нехорошо мне как–то… С непривычки, наверное. Ничего, скоро пройдет.

Юан покачал головой:

– Ну, ты даешь! А просто сказать себе: «Мне хорошо» – тебе в голову не пришло?

Шазаль откровенно вытаращила глаза:

– Можно и это пожелать?

Юноша кивнул и, сочтя тему исчерпанной, повернулся к Шаваль спиной. Девушка не преминула воспользоваться советом. Она закрыла глаза и подумала: «Мне хорошо».

Когда Шазаль подняла веки, многое изменилось. Во–первых, пропали тошнота и боли в спине. Во–вторых, маленькая, круглая полянка разительно изменилась. Юан (а кто же еще?) пожелал большой костер с вертелом, который был унизан аккуратными кусками мяса и самопроизвольно поворачивался. Кроме того, рядом стоял маленький столик со всевозможной снедью и два удобных кресла.

– Прошу к столу! – поклонился Юан.

Шазаль приблизилась. Она отдавала себе отчет в том, что воочию видит то, о чем недавно говорил ее брат. Юан пожелал все это, и оно появилось! На полянке, где ничего, кроме травы, не было!

– Я никогда не привыкну и не научусь, – проговорила девушка себе под нос, нерешительно усаживаясь в кресло.

– Вот это жизнь! – мечтательно произнес юноша, когда перед ним появилась тарелка с аппетитными кусками мяса, усыпанными свежей зеленью. Шазаль он предложил то же самое блюдо, правда, без приправ.

– Я пока не знаю, нравятся ли тебе пряности, – пояснил Юан. – Давай поедим, а потом поговорим о делах!

Шазаль не заставила просить себя дважды, и некоторое время они молча ели.

Чуть позже, откинувшись на спинку кресла с бокалом в руке, Юан осведомился:

– Тебе нравится?

– Да, очень! – с жаром ответила девушка, глядя, на него и не веря до конца в происходящее. – Мне бы самой это никогда в голову не пришло! Так, ты можешь…

– Мы можем, – вежливо поправил ее Юан. – Ты ведь родная внучка деда, у тебя есть все те же способности, просто ты их пока не чувствуешь.

– Именно, что не чувствую, – согласилась Ша заль. – Мне все говорят, говорят, убеждают… А почему Тибор мне вчера не сказал о том, что я могу пожелать научиться держаться в седле? Он посадил меня на коня, ни о чем не предупреждая.

– Не знаю. Думаю, он хотел проверить. Мне самому как–то странно слышать от тебя «не могу – не знаю». Вообще–то так говорить не стоит. Ты же выражаешь словами свои желания. Понимаешь?

– Нет.

Он вздохнул, отпил из бокала:

– А я не знаю, как объяснить. Никто же не учил тебя, допустим, дышать? Ты умела это с первого дня жизни.

– Да, но это – совсем другое.

– То же самое, – Юан покачал головой. – Хотя, впрочем, ты ведь жила раньше совсем другой жизнью, да?

– Да, – Шазаль почему–то стало тоскливо, продолжать беседу расхотелось. Она зевнула и поинтересовалась: – А где мы будем спать?

– Ты хочешь спать? – удивился Юан. – Как–то жалко тратить время на сон, но… впрочем, я возражать не буду. Давай устроим что–нибудь.

Он пристально посмотрел за спину сестры. Та, услышав шорох, повернулась и увидела роскошное, на ее взгляд, сооружение: изящный матерчатый навес.

– Что это?

– Шатер, – пояснил юноша. – Там, внутри, я сделал ширмочку. Не волнуйся, я тебя стеснять не буду. Если кровать не понравится, ты… знаешь, что делать.

– Да, – на всякий случай сказала девушка, поднимаясь из кресла.

Откинув искусно вышитый тяжелый полог, Шазаль вошла внутрь и увидела обещанную братом перегородку, разделившую помещение на две равные части.

– А какая кровать моя? – спросила она, поворачиваясь к Юану.

Тот покачал головой:

– Любая. Выбирай.

– А если ночью сюда кто–нибудь забредет? Зверь или человек?

– Никто ничего не увидит, – на лице Юана появилось и сразу же пропало знакомое Шазаль выражение. Подобную, тоскливо–кислую мину частенько строила Хэргал, изнемогая от глупых, на ее взгляд, вопросов племянницы. Впрочем, Юан справился с собой очень быстро и даже улыбнулся: – Но если ты боишься, я могу сделать так, чтобы ночью никто не появлялся в радиусе… дневного перехода. Идет?

– Идет, – Шазаль скользнула внутрь, быстро разделась и забралась в кровать.

Закрыв глаза, девушка почувствовала, как в голове тяжело ворочаются мысли.

Значит, не только комната в удивительном замке исполняет ее желания! Весь мир, похоже, делает то же самое. Но Шазаль не умеет, не успевает придумывать эти самые желания, которые у того же Юана появляются легко и непринужденно. Он устроил костер – просто для уюта, сделал этот шатер да вдобавок позаботился о том, чтобы никто и ничто их не побеспокоило. А Шазаль не догадалась ЗАХОТЕТЬ избавиться от неприятных ощущений, возникших после целого дня, проведенного в седле! Юан умел охватывать мыслями не только настоящий момент, но и будущие, и пространство вокруг.

Так вот что имела в виду Хэргал давным–давно, утверждая, что никто их не заметит во владениях князя Нурдаила! Вот почему она требовала, чтобы юная спутница искала лодку! Никто ее не забывал под ветвями дерева! Так пожелала Хэргал…

Шазаль почувствовала легкое облегчение – одной загадкой стало меньше. С тем она и заснула.

Разбудило ее пение утренних птиц и осторожное шевеление за перегородкой.

– Юан? – позвала она.

– Доброе утро, Шазаль! – послышалось в ответ. – Как хорошо, что ты так рано просыпаешься! А я уже решил, что придется ждать до полудня! Ну что? В путь?

– В путь.

С завтраком они расправились очень быстро. Садясь в седло, девушка заметила, как тают очертания шатра, столика, кресел и костра. И, повинуясь внезапному порыву, она сказала Юану:

– А мы можем добраться в мою деревню… побыстрее?

– Конечно. Но только давай еще немного поскачем, ладно? Мне так нравится!

И они пустили лошадей рысью. Гостеприимная полянка на берегу озера осталась далеко позади.

Сначала Шазаль пыталась думать о своих новых открытиях, но, подняв голову, вдруг узнала окружающую местность. Воздух стал холоднее, в нем появился знакомый девушке с детства привкус каменной пыли и горький запах коры кунта.

Затаив дыхание, она посмотрела вперед. Горы, величественные Северные Горы надвигались на всадников. Лошади быстро неслись по той самой дороге, по которой когда–то Абешу увозили в клетке княжьи наймиты.

Она поежилась. Юан, скакавший на полкорпуса впереди, угадав ее движение, обернулся и крикнул:

– Оденься потеплее! У вас тут нежарко!

Шазаль прикусила губу. Опять не додумалась пожелать одежду потеплее! Что же, пусть сапоги останутся прежними, только станут немного выше, к ним добавятся удобные кожаные штаны и куртка.

Одежда изменилась в ту же минуту, и по спине девушки скользнул озноб.

Но тут дорога сделала поворот, и Шаваль увидела жалкие хижины, приютившиеся под боком скалы с обломанной верхушкой, заросли хунта, крошечное квадратное поле, овраги, до которых в прошлый раз она так и не успела добежать.

Что бы с ней было сейчас, сумей она тогда спрятаться? Скорее всего, она навсегда осталась бы Абешей.

На поле кто–то копался. Люди, одетые в рванье, медленно распрямляли спины, заслышав стук копыт. На серых безжизненных лицах появлялось испуганное недоумение: в этих местах на лошадях ездили только люди Нурдаила Веселого.

Девушка натянула поводья, скользя взглядом по знакомым лицам, которые, казалось, еще больше усохли за прошедшее время. Или раньше она просто этого не замечала?

– Где Магрун? – крикнула она.

– Домой пошел, госпожа, – ответил ближайший человек.

– Это я, Абеша. Ты что, меня не узнал? – спросила она, спрыгивая на землю.

– Абеша? – непонимающе переспросил мужчина, которого все называли не по имени, а по прозвищу – Кривой, из–за отсутствия одного глаза. – Так она погибла еще в начале осени, госпожа.

Юан тем временем тоже спешился, но в разговоры пока не вступал, осматривался по сторонам.

– Я не погибла, Кривой, – произнесла девушка и неожиданно… почувствовала легкий прилив раздражения. Она, живая и здоровая, разговаривает с этим человеком, а тот, даже видя знакомые черты, не желает признавать во всаднице Абешу! Она же тогда попал а в клетку, и все сразу решили, что выжить девушке не удастся. Ее сочли погибшей. Но она–то жива!

Шазаль уже открыла рот, чтобы начать убеждать, доказывать, но передумала. Судя по всему, у Кривого и остальных, прислушивающихся к разговору, еще недобрана сухъяма. Ни к чему их отвлекать.

Повернувшись спиной к ним и ведя лошадь в поводу, Шазаль зашагала к хижинам. Странное ощущение появилось в ее душе: тоскливое и горькое. Вот здесь она провела шестнадцать лет? Среди этих голых каменных пустошей? Среди людей, раньше срока состарившихся от непосильного труда и беспросветной жизни? У которых нет сил даже удивиться ее возвращению?

Сделав несколько шагов, Шазаль остановилась как вкопанная. Ее хижины не было. На ее месте стоял маленький, аккуратный каменный домик, на крыше виднелась труба от печки… Что за чудеса? Откуда он взялся?

– Это – твой? – негромко спросил Юан, рассматривая домик.

Девушка нервно хихикнула:

– Послушай, раньше здесь стояла древняя развалюха. У меня не было сил и возможности починить ее. А… недавно, еще там, в замке, я подумала о том, что было бы хорошо жить в нормальном доме. И вот, видишь?

– Вижу, – кивнул юноша. – И, судя по всему, здесь уже кто–то обосновался.

Действительно, дверь открылась, и через порог шагнул… Сапак собственной персоной. Увидев неподалеку двоих ЧУЖИХ людей, да еще с лошадьми, парень остановился и глупо разинул рот.

– Марак в глотку влетит, – сказала ему Шазаль. – Я смотрю, ты, приятель, тоже посчитал меня погибшей, в мой дом вселился. А, Сапак?

Тот сглотнул:

– Абеша? Да… это… Ну, ты же тогда не вернулась? Что это с тобой случилось? Даже коняшку нашла? Украла, что ли?

Юан коротко усмехнулся, а Шазаль покачала головой:

– Нет, лошадь моя. Я не погибла. Родственников нашла. Вот мой брат.

– Повезло тебе, – с откровенной завистью протянул Сапак, потом, спохватившись, отвесил Юану неловкий поклон. – Здоровьичка вам, господин. В нашей–то жизни оно лишним не бывает, – и снова уставился на бывшую приятельницу, – Так ты… теперь не бедствуешь, так? Или навсегда сюда вернулась?

– Нет, я Магруна ищу, – она неожиданно развеселилась. – А домик–то у тебя ничего, Сапак. Не дует, наверное?

Тот растерянно поморгал, но потом принял важный, как ему самому казалось, вид:

– Да, домишко знатный! А тепло ка–ак! Правда, на печку дров не напасешься! Но я своих к делу пристроил. Коли хотят погреться, пусть сухъяму волокут, ну и дровишки. Я для них ломаться буду, что ли?

Шазаль только кивнула. Юан вздернул брови, но ничего уточнять не стал.

– Ты, Абеша… выселять–то меня не станешь? Сама знаешь, какие у нас зимы! – торопливо заговорил Сапак. – Того и гляди скоро снегопады начнутся.

– Не стану. Так где Магрун?

– Куда же ему деться? Вон он, – парень вытянул костистую руку, указывая пальцем на старика, медленно ковыляющего между домишками.

Девушка, увидев человека, который несколько лет назад привел их в эту деревушку, направилась к нему. Юан молча последовал за ней, ведя обеих лошадей и озираясь так, словно не верил своим глазам.

– Магрун, это я, Абеша, – внятно произнесла девушка, помня о том, что в позапрошлом году старик крепко замерз зимой и с той поры стал хуже слышать. Пока тот останавливался, Шазаль вдруг пришла идея. А что, если не надрываться, крича ему в ухо, а просто… пожелать, чтобы к старику вернулся слух?

Магрун вздрогнул всем телом, поднял одну руку, подергал себя за мочку, потом ворчливо произнес:

– Чего орешь–то? Слышу я. Отогрелось, видать, за лето. Все слышу. Как бы только зимой снова не подстудить. Абеша, говоришь? Ну, вижу.

– Я ищу ту женщину… которая была подругой моей матери. Как ее звали? Она ведь была твоей родственницей, так?

– Бутара, – без особого выражения подтвердил старик. – Ты что, забыла? Она замуж вышла да и уехала куда–то.

– Я хочу знать куда. Мне надо с ней поговорить.

Магрун пожал плечами:

– Откуда мне знать–то? Нашла себе девка мужа – и хорошо, одним ртом меньше. К чему мне выспрашивать, куда они подались? Может и умерли уже.

– Ты не помнишь, откуда родом был ее муж?

– Нет. Забрел он сюда случайно, что–то искал…

Шазаль прикусила губу. Ее охватило глубочайшее разочарование, разом навалились усталость и апатия.

Она молча развернулась спиной к старику и пошла прочь, Магрун, конечно, не врал. Ему действительно не было никакого дела до того, куда подалась дальняя родственница. Гораздо больше его заботили запасы сухъямы на зиму.

Надежда узнать правду исчезла. И девушка даже не смотрела, куда идет, еле сдерживая слезы.

Вскоре она почувствовала на своем локте руку. Юан, остановив сестру, развернул ее к себе лицом и заглянул в глаза:

– Что с тобой? Ты так надеялась услышать от него что–то путное?

– Да, – призналась Шазаль, шмыгая носом. – Я думала, что Магрун знает, куда перебралась Бутара с ее мужем. Она дружила с моей матерью, она жила в том же селе, что и мы раньше. А теперь никто не знает, где ее искать.

Пальцы Юана сжали ее руку крепче:

   – И это все? Послушай, Шазаль, ты хоть иногда слушаешь то, что я пытаюсь тебе объяснить? Хотя после того, что я только что здесь видел… Посмотри на меня. Тебе не стоило спрашивать у старика о том, где находится эта женщина. Тебе стоило только захотеть очутиться рядом с ней! И все! А ты расстроилась так, словно…

– Что? – сипло переспросила девушка. – Что я должна сделать?

– ПОЖЕЛАТЬ, чтобы мы с тобой очутились рядом с той женщиной, – повторил Юан.

Слезы моментально высохли. Шазаль чувствовала, словно летит в бездонную пропасть. Все так просто! Стоит только пожелать! И не надо искать Бутару по всем большим и маленьким деревенькам, разбросанным у подножия Северных Гор! Всего–навсего ПОДУМАТЬ.

Задохнувшись, она зачем–то забрала у брата поводья своей лошади, запрыгнула в седло. Юан молча последовал ее примеру.

«Я хочу, чтобы, выехав отсюда, мы скоро оказались там, где теперь живет Бутара», – старательно подумала Шазаль и тронула лошадь с места.

Они поскакали прочь от жалких строений, прочь от Сапака, наблюдавшего за ними с порога нового дома, от Магруна, который, согнувшись, поплелся по своим делам.

И едва крошечная деревенька скрылась из виду, как перед всадниками появилась другая, немного больше, располагавшаяся на берегу какой–то речки.

Откуда–то Шазаль уже знала, что Бутару следует искать позади небольшой хибарки, стоявшей чуть в стороне от других.

Так оно и было. Придержав лошадь, Шазаль увидела женщину, копавшуюся в земле. Стоял самый конец осени, и можно было предположить, что Бутара спешит закончить сбор урожая до наступления холодов.

Спрыгнув на землю, Шазаль остановилась у края вскопанной земли и громко позвала:

– Бутара?!

Женщина медленно выпрямилась. Голову ее укрывал старый платок, из–под которого выбивались пряди совершенно седых волос.

– Вы меня изволите звать, госпожа? – спросила та, косясь в сторону Юана, оставшегося в седле.

– Да. Если ты – Бутара.

– Так меня зовут, госпожа, – женщина, радуясь возникшему перерыву в работе, подошла вплотную.

Только теперь Шазаль узнала ее, хотя и с некоторым трудом. На лице Бутары появилось много морщин, и двигалась она, как дряхлая старуха.

– Я – Абеша, – в который раз за этот день девушка назвалась именем из прошлого. – Абеша, дочь Наосы. Ты меня помнишь? Или мою мать?

Женщина помедлила, всматриваясь в лицо Шазаль.

– Простите, госпожа, глаза совсем ослабли, подводят… Не припоминаю я.

– Мы с тобой вместе уходили после резни. Магрун нас повел на север, а потом ты вышла замуж. Ты ведь была подругой Наосы, это так?

– Госпожа права, – Бутара глубоко вздохнула. – Так уж сколько лет, как она погибла.

– А ты с ней дружила с самого детства? – спросила девушка, припоминая редкие и короткие рассказы матери о ее юности. – Вы ведь жили рядом.

– Все правильно, госпожа, – согласилась Бутара.

А Шазаль, глядя в ее глаза, поняла, что бесполезно просить эту измученную женщину вспомнить прежнюю Абешу.

– Скажи мне, Бутара, вспомни: откуда взялась старшая дочь Наосы? Мне это очень нужно знать.

– Годов–то сколько пролетело, госпожа, – медленно проговорила Бутара. – Но уж, если вы добром просите, могу и сказать. Какой в том секрет? Да и умерла она уже. Наосе очень приглянулся парень. Ну, Гатур, муж ее будущий. Он молодой был, сильный еще, на него все засматривались. Наоса в голос рыдала, все думала, что он к другой уйдет. А потом, смотрю, – что такое? – весела моя подружка, летает, как на крыльях. Мне–то она сказала, что тяжела. Ребеночек, значит, зародился, и теперь уж Гатуру деваться некуда. Он детей любил, с малышней деревенской всегда возился.

Шазаль не замечала вокруг ничего, напряженно вслушиваясь в глуховатый голос Бутары. Вот сейчас выяснится, что все ошиблись: и Китарлис, и Хэргал, и сам замок! Не будет никакой Шазаль, останется Абеша.

Сделав паузу, Бутара продолжила:

– Наоса сказала про ребеночка Гатуру, тот обрадовался. Уговорились жениться, всякие дела пошли. Наоса бегала счастливая, а потом снова ее как подменили. Ошиблась она, не было никакого ребенка, наверное, хотела сильно, вот и показалось. И, словно кто услышал ее причитания, пошла она на дальние отроги – за травой целебной – и нашла девочку. Новорожденную, совсем маленькую. Вернувшись, всем сказала, что родила прежде времени. Вот и весь секрет, госпожа. Времена и тогда были голодные, похоже, кому–то лишний рот в тягость был, и выкинули ребеночка. Сама Наоса тоже лишнего не имела. Если бы не Гатур, да не подготовка к свадьбе, никогда бы малышку не взяла. Не прокормить. А тут… Он и не знал никогда, что дочь – найденная. То ли я рассказала, госпожа, чем вы интересовались?

– То, – глухо ответила Шазаль.

Ей казалось, что внутри что–то оборвалось. Китарлис оказался прав. Наоса не была ее родной матерью, она лишь нашла Шазаль на дальних отрогах.

Девушка невольно отступила на шаг. Бутара смотрела на нее, словно ожидая чего–то.

И тут Юан, запустив руку в седельную сумку, вытащил увесистый мешочек, в котором что–то позвякивало. Бросил его Бутаре, та ловко поймала, заглянула внутрь и принялась усердно кланяться и благодарить.

Не слушая ее благодарностей, Шазаль вскочила в седло и тронула бока лошади пятками. Та послушно двинулась прочь.

Вскоре сестру догнал Юан и поехал рядом.

– Все – правда… – прошептала девушка. – Наоса – не моя мать, она меня нашла. Я действительно дочь Райвана и Лоды. Так странно…

– Мне тоже странно, – подхватил юноша, – почему для тебя были так важны слова именно этой женщины? Деду, похоже, ты не поверила? И тому, что ты сумела войти в замок, тоже. И пришлось тащиться на край света, чтобы выслушать какую–то старуху! У тебя что, есть основания ей доверять?

Шазаль удивленно посмотрела на него:

– У нее нет причин врать.

– А что, у Китарлиса они были? – Юан вздернул вверх брови, – Ты просто не понимаешь! Ни за какие блага дед не стал бы утверждать, что ты – член семьи, не имея на то серьезнейших оснований. Признать чужого за своего…

– Я действительно не понимаю, – огрызнулась Шазаль. – То, что ты сейчас сказал, для меня пустой звук. Попав в замок, я едва не сошла с ума! От всего сразу! И когда Лис объявил меня внучкой… Я его видела впервые в жизни! А Бутара – она ведь знала мою мать, они дружили, жили рядом.

– Угу, – скептически кивнул юноша. – Кто тебе это сказал? Она? Да я специально не стал показывать деньги сразу, иначе бы она наплела ТАКОГО! Ты же жила среди них много лет. Неужели ты сама бы не рассказала десять разных историй, если бы добрый дядя пообещал денег? На которые можно было бы купить еды? Впрочем, что я говорю?! Извини. Старуха действительно не соврала. Тебе этого достаточно?

– Да, – ответила Шазаль. – Достаточно.

Тусклое светило Ргун неподвижно висело высоко в небе.

По левую руку вздымались горы. Где–то там брала свое начало неширокая речка, вдоль которой, прочь от деревни, неспешно ехали брат с сестрой.

Шазаль посмотрела на Ргун и, прикинув, что до вечера еще остается много времени, предложила:

– Давай завернем в горы, а? Я хочу кое–что посмотреть.

– Давай, – легко согласился Юан. – Прямо отсюда или… пешком?

– Не знаю, наверное… отсюда. Лошади туда не пройдут.

– Лошади пройдут везде, где ты захочешь, – напомнил юноша. – Они ведь особенные, ты разве не заметила?

Шазаль прикрыла глаза. Она устала от невероятного количества вещей, которые, оставаясь для нее самой неизвестными, для того же Юана были простыми и понятными.

– Я не заметила, – с горечью проговорила девушка, не открывая глаз. – Я никогда с ними не общалась. Когда Тибор посадил меня в седло, я ужасно боялась и, в результате, свалилась. Я понятия не имею о том, что делают нормальные лошади. И чем отличаются наши.

– Да, извини, – поспешно произнес юноша. – Я, когда увидел твою деревню, так и не смог представить, КАК там можно выдержать больше одного дня. А ты там прожила шестнадцать лет… Извини. Я поясню: эти лошади появились по моему желанию. Они невероятно сильны и выносливы, очень послушны. Они никуда не убегут, даже если их не привязывать. Они не попытаются тебя сбросить. Они выполнят все, что ты от них хочешь.

– Теперь понятно, – устало произнесла девушка. – Теперь я знаю, почему Тибор был так разочарован. Знаешь, давай очутимся там, где я хочу, прямо сейчас?

– Давай.

Сделав два шага вперед, обе лошади одновременно остановились. В лица всадникам ударил порыв ветра.

Шазаль осмотрелась.

Да, это было то самое место. Позади – нагромождение невысоких скал, между которых она тогда ползла на коленях, спасаясь от разъяренного дракона. Слева – каменная стена, по которой Шазаль так и не смогла взобраться. А впереди…

Котлована, куда она когда–то упала, больше не было. Ненастье разительно изменило вид местности. Стенки кое–где были расколоты попаданием молний, а внизу, среди обломков камней, почерневших от страшного жара, матово поблескивала темная поверхность.

Девушка осмотрела стену, по которой ползла в тщетной попытке спастись. Прикинула, на какую высоту успела забраться, и покачала головой. Это было чистым самоубийством! Стена выглядела почти отвесной и очень высокой. А если добавить ливень; шквалистый ветер и грозу, то…

Хмыкнув, она указала рукой:

– Я пыталась туда влезть. Вон на тот карниз, видишь?

И, не обнаружив никакого удивления на лице брата, добавила:

– Я лезла как обычный человек. На меня тогда охотились. А потом появились драконы.

Только после этого Юан осмотрел стену с большим уважением:

– Наверное, ты была в отчаянии?

– Я хотела жить. Я тогда не знала, что меня трудно убить… Мы можем спуститься вниз?

– А почему ты спрашиваешь об этом меня?

…Через несколько мгновений лошади медленно и очень осторожно шагали по гладкой застывшей массе.

Шазаль, не выдержав, спрыгнула, опустилась на колени и приложила ладони к тому, что было у нее под ногами… Яркий, относительно погожий день разом померк. Под кожей вспыхнул дикий жар, от которого хотелось избавиться любой ценой. Расколотые молнией скалы. Вырывающийся наружу, пышущий огнем подземный источник. Другой. Молнии, казалось, нацеленные именно сюда. Страдания огромных существ.

Помотав головой, девушка отдернула руки.

Отголоски ее собственной боли спеклись в эту темную корку – вместе со страданиями драконов.

– Что это ты делаешь? – полюбопытствовал Юан.

– Вспоминаю, ответила Шазаль и выпрямилась. – Понимаешь, я, когда сорвалась с той скалы, упала сюда. Была гроза, несколько молний ударили в соседние скалы. Тут совсем близко, под камнями, были горячие источники. И еще один. Там была не вода, а что–то… Я не знаю, как это называется. Густое, почти горящее…

Юан кивнул, внимательно слушая.

– Мне Лис сразу заявил, что я пропиталась драконьей кровью, – продолжала Шазаль. – Я, конечно, не поверила. И пришла посмотреть, что тут осталось… Здесь действительно горела кровь. Понимаешь, драконы не могли улететь. Первый обломок скалы поранил детенышей. Родители пытались их вытащить, но их всех завалило камнями. А потом снизу прорвалось это… то, что горело. Драконов размололо огромными глыбами, вспыхнула их кровь. И я в это упала.

Глаза Юана были значительно больше тарелок.

– Не может быть! – выдохнул пораженный до глубины души юноша. – Ты искупалась в драконьей крови?

– Я еще и хлебнула ее.

Юан задохнулся и некоторое время просто размахивал руками, не в силах ничего произнести. Потом выпалил:

– И после этого тебе еще нужны доказательства? Слова какой–то старухи? После ТАКОГО?!

– Но я же не знала… – начала оправдываться Шазаль. – Я даже не поняла, что происходит! Я горела вся – изнутри и снаружи! О чем, по–твоему, я могла тогда думать?

– Ни о чем, – согласился Юан. – Но потом, когда ты все узнала?

– Не знаю, – тихо ответила девушка и посмотрела в сторону.

Набрав во рту побольше слюны, она плюнула на ближайший камень. Повторилось то, что она уже видела в замке. Комочек слюны, попав уже не на ковер, а на камень, зашипел, от него стала расползаться в стороны чернота. Образовалось углубление, раздался короткий треск, и валун раскололся на две половины.

– ТАК я не умею, – прошептал Юан.

– Ладно, – Шазаль повернулась к расколотому камню спиной, – пойдем отсюда.

Но почти сразу же брат с сестрой услышали отдаленные перестуки. Промежутки между ними были то длиннее, то короче, и на природное явление все это не походило.

– Пойдем посмотрим? – шепотом предложил Юан. – Там, по–моему, люди. Только что они здесь могут делать?

Шазаль пожала плечами и не стала спорить. Где–то в глубине ее души продолжали звучать слабые отзвуки разыгравшейся здесь трагедии. Поэтому, не особо интересуясь тем, что намерен предпринять брат, она просто пошла следом. На этот раз, после объяснений насчет лошадей, девушка не стала тянуть животных за собой. Они ведь не собирались сбегать.

Выглянув из–за острого края скалы, они увидели неподалеку одного–единственного человека. Он был занят довольно странным делом: при помощи зубила и молотка старательно откалывал куски черной, запекшейся корки и, заворачивая их в толстую ткань, складывал в мешок.

– Зачем эго ему? – шепнул Юан.

Шазаль присмотрелась.

– Мне кажется, он хочет продать эти куски. Я слышала от своего приятеля, Сапака (который теперь поселился в моем доме), что есть бродячие торговцы, которые торгуют драконьей кровью.

Юноша, повернув голову, смерил сестру взглядом:

– Иногда мне кажется, что ты только прикидываешься глупой… Ой! Прости, я неточно выразился! Я хотел сказать, что ты знаешь и умеешь больше, чем показываешь.

Девушка почувствовала болезненный укол в сердце. Значит, он тоже считает ее глупой? В таком случае чего стоят его недавние слова о родстве душ?

И, не удержавшись, она – тоже шепотом – спросила:

– А зачем ты позвал меня с собой, если я глупая?

– Для компании, – быстро ответил Юан. – И потом, я же извинился! Послушай, мне правда хотелось познакомиться с тобой поближе, подружиться. Мы же родственники. Я устал от взрослых, с их… я не знаю, как сказать… С их тайнами… Я обидел тебя?

– Не знаю. Нет, наверное.

– Пойдем, поговорим с этим? – Юан кивнул в сторону человека, который, продолжая свое занятие, даже и не подозревал о том, что за ним наблюдают. – Это же интересно!

Шазаль хотела спросить, что может быть интересного в разговоре с бродячим торговцем, но вовремя прикусила себе язык. Так, пожалуй, Юан только уверится в том, что сестрица его – деревенская дурочка…

Тем временем Юан, выпрямившись в полный рост, одернул толстую, расшитую серебряной тесьмой куртку и решительно пошел вперед. Шазаль побежала следом.

Услышав их шаги, человек резко обернулся.

На взгляд Шазаль, для обитателя Северного Захолустья этот мужчина выглядел достаточно молодым и здоровым. У него были темные волосы, короткая бородка окаймляла лицо и почти все зубы во рту. Возможно, торговцам приходится легче? Ведь у них нет необходимости растить сухъяму на почве, перемешанной с камнями?

– Что это ты здесь делаешь? – сурово сдвинув брови, поинтересовался Юан.

Шазаль встала сбоку так, чтобы все видеть и слышать.

И тут она снова убедилась в том, что внешность членов семейства Китарлиса и вид дорогих одежд действуют на простых людей одинаково.

Хотя, в отличие от Хэргал, во всем облике которой чувствовалась решительность и властность (даже когда та была незрячей), Юан выглядел очень молодо. Но бородатый мигом упал на колени и заныл:

– Господа, я первый нашел! Господа хорошие, чем еще бедному человеку на жизнь заработать? Не извольте гневаться, господа, никому ущерба я не нанес.

– Я спросил, что ты делаешь? – с нажимом повторил Юан.

– Так видите же, господа: снадобье добываю, – он показал на свои нехитрые приспособления. – Дело тяжелое, грязное. Таким молодым, красивым господам никакого интереса нет…

– Я сам решу, – отрезал Юан, – есть у меня интерес или нет.

Бородатый испуганно замолк. Шазаль искоса взглянула на брата.

Они путешествовали вместе уже второй день, и. она успела привыкнуть к обществу Юана, даже обнаружила, что может с ним свободно разговаривать. Но сейчас явственно заметила в Юане явное сходство с Китарлисом. Дед однажды продемонстрировал ей свое умение меняться, и то же самое произошло с его внуком. За красивой внешностью скрывалось нечто другое. То, что Шазаль пока не умела угадывать сразу и всегда пугалась, заметив жесткое выражение лица и ледяной блеск глаз.

– Я собираю драконью кровь, – сдавленно, безо всяких присказок, ответил торговец, вжимая голову в плечи. – Простите, господин.

– Зачем она тебе?

– Я продаю ее. Она очень хорошо идет.

– Для чего ее используют?

– Она отлично горит, господин. Во всяком случае, эта, твердая. Жидкую достать почти невозможно и хранить нельзя. Она растворяет все, господин.

Юан усмехнулся, подмигнул сестре. Теперь он казался прежним, но Шазаль знала, что есть и другой Юан, прячущийся за ребячеством и любопытством.

– И сколько же ты предполагаешь утащить на своей спине?

– Сколько смогу, господин, – просто ответил торговец. – Сейчас мне не придется идти далеко. К местному князю приехали гости, они купят у меня все. Им, господин, нравится развлекаться.