Текст книги "Феникс поневоле"

Автор книги: Екатерина Корнюхина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

«На свой лад, – Китарлис пожал плечами, – ты разве никогда раньше, в той твоей деревенской жизни, не замечала, что некоторые предметы, которыми ты часто пользуешься, стараются тебе угодить?»

«Нет».

«Что же, моя девочка, тогда тебя ожидают открытия», – сказал этот человек и ушел, моментально растворившись в голубоватом сумраке, заполнявшем коридор.

После его ухода Абеша совсем растерялась. Мужчина, называвший ее внучкой, очень располагал к себе, он часто улыбался, говорил тихо, ласково. В его присутствии девушка чувствовала себя бодрее. Но Китарлис ушел, и ей пришлось самостоятельно открывать дверь и входить в комнату. Впрочем, ничего особенного не произошло. Боязливо заглянув внутрь, девушка увидела голые стены, сводчатый потолок, единственное окно в глубине помещения и… кровать.

Абеша немного расслабилась, забралась в постель, по привычке поджала ноги, закрыла глаза, чтобы хоть как–то отгородиться от жизни, перевернувшейся с ног на голову…

И вот она проснулась.

Комната была все такой же пустой и унылой. Зато кровать изменилась. Теперь Абеша лежала на… точном подобии той кровати, на которой ей довелось однажды ночевать в доме Асумая Красная Голова. Тогда она была слишком напугана неожиданной вспышкой бешенства Хэргал, чтобы обращать внимание на детали, но ощущение удобства не забылось. Тем более что предыдущие шестнадцать лет приходилось спать на циновке, прикрытой старым, ветхим тряпьем…

Абеше захотелось вскочить, убраться подальше от этой самопроизвольно меняющейся кровати, но… она осталась сидеть. Во–первых, тут было очень удобно. А во–вторых, куда бежать? А если эти люди не захотят отпустить ее просто так? И потом, ей почему–то не хотелось обижать Китарлиса. Он ведь не сказал ни единого грубого слова, выслушал все внимательно и не морщился, как раньше делала Хэргал. Китарлис принял Абешу за свою внучку. Наверное, он скучает по внукам?

Нет, его нельзя обижать!

Возможно, следует ему как–то объяснить, что произошла ошибка, извиниться…

Она просто не может быть ничьей внучкой или племянницей. Абеша уже пять лет – сама по себе, она привыкла жить одна и ни на кого не надеяться… Ну, до встречи с Хэргал, разумеется. Там, в деревушке у подножия Северных Гор, она вполне могла сама о себе позаботиться. И Сапак частенько говорил, что завидует ей. Действительно, одному человеку сухъямы требовалось мало.

После того как Хэргал насильно протащила ее за собой по свету, Абеша, конечно, сумела понять, что лучше. В Северное Захолустье возвращаться не имеет смысла. Там слишком бедная земля. Как сказала как–то Хэргал, «где ничего, кроме горя, не растет».

Она медленно обвела взглядом комнату.

Нет, только не ЭТО место! Здесь у нее ум заходит за разум, здесь все происходит не по–человечески…

Надо как–то постараться выкрутиться.

Возможно, что и страшноватый трюк со слюной, которая прожигает ковер, происходит только в стенах Черного замка? А там, в нормальном мире, все будет иначе? Человек не может ПРОПИТАТЬСЯ кровью драконов. Сапак говорил, что она растворяет все…

И тут – почти у нее над ухом – прозвучал, как обычно, недовольный голос Хэргал:

– Ты проснулась? Может, впустишь меня все–таки?

– А где… – по привычке девушка хотела сказать «вы, госпожа», но поняла, что опять нарвется на выговор.

– Где я? За дверью, разумеется! Она не откроется, пока ты не скажешь «входи» или что–то другое, похожее по значению!

– Входи, – послушно повторила девушка.

Действительно, в стене вдруг обозначилась дверь, которой там только что не было, она распахнулась, и вошла Хэргал.

В это утро на ней был изумительно синий длинный халат, небрежно запахнутый на высокой груди и перетянутый прозрачной лентой. Волосы она собрала на затылке и затянула шарфом – в цвет халата.

– Проснулась, – констатировала Хэргал, на ходу окидывая взглядом помещение. – Что же, доброе утро, племянница Шазаль!

Девушка суксилась. Опять начинается!

Остановившись, Хэргал произнесла:

– Будь добра, сделай для меня стул. Любой. Не буду же я стоять? А на кровать мне садиться что–то не хочется. Что ты так смотришь на меня? Кит же наверняка объяснил тебе, что комната – ТВОЯ и исполнит все твои пожелания. Меня она, может, и послушается, но не хотелось бы портить ее. Ну?

– Как? – одними губами спросила девушка.

– Скажи вслух или подумай.

Ничего, кроме большой деревянной лавки на кухне дома того же Асумая Красная Голова, Абеше не вспомнилось. Она зажмурилась и рискнула приподнять веки, только когда ее гостья пробурчала:

– Ясно… Но для начала сойдет и это!

Рядом с кроватью, вдоль стены, уже стояла надежная длинная лавка. Хэргал уселась, закинула нога на ногу, окинула девушку придирчивым взглядом.

– Я пришла поговорить с тобой. Тому есть много причин, и среди них главная – то, что я знаю тебя. Отцу проще, он всего этого не видел и не слышал, он полагает, что наследственность возьмет свое и, как всегда, предпочитает не форсировать события. Но я‑то знаю, насколько исковеркала тебя невыносимая жизнь в той деревне. Поэтому я хочу пояснить тебе кое–что, чтобы ты не наделала ошибок.

Женщина вздохнула, сделала паузу. Взгляд ее глаз с этими черными звездочками внутри приковывал Абешу к месту. Кому–кому, а Хэргал возражать она не могла.

– Я знаю, что у тебя в голове полная мешанина. Тебе все кажется ненормальным, диким, хочется уснуть и проснуться в продуваемой всеми ветрами убогой хижине. Да? Я угадала? Там все понятно и привычно. Я не спорю… Но вспомни: тебе поначалу казался непривычным и Бей–Сагат, а к вечеру ты была уже готова остаться там на веки вечные.

– Я туда больше не хочу, – быстро вставила девушка.

– Прекрасно. Ты научилась СРАВНИВАТЬ… Ты привыкнешь и здесь. Не сразу, но привыкнешь. Послушай меня внимательно, ШАЗАЛЬ! Это – твое настоящее имя, и, пожалуйста, не разочаровывай отца сразу, забудь имя, которое носила прежде.

– Но…

– Что? – устало произнесла Хэргал. – Говори. Я, по крайней мере, готова к твоим вопросам. Ну?

– Произошла какая–то ошибка. У меня нет никаких родственников.

– Угу, – Хэргал кивнула. – Я так и думала. Теперь подумай ты! То, что ты знала о себе, основывалось на чем? На словах той женщины, которую ты называла матерью. Я надеюсь, ты не будешь спорить с тем, что не можешь помнить того, что происходило в первые месяцы после твоего рождения? Она тебе просто не сказала, что нашла тебя где–то. И все. И ты теперь уперлась в эту свою куцую историю только потому, что БОИШЬСЯ И НЕ ХОЧЕШЬ поверить в другое.

Девушка помолчала, потом произнесла:

– Но почему это все случилось?

– Очень хороший вопрос, – женщина энергично кивнула. – Замечательный! Но об этом я скажу попозже. Пока я хочу, чтобы у тебя не осталось никаких сомнений относительно твоей принадлежности к нашей семье. Я перечислю тебе основные признаки. Ну, о купании в горящей драконьей крови тебе еще вчера сказал Кит. Это главное. Когда–нибудь попозже, чтобы увидеть все собственными глазами, свари какого–нибудь врага. Когда они у тебя будут… Еще! Ты УВИДЕЛА замок. Ты ведь помнишь мою реакцию?

– Да. И я не поняла…

– Конечно! Ни один человек, не принадлежащий к нашей семье, замок видеть не может. Так уж он устроен. Замок, я имею в виду. И даже если некий путник все–таки забредет в долину, то мост перед ним не опустится. Поэтому я и послала тебя вперед. Ну и самое главное: тебя признало наше генеалогическое древо. Тот круглый зал… Когда ты оказалась в середине, высветился ТВОЙ символ. Залом управляют такие могущественные силы, о природе которых даже я имею весьма смутное представление. Они спаяны с нашей семьей, они дают нам силу и возможности. И тебе, кстати, тоже.

– Мне?

– Тебе. Ты – Шазаль, дочь Райвана, внучка Китарлиса. Ты – наша плоть и кровь… Нет, похоже, кровь уже драконья. Но сути это не меняет. Пока ты еще ничего в себе не ощущаешь, но это пройдет. С тебя обязательно слезет эта непробиваемая корка, которой ты покрылась от жуткой, невыносимо тяжелой жизни в деревне! Ты всему научишься.

– Я не уверена, – вздохнула девушка.

– А! – Хэргал махнула рукой. – И это пройдет… Хотя, поверь, мне невыносимо больно сознавать, что дочь моего любимого брата… представляет собой столь жалкое зрелище! Зато, что они сделали с тобой, я… отплачу. И за брата тоже.

– Значит, мне не надо больше говорить «госпожа»?

– Ага, я тебе – о высоком, а тебя волнует только это? Тебе нельзя меня так называть. Я – твоя тетка. Можешь называть по имени, можешь говорить «тетя». Но, если я услышу «госпожа», буду кричать и ругаться. Тебя ведь это пугает?

Абеша–Шазаль кивнула и вдруг заметила на губах Хэргал улыбку.

– Ну–ну, племяшка, не обижайся на меня. У меня такой характер, ты привыкнешь. И я, между прочим, еще не самая паршивая овца в семейном стаде!.. Я наговорила достаточно слов, чтобы пробудить мысли в твоей голове?

– Да.

– Тогда я перейду к главному. К тому, что важнее всех твоих страхов и волнений. Видишь ли, до вчерашнего дня, до нашего с тобой возвращения в родные стены, даже Кит был уверен в том, что ничего странного в семье не происходит. Теперь вырисовывается весьма мрачная и загадочная картина. Что именно случилось со мной, я пока не понимаю, но я разберусь. Факт остается фактом: некто, обладающий силой и коварством, исхитрился засунуть меня в камень, причем в самом отдаленном уголке нашего мира. В Северных Горах. И там я провела более шестнадцати лет, не ощущая себя, не чувствуя времени. Если бы не ты, я бы там и осталась. Никому бы в голову не пришло искать меня в той дыре.

Абеша–Шазаль затаила дыхание. Раньше Хэргал никогда не разговаривала с ней как с равной. И теперь, слушая напористую, гладко льющуюся речь женщины, она, сама не замечая, увлекалась. Мысли Хэргал, выражением которых были слова, заставляли работать рассудок девушки все напряженнее.

Выяснилось, что слушать Хэргал ей нравится! И никакого страха в душе не возникает…

– Поэтому, моя наивная племянница, я и хочу, чтобы ты как можно быстрее перестала быть неодушевленным предметом, умеющим лишь вырывать у мира жалкие крохи для того, чтобы не сдохнуть с голода! Иначе тебе, по моим предположениям, подстроят ловушку. Гораздо более страшную, чем ту, в которой ты находилась все твои шестнадцать лет. Я считаю, что кто–то начал войну против нашей семьи. Войну неявную, тихую, коварную и очень жестокую. Кто и почему – это еще предстоит выяснить. Понимаешь, даже хитроумный Кит продолжал бы оставаться в неведении относительно истинного положения дел, если бы не мы с тобой. Точнее – если бы не ты. Ты освободила меня, сама того не желая и не понимая, что делаешь. Ты была моими глазами на протяжении всего пути. Ты, которую считали пропавшей исключительно по вине твоей матери.

– А… что с ней?

– Кит уже упоминал об этом: ее убили. Но есть предыстория, которую тебе уже можно узнать. Имей в виду: я не буду сейчас излагать полную историю нашей семьи. В данный момент для тебя это останется пустым звуком. Со временем сама узнаешь… А сейчас мы кое–что пропустим. Итак, от второй жены, которую звали Джэрита, у Китариса родилась дочь – я, Хэргал. Потом на свет появился мальчик, получивший имя Райван. Мой младший, любимый братик. Он вырос и встретил девушку по имени Лода. Обыкновенную девушку из маленького городка, которая имела всего один, но существенный «плюс» – она искренне любила Райвана. Я помню, что Райван долго колебался, жениться ли на ней… И видимо, после того, как я очутилась в Северных Горах, он все–таки женился, ввел ее в дом. Ну, а поскольку братец мой был отчаянным воякой, то на месте сидеть не мог, и даже в тот момент, когда появилась на свет ты, его здесь не было. Райван что–то разыскивал в Южных Пастях, а попутно очищал берег от диких кочевников. Лода родила девочку, получившую имя Шазаль. И, по словам отца, находилась в расстройстве от того, что любимый муж не мог пока увидеть малышку. Тебе не исполнилось еще и месяца, когда Лода отправилась навестить мужа. Но до Райвана она не добралась. Где–то в дебрях Мдаш с ней случилось несчастье. Лода погибла, поскольку была простой женщиной, а ты пропала. Конечно, Китарлис тогда учинил детальное расследование, но ничего не смог выяснить. Теперь мне представляется это весьма и весьма показательным… Что интересно: от Райвана все эти годы не было ни слуху ни духу. И я уверена в том, что мой братец тоже угодил в западню. Поняла?

– Не совсем, – призналась девушка. – А что… я теперь должна делать?

– Осваиваться, – сразу же ответила Хэргал. – Помнить об этой истории. Все время отдавать себе отчет в том, что ты слишком наивна для нашей жизни, и быть настороже.

– Но… чего или кого я должна бояться?

– Пока не знаю. Полагайся на свое чутье. Оно должно проснуться, должно! Иначе все это бессмысленно.

– Что?

Хэргал тяжело вздохнула, поерзала на жесткой лавке:

– Ох, эти твои вопросы… Послушай, обещай, что, если тебе что–то понадобится, ты спросишь у меня. Я‑то понимаю, почему ты задаешь дурацкие, бесконечные «что» и «почему». А что касается твоего вопроса, то… – она на миг задумалась, – понимаешь, все в жизни, любые, самые мелкие, незначительные бытовые события имеют глубокий смысл. Должен быть смысл и в том, что ты СЛУЧАЙНО освободила меня и мы вернулись сюда. Что–то в тебе обязательно изменится, иначе, как я уже говорила, ты моментально станешь жертвой.

Хэргал поднялась с лавки, направилась было к выходу, но остановилась на половине пути:

– Послушай, ШАЗАЛЬ! За руку я тебя водить не могу. Ты осваиваться будешь самостоятельно. Ну, в замке, с… родственничками. Но послушай свою тетку, которая кое–что смыслит в жизни: начни с комнаты. Пойми, девочка моя: комната – твое самое надежное убежище. Никто не сможет войти сюда, если ты не захочешь. Комната накормит тебя, оденет… Начни прямо сейчас. Как бы тебе ни было страшно или непривычно. И пожалуйста, убери это страшилище, – она указала на лавку. – Это делается просто. Подумай или скажи: не хочу этого. Или, допустим, «убери!». Или представь вместо лавки любой другой предмет… Но я тебя прошу: не начинай с плохого или безвкусного. – Хэргал запнулась, звонко хлопнула себя по лбу: – Дура я! Тебе, пожалуй, для начала надо растолковать, что такое «безвкусное», не так ли? Короче, сделай себе обстановку – самую красивую и удобную, которую только сможешь. Все потом можно будет изменить. Не скромничай. Для комнаты невозможного нет, она для того и существует, чтобы служить тебе… Да! И если надумаешь сегодня выйти отсюда (что я тебе ОЧЕНЬ рекомендую сделать!), то переоденься! Дочери Райвана стыдно ходить в платье кухарки из Бей–Сагата! Выпусти меня…

– Выходи, – произнесла девушка первое, что пришло в голову.

Появилась дверь, и Хэргал, удовлетворенно кивнув, вышла.

Оставшись в одиночестве, девушка некоторое время сидела неподвижно. Голова гудела от обилия слов, произнесенных теткой, но, странное дело, от колебаний не осталось и следа. Казалось, Хэргал заразила ее своей энергией, уверенностью…

Значит, комнату можно изменить?

Шазаль шевельнулась, готовая к действиям, спустила ноги вниз.

Каменный пол холодил ступни.

Вот! Нужен коврик, такой, как был возле кровати в доме Асумая.

Она чуть приподняла ноги, а когда вновь опустила, маленький квадратный коврик уже лежал на полу.

Но ведь Хэргал наказывала представлять все самое красивое и удобное?

Так, может, коврик должен быть больше? На всю комнату?

Увидев мгновенный результат, девушка вскочила, пробежалась из угла в угол, при каждом шаге с замиранием сердца чувствуя под ногами шероховатый ворс.

Потом подошла к окну, присела на подоконник. Оно было похоже на бойницу, прорубленную в толстой стене. А за ним…

В утренней дымке лежала долина, окруженная черными скалами, похожими на клыки каких–то чудовищ. Вид был непривычным, но в нем чувствовалось дыхание незыблемости, вечности. Наверное, здесь ничего не менялось на протяжении долгих лет.

Посмотрев вверх, Шазаль удивилась. Небо имело совсем другой цвет, чем над Северными Горами. Небосвод казался выше, больше, имел не бледно–лиловый, а, скорее, зеленоватый оттенок.

В голову ей пришла мысль, показавшаяся восхитительной.

А что, если окно будет больше? В комнате станет светлее и обзор расширится?

Окно послушно поползло во все стороны одновременно, и, не выдержав соседства с настоящим чудом, Шазаль соскочила с подоконника. Да, оконный проем увеличился, но форма осталась прежней.

Девушка вздохнула. Скудная фантазия ничего больше не подсказывала.

Зато указания Хэргал в памяти держались отлично. Тетка сказала, что следует выйти из комнаты, предварительно переодевшись.

Задачка оказалась сложной.

Девушка нерешительно приподняла подол платья, изрядно загрязнившегося за время путешествия.

Куда девать его? И вообще, КАК можно представить новую одежду?

И вдруг, безо всяких просьб с ее стороны, на одной из стен появилось темное пятно. Шазаль сморгнула, и пятно приняло форму большого прямоугольника с зеркальной поверхностью.

Девушка осторожно приблизилась.

О, да! Она слышала о таких предметах, называемых «зеркалами», с помощью которых можно увидеть себя. Разумеется, в деревне их не было. Кому и когда там было любоваться собой? Но за время путешествия с Хэргал Шазаль слышала о них и, кажется, даже разок видела похожий предмет мельком в одном из домов, где они останавливались на ночлег.

Теперь у нее есть свое собственное. Правда, подумать о зеркале Шазаль не успела…

Неужели комната сделала его САМА?

На миг вернулось ощущение страха. Но любопытство пересилило.

Приблизившись, Шазаль с некоторым недоумением посмотрела на девушку, отразившуюся в зеркале. Разглядывать саму себя было непривычно и, надо заметить, волнительно.

Она подождала, пока успокоится заколотившееся было сердце, и присмотрелась более внимательно.

Оказывается, волосы за время путешествия заметно отросли, а выгорели они еще летом, в деревне. Глаза были зелеными, и, что больше всего изумило девушку, от зрачка, как и у Хэргал, расходились тонкие лучики.

Опустив взгляд ниже, Шазаль вдруг поняла, что платье действительно какое–то… Старое, во всяком случае. Сидит как–то криво, узко в груди и коротковато. Шазаль стащила его через голову и бросила на пол. Осмотрела все тело, задержавшись взглядом на многочисленных белых шрамах. Особенно их хватало на ногах, колени так и пестрели ими.

Это было не страшно, главное – жива осталась!..

Теперь следовало напрячься и придумать какую–то новую одежду.

Разумеется, в последнее время Шазаль достаточно насмотрелась на людей, одетых в самые причудливые платья, самых разных расцветок. Но только представить что–то конкретное на себе оказалось невероятно сложно.

Вообще–то, привычнее всего ей было в штанах. Значит, пусть будут штаны. Только не из грубой, мешковатой ткани, а тонкие, облегающие ноги, черные.

И, едва увидев эти самые штаны на себе, едва почувствовав прикосновение эластичной ткани, Шазаль вспомнила! В тот, невероятно далекий день в Северных Горах ее, чудом выжившую, корчившуюся от боли и жара, все–таки поразил наряд Хэргал!

И она пожелала себе нечто подобное: одеяние до колен, с разрезами на бедрах, перетянутое в талии черным поясом, с длинными рукавами.

Не веря своим глазам, она ладонями провела по чудесной ткани изумрудного оттенка. Получилось!

И в зеркале отражалась уже не Абеша – сирота из далекой деревни.

– Меня зовут Шазаль, – произнесла девушка, глядя в глаза своему отражению. – Шазаль.

И ощутила удовлетворение оттого, что в точности выполнила теткин совет. Правда, ноги оставались босыми. Она–то привыкла ходить и так, но в этом замке подобное, вероятно, не принято.

Сделав последнее усилие, Шазаль представила мягкие невысокие ботиночки из черной кожи.

Голова начала болеть. Слишком много для одного раза.

А ведь еще предстоит выйти из комнаты, которая – странно! – за утро уже стала знакомой и почти перестала пугать.

Еще раз взглянув на свое отражение в зеркале, Шазаль решила, что этот предмет очень удобен. Затем, повернувшись лицом к тому месту, где появлялась и исчезала дверь, она громко произнесла:

– Я хочу выйти.

И дверь появилась! С простой деревянной ручкой, с маленьким порожком – обыкновенная, привычная дверь.

Приблизившись, девушка осторожно потянула за ручку, и дверь легко подалась. Переступая порог, Шазаль вдруг испугалась того, что по возвращении не сможет отыскать свою комнату. И проговорила:

– Не исчезай, пожалуйста, а то я потеряюсь.

Аккуратно притворив за собой дверь, Шазаль посмотрела направо. Там просматривался каменный коридор, абсолютно пустой. Никаких проходов, других дверей. Только узкое окно в торце. Слева было то же самое.

Не понимая, что происходит, Шазаль прошла из конца в конец коридора, выглянула в окно, но выхода так и не нашла.

Что ж это такое? Ловушка? Она ведь помнила, что накануне вечером они с Китарлисом поднимались по широкой лестнице. И где она?

Уверенность, появившаяся в душе после разговора с Хэргал, мигом испарилась. Поднял голову прежний страх, а с ним – бесчисленные вопросы, сомнения…

Что делать? Звать на помощь? Но кто услышит ее в этой каменной гробнице?

Шазаль с надеждой посмотрела на дверь своей комнаты. Та осталась на месте, можно было юркнуть обратно, отсидеться, дождаться, пока кто–нибудь придет…

Но она не успела ничего предпринять.

За спиной послышался шорох ткани, повеяло терпким ароматом каких–то цветов.

Девушка лихорадочно развернулась и остолбенела.

Тупикового коридора больше не было. Там, где только что была стена, появилась анфилада залов с распахнутыми дверями, совершенно бесконечная, устеленная красными коврами. И по ним прямо на Шазаль шла женщина.

Это была не Хэргал.

Незнакомка казалась выше, несколько старше, у нее было удлиненное, по–своему красивое и какое то отрешенное лицо. Очень длинные белые волосы в беспорядке спадали на плечи, и в них – непостижимым для Шазаль образом – держались живые цветы. Цветы украшали и платье этой женщины. Их, пожалуй, было слишком много…

Остановившись перед девушкой, незнакомка тряхнула головой. Длинные пряди, закрывавшие ее лицо, отлетели назад. На Шазаль уставились два абсолютно белых глаза с черными бусинками зрачков.

Она почувствовала, как к горлу подкатывается тошнота. Глаза этой женщины казались жуткими, ненормальными.

– Что я вижу? – низким, хрипловатым голосом произнесла женщина, широко разводя в стороны обнаженные руки, словно пытаясь обнять девушку. – Еще одна птичка попалась в сети? Лапочка моя, беги отсюда, пока не поздно! Пока ты не привыкла к тому, что мир меняется по мановению твоего пальчика!

– Почему? – пролепетала Шазаль.

– Потому что ты привыкнешь очень быстро. И перестанешь быть человеком… – незнакомка почему–то хихикнула. – Тебе нравится этот дом? О, сколько тайн хранят его стены! Хочешь, я тебе кое–что расскажу?

– Она не хочет! – произнес над ухом Шазаль мужской голос.

Его обладатель, неизвестно откуда возникший у девушки за спиной, приблизился и обнял женщину с белыми глазами:

– Эй, сестренка! С чего это ты сегодня в таком настроении? Какой сон тебе приснился?

– Вещий.

– Я не сомневаюсь, что вещий… – почти весело сказал мужчина, незаметно разворачивая женщину лицом к бесконечной анфиладе комнат, устланных красным ковром. – Но Кит ОЧЕНЬ просил ПОКА не пересказывать сны племяннице. Знаешь, Индарса, я редко на тебя сержусь, но сегодня – как раз такой случай. Девочке пока НЕ ИНТЕРЕСНО.

– Когда ей станет интересно, будет поздно, – со вздохом произнесла женщина.

– Никогда не поздно и никому не рано. Кит сам скажет, когда тебе можно будет с ней разговаривать. Все! До свидания, милая, у нас с племянницей полно дел! – с этими словами он втолкнул женщину в комнату, закрыл за ней створки дверей и прислонился к ним спиной.

Шазаль, как ни была поражена происшедшим, все–таки заметила, что очертания дверей стали понемногу бледнеть…

– Это, между прочим, была твоя САМАЯ СТАРШАЯ тетушка по имени Индарса, – произнес мужчина так, словно они с Шазаль были давно и хорошо знакомы. – А я – твой САМЫЙ СТАРШИЙ дядюшка, Тибор.

– Что с ней? – спросила девушка, не в силах оторвать взгляд от голой каменной стены за спиной мужчины.

– Она сошла с ума.

– А-а?

– Ты раньше видела сумасшедших?

– Нет.

– Ну, еще насмотришься. Индарса – милое, добрейшее существо, на которое не стоит обращать внимания. Если она почувствует твой интерес к ней, то очень быстро затянет в свою паутину. Ей там скучно одной.

Шазаль с трудом перевела дыхание.

Она как–то успела смириться с мыслью о том, что внимательный Китарлис – ее дед, Хэргал – тетка и что были еще отец по имени Райван и мать Лода. А теперь вдруг появилась сумасшедшая тетка Индарса и этот… дядюшка Тибор.

Он не выглядел старым, но был совершенно лысым, с темными глазами, взгляд которых девушке оказалось сложно выдержать. Из одежды на Тиборе были только кожаные штаны, высокие сапоги и короткая жилетка. При малейшем жесте рельефно проступающие мышцы приходили в движение. Так, словно под кожей мужчины жили какие–то маленькие, самостоятельные существа.

Шазаль вдруг подумала, что Тибор видит ее насквозь и, несомненно, потешается над ее неопытностью.

– И чего ты топчешься под дверью? – насмешливо произнес он. – Не можешь найти выхода? А его и нет. Сама, племяша, куда хочешь, туда и идешь. Хочешь – по лестнице, хочешь – так… Не хочешь ногами шевелить – и того лучше. Открываешь дверь и оказываешься… ну, где тебе надо!.. Ладно, эго все разговоры! – он приблизился и приобнял девушку за плечо. – Пойдем, племяша, посмотрим, на что ты годна. Сама понимаешь, поскольку ты – дочь Райвана, то все ожидают от тебя знатных боевых подвигов! Ну, заодно проверим, как там ребятки себя ведут…

Шазаль осталось только переставлять ноги. Освободиться от руки Тибора она даже не помыслила. Тот вроде плечо не сжимал, но было понятно, что стряхнуть его руку не удастся.

– И еще, – сказал Тибор, шагая прямо в стену. Та раздвинулась, образовав арку, за которой просматривался новый коридор. – Так, деталька из общей картины. Предок наш, честь ему и слава, при постройке жилища отчудил отменно. В замке две половины. Одна – с выходом в долину, ну, ты это видела… Чужие здесь не ходят. Другая – полная копия первой, обращена центральным входом на равнину, там дороги, города, люди… Они и в замок захаживают, пируют, развлекают, короче… Но на другую половину им хода нет…

То, что он говорил, не укладывалось в голове девушки. Однако она сразу почувствовала, что теперь они идут… по ДРУГОМУ, ОБЫЧНОМУ коридору. Это было совершенно необъяснимое ощущение. Под ногами нудно скрипели доски, настеленные поверх каменных плит, кое–где в углах виднелась настоящая пыль. Откуда–то доносились ржание лошадей и человеческие голоса.

– Поняла? – спрашивал Тибор, увлекая девушку вперед. – Когда надоест все это мельтешение, просто уйдешь и все! Сделаешь для себя проход на другую половину, можешь – прямо в свою комнату. Удобно, конечно. Только я до сих пор понять не могу, за каким лешим эта дурная конструкция нашему предку понадобилась…

Голова у Шазаль шла кругом. Но, к счастью, они вскоре вышли из замка.

Свежий ветер обдул лицо девушки, освежил голову.

Здесь все было нормальным: дороги, городок возле самого горизонта, рощицы, луга.

Стоял яркий, теплый день.

Тибор привел ее на большой двор, окруженный строениями, назначения некоторых Шазаль так и не смогла понять. Однако кое–что показалось вполне знакомым.

Вот это – явно конюшни, оттуда доносится ржание, вот – сараи для разного инвентаря…

Им навстречу уже бежал и люди – обыкновенные молодые парни, с простецкими физиономиями, блестевшими от пота.

– Милорд! Доброго утречка вам! – приветствовал один из них Тибора. – У нас уже все готово, как вы и наказывали!

Мужчина кивнул, хлопнул девушку по плечу:

– Между прочим, это племянница моя, Шазаль. Не вздумайте ручонки протягивать.

– Как можно, милорд? Пылиночки с молодой госпожи сдувать будем! – заверил его парень и поклонился девушке. – Миледи, не изволите ли отойти в тенек, устроиться поудобнее. Чего прохладительного изволите хотеть?

Девушка ошалело кивнула.

Все что угодно, но только не «миледи»!! Ей захотелось крикнуть: «Я такая же, как вы! Не кланяйтесь!», и в ту же секунду Тибор пристально посмотрел ей в глаза. Шазаль замерла. Повторилось ощущение того, что дядюшка видит ее насквозь.

Она позволила отвести себя в тень раскидистой кроны дерева и усадить в плетеное кресло. Прибежал еще один парнишка, совсем молоденький, безусый, поставил рядом маленький столик, а на него – изящный кувшинчик и высокий бокал.

Шазаль боялась шевельнуться. Но с облегчением заметила, что на нее постепенно перестали обращать внимание. Тибор, окруженный парнями, двинулся к квадратной вытоптанной площадке, раздавая указания.

Потом они разбились на пары, стали бороться, валять друг друга по земле…

Для них, кажется, это был совершенно обычный день, похожий на предыдущие. У всех были дела, какие–то заботы. А Шазаль ощущала себя совершенно чужой, бесконечно одинокой, неумелой и растерянной.

Хэргал утверждала, что скоро привыкнет. Но что делать сейчас? Как приноровиться к этому изменившемуся миру, где двери появляются и исчезают, где ее называют Шазаль и где, оказывается, у нее есть какой то скрытый жестокий враг!

Ответа не было. Девушка машинально взяла кувшинчик, налила в бокал немного жидкости, попробовала. Питье оказалось душистым и немного сладковатым, приятным на вкус. Она допила все и с недоумением вспомнила о том, что не ела очень давно, но голода почему–то не испытывает.

Борьба на площадке продолжалась. Потом Тибор что–то крикнул, из–за угла конюшни появились несколько всадников. Эти были одеты в мешковатые зеленые одежды, лица полностью закрыты, так что видны только глаза. Они направили коней на пеших, безоружных молодых мужчин, и Шазаль вздрогнула, представив, что сейчас начнется.

Ничего подобного! Пешие успешно сопротивлялись, и некоторое время спустя девушка сообразила, что видит ненастоящий бой. Собственно, можно было догадаться с самого начала, когда Тибор подал команду. Отыскав его глазами, Шазаль увидела, что Тибор машет ей рукой:

– Племяша, хватит сидеть! Иди сюда, посмотрим, на что ты способна! Иди, иди!

Отставив бокал, она поднялась и неуверенно зашагала к дяде.

Что он от нее хочет?..

Тибор хотел, чтобы она села на лошадь. Один из парней уже стоял поблизости, держа под уздцы черного как ночь коня, который показался Шазаль огромным и страшным. Она попыталась возражать, но Тибор, взяв ее за талию, просто закинул на спину животного.

Конь стоял смирно, легонько поводя ушами, пока Шазаль неумело садилась, пряча глаза от Тибора и думая, что все над ней смеются.