Текст книги "Белое на голубом (СИ)"
Автор книги: Екатерина Кариди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)
– А знаешь, кто пришел к тебе?
– Кто? – опешил Сафор.
Она тихонько засмеялась и исчезла в лучах, утянув за собой Вильмора, а из темноты вместо них стали проявляться другие светящиеся фигуры. Мужчина, женщина и маленький ребенок.
– Сафор, – позвал мужчина, протянув ему сияющую руку.
– Да...Д-д-а-алион...???
Мужчина с женщиной переглянулись и негромко засмеялись, а маленький мальчик, смешно перебирая толстенькими светящимися ножками, подбежал к темному и обнял его за ноги:
– Дадя Сафор, здравствуй!
Сафор был потрясен до глубины души. Он опустился на колени, благоговейно прикоснулся к ребенку и проговорил:
– Далион, Талия... Господи... Как я счастлив вас видеть...
– А меня, дядя Сафор? – спросил малыш.
– А тебя больше всех, – ответил темный, не в силах сдержать слез, – Как тебя зовут, малыш?
– Кейран.
– Кейран... – прошептал, темный.
– Почему ты плачешь, дядя Сафор? – спросил малыш.
– Потому что я виноват перед вами. Если бы я был рядом...
– Сафор, перестань корить себя, – сказала женщина, подойдя к нему вплотную, – Видишь, у нас все хорошо.
И улыбнулась темному духу.
– Талия... Далион... Но как вы...
Далион подошел, встал рядом со своей женой, обняв ее.
– Это подарок. Он сказал, что воспоминания твои были слишком горьки, и просил, чтобы разрешили подарить тебе новые.
Новые воспоминания... Да, помнить об этой встрече он будет всю свою жизнь.
– Сафор, нам пора, – слова Талии напомнили духу, что время их ограничено.
– Мы еще встретимся?
– Все может быть, – ответил Далион, протянув ему руку на прощание, – Все может статься.
И они растворились в лучах света. Сафор, долго не мог двинуться, все стоял и смотрел в пространство. Да, подарок был... Темный глубоко вздохнул полной грудью. Подарок был...
***
Для него будет сделан еще один подарок. На этот раз уже по просьбе Вильмора, котрому он помог обрести свободу. Только темный об этом пока не должен был знать.
***
Царице не спалось. Видимо недобрые дела не приносят полноценного удовлетворения. Почему-то. Она решила навестить Вильмора, поговорить. Странное дело, полуметрвый муж был единственным, с кем она могла поделиться.
Войдя в комнату, где по ее мнению должны были денно и нощно неусыпно бдить у постели царя сиделки и стража, она обнаружила сонное царство. Государыня взбесилась от злости, поняв, что, скорее всего, они так и раньше всегда дрыхли по ночам, вместо того, что хранить покой больного. Но шуметь она не стала, еще успеет, сначала больной.
А больной... Онхельма хотела подпитать его своей силой, как она делала обычно, посмотрела и поняла, что Вильмор мертв.
Мертв.
Она испытала чувство потери и страшную досаду. За это ответят все. Все.
Стул, брошенный ею, с грохотом полетел в дверь, сонное царство мгновенно проснулось и заметалось в ужасе. Раздался топот ног прислуги, бегущей на шум.
Царица обратилась к начальнику стражи, примчавшемуся вместе с остальными:
– Конрад, не предупреждала ли я тебя о том, что на государя готовится покушение?
Начальник стражи затрясся, быстро взглянув на постель, где лежало тело государя Вильмора.
– Не я ли просила удвоить бдительность?
Несчастному Конраду ответить было нечего, у него от ужасного предположения отнялся язык.
– И что я вижу? Захожу ночью, проверить состояние моего мужа, и что я вижу!? Государь мертв, а все спят! Все спят. А злоумышленники совершили свое черное дело.
Голос царицы был негромким, но звучал оглушительно. Оглушительно и жутко.
– Это измена.
Прибежал лекарь царский семьи, осмотрел государя и подтвердил смерть.
Государыня повторила:
– Государь мертв, и это измена!
Никто, даже царский лекарь, который был уверен, что смерть произошла от естественных причин, не посмел возразить. То мнение, что возможно, государь просто умер от болезни и старости, придворные держали при себе. Царица обвела взглядом тех, кто был ночью у постели царя, и вынесла приговор:
– Этих в застенок. Завтра повесить на дворцовой площади. Начальника стражи Конрада, допустившего измену, обезглавить.
Гробовая тишина стояла в комнате, когда забирали приговоренных. Все притихли, каждый трепетал за свою жизнь. Когда несчастных увели, государыня Онхельма отдала приказание вызвать бальзамировщиков и готовить государя к погребению. А после ушла к себе.
Что она почувствовала, узнав, что муж умер?
Что?
Что обрела свободу, или что лишилась близкого человека? Ей не хотелось об этом думать, было просто больно и тоскливо. Онхельма неожиданно для себя заплакала.
Даже у злой колдуньи обыкновенное женское сердце.
***
Но у злой колдуньи помимо женского сердца был замечательный советчик, живший в ее душе, он подсказал ей, что сидеть здесь и плакать – самое глупое, что она могла придумать. Плакать? Если можно пойти в застенок и получить удовольствие от пыток, которым она подвергнет этих недоумков?
Да, удовольствие было неплохим, но недолгим. Потому что пыток не выдержал никто, очень скоро все признались в измене и даже назвали истинных виновников, покушавшихся на жизнь царя, в надежде, что за это их помилуют. Клеветали на соседей, родственников, друзей. Умоляли!
Ха-ха... Какие глупцы!
Да, совсем не чета тем казненным мальчишкам, друзьям Алексиора. Из них не сломался ни один. Вот когда она насладилась от души. А эти? Эти... Язык не поворачивается придумать им достойное название. Онхельма бросила кнут и коротко приказала:
– Завтра в четыре часа дня всех казнить.
– Будет исполнено, государыня.
Кто бы сомневался, кто бы посмел ей перечить? Но когда Онхельма собралась уходить, к ней обратился старший смены:
– Государыня, Ваше Величество, там береговая стража взяла контрабандиста...
Он не успел закончить, царица резко спросила:
– Где?
– Ээээ... видите ли, они привезли его труп.
– Труп? – прекрасное лицо царицы скривилось.
– Да, труп. Он успел покончить с собой.
– Что ж. Пусть завтра с утра повесят его на самом видном месте рыночной площади, что все видели. И табличку на грудь, чтобы знали, любого, кто связан с контрабандистами, ждет то же самое. Это все?
– Да, государыня, Ваше Величество...
Царица ушла к себе.
Вот теперь она может уснуть. Спокойно уснуть и спать до полудня.
***
На следующий день камеристка Мила, совершавшая утренний туалет царицы, выглядела заплаканной. На вопрос с подтекстом, не умер ли у нее кто-нибудь из близких, камеристка, глядя в прищуренные глаза государыни, ответила, что у нее никто не умирал.
– Ну вот и прекрасно, – многозначительно заметила царица Онхальма, и протянула ей тяжелый мешочек, полный золота.
Мила поняла, что служить госпоже еще труднее, чем она думала. Но это прибыльно, очень прибыльно.
Казнь прошла совершенно не интересно, Онхельме было откровенно скучно. Потому она, вспомнив о вчерашнем своем приказе повесить труп контрабандиста на базарной площади, решила на него взглянуть. Интересно же увидеть одного их тех, кто столь долгое время считался неуловимым.
Честно говоря, она была поражена. Старик! И вот этого древнего, сухонького дедушку ловила столько времени вся береговая стража?!? Но потом старик показался ей странно знакомым, и одновременно в ее мозгу проскользнула какая-то асоциация с виселицей.
Черт! Она вспомнила, где видела этого милого старичка! В портовой таверне, в тот день. А потом мысли выстроились в цепочку, и ей стала понятна ассоциация, которая у нее возникла с виселицей:
– Портовая таверна... девчонка-разносчица... девчонка-разносчица и друзья наследника... – царица невольно вздрогнула, вспомнив, как видела их сидящими в таверне за одним столом, – Девчонка... Девчонка! Алексиор!
У государыни Онхельмы вдруг возникла совершенно иррациональная догадка, что девчонка-разносчица из портовой таверны, девчонка, которая вытащила из петли одного из друзей Алексиора, этого мальчишку – Голена, взяв его в мужья, и та девчонка, чье имя эти молодые идиоты не назвали даже под пыткой, одно и то же лицо. Она и есть та, что помогла наследнику Алексиору бежать из застенка, пока четверо его друзей задержали стражу!
Онхельма нехорошо усмехнулась. Потому что мысль, возникшая у нее, конечно требовала подтверждения, но если это подтвердится... Если!
Девчонка, как там ее звали? Кажется Нина... или Нильна... Черт с ней! Она может привести ее прямиком к наследнику!
– Надо немедленно проверить, – сказала себе Онхельма.
Она отправилась в ту портовую таверну, чтобы убедиться. Так и есть. Той разносчицы уже давно след простыл. Так и есть!
Но мысль работала дальше, и царица вдруг поняла, словно из глубины души кто-то подсказал, что искать ту девчонку, которая может привести ее к Алексиору следует в фиордах у контрабандистов. И надо же, как удачно, и голуби, и девчонка, все там, будто специально собрались.
У Онхельмы сразу улучшилось настроение.
Глава 42.
В Расхаранарте все напоминало растревоженный муравейник, в который кто-то щедрый и добросердечный плеснул кипятку. Еще бы! Уже третий день, как на остров все прибывало и прибывало ненасытное и въедливое войско чиновников повелителя. Инспекция шла полным ходом, а взятки, оседавшие в бездонных карманах неподкупных ревнителей порядка во всех сферах государственной жизни, позволяли островитянам в очередной раз пережить это нашествие.
Ибо, порядка в Расхаранарте как не было, так и не будет.
Все сказанное не должно порочить население острова в глазах читателей, они были обычные люди, просто так уж повелось: если есть инспектор, значит, есть и недостатки, которые он найдет, или придумает. Жить-то надо всем. И все об этом знают.
Завтра был особый день, ожидалось прибытие в Гур-Банахор самого Властителя Магрибахарта Его Величества повелителя Теврока Блистательного и его матушки, царицы Астинит. Гарем свой в такие поездки повелитель не брал, ну, разве что походный состав – несколько наложниц, потому как островитяне тщательно готовились к посещению, и те два-три дня, что он проводил в Гур-Банахоре, были украшены присутствием массы прекрасных дев, одну из которых (лучшую) ему и вовсе приносили в дар. И если девица угодит, у повелителя будет хорошее настроение.
А когда у него будет хорошее настроение... Это все равно не будет иметь никакого значения, ибо всем абсолютно заправляет его матушка, царица Астинит. Но если повелителю будет приятно, то жителям Расхаранарта тоже будет приятно. И это хорошо.
А у царицы Астинит были свои развлечения, в основном интеллектуальные.
***
В нынешнее свое посещение городской тюрьмы Гур-Банахора тюремный инспектор был в шоке. У него даже не было слов выразить то, что видели его глаза. А этот отвратительный порядок и возмутительная чистота! Но лопнуть от гнева ему никто не дал.
Замечательное предложение, касающееся поисков воды на его земле, причем бесплатно (!) возымело волшебное действие, а щедрая взятка, преподнесенная Кемилем Назирахом за то, что его имя будет упомянуто в присутствии повелителя, и вовсе вернула инспектору улыбчивое настроение. Не говоря уже о том, что в его распоряжение был предоставлен комфортабельный домик с фонтаном во внутреннем дворике. И все это в двух шагах от тюрьмы.
К вечеру они с Кемилем были просто друзьями, он даже благосклонно выслушал нового тюремного следователя Ароиса, сделавшего доклад по статистике раскрытия преступлений. А на ужин для услаждения взоров инспектора были приглашены музыканты и танцовщицы, которых раздобыл Ширас.
Короче говоря, господа Кемиль и Ширас за этот день неплохо продвинулись на пути к тому, чтобы стать советниками повелителя.
***
Надо сказать, что план Алексиора сработал даже лучше, чем он рассчитывал. Ибо, когда до повелителя Теврока Блистательного (и в большей степени до его матушки) дошли слухи о том, что начальник тюрьмы Гур-Банахора с помощью нового следователя, господина Ароиса, организовал добычу воды в немыслимых для жителей пустынь количествах, Его Величество похвалил предприимчивого начальника Гур-Банахорской тюрьмы. А царица Астинит, узнав об этом, пожелала лично увидеть людей, владеющих столь ценными умениями. На следующий день Кемиль Назирах, Ароис, а вместе с ними за компанию и Ширас, о котором иснпектор тюрем Магрибахарта также отзывался наилучшим образом, были приглашены предстать пред ясные очи повелителя.
Или, если быть точнее, пред ясные очи матушки повелителя – царицы Астинит.
***
Ширас был взволнован менее остальных. Во-первых, потому что при его прошлой профессии излишняя волнительность могла испортить дело, а во-вторых, ему уже приходилось представать пред ясные очи повелителя. И, поскольку повелитель проявил к нему неслыханную (если быть откровенными до конца, то очень хорошо оплаченную) милость, повелитель Ширасу нравился как человек.
А вот Кемиль Назирах просто трясся от нервности и все переживал, правильно ли он оделся, правильно ли он ходит, как себя вести при виде повелителя, и т.д. и т.п.
– Ты столько нервничаешь из-за манер и одежды, и так хочешь понравиться повелителю, уважаемый Кемиль, что у меня создается впечатление, а не собираешься ли ты поступить в гарем? – ехидство так сочилось из речей Шираса.
– Кем, неужели евнухом? – наигранно ужаснулся Алексиор, поддерживая его.
За то время, что пришлось провести в обществе этих двоих, он в совершенстве освоил науку подначивания, свойственную всем магрибам.
– Нет, уважаемый Ароис, я думаю, наложницей, – добавил яду бывший бандит.
Кемиль укоризненно посмотрел на обоих и высказал, разглаживая складки на своем праздничном одеянии:
– Вам все равно не удастся испортить мне настроение, так что можете продолжать в том же духе, мне безразлично.
Ширас вздохнул:
– Но попытаться стоило.
Алексиор добавил:
– Прости, Кемиль, мы и сами несем чушь от волнения.
– Пустое, – ответил Кемиль, потом снова погрузился в изучение себя в зеркале и спросил, – Как, по-вашему, я не слишком пестро выгляжу?
Друзья схватились за животы от хохота. Кемиль смотрел на них, смотрел, да и выдал:
– Пошли уже во дворец, а то еще заболеете, столько смеяться вредно, вдруг икота нападет в самый неподхождящий момент, или, не приведи Господь, газы...
Так они, наконец, выбрались из дома и направились во дворец наместника Расхаранарта, который на время посещения занимал Властитель Магрибахарта Его Величество повелитель Теврок Блистательный и его матушка, царица Астинит. Алексиор был серьезен и собран, изнутри грызло какое-то странное предчувствие, что от этого посещения его жизнь может снова круто измениться. А перемен, он по собственному опыту знал это, стоит ожидать только в худшую сторону. И все-таки он всеми фибрами души стремился туда, надеясь, может быть, удастся узнать что-нибудь о тех, кого оставил за морем в Версантиуме.
Алексиору еще не приходилось бывать во дворцах Магрибахарта, только в домах, но предсталение, как должен выглядеть дворец в местных условиях, у него имелось. Он ведь и сам вырос во дворце. Юноша мрачно усмехнулся, вспоминая, что при иных обстоятельствах, меньше чем через полгода он занял трон Страны морского берега. Трон...
– Брат... отец... – прошептал он про себя, – Как ты...? Как мама, ребята, Евтихия...?
Ему не нужна была власть, не нужен был трон. Ничего этого он не хотел тогда, не хотел и сейчас. Узнать бы, как они там...
Дворец не разочаровал. Он был невелик, но весьма удачно спланирован, так что изнутри казался куда больше, чем снаружи, и был воздушным и таким... неожиданно уютным. Повелитель принимал всех жителей Гур-Банахора, которым дозволено явиться, в светлом просторном зале, двери которого выходили во внутренний двор. Зал был неярко, но со вкусом декорирован, и из открытых дверей и окон ветерок приносил дивные ароматы цветущих растений.
Надо сказать, что внутренний двор мог считаться шедевром и был гордостью наместника. Воркуг прямоугольного вытянутого бассейна, по краям которого журчали невысокие фонтаны, шли мраморные обходные дорожки, а за ними – дивный розарий. Благоухание, разлитое в воздухе, проникало в самую душу, заставляя человека забыть о горестях жизни и напоминая о райском саде. По периметру внутреннего дворика была обходная галерея с прекрасной резной аркадой, настоящее мраморное кружево. Там и дожидались своей очереди посетители.
И оставалось загадкой, каким образом здесь ухитрялись избавиться от неизменной черноватой пыли, которая покрывала в Магрибахарте все и вся.
Алексиору, дворец понравился, он чем-то напомнил ему дом.
Не обращая внимания на окружающих, он погрузился в свои мысли, и вынырнул из них только когда их троих, Кемиля, его и Шираса вызвали в зал приемов. Дыхание застыло в груди у Алексиора, сердце на миг замерло, а потом бешено забилось от волнения. Они вошли.
К трону, на котром восседал повелитель Теврок Блистательный, вела красная ковровая дорожка.
– Совсем как дома, – снова подумалось Алексиору, и эта мысль погасила волнение.
Он смог успокиться и осторожно вглядеться в человека, сидящего на троне. Молодой мужчина, лет двадцати пяти, красивый. Темные глаза, породистое овальное лицо, точеный нос с небольшой горбинкой, яркие, красиво вырезанные губы. Прекрасной формы руки, покоившиеся на подлокотниках, были изнеженными, но сильными. Смуглая кожа светлее, чем у окружающийх. Несмотря на скучающий вид, презрительного высокомерия в нем не наблюдалось.
Это был просто молодой мужчина, очень красивый молодой мужчина, которому в настоящий момент приходится выполнять несколько обременительные обязанности. Глядя на повелителя Магрибахарта, Алексиор усмехнулся про себя, отметив, что видимо, не он один не хотел власти.
Рядом с троном, на котором восседал повелитель, Алексиор заметил странное сооружение, большой шелковый шатер с сетчатой передней стенкой, которого по замыслу зодчего здесь явно не должно было быть. Продолжая про себя удивляться, он вместе с остальными приблизился к трону и склонился в глубоком почтительном поклоне.
Его Величество Теврок Великолепный благосклонно выслушал сбивчивые приветственные речи тюремного смотрителя Кемиля Назираха, о котором столь похвально отзывался инспектор, снисходительно кивнул на привествия старого знакомца Шираса, даже шутливо поинтересовался, не случалось тому вновь заглядывать в чужие гаремы. Ширас был готов встретить царственные подначки, он не подкачал, ответ его был полон тонкого остроумия и туманных намеков. Повелитель даже изволил слегка улыбнуться.
Очередь дошла и до Алексиора. Его Величество Теврок Великолепный проявил к нему определенный интерес. Он внимательно слушал доклад белого юноши, кивал, если что-то было непонятно, переспрашивал. При этом, не отрываясь, смотрел на его волосы, убранные в косу. Однако ни словом не обмолвился. Алексиор был ему за это несказанно благодарен.
В тот момент, когда повелитель милостиво отпустил эту троицу, из шелкового шатра, стоявшего рядом с троном, раздался голос:
– Тот, кто умеет добывать воду, пусть подойдет ко мне.
Голос был женский, хорошо поставленный и приятный, однако в нем слышалась сталь, как у человека, привыкшего к беспрекословному подчинению.
– Да, матушка, – ответил повелитель, и жестом велел проводить Алексиора за шелковые занавеси.
Ширасу и же и Кемилю пришлось удалиться, ибо время их посещения истекло. Но они остались снаружи, подождать своего белого друга. Надо сказать, неожиданный интерес царицы Астинит смутил их и даже навел не тревожные мысли.
***
Алексиор, войдя в шелковый шатер дивного цвета лазурного неба, увидел перед собой высокую женщину, сидящую на таком же, как у повелителя, троне. По обеим сторонам от трона стояли два евнуха с опахалами. Женщина была закутана в богатое многослойное покрывало, оставлявшее открытыми лишь глаза, подведенные черной краской. Судя по царственной осанке и неуловимой властности, он понял, что стоит перед царицей Астинит, матерью царя. Той женщиной, которая управляет всем Магрибахартом.
Алексиор низко поклонился и прижал руку к сердцу:
– Приветствую Вас, великая царица Астинит.
Та чуть склонила голову и сделала евнуху, стоящему слева от нее знак подойти. Потом оперлась на его руку, встала и спустилась к Алексиору. Обошла его кругом. Все это без единого слова. Он слегка занервничал и смутился, а глаза предпочел опустить, чтобы не оскорбить ненароком царственную особу.
– Кто ты? – услышал он и поднял голову.
– Меня зовут Ароис, Ваше Величество, я новый тюремный следователь Гур-Банахора, – и снова склонился.
– Я знаю, что ты новый тюремный следователь, – царица с интересом прищурилась, – Я спросила, кто ты?
Алексиор понял, что отмолчаться ему не удастся, но раскрывать всех своих тайн не собирался:
– Ваше Величество, я странник, нашедший приют в Гур-Банахоре, люди здесь зовут меня белый кериб.
– Белый кериб? – хмыкнула царица, продолжая обходить его по кругу, – Это я и так поняла. Судя по твоим волосам, ты из Забиргана? Говори.
– Да, – нехотя ответил Алексиор.
Царица кивнула.
– Моя прабабка была из Забиргана.
Видя, как юноша поднял взгляд, в котором зажегся интерес, царица продолжила:
– У моей прабабки тоже были дивные светлые волосы. От нее мне достались кое-какие способности. Увы, не достались волосы.
Она вздохнула. Потом встала прямо перед ним и спросила с нажимом:
– Так кто ты?
– Я никто, – ответил Алексиор, глядя ей в глаза.
Царица Астинит негромко велела евнухам исчезнуть, а сама протянула руку, почти касаясь его груди.
– И все же, то, что ты носишь на груди, белый кериб...
Он схватился за грудь, желая скрыть символ власти, медальон, подаренный Евтихией, хранивший его среди всех бед. Царица убрала руку, но повторила вопрос:
– Кто ты?
– Я никто, просто странник, – все так же ответил ей Алексиор.
Он качнула головой, усмехнувшись:
– Хорошо, белый кериб Ароис, я уважаю твое желание остаться неузнанным.
– Благодярю, Ваше Величество, – Алексиор низко поклонился.
Царица вернулась на трон, юноша думал, что его сейчас отпустят, и вздохнул с облегчением, но это было еще не все. Далеко не все.
– Ароис, я расскажу тебе один свой сон. Мне нужно знать твое мнение.
– Да, Ваше Величество, – ему не терпелось уйти, но и послушать царицу тоже хотелось.
Эта необычная женщина показалась Алексиору очень интересным собеседником, в ней чувствовалась великая внутренняя сила, прозорливый ум, образование и тонкий юмор. Поистине, великая царица.
Восхищение юноши не укрылось от многоопытной женщины, но в нем не было ничего плотского, ни единой пошлой мысли. А уж она-то умела видеть истинную суть вещей! Царица поняла, что перед ней принц Версантиума, вероятнее всего, наследник.
До царского дома Магрибахарта, естественно, докатились новости жизни заморских соседей. И странная история о ужасных обвинениях и несостоявшейся казни наследника в том числе. Однако, сплетни сплетнями, а у царицы были свои глаза. И то, что она видела внутренним взором, не вязалось с тем, что ей говорили.
– Слушай, белый юноша. Мне снилось, что на месте пустыни к северо-западу от Магриха, появилось озеро с кристально чистой водой. Я подошла к воде... И вдруг навстречу мне из глубины открылись глаза. Голубые глаза с глубокими черными зрачками, окаймленными светящимися белыми восьмиконечными звездами.
Алексиор уже понял, но ждал, чтобы царица Астинит закончила свой рассказ.
– Из воды навстречу мне поднялся морской дракон. Он смотрел в мои глаза, а после снова опустился на дно озера, – она молчала с минуту, потом спросила, – Что ты об этом скажешь?
– Ваше Величество, великая царица Астинит, ваш сон может исполниться почти буквально. Потому что, скорее всего, в этой пустыне есть подземные воды. Я могу найти их для Вас, и тогда там действительно появится озеро.
– А тот дракон, которого я видела во сне, указывал на твое появление, мальчик, – подумала царица.
Вслух же она сказала:
– Я желаю, чтобы ты остался при мне. Ты станешь моим личным секретарем.
– О... – выдохнул Алексиор, – Но чем я...
Она не дала договорить:
– Не благодари меня, не утомляй мои уши. Ты слишком умен, чтобы сидеть в тюремной канцелярии этого скорпионьего угла, – она махнула рукой, имея в виду остров Расхаранарт, – А мне нужен такой человек рядом, честный и благородный. Который может мыслить нестандартно, и вместе с тем, не убелен сединами от старости, и не страдает от многочисленных болезней. Я навела о тебе справки, юноша, еще до того, как приехала сюда, а теперь еще больше укрепилась в своем решении.
Алексиор молча поклонился, едва не коснувшись рукой пола. Царица не стала говорить, что хотела бы видеть таким же своего сына, но, увы, сыну абсолютно безразличны дела государства, и лишь женщины имеют для него значение. А с этим юношей ей было интересно беседовать. И потом, помимо гибкого ума, в нем было нечто, весьма редко встречающееся в наше время, несгибаемый внутренний стержень и душевная чистота.
Царица, наблюдая, как молодой человек достойно, без лести и подобострастия воспринял неожиданное назначение, лишний раз подумала, что, оставив этого загадочного юношу при себе, она сможет уберечь его от несчастий. А что несчастья его преследуют с завидным постоянством, это она тоже поняла, потому как помимо дара видеть истинную суть вещей, имела еще и дар пророческий.
В общем, сама того не замечая, царица вознамерилась позаботиться о нем и, в какой-то мере, заметить ему мать.
– Ваше Величество, я пойду за своими вещами, а после сразу же... – начал было Алексиор.
– Нет, Ароис, ты останешься здесь. Твои вещи принесут.
Он понял, что маятник его судьбы качнулся снова.
– Могу я хотя бы попрощаться с друзьями?
– Разумеется.
– Благодарю.
Алексиор собрался уходить, когда царица Астинит проговорила:
– Ты имел в виду местного новоявленного коммерческого гения, смотрителя тюрьмы Кемиля Назираха и этого бывшего бандита Шираса, прославившегося тем, что наследил в гареме нашего главного евнуха? – глаза царицы Астинит искрились смехом.
– Да, ваше Величество, – Алексиорс с трудом сдержался, пытаясь сохранить серьезное лицо.
– Кемиля я тоже желаю перевести в Магрих, на повышение. Грех пропадать такому таланту в глуши. А Ширасу ничего не мешает поехать в столицу вместе с вами. Думаю, и ему можно найти работу? Ты так не считаешь?
Царица-мать говорила все это с каменным лицом, но он понял, что та веселится.
– О, госпожа, Ваше Величество... – забормотал Алексиор, расплываясь в улыбке.
– Иди, мальчик. Обрадуй своих друзей, – а потом строго добавила, – И сразу же обратно!
– Слушаюсь, госпожа! – донеслось уже снаружи.
Царица улыбнулась, глядя вслед мальчишке, и позвала евнухов, чтобы вернуться в свои покои. Ей хотелось побеседовать с ним еще, а заодно узнать, как он познакомился этими двумя столь разными людьми. И вообще, узнать о нем побольше.
***
Итак, новый поворот судьбы.
Алексиор вместе со свитой царицы Астинит отправится в Магрих, его друзья, Кемиль Низарах и Ширас, отправятся вслед за ним. Кажется, Алексиор боялся даже думать на эту тему, дела начинают налаживаться. Возможно, в столице ему удастся узнать о том, что творится дома? Он будет дальше от дома, и вместе с тем ближе. Парадокс.
Но все равно в его сердце поселилась надежда.
