Текст книги "Белое на голубом (СИ)"
Автор книги: Екатерина Кариди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)
Сказано сделано. Спросили, да только Силевкс сказал, что понятия не имеет ни о каких драконах, а они, наверное, сами разлили по берегу голубой краски, и теперь выдумывают. Да, смеялась Нириам, смеялся его словам Борегарс. Да только не смеялись те пятеро. Затаили они злобу на рыбака.
Поскольку пятеро охотников на дракона яростно доказывали, что дракон был, порешили на том, что просто они его не добили. А пока туда-сюда бегали, дракон в море ушел. Что ж, обидно, но...
Разошлись все по своим домам, а Силевкс с Нириам только дождались темноты – сразу кинулись к раненому дракону в фиорд. Нириам была врачевательница, знала травы, могла заговаривать кровь. Помогла она морскому дракону, а Силевкс принес для него пищи. Пробыли они у раненого всю ночь, а к утру дракон набрался сил и раны его затянулись настолько, что он смог отплыть самостоятельно к скале, что отделяется от скалистого берега тонкой песчаной косой. На этом месте он остановился и вдруг обратился к Силевксу и Нириам на человеческом языке:
– Спасибо вам, добрые люди, что не дали умереть последнему из морских драконов, живущему в этом море. За то я просил Создателя дать мне право наделить вас тем, что сам имею. Силой великой, колдовством добрым, мудростью, сердцем горячим, способностью видеть истинную суть вещей и помышления, талантом создавать прекрасное, властью царской. А любовь в вас и так есть.
Он велел им собрать чешуйки, что отвалились от его шкуры в тех местах, где были раны, и беречь их, как вечные символы, хранящие в себе его дары и силу. А сам навсегда ушел в море. И с тех пор никто его больше не видел.
Силевкс и Нириам простились с драконом, собрали чешуйки, как он велел. Их было семь, округлых чешуек. Все одинаковые, с внутренней стороны перламутровые, снаружи голубые, а в центре выпуклая белая восьмиконечная звезда. Они и сами-то не заметили, а между тем, дары морского дракона распределилась в них почти равномерно, и стали Силевкс и Нириам первыми Властителями этой страны, которую и назвали Страна морского берега.
Морфос закончил рассказ, голубка молчала некоторое время, а потом мечтательно проговорила:
– Наверное, дракон был очень красивый...
– Да, красивый.
– Интересно, а как его звали?
– Его звали Астерион, – задумчиво проговорил древнейший, – Звездный. Потому что чешуя у него была со звездочками.
– Астерион, как красиво... А у него была своя Птица Счастья?
– Ха-ха-ха... Не знаю милая, я с тех пор дракона больше не видел.
Морфос не солгал, просто не стал говорить Евтихии, но кое-что о морском драконе по имени Астерион ему было известно.
Голубка вздохнула и покачала головкой:
– Честно говоря, я боялась, что те пятеро злодеев могут причинить Силевксу и Нириам вред. Думала, они будут мстить...
– Ты верно подумала, девочка. Они и мстили, и старались причинить вред, и даже убить пытались. Но ты же знаешь, что символы власти – это еще и охранные артефакты. Никто не причинит вред тому, кто ими владеет.
– Ах, да! Я же... Боже мой... Так неужели это все это правда, эта древняя легенда?
Морфос шевельнул бровями:
– Подумай сама.
А ведь действительно. Она сама подарила Алексиору древний артефакт, символ власти, да и на гербе у них белая звезда на голубом поле...
– Значит, тот, у кого есть эти символы власти – царь?
– Нет, милая, тот, кто имеет в душе дары, переданные драконом первым царям, и кого символы власти принимают.
– А как узнать, кого принимают?
– О, чешуйка дракона станет частью того, кого принимает.
– Значит, Алексиор достоин?!
– Ха-ха-ха, о чем бы мы не говорили, всегда разговор переходит на твоего любимого?
Евтихия смутилась.
– Да, твой любимый достоин. Но его даров недостаточно, ему нужна жена, обладающая тем, чего ему самому не хватает. Такая как ты.
– Как я... Но я же... птица... – поникла голубка.
– Так ведь и он не царь, – хмыкнул древнейший дух земли и стал прощаться, – До завтра, милая.
– До завтра, – механически ответила Евтихия, слишком много она сегодня узнала, все это требовалось осмыслить.
Глава 38.
Оказывается, голубей в дивном беломраморном городе Версантиуме было ужасно много. Они всегда жили здесь, эти веселые бойкие птицы. Были неотъемлемой частью города, как голубые купола, как жасминовые сады, как белесые скалы вокруг гавани, как...
Были...
За один день по приказу государыни Онхельмы истребили почти всех голубей и во дворце, и в городе. Совсем немного тех, что еще оставались и нашли спасение в скалах, решили добить на следующий день, потому что уже стемнело и люди валились с ног от усталости.
Народ был поражен, однако народ безмолвствовал. Потому что царица делала это ради великой цели.
Жизнями птиц заплатить за здоровье государя.
Такой обычай, сказала царица, есть у нее на родине.
Все тушки голубей свозили на площадь перед дворцом, пред ясные очи государыни Онхельмы. А ночью заполыхали костры. Костры, на которых сожгли всех убитых птиц. Запах паленого мяса и перьев въедался всюду, не давая дышать, не давая забыться, не давая забыть.
Жертва.
Дым покрыл город, некоторым старожилам даже стало казаться, что от этого дыма беломраморные стены дворца почернели, и теперь уже никогда не будут такими как прежде, чистыми и белыми, как облака на фоне неба.
Не будет больше белого на голубом.
Безмолвствовал народ Версантиума. И затаился.
Испытывая суеверный ужас перед своей прекрасной золотоволосой и синеглазой юной царицей.
***
Видели все это и духи. Молча смотрел Сафор на то, как люди исполняют нелепую волю, продиктованную абсолютным злом.
– Это ведь только начало? – спросил один из тех двоих, всегда сопровождавших старейшину темного, молодой растительный Иакус, – Завтра она может захотеть, и эти безмозглые вырубят и сожгут все сады... и рощи... и вообще... убьют тут все живое... А мы будем просто смотреть?
У молодого духа растений текли слезы. Сафор молчал. Как ни странно, его поддержал вечный бунтарь Нириель водный:
– Мы не просто смотрим. Поверь. Старейшина уже сделал все, чтобы у этой страны не перевелись наследники, достойные принять символы власти. Правда, чтобы бороться со злом нужно время. И еще...
– Довольно, водный, – Сафор наконец заговорил, – Ты и так сказал слишком много. Иакус прав, я заслужил эти упреки.
Потом он взглянул из-под бровей на все свое воинство и сказал, поднимая руку:
– Нириель пойдет к Морфосу, просить принять птиц в фиорды. Там она их не достанет. Иакус... ты вылечишь сады и рощи от ожогов, остальные очистят от копоти стены дворца. И дома. И скалы. И воздух! Чтобы все сверкало кругом... как раньше!
Пришла пора действовать.
***
Не странно ли, что у старейшины Сафора, Сафора, почти равного по возрасту самому Морфосу, в подчинении мальчишка водный? Юнец, мира толком не видавший. Странно, конечно. Напрашивается вопрос: море тут с незапамятных времен, и что же, духа водного так и не было?
Как же не было. Был тут водный до Нириеля. Древний Далион. Да только они с Сафором в свое время глупо поссорились. Просто...
Сафор стоял на том месте, где когда-то была хижина.
Теперь уже ничего не напоминает о том, что раньше тут звенел смех. Счастливый смех мужчины и женщины. Старейшина темный опустился на поросший травой край невысокого обрыва, глядя на море. Здесь жили Далион и Талия. Брови темного сошлись на переносице, он вспоминал.
Вспоминал девушку с длинными серебристыми волосами, похожими на лунный свет. Они влюбились в нее оба. Только этот пронырливый водный увел ее у него из-под носа. Сафор тогда обиделся смертельно. Ушел, порвал с водным навсегда. Думал, нет у него больше друга.
Правда он и сам не сказал бы почему, но иногда приходил посмотреть издали на их счастье. Далион ведь отказался от своей бессмертной сущности. Стал человеком. Хотел прожить с Талией обычную человеческую жизнь, наверное, устал от бесконечной жизни без тепла.
Смотрел темный. Смотрел, как они носятся по берегу, хохочут, играют со своим младенцем, смотрел и злился. Может, и завидовал. Завидовал, конечно.
А только пришел однажды...
Нет хижины, сожгли, а рядом трупы. Кругом разлита давящая тяжесть злого колдовства. Ребеночка маленькое тельце заколотое. Далиона, судя по всему, долго пытали, все тело в ранах и ожогах. А Талия... Сафор никогда не мог вспоминать об этом без слез. Ее насиловали прямо на глазах у Далиона, а потом, натешившись, отрезали все что могли.
Что же хотели от них, зачем? Власть? Золото со дна моря? Неужели думали, что дух, ставший человеком, может иметь какие-то сокровища? Его сокровища – его женщина и ребенок, лежали рядом с ним убитые. Не найдя того, что хотели, бросили всех, сочтя мертвыми. Но у Далиона видимо оставались еще какие-то силы, чтобы дотянуться до своей возлюбленной и взять ее за руку.
Сафор прикрыл глаза, вытер слезы. Если бы он был рядом тогда... Если бы не строил из себя обиженного... Если бы...
Если бы...
С тех пор он закрыл свое сердце. Не хотел больше с людьми знаться. Не хотел видеть, слышать, иметь с ними что-либо общее. Но, видимо, пришла пора отпустить прошлое.
Темный перенесся в фиорды. Прошел узкой песчаной косой к одинокой скале, высившейся в море, присел на камень. Однажды он уже ходил сюда, думал, никогда больше к нему не обращаться, но вот, пришел снова. Потому что теперь самое время.
Рядом с темным духом опустился на песок некто, закутанный в плащ.
– Ты хотел видеть меня, старейшина темный?
– Да, глава морского народа. Нужна помощь.
– Ты знаешь.
– Я отдам тебе свои воспоминания, – слезы навернулись снова на глаза Сафора.
– Горький дар... великий дар...
Через некоторое время они расстались. Фигура в плаще удалилась по берегу и исчезла за скалой. Сафор смотрел ему вслед, и потихоньку на его губах стала появляться улыбка. Потому что темный сейчас понял о том, кто носит этот плащ, нечто важное. А еще, потому что одиночеству каждого рано или поздно приходит конец.
***
Жуткая вонь паленых перьев от сожженных птиц еще ночью загнала царицу в ее покои и заставила запереться на все замки. Однако запах гари незаметно развеялся к утру. Воздух стал свеж и прозрачен, никакой копоти, и стены дворца белели на фоне голубого неба, словно ничего вчера и происходило. Только на дворцовой площади оставались еще следы кострищ. Но и те будут убраны, выметены и вымыты. Все чисто.
Онхельму же всю ночь мучили кошмары, а проснувшись она долго не могла понять, чем это так отвратительно воняет. Парочка духов, ответственных за наведение порядка во дворце, мрачно усмехнулась и отправилась дальше заниматься своими делами. Может, то была мальчишеская выходка, но месть, хоть и мелкая, все равно удалась.
Царица спрашивала у всех и поражалась, как это они не чувствуют эту жуткую вонь, от которой у нее голова раскалывается. Прислуга непонимающе пожимала плечами, мол, ничем таким не пахнет, но если государыне угодно, можно опрыскать весь дворец благовониями... А глаза у всех так и норовят ускользнуть в сторону.
На повеление продолжить вчерашнее и уничтожить оставшихся голубей, было, опять-таки отводя глаза, доложено:
– Ни единого голубя нигде, Ваше Величество.
– Как это, нигде? – нехорошо усмехнулась царица, – Они что, испарились?
– Ээээ... Нет, государыня. Голуби, скорее всего, укрылись в фиордах.
– Вот и отправляйтесь за ними в фиорды!
– Д-да... Ваше Величество... Но...
Онхельма так взглянула на говорившего, что тот осекся и предпочел поскорее покинуть кабинет. Колдунья была сейчас не в лучшей форме, ее преследовала отвратительная вонь паленых перьев, головная боль и ощущение того, что ее просто провели. Решив залить досаду стаканчиком вина, она прошла к столику, на котором стоял кувшин ее любимого вина со специями и засахаренные фрукты на тарелке.
Налила себе, отпила глоточек, потом повернулась лицом к той стене, за которой, она знала, находится дверь в тайное хранилище, и задумалась. В такие моменты государыня ощущала себя несчастной. Столько всего навалилось, такие потрясения! И символы власти эти ее не принимают, еще и запах этот достал до мозга костей. Отравляет существование...
В конце концов, она же обычная женщина! Ей тоже хочется быть слабой, чтобы о ней заботились, на руках носили. А вместо этого? Одна борьба за существование. Не на кого положиться. Царица вздохнула. Стало так жалко себя... Так жалко... Отпила еще глоточек.
И вдруг совершенно отчетливо почувствовала, что узорный мраморный пол под ней качнулся. А потом на нем появилась трещина.
Конец второй части.
************************************************************************
Часть третья.
Личный секретарь.
Глава 39.
Остров Расхаранарт не был жемчужиной в короне Властителя Магрибахарта, он был ее скорпионьим углом. Скорпионий – не потому что был опасным или представлял какую-то угрозу, нет, просто, по столичным меркам остров был глухой деревней, где из приличной живности водились одни лишь скорпионы. Куда и веяния моды, и новые законы доползали с опозданием в десять лет.
Страна Магрибахарт была самой могущественной, богатой и просвещенной на 'черном' берегу по эту сторону моря, а Расхаранарт вроде и отрезанный ломоть, но вроде и ее северная провинция. Однако его Величество повелитель Теврок Блистательный никогда не обделял ни одного уголка своей страны (даже скорпионьего) благосклонным вниманием, и непременно посещал Расхаранарт хотя бы раз год. К его посещению весь остров вылизывали до блеска и раскрашивали яркими красками, старательно лезли вон из кожи те несколько дней, что повелитель проводил в Гур-Банахоре. А после дарили ему самую красивую девушку, которых у царя и без того было великое множество, и два сундука с золотом и драгоценными камнями (которых тоже было столько, что царь потерял им счет). Потом повелитель уезжал, и можно было расслабиться еще на год.
Приближалось время очередного царского посещения, и народ Расхаранарта судорожно копил золото и драгоценные каменья, а девицы и их семьи готовы были передраться за право именоваться самой красивой девой года, дабы попасть в гарем повелителя.
Официально богатой и просвещенной страной Магрибахарт правил Его Величество повелитель Теврок Блистательный. Но на самом деле, вся власть принадлежала его мудрой матушке, царице Астинит, которая и управляла государством Магрибахарт, пока ее великовозрастный сынок предавался неге и развлечениям в своем гареме, где было полно прекрасных как сон наложниц из разных стран всего мира на любой вкус.
В общем-то, такое положение дел всех устраивало. И повелителя, жившего в свое удовольствие, и матушку, которой никто не мешал заниматься тем, что она умела делать лучше всего, и главное, народ, который даже умудрялся благоденствовать под мудрым правлением и железной рукой этой великой женщины.
Благо для страны, если народ и власть довольны друг другом.
Однако матушка повелителя, мудрая царица Астинит все-таки не всем была довольна. Ее сын, повелитель Теврок, до сих пор не выбрал себе жену и не обзавелся наследником. Конечно, жить ради наслаждений замечательно, но и о будущем задумываться не мешало бы.
Кстати, о будущем. Царица Астинит имела дар видеть истинную суть вещей, к тому же была пророчицей. Очевидно, и на этом берегу отметились морские драконы. Но что же удивляться, мир тесен, а люди находятся в постоянном общении друг с другом. Ибо прабабушку великой царицы Астинит в свое время похитили пираты и продали в гарем тогдашнего повелителя, который в нее влюбился и сделал своей царицей. А родом она была как раз таки из Забирагана, то есть, из Версантиума.
Время от времени царицу посещали пророческие видения. Или сны.
И вот приснился ей однажды сон, который не могла разгадать ни она сама, ни ее придворные.
***
А привиделось во сне мудрой царице Астинит, матушке повелителя Теврока Блистательного, что на месте привычный ее глазу пустыни к северо-западу от Магриха, там еще была такая каменистая низина, появилось озеро с кристально чистой водой. Мудрая царица поразилась во сне, откуда здесь может вода, здесь на много архасов* кругом нет ни одного колодца?
(Архас* – мера длины, приметно равная 1,5 километра).
В этом сне она была совсем одна и почему-то видела себя молодой. Знала, что у нее взрослый сын, но ощущала себя совсем юной девушкой, совсем как в те времена, когда она выходила замуж. Пожелала царица подойти к воде. Подошла, склонилась, глядя в прозрачные воды озера, и вдруг навстречу ей из глубины открылись глаза. Голубые глаза, глубокий черный зрачок, окаймленный светящейся белой восьмиконечной звездой. Мелькнула голубая чешуя с белыми звездами...
Морской дракон!
Царица Астинит во сне замерла, не в силах шелохнуться, страх сковал ее, но дракон поднялся к поверхности, посмотрел на нее и снова скрылся в водах озера.
Проснулась она в глубоком раздумье. Легенду о том, что в Полуденном* море раньше жил морской дракон, она слышала еще в детстве от своей прабабки, которая была родом из Забиргана, Версантиума, как прабабка говорила. Но не в озере же! Да и не было никогда в этих землях никаких озер.
(Полуденное* море – так называли жители Магрибахарта внутреннее море, отделяющее их земли от земель Страны морского берега).
С другой стороны, обилие воды во сне было хорошим знаком. Но дракон? Сон вроде бы не сулил никаких опасностей, но, определенно, указывал на какие-то перемены.
Знаете ли, если вы живете в полном достатке, покое и наслаждениях, то перемены в этом случае редко несут в себе что-либо хорошее. Инстинктом матери царица Астинит поняла, что, вероятнее всего, перемены могут коснуться ее сына, ибо она уже стара. Царица на самом деле была еще красивой женщиной, даже скорее не столько красивой, сколько величественной, просто любила повторять, что она уже одной ногой в могиле. А дороже сына для нее никого не было. Потому решила везде сопровождать его и лично заботиться о судьбе и безопасности своего мальчика. Если бы она знала, какого рода перемены ему грозят, знала бы, что предпринять, как его защитить в случае чего, а так ей оставалось только уповать на милость Создателя.
И между делом приглашать всех толкователей снов и прочих мудрецов, в надежде все-таки разгадать смысл того, что ей в том сне приснилось.
***
Сафор смотрел на спящего государя. Странно, но после того, как он услышал тот голос, произнесший:
– Не бойся, человек, – Вильмор стал спокоен.
Раньше его состояние можно было назвать полузабытьем, наполненным постоянной тревогой и болью, а теперь тревога ушла, осталось только ожидание, когда же закончится это его заточение в полумертвом теле и он сможет уйти на свободу. Туда, где ждут его умершие друзья, родители, Мелисандра. Его Мелисандра. Он так хотел рассказать ей все, повиниться, покаяться, чтобы она его простила. Вильмор надеялся, что простит. И еще теперь он иногда погружался в сон. Впрочем, внешне это все равно невозможно было определить, потому что и царь по-прежнему выглядел как восковая кукла и оставался недвижим.
Но темный дух смог определить, когда Вильмор проснулся. Сегодня он собирался заговорить с ним снова.
– Здравствуй, человек.
– Кто? Кто это? – мысленно вопросил царь.
– Тот, с кем ты можешь говорить.
– Но... Я не могу говорить... Я даже глаз открыть не могу, не то, что говорить.
– Не можешь говорить? Но я тебя слышу, человек.
– Слышишь...?
– Да.
– А... Ты в моем сознании... Понятно. Порождение умирающего мозга... галлюцинации...
– Нет человек, никаких галлюцинаций. Мы говорим с тобой.
– Но кто ты?
Темный дух некоторое время раздумывал, но потом решился:
– Я дух.
– Что? – Вильмор был потрясен.
– Не что, а кто. Дух. Чтоб ты знал, мы, духи, живем рядом с вами, просто вы нас не видите. Мелисандра, кстати, могла видеть. И другие, у кого есть дар видеть истинную суть вещей.
– Мелисандра, – Вильмор повторил имя своей первой жены с нежностью, а потом словно спохватившись, – Надеюсь, моя безжалостная супруга Онхельма вас не видит?
Сафор усмехнулся:
– Как ты в свое время заметил, у нее нет дара. Ни одного.
– И слава Богу, – пробормотал в мыслях царь.
– Но, тем не менее, она представляет огромную опасность для всех.
– Господи... Я так виноват.
– Не вини себя, человек. Просто настало время перемен. А они далеко не всегда проходят безболезненно.
– Но столько страданий...
– Поверь, это только начало. Она еще принесет много горя для Страны морского берега.
– Мне нет прощенья. Это я привел эту колдунью сюда. Гибель ждет мою страну... И у нас теперь нет наследников, которые могли бы принять символы власти.
– Э, нет, человек. Тут ты ошибаешься. Мы... В общем, есть четыре наследника. Их удалось сохранить. Правда... – тут дух будто запнулся, – У нас есть четыре наследника. И ее власть продлится только до того момента, как они будут готовы.
– Правда...? – из-под плотно прикрытых век Вильмора по мертвенно бледным щекам скатились две слезинки.
Он испытал невероятное облегчение, царю уже не хватило сил, проявлять любопытство и пытаться выведать, кто это 'мы', и кто те наследники, он только смог спросить:
– Ты ведь придешь еще?
– Да, – услышал Вильмор в ответ и погрузился в забытье.
***
Подготовка к ежегодному посещению Расхаранарта (сиречь, Скорпионьего угла) Его Величеством повелителем Тевроком Блистательным шла полным ходом. До означенного момента оставалось около трех недель.
Смотритель тюрьмы Расхаранарта весь извелся. Разумеется, они привели в порядок все дела, точнее, новый следователь Ароис привел, а то, что он не успел сделать, успеет за оставшиеся три недели. С его-то бешеной работоспособностью!
Поштукатурили, побелили и покрасили все стены и потолки. Тюрьма теперь сверкала чистотой. Они даже заключенных привели в божеский вид, даже кормить стали лучше!
Но! Кемиль Назирах просто умирал от беспокойства. Какую взятку захочет инспектор, когда увидит их маленький 'водный' бизнес?! Это ведь как подать информацию вышестоящему начальству! Могут наградить, а могут же и посадить...
Этот белый кериб, Ароис, только смеялся над его страхами. Да еще и этот Ширас... Обосновался неподалеку, в двух кварталах от тюрьмы и каждый день наведывался проверить, как у них идут дела. На удивление, они с Ароисом нашли общий язык, и теперь подтрунивали над Кемилем вдвоем.
Однажды, когда они вдоволь поиграли на нервах несчастного смотрителя своими шуточками, Алексиор сказал:
– Зря вы волнуетесь, уважаемый Кемиль, инспектору мы под видом оказания уважения предложим бесплатно найти воду, там, где он пожелает, а потом намекнем, что он имеет возможность первым доложить об этом новом деле Его Величеству. Поверьте, инспектор будет более чем доволен.
– Да?
– Кемиль, он дело говорит, – подтвердил Ширас.
А Алексиор хитро прищурившись продолжил:
– Но взятку все равно давать придется...
– За что? – не понял смотритель, – У нас же все в таком порядке, что даже противно становится! Еще и воду ему найдем бесплатно?! А это неплохие деньги!
– А взятку давать придется за то, уважаемый Кемиль, – Алексиор назидательно поднял указательный палец, – Чтобы вас представили повелителю.
Тут он выразительно поиграл бровями:
– Первый шаг на пути к тому, чтобы стать советником...
– Ооооо... – мечтательно застонал тюремный смотритель.
А бывший бандит Ширас расхохотался и ткнул Кемиля в бок локтем:
– Уважаемый будущий советник, замолвите и за меня словечко перед повелителем?
Кемиль смерил его взглядом с ног до головы и важно произнес:
– Это мы еще на ваше поведение посмотрим.
Вид у него в тот момент был такой важный, что все трое не удержались от смеха. Кемиль и Ширас еще смеялись, а на лице белого юноши отразилась озабоченность и тайная печаль. Ширас заметил первым.
– Ароис, тебя что-то заботит?
– Нет, ничего, – он уже взял себя в руки.
Просто он был здесь в изоляции, а там, далеко, осталась его страна, его семья, друзья... Его любимая девушка пропала как раз перед побегом сюда. А он ничего не знал об их судьбе. И узнать нет никакой возможности, во всяком случае, в ближайшее время. Это неведение давило на него страшной тяжестью, побуждало действовать. Но действовать он не мог. Пока не мог.
Потому он собрался, изобразил улыбку и обратился к Кемилю с вопросом:
– Вы подготовили помещение, где будете принимать господина инспектора? Не в этом же павильоне?
– Да, действительно... Придется срочно строить новый.
– Думаю, можно просто купить тот дом, что рядом с тюрьмой. Там, кажется, есть фонтан во дворе...
Семена упали на плодородную почву. Господин смотритель тут же оценил мудрость совета и умчался покупать пустующий дом. Ширас остался, он прошелся по тюремной канцелярии, посмотрел в окно, потом вдруг произнес:
– Ароис, я знаю, у тебя есть свои тайны.
Алексиор хотел возразить, но бывший бандит поднял руку в знак того, что он не договорил, и продолжил:
– Ты всегда можешь рассчитывать на меня. Когда соберешься мстить.
– Откуда...
– О, поверь, я просто немного разбираюсь в людях.
– Спасибо, друг. Возможно, мне действительно когда-нибудь понадобится помощь.
Ширас поклонился и вышел. Алексиор долго смотрел в стену напротив. Мстить. Да. Только для этого надо как минимум вернуться.
