Текст книги "Путь в Эльдорис (СИ)"
Автор книги: Екатерина Елизарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Вот и ладненько, – пробурчала я, отводя взгляд. Схватила рюкзак и, бросив "я сейчас", ретировалась в туалет переодеться и самой.
– Спасибо, – сказал Эдик, когда я вернулась.
– ? – я вскинула брови.
– До сих пор ума не приложу, как тебе удалось меня растормошить, – и не успела я вновь начать смущаться, как он продолжил: – Они же поймали меня! Набросили ледяное лассо. Еще немного в таком положении, и им не надо было бы даже торопиться.
– Что за "ледяное лассо"? – спросила я.
– Вряд ли ты поймешь, это сложно объяснить. Они засекли меня еще тогда, когда я почувствовал их присутствие впервые – это взаимное узнавание. А теперь они смогли подобраться достаточно близко, чтобы набросить лассо. Это что-то типа энергетической удавки, долго бы я не протянул.
– Почему же они сразу этого не сделали, раз уж ты им так не угодил?
– Да уж, не угодил, – ухмыльнулся он. – Для этой штуковины нужен довольно плотный энергетический фон объекта. В общем, издалека это невозможно.
– Ясно.
Да уж, куда яснее. Невидимые охотники, чующие его (как и он их!) на расстоянии и способные прикончить даже не подходя, набросив энергетическую ловушку по четкому энергетическому же следу жертвы. Надо было посмотреть-таки "Битву экстрасенсов", которую так нахваливала мама. Авось, что-нибудь теперь поняла бы.
– Вы все типа экстрасенсы, да? – спросила я не столько серьезно, сколько глумясь от собственного бессилия хоть что-то понять.
Эдик сначала нахмурился, словно сосредотачиваясь, а потом, просияв лицом, лучисто улыбнулся.
– Можно и так сказать.
– И что же мы будем делать? Вечно теперь так убегать?
К моему глубочайшему изумлению, вместо того чтобы проникнуться серьезностью проблемы, Эдик широко зевнул и заявил:
– Я пока немного вздремну, – затем откинул голову и, закрыв глаза, тут же мерно засопел.
"Великолепно! Его собственная судьба, по всей видимости, волнует меньше, чем меня. Ну и ладно".
Я решила не геройствовать и тоже немного отдохнуть. Спать мне, конечно, не хотелось – я проснулась-то совсем недавно, но вот вытянуть поудобнее ноги и закрыть глаза – почему бы и нет. Благо, электричка была новой и весьма комфортной – спасибо Олимпиаде.
Я легко расслабилась и погрузилась куда-то в просторы себя. Не знаю, как мне это удавалось, но волноваться сейчас о чем бы то ни было совершенно не хотелось. Приятное ощущение свободы от забот, которое обычно мне никогда не удавалось. А то, что думать и анализировать причины подобной перемены, я сейчас была не в состоянии (ну не думалось мне и все тут!), так это являлось на мой взгляд не слишком высокой платой.
Но безмятежному состоянию не суждено было продлиться долго. Стоило мне отключиться от всего и вся вокруг, как в голове раздался уже знакомый голос.
"Прошу не пугайся. Мне нужно с тобой поговорить".
Во мне успела проскользнуть лишь тень подозрения "уж не те ли самые преследователи Эдика из "экстрасенсов" пытаются таким образом выйти со мной на контакт?", но я тут же ее отмела, полагаясь на чувство внутренней убежденности в обратном, а голос продолжил:
"Ты права, Тания, у тебя нет причин меня опасаться. Я вам не враг. Напротив, я пытаюсь помочь, но чтобы я смог это сделать, мне нужно иметь возможность говорить с тобой без препятствий, для этого ты должна позволить мне наладить канал".
"Как?" – уже готова была спросить я, но электричку неожиданно сильно тряхнуло, так, что я чуть было не слетела с сидения прямо на пол. Как будто кто-то нажал стоп-кран на полном ходу. На мгновение замерев, она мерно почухала дальше, а я осталась в одиночестве переваривать услышанное у себя в голове.
Надо ли говорить, что Эдик даже не шелохнулся, продолжая преспокойно спать.
"Вот ведь приключение на мою голову... и все прочие части тела", – подумала я, все же закрывая глаза.
Глава 3. В горах
До станции назначения добрались мы, к счастью, без приключений. Эдик мирно проспал весь оставшийся путь и пробудился как раз вовремя, чтобы успеть выбраться из электрички.
– Это же горы! – воскликнул невесть чем обрадованный Эдик, взирая на показавшиеся шапки гор. – Похоже, Боги нам благоволят!
– И чем же так несказанно хороши горы? – осведомилась я. – Они, конечно, красивы, прекрасны и величественны, но нам-то это как поможет?
– Вот именно, что поможет! – вновь возопил парень, но увидев мой недовольный взгляд, все же ответил. – В горах мой сигнал, если можно так выразиться, падает до нуля. Короче, здесь нас вычислить практически невозможно! Если бы Наставник знал...
Пропустив мимо ушей кольнувшее "нас" – как тут теперь отвертишься? – я вскинула брови и изрекла:
– Прекрасно. И что же нам теперь пожизненно в горах сидеть?
Эдик заметно помрачнел. Эмоции на его лице сменялись с поразительной быстротой и выражались так явственно, что гадать не приходилось.
– Нет, это в мои планы не входило, – сказал он и как-то странно, будто оценивающе, посмотрел на меня. Так, словно это я давным-давно уже должна была придумать, как ему выбраться из этой передряги.
Мне бы развернуться и с чувством уязвленного самолюбия уйти от него, но нет! Я промолчала и, глядя по сторонам, стала прикидывать, куда идти дальше.
– Пойдем, что-нибудь придумаем, – сказала я подбадривающе и взяла его за руку.
Никаких указателей и стендов, вообще не было понятно, куда идти. Расспросив таких же вновьприбывших, как и мы, и рабочих, что-то монтирующих поблизости, я выяснила, что до отеля – так же, как и до канатной дороги на вершину, одна остановка на автобусе. Ввиду отсутствия в обозримом пространстве оного я решила идти пешком. Эх, зря я так решила. А ведь в отеле он так хорошо себя вел, что я и забыла, как это с ним бывает.
Первые минут пять Эдик шел довольно бодро и молча, но по их прошествии начал немилосердно ныть, говорить, что устал и не хочет больше идти. Был бы он двухлетним ребенком, точно взяла бы на руки и тащила на себе, а так приходилось упрашивать и заговаривать зубы, отвлекая внимание на все, что только можно было приметить интересного вокруг. Красивые домики и магазины, бурная стремительная горная речка с белой пеной, вдоль которой мы шли, виднеющиеся вдалеке заснеженные шапки гор, идущие перед нами люди и пролетающие над нами птицы... Под конец пути я вымоталась так, что уже сама еле переставляла ноги. А этот оболтус сел на скамейку и упрямо заявил, что теперь он хочет есть, и сил идти дальше у него нет, поэтому он не сдвинется с места.
Такого моя измотанная этой прогулкой психика уже не выдержала, и я, зло выругавшись, развернулась и быстро пошла вверх по заключительному препятствию перед конечным пунктом – лестнице, ведущей на площадку с кассами и входом на канатную дорогу. Захотелось вот нам сначала скататься на самую вершину, раз уж погони теперь можно было не опасаться.
Добравшись до места, я оглянулась и увидела, что сие "дитя" все-таки решило последовать моему примеру. Поднявшись на несколько ступенек, Эдик умудрился то ли споткнуться, то ли подвернуть ногу, в результате чего приложился коленом о вышестоящую ступеньку. И заплакал! Заголосил, как ему больно, потирая ушибленное место и роняя слезы. Безумие? Нет, безумие это то, что я со всех ног понеслась его утешать. И вот что со мной такое творится? Головой я прекрасно понимала полную абсурдность ситуации и тем не менее слепо поддалась велению сердца, которое тугим натянутым канатом потащило меня к нему. Поглаживая ушибленную коленку, вытирая ладошкой слезы и говоря разные ласковые успокаивающие нелепицы, я помогла ему подняться наверх по лестнице и усадила на скамейку.
– Ну что, горе мое, поедем на вершину?
"Горе" кивнуло, а я пошла покупать билеты.
Объяснив как пользоваться скайпассом, поскорее заняла подъехавшую кабинку в надежде, что мы окажемся в ней одни. Эдик, хвала небесам, ловко запрыгнул в нее, не дав мне повода понервничать или покраснеть.
– А что это за штуки? – спросил он, показывая на садящихся в следующую кабинку сноубордистов.
– Это сноуборды. Доски такие, на которых съезжают с гор по снегу. Вообще уже не сезон, странно, что кто-то еще катается. – На лице Эдика отразилась смесь непонимания и восхищения. – Сейчас поднимемся и посмотрим.
На вершине было холодно. Еще в кабинке на заключительном этапе подъема я достала из рюкзака прихваченную из дома любимую теплую кенгурушку и поверх нее надела ветровку. У Эда имелась только довольно прохладная на вид куртка, которую его даже не пришлось уговаривать надеть. Надо будет как-то решить этот вопрос, внизу, вроде бы, были какие-то магазины. На худой конец, будет ходить, с головы до пят выражая свои патриотические чувства.
Снег Эдика ошеломил. Он смотрел вокруг во все глаза, топал и прыгал по нему так усердно, что я уже начала переживать, не промочит ли он единственные ботинки. Набирал в руки и наблюдал, как он медленно тает, лепил и рассыпал, а еще с завистью смотрел на редких в такое время года сноубордистов и лыжников. Отсутствием возможности передвижения дальше огороженного сеткой участка он был разочарован.
– Эдик, ты тоже сможешь научиться и съезжать, как они. Не сейчас, нижние трассы уже закрыты, но зимой можно взять снаряжение в аренду, нанять инструктора и вперед!
– У нас такого нет, – с грустью сказал он.
– Так приедешь сюда. Или на другой склон, они есть во многих местах по всей стране. Не вешай нос по пустякам, еще успеешь все попробовать! – Эдик кисло, но все-таки улыбнулся.
Спустившись на площадку ниже, где было теплее, мы решили немного посидеть на уютных скамейках и полюбоваться живописным видом. Я расслабилась и привычно выдохнула напряжение, стараясь хотя бы частичку царившей вокруг гармонии передать своему внутреннему состоянию. Вроде получалось. На душе стало легко, приятно и умиротворенно. Потом что-то едва уловимо затрепыхалось и я вновь услышала Его.
"Это опять я", – прозвучало у меня в голове.
"Белая горячка, – подумала я мрачно. – Нет, скорее шизофрения, – мне показалось, что в голове ухмыльнулись".
"Ты не сходишь с ума. Это просто телепатия. И единственный способ, которым мы можем поговорить сейчас".
"Ну раз ПРОСТО телепатия, – пробурчала я, – то я тебя слушаю".
"Спасибо, – сказали на том конце серьезно и как будто облегченно. – По определенным причинам будет лучше, если я не представлюсь тебе пока, но ты должна кое-что узнать о нем, – не понять, кого мой собеседник имеет в виду, было невозможно, особенно учитывая, что в сознании тут же услужливо вспыхнула картинка с образом Эда. Ну что ж, узнать о нем действительно будет не лишним. – Его настоящее имя не стоит произносить в этом мире дабы не способствовать поискам тех, кто его сейчас преследует. Могу сказать одно: то твое сокращение, которое звучит как Эд, будет наиболее подходящим. Эд – наследный принц Растании, государства в котором сейчас назревает тайный переворот. Принц стоит у них на пути, так как свергнуть Правителя пока жив его прямой наследник они не могут. По нашим законам Правитель может быть смещен, если народ им недоволен, но по праву наследования трон в любом случае достается принцу (или принцессе), которому никто не вправе предъявлять требования в смещении в течение первых трех лет правления, за которые он должен успеть доказать свою состоятельность или несостоятельность как Король. В особых случаях по решению Совета этот срок может быть сокращен до года, но никак не меньше. Судя по происходящему, так долго заговорщики ждать не намерены. Их цель – устранить Наследника и, свергнув Правителя, захватить власть. Не буду вдаваться в дальнейшие подробности, суть в том, что жизнь Эда важна не только для него самого, но и для целого народа".
Я мысленно присвистнула. Принц! Потом запоздало подумала, что меня даже не смутил факт того, что речь идет о каком-то ДРУГОМ мире. И вместо того чтобы уточнить, чем именно меня напичкали, что теперь я воспринимаю все со спокойствием танка, я спросила другое:
"А ты?" – с той стороны, кажется, удивились.
"Я его Наставник, Тания. И тот, кто отправил его сюда в надежде спасти ему жизнь. Собственно другого варианта мне на тот момент просто не оставили. Сейчас же обстоятельства таковы, что его нужно вернуть обратно. Этот мир оказался... они слишком быстро его нашли. Впрочем, если ты поможешь продержаться ему еще пару дней, я смогу обеспечить безопасный переход".
"Вот как. И что же нам делать эти пару дней? И вообще, при чем тут я?" – запоздало додумалась спросить я.
Опять глюки или Наставник новоиспеченного принца устало вздохнул?
"Без твоей помощи он бы не справился. Ты должна знать, что в пересчете на ваш возраст Эду нет еще и пятнадцати. – "Вот это новость!" – По сути, он еще совсем мальчишка, к тому же в сложном периоде формирования эмоциональной сферы. У нас это протекает несколько отлично от вас и более выражено. А здесь, в чужом для него мире, это проявляется особенно ярко. Все его в твоем понимании странности обусловлены именно этим. Ты нужна ему. К тому же он успел привязаться к тебе. Не оставляй его".
"Что-то мне подсказывает, ты и так знаешь, что я этого не сделаю", – сказала я. Хотелось бы понять, откуда он вообще столько знает, но расскажет ли?
"Ты удивительная девушка, Тания. Быть может, я еще смогу ответить на твои вопросы позже. А пока закончим на этом, иначе вы оба простудитесь. Спускайтесь и поселитесь в местном отеле", – произнес он, и я почувствовала, что опять осталась одна, наедине только своими собственными мыслями.
Вернувшись в реальность, а именно переключив восприятия из режима "во мне" на "вне меня", я попыталась встряхнуться, прогнать наваждение. Может, я просто задремала и мне это привиделось? Точнее прислышалось?
Я посмотрела на Эда, на его светлое и теперь казавшееся совсем мальчишеским лицо (нет, на пятнадцать он, конечно, не выглядел, двадцать два, указанные в паспорте ему вполне подходили), но было что-то такое в этих широко распахнутых серых глазах, что делало его похожим на ребенка. Темные волосы слегка колыхались на ветру, щеки порозовели, а на устах замерла едва заметная мечтательная улыбка. А я смотрела на него и все отчетливее понимала, что все это правда. Вот так просто, опять без каких-либо обоснований я вновь приняла на веру то, что мне сказали.
Ну и пусть. Мне все равно. Пусть я схожу с ума, теряю рассудок и забрасываю собственную жизнь – мне все равно. Я хочу сейчас быть именно здесь. С ним. Я взяла Эда за теплую ладошку и сказала:
– Пойдем, принц, думаю ты проголодался так же сильно, как и я.
На мгновение мне показалось, что серые глаза взглянули на меня серьезно и совсем не по-детски, но они тут же залучились прежним мальчишеским предвкушением. Захотелось потрепать его по волосам, но я сдержалась, мало ли такое фамильярное обращение с принцами карается у них как-нибудь особенно жутко.
Я улыбнулась собственным мыслям и подумала, что жизнь – хорошая и крайне интересная штука.
– Почему ты не ешь мясо? – неожиданно спросил Эд, когда наш обед начал подходить к концу. Я уже стала привыкать к этим его перепадам от поведения трехлетнего ребенка к совершенно нормальному, как сейчас.
– А мне и так хорошо, – сказала я, как всегда не зная, как грамотно отвечать на подобные вопросы. – Не хочу способствовать убийству животных, когда я и без него прекрасно обхожусь.
– Как эвины, – выдал Эд непонятное и тут же пояснил: – Они живут небольшими общинами или по одиночке в лесах и уважают жизнь во всех ее проявлениях, стараясь не причинять вреда ни единому живому существу.
"Ух ты! Похоже, мы наконец-то перестаем играть в молчанку!"
– Ты считаешь это глупым?
– Нет, что ты. Напротив, эвины весьма уважаемы. Просто большинству людей пока трудно постоянно думать совсем уж обо всех, и зачастую они предпочитают уважать их издалека, – принц слегка улыбнулся. – Я, видимо, тоже из числа таких. Хотя, надо признаться, мне еще не приходилось об этом задумываться.
– Хм. У нас тоже любят хвалить издалека, не утруждая себя попытками применить что-либо из уважаемого в других на практике своей жизни. Но еще больше людей в таких случаях предпочитают крутить пальцем у виска или доказывать собственную правоту.
– Значит, ты не такая как все? – вдруг спросил он и пристально посмотрел на меня, а я задумалась.
Возможно, когда-то я и чувствовала нечто подобное. Когда впервые пошла волонтером сначала в одну, а потом и в еще несколько общественных организаций и инициатив и проводила все свободное время за уборками мусора, посадками леса, участием в митингах или организацией благотворительных вечеров и сборов помощи нуждающимся. Тогда я порой чувствовала себя кем-то вроде изгоя и уж точно непонятой, не понимая в ответ тех, кто недоуменно спрашивал, как я могу работать, не получая денег, и зачем вообще я это делаю. А потом круг моих знакомых настолько изменился, что среди них просто не осталось тех, кому подобное могло бы показаться странным. Из прежних моих друзей остались только те немногие, которые и раньше если и не разделяли моей увлеченности, то во всяком случае относились с уважением и не считали меня ненормальной.
– Не знаю, Эд. Все люди разные. У одних одни интересы и ценности, у других – другие, – сказала я. – Во мне нет совершенно ничего особенного. Я тоже долго не решалась начать делать что-то не так, как все, а потом поняла, что заглушаю голос совести, иду против нее, а значит и самой себя, когда люблю животных и в тоже время ем их мясо. И перестала. И знаешь, в моем мире, не на Земле, а именно в моем мире, таком, каким я его вижу, людей, которым не все равно, – большинство.
Эд смотрел на меня с явным интересом.
– А у тебя много друзей? – спросила я, а Эд заметно погрустнел и покачал головой, вновь напоминая скорее маленького мальчика, чем мужчину.
– Нет, – сказал он. – Но знаешь, я бы хотел, чтобы ты была моим другом, – его глаза были полны надежды, способной растопить любое сердце.
Я сомневалась пару мгновений и лишь только потому, что теперь мне стало известно о статусе Эда. Позволительно ли так просто заводить дружбу с принцами? В конце концов я пришла к выводу, что переживать о подобном уже поздно.
– Тогда будем считать, что я и так твой друг, – сказала я и улыбнулась.
Этой ночью, несмотря на шикарный по моим меркам отдельный номер, мне почему-то не спалось. Я долго ворочалась в темноте, а потом поняла, что умудрилась замерзнуть, хотя погода стояла по-летнему жаркая, и в номере холодно не было. Я плотнее закуталась в одеяло и стала прислушиваться к себе. И отчетливо почувствовала чье-то присутствие.
"Это ты?" – спросила я безмолвно.
"Я", – улыбнулись на том конце.
"Все-таки шизофрения", – подумала я и представила себя лежащей в смирительной рубашке в психушке, пускающей слюни и ловящей глюки и голоса. Мой собеседник рассмеялся и на немой вопрос ответил, что образ у меня получился весьма красочным.
Занятная, однако, эта штука телепатия (если, конечно, исключить вариант с шизофренией).
"Я ведь не вижу твоего лица, – произнесла я мысленно. – Скажи, ты ведь улыбнулся, когда ответил "я"?"
"..."
"А теперь удивился?"
"Да, ты права, я улыбался тогда и несколько удивился сейчас тому, что ты все это почувствовала".
"Почему? Так не должно быть?"
Теперь мне почудилась его ухмылка.
"Нет, просто контакт установился удивительно быстро и полно", – сказал он, а я задумалась.
"А почему нельзя было просто сразу сообщить все, что нужно, Эду? Зачем вообще было рисковать с налаживанием этого контакта? Я бы и так его не бросила".
"Ну, во-первых, так уж вышло, что принц практически не способен к телепатии. А, во-вторых, ты не находишь, что объяснить тебе хотя бы в общих чертах, что происходит, было разумно?"
"Хм... И принц не способен к телепатии?.. А я же что, способна?!"
"Как видишь", – в голове снова ухмыльнулись.
"Да уж, вижу. И как там успехи с проблемой отправки Эда домой? Ты что-то хотел мне сообщить?"
"Кхе... в общем-то нет".
"Нет? И что же ты тогда делал у меня в голове?" – спросила я и задорно улыбнулась. А мне начинает нравиться делать успехи в телепатии! Ощущать чужое смущение так явственно, даже не видя собеседника, – это непередаваемо. Интересно, он при этом краснеет? Хотя повода в общем-то и нет.
"Просто заглянул. Проверить, все ли у вас в порядке".
"Скажи, а лгать, ну то есть заведомо говорить неправду при телепатическом разговоре можно?"
"Почему ты... Да, конечно, как и в обычном разговоре, все зависит от проницательности собеседника. Впрочем, в твоем случае нет, не выйдет".
Я улыбнулась. Значит он считает, что меня не обманешь. Мелочь, как говорится, а приятно.
"И много еще может понадобится времени, чтобы все подготовить? Как вообще происходит этот "переход"?" – спросила я и почти сразу уловила неясные колебания.
"Не много, из этого местоположения я смогу отправить его через пару дней. Он просто переместится. И... еще кое-что. Ты должна знать – существует пусть и небольшая, но вероятность того, что тебе придется отправиться с ним".
"ЧТО?!!"
"Только в случае непосредственной опасности для твоей жизни. Я не знаю пока, насколько плотно они засекли тебя и видят ли в тебе угрозу своим планам".
В голове у меня остались одни ?!!!??!!!????!!!!!!
"Тания, я сделаю все от меня зависящее, чтобы этого не произошло", – твердо сказал он.
"И что я буду ТАМ делать? – обреченно спросила я, осознавая, что вероятность такая все же есть. – Вы вообще сухопутные или, может, живете в океане?"
Наставник принца так громко расхохотался, что я начала опасаться за сохранность своей черепушки. Ну подумаешь, сморозила глупость, зачем так надрываться? Чего он еще ожидал, сообщая такие новости моему невыспавшемуся сознанию посреди ночи?!
"Я не дам тебя в обиду, – вдруг совершенно серьезно сказал он. – А сейчас спи, – добавил он и отключился".
Вот так. А услышать это было на удивление приятно. И я действительно безмятежно заснула, думая о том, что в океане тоже можно не так уж плохо жить, если организовать все должным образом.
Глава 4. Люблю = Не люблю
«Проснись, Тания... Эду нехорошо».
"Ты что, решил поселиться у меня в голове?! – недовольно подумала я, открывая один глаз. – Нас уже нашли?"
"Не думаю".
"Что тогда?"
"Вот я тебя и прошу это выяснить!"
"Ладно-ладно, иду, – пробурчала я, поднимаясь. И в кого я такая добрая?"
Наставник помалкивал, а я натягивала джинсы и вяло размышляла.
"А откуда ты вообще знаешь, что ему плохо?"
"Чувствую. Я же его Наставник", – объяснил он, вероятно полагая, что мне это что-то объяснило.
Уже на пороге номера Эда (хорошо, что идти далеко надобности не было – номер соседний, и ключ у меня был) я поняла, как именно ему плохо. Характерные звуки доносились из уборной и спутать их с нашествием неведомых убийц или прочих напастей было невозможно. Плюхнувшись в кресло, я благоразумно решила подождать это «чудо» здесь. Оное не заставило меня долго скучать и уже скоро показалось из дверей. Вид у него был довольно помятый, цвет кожи – зеленоватый. Уловив же исходивший от него аромат, я передумала спрашивать о причине его «отравления».
– И где же ты успел так набраться? Да еще и без меня?
Эдик виновато опустил глаза. Ясное дело, в баре, где же еще? Только вот какая нелегкая его туда понесла? Вместе же по номерам расходились.
– Не спалось мне. Решил пройтись.
– Ага, до бара, – закончила я за него.
Эдик опять потупился и как будто даже покраснел.
– Ну... я мимо проходил, а там... девушки танцевали.
"Хм..." – вскинула я брови, а потом начала догадываться.
– Ну поглазел бы ты на этих полуголых девиц, но нажираться-то так зачем было?
– Не просто же так там было сидеть, – резонно заметил он. – Да и не пил я много...
– Заметно, – ухмыльнулась я и вдруг услышала у себя в голове третьего:
"У него непереносимость", – буркнул тот.
– Ты еще тут?! – отчего-то в голос воскликнула я.
Эдик посмотрел недоуменно. Я смутилась. Ну вот, совсем уже спятила, а если на людях так сама с собой начну орать? Да уж, попала я. Только злиться на свою судьбу и тем более на Эда совершенно не хотелось. Ну не могу я на него злиться! Стоит весь такой несчастный.
– Ты раньше никогда не пил?
"Не пил. Наливали ему компот в кубок, пока никто не видел", – опять Наставник.
– Так, понятно. Здесь должен быть аптечный ларек с алькозельцером. Только вот что-то мне подсказывает, что до его открытия еще далеко. Во сколько же вы меня подняли, оболтусы?
– Таня, ты с кем разговариваешь? – в голосе Эда уже чувствовалась тревога.
"Сказать ему?" – спросила в свою очередь я, мысленно.
"Можно. Пожалуй, так даже будет проще".
– С Наставником твоим, будь он не ладен. Лезет ко мне в голову, не спрашивая. Разбудил вот в такую рань, плохо тебе видите ли!
У Эда округлились глаза и даже немного приоткрылся рот. Такого он явно никак не ожидал.
– С Наставником?!! – радость и недоумение теперь сменялись у него на лице с поразительной быстротой. Я вдохнула.
"Ох, вляпалась же я", – подумала уныло и почти сразу улыбнулась. Ну вот, должно быть, заразилась от Эда: благодушное настроение стремительно вытесняло любые попытки недовольства и обрубало зачатки негодования, и обратно они возвращаться не спешили.
Позабыв на время о докучливом внутреннем голосе, которому у себя там, по-видимому, совсем заняться нечем, я решила попробовать привести своего подопечного хотя бы в относительное чувство. Не знаю, какая у него там непереносимость, но сейчас на лицо жестокое похмелье. Что в таком случае делать? Правильно, снять интоксикацию. Значит, надо пить жидкость. Сорбентов под рукой никаких нет, следовательно, остается только простая вода. Или крепкий чай. Надо сгонять в бар. Есть у них там чай, интересно?
– Ложись, чудо мое, сюда, – сказала я ласково, приподнимая подушки так, чтобы он мог полусидеть на кровати, и наливая в стакан воды. – Вот, пей. А я сейчас попробую чаю тебе раздобыть.
Эдик посмотрел с сомнением.
– У тебя интоксикация. Отравление, проще говоря, алкоголем. Спецсредств у нас нет, так что пей, – Эдик обреченно вздохнул, кисло посмотрел, но стакан все же осушил. – Вот и молодец. Лежи, а я сейчас.
"С каких это пор я записалась в няньки? Ах да, с тех самых, когда удосужилась споткнуться об этого с виду милого, а на деле весьма проблемного паренька".
Чай, несмотря на еще чересчур раннее утро, достать удалось, а вот напоить им юного выпивальца нет. Когда я зашла в номер, тот уже мирно сопел в той самой позе, в которой я его оставила. Сев рядом, я стала рассматривать его умиротворенное лицо. Черные пушистые ресницы обрамляли слегка подрагивающие во сне веки, прямой ровный нос, красные, но не слишком яркие и в меру пухлые губы... Я протянула руку и поправила съехавшую на лицо прядь волос. Давно хотела это сделать, просто дотронуться до его волос. Потом провела тыльной стороной ладони по его щеке. Кожа на ощупь удивительно нежная и гладкая. Матовая и самую малость смуглая. Из груди привычно поднималась теплая волна, так теперь бывало почти всегда, когда я видела его или даже просто думала о нем. Мне захотелось пристроиться рядом и полежать немного с ним, но я не решилась его беспокоить и вышла. Пусть спит.
Сон, к моему глубочайшему сожалению, уже давно как ветром сдуло, а ведь я та еще соня. Пытаться заснуть сейчас смысла я уже не видела – только хуже будет, поэтому решила выйти и немного пройтись. Вчера ведь даже толком по сторонам не смотрела. Заселение, обед, магазины... Надо было хоть что-то наконец купить Эду из одежды. Магазины здесь оказались неплохими (особенно учитывая кредитоспособность покупателя). Я не удержалась и тоже купила себе платье. Нежно-сиреневое и совсем легкое. Редко ношу платья, но днем здесь становилось совсем жарко, а на этот случай такое платье – лучший вариант. Потом был ужин, душ и почти сразу спать. Этот день изрядно меня вымотал.
Ах, да. Был еще один забавный случай, из-за которого сразу спать не получилось, хотя и хотелось. Это чудо иномирское включило телевизор. Что тут было! Залетел вихрем ко мне в номер, не утруждая себя стуком, и начал с ходу изумленно восторгаться, в красках пересказывая увиденное, а потом начал выпытывать подробности устройства этого чуда техники. В общем, с моими куцыми познаниями и его рвением затянулось это надолго, а сколько он потом еще обозревал происходящее в мире через прямоугольную рамку – неизвестно. Хотя, учитывая его похмелье, живое познание этого мира ему все же пришлось больше по вкусу.
Идти куда-то совсем далеко мне не захотелось и, застегнув до упора кенгурушку, я уселась на ближайшую скамейку рядом с симпатичным раскидистым кустом, сплошь усыпанным ярко-розовыми цветами. Было по-утреннему прохладно и безлюдно.
"Хорошо", – подумала я, закрывая глаза и подставляя лицо светлеющему от недавно проснувшегося солнышка небу. И почти сразу поняла, что я не одна.
Что удивляло, никакого дискомфорта по этому поводу я не испытывала. Я даже не стала облекать мысли в слова, все внутри меня словно само проговорило "привет, а я к тебе уже привыкла". С той стороны так же ничего не сказали, а просто улыбнулись. И от этой улыбки словно теплые лучики пробежались по всему телу. Его присутствие было мне приятно. Потом я вспомнила Эда и свои ощущения по отношению к нему и смутилась. Трудно понять саму себя. Почти в то самое мгновение немой гость наконец подал голос.
"Что ты к нему чувствуешь?" – спросил он, а я смутилась еще больше. Вот уж кому не хотела бы отвечать на этот вопрос, тем более когда он сидит у меня в голове и от него невозможно ничего утаить!
Еще через мгновение он добавил нечто малопонятное:
"Пусть этот вопрос не покажется тебе бестактным. Просто мне было бы крайне любопытно узнать, верны ли изестные мне сведения относительно защитного механизма, которым теоретически обладает принц, находясь в чужом для него окружении".
Эх.. Ну вот и что тут поделать?..
"Это довольно странно, – я помедлила, но решила ответить честно. – Очень может быть, что я люблю его".
"Хм..."
""Хм" и все?! А я надеялась, ты скажешь что-нибудь поумнее", – он снова улыбнулся, а я следом за ним. И напряжение от подобного признания развеялось окончательно.
"Тания, ты бы расстроилась, если бы узнала... что это чувство не совсем кхм... настоящее?"
