Текст книги "Путь в Эльдорис (СИ)"
Автор книги: Екатерина Елизарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)
Натопить больше шестнадцати в доме мне так и не удалось. Накормив котенка и нехитро перекусив сама, я прямо в теплой одежде легла спать. На кровати рядом с печкой и с Луной в обнимку.
С ночи я ничего не помнила, но настроение по пробуждению было таким же пасмурным, как и небо за окном. Поеживаясь и завернувшись в одеяло, я подобралась к печи.
– Надо растопить, киса, а то мы с тобой совсем тут околеем.
Котенок, оказавшийся совсем ручным, кое-как сполз с высокой кровати и забрался ко мне на колени. Не самое удобное положение, но так ему хотя бы теплее.
Меня тянуло к шкатулке, но я сказала себе, что сначала должна натопить посильнее, принести воды, позавтракать и покормить питомца, а потом уже... Я представила себе образ шкатулки и услышала грохот одновременно. И вздрогнули мы с Луной тоже одновременно.
Рюкзак упал на бок, крышка его открылась и из него наполовину показалась шкатулка. Кажется, не терпится не мне одной.
– Ну уж нет, – сказала я шкатулке. – Ты ждала так долго, сможешь подождать и еще чуток.
Ходя по кухне, я то и дело поглядывала на рюкзак в комнате, мне казалось, что сквозь его стенки на меня с упреком поглядывает волшебная вещица. А может, я просто неуютно чувствовала себя одна в деревенском доме.
Сделав все намеченное, я вышла на улицу. Было зябко, но плотные облака успели расползтись в разные стороны, открыв дорогу солнечному свету и обнажив кусочки голубых небес. Пожалуй, не стоит сидеть в доме. Котенок задремал, и я оставила его спать, а сама взяла шкатулку, еще толком не зная, что буду делать, и пошла к дальней калитке со стороны леса. Отсюда открывался вид на молодой лес, появившийся после закрытия фермы на месте, бывшем когда-то полем. До леска проходила не поросшая деревьями полоса и ручеек, берущий начало в пруду неподалеку. Я с опаской пробиралась через высокую густую траву, пригибая ее сапогами и побаиваясь наступить на змею, гнездо какой-нибудь пташки или яму с водой. Такие заросли и многолетний дерн, испещренный ходами и лазами, вместо твердой почвы под ногами, был мне, по сути своей городской жительнице, непривычен. Я достигла ивы, одиноко растущей на этом кусочке поля, и осмотрелась. Заросли плотным кольцом окружали дерево со всех сторон, а я-то думала здесь посидеть.
"Ну и ладно", – решила я и полезла на дерево.
Устроившись на одной из веток, я достала шкатулку, не зная пока, что у нее спросить. Сидеть так было не очень-то удобно и я подумала о том, что для Лива, пожалуй, не стало бы проблемой вырастить пару дополнительных веток, чтобы расположиться на дереве поудобнее.
"Интересно, он вспоминает обо мне? – подумала я с грустью. – Что делает? Жаль, я не смогу теперь узнать о нем".
Что-то отвлекло меня. Точнее, привлекло внимание. Шкатулка. Золотистые пылинки просачивались из-под опущенной ее крышки. Я потянулось второй рукой и осторожно открыла ее.
Золотая дымка полилась вверх и в стороны, заслоняя собой ветви и постепенно образуясь в картинку. Маленький светловолосый мальчик в простой светлой рубахе и таких же просторных штанах на босу ногу. По картинке прошла волна, и мальчик побежал. Волшебное кино показывало мне зеленое поле и стога высушенного сена на нем. Мальчик бежал, поочередно касаясь то одного, то другого стога, и задорно смеялся, смотря как рассыпаются от его прикосновений отдельные травинки. Я не слышала внешних звуков, но в голове словно звенел этот его смех. Пока вдруг один из стогов не вспыхнул, мгновенно превращаясь в огромный пламенеющий факел. Картинка сменилась, и я увидела встревоженные лица двух взрослых людей. Светловолосой молодой женщины с мягким, но испуганным взглядом и темноволосого решительного нахмуренного мужчины. Тут же пришло понимание: это – родители мальчика. И они явно обеспокоены. Значит, подобные проявления силы в столь раннем возрасте нетипичны. Возникла еще картинка: тот же мальчик, но заметно подросший, карие глаза хорошо различимы на его загорелом лице. Сомнений больше не осталось: этот мальчик – Лив. Он опять смеется и играет с другими детьми. Внезапно из его рук вырывается огненный сгусток, врезаясь в деревянную стену какого-то сарая. Лив испуганно смотрит сначала на свою руку, потом на обуглившуюся стену. Дальше я вижу, как его увозят. Затем – высокое здание со стеклянным куполом на крыше. Вокруг и внутри него полно детей. Похоже, это школа-интернат или что-то в этом роде. Сосредоточенное и печальное лицо Лива крупным планом. Потом он же, сидящий за столом и упражняющийся в магии в большом зале с куполом. Все понятно, он учился там.
Засмотревшись, я на миг потеряла равновесие и чуть было не рухнула с дерева. Картинка дрогнула, но изображение не исчезло. Теперь я видела несущуюся во весь опор карету, запряженную двумя парами белоснежных лошадей. Судя по всему, королевскую. Потом увидела обрыв и услышала оглушительный визг. Неужели это – сама Королева? Вдалеке показался всадник, он двигался навстречу. Затем, по всей видимости, заметив происходящее, резко остановился и стал делать какие-то пасы руками. Карета сильно накренилась вперед, но замерла. Потом медленно выравнилась, и из нее осторожно вышла Ее величество Мерадет с младенцем на руках. Эданором? А тот всадник? Еще картинка. Молодой, но уже совсем похожий на себя теперешнего (за исключением косы) Лив в тронном зале, и ему вручают какой-то свиток.
Картинка потухла. Я какое-то время приходила в себя от увиденного, потом посмотрела на шкатулку, выглядевшую сейчас совсем обычной. Откуда же ей все это известно? Чьими глазами я вижу, просматривая эти видео-ролики?
– Кто ты? – спросила я. И неожиданно получила ответ.
Из все еще отворенной шкатулки вновь возник образ. Темноволосый немолодой уже мужчина с добрыми и мудрыми глазами, показавшийся мне смутно знакомым. Он смотрел, казалось, прямо на меня и улыбался. Хозяин шкатулки. Потом вещица услужливо показала мне еще несколько сцен, при участии светловолосой девушки (матери Ливолиса) и этого мужчины, так, чтобы я смогла догадаться.
– Это же... его дядя! – воскликнула я и опять чуть не свалилась с дерева. Изумлению моему не было предела. Ведь волшебная шкатулка, созданная не кем-нибудь, а дядей самого Лива, все это время была у меня!
"А я даже словом не обмолвилась ему о ней... – досадливо подумала я, и тоска опять сдавила сердце. – И больше уже не скажу".
– Пожалуй, на сегодня хватит, – сказала я то ли самой себе, то ли шкатулке и, осторожно спрыгнув с дерева, пошла обратно к дому.
Лицо молодого Лива так и стояло перед моим взором.
"Я скучаю по тебе, Лив".
Глава 5. Зов Эльдориса
Со дня, когда шкатулка показала мне Лива, я стала видеть его во снах. И он неизменно представал в них уставшим и печальным, с темными тенями, залегшими под глазами. Глазами, в которых застыло отчаяние. Я не видела обстоятельств, других лиц и событий, только его, но отчего-то точно знала, что ему тяжело и плохо, и это не давало мне возможности думать о чем-то другом. Я чувствовала себя запертой, отрезанной от него непреодолимой стеной между мирами. И оттого неспособной ему помочь. Мысли толпились в голове, сталкиваясь одна о другую и не в силах найти выход, а сердце тянуло меня к нему.
До конца недели в деревне не происходило ничего интересного. Я погрузилась в состояние некоторой отрешенной апатии, тоска поселилась в душе и ее не могла растопить даже ласковая Луна. На шкатулку я больше не смотрела. Мне хотелось взять ее и опять увидеть его, но я боялась, что от этого станет только хуже. Чтобы чем-то занять себя, я стала обустраивать наш с котенком быт. Сходила в автолавку, приезжающую летом почти ежедневно, и купила продуктов. Начала готовить и что-то делать по дому. Помногу топила, ощущая себя замерзшей почти беспрерывно, и практически не выходила из дома. Ко всему прочему, погода испортилась, и по несколько раз за день теперь шел дождь, не давая траве толком просохнуть и ограничивая мои походы по ней. А еще не позволяя реализовать давно придуманный план по выгулу Луны хотя бы в пределах участка.
В один из дней позвонила мама и, поинтересовавшись, как у меня дела, сказала:
– В выходные приедем, папа взял отгул, так что останемся до понедельника. И привезем тебе солнышко, не унывай! – ее улыбка при этом ощущалась явственно даже по телефону.
Как ни странно, но солнце показалось именно в день их приезда. Задул сильный порывистый ветер и теплее не стало, зато теперь на ясном небе красовалось солнце.
Появление родителей внесло некоторое оживление в мою уединенную жизнь, но и лишило главного, ради чего я здесь поселилась, – собственно самого уединения. А потому я стала искать себе место, где могла бы побыть одна.
Оставив котенка под присмотром мамы (она несколько удивилась его наличию, но, как мне показалась, даже обрадовалась), я опять вышла в калитку со стороны леса, но пошла на сей раз не к иве, а в сторону. В просвете между кустами на небольшом холмике мне померещилась ослепительно белая лошадь. Когда я пригляделась повнимательнее, то поняла, что это – всего лишь облака, но забраться на холм все равно захотелось. На самом пригорке ничего интересного я не нашла, зато за ним открывался вид на замечательную поляну, поросшую тонкой низкой осокой и усеянную очаровательными мелкими желтыми, белыми, сиреневыми, голубыми и всевозможных других расцветок полевыми цветами. Такие полянки мне нравились гораздо больше бурьяна с человеческий рост, идя сквозь который никогда не знаешь, на что наступишь и куда провалишься.
"Здесь я, пожалуй, и остановлюсь", – решила я и прошлась по полянке, любуясь цветами и вслушиваясь в жужжание диких пчел, шмелей и прочих многочисленных насекомых. Насекомые, кстати сказать, были дружелюбными и даже не думали обращать на меня внимания.
Снова задул сильный переменчивый ветер, он трепал волосы, бодрил прохладой и, казалось, выдувал из меня и давившую тоску, и сковывающее напряжение. Я села прямо на траву, закрыла глаза и стала слушать его шум. И мне представлялось, что я слышу шум океана.
Я больше не была на Земле, я стояла на берегу бурлящего океана в другом, больше не чужом мне мире. Я видела желтый песок у себя под ногами и бирюзовые волны, переходящие у горизонта в голубое небо. Небо Эльдориса.
А потом я услышала его голос.
Всего три слова. Но такие важные три слова.
"Ты нужна мне".
***
Серебрящийся смерч вращающейся воронкой уходил прямо в покрытое тучами небо. А точнее, в дыру в небе, окаймленную серебряной лентой и словно бы поглощающюю смерч. Лив стоял напротив воронки, и его всего оплетала тугая, отливающая сталью нить, впиваясь шипами в тело. Он пытался порвать ее, но усилий мышц здесь явно было недостаточно. Прикрыв глаза и замерев, он, казалось, углубился в себя и призвал силу, лицо его обрело уверенное выражение. Мгновение, и он смог порвать путы, высвободив правую руку. Достаточно, чтобы вскинуть ее, и выпустить золотисто-огненную струю. Струя полилась прямо в беловолосого мага с отстраненным холодным лицом, стоящего перед самой воронкой. Он смог увернуться, но магия все же задела его плечо. Это дало Ливу время, чтобы освободиться полностью. Теперь один на один, готовые к бою, они стояли друг напротив друга.
Холодный маг сделал еще один пас. Словно сотканный из зеркальной амальгамы шар разбился о щит Ливолиса, стекая по нему густой жижей и местами въедаясь в его поверхность. Используя замешательство противника, Лив стремительно отбежал в сторону, уже на ходу выпуская из каждой руки по мощной волне. Оранжевую из правой и синюю из левой. Но уже не в мага, а в саму воронку. Волны долетели до той и, обвив ее, начали сжимать. Теперь Лив тянул ее, словно захваченную лассо, вниз. Лицо его было напряжено, и, отдавая все силы, он так сосредоточился на вырывающейся бушующей стихии, что, похоже, потерял мага из виду. Тот же подобрался почти вплотную и набросил серебрящуюся хищным светом сеть прямо поверх куполообразной защиты Лива. Сеть начала давить, заметно уменьшая купол и все ближе подбираясь к нему самому...
– Дочка, доченька, проснись.
Я открыла глаза, ничего не понимая.
– Ты кричала во сне, – услышала я голос отца. – "Лив, лив", что это значит? Жить?
"Да... Жить... или покидать", – подумала я, смотря теперь на папу с недоумением.
– Мама спит в берушах, – объяснил он. – А ты так кричала, что я решил, что лучше тебя разбудить.
– Спасибо, пап, – сказала я, думая при этом, что если бы он не разбудил меня, я, возможно, и не запомнила бы этот сон. А теперь у меня не осталось сомнений, что я должна помочь ему.
"Значит, мне нужно найти путь обратно на Эльдорис".
Я не знала, смогу ли помочь. Я даже не могла быть уверена, что сумею попасть обратно на Эльдорис. Но убежденность, что я должна это сделать, твердо поселилась во мне. Пусть это было безумием – грезить другим миром, пусть сумасшествием – пытаться найти туда дорогу, но разве могла я рассчитывать на нормальность после того, как побывала там? Никогда. И не променяла бы одно на другое. Мне нужен был мой Эльдорис. И пусть и не мой Лив.
Единственной ниточкой, связывающей меня с покинутым магическим миром, оставалась шкатулка. Поэтому, дождавшись в постели (так и не сомкнув больше глаз) рассвета, я взяла ее и отправилась на свою поляну.
Утром здесь было еще прекраснее, чем днем. Легкий туман, рассеиваемый лучами просыпающегося светила, необыкновенная свежесть воздуха и непередаваемое торжество пробуждения во всем вокруг.
Наверное, это было глупо, но я все же решила для начала попытать счастья, задавая шкатулке вопросы по типу "Как попасть на Эльдорис?", но они не дали никакого результата. Шкатулка молчала.
"Ну что ж, я не особо и рассчитывала на это. Придется разбираться с этим вопросом самой. Не знаю, как, но я это сделаю, – сказала я себе и решила узнать все доступные волшебной вещице сведения, которые помогут мне разобраться в ситуации в Королевстве и смогут быть полезными, если мне все-таки... Нет, когда я вернусь туда".
Сам собой всплыл один из вопросов, который был мне не до конца ясен еще тогда и отчего-то казался важным теперь.
"Как погиб Король Растании?" – спросила я мысленно, уже убедившись, что шкатулка воспринимает мысли не хуже слов.
Та выпустила редкие золотые песчинки, которые затрепыхались, выстраиваясь в картинку, и потухли.
– Неужели и этого не знаешь? – нахмурилась я и посмотрела на магическую проказницу в упор.
– Как погиб Король? – спросила я в голос.
Похоже, шкатулка решила уступить. Привычная золотистая пыль вылетела из нее и сложилась в образ.
Ночь, россыпь сияющих в небе звезд и лесная поляна, озаренная лишь их светом и блеклыми всполохами на траве. С края поляны выходит мужчина, явно заинтересованный этими бликами. Он подходит совсем близко, внимательно всматриваясь в поверхность. Странная, совершенно обычная на вид трава светится непонятным образом сама по себе. Постояв немного рядом с этой разлитой по траве лужей света, он смотрит вверх, возможно, пытаясь найти источник света? В тот самый момент, когда его голова поднимается вверх, сияние вспыхивает ярче, и прямо из него вырывается нечто длинное, склизкое и извивающееся. Темное и отблескивающее, оно стремительно проносится по поляне, словно гигантский щупалец существа, основная часть которого, по всей видимости, осталась за пределами светящейся границы, и тут же убирается восвояси. Только вот мужчина уже не стоит.
Я, не отрываясь, смотрела на распластанное по траве тело и его открытые прямо к небесам глаза, продолжая видеть их, даже когда образ уже погас. Он так и умер, смотря на звезды и даже не успев понять, что его убило. Что же это было?!
Картинки продолжили быстро сменять одна другую. Сначала отрешенное заплаканное лицо Королевы. Значит, это и был Король? Что же ему понадобилось на той злополучной поляне? Потом злобные старикашки, те самые, иначе называемые Советом Старейшин. Королева что-то говорит им, я не слышу ее, но вижу, что они не спорят и внемлют ей сочувственно и в то же время решительно. Опять поляна. Уже днем. Несколько Старейшин в разного цвета балахонах творят свою магию на ней. Сияние, заметное даже днем, постепенно меркнет, но маги, ощутимо выбившиеся из сил, чем-то недовольны. Потом я снова вижу ту же поляну ночью, но картинка вдруг обрывается, и вместо поляны я теперь смотрю на убитого горем Лива. Дыхание тут же перехватило, а в груди застонало. Я знаю эту его боль, которую однажды разделила с ним. Значит, Арлаина уже погибла. Поляна... Та самая поляна, на которой погиб Король? Портал в другой мир? Да, все сходится. Как же так получилось, что она закрыла портал ценою своей жизни? Почему она?
Возможно, хозяин шкатулки не ведал ответа на этот вопрос. Последним, что вещица показала мне, было протянутое Ливу чьей-то рукой большое золотое кольцо – ту самую заколку в основании его косы. И все. Выходит, на времени гибели Арлаины и принятия обета Ливом последовательность хронологических событий, известных шкатулке, обрывается. Что ж, получается, ничего из новейшей истории Эльдориса я таким способом узнать не смогу. Впрочем, чему удивляться? Шкатулка могла проваляться в той лавке не один десяток лет.
Но я не собиралась сдаваться. Ведь так или иначе эта вещь – кладезь уникальных знаний, особенно здесь, на Земле, где нет никого, кто смог бы мне что-то поведать об Эльдорисе. А значит, надо использовать ее с максимальной отдачей. Мне столько всего хотелось знать и уметь тогда... Например, читать. Почему бы и нет? Кто знает, какие навыки смогут мне пригодиться, когда я снова туда попаду. А я попаду. Отбрасывая прочь любые сомнения, я твердо верила в это. Иначе было просто никак.
"Значит, буду учиться читать", – решила я и мысленно попросила шкатулку показать мне эльдорийский алфавит. Эти закорючки мне уже приходилось видеть. Эд пытался меня научить. К сожалению, тщетно.
Ветер принес мне чьи-то голоса, и я включилась в реальность, посмотрев по сторонам. Рядом никого, но звуки в поле разносятся далеко, и, скорее всего, это проснулись родители, а меня нигде нет. Я закрыла шкатулку и пошла к дому. Выучить азбуку я еще успею.
В этот день снова выбраться на поляну и начать овладение эльдорийской грамотностью мне так и не удалось. Однако день и без того оказался наполнен магией.
Началось с того, что уже после завтрака, игр с котенком и помощи маме по хозяйству, я впервые за все это время услышала, что зазвонил мой телефон. Понятливые друзья, которым я поведала о том, что хочу пожить немного в глуши и уединении, не беспокоили меня даже смс. Я зашла в дом, где в любую погоду царил легкий полумрак и прохлада, и забыла, зачем шла, замерев на месте.
На самом краешке сознания я вдруг почувствовала знакомое присутствие и тепло.
– Лив?.. – прошептала я, едва дыша.
И все. Мимолетное, оно тут же исчезло.
В сердце все перевернулось, я не могла спутать его ни с чем другим. Лив! Я почувствовала его! Лишь мгновение, но это мгновение он был со мной. Снова со мной.
– Что же мне делать, Лив? Как вернуться?
В комнату забежала Луна и вскарабкалась ко мне, присевшей тут же на стуле, на колени. Я стала гладить ее, а потом отчетливо услышала в голове голос девушки-эвина с удивительными лучистыми серыми глазами и прекрасными длинными рыжими волосами. Я вспомнила сказанное ею тогда у дерева: "Не бывает непоправимых ошибок...", а потом другое – Старейшего Аманга: "Не скорби о том, что еще не потеряно, и не оплакивай, когда решишь, что потеряла. Улыбнись... Мы еще увидимся". Да, он сказал, что мы еще увидимся. Они знали, все знали... Меня наполнила твердая уверенность. Все так, как и должно быть.
"Все так, как и должно быть!" – повторяла я снова и снова, чувствуя, как сила наполняет меня. Моя сила, ставшая неотъемлемой частью меня самой еще там, на Эльдорисе. Я ощущала ее отчетливо в себе и сейчас. Она всегда была со мной!
Я вышла из дома и почти сразу вернулась обратно, вспомнив, зачем вообще сюда заходила. Пропущенный вызов от Макса. Мне опять придется потерять. Потерять одних друзей, чтобы вернуться к другим. Если в тот раз все было так стремительно, неопределенно, и я просто не знала, куда занесет меня судьба, то теперь... Теперь я знала, что, возможно, больше никогда не увижу своих близких. А они не увидят меня. Как они перенесут это?
Я услышала доносившийся грустный голос мамы и пошла к ней. Печаль сдавила сердце.
"Нужно побыть с ними, пока я еще здесь".
– Что случилось? – спросила я у расстроенной мамы, которая на пару с папой ходила вокруг одной из яблонь.
– Ветка сломалась. Смотри, сколько на ней яблок. Самая большая! А это мои самые любимые яблоки. Обидно.
– Да уж, – поддержал ее папа. – Яблоки на ней в этом году уродились, вот она тяжести и не выдержала. Старенькая уже яблонька-то.
– Она совсем сломалась или можно еще подвязать? – спросила я.
– Да, мы попробуем, конечно. Но видишь, как обломилась? – сказала мама, показывая на место слома. – Не до конца, но вряд ли приживется.
– Мариночка, ладно тебе причитать, сейчас подопрем, обмотаем чем-нибудь, а там видно будет, может, и срастется.
– Ее, наверное, обмазать надо чем-то? Давайте я в интернете посмотрю, у меня мобильный есть с собой.
– Да я и так знаю, зайка, садовый вар. Только у нас его нет сейчас.
– Ну, может, есть какое-то народное средство? Я почитаю, не переживай так, мам.
Мама улыбнулась, и они с папой принялись ставить под ветку подпорку. А я стояла, смотрела на яблоню, и в голову мне пришла мысль, показавшаяся вполне уместной и правильной. Нужно только дождаться вечера, когда меня никто не увидит.
Все оставшееся до самой ночи время я провела подле родителей, я не могла быть уверена, что снова смогу увидеть их. К тому же они собирались уезжать обратно в город уже завтра вечером. Дождавшись, когда они лягут, я осторожно вышла в сад, подошла к яблоне и посветила фонариком на сломанную ветку. Держится на подпорке, но повреждение там действительно сильное, шансов, что оно прирастет, почти никаких. Не было бы никаких, если бы я не помнила, как Лив вырастил нам шалаш из куста по своему желанию. Смог он – смогу и я.
"Он ведь мой Наставник, – с улыбкой подумала я. – Только вот как он это делал? Одной силы мысли тут не хватит".
Я дотронулась до яблони и, прикрыв глаза, постаралась нащупать ее жизненные токи. Потом сходила в сарай и принесла лестницу. Мне хотелось дотронуться непосредственно до поврежденного места.
Уже достаточно сильно стемнело. Несмотря на окончание сезона белых ночей, завеса из плотных облаков на небе и позднее время делали свое дело. Ко всему прочему я опасалась разбудить шумом родителей и взбудоражить их фактом своих ночных похождений по участку с лестницей наперевес. Довольно тяжелой лестницей, надо сказать. Тащить ее в темноте было не так легко, но с задачей я справилась. Теперь оставалось сделать главное.
Оперев лестницу о ствол яблони, я залезла наверх и дотронулась до нее. Я успела настроиться на звучание ее токов, и потому уже от первого прикосновения вся она окрасилась зелеными нитями, по которым циркулировала ее жизненная сила. В месте, где сломалась ветка, был обрыв. Потянувшись мысленно к нему, я направила два кусочка – ярко-зеленый отходящий от живого ствола и поблекший уже от ветки – друг к другу.
"Живи", – сказала я про себя и улыбнулась, желая сердцем яблоне долгой жизни, крепких веток и вкусных яблок.
Когда я открыла глаза, замотанное папой место выглядело так же, как и минуту назад, но даже простым зрением я видела, как окрепла ветвь. Подпорка ей больше была не нужна.
"Но родителям об этом знать не стоит", – решила я и, довольная проделанной работой, а главное, напоенная чувством бурлящей силы внутри, пошла в дом.
Я осторожно прикрыла за собой двери, подвинула котенка, устроившего у меня на подушке, и легла.
Только вот как заснуть, когда душа наполнена ликованием? Я широко улыбалась, не в силах сдержать вырывающуюся наружу радость. Мне было сказочно хорошо. И как раньше я жила без этого? Как вообще я жила до того момента, когда попала на Эльдорис и приняла его дар? Мой дар, сросшийся со мной в одно неотделимое целое.
Торжественное состояние начало понемногу спадать, и на смену ему пришло другое. Более серьезное и решительное. На Эльдорисе сейчас нелегкие времена, а мой дар... Я получила его не для того, чтобы заживлять ветви в саду или покрывать ледяной коркой старые холодильники. Я нужна Эльдорису. Я нужна Ливу.
"И я приду, – сказала я тихо, уже засыпая. – Я обязательно приду, Лив".
Ночь выдалась спокойная и удивительно безмятежная, ничто не беспокоило меня ни во снах, ни наяву. И проснулась я с улыбкой на лице и радостью от встречи с новым днем. Солнце не показывалось, наглухо скрывшись за облаками, но это не остановило меня в желании прогуляться до моей поляны. Проверив ветвь и убедившись, что с ней все в полном порядке, я позавтракала с родителями, взяла котенка и ушла на прогулку.
Луна хоть и была еще совсем маленькой, но отличалась удивительной сообразительностью, и, погуляв с ней всего пару раз за эти дни на участке и за его пределами, я успела убедиться, что она никогда не отходит от меня далеко. Потому я не опасалась, что она может убежать или потеряться. И моя беспечность не в первый уже раз сыграла против меня.
Я так углубилась в попытки осилить эльдорийскую письменность, что отрешилась от всего вокруг. Знаки как таковые воспринимать было сложно: на то, чтобы запомнить их все, понадобилось бы слишком много времени и терпения. Если второе я еще могла бы найти в себе, то первого у меня не было. Я собиралась попасть обратно на Эльдорис так скоро, как пойму, как это сделать. И поэтому, понапрягав некоторое время мозг попытками осилить все и сразу, я решила испробовать другой способ. А именно: договориться со шкатулкой, загрузив в нее хотя бы часть собственных знаний русской орфографии и грамматики. Не с первой попытки, но мне это удалось. Я представила себе магическую вещь в виде современного компьютера с мощной лингвистической программой внутри, способной самостоятельно сопоставить два языка и помочь мне выучить один из них с нуля.
Когда, получив первые результаты своего труда, я обрадованно взглянула вокруг, бессознательно ища того, с кем могла бы поделиться радостью, то обнаружила, что котенка рядом нет. Еще небольшая, но ослепительно белая, она обычно хорошо выделялась среди зеленой травы, но сейчас нигде в обозримом пространстве видно ее не было. Я бросила свое занятие, моментально выкинув его из головы, и углубилась в поиски. Обошла поляну вдоль и поперек, зовя Луну, но тщетно. Куда же она могла подеваться? С одной стороны – тонкий ручеек перед границей леса, через него она не стала бы перебираться. С другой – высокая, никогда не кошенная трава, и за ней -дорога.
"Может, она вернулась домой?" – подумала я и, исполнившись робкой надежды и все еще продолжая посматривать по сторонам и звать ее, пошла к дому.
Дома и нигде в его окрестностях ее тоже не оказалось. Вместо обеда, я опять отправилась на поиски. Сначала вновь вернулась на поляну и, перепрыгнув ручеек, уже не опасаясь высокой травы, дошла до самой кромки леса, потом вернулась на полянку и вышла с другой стороны на дорогу. Я звала и прислушивалась, но никто не откликался. Я начинала нервничать все сильнее. Пройдя вдоль дороги, я расспросила соседей, никто белого котенка не видел.
– Не понимаю, куда она могла деться? Я уже все обошла вдоль и поперек, – сказала я маме, вернувшись вконец измотанная домой.
– Не знаю, моя хорошая. Может, она испугалась и сидит где-то совсем недалеко? Иди поешь, ты ведь даже не обедала.
– Да я не хочу...
– Иди-иди, тебе надо отдохнуть и сил набраться. Потом еще раз сходишь.
– Ладно, – вяло согласилась я и побрела к плите.
Суп успел остыть, пришлось налить его в маленькую кастрюльку и поставить на огонь, микроволновки здесь не было. Только вот буквально через пол минуты газ потух, закончился баллон. Меня эта мелочь с неожиданной силой разозлила. Доставать электроплитку было лень, идти и спрашивать, привезли ли родители другой баллон, тоже.
– Замечательно поела, – прошипела я и отвернулась от плиты. – И неужели в 21 веке это так трудно, просто разогреть себе еды?!
Нехорошая злость закипала во мне, я сжала ладони в кулаки и зажмурилась. Потом разжала их и глубоко выдохнула, пытаясь прийти в себя. И вдруг услышала шипение за спиной.
"О нет, – подумала я и прихваткой стала сбивать непонятно откуда взявшийся огонь прямо со стенок кастрюли. Огонь потух, но кастрюлька заметно почернела. – Ну прекрасно, так можно и дом спалить. Если я не найду свою Луну, как мне справляться с этим?"
Эти мысли не на шутку напугали меня, и ноги сами понесли меня в комнату искать телефон.
– Я потеряла кошку. Что мне делать, Ян? Я думала, все уже позади, я заживила сломанную ветку на яблоне, – в запале я и не заметила, что говорю, пожалуй, лишнее. – А теперь все началось опять. Я не знаю...
– Тише-тише, разберемся, ты с Максом говорила?
– С Максом? – от неожиданности я, по-моему, открыла рот.
– Понятно. Значит, не говорила. У нас тут созрела идея. Мы берем неделю отпуска и отправляемся вместе в поход.
– Рада за вас, – совсем ничего не понимая, сказала я.
– Ну и нетерпеливая же ты, Таня. Мы думали пригласить тебя с нами.
– Но Ян...
– Понимаю. Вряд ли ты захочешь тусить с нами всю неделю, но мы могли бы пересечься на денек, что скажешь?
– Ну... только не понимаю, как это возможно?
– Да легко. Мы в общем-то и так будем неподалеку. У Макса дача на границе областей, и он уже обещал заехать к родне. Мы там переночуем, а потом двинемся в твою сторону. Не сомневаюсь, что где-то в досягаемости от тебя есть и лес, и какое-нибудь озеро, а?
Я не смогла не улыбнуться.
– Вы и вправду хотите идти в поход в мои скучные края?
Ян рассмеялся.
– Уж чего-чего, а края вокруг тебя вряд ли могут быть скучными. Ну так как? Согласна? Так мы смогли бы спокойно поговорить, – привел он напоследок свой самый веский аргумент.
– Не знаю, Ян. Я не против, конечно, но вдруг я что-нибудь натворю.
– Ничего. Уверен, скоро кошка твоя найдется, и все наладится. А пока ты ее не нашла, тоже что-нибудь придумаем. Я сейчас помозгую и тебе перезвоню. Главное, не паникуй. Человеку никогда не даются испытания сильнее тех, которые он в состоянии вынести. С силой, думаю, так же. Ты справишься. Расслабься и дыши глубоко. И не психуй. Покой. Ладно?
