Текст книги "Настоящие"

Автор книги: Екатерина Белецкая

Соавторы: Анжела Ченина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Нарелин попробовал улыбнуться. О нет, Джения вовсе не вызывала в нём негодования, да и страх уже отпустил – осталась лишь досада. Сколько же работы теперь пойдёт насмарку, а сколько всего переделывать заново… «Обидно-то как. Сумею ли я вернуться? А Клео… Странно, что я не слышу Клео. Неужели он тоже… Нет, не может быть. Его тронуть не осмелятся. И Джения. Ну зачем она так? Ведь думалось – когда-то мы понимали друг друга. Хорошо, мы оказались по разные стороны баррикад, стали противниками. Но откуда столько ненависти? Почему? Пойми после этого женщин».

– Ты как ребёнок, дорвавшийся до мести, – тихо сказал Нарелин. – И тебе не будет меня жаль? Совсем-совсем?

– Будет немного, – грустно улыбнулась Джения. – Возможно, я даже заплачу. Но жалость к тебе тут ни при чём. Я буду плакать, Нарелин. О себе. Это, дружок, такая странная жалость, тебе она, боюсь, незнакома. Когда сожалеешь о том, чего не будет никогда… при этом уничтожая все причины и сжигая все мосты. Нет на свете ничего светлее таких слёз, Нарелин.

– И виноват в этом я, верно? В том, что ты искорёжила свою жизнь. Вышла замуж за нелюбимого человека, отказалась от отца, всю жизнь занималась не тем, чем хотела. В этом виноват я, правда?

– Ты, – кивнула Джения. – Именно ты. Хорошо, что ты это понимаешь.

– Не торопись плакать, Джени. Можешь быть спокойна – твой муж умереть мне не даст.

– Мой муж тут ни при чём. С такими ранами даже мой муж, – Джения сделала ударение на слове «мой», – тебя не спасёт. В любом случае у тебя максимум пять дней. Так что плакать мне придётся, Нарелин. Но я не жалею об этом.

– Вы позволите моему детектору заработать, Джени, – устало сказал Нарелин. – Детектор справится…

– Не позволим, – строго ответила она. – Знаешь, ты нам просто не нужен. Вернее, нужен, но в другой роли. Сейчас для Федерации гораздо выгоднее иметь мёртвого эльфа, чем живого Рауля Найрэ.

– Конечно, – согласился Нарелин. – А ещё выгоднее для Федерации – пережить атаку боевого легиона Ордена Аарн. Так что не исключено, Джени, что на том свете мы окажемся почти одновременно.

– Это угроза? – поинтересовалась Джения.

– Это информация к сведению, – ответил Нарелин. – Впрочем, тебя они не убьют, не тронут женщину. А вот твоего мужа запросто. Да что я говорю… Трём должен всё это понимать не хуже меня.

– Нарелин, ты смешон! – Джения улыбнулась. – Полудохлый котёнок, который ещё и угрожает мне. Мне! Какой Орден, я умоляю тебя! Ты что, всерьёз считаешь себя настолько важной персоной?

– Джения, не волнуйся, я полное ничтожество, никому не нужен, всем на меня плевать, знаю, знаю… Скажи лучше, что с Клео. Где он? Вы сообщили Эвену о случившемся?

– Может быть, тебе предоставить отчёт? – едко спросила Джения. – А Клео… Ну что Клео… Эвен уже передал полномочия новому главе госбезопасности.

Это уже интересно. Если она точна в формулировке – это означает, что Клео не вернулся на Эвен. Погиб? Пропал? Так, спокойно, не показывай ей беспокойство.

– Временно исполняющему его обязанности, – поправил Лин. – Естественно. Джени, знаешь… я тебе давно хотел сказать, но не было случая…

Джения молча ждала.

– Мне жаль, что так получилось. Я никогда не хотел быть тебе врагом. А тебе ведь не нужна была моя дружба, симпатия, расположение… Или всё – или ничего, верно, Джени?

– Никто никогда ни в чём не виноват, – равнодушно пожала плечами Джения. – А насчёт дружбы и прочего… Понимаешь ли, это то же самое, что вынуть из человека сердце. Не бывает расположения и дружбы с тем, кто обманул и предал, как это сделал ты. Ведь я любила тебя. А ты, отлично это зная, продолжаешь предлагать мне огрызки и объедки. Расположение и дружба!.. – Джения рассмеялась. – Подумать только! Тебе объяснить, куда засунуть это дерьмо, или ты угадаешь сам?

– В задницу, – закончил Нарелин, отводя глаза. – Ну что ж… Ты ведь не простишь? Что бы я ни сказал, что бы ни сделал – всё бесполезно. Ты пришла не договариваться, а наслаждаться местью, так?

– Нет, не так, – почти ласково ответила Джения. Так говорят матери с несмышлёными детьми, подумалось Нарелину. – Нельзя наслаждаться потерей. Но я должна это сделать, понимаешь? Должна. Ты разочаровал меня сейчас, Нарелин. Неужели ты приписываешь мне настолько простые вещи, как месть? Очень глупо.

– Ничего я тебе не приписываю, Джения. – Говорить становилось всё труднее, в горле вставал ком. – Знаешь, мне так странно слышать твои признания. Я разучился. Тем более сейчас, ты ведь должна понимать, что мои мысли не о тебе.

– Я понимаю. – Джения снова присела рядом с ним, провела рукой по одеялу. – Но у тебя нет выбора. Хочешь пить? Наверно, ты устал, да?

– Я не устал, – проговорил Лин. – Просто в голове мутится. Да, я хочу пить, но ведь, наверное, нельзя. Я даже не знаю, что с моим телом.

– С телом? У тебя перебит позвоночник, практически нет печени, отказали почки. Прости, я не врач и подробностей не знаю. Мало что от тебя осталось, в общем. Но какое это теперь имеет значение? Я сейчас принесу воды.

– С твоей точки зрения, никакого… Да, принеси, если не трудно.

Джения вышла и вскоре вернулась, неся пластиковый стакан с водой. Пил Нарелин долго, глотать оказалось трудно, и только под конец осознал, что вода имела какой-то слабый незнакомый привкус. Джения терпеливо ждала, пока он отдыхал между глотками, потом поставила опустевший стаканчик на выступ в стене подле кровати и снова села на стул.

– С моей точки зрения, Нарелин, дело обстоит так, что скоро точка зрения тебе не понадобится, – рассудительно произнесла она. – Вернее, у тебя её просто не будет.

– Вопрос, Джени. Если я нужен вам мёртвым, зачем эти несколько дней отсрочки? Зачем вы лечите меня? Отключите систему – и всё закончится, наверное, не пройдёт и часа…

– Быстрее, какой там час. А зачем, я пока что не решила. Считай, что это мой каприз.

– Чем ты меня напоила?

– Что-то не так? – удивлённо вскинула брови Джения. – Ах, бедняжка. Совсем забыла сказать. Когда я наливала воду, в стаканчик случайно попали две капсулы сильного рвотного. Так что тебе придётся немного потерпеть. До прихода врача. Которого могу вызвать только я. Но я забыла, как же его вызывают.

Джения лукаво улыбнулась и картинно дёрнула плечиком.

Почему-то Нарелин не удивился. Ни раздражения, ни злости, только лёгкая досада. Ну что ж, прекрасная перспектива – захлебнуться в собственной рвоте или, если хватит сил подняться, заблевать всё кругом. Господи, ну что ты за ребёнок, Джения!

– Чего ты хочешь? – спросил он.

Джения не ответила. Она перенесла стул к стене и села, положив ногу на ногу. Всё с той же ласковой улыбкой посмотрела на Нарелина. Вытащила из сумочки тонкую золотистую сигарету, прикурила. Она ждала. Просто ждала.

– Я даже не знаю, что тебе нужно, – проговорил Нарелин. – Зачем ты издеваешься?

Джения задумчиво курила, иногда стряхивая пепел прямо на пол.

– Джени, – выговорил Лин, с трудом подавив первый спазм, – будет некрасиво…

– Может быть, я извращенка и мечтала об этом всю жизнь, – невозмутимо ответила она. – Я спала и видела, как тебя тошнит. Теперь получила возможность поглядеть на этот процесс своими глазами.

Подступала дурнота. Нарелин силился повернуть голову набок.

– Дура ты, Джени. Мелочишься. Зачем рвотное? Надо было сразу слабительное. Ввести через систему, вот это было бы шоу! Или у меня уже того… просто нечем? I

Джения брезгливо поморщилась.

Нарелин почувствовал, что ещё минута – и он, несмотря на постоянную работу системы, потеряет сознание. Желудок скручивали спазмы, дыхание перехватило, он пытался вдохнуть и никак не мог этого сделать. В глазах потемнело. Лин судорожно закашлялся и вдруг с удивлением понял, что рот полон крови. С огромным усилием повернув голову, продолжая надсадно кашлять, он ухитрился её выплюнуть. Дышать с каждой секундой становилось всё труднее. Перед глазами заплясали мириады чёрных точек, Нарелин захрипел, пытаясь втянуть в лёгкие воздух, но не сумел этого сделать.

– Пока, гадёныш, – услышал он голос Джении. – Счастливо оставаться.

Мир провалился в чёрное ничто.

* * *

– Зачем ты это сделала? – спросил мужской голос.

– Он заслужил.

– Ты могла его убить раньше времени! Неужели ты не понимаешь, что пока ещё…

– Первый раз в жизни, – с раздражением и злостью ответила Джения, – единственный раз за столько лет я могу позволить себе хоть одну маленькую прихоть? Ничего бы с ним не сделалось! Он живуч как…

– Ладно, хватит, – оборвал её голос Грема, – Отчасти ты права, так даже лучше. Сбить с него спесь только полезно. Сговорчивей будет.

– Ты собираешься с ним договариваться? – возмутилась Джения. – Ты же обещал, что…

– Мало ли что я обещал. Всё, молчи. Что за дрянь эта техника! Видишь, у него ресницы дрожат. Он пришёл в себя, а контроль не реагирует!

Вот теперь Нарелин ощутил в полной мере, что его состояние, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Тупая боль во всём теле, ноющая, вязкая. А ведь Джения права. Даже чувствовать, как прочие люди, и то он отвык, отгородившись от боли и усталости барьером секретных устройств, недоступных остальным, – симбионт, детектор, лучшие стимуляторы…

Он открыл глаза.

Рядом стоял Томас Трём. Нынешний лидер Федерации был в том же костюме, что и на Совете, – строгий серый жакет. За всю историю Федерации официальная мода почти не менялась.

Сколько времени прошло после Совета? Больше суток? Меньше? Что произошло потом? Скрыть инцидент уже невозможно – все в зале видели Нарелина, трансляция велась по многим каналам, наверняка о происшествии сейчас говорят во всей Федерации. Даже если Федерация объявит, что Рауль и Нарелин – одно лицо, вряд ли Эвен это признает. Скорее всего, заявят о намеренной провокации с целью дискредитировать эвенскую власть.

– Нарелин, ты в состоянии говорить? – резко спросила Джения. – Или для разнообразия полежишь молча?

– В состоянии, – с трудом произнёс Лин. Во рту было очень сухо, говорить было почему-то больно. – Томас, лучше нам пообщаться без твоей жены, для её же блага.

Надеешься выкрутиться? – спросила Джения. – Зря. У тебя ничего не получится. А я, пожалуй, останусь. Ты не возражаешь, Томми?

Она холодно посмотрела на Лина и перевела взгляд на мужа. Худое лицо Грема оставалось бесстрастным, взгляд, по обыкновению жёсткий, стал ледяным. Он кивнул жене.

– Она останется, – подтвердил Трём. Он оценивающе оглядел эльфа, – На старых записях ты выглядишь гораздо эффектнее, Нарелин Эльве. Взрослее.

Лин не ответил.

– Молчишь? – спросил Грем. – Я понимаю, что тебе неприятно говорить в обществе Джении, но придётся потерпеть. Джени, будь любезна, введи ему сыворотку правды. Всё уже подготовлено, вон тот сенсор…

– Да, Томми, – кивнула Джения. – Активизирую.

Почти сразу же сильно закружилась голова и помутилось сознание. Эта дрянь – федеральный аналог эвенской сыворотки правды – была Нарелину прекрасно известна, правда, не на собственном опыте. Чистую сыворотку федералы так и не научились вырабатывать, при необходимости посылали запросы на Эвен. И Зверик, и детектор с лёгкостью бы нейтрализовали действие этого вещества. Увы, ни детектора, ни Зверика не было.

– Начнём, – произнёс Грем спустя минуту. – Первый вопрос. Нарелин, у тебя сделана информационная блокада какого-либо рода?

– Нет, – ответил Лин как сквозь сон.

Где-то далеко на грани сознания закрутилось: а вот слабость перед Гремом показывать нельзя… сентиментальность – тем более… Нет, он, конечно, тоже способен на жалость. Только уважать не будет… Впрочем, с Гремом иметь дело легче, чем с Дженией. Он профессионал, принцип его действий ясен. Он молодец, наркотик правды – это верно, и первый вопрос весьма уместен. Жаль только, что потом мне будет плохо. Наверное.

– У тебя блокирована связь через то, что вы с Клео называете детектором? – спросила Джения. – Прибор сейчас действует?

– Погоди, Джени, – остановил её Грем. – Нарелин, ты можешь поддерживать связь с кем-то вовне? Мысленную или какую-либо иную? Есть ли связь в данный момент?

– Нет, – ответил Нарелин безразлично, – в данный момент нет, детектора нет, Зверика тоже. А мысленно я почему-то никого не слышу.

– С кем ты обычно можешь поддерживать связь без посредства техники или симбионта?

– Со многими. – Нарелин еле заметно улыбнулся. – С друзьями.

– Имена!

– Клео, Мэтью, Тарн, – принялся перечислять Нарелин, – Санни, Ив Шалеру…

Джения негодующе вскрикнула.

«Возмущена, – с полным безразличием мысленно констатировал Нарелин, – ещё бы, услышать имя своего отца в таком списке. Да ещё рядом с Санни».

– Однако, – пробормотал Грем. – Джения, ты хочешь спросить его подробнее?

– Нет. То есть хочу, но о другом. Нарелин, твои… новые друзья, Сэфес, сейчас могут каким-то образом наблюдать за тем, что с тобой происходит?

Вопрос почему-то отозвался резкой болью в висках.

– Не знаю, – ответил Лин, – наверное, да, если они уже знают о случившемся. Но они в любом случае скоро узнают.

– Как они могут об этом узнать? – поморщилась Джения. – Откуда? Том, это ерунда. Скорее всего, наш идеалист просто сам в это верит. Прошло трое суток, а от них ни слуху ни духу. Они даже на гибель Клео не отреагировали.

– Дура, – вырвалось у Нарелина, – сболтнула! Томас, я же говорил, что не нужно ей позволять присутствовать. – Спустя секунду он быстро добавил: – Клео – это ничего, есть воссоздание. А вот вам это так не пройдёт, сукины дети. Если это не деза, я вас всех убью, к чёртовой матери.

– Молчи, когда вопрос не задан, – резко оборвал его Грем. – Сэфес могут явиться сюда за тобой? Или кто-либо другой? Технически им по силам одолеть нашу защиту, изоляцию?

– Да плевать им на вашу защиту, – ответил Нарелин. – Не знаю, что вы здесь накрутили, но вряд ли это станет препятствием для Аарн или тем более для Сэфес. Ваша… да что говорить, и наша техника тоже очень слаба по сравнению с их.

– Почему ты уверен, что Сэфес или Аарн придут за тобой, если они до сих пор не пришли? – спросил Грем.

– Мы друзья, – убеждённо ответил Лин, – они придут.

Грем засмеялся. Через пару секунд засмеялась и Джения.

– И правда, звучит как бред идеалиста, – отсмеявшись, проговорил Грем и тут же посерьёзнел. – Хотелось бы в это верить. Но думаю, Джени, ты не права. Конечно, наш мальчик всегда любил помечтать, но мечты он претворял в жизнь с завидной практичностью. Ладно. Так, значит, они придут за тобой?

– Несомненно.

– Кто, Сэфес или Аарн?

– Могут и те и другие или те и другие вместе. Когда они увидят произошедшее в зале Совета и не смогут со мной связаться, поймут, что вмешались вы. Значит, я в опасности. Нет ещё и Клео. Значит, замешаны ваши службы, значит, нас нужно разыскать как можно скорее.

– Они могут нанести ущерб Федерации? – В глазах Грема теперь было напряжение.

Нарелин чуть помолчал.

– Аарн, пожалуй, могут. Вернее, не Федерации, а правителям, если вы их вынудите. Сэфес вряд ли, у них свои правила.

– Так. А эта тварь, твой симбионт. Где он сейчас? От обиды у Лина вспыхнули щёки, он снова попытался приподняться.

– Никакая это не тварь! Это Зверик, мой котёнок. Ему страшно, он прячется. Я не знаю, где он.

– Ты в контакте с ним и сейчас? – удивился Грем. – Ты же говорил, что нет.

– Я его слышу, чувствую. Но где он точно, не могу понять.

– А он может поддерживать связь с кем-то ещё? Когда он внутри тебя и когда вне? С кем?

– Может. С вирджийками, с Ивом Шалеру и с Вэн Тон.

– Это ещё что за Вэн такой?

– Не такой, а такая. Она Встречающая у Сэфес, это одна из их Официальных служб. Так что через неё они узнают, что со мной беда. И через Ива тоже могут, хотя через Тон – вероятнее.

– Почему твой симбионт может связываться именно с ними, а не с кем-то другим?

– Так у них всех тоже есть симбионты. Ну вирджийки – это понятно, они мне Зверика и подарили. У Ива симбионт давно, ещё с прошлого кризиса, я подсадил его, потому что иначе бы Ив не выжил. А Тон его просто как игрушку держит, она любит разные экзотические существа.

– Что?!! У моего отца тоже эта тварь?! – Джения задохнулась от негодования.

Грем кинул на Джению яростный взгляд; Нарелину показалось – он сейчас её разорвёт, но Грем уже взял себя в руки.

– Так… а почему симбионт покинул тебя?

– А это разве не вы организовали? – искренне изумился Нарелин. – Не знаю. Я сам не понимаю. Он в последнее время хотел наружу, беспокоился, как будто боялся оставаться внутри.

– Отлично, отлично, – сдавленно проговорил Грем. – Есть ещё другие… оборотни в чужом облике?

– Да, – вынужденно признался Лин. Лицо Грема исказилось.

– Кто именно?

– Тарн и Джени… И ещё несколько бывших монгрелов.

– Это единственный способ выдавать себя за другого?

– Нет. Есть ещё способ Сэфес. Облики.

– Каким образом можно распознать обман?

– Вашим – никаким. Есть ли способ у Сэфес, не знаю.

– И… кто же?

– Рей Адветон-Вэн, – ответил Нарелин.

– Этот новомодный мазила с Эвена?! А кто он на самом деле?

– Рауль, – прошептал Лин. Он начал уставать. – Подлинный, настоящий. Его воссоздали.

– Что-о-о-о?

– Его воссоздали, – повторил Нарелин. – Воссоздали на Орине. Шесть лет назад.

– Он что, забыл прошлое?! Забыл, что ты его убил, что ты захватил его власть, что именно он законный Первый Консул?!

– Нет, он всё помнит, – возразил Нарелин. – Только относится по-другому. Ему больше неинтересны ваши грязные игры. Он мой брат, он учится работать с Сэфес, и вообще, оставьте его в покое!

– Так-так… Значит, можно воссоздать любого погибшего?

– Не любого, нет. Нужен материал… генетический материал, причём особо сохраняющийся… и нужно, чтобы душа хотела вернуться. Это важно, иначе ничего не выйдет.

Грем сцепил пальцы и задумчиво посмотрел на Нарелина.

– Ещё один вопрос, – не спеша проговорил он. – Ты спал с моей женой, господин псевдо-Рауль?

– Том! – воскликнула Джения. – Может, хватит уже пороть чепуху?! Ты только послушай, какую бессмыслицу он несёт! И ты ему веришь?! Да он же просто сумасшедший! Он держался только за счёт Клео и Джовис! Эти детские бредни про всемогущих Сэфес. Даже если сами они не выдумка, не очень-то он им нужен, если их до сих пор нет.

– Это как это – нет? – с возмущением спросили откуда-то из невидимого Нарелину угла. – Почему это – нет? Я тут двадцать минут стою, и хоть бы одна собака в мою сторону посмотрела!

– Охрана! – тут же крикнула Джения.

– Не надо орать, – мирно посоветовали из угла. – Это неэстетично. Я бы даже сказал, противно. Охрана ваша отдыхает. Как и автоматика, кстати.

«Вот Рыжий и пришёл, – расслабленно подумал Нарелин, уплывая куда-то на волнах дурноты. – Вот всё и закончилось. Меня спасли. Хотя нет, конечно, всё только начинается. Но детектор они включат, и всё будет хорошо, не будет больше никакой боли. Скорее бы, а то я совсем разучился терпеть».

– Томас, – сдавленно прошипела Джения, – и где твоя хвалёная защита?!

– Джения, помолчи уже! – досадливо оборвал её Грем и радушно улыбнулся Рыжему Лину. – Так вы, молодой человек, и есть один из знаменитых Сэфес? Рад, очень рад вас приветствовать…

– Ну не такой уж молодой, и в общем даже не человек. – Лин галантно улыбнулся. – Но всё равно спасибо. Рад приветствовать, стало быть. С особым цинизмом. Нарелин, как ты относишься к тому, чтобы немножко прогуляться?

Он подошёл к эльфу и ободряюще ему подмигнул.

– Детектор, – прошептал Нарелин, – пусть детектор заработает… И узнайте, что с Клео. Наверное, это они его пытались убить…

– Это не так! – энергично возразил Грем. – Господин Найрэ погиб из-за досадной случайности, в этом нет нашей вины. Мы сожалеем.

– Рыжий! – Нарелин в очередной раз инстинктивно попробовал приподняться; фиксаторы по-прежнему не позволили ему это сделать. – Что происходит снаружи? Что с Эвеном? Им известно про меня? Что говорят в Федерации?

– Это мы всё дома обсудим. – Лин провёл рукой над фиксаторами, и они просто исчезли. – Пока лежи, сейчас Пятый подойдёт – и отправимся. А вы двое, – он обернулся к Грему и Джении, – пошли отсюда вон! Или лучше вас поставить в угол?

Надо отдать должное: Грем отлично владел собой. Оскорбление никак не отразилось на его лице.

– Позвольте, – возразил он, – чем мы заслужили такое отношение? Тем, что обеспечили вашему другу жизнь, тогда как иначе он бы давно умер? Вы врываетесь на чужую территорию, ведёте себя как хозяин…

– Рыжий, – укоризненно прошептал Нарелин, – ты чего так грубо? Мне с ними ещё работать. Ну что поделать, противники мы, давние, да. Они, в общем, в своём праве…

– Боюсь, что работать с ними тебе больше не придётся, – покачал головой Лин. – Они тебя двое суток назад торжественно похоронили, если ты не в курсе. Атака экстремистов. Федерация приносит Эвену извинения и выражает соболезнования, виновные будут найдены и сурово наказаны. Так что Рауля Найрэ официально больше нет в живых. На самом деле я с огромным удовольствием просто набил бы им морды, жалко, воспитание не позволяет. Насчёт отношения, Томас Грем, я скажу вам следующее. Если вы вот это, – Лин обвёл помещение враз потяжелевшим пристальным взглядом, – называете «обеспечить жизнь», то я при первом же удобном случае постараюсь вам обоим её обеспечить. В точно таком же объёме. Доступно?

Похоронили! Нарелин с трудом поднял голову и уставился Томасу в глаза. Сыворотка правды всё ещё действовала – врать сейчас он не мог, равно как и сдерживать чувства.

– Похоронили, значит?! Слушай сюда, ты, Председатель. А вот это ты видел? – Нарелин скрутил фигуру из трёх пальцев. Поднять руку сил не было, но Грем жест разглядел. – Я смотрю, любовь к похоронам у тебя осталась от предшественников. Одисон, твой учитель, тоже любил тренироваться: и меня хоронил, и генерала Шалеру, а вот хрен ему достался. Где тот Одисон? И тебе хрен достанется. Хотел от меня избавиться, верно? Не выйдет! Теперь слушай и запоминай, погань ты политическая. Всем станет известна правда о том, кем был Рауль Найрэ. И о том, что вы учинили здесь, тоже всем станет известно. Я буду не я, если ты не просидишь на своём посту и полгода. И когда парламент будет выносить тебе вотум недоверия, сукин ты сын недоделанный, я приду на заседание как Нарелин Эльве и спою от радости, что ты, лицемерная тварь, обманщик, расстался со своим креслом.

– Не тебе судить о лицемерии, – сдержанно произнёс Грем. – Ты лицемер в прямом смысле слова. Лицемер и убийца. И вдобавок ханжа. Пойдём, Джения.

Стальная диафрагма расступилась и сошлась снова, пропустив Грема и его жену.

– Куда? – спросили из двери. – Лин, ты их зря отпустил. Я тут ещё не закончил.

Диафрагма снова раскрылась. Растерянная Джения стояла на пороге. За её спиной маячил Пятый.

– Да что же это творится! – чуть не плача, воскликнула она. – Что всё это значит?!

– О… – протянул Пятый, входя. – Это значит… Это значит, сударыня, что вам придётся пару часов посидеть тут и подумать о чём-нибудь важном, потому что мне лично совершенно не нужно, чтобы вы подняли хай сразу после нашего ухода, Лин, забирай тёзку и уходи. А я тут немножко ещё побуду.

– Только недолго, – предупредил Лин.

– Пять минут, – согласился Пятый. – Забирай его. Лин осторожно поднял эльфа на руки и шагнул в ближайшую стену. Пятый стоял у закрывшейся двери, скрестив на груди руки, и спокойно смотрел на Грема и Джению.

– Отлично, – прокомментировал он. – Теперь присаживайтесь. На койку, или как там это у вас называется. Наркотик правды, значит?

– Да, – спокойно подтвердил Грем, тоже скрестив руки на груди. На кровать он конечно же не сел: они с Пятым так и стояли друг против друга в одинаковых позах. – А что вас смущает, господин Сэфес? Ваш протеже вот уже десять лет использует аналог этого наркотика для работы с подозреваемыми. Эвенский вариант гораздо лучше качеством, но принцип один. Или «что позволено Юпитеру, то не позволено быку»?

– Да никакого принципа, – поморщился Пятый. – Что он там использует, это его личное дело. Я говорю про «здесь» и про «сейчас». А сейчас вы ввели препарат человеку с перебитой спиной, искалеченному, находящемуся практически при смерти. Хорошо, не человеку, эльфу. И потом, вы всерьёз считаете, что чей-то поступок даёт вам карт-бланш для совершения такого же поступка?

– Вы действительно хотите узнать, что я считаю? – осведомился Грем. – Или вы хотите получить подтверждение тому, что я… как там выражался ваш протеже?.. сукин сын и по отношению ко мне все средства хороши?

– Не нужно мне ваше подтверждение, зачем? Что вы сукин сын – тут я с Нарелином согласен. Сволочь вы, Томас Грем, обычная и совершенно неинтересная. – Пятый зевнул. – Я не услышал ответа на свой вопрос, кстати.

– Хорошо, я отвечу. И вряд ли ответ вам понравится. Да, в этом случае карт-бланш. По отношению к этому… существу… человеку… эльфу или кто он там в действительности.

– В таком случае у меня развязаны руки, – усмехнулся Пятый. – Пожалуй, я поступлю, сообразуясь с вашей логикой. И потом, Нарелин мне отнюдь не протеже. Он мой друг, пусть мы не всегда и не во всём согласны. А ну сидеть!

Какая-то неведомая сила подтащила Грема к кровати и силком швырнула на неё. Он буквально упал рядом с Дженией, которая испуганно вскрикнула.

– Значит, наркотик правды, – задумчиво сказал Пятый. – Ну хорошо.

Грем вдруг почувствовал, что у него закружилась голова, по телу прошла волна мягкой дрожи. Джения привалилась к нему, тяжело дыша, она тоже задрожала, но дрожь довольно быстро прекратилась. Сознание стало кристально ясным. Грем ни с того ни с сего вспомнил, что во время заседания Совета, оказывается, оставил на своём месте заколку от галстука и сейчас готов был подтвердить под присягой, что помнит, где она лежит. На столе, между старинной лампой и пластиной голографа, тоже старинного, но до сих пор использующегося в зале Совета Федерации.

– Хорошая вещь, правда? – улыбнулся Сэфес – Томас Грем, а теперь скажите честно: за что вы настолько сильно ненавидите свою жену, Джению Шалеру-Грем?

Маска спокойствия слетела с лица Грема.

– Слушай, ты, – сдавленно зарычал он, подавшись к Пятому, – не трогай Джению, скотина! Может, ты и умеешь читать в сердцах, только на этот раз ты ошибся. Я люблю Джению… люблю! Она не виновата, что её отец снюхался с Эльве… что вы вообще знаете?! Вы же ничего не желаете знать! Или вы плоть от плоти наших миров?

Вы родились здесь, выросли? Нет, вы пришли извне и считаете, что вправе решать всё за нас! Этот ваш драгоценный мальчишка уже семнадцать лет вносит в Федерацию разлад! С тех пор как он появился на политической арене, не было ни одного года, чтобы Федерацию не сотрясали смуты. Наши планеты и так разрозненны, нам хватает внутренних дрязг, то и дело Федерация становится на грань распада. А оттуда один шаг до гражданских войн. Мы работаем над тем, чтобы объединить её под сильной рукой. Но господину Раулю… простите, господину Эльве!.. ему нет никакого дела до этого! Всё, чего он хочет, – независимости для своего драгоценного Эвена! Мы с таким трудом объединяем миры легитимной властью. Так нет же! Приходит господин Рауль, великий и непогрешимый, и оказывается, что центральная власть преступна, подчиняться ей – идти против демократии, а лучшие кандидаты в правительство – его выдвиженцы, которые будут проводить политику дальнейшего раскола. – Грем захлебнулся словами, лицо его покрылось красными пятнами и дёргалось. – Вокруг Эвена уже давно сплачиваются наши противники, а тут ещё и вы подоспели с вашей Транспортной Сетью, ещё немного – и Федерация снова распадётся на два блока! И угадайте, кто будет стоять во главе второго? Правильно – всё тот же Рауль Найрэ, любимец женщин и кретинов! А когда начнётся война, на арену выйдет Нарелин Эльве, кристально чистый, честный, с незапятнанной совестью, и поведёт всех на бой с неправедной властью. И успокоится он, лишь когда посадит свою чёртову бабу-искина во главе Федерации – великая всезнающая Джовис, и Нарелин, пророк её, бессмертный и святой!

Грем замолчал, втягивая в себя воздух.

Пятый брезгливо поморщился.

– Успокойтесь. Относительно власти вы правы. Возможно, вы обрадуетесь тому, что я вам скажу. Нарелин Эльве больше не будет мешать вам, он и сам про это пока не знает, но… такова судьба. Сами того не сознавая, вы своим поступком оказали Нарелину хорошую услугу, надеюсь, вам в посмертии это зачтётся. А жену вы на самом деле ненавидите, другой вопрос – вы не понимаете этого. Если бы хоть каплю её любили, вы бы сумели дать ей то, чего ей очень не хватает. И вот ещё что. Впредь не экспериментируйте с этим препаратом на больных, нехорошо. А теперь прощайте. Всего наилучшего.

Джения сидела рядом с мужем и гладила его по плечу. Губы её дёргались, она сама не замечала, что плачет. Как давно она не плакала! И теперь сама не могла понять, что с ней происходит.

– Не слушай его, Джени, – проговорил Грем, прижимая руку к груди – там что-то резко кололо, должно быть, прихватило сердце. – Я люблю тебя… и всегда любил. Одну тебя.

– А я… я его люблю… Эльве… до сих пор. – Джения всхлипнула. – И тебя тоже люблю… Я не знаю, что… что мне делать…

– Жить, – тяжело ответил Грем. – Нам обоим придётся жить, Джения.

Пятый кивнул и, не говоря не слова, скрылся в той же стене.

Выйдя на Холм Переноса, уже на Орине, он сел на сухую землю у подножия блока, вытащил сигареты и закурил. Итак, в этом мире появились ещё два человека, которые его будут до самой своей смерти ненавидеть лютой ненавистью. Просто за то, что он является тем, чем является. «Никогда не прибегай к мерам, сопряжённым с воздействием, – вспомнил Пятый слова Рдеса. – Ты отлично знаешь, что любая твоя попытка тронуть реальность не через Сеть – пусть для спасения чьей-то жизни, свободы – будет иметь от двух до нескольких сотен смысловых оттенков. И большая часть этих оттенков будет по отношению к тебе положительной не в твоей области».

Он задумался. В математике, которой они пользовались, отсутствовали отрицательные значения как таковые, зато присутствовала система областей сложения. А вот в земной…

– А всё-таки это минус, – вслух сказал Пятый. – Обидно… чертовски обидно. Но ничего не поделаешь.

Он швырнул бычок куда-то в сторону и медленно пошёл вниз по Холму, по уже подсыхающей весенней земле. «Монастырь» забрал Лин, а ещё надо было оплатить проход и за себя, и за Нарелина, и за Рыжего. Иначе появится ещё один минус, а их и так уже достаточно.

* * *

Сначала Нарелина довольно долго несли на руках. Рыжий не давал сказать ему ни слова, хотя сказать нужно было многое. Сознание мутилось и плыло, но десятки навязчивых мыслей бились в нём как жужжащие пчёлы.

Нужно срочно возвращаться на Эвен. Прошло трое суток – целая вечность. За это время всё могло уплыть из рук. Что заявили власти Федерации? Что сообщили Эвену? Нужны подробности. Федерация допустила гибель Первого Консула в самом охраняемом, самом безопасном здании Терры… Конфликт… Трое суток. Должен быть назначен новый глава исполнительной власти. Кто это будет? Выбор остаётся за Джовис. Нужно найти Зверика и вернуться в облик Рауля…