Текст книги "Настоящие"

Автор книги: Екатерина Белецкая

Соавторы: Анжела Ченина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

* * *

Что это за Дом? Кажется, ещё немного – и стены рухнут. Два этажа, камень, пустые оконные рамы. Здесь не жили много лет. Откуда такой Дом на Окисте, зачем сюда Пятому? Остаётся лишь надеяться, что Сэфес не сошёл с ума.

Клео вошёл в дверной проём, неся Пятого на руках, и в растерянности остановился. Куда идти? Развалина. Тут ведь ничего нет!

– Здравствуйте, официал Клео Найрэ, – раздался откуда-то приятный баритон.

– Я не официал, но всё равно здравствуйте, – ответил Клео. – Простите, кто вы?

– Я симбиотическое устройство Дома у моря, – ответил баритон. – Вы опознаны Я как представитель Официальной службы, одиннадцатый, которого я вижу за период своего существования.

– Замечательно. – Клео вздохнул. – О нашем временном статусе я знаю. В этом доме есть что-нибудь похожее на кровать?

– Ваш статус не является временным, он зарегистрирован как постоянный, – возразил голос. – Расконсервация помещений завершена.

– Подготовь комнату.

Клео молча взбежал по лестнице и огляделся. Одни ободранные стены да выщербленный пол.

– Налево по коридору, – подсказал голос, – дверь будет открыта. Если Я потребуется, просто позовите.

«Странно, – вдруг пришло в голову Клео. – Искусственный интеллект на Орине, где подобные системы запрещены в принципе?» Однако некогда размышлять, если Пятый захочет, после сам объяснит, в чём причина.

В комнате Клео уложил его на кровать и принялся торопливо раздевать. Одежда была мокрой от растаявшего снега. Добравшись до плавок (подобие тёмно-серых шорт до колен длиной), Клео пару секунд с сомнением помедлил, но потом решил не рисковать. Сэфес совершенно ненормальные, ещё не хватало нарваться на неприятности. Блонди осторожно укрыл Пятого и лишь потом огляделся.

Серо-золотистые стены. Ещё одна кровать, застеленная бежевым покрывалом. Пара кресел, маленький стол.

Рамы в окне не было, не было и стекла. За оконным проёмом шелестел лёгкий дождь. Завеса дождя уходила вдаль, сливалась с морем и с небесным полем облаков, светло-серых, закрывших небо бесконечным пологом. Вдалеке, в разрыве туч, к морю тянулся луч заходящего солнца, золотая нить от небесного моря к земному.

Клео устроился в кресле, пододвинув его поближе к кровати.

– Ты можешь привести его в чувство? – спросил блонди. – Если да, то сделай это.

– К сожалению, Я не имеет на это права, – ответил голос. – Я может только посоветовать, посочувствовать, но не больше.

– Тогда я сообщаю Встречающим, – отрезал Клео. – Не до шуток!

– Вы не сумеете сообщить, – извиняющимся тоном ответил голос. – Связь блокирована, у Сэфес отказ от любого содействия в состоянии неадеквата. «Градиент» блокирован тоже. Когда был жив Рдес, Пятому было проще, – ни с того ни с сего вдруг добавил голос.

– Симбионт, ты в своём уме? – возмутился Клео. – Если я не вернусь в срок, меня станут искать. Я должен сообщить хотя бы о том, что задержусь.

– Я не может быть вне ума. – В голосе послышалась горечь. – Я всего лишь очень старая машина. Я не имеет права открыть связь и отпустить вас. Простите, Клео Найрэ, вам придётся на сутки остаться здесь. Или, если хотите, вы можете покинуть зону пешком, а «градиент» я вышлю. Связь блокирована на расстоянии восемьсот километров. Вы уходите?

– Конечно же нет, – раздражённо ответил Клео. – Если меня станут искать, сообщишь, что всё в порядке.

– Три дороги, – вдруг сказал Пятый. – Выбор есть. Он говорил почти неслышно, однако Клео различал каждое слово.

– Три пути… и конец лета. – Прозрачный взгляд куда-то мимо, в пустоту. – Ветер, холодно. Ты выросла, выросла за одну ночь, стала почти совсем большая, и отец собирает тебе вещи в дорогу. Я ничего не могу сделать больше, это единственное в моей власти.

Клео наклонился к самому лицу Пятого и всмотрелся в его глаза.

– О чём ты? – напряжённо спросил он. – Не понимаю.

Тот не ответил. Клео положил ему руку на предплечье и ощутил под пальцами сведённую судорогой мышцу.

– Выбирай, – сказал Пятый в пространство. – И утром уходи. Я уверен, любой твой выбор будет правильным. Теперь тебе есть о чём жалеть.

Осенний вечер, и кто-то медленно проходит узким коридором, он слушает сумерки, ловит шорохи налетевшего ветра, кто-то медленно ведёт тонкой рукой по стене, и свет погашен, а в глубине дома чей-то слабый вздох.

– Я отпускаю тебя.

… Ветхое, ветхое… за один день пришла осень, и всё вокруг стало вдруг ветхим, игрушечным и полинявшим, потеряло цвета и смыслы, всё вдруг стало мало – и лёгкие ситцевые платья, и сандалии на босу ногу, и лето тоже стало мало, а потом…

– Три дороги…

Клео потряс головой. Что это было?! Где сейчас Сэфес, что он делает?! Кем я только что стал на эти секунды? Он посмотрел в пустые, прозрачные глаза, в чёрное ничто с золотой искрой на дне, живые-мёртвые глаза, которые сейчас видели совсем иную картину.

«Вероятно, это опасно, нужно уйти или… завязать ему глаза, чтобы не взглянуть в них случайно», – вдруг пришло Клео в голову. Но он тут же прогнал эту мысль: хоть и разумная, она показалась кощунственной.

– С вашего позволения, – вмешался голос, – я подниму температуру в комнате.

– Хорошо, – машинально ответил Клео. – Скажи, Я, о твоём существовании известно кому-нибудь, кроме Пятого и Лина?

– Да, – с достоинством ответил голос. – Я существует в мире Орин восемь тысяч лет. Был привезён и активизирован своими первыми владельцами за несколько лет до их смерти. Обнаружил своё присутствие следующим владельцам. Был игнорирован, больше пятисот лет спал. Следующие владельцы активизировали меня.

Восемь тысяч лет, почти бесконечность для человека. Заброшенный дом на берегу – и живая машина чьей-то расы, вросшая в дом и скалы.

– Шесть с половиной тысяч лет назад обнаружен Официальной службой, подвергнут анализу. Был признан существующим и получил право отзываться на самоназвание Я. С тех пор представители Официальной службы приходили сюда десять раз. Я имеет привилегию контактировать с ними, скрывать своё присутствие Я не имеет права. Я имеет возможность считывать информацию в Официальной Сети, но не имеет права обнаруживать своё присутствие.

В комнате стало почти жарко. Клео скинул куртку и повесил на спинку соседнего кресла.

– Почему ты заговорил со мной? – спросил он. – Ты мог приготовить всё молча, и я не узнал бы о тебе.

– Я не имеет права скрывать своё присутствие от представителей Официальной службы, – ответил голос. – Я обязан представиться.

Клео кивнул.

– Хорошо, – сказал он задумчиво. – Хорошо… Скажи, у тебя есть информация о текущем статусе моего партнёра, Нарелина Эльве?

– Статус аналогичный, – коротко ответила система. – Официальная служба, вторая стадия обучения. Клео Найрэ, Я будет вынужден пока поддерживать эту температуру в помещении, она рекомендована. Вам может стать жарко. Желаете что-нибудь?

Клео улыбнулся.

– Сделай мне кофе, – сказал он. – Такой, как делают в доме Ренни и Тон. Сумеешь?

Через полминуты на столике появилась чашка.

– Долго, – заметил Клео с лёгким упрёком. – Неужели нельзя было синтезировать побыстрее?

Он взял чашку и принялся медленно пить, посматривая на Пятого. Кажется, тот спал. Вылитый кофе не помог – Клео всё сильнее тянуло в сон. Он опустил голову на спинку кресла.

Интересные сведения. Значит, официальный статус им всё-таки присвоен, причём не самого низкого уровня.

Похоже, поведение Арти действительно было провокацией, непонятен только её смысл. Стресс-тест-экстремальные ситуации, работа во враждебных условиях?

Мысль растворилась, не успев толком оформиться. Не столь это важно. «Но что означали слова Пятого? О ком он говорил? Эхо чьей души я услышал? Чьё лето завершилось в один день, кто собирается в дорогу? Неужели…»

Ниамири. Больше некому.

На мгновение Клео ощутил острую зависть. Когда-то он вместе с Нарелином осудил Пятого, а теперь вдруг обнаружил, что уже не так уверен в своём мнении.

«Детство… Может, это и вправду подарок? Пусть иллюзорное. Или безжалостное, каким оно было в действительности. Но оно было; был тёплый луг с полевыми травами, и бумажные кораблики, и птицы за окном, и палисадники с серыми ветками. А у меня не было ничего. У меня украли детство ещё до рождения, да и рождения не было – нас не рождали, а выращивали, даже у тех несчастных эмпатов в монаде «разумных» всё-таки был кусочек детства, а мы… мы появлялись на свет почти взрослыми и забывали истинных себя, не зная, что бывает по-иному. Кем станет Ниамири теперь? Кем стал бы я, если бы мне подарили детство?»

Наверное, даже Сэфес этого не скажут. Клео тронул Пятого за плечо, всмотрелся в лицо.

– У меня тоже… не было… – произнёс Пятый, не открывая глаз. – Прости…

Сэфес дрожал, а рука его под пальцами Клео оказалась очень горячей.

– Ты провожал Ниамири? – тихо спросил Клео.

– Да… не только. – Пятый открыл наконец глаза и посмотрел на блонди. Воспалённые, покрасневшие глаза, бледное лицо, испарина на висках. – Там надо было… убрать. Она ушла оттуда, и теперь там нет ничего, нет леса, нет ручья, нет реки… и самого «там» нет тоже. Я не знал, ей-богу, не знал… что я сделаю для них всех… вот так. И ещё… у меня не бывает неадеквата, Клео. Уже почти полторы сотни лет не бывает… Клео опешил.

– Вот как? – удивился он. – А что же я вижу сейчас?

– Что угодно… только не это. – Пятый с трудом приподнялся на локтях. – Скажем… то, что я заслужил. Жаль, что ты увидел, но… будем думать, это случайность.

Клео с неодобрением покачал головой и поправил подушку так, чтобы Пятый смог сесть.

– Скорее, неизбежность, – сказал он. – Сдаётся мне, такой же «случайностью» была и встреча мальчишек друг с другом. Что-то направляет наши пути, и ручаюсь, – блонди иронически улыбнулся, – это не Эрсай.

Пятый улыбнулся.

– Единственный, кто может направлять, это Господь, и не нам судить его помыслы. Другое дело – ошибки, которые мы совершаем. И плата… А мне до сих пор жаль их, – вдруг добавил он. – Не поверишь, но мне жаль Каина Герку и Радала Скеари.

Клео откинулся на спинку кресла и долго молчал, глядя в окно. Вдруг по какому-то наитию он сказал:

– У них ещё будет Ниамири. Но до чего же странные пути. – И замолчал снова.

– Ну тогда помоги им, Господи. Впрочем, сомнительно. После смерти… это уже вероятнее. Каин любит её.

– Она вернётся в жизнь? – спросил блонди. – Во многих религиях говорится о перерождении для искупления прошлых ошибок.

– Она уже возвращается, – кивнул Пятый. – И я не знаю, какую дорогу она выбрала. И куда придёт. Клео, дай второе одеяло, холодно.

За окном шёл всё тот же весенний неспешный дождь, шумело море. Система со странным самоназванием Я в разговор не вмешивалась, однако на столике появился кувшин с лёгким вином, пара чашек кофе и тарелка с тонкими янтарными ломтиками. Дом оживал, и Клео подумал, что система лукавила – даже машине, наверно, тоскливо годами смотреть, как падают с обрыва камни, копится по углам пыль и ветшают стены. Словно уловив его мысль, Пятый сказал:

– Мы виноваты, да, но слишком много работы. Прости, Я. Мы будем появляться чаще.

– Спасибо, – ответил голос. – Я тронут.

Второе одеяло пришлось взять с соседней кровати. Клео укрыл Пятого и сел рядом на край постели.

– Не тесно? – спросил он.

– Отлично, – заверил тот. – Как же хорошо, – добавил он виновато, – когда хоть что-то в этом мире кончается хорошо.

– По-моему, всё только начинается, – возразил Клео. – Кстати, ты будешь вино или кофе?

– Кофе. Жаль, там такой дождь, а у меня сил нет на улицу выйти.

Клео пододвинул столик вплотную к кровати. Горячая чашка слегка обожгла ему пальцы.

– В дожде есть своя романтика, но раньше я этого не понимал. На Эвене чёрные дожди. Никому и в голову не приходит ими наслаждаться. Это в нашей крови, трудно вытравить.

– Если в крови, то это навечно, – согласился Пятый. – И всё-таки что-то кончилось. Просто поверь. Началось новое.

Дождь, море, ветер. Весна.

* * *

… Люди всегда хотели верить, что небо над их головами обитаемо, но до сей поры многочисленные миры человечества были лишь зеркалами, в которых отражалось его собственное лицо. Впервые перед нами открывается дверь в большую вселенную, наполненную чужой разумной жизнью, и впервые в нашей истории мы можем увидеть миры, где враждебность и страх не диктуют обществу законы.

Нас пугает неизвестное, но страх перед ним – отражение наших собственных страхов. Мы боимся не чужаков, а самих себя.

В безграничности космоса есть место для всего – для добра и зла, для тьмы и света. С чем именно мы столкнёмся, выйдя из нашей звёздной страны, – зависит от нас самих. И выбор человечества будет совершаться не в высоких кабинетах, а в обычной жизни, каждым из нас, ежедневно и ежечасно. Вселенной нет дела до сводок правительств – она вслушивается в голоса нашей души.

Кажется, человеку не дано понять, чего хочет от него мироздание. Но выбор лишь выглядит сложным. Задолго до того, как первый человек поднялся в небо, были те, кто жил в гармонии с большой вселенной. Если мы хотим, чтобы она приняла нас – мы сами должны научиться состраданию, доброте, пониманию. И каждый раз, в повседневности, делая маленький выбор, нужно помнить, что этим мы направляем всё человечество на века и века вперёд.

Уверен, что после этих слов многие назовут меня ханжой, что в моих устах они звучат циничной насмешкой. Поэтому мы делаем единственное, что расставит точки над «и» – снимаем завесу с истории Рауля Найрэ. Я от крываю считки своей памяти.

Смотрите моими глазами и решайте, был ли я прав.

Нарелин Эльве. Обращение к гражданам Федерации.

Из библиотеки Реджинальда Адветон-Вэн

* * *

Шестеро-трое.

До горизонта – бескрайнее поле, весеннее небо над головой. Совсем недавно сошёл последний снег, в прогалинах уже появилась молодая трава, и солнышки первоцветов пробивались через покров серых, прошлогодних стеблей.

Каин и Радал стояли, держась за руки, испуганно глядя на тех, кто только что к ним подошёл. Парень и девушка, тоже совсем молодые, в их лицах угадывалась нерешительность, и двое не-людей, возраст которых был совершенно непонятен.

Шестеро? Нет, понял Радал. На самом деле их только трое.

– Не надо бояться, – сказал один из не-людей. – Всё закончилось. Такого больше не будет.

– Никогда? – спросил Каин. Не-люди синхронно кивнули.

– Меня зовут Рей, а это Раиса, мы ваши будущие Встречающие, – тихо сказал высокий светловолосый парень, как две капли воды похожий на Рауля. – Надеюсь, мы справимся.

– Они не видят, – подсказала девушка. – Пока – не видят.

– Можно посмотреть по-другому. – Один из не-людей улыбнулся. – Например, вот так.

Поле исчезло. Они оказались посреди Нигде, и Радал, оглянувшись, вдруг понял, что их человеческие облики истончаются и исчезают.

Рядом, там, где стояли парень и девушка, всё явственнее прорисовывались два сгустка Цвета, тёплого медового Цвета, к которому безумно хочется прикоснуться рукой. Не-люди тоже потеряли свои облики. Радал вдруг понял, что сейчас он будет видеть то, что подскажет ему сознание, и глянул на себя и других новым, пока ещё незнакомым ему внутренним зрением.

Два солнечных цветка, две усталые бабочки с посечёнными дождями и ветром крыльями, и… вот это сияющее, новое, искрящееся – это они?! Два радужных мотылька, искры, свет и ветер, который заставляет трепетать молодые крылья – это…

– Семь пар железных башмаков, помнишь?спросил кто-то невидимый. – Этот путь пройден. Пора начинать новый.

И будущий 800-й экипаж сделал то единственно, что было должно, – Радал и Каин синхронно шагнули навстречу тем, кто ждал, когда они сделают шаг.

* * *

– Не забудь вернуть нож хозяину, – попросил один из не-людей позже. – Тебе он больше не нужен.

Ноябрь 2006 – апрель 2007

Москва