Текст книги "Дело в шляпе (СИ)"
Автор книги: Екатерина Белецкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
6
Корни Круглой Горы
– Илюш, знаешь, мы с рыжим испытываем настоятельную потребность прогуляться в лес, – Ит сидел сейчас напротив Ильи, облокотившись на стол, и пристально смотрел на главного врача госпиталя, ожидая его реакции. – А то мы что-то засиделись.
– Соображаешь, что несешь? – ласково осведомился Илья. – Ты понимаешь, чем это может кончиться?
– Да, конечно, – кивнул Ит. – Все кончится отлично, поверь. Мы же не собираемся рисковать.
– Я вообще-то не о вас говорил.
– А, ну если не о нас, то все еще проще, – улыбнулся Скрипач. – Потому что мы как бы будем и ни причем…
– А кто «причем»?! – взорвался Илья. – Если не вы, то кто тогда?
– Я, – тихо ответил Гел.
До этого он молча сидел у окна, и слушал разговор. Ни во что не вмешиваясь.
– Ты? – повернулся к нему Илья. – Замечательно. Хочешь, я тебе скажу, чем всё кончится? И вам двоим, остолопы, тоже скажу, да? Ну так вот. Зарзи посадят до конца дней под замок его родственники, тебя, – кивок в сторону Гела, – упекут лет на пятнадцать официалы, а вам двоим, кретины, может, и удастся выкрутиться, но про работу и про специальность вы сможете забыть до конца дней своих. И про выезды по внешку – тоже! В том числе и для ваших детей!.. Будете до самой смерти тут водить грузовики со свеклой туда, и с апельсинами обратно! Вы этого хотите?!
– Но я должен… это сделать, – Гел, не отрываясь, смотрел на Илью. Тот не выдержал и отвел взгляд. – Я же не собираюсь никого убивать, но… тот ответ, который нам дали, меня не устраивает! Я не могу ждать год до окончания разбирательства, их подразделение переведут отсюда через две недели, и…
– Ты думаешь, я тебя не понимаю? – в голосе Ильи зазвучало самое настоящее отчаяние. – Гел, пойми… не могу я позволить, чтобы вы все искалечили себе жизни!
Гел, наконец, отвел взгляд. Сгорбился, поник. Безнадежно вздохнул.
– Нет, так нельзя, – покачал головой Скрипач. – Мы должны что-то придумать. Фэб, не молчи, ну что ты, ей богу…
Феб подошел к Гелу, сел рядом. Положил тому руку на плечо. Ит подумал, что, пожалуй, трудно представить себе более непохожих мужчин. Черты лица у Гела были мягкие, а взгляд – совершенно не мужской, какой-то удивительно беззащитный. Гел, в отличие от Фэба, особой красотой не блистал, но обладал другой, даже, пожалуй, более важной чертой – в его мягкости заключалось немалое обаяние, располагающее к себе практически всех, кто с Гелом общался. По словам Олле, Гела очень любили пациенты: рядом с ним им становилось спокойно, появлялась уверенность в том, что все обойдется, что все будет хорошо. Олле рассказывал, что до встречи с ними двоими Гел таким не был, что эти его качества стали проявляться, когда жизнь Гела изменилась, когда появилась уверенность в себе и ощущение причастности – к целому.
– Илюш, мне кажется, мы сможем что-то придумать, – очень осторожно начал Фэб. – Только не надо рубить сплеча, в этом я с тобой согласен. Рыжий, Ит, пока что ни о каких прогулках в лес с целью оторвать кому-либо голову не может быть речи. То есть, я полагаю, прогулка будет, и не одна, но в наших силах все обставить так, что никто не сумеет к нам придраться.
Гел поднял голову и с надеждой посмотрел на Фэба.
– И как это сделать? – спросил он.
– У меня есть несколько идей, – Фэб прищурился. – Но для начала… Так. Ит, родной, обеспечь нам конфиденциальность. Рыжий, приведи сюда Кира и, пожалуй, Саиша. Больше мы никого в мою задумку посвящать не будем.
* * *
Когда команда прибыла в окрестности Круглой Горы, Фадан понял, что идея с маскировкой «под греванов» была не просто хорошей, нет. Она была гениальной. Потому что любой, кто греваном не был, выделялся из толпы настолько, насколько это было возможно.
Греваны были повсюду. Тут и там мелькали тарги, преимущественно черные, лишь иногда встречались черно-белые. Греваны ходили по улицам, греваны забредали в магазины, греванами были полны кафе и столовые, даже в общественном туалете на площади, в который пришлось зайти Шини, оказались сплошь греваны, причем черные. Мало того, почти все греваны были мужчинами, женщин и гермо было раз в десять меньше.
– Ничего себе, – пробормотал Фадан, когда пикап, наконец, с трудом выехал с площади, и начал подниматься в гору по извилистой дорожке среди домов. – Вот это армия!..
– Именно что армия, – подтвердил Шеф. – Мне кажется, вам лучше где-нибудь оставить машину, и дальше идти пешком. В пикапе вы слишком заметны.
– Твоя правда, – кивнул Фадан. – Бакли, ищи место для стоянки.
Вскоре они нашли небольшую гостиницу, в которой оказалась пара свободных комнат. На всякий случай Фадан снял их (чистой воды грабеж, конечно, по сотне за сутки), и компания отправилась в музей, навестить старого смотрителя Вайши Орудо.
…Сегодня двери музея оказались приветливо распахнуты, видимо, день был туристический. У входа Аквист и Шини заприметили свою давнюю знакомую, ту самую неприветливую толстую Оташу, жену Вайши. Она стояла у входной двери и проверяла билеты у большого шумного семейства: замотанного вида мужчина, трое еще более замотанного вида гермо, две весело щебечущие дамочки средних лет, и пятерых ребятишек, про которых Фадан сначала решил, что их не пятеро, а семеро, уж больно быстро они носились вокруг родителей.
– В музее не бегать и не шуметь, – донесся до компании голос Оташи. – Мамы, папы, слыхали? Шлейки для детей возьмите в коробе на входе. Детей только на шлейках!
– Это дискриминация! – возмущенно воскликнула одна из женщин. – Это же дети! Им положено бегать и играть!..
– Ага, на улице, – отрезала Оташа. – А тут музей.
– Мы за билеты заплатили!
– И чего? Экспонаты государственные, дурища! Ты будешь с государством потом рассчитываться, если они поломают что? А денег хватит? Берите шлейки и не выпендривайтесь, дамочка.
Отец семейства, молчаливо стоявший рядом, одарил смотрительницу благодарным взглядом. По всей видимости «семейственный отдых» его порядком уже достал.
Семья втянулась внутрь, и после этого Фадан кивнул своим – пошли, мол. Аквист и Шини на всякий случай поглубже надвинули свои шапочки, но, как выяснилось, никакой необходимости в этом не было – смотрительница их не признала. Видимо, была по возрасту подслеповата.
– Доброго дня, уважаемая, – вежливо поздоровался Фадан. – Скажите, как нам билеты приобрести?
– Греванам бесплатно, бесплатно, что вы, – заулыбалась смотрительница. – Проходите, дорогие гости, полюбопытствуйте. У нас новая экспозиция. Недавно найденные вещи эпохи Пришествия. Гребни для волос, сосуды, тарелки с росписью, сбруи ацошьи…
– Сбруи? – удивился Фадан, позабыв на минуту, что он вообще-то греван. – Но кожа за столько лет должна была истлеть!
– Так кожа новая, реконструкция. А вот бубенчики и нашивки настоящие, глине что сделается.
– А, тогда ладно, – Фадан покивал. – Ну что, братья и сестра? Пойдем, полюбуемся? Вдруг этих вещей касался кто-то, кто видел самого Триединого?
Бонни незаметно показала ему большой палец – видимо, Фадан, сам того не желая, попал в точку.
– Пойдемте, – степенно согласился Бакли. – Посмотрим, что тогда были за сосуды.
– Для масла и вина, – подсказала смотрительница.
– Для вина? Это хорошо, – заметил Шини. – Уважаемая, а сосуды с древним вином никто не находил?
Фадан кинул на него испепеляющий взгляд.
– Нет, – не заметила подвоха смотрительница. – Они же битые все. Их из черепков собирают.
– А жаль, – вздохнул Шини. – Интересно ведь, какое вино Триединый пил.
Аквист незаметно, но довольно чувствительно, ткнул друга в бок кулаком, и они первыми направились к входу. Фадан, Бонни, и Бакли последовали за ними.
– Я сопру из этого музея историческую хлопалку, и отхожу тебя ею по заду, – пообещал Фадан шепотом. – Что ты несешь, позорище?
– А что я такого сказал? – Шини посмотрел на Фадана невинным взглядом. – Просто поинтересовался.
– Область твоих интересов порой оставляет желать лучшего, – Фадан погрозил Шини кулаком. – За старое решил взяться? Совсем сбрендил?
– Да не решил я ничего, – Шини, кажется, даже немножко испугался. – О, смотрите! Вон он, Вайши.
– Где? – заозирался Аквист.
– Да вон же! Детей от экспозиции отгоняет.
* * *
Старый смотритель и впрямь был сильно занят: он стоял у стены, на которой висел древний выцветший гобелен, и неуклюже размахивал палкой. Причиной столь странного поведения оказалась стайка детей лет пяти-шести, которая, кажется, вознамерилась пощупать гобелен, а заодно отодрать от него пару-тройку забавных круглых бамбошек, заманчиво свисавших с нижней кромки. Вайши, судя по всему, был категорически против, поэтому махал палкой весьма активно.
– А вот я вас! – кричал он. – Куда лезете!.. Это нельзя трогать! Нельзя! Ах ты негодная девчонка, еще язык мне показывать?! Куда руки тянешь! А ну убери!!! Да что ж такое!.. Вон пошли отсюда, остроушьи дети! Не трогай, сказал!!!
Аквист, потихоньку подошедший к хулиганам, сейчас корчившим Вайши рожи, ловко поймал за ухо того, кто оказался поближе, и строго произнес:
– А ну говори, где мать? Сейчас отведу к ней, так она тебе быстро попу отполирует!
– Ой, не надо, греванчик, миленький, – заскулил мальчишка. – Не надо, я больше не буду!..
– Раз не будешь, то пошел вон отсюда, – смилостивился Аквист. – Не стыдно над пожилыми издеваться? Вот прокляну волей Триединого, будете знать!
Детей как ветром сдуло.
– Ох… спасибо, господин греван, – с чувством произнес Вайши, вытаскивая из кармана очки и водружая их на нос. – Совсем довели меня эти малолетки. Жду, не дождусь, когда музейный день кончится. Хоть отдохну немного.
Он посмотрел на Аквиста сквозь стекла очков, лицо его вдруг посветлело, и он радостно воскликнул:
– Ой, так это же ты!..
– Тока – тшшш, – беззвучно сказал Аквист. – Маскировка. Так нужно.
– Ааа… – Вайши тоже понизил голос до таинственного шепота. – Вы узнали что-то новое?
– И да, и нет, – туманно ответил Аквист. – Нам нужно поговорить. Где это лучше сделать?
– Надо подумать. Последние дни тут очень много народу, – признал очевидное старый смотритель. – В такой же одежде, как вы. Вот что. Подходите к шестому вечеру на угол одиннадцатого дома в нашем ряду, там кафе. Посидим, поедим, и решим, куда пойти.
* * *
Кафе, судя по всему, большой популярностью не пользовалось, не смотря на полный аншлаг, который царил сейчас в городе. Из десяти столиков были заняты всего два. Друзья выбрали столик у стены, в дальней части зала, и принялись ждать Вайши. В срок он не пришел, явился только тогда, когда все уже начали немного волноваться.
– Прошу прощения, – старый гермо плюхнулся за стол рядом с Бакли. – Очень много народу было, пока всех выпроводили, пока музей закрыли… А говорят еще, что у нас легкая работа!.. Поработали бы сами так же, узнали бы, какая она легкая…
– Кто же это такое говорит? – спросил Фадан.
– Да служащие из департамента культуры, чтоб их Остроухий сожрал, – проворчал Вайши. – Легкая работа, подумать только! Легче, видимо, только мешки разгружать у овощной лавки. Впрочем, о чем это я? Вы ведь по делу хотели побеседовать…
– Да, хотели. Но не здесь, – напомнил Аквист. – Куда мы пойдем?
– Давайте поедим сначала, – попросил смотритель. – Умираю, как хочу есть. А дома только лхус, да сохлая вчерашняя лепешка.
Аквист и Шини переглянулись, Шини покачал головой. Они еще в прошлый раз были удивлены прожорливостью смотрителя, и, видимо, изменять своим привычкам он не собирался.
– Ладно, давайте поедим, – согласился Фадан. – Что тут лучше взять?
– Вот это мясо жаренное с овощами, потом вкусные купалики тут есть, и вот это вино, зеленое, очень хорошее, – принялся перечислять Вайши.
– Купалики? – удивилась Бонни. – Ой, давайте возьмем! Сто лет их не ела… а они с чем?
– Тут есть с вареньем и с белым кремом, – Вайши облизнулся. – Советую с кремом, так вкуснее.
Купалик, одно из любимых всеми сладких блюд на Раворе-7, представлял собой сдобную сладкую булку, у которой кондитер срезал верх и вырезал середку, чтобы из булки получалась чашечка. В эту чашечку перед подачей накладывалась какая-нибудь сладкая начинка – либо варенье, либо сладкий или медовый крем, либо сгущенное молоко с сахаром. Вырезанная часть булки и крышечка резались на аккуратные кусочки и подавались вместе с булкой, ими предполагалось вычерпывать начинку. Ну а потом, разумеется, съедалась и сама булка. Любительниц и любителей купаликов было легко вычислить на улице по объемным филейным частям. Что, впрочем, вовсе не удивительно[1]1
Блюдо это не просто калорийное, оно суперкалорийное, и тебе, дорогой читатель, я, автор, настоятельно не рекомендую часто проводить такие смелые кулинарные эксперименты. Но если изредка, то, думаю, можно. Только не переусердствуй. Прим. автора.
[Закрыть].
– Давайте возьмем и так, и этак, – предложил Шини, который больше любил варенье. – Значит, мясо с овощами, лепешки с сыром, купалики, и лхус.
– И вина бутылочку, – заискивающе подсказал Вайши.
– Может, не надо? Нам же еще разговаривать, – напомнил Аквист.
– А я с собой домой возьму.
– Хорошо, – сдался Шини. – И вина для Вайши, с собой. Все согласны?
Возражений не было. Шини сходил к стойке, оформил заказ – цены тут были на удивление демократичные – и вернулся обратно.
– Так куда мы пойдем? – спросил Фадан.
– На природу прогуляемся, сейчас тепло, – пообещал Вайши. – Посидим где-нибудь в лесочке. Сами видите, что в городе творится. Сдается мне, что это не просто так.
– И вы правы, – кивнул Аквист.
* * *
После столь сытного ужина все малость отяжелели, и не были настроены идти далеко, но Вайши, наоборот, отдохнул и взбодрился, и теперь был неумолим в своем желании утащить компанию в место, которое счел подходящим для разговора. В результате они больше получаса тащились за Вайши по лесной тропинке, и лишь когда они отошли на порядочное расстояние от городка, Вайши решил, что, наверное, хватит.
– Тут хотя бы этих нет, в таргах, – констатировал он. – Уф, упарился я что-то. Тепло сегодня. Ну что расскажете? И почему вы все в таком маскараде?
Аквист посмотрел на Фадана, тот кивнул.
– Маскарад для маскировки, чтобы внимания не привлекать, – объяснил Аквист. – А расскажем… Сейчас расскажем. Вайши, во-первых, ты был отчасти прав. Не во всем, но во многом.
– И что я угадал правильно? – с интересом спросил Вайши.
– Про красный путь – верно. Это действительно остатки древней дороги. Про то, что холм и город пришельцы построили – тоже…
– Я так и знал! – Вайши в восторге хлопнул себя ладонью по бедру.
– Про технологии, и про то, откуда диск, тоже верно, – продолжил Аквист. Фадан одобрительно кивнул. – А вот про то, что холм направлен на созвездие – нет. Он для другого, этот холм. Для чего – мы сами пока что толком не выяснили.
Фадан решил, что пора вмешаться.
– Холм и диск связаны, – продолжил он. – Собственно, именно поэтому тут сейчас столько греванов. Считаю нужным вас предупредить: при греванах ни слова о ваших изысканиях. Чего доброго, убьют.
– В этом и не сомневался… А диск при вас? – повернулся к нему Вайши.
– Увы, нет, – развел руками Фадан. – Диск у нас похитили.
– Власти? – проницательно заметил хранитель. – Ну, разумеется. Интересно, что же они собираются с ним делать…
– Я так думаю, что уничтожить. Вайши, тут сложная история, и сейчас всё упирается в то, что нас… что мы… что нам угрожает опасность, – Шини решил, что настала его очередь говорить. – В общем, нам надо спрятать один предмет…
– Еще один диск? – напрягся Вайши.
– Нет, – рассмеялся Фадан. – Просто древний артефакт, он на самом деле не особо ценный. Но мы подозреваем, что он как-то может быть связан с диском, и поэтому… словом, мы оказались тут, по счастью вспомнили про вас, и хотим попросить у вас помощи. Мы ищем место, чтобы его спрятать.
– А можно посмотреть, что это такое? – с любопытством спросил Вайши.
– Аквист, покажи, – приказал Фадан. – Это… мы называем это штырём.
– Хм… больше похоже на какую-то запчасть от трактора, – критично заметил смотритель. – Вы уверены, что это точно артефакт?
– Более чем уверены. Мало того, из-за этого штыря на нас сейчас охотятся полисы, – Фадан решил не уточнять, что охотятся еще и греваны.
– Спрятать, говорите? Но тогда… тогда, если станут спрашивать меня, я запросто выдам вас. Уж простите, но я старый, и мне тяжело терпеть боль, они, знаете, любят очень больно подраться, – Вайши задумался. Затем лицо его посветлело. – Вот что! Идите по этой тропинке, по низу холма. Через полчаса увидите небольшое лесное озеро. Оно почти круглое, темное такое. Говорят, что очень глубокое. Мальчишкой я там купался, хотя мать за это и порола, и могу сказать, что до дна доставал только у берега, да и ко всему прочему там очень холодная вода. Так вот, пройдете по берегу, который повыше, и там будет такое место… молодые, помните кости-прожилки у меня в подвале? Так вот, там сползла глина, и их из-под земли торчит целая кучища. Толстенные, в полтела толщиной, а то и больше! Некоторые надколотые, треснувшие. Может засунуть свой штырь в какую-нибудь из них, и замазать глиной. Идеальное укрытие, поверьте.
– А не полезет никто? – с сомнением спросил Шини.
– Туда? Нет. Конечно, нет. Озеро это у нас называют проклятым, там вельшев перетонуло тьма тьмущая, словно тянет их туда… и потом, местные про эти штуки, что из-под земли торчат, решили, что это… прямо повторять стыдно, честное слово. Такое мракобесие!
– Так что они говорили? – с интересом спросил Аквист.
– Что это – пальцы Остроухого. Из-под земли, мол, руку тянет. Так что никто туда не полезет, уж будьте уверены.
* * *
Ранним утром Бонни проснулась из-за того, что под окном кто-то визжал. Спросонья не поняв, что случилось, она села на узенькой гостиничной кроватке, потерла глаза, и посмотрела на окно: за хилой занавеской едва-едва пробуждался сейчас рассвет.
– А-а-а-а-а-а!!! Макира-а-а-а-а-а! Макира, вставай, слышишь!!! Беда-а-а-а!!! Вставайте все!..
Через секунду к первому голосу присоединился второй, потом снова завизжала женщина.
«Чего они все разорались? – недоуменно подумала Бонни. – Что там случилось?»
Она опустила ноги с кровати, и…
…и вдруг поняла, что ноги ее, вместо того, чтобы ощутить прохладу деревянного пола, ощущают что-то совсем иное. Бонни испуганно отдернула ногу и глянула вниз.
Пол был покрыт поверх дерева каким-то странным, незнакомым материалом, теплым, и податливо-мягким. Бонни присмотрелась. Материал этот оказался тонким, полупрозрачным, и имел слабый зеленоватый оттенок. Сквозь него можно было разглядеть доски пола, и монетку, которая, видимо, выпала вчера вечером из кармашка курточки Бонни.
«Как же ее теперь достать? – Бонни, видимо, еще до конца не проснулась, именно поэтому ей пришла в голову столь неуместная мысль. – Расковырять эту штуку как-то можно?»
Монетка вдруг слабо дрогнула и поплыла сквозь слой материала на поверхность. Через несколько секунд монетка оказалась уже над материалом, она лежала перед Бонни точно так же, как на самом обычном полу.
– Это как это? – недоуменно спросила Бонни. – Кто это сделал?
– Ты, – рядом появилась Ана. – Это ты сделала ты, Бонни. Ты подумала, что хочешь взять монету, система поняла это, как приказ, и – пожалуйста. Бери.
– Какая система? – опешила Бонни.
– Бионическая система Зивов, которая обслуживает Холм Переноса, – пожала плечами Ана. – Когда вы вчера вернули ей генератор, она начала пробуждаться. И, конечно, стала обеспечивать комфорт всем, кто находится внутри. Живые дома просыпаются, активируются. Только и всего.
– Только и всего?! – воскликнула Бонни. – Так вот почему они там на улице орут? А что там вообще происходит?
– Выгляни в окно, увидишь, – Ана усмехнулась. – Не надо бояться ходить по полу. Поверь мне, система максимально дружелюбна, и никогда не сделает никому ничего плохого. Правда, местные жители про это не догадываются.
Бонни с опаской встала – да, пол действительно был теплым и мягким. Мало того, когда Бонни сделала шаг, пол вдруг слабо засветился под ее ногами, и вдруг поменял цвет с зеленого на бледно-фиолетовый.
– А это еще зачем? – спросила Бонни.
– Видимо, ты любишь этот цвет. Система просто подстраивается под тебя.
– А если нас будет в комнате несколько? – тут же спросила Бонни.
– Тогда она даст нейтральный цвет. Серый, зеленый. Или покрытие станет прозрачным. Впрочем, можно задать какой-то цвет приказом, многие делают именно так. Ну что? Освоилась? Подойди к окну.
Между домами бродили туда-сюда растерянные и напуганные горожане. Дома за прошедшую ночь изменились, и, видимо, продолжали меняться дальше – на противоположном доме начала вдруг без всякого ветра раскачиваться, а потом и вовсе упала на землю аляповатая вывеска. Дома выдавливали из себя окна, вместо них в оконных проемах появлялось что-то наподобие тонкой пленки. Стены, как поняла Бонни, покрывал тот же материал, что и пол в ее комнате: и они меняли цвета в зависимости от того, кто находился рядом. Все искусственное, приколоченное и прикрученное, дома просто сбрасывали с себя, а места креплений быстро зарастали и становились незаметными.
– Хорошая технология, правда? – Ана улыбнулась. – В таком виде Холм может существовать сотни тысяч лет… или даже дольше. Пока планета вращается, и пока на ней есть вода.
– Вода? – переспросила Бонни.
– Конечно. Энергию комплекс получает от вращения планеты, а строит сам себя из воды. Тут, правда, комплекс еще весьма сонный. Видимо, не все зоны роста уцелели. Но ничего, он быстро саморемонтируется. Через несколько дней это место будет не узнать.
– Ана, а вчера нельзя было сказать, что так получится? – Бонни рассердилась не на шутку. – Я испугалась, между прочим!
– Нельзя, – серьезно ответила Ана. – А вдруг комплекс бы не заработал? Мы-то откуда могли знать, в каком он состоянии? Уничтожить, знаешь ли, можно всё, что угодно. Прецеденты бывали.
– Ну, тогда ладно, – протянула Бонни. – А как там, интересно, мальчики поживают?
Ответ о том, как поживают мальчики, она получила тридцать секунд спустя, и этим ответом стал чей-то дикий вопль. Кто-то из команды, видимо, тоже спросонья наступил на новый пол. Бонни, наскоро одевшись, выбежала в коридор, и столкнулась нос к носу с Шини, который, судя по всему, бежал в ее комнату, спасать от неведомой напасти.
– Ты цела? – спросил Шини испугано. – Видела, что творится?
– Видела, – спокойно ответила Бонни. – Не ори. Пошли к вам, сейчас Ана всё объяснит. Ничего страшного не происходит. Наоборот, все отлично.
– Это ты называешь – отлично? Что это вообще такое? Откуда это?
– Это включилась бионическая система холма, – ответила Бонни загадочной фразой, которую запомнила после разговора с Аной. – Ничего страшного. Пошли, говорю, сейчас в этом коридоре будет полно народу.
* * *
В городе царила самая настоящая паника. Видимо, многие, если не все, испытали шок, когда проснулись и увидели, что происходит нечто, явно из ряда вон выходящее. Где-то уже тянули по улице тачки с домашним скарбом, пробираясь на площадь, чтобы штурмом взять автобус, и бежать из города прочь, куда глаза глядят, где-то все еще орали; к греванам, разумеется, шли за советом и участием, вот только греванам сейчас было явно не до помощи ближнему. Они были заняты кое-чем другим.
…Военный совет Фадан решил держать в мужской комнате, которая была больше – в комнату Бонни, совсем крошечную, они бы при всем желании не поместились.
– Я так понимаю, завтрака не будет, – недовольно проворчал Бакли.
– Смеешься? – хмыкнул Шини.
– Нет, есть хочу, – огрызнулся Бакли. – Я, знаешь ли, по утрам всегда хочу есть.
– Только ли по утрам? – парировал Шини. – Тебе дай волю, так ты через месяц ходить не сможешь. Такой толстый станешь.
– Перестаньте, – попросил Аквист. Он сидел на корточках, и с интересом рассматривал пол. – Бонни, что надо сделать, чтобы вон тот камешек поднять?
– Попроси про себя, – подсказала Бонни.
– Ага… ох ты, прикольно! А обратно если… здорово… Эл, слушай, а что еще можно сделать?
– Ну, попробуй структуру поменять. Мягче, жестче, гладкий, шероховатый, и так далее, – подсказал Эл. В видимый режим программы, конечно, не переходили, но общаться это не мешало.
– А еще?
– Температуру можно менять, можно попросить сделать ванну с водой, если хочешь помыться, можно очищать воздух… слушай, очень много всего можно, но вам сейчас вообще до этого?
– Ну так интересно же! – глаза у Аквиста горели. – Никогда в жизни ничего подобного не видел.
– Если у вас все получится, ты еще и не такое увидишь, – пообещал Эл.
Фадан, до этого момента что-то разглядывающий в окне, обернулся, наконец, и строго приказал:
– Так. Все сели и замолчали. Ситуация очень серьезная.
– Мы так и поняли, – тут же встрял Шини. – Но…
– Нет, вы ничего не поняли пока что, – рассердился Фадан. – Шеф, как головная программа, связался с системой. Система дает ему оповещения о том, что происходит на всей территории комплекса.
– И что там происходит? – с интересом спросил Аквист.
– Греваны перекрывают выезд из города, вот что! – рявкнул Фадан. – Город сейчас окружают живой цепью, ставят технику, какая есть, и подвозят все новые и новые отряды из монастырей. Вы понимаете, что это значит?!
– Ну… – несмело начал Шини, но Фадан зыркнул на него так, что тот тут же смолк.
– Это значит, что мы не сумеем выбраться из города! Они не выпускают никого, кто в момент включения системы был внутри!
– Так… – у Аквиста с лица разом пропала улыбка. – Подожди, Фадан, а как это народу-то объяснят? Тут же туристы, паломники, всякое такое… Их-то как?
– По телеку уже сказали, что тут началась эпидемия физдецомы, – мрачно ответил Фадан. – Город признали опасным и закрыли на карантин. А все, кто здесь находится, признаны погибшими. Уже. Заранее. Шеф сказал, что система принимает сигналы. Хотите посмотреть?
– Как телек? Она как антенна принимает сигналы? – удивился Бакли. – Хотим, конечно! Но телека-то нет.
– Материал, который на полу и на стенах, может быть телеком, – пояснил невидимый Шеф. – Он может быть вообще практически чем угодно. Приемником, телеком – запросто.
– А еду он не может приготовить? – поинтересовался Бакли.
– Приготовить не может, – ответил Шеф. – А вот доставить – запросто. Другой вопрос, что не стоит пока что проводить такие эксперименты.
– Почему? – Бакли расстроился.
– Потому что не хватало еще, чтобы тут кастрюли с кашей по улицам плавали, – объяснил Шеф. – Не факт, что это будет выглядеть именно так, но пока система до конца не проснулась, возможен и такой вариант. Так что лучше не рисковать.
* * *
Посмотрев пару трансляций на каналах с новостями, все почувствовали себя персонажами пьесы абсурда. С точки зрения властей и озвучивавших их мнение дикторов, ситуация выглядела следующим образом.
В город кто-то из туристов привез заразу, вызывающую физдецому. Обчихал много народу в автобусе. Заразил. Начали чихать уже несколько сотен приезжих. Обчихали местных. Те тоже заболели. Город обречен, потому что местные врачи быраспаса, числом пять душ, сбежали, отказавшись лечить эту физдецому, или хоть как-то помогать заболевшим. Сбежали они, когда сами уже были больными, и все перемерли за сутки. И тогда греваны встали живой стеной на пути неизлечимой болезни. Только их беспрестанные молитвы сейчас сдерживают физдецому, рвущуюся в другие города, только их живое кольцо способно противостоять напасти. Въезд в город запрещен, выезд тоже; вокруг города предполагается установка стены пять метров высотой с колючкой поверху, чтобы никто случайно не пролез, и не заразился. Стену начнут строить в ближайшие дни.
– …., вашу …… падлы! – орал Бакли, когда трансляция подошла к концу. – Что они несут?! Какие врачи?! Кто сбежал?! Да как они так могут…
– Увы, – развел руками Фадан. – Ты сам всё слышал.
– Поймаю – убью, – зло пообещал Бакли.
– Кого именно поймаешь? – уточнил Аквист. – Ты представляешь, скольких придется переловить?
– Ой, отстань, – Бакли отвернулся. – Как же тошно такое слышать…
– Понимаю, – сочувственно вздохнула Бонни. – Мало того, что вранье, так еще и какое подлое.
– Мне больше интересно, что нам дальше делать, – Шини понял, что если все начнут рефлексировать, ситуация с мертвой точки не сдвинется. – Фадан, мы-то куда? На улицу пойдем?
– Конечно, – кивнул Фадан. – Надо разузнать все, посмотреть обстановку, и решить… что мы сами будем делать.
В дверь комнаты вдруг кто-то робко поскребся. Аквист и Шини переглянулись, Бонни на всякий случай отодвинулась от двери подальше, Фадан нахмурился.
– Кто там? – спросил он.
– Это я, я, это Вайши, – зашептали из-под двери. – Впустите меня быстрее, пока никого нет!..
Аквист открыл дверь, и смотритель молниеносно очутился в комнате. Он запыхался, одежда его была натянута явно второпях, на рукаве не хватало пуговиц, а очки болтались сейчас на самом кончике носа.
– Что там делается! – в голосе Вайши слышался ужас, смешанный с восхищением. – Народ с ума посходил, одним детям, кажется, весело… А на самом холме… тот храм… который наверху, на куски – бах! Не слышали? И озеро!.. Там вообще, где озеро…
– А можно не всё сразу? – попросил Шини.
– Попробую. Воды у вас нет? И мне бы сесть куда, – попросил Вайши.
Через минуту он уже сидел на кровати Фадана, и лихорадочно дохлебывал из стакана тепловатую воду, которую принесла ему Бонни.
– Так, значит. На холме храм есть… был. В общем, греваны говорят, что рассыпался. И тихо так! Словно куски руки невидимые отламывали, и в сторонку складывали. Огромные такие руки… ох… там теперь на его месте осталась большая платформа каменная, черная… с круглой дыркой посредине, – Вайши искоса глянул на Фадана. – Думаю, дырка аккурат будет под ваш диск. Правда, дырка не одна. Говорят, их там то ли две, то ли три.
– Интересно, – Фадан решил пока что не спешить с эмоциями. – Еще что-то?
– Озеро, говорят, высохло. – Вайши оглянулся на дверь, не подслушивает ли кто. – Совсем. Только оно оказалось и вовсе бездонное. Ну, то есть дна не видно… а по бокам такие дырки неровные. И здоровые, как тоннель. Во все стороны, и в гору, и не в гору. Вот только попасть в эти дырки нельзя никак, потому что сверху озеро пленкой затянуло, такой же, как тут окна. Вроде она прозрачная, а пробить не получается.
– Это всё? – равнодушно спросил Фадан.
– Не всё, – Вайши понизил голос. – В мой подвал прогуляться не хотите? Они двое знают, про что я сейчас. Видели.
– Хотим, – без колебаний ответил Аквист. – И даже очень хотим.
* * *
…По улицам бродили группками местные, туристы, и греваны. Впрочем, греванов было не в пример меньше, чем вчера – видимо, большая часть их по приказу встала в большое оцепление, отгородившее город от остального мира. Те греваны, что встречались сейчас на улицах, были предельно собраны и деловиты. Фадан и команда поняли все правильно даже без подсказок учебных программ, и, возможно, именно по этой причине их никто не остановил.
Двери музея оказались, конечно, закрыты. Вайши вытащил из кармана ключ, и через несколько секунд все оказались внутри, в неосвещенном холле. Вайши потянулся было к выключателю, но Фадан сказал:
