Текст книги "Дело в шляпе (СИ)"

Автор книги: Екатерина Белецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Не надо света. Мне почему-то кажется, что вполне можно обойтись и без него.

– Вообще, верно, – согласился Вайши. – Идемте?

– Идем, – подтвердил Аквист. – Но что же там такое?

– О… – протянул смотритель. – Это… это… да я не знаю, что. Но надо, чтобы вы увидели.

…Стены подвала покрывал все тот же материал, который начинал слабо светиться, когда они проходили мимо. Свет был неяркий, но вполне позволял идти спокойно, без риска наткнуться на угол и разбить себе нос.

– Система работает меньше, чем в одну сотую мощности, – едва слышно сказал в голове у Фадана Шеф. – Ей нужно набрать потенциал. Чудо, что она вообще еще жива.

Фадан рассеянно кивнул.

– Уже почти пришли, – заметил смотритель. – Ох, мальчики, как же я запарился, пока вытащил эти треклятые сундуки оттуда! Но оно того стоило.

Сундуки оказались кое-как расставлены вдоль стены, и (это показалось Аквисту интересным) материал их не покрывал, хотя, по идее, должен был это сделать. Значит, система различает назначение того или иного объекта? Как же она понимает, что дом покрыть этим странным материалом можно, а сундук – нет? Потом он вспомнил, что стоявшие в номерах кровати система не тронула. И одежду тоже. И вообще, вся мебель была свободна. И занавески…

– Вот, любуйтесь, – возвестил смотритель, отступая в сторону. – Удивительно, правда?

В голосе его звучала гордость, словно происходящее было исключительно его заслугой. Хотя, надо признать, Вайши и впрямь приложил к тому, что произошло, руку. Ведь именно он посоветовал спрятать генератор рядом с озером.

Фадан, а следом за ним и Аквист с Шини, вошли в комнату и уставились в угол, где Вайши когда-то снял часть покрытия с пола. Да, посмотреть действительно стоило. Еще как стоило.

То, что раньше выглядело как высохшие корни или гигантские кости, оказалось вовсе не корнями и не костями. Сейчас эти предметы были больше всего похожи на…

– Ого! – раздался за спинами Фадана, Шини, и Аквиста голос Бакли. – Ничего себе! Да это же самые настоящие артерии!.. Во пульсация какая…

Точно! Фадан хлопнул себя по лбу. Вот на что это похоже! Он, стараясь действовать незаметно, приложил палец к запястью – видел, как Бакли щупает пульс – и ощутил под кожей удары своего собственного сердца. Значит…

– И где же само сердце, интересно? – тут же озвучил его мысль Бакли. – Если есть артерии, то и сердце должно быть. А красиво. Даже светятся немножко.

– Может быть, сердце где-то под холмом? – предположил Аквист. – И вообще… Надо, наверное, посмотреть на озеро. Как думаете?

– Надо, – подтвердил Вайши. – Интересно про сердце получается. Юноша, а вы не доктор случайно?

– Случайно доктор, – кивнул Бакли. – А что?

– Я, к сожалению, не очень в этом разбираюсь, но… когда-то читал про то, как устроен круг кровообращения, – осторожно начал Вайши. Кровь поступает в легкие, в нее набирается кислород… так?

– Верно, – кивнул Бакли.

– Потом сердце разгоняет ее по органам, которым она кислород отдает, так? – снова кивок. – А потом она попадает в вены, по которым возвращается обратно, чтобы в нее попал кислород… и так далее. Я прав?

– В общих чертах да, – согласился Бакли.

– Я, знаете ли, люблю порассуждать логически, – смотритель призадумался. – Что у этой штуковины может быть легкими? Если сердце под холмом, то легкие…

– Наверное, это дома, в которых мы находимся, – заметила Бонни. – Они же на улице, значит, воздух, и всё такое…

– Слишком прямые аналогии получаются, – Фадан потер пальцем переносицу. – Сердце, легкие. Этак вы сейчас придумаете, что где-то должен быть мозг.

«Он есть, – сказал Шеф в голове у Фадана. – Фадан, прости, но я понял только сейчас. Он есть, и вам надо срочно пробираться к озеру. Желательно с машиной. И захватите с собой еды на несколько дней. По возможности».

– Почему бы не быть мозгу? – пожал плечами Аквист. – Может, и еще что-то имеется. А, Бакли?

– Руки-ноги, и прочая галантерея, – хмыкнул Шини. – Нет, Бакли, правда! Как думаешь, чего еще есть?

Видимо, Бакли в этот момент общался с Сепом, потому что с минуту он молчал, и лишь потом, осторожно подбирая слова, ответил:

– Если это что-то живое… а оно живое, как мы видим… то оно не обязательно должно быть как мы, верно? Мозг – думаю, он есть. Сердце, чтобы снабжать энергией всю систему, тоже. Сосуды мы видим, вон они. Руки-ноги – берд полный, потому что этому существу не нужны руки-ноги. И желудок не нужен. И много что еще. Но что-то другое, я думаю, ему нужно.

– Стесняюсь спросить, что именно, – поддел его Шини, но Бакли, против обыкновения, не обратил на это внимания.

– Значит, я был прав, – тихо, но торжественно, произнес Вайши. – Еще тогда, мальчики, я был прав! Когда рассказывал вам про простыни-паутинки, и про это вот всё! Я чувствовал, я догадался! Я…

– Молодец, – похлопал его по плечу Бакли. – Нет, правда-правда. Чтобы про такое догадаться, надо очень светлую голову иметь. Да, Фадан?

Фадан кивнул и улыбнулся Вайши.

– Я с самого начала понял, что молодец, – подтвердил он. – Еще когда подавал запросы про надписи на диске. Потому что ответ, который пришел отсюда, от вас, был самым интересным и полным. Поэтому я и послал ребят к вам. И не ошибся.

– Спасибо, – растроганно произнес Вайши. – Это ведь так важно, когда тебе верят. Никто не верит, а один кто-нибудь поверит. И… мир меняется. Причем не только для тебя самого, а вот как сейчас… тоже… Но один вопрос! Что же мне делать дальше? Город перекрыт, нас уже, считай, похоронили, и я теперь…

– Дайте подумать, – попросил Фадан. Думал он с минуту – видимо, снова просил совета у Шефа. – Побольше сидите дома, запаситесь продуктами, и ждите. На улицу без дела не высовывайтесь. Дней за десять, максимум за пятнадцать, ситуация решится. В любом случае, решится. Если… гм… как бы сказать-то… Если она решится в хорошую сторону, то всех нас ждут большие перемены к лучшему. Если в нехорошую… надеюсь, у вас ничего кардинально в жизни не изменится. Вот только, боюсь, из города придется уехать. Это тяжело, но не смертельно.

Вайши, задумавшись, смотрел на Фадан.

– Ох, юноша, сдается мне, вы многое не договариваете, – протянул он с сомнением.

– Чистая правда, – подтвердил Фадан. – Но с одной лишь целью: не подвергать вас и вашу семью опасности.

– Ну, тогда один вопрос только, если можно.

– Попробую ответить, но не обещаю, – предупредил Фадан.

– Линия… вот эта линия, которая Красный путь… она ведь имеет отношение к…

Фадан кивнул.

– Да, – просто ответил он. – Да, имеет. Это одна из живых дорог, которые шли от холма по всему миру. Но от нее уцелел лишь след. И только от красной. Остальные не пощадило время.

– И сколько же их было? – с ужасом и восторгом спросил Вайши.

– Семь, по цветам видимого спектра, – голос Фадана немного изменился, и Аквист вдруг понял, что сейчас через Фадана говорит Шеф. – Их было семь, умный и прозорливый смотритель Вайши, и легенда, о которой ты сейчас вспомнил, не врет, это чистая правда.

– Семь земных путей…

– Да.

– А сейчас нам пора, – Фадан выпрямился. – Проводи нас, пожалуйста. Я очень надеюсь, что наши земные пути пересекутся еще раз.

– Я тоже, – прошептал Вайши. – Спасибо вам, Фадан Киго.

– За что?

– За то, что вернули мне надежду.

* * *

– И чего? Они полезут под землю? – спросил Зарзи. – С машиной?

– Легко догадаться, что полезут, – пожал плечами Ит, закрывая блокнот. – Иначе зачем бы я про это написал?

– Зивовская хрень, значит… опасная штука, – Зарзи покачал головой. – Помнишь, как Берту шарла цапнула?

– Ну ты вспомнил, – засмеялся Ит. – Это же сто лет назад было.

– Ну, сто не сто, но цапнула знатно. Я их эти биотехи всегда стараюсь за километр обходить, а ты своих героев гонишь в самое пекло. Не жалко?

– Жалко, – признался Ит. – Но если бы они сидели в кресле у камина, то какой мне от них был бы толк?

– Твоя правда, – Зарзи зевнул. – Слушай, я не знаю, получится завтра почитать или нет. По всем показателям я завтра дойду до пика, и буду валяться битой тушкой… под причитания Гела и заламывания рук Олле.

– Не говори глупости, – Ит немного рассердился. – Никогда они никаких рук не заламывали и не причитали. И вообще, до работы с тобой их никто в жизни не допустит. А во время пика даже в зону не допустит. А то ты Илюху не знаешь. Будут сидеть у себя…

– И пялиться на визуал, – Зараза досадливо крякнул. – И ты тоже будешь. И рыжий. И Фэб. Устроили, понимаешь, танцы с бубнами со мной в главной роли.

– Фэб пялиться не будет, потому что Фэб с тобой будет работать. А мы с рыжим… ну, если ты против, можем не смотреть, – дернул плечом Ит.

– Да какая на хрен разница, – обреченно махнул рукой Зараза. – Смотрите. И Кир пусть смотрит. А то он местами ничего, а местами тот еще рукожоп. Может, чего умное поймет.

– Что можно умного понять в терапии по симптоматике и маркировке с последующим выводом резидентных групп? – Ит сунул блокнот в карман. – Из тебя, Зараза, хреновое учебное пособие получилось. Скучное. Предсказуемое, как летящие в лоб грабли.

– Ерничай, ерничай, – Зараза поморщился. – Не умеешь шутить, так не берись.

– Ладно, не буду, – согласился Ит. – Ну, чего? Твоим можно, или ты спать?

– Давай моих, что делать… Слушай, как память подзамыл, реально полегче стало. То есть оно грызет, конечно, но не так, как в первые дни. Словно это было… ну, год назад. Или даже больше. То есть помню всё, а эмоции сглажены. Иногда проскакивают, но так… ровненько.

– Ну да, так оно и работает, – подтвердил Ит. – Я же делал смывку, когда Дашка родилась. Через полгода где-то. Не хотел от ребенка отвлекаться на это говнище. Да и рыжего с Фэбом и Киром довел до белого каления.

– Это когда у тебя тюремные охранники в голове каждую ночь ходили? – уточнил Зараза.

– Они самые, – Ит вздохнул. – Про Берту я вообще молчу. Со мной ночевать в одной комнате было невозможно, я ж каждые полчаса орал… ладно, не будем о плохом. В общем, я пошел. И зову твоих. Ешь, пей, отдыхай, и всё такое. Завтра не читаем, так что, видимо, до послезватра.

– Ладно, – Зарзи протяжно зевнул. – Давай, Ит, топай. Своим привет передавай.

– Фэб тебе завтра от меня персональный передаст. Биощупом.

– Ой, да иди ты…

…Выйдя из стерильной зоны, Ит вывел визуал. Время было подходящим, в Москве сейчас как раз семь вечера. Берта уже дома, а девчонки вернутся только к восьми.

Когда Берта ответила, он первым делом улыбнулся, сделал вид, что собирается поцеловать изображение жены на визуале, и только потом сказал:

– Привет, маленькая. Ты одна?

– Одна. Ит, привет. Как там?

Она уже всё знала. От Фэба, разумеется. Потому что ни он, ни Скрипач, ни Кир не горели желанием быть первыми во время этого разговора.

– Там ничего, лечат потихоньку. Малыш, мне надо перекинуть тебе прошение на Высочайшее Имя. Оно должно уйти сегодня до полуночи, это крайний срок. Фэб не скидывал?

– Пока нет. Что я с этим делаю?

– Копию нам, копию на таможню. С курьером, срочно. Плевать, сколько это будет стоить, сейчас главное вовремя попасть в «карман» на таможне. Поэтому я тебя очень прошу, не затягивай, хорошо?

– Вопросов нет, – заверила Берта. – Память смыли?

– Смыли, – подтвердил Ит. – И очень хорошо, что смысли. А то он сутками не спал. Как-то это не очень было правильно.

– Да не то слово. Ладно, родной, я побежала, – спохватилась Берта. – Мне еще ужин готовить. Попозже на связь выскочишь?

– Выскочу обязательно, – заверил Ит. – Всё. Люблю, целую, обнимаю…

7
Заколдованное озеро

– Ит, рыжий, ну-ка давайте, рассказывайте, что там у вас за документы ходят туда-сюда, – взгляд Ильи не предвещал ничего хорошего. – Третий пакет прошел, и это только за сегодня.

– Завтра расскажем, – пообещал Скрипач.

– Почему не сейчас? – прищурился Илья.

– Потому что хотим получить хоть какой-то результат, прежде чем рассказывать, – спокойно объяснил Ит. – И вообще, Илюш, неужели ты думаешь, что если бы мы хотели скрыть эту переписку, мы бы не сумели этого сделать?

– Снова вылезли агентские уши, – хмыкнул Илья. – Вы хоть определитесь, кем работаете-то, ребята. И где именно. У меня врачами, или сами на себя агентами.

Ит ничего не ответил, а Скрипач, секунду подумав, осторожно сказал:

– Если ты хочешь нас уволить, то мы, конечно, рады не будем, но что ж поделать. Правда, один моментик получается. Документы к нашей работе отношения не имеют, и дать нам пинка за профнепригодность не выйдет. Но если тебе всё настолько не нравится, то, думаю, повод ты так и так найдешь.

– Если бы я мог дать тебе пинка, я бы сейчас дал, – покачал головой Илья. – Вот за такие слова. Не стыдно?

– Нет, – Скрипач поднял чистый и прозрачный взгляд на главного врача. – Совершенно не стыдно. А вдруг это личные дела какие-то? Мы должны по ним тоже отчитываться?

– Ит, заткни этого шутника, – попросил Илья. – Пока я его не придушил.

– Рыжий, заткнись, – скучным голосом произнес Ит. – Иначе тебя придушат. Понял?

– Хорошо, молчу, – развел руками Скрипач. – Но я всё-таки про личную переписку несколько не понял…

– Знаете, я вот чувствую кое-что, – Илья вдруг заговорил иначе, совсем не так, как пять минут назад. Из голоса его разом пропали ворчливые нотки, он больше не сердился, не стращал. Наоборот, в словах его чувствовалась сейчас усталость, которую главный врач обычно мастерски ото всех скрывал. – Вы… через какое-то время вы пойдете дальше. Уже сейчас я вижу: вы перерастаете эту работу. Только честно – ведь это не впервые?

Скрипач с Итом переглянулись.

– Мне кажется, все не так, – Ит покачал головой. – С прежними работами происходило иначе. Ничего мы не перерастали. Обстоятельства. Из агентов ушли… из-за того, что нас тогда подставили очень серьезно. Из авиации – после моей отсидки какая могла быть авиация? А из транспортного управления тогда я вообще не уходил, мы просто с Терры-ноль сбежали. Так что, я думаю, ты не прав.

– А вот я так не думаю, – покачал головой Илья. – Знаешь, я слишком долго работаю, и вижу кое-что. Не всегда могу сказать, но в этот раз попробую. Для некоторых вот это всё – призвание. Для вас – специальность. Еще одна, в череде других.

– А вот это сейчас подло было, – глаза Скрипача нехорошо сузились. – Ты хочешь сказать, что мы…

– Я сказал то, что хотел сказать, – Илья повернулся к Скрипачу. – Я же не говорю, что вы что-то делаете плохо. Вы делаете это даже немного лучше, чем хорошо. Это очень тонкая грань, рыжий, и не надо сердиться. Просто по вам видно, что вы можете не только это. Вы можете что-то еще. Сейчас попробую на примере объяснить, чтобы понятно получилось. Вот, допустим, есть пилот какой-нибудь. Всю жизнь он летает на маленьком самолетике, и занимается тем, что обрабатывает поля от вредителей. А потенциал у него – рассчитан на то, чтобы водить, как минимум, военный саппорт, а то и вообще какую-нибудь херню, типа вашего «Ветра». Он что, будет плохо водить свой самолетик? Да хрена с два! Отлично он будет пилотировать, но вот в глазах у него навсегда появится… это как печать, понимаешь? Печать несбывшегося. Невозможного. И будет для него тот пилотаж – специальностью. А до призвания он так и не доберется. Теперь понятнее?

Скрипач кивнул. Опустил взгляд.

– Ну хоть работаем неплохо, и то хлеб, – пробормотал он. – Еще что-то?

– Да. Еще вас тянет к справедливости. И даже к борьбе за неё. А справедливость – это страшная вещь. Одна из самых страшных вещей на этом свете.

– Ну так нам чего, собираться? – напрямую спросил Скрипач, за что тут же схлопотал от Ильи увесистый подзатыльник.

– Ой, замолчи, – ответил Илья. – Идите, возитесь со своей перепиской дальше. Разведчики, тоже мне.

– Нам еще в лес завтра, – напомнил Ит. – За первой дозой справедливости.

– Угу, угу, точно. Всё, кыш, и чтоб до вечера я вас не видел!

* * *

Машина завелась как-то подозрительно легко – Бакли даже слегка удивился. Впрочем, особо удивляться у них сейчас не было времени. Народу становилось больше и больше, все тянулись к площади, уже не шарахаясь при этом от разноцветных стен и окон-пленок. Бакли осторожно повел пикап по улице, то и дело бибикая. Улочка была узкая, народу много, поэтому Бакли постоянно ругался и ворчал – чего, мол, глухие, не слышите, что машина сзади?

Выехали на площадь – и тут же поняли, что с площади нужно убираться как можно быстрее. Потому что на площади сейчас стояла толпа с узлами и баулами, и слушала, что говорил в усилитель пожилой черный греван.

– Сохраняйте спокойствие и уповайте на волю Триединого, – неслось из усилителя. – Отправляйтесь по домам, и молитесь. Молитесь! В том, что произошло, ваша вина, и только ваша!!! Это вы были слабы в своей вере, и призвали сюда тень самого Остроухого! Это вы были алчны и жадны, это вы не ремонтировали храм на холме, и он из-за этого развалился! Молитесь и кайтесь! И не ищите виноватых, ибо виноваты вы сами!!!

– Круто загибает, – с уважением заметил Шини. – Прямо даже горожан жалко стало.

– А мне не жалко, – проворчал Бакли. – Дружили бы они с головой, давно бы дали этому горлопану по башке. И сбежали. А они стоят и слушают.

– И верят, – добавил Аквист. – Вон, даже плачет кто-то…

Плакали на самом деле многие. Плакали искренне, покаянно. Аквист вдруг ощутил, что в душе его поднимается гнев: как же этот греван может так делать?! Никто из тех, что сейчас стоит на площади, ни капли не виноват в происходящем, но с легкостью признает свою вину, если…

«Если ему это говорит тот, в кого этот кто-то верит, – подсказал Эл. – Подлейший прием, ты прав, парень. Но это далеко не самое страшное. Поверь, ты даже не представляешь, насколько сильно на самом деле изменено ваше сознание».

«И мое тоже? – с ужасом спросил Аквист. – Я… такой же?»

«Уже не совсем, но отчасти – да. Попробуй проанализировать свою собственную реакцию на слова этого гревана, – предложил Эл. – Поверь, ты сильно удивишься».

Аквист задумался.

А ведь и правда, понял он. Я ощущаю вину! Ведь это мы виноваты, наша команда, мы засунули генератор в эту штуку, и получилось вот это всё. Может быть, если признаться, греваны отпустят город, и пострадаем только мы?..

«Теперь понял? – ехидно спросил Эл. – Так вот запомни: ты ни в чем не виноват, и команда тоже, потому что от ваших действий никто не пострадал. Даже слегка наоборот, но не об этом сейчас речь. Город страдает разве что от неизвестности и от действий греванов и властей, которые нагнетают обстановку и ищут виноватых. Вместо того чтобы понять и проанализировать явление. Понимаешь?»

«Кажется, я понял, – Аквист кивнул. – Значит, придется еще и над собой работать».

«Верно, – подтвердил Эл. – Так оно и есть».

Бакли, наконец, вывел пикап с площади, свернул в очередной проезд, и приготовился уже дать по газам, но тут по двери забарабанили. Фадан, коротко шикнув на команду, открыл дверь и спросил:

– Что нужно?

– Брат, вы в какую сторону едите? – рядом с пикапом стоял какой-то молодой греван весьма потрепанного вида. – Не к лесу?

– К озеру, – как можно равнодушнее ответил Фадан. – А что?

– Подвезите меня, – попросил греван. – Запарился на своих двоих бегать. Хоть до полдороги с вами доеду.

– Давай, запрыгивай, – разрешил Фадан. – Братья, подвиньтесь, дайте место попутчику.

– Вот спасибо! – обрадовался греван. – Только мне побыстрее надо.

– Нам тоже, но сам же видишь – толпа, – пожал плечами Фадан. – Быстро не получится.

– Да понятно… Новости слыхали уже?

– Смотря какие, – туманно ответил Фадан. – Тут каждый час новости.

– Озеро это, ну, которое рот Остроухого Злыдня, вроде как пленкой затянуло, да? А тут, смотрим, к нему ручей несет дохлую ацху. Причем ручей-то маленький совсем, а ацха здоровенная!..

– И чего? – с интересом спросил Шини.

– А того! Ацха сквозь пленку провалилась, и сгинула! Вот чего! Плюх, и нету! А живые прикасаются к ней, трогают, и ничего… почти даже по ней ходят.

– Подожди, не понял я, – осадил гревана Фадан. – Кто живые ходят? По чему? По дохлой ацхе? А зачем?

– Да не по ацхе, а по пленке этой, – раздосадовано объяснил греван. – Кто посмелее, тот даже на обе ноги вставал на нее и прыгал. Держит. А ацху того… поглотила. Значит, Остроухий дохлятиной питается, выходит дело?

«Органика, – беззвучно пояснил Шеф в голове у Фадана. – Система не трогает живую материю, но поглощает другую органику, дозволенную».

– Кто ж его знает, – пожал плечами Фадан. – А что еще слышно?

– Ой, да куча всего, – греван махнул рукой. – Горожан, как я слышал, того будут… ну, приберут… и туристов тоже. Только старшие не поймут пока, как это сделать. Народу-то больше десяти тысяч душ, это ж еще пристроить куда-то надо, за один день не справишься.

– Приберут? – растерянно спросила Бонни. – То есть…

– Ну да, приберут, сестра, – повернулся к ней греван. – Ты сама посуди. Вот куда их? Они ж насмотрелись на ненужное, еще замутят кому мозги.

– И детей? – полушепотом спросил Шини.

– Так детей-то в первую голову, – развел руками греван. – Это старшие уже решили. Чего мы, изверги, детей голодом и страхом мучить?

– Вообще да, это правильно, – степенно произнес Фадан, кидая на Шини и Бонни испепеляющий взгляд. – Народ хороший у нас, но языки совсем без костей. Так для всех лучше будет. А когда они это планируют-то? Не говорили?

– Да как решат, наверное. Дней через десять. За десять дней от голода, может, кто помрет. Или заболеет. Врачей-то того, и в самом деле похерить пришлось. Но то не велика потеря, быраспас, тоже мне, целители. А за эти десять дней… в общем, были там мысли. Город загоним вдоль нашей цепи, к забору, защитный ров рыть. Пусть пока копаются, всё при деле. А потом их того, в этот же ров и положим.

– Но горожанам придется как-то объяснить, для чего ров… – пробормотал Фадан. – Брат, мысль есть! Передай там, чтобы до старших дошло. Ров пусть во искупление роют. Грех искупать. И ров хороший получится, и работать станут вдохновенно. Сказать им, что это нужно, чтобы пакость эта за пределы города не просочилась, и…

– Отлично придумано, брат! – обрадовался греван. – А как старшим передать? Как тебя зовут?

– Брат Кадан, монастырь Сочера Гордо Смотрящего, – ответил Фадан. – Эх, жаль, до начальства первее тебя не доберусь. Ну да ладно. Ой, спросить забыл! Как прибирать-то решили? Ядом?

– Ядом, – покивал греван. – В воду добавить, и к утру половину не будет, а то и больше. Ну а дальше как получится.

– Не очень идея, – хмыкнул Аквист. – А кому тела таскать? Нам, что ли?

– Ой, про это я как-то не подумал, – греван почесал в затылке. – Лучше бы и они и правда до этого рва сами дотопали… Ладно, не наше дело это. Старшие решать будут. Ой, брат, стой, стой! Вон туда мне, дальше я пешочком…

За пределы городка они уже выехали, и сейчас машина стояла под холмом, на грунтовой дороге. Греван выскочил из кабины, и резво рванул куда-то в сторону леса.

– Почему я его не придушил? – спросил Аквист, когда греван скрылся из виду. – А ведь так хотелось!..

– Не тебе одному, – зло сказал Бакли. – Они же врачей убили, твари! Ты понял?

– Они убьют много больше, если мы не поспешим, – заметил Фадан. – Ужасно. Просто ужасно! Так хотелось дать ему по башке…

– Это бы ничего не исправило, – заметил Шеф. – Давайте, резвее. Время!

* * *

Перед выездом к озеру Бакли остановил пикап, и вкрадчиво поинтересовался:

– Эй, обучалки, или как там правильно-то. Теперь вводите в курс дела, как нам быть дальше. Мы про эту систему ни в зуб ногой. Ну, доедем мы, предположим, и что? Я так понял, нам надо в какой-то там тоннель, так? Как туда попасть?

Шеф возник в центре кабины, и жестом приказал Бакли замолчать.

– Ситуация серьезная… – начал он.

– Да уж мы догадались, – проворчал Фадан. – За подсказки спасибо, кстати. Но Бакли прав. Что нам делать?

– Импровизировать. Я предлагают следующую схему. Вы должны выехать к озеру, и сымитировать отказ тормозов. Бакли, тебе нужно переключать передачи, дергать руль, кидать машину в разные стороны. Окна придется приоткрыть. Остальным – вы должны орать, как можно громче. Думаю, с этим проблем не будет, потому что… ну, потому что…

– Потому что, видимо, это страшно, – подсказал Шини.

– Верно, – кивнул Шеф. – Но! Это самое главное. Вы должны при этом думать одновременно следующее: пропусти нас и доставь в тоннель номер восемнадцать.

– А почему именно восемнадцать? – недоуменно спросил Аквист.

– Во всех таких системах тоннели первой двадцатки главные, и расположены ближе всего к той точке, которая вам требуется.

– А что это за точка? – с интересом спросил Аквист.

– Как доберемся, узнаешь, – отмахнулся от него Шеф. – Так… надо вам как-то пристегнуться или привязаться. Да покрепче.

– На передних сиденьях есть ремни, – напомнил Бакли.

– Угу. Для водителя и пассажира. А остальным что? Летать по салону? И мотик тоже привяжите покрепче. И быстро, быстро! У нас совершенно нет времени!

Привязывались и пристегивались в результате минут пятнадцать, но Шеф и Ана все равно остались недовольными – уж больно ненадежной выглядела эта импровизированная сбруя. Наконец, все было более или менее готово, и Шеф отдал приказ стартовать. Он заметно нервничал. Из визуального режима Шеф, разумеется, вышел, но его голос отлично слышали все.

– Думать, не забывайте думать, – повторял он. – Как только машина коснется пленки, сначала отдаете приказ – пропустить, потом – тоннель восемнадцать. Так, поехали… Бакли, прибавь скорость…

Машина побежала резвее, но Бакли не хотел особо сильно гнать по лесной дороге.

– Быстрее, – потребовал Шеф.

– Подвеска развалится, – сквозь зубы прошипел Бакли.

– Не развалится! Прибавь газу!..

– Да чего ты так торопишь-то?! – раздраженно спросил Бакли.

– В зеркало заднего вида посмотри, – подсказал Шеф. – У нас гости.

Бакли глянул в зеркало – до этого он был целиком и полностью сосредоточен на дороге – и оторопел.

За из пикапом, стремительно приближаясь, несся здоровенный белый автобус. О том, кто в нем сидит, догадаться было несложно – когда автобус приблизился еще немного, они различили рядом с водителем того гревана, которого подвозили.

– Доложил, значит, – констатировала Ана, появляясь рядом с Бонни. – А у дурачка умные хозяева оказались. Сообразили.

– И быстро сообразили, – согласился Шеф. – Эй, Сеп! Как тебе обстановочка?

– Дурная обстановочка. Бакли, педаль в пол, и спокойно, – Сеп, видимо, хорошо разобрался в том, что собой представляет его ученик. – Как тогда, когда с той женщиной работал… смело, уверенно, и… быстро!

Бакли послушался. Пикап наддал ходу, проскочил пару поворотов, и вырвался, наконец, из-под сени деревьев на просвет.

– Дорога ровная, – подсказал Сеп. – Еще газу!

– Сеп, это будет девяносто в час по проселку! – взвыл Бакли. – Мы на части развалимся!!!

– Если ты не прибавишь еще, то нам помогут развалиться, – пожал плечами Фадан. Он выглядел на удивление спокойным. – И потом, мы не развалимся.

– Почему?!

– Увидишь, – хмыкнул Фадан. – О, вон оно! Озеро!

Никакого озера на самом деле перед ними не было. А была идеально круглая дыра в земле, от края до края и в самом деле затянутая мутной белесой пленкой. Над этой пленкой стоял словно бы туман, по крайней мере, Бакли показалось в тот момент, что это именно туман. На месте, которое раньше было сходом к озерному берегу, суетились какие-то фигурки – греваны, как понял Фадан.

Сзади загудел автобус – водитель, видимо, что есть сил нажал на клаксон.

– Это он хочет, чтобы мы остановились, – подсказал Шеф. – Газу, Бакли! Газу!

– Да я уже и так…

– Поднажми, говорят! Эта махина сзади разгоняется дольше, чем мы, но он гораздо новее, и скорость у него выше! Догонят!..

Автобус снова начал приближаться, но, по счастью, берег озера уже был совсем близко. Где же съезд? Бакли чуть сбросил скорость, и тут, о счастье, заметил две полузаросшие травой колеи, ведущие к зарослям на берегу. С риском опрокинуть несчастный пикап, Бакли вывернул руль, и машина заскокала по высоким кочкам, прячущимся в траве.

На берегу их заметили. Греваны забегали, закричали – пикап был уже совсем близко, и голоса были явственно различимы.

– Бакли, давай! – заорал Шеф. – Все думайте! Думайте!!! Пропустить! Тоннель восемнадцать!

Бакли снова крутанул руль.

Заросли прибрежной осоки, мошкара, тучей поднявшаяся над лобовым стеклом, хруст старых лежалых веток под колесами, рев двигателя настигшего из автобуса сзади…

– Давай!!!

Колеса пикапа коснулись поверхности белой пленки.

* * *

Бонни, сидевшей во втором ряду, было не очень хорошо видно, что происходит там, впереди, но в боковое окошко она увидела, как передняя часть машины пошла вниз, всё вниз, через какое-то белое марево – и точно так же ухнуло куда-то вниз ее сердце.

Перевернемся!

– Думайте! Думайте!!! – надрывался Шеф.

Вот этой всей круговерти еще и думать?!

«Ттт… тоннель… тоннель!.. – пронеслось в голове у Бонни. – Тоннель восемнадцать!..»

Машина летела вниз, во тьму, но, вот странность, она почему-то не перевернулась, она продолжала падать, вопреки всем законам физики, не тяжелой моторной частью вниз, а колесами. Вдруг Бонни ощутила прикосновение, и через секунду поняла, что Аквист держит ее за правую руку, а Шини – за левую.

– Думайте, – уже немного спокойнее произнес Шеф. – Система нас держит, мы не разобьемся, не бойтесь. Тоннель!

Машина продолжала падать.

– Шеф… а он когда будет… этот тоннель? – робко спросила Бонни.

– Километра через два, два с половиной, – невозмутимо ответил Шеф.

– Что?!

– А ты как думала? – удивился Шеф. – Впрочем, да. Вы же не знаете.

– Мы ничего не знаем! – приглушенно взвыл Шини. – Может, хоть что-то скажешь? Какой глубины эта дырка в земле?

– Обычно системы закладывают на двенадцать километров вниз, – невозмутимо ответил Шеф. – Наверное, это такая же. Для подобных миров они стандартные. Ну, относительно…

– Спасибо, – едко заметил Фадан. – Просветил. Раньше было нельзя?

– Если бы я сказал, вы бы не согласились, – признал очевидное Шеф. – Бакли, включи свет в кабине. Или… нет. Не надо. Бонни, попробуй приказать, чтобы был свет.

– Как? – спросила та. – Так же, как с пленкой?

– Ну да.

«Я хочу, чтобы стало светло, – подумала Бонни. – А то в темноте мне жутковато».

В ту же секунду пространство вокруг машины слабо засияло. Все осторожно выглянули в окна, ожидая увидеть проносящиеся мимо каменные стены, но, к общему удивлению, никаких стен видно не было. Пространство сейчас окутывал мягкий матовый туман, и различить, где именно и мимо чего сейчас пролетает пикап, не представлялось возможным.

– Шеф, а мы где? – с интересом спросил Фадан.

– В расширении, как я думаю. Если ты имеешь в виду, почему не видно стен…

– Именно это я и имел в виду, – согласился Фадан.

– …то стен не видно, потому что до них в каждую сторону метров по двести примерно. Дырка в земле – как горлышко кувшина. Ниже… в общем, всё шире и шире.