Текст книги "Дело в шляпе (СИ)"
Автор книги: Екатерина Белецкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
2
Вот так поворот
Неделю они бездельничали. Ит время от времени принимался терзать блокнот, а Скрипач шатался по госпиталю, и, по словам Ильи, активно мешал всем работать. Конечно, Скрипача можно было понять: нога зажила в рекордно короткий срок, он отдохнул и отлично выспался, а работать, увы и ах, запрещают идиотские правила «по ранению». Иту тоже было скучновато, но выручал тот самый блокнот – новая книжка неожиданно захватила его, он и сам удивился, когда это понял. Для того чтобы писать новый текст, он поднял свои старые записи (копия первого блокнота нашлась в его архиве), перечитал их, и с удивлением обнаружил, что сейчас герои видятся ему не совсем такими, как были изначально. Они словно бы стали объемнее, ближе, и… как-то серьезнее. И совершенно его не слушались! У Ита стало появляться ощущение, что он не руководит героями, как в первом тексте, а словно бы подсказывает им, что можно сделать. А дальше они уже действуют сами. Правда, то, что они творили, Иту не нравилось, да и книжка почему-то стала писаться не с начала, а с середины, поэтому Скрипачу читать свою писанину он пока что не давал.
Так прошла неделя.
А в начале следующей недели случилась катастрофа.
* * *
Госпиталь «Дананг», разумеется, выезжал на сборы – врачей пропускали на места боев. Выходили стандартным порядком, на «стрелах», небольших летающих машинах, каждая из которых могла нести двух врачей и двоих раненых. Конечно, «желтые комбезы» никогда и никто не трогал; по ним не стреляли, разве что случайно (такие случайности были исчезающе редкими), мало того, согласно пакту врачебная бригада даже могла, при необходимости, потребовать приостановки боя, чтобы иметь возможность подойти и забрать пострадавших, если вызов давало командование.
Однако, как показала практика, правила иногда придумывают для того, чтобы их нарушать, причем цинично, подло, и крайне жестоко. Так и случилось в тот день, когда обратно в «Дананг» не пришла вовремя «стрела» номер четыре.
Через пять минут после окончания сбора Илья поднял тревогу – «стрела» перестала отвечать еще несколько минут назад, но он не имел права действовать до того момента, как последний раненый не будет поднят на борт госпиталя.
Через восемь минут в сторону леса, в котором до сих пор шел вялый бой, вышло три «стрелы» – Илья послал на поиски шестерых свободных врачей.
Еще через полчаса к ним присоединилась еще одна «стрела»: Фэб передал операцию Саишу и Полю, и они с Киром тоже отправились на поиски.
Ит и Скрипач с всё нарастающим волнением отслеживали сигналы с поисковых «стрел». Сейчас они сидели в приемном боксе на первом ярусе: Илья приказал им дежурить на подхвате, раз в поле пока нельзя. Этому обстоятельству оба только обрадовались, потому что спокойно сидеть в комнате, когда такое творится, не представлялось возможным.
За приемным люком бокса стояла непроглядная ночь, и хлестал дождь. Впрочем, как и вчера, и позавчера. Октябрь, центральный район страны – а что вы хотели, собственно? Сезон дождей, всё как положено. Конечно, дождь этот изрядно надоел, но выбирать не приходилось.
– Выйдем? – предложил Ит, когда первый час ожидания подошел к концу.
– А следить?
– А не по фигу, если через налобник?
– Так всё равно ничего не видно, – проворчал Скрипач.
– Ну это да. Смотреть там действительно особенно не на что, – согласился Ит. – Подожди… кажется, подходит кто-то… а, нет, отбой. Свернули.
– Надеюсь, с ребятами всё обойдется, – Скрипач подошел к люку, поднял прозрачность до максимума. – Зараза у нас существо, которое с головой не сильно дружит… временами…
– Да ладно тебе, – покачал головой Ит. – Не идиоты же они, в конце концов, Олле товарищ рассудительный. Может, сломались и просто где-то встали?
– Ты сам веришь в то, что можно сломаться и где-то встать таким образом? – прищурился Скрипач. – На «стреле»? Чтобы связи не было?
– Конечно, не верю, – развел руками Ит. – Самообман. Знаешь, порой слегка… как бы так сказать… успокаивает.
– Ты меня успокаивал сейчас, или себя?
– Тебя. Себя у меня не получается.
– Кретин…
– И тебя туда же, – галантно отозвался Ит. – Рыжий, подходит кто-то! Да быстро как!.. Давай на красную!
Отработанный до автоматизма алгоритм действий: открыть приемник, вывести первый стол, поставить наготове следующий, две панели инструментов (одновременно, зеркально) – за спины, и – какими же тягучими и медленными всегда кажутся эти секунды!.. – замереть. Ждать подхода «стрелы».
– Ненавижу стоять на стреме, – пробормотал Скрипач. Люк бокса зашипел, испаряясь, «стрела» уже встала напротив бокса. – Поехали.
…Первым был Фэб, который, вопреки всем сводам и правилам, почему-то нес раненого на руках; в первую секунду они не сообразили, кто это, но потом все в мгновенье встало на свои места – изодранный в клочья желтый комбез, перемазанный кровью и грязью, безвольная рука, а на руке – знакомый браслет, три переплетающихся платиновых нити… Зарзи, и он в сознании, и Фэб… Фэб что-то настойчиво спрашивает у него…
– Сколько прошло времени? Зараза, сколько? Не молчи, отвечай!.. – не поворачивая головы, Скрипачу: – Рыжий, срочно сдавать кровь! Триста! Зараза, сколько времени?!
– Ч-ч-час… сорок… считал… как мог, считал…
Уже на бегу, выдирая второй стол, потому что Кир тащит второго, и это Олле, слава богу, это Олле, и он живой, и идет сам, и если час сорок, то это значит, что «золотые» два часа на исходе, и что трехсот не хватит точно, поэтому – перекинуть второй комплект подбежавшему Саишу, и пулей – следом за Скрипачом, и плевать я хотел на запреты, потому что это мой друг, мой коллега, с которым я годами работал бок о бок, и он мне, как брат, он меня с того света в свое время тянул, и кем я буду, если не сделаю сейчас то, что делаю, ведь так случилось, что наша кровь в таких случаях – спасение для рауф, потому что мы с рыжим – наполовину рауф, и наполовину люди, и у нас универсальный индекс Kell, и с помощью нашей крови, которая подходит обеим расам, можно подавить иммунный ответ, который может очень быстро убить Зарзи, ведь так всегда происходит, когда в организм попадает чужой белок, в кровь попадает чужой белок, когда…
Когда, например, рауф пола гермо – а ведь Зарзи именно рауф пола гермо, надо заметить – насилует человек.
* * *
– Иииииитак. Значит, вы не можете объяснить, почему вы, Бакли Рут, врач, работающий на сороковой подстанции быраспаса города Шенадор, совершили недопустимое действие, и вошли к гражданке Сани Гурсер, находящейся в родах, да еще и без разрешения старшего мужа этой семьи?
– Я вошел, потому что данная гражданка, по словам ее мужа, Круса Гурсер, умирала, – безнадежно ответил Бакли. – Я хотел оказать ей помощь. И оказал. Гражданка жива, ребенок жив. Что не так?
– Всё не так!!! Вы врач, работаете несколько лет! Вы отлично знаете, что, согласно закону о Святости Жизни, к женщине в родах имеет право подходить только женщина!!!
– Так что, было бы лучше, если бы она умерла? – огрызнулся Бакли.
– На всё воля Триединого, – смиренно опустил глаза следователь. – Значит, ей по судьбе было умереть. А вы…
– Да что я сделал-то?!
– Вы совершили преступление против самого святого, что у всех нас есть, – голос следователя вновь обрел твердость. – У всех нас, Бакли Рут! Вы презрели Святую Волю! Вдумайтесь!.. Ведь через страдания мы обретаем… возвышение… жаль, что я не греван, думаю, мало вы слушали греванов, вот какой-нибудь хороший черный греван вам бы лучше объяснил. Но в любом случае – за это преступление вы понесете наказание. И как врач, и как гражданин.
– Я мало слушал греванов? – переспросил Бакли. – Хм. Кажется, последнее время я только и делал, что их слушал… ладно, неважно. Слушайте, а можно меня того… ну, хотя бы после отпуска наказать, что ли? – попросил он вдруг. – Я три года в отпуске не был. Да и в тот дом я совсем за другим пришел… – Бакли осекся. – Я хотел масла для мотика купить, мы с другом катались немножко, мотик чихать начал, и я вот решил в мастерских спросить…
«Не умеешь врать – не берись, – прошептал у него в голове Сеп. – Впрочем, уже поздно».
«И что делать? – безнадежно спросил Бакли. – Эй, Сеп, не молчи!»
«Получать люли, – строго ответил Сеп. – Придурок».
– Мааасло, значит? – ехидно спросил следователь. Невысокий, полноватый гермо, он явно был не прочь и вкусно покушать, и можно одеться. – Маааасло? А куда же девался генератор?
– Чего? – деланно удивился Бакли.
– Работник мастерской рассказал о том, что вы с товарищем искали гражданина Круса с целью нелегально, я замечу, нелегально! купить у него генератор для некоего фургона.
– Пикапа, – автоматически поправил Бакли, и тут же спохватился. – Правильно, да. Так и было. Генератор мне тоже нужен, машина стоит, не едет. Ну, по дороге я и про масло того… вспомнил.
– Машина стоит, машина стоит… – пробормотал следователь. – Хорошо. Это мы проверим. Где стоит машина? Район, улица, дом? Или на подстанции?
«Трындец, – со вкусом резюмировал Сеп. – Доигрался».
– Нет, в городе. Где я живу.
– Вы же сказали, что живете на подстанции. В общежитии.
– Ну… да, но не всегда, – принялся выкручиваться Бакли. Тут ему в голову пришла гениальная, как ему в тот момент показалось, мысль. – Я еще сторожу, подменяю. За швейной фабрикой, которая на перекрестке Благочинства, есть стоянка. Я там сторожу. Машина там сейчас.
– Марка какая?
– Сборная солянка её марка, – хмыкнул Бакли. – Ищите пикап, сильно ободранный, колеса сняты, стоит на кирпичах, – сейчас Бакли врал, но почему-то Сеп одобрительно крякнул. – Краска тоже содрана.
– А на чем же вы работаете? – удивился следователь.
– На чужих машинах, – пожал плечами Бакли. – И вообще, отпуск у меня сейчас.
– Боюсь, что ваш отпуск теперь продлиться долго, много дольше, чем вам бы хотелось, – следователь улыбнулся змеиной улыбкой. – Вот только проведете вы его вовсе не в окрестностях Шенадора, а кое-где еще. Где – решит суд. Уведите его! – крикнул он. В комнату вошли два полиса, Бакли покорно встал.
– Второго приводить? – спросил один из полисов.
– После обеда, через часок, – следователь ухмыльнулся. – Давайте в четвертый день, что ли. Или даже в пятый. Надо до управления доехать, хочу поговорить кое с кем, – объяснил он. – Сдается мне, что ты, Бакли Рут, не так прост, как кажешься. Да и на ориентировочку одну ты сильно похож… посоветуюсь-ка я на счет вас с нужными начальниками, а вы пока посидите, да подумайте, что влезать в чужие дома к чужим женщинам нехорошо.
* * *
Ит отложил блокнот, вывел показания с налобника. Весь госпиталь в системе, никто не спит. Оперируют Зарзи четверо, двое на подхвате. А остальные… остальные так же висят в общей сети. Следят. Ждут.
– Да, это надолго, – обреченно пробормотал Скрипач. – Как же это вышло-то такое, а?..
– Узнаем, – мрачно ответил Ит. – Впрочем, по генетике уже узнали.
– Узнали – кто. Но не узнали, как, – уточнил Скрипач.
– Очнется Зараза – расскажет… если сможет. Но как же это поддонок так ловко снял «стрелу», а! – Ит покачал головой. – Ювелирно снял. И не скажешь, что он на такое способен. По виду был обычный боевик.
– Сука черномазая, – зло сказал Скрипач. Глянул на визуал. – И даже не думай называть меня расистом! Потому что…
– Я и не думал, – отмахнулся Ит. – Меня другое просто убило… ведь… черт, рыжий, мы ведь эту тварь лечили месяц назад. И он, видимо, именно тогда это и задумал. Дождался момента, разузнал, кто на какой «стреле» ходит… Это никакая не случайность! Вот помяни моё слово!..
– Да верю я, верю, – Скрипач задумался. – Ты прав, скорее всего.
– Я прав на сто процентов, – мрачно ответил Ит. Тоже посмотрел на показания. Операция шла уже три часа, и будет идти еще, как минимум, два. Только бы удалось хотя бы одну почку спасти… почки в таких случаях всегда погибают самыми первыми, а потом удар идет по нарастающей, циклично, захватывая всё новые зоны… а к этому всему еще нужно прибавить прямые повреждения, как то – порванный кишечник, изувеченные половые органы, переломанные ноги, ребра… Тварь знала, что делала, и знала, как делать. Ведь это не очень легко – гермо, который не хочет, чтобы его насиловали, просто так не дастся, поэтому его сперва надо грамотно изувечить, и только потом можно… гм… пользоваться…
– В голове не укладывается, – беззвучно произнес Скрипач, глядя на визуал. – Чтобы в часе лета от Дананга, чтобы врача из миссии… и вот так… да еще и официал…
– Давай не будем сейчас вспоминать, как Огден пускал слюни вот конкретно по мне, – Ит отвернулся. – Смею только напомнить, что на тот момент он был более чем при делах. Это его сейчас слегка понизили. Но шлюх он все равно заказывает одних и тех же. Тощих и черноволосых.
– Тьфу на тебя, – рассердился Скрипач. – Сядь и напиши лучше что-нибудь, пожалуйста. Мне думать про это всё тошно! Я больше всего боюсь, что завтра позвонят Верунчик с Дашиком, а мы с тобой тут с такими рожами…
– Вот это да, это я тоже боюсь, – покивал Ит. – Ладно. Ты следи, а я действительно напишу пока что-то. И правда, так ждать легче.
* * *
Шини сидел в камере один, и ждал, когда Бакли приведут обратно. То есть как – сидел… сидеть тут было особенно негде, поэтому сначала Шини в камере стоял, а потом решил, что надо бы полежать. Впрочем, долго пролежать не получилось, пол оказался слишком холодным.
Когда Бакли вернулся, Шини снова стоял – на этот раз лицом к крошечному окошку, расположенному под самым потолком.
– Привет, – поздоровался Бакли. – Ну и как тут?
– Руки затекли, – пожаловался Шини. Руки им до сих пор так и не расковали. – Про что тебя там спрашивали?
– Почему мы поперлись помогать гражданке, – пожал плечами Бакли. – У меня тоже руки затекли. Вот гадство!
– И времени уже черти сколько, – огорченно заметил Шини. – Наши, небось, ждут. Волнуются.
– Ой, не напоминай, – Бакли сморщил недовольную гримасу. – И так настроение хреновое.
– Как думаешь, что с нами сделают? – с опаской спросил Шини.
– Как я понял, ничего хорошего, – мрачно ответил Бакли. – Следователь сказал, что поедет куда-то про нас советоваться.
– Вот чтобы они действительно не сделали с вами что-то нехорошее, вам пора сматываться, – Ал возник посреди камеры.
– Эй, ты, спрячься быстро! – прошептал, испугавшись, Шини. – Они тебя увидят!
– Сейчас рядом никого нет, поэтому можно, – учебная программа покровительственно ухмыльнулась. – Итак, внеплановый урок номер один. Первое задание: учимся освобождаться от механических держателей верхних конечностей. Если короче – от наручников.
– А от них можно как-то освободиться? – с надеждой спросил Шини.
– О, способов множество, – заверил Ал. – Но вам сейчас нужен самый простой. К сожалению, он не самый приятный.
– И что в нем неприятного? – с опаской осведомился Бакли.
– Ты вывихи вправлять умеешь?
– Научим, – рядом с Алом появился Сеп.
– Вообще-то я умею, – встрял Бакли.
– Тогда всё еще проще. Шини, подойди поближе к Бакли. Смотри, – фигурка Ала стала немного больше. – Тебе сейчас нужно будет вытащить из сустава большой палец, и тогда кисть из держателя выйдет запросто.
– Но это же больно! – возмутился Шини.
– Если связки не порвешь, то это неприятно, но не больно, – заверил Сеп.
– Смотри. Руку максимально заузь, ага, сведи пальцы вместе… теперь тяни большой палец вот сюда, к этой точке…
– Уже больно, – прошептал Шини.
– Тяни, – настойчиво приказал Сеп. – Давай!
Палец вдруг негромко щелкнул – и через секунду Шини увидел, как наручник соскользнул с руки. Пальцу было больно, да, но не так сильно, как он ожидал.
– Бакли, потом вправишь, – распорядился Сеп. – Шини, вторую руку. Не хватало еще, чтобы вы тут бегали и звякали. Так, Бакли, теперь ты. Поосторожнее, учти, что руки – твой рабочий инструмент.
– Кстати, если проделывать это упражнение часто, боли не будет, – пояснил Ал. – И ничья помощь станет не нужна, потому что палец сам становится на место.
– Здорово, – неуверенно отозвался Шини. – И сколько раз это надо сделать, чтобы не болело?
– Ну, раз сто, – Ал почесал в затылке. – А может, двести.
– Твою налево, – проворчал Бакли, потирая руки. – Командуйте, что делать дальше?
– Внеплановый урок номер два. Создание личин.
– Это чтобы притворяться тем, кого недавно видел? – у Шини загорелись глаза. – Ал, это круто! Что для этого нужно сделать?
Ал с сомнением посмотрел на Шини – судя по всему, он ничего особенно крутого в происходящем не наблюдал. Да и в способности Шини выполнить задние сильно сомневался.
– Гм. Так. Кого ты видел последним? – спросил Ал.
– Бакли, – пожал плечами Шини.
– Из чужих, – терпеливо произнес Ал.
– Следователя, – Шини задумался. – Полиса, который меня сюда привел. Еще одного полиса в коридоре.
– Давай остановимся на полисе, который тебя отводил в камеру, – предложил Шини. – Постарайся вспомнить его внешность, чтобы у тебя в памяти появилась картинка. Попробовал?
– Ну да, попробовал, – кивнул Шини. – И что дальше?
– Теперь я тебе мысленно нарисую схему, что нужно будет сделать с этой картинкой. И, видимо, мне придется все-таки взять частично контроль над твоим телом на себя, – вздохнул Ал. – Потому что ты сам не справишься.
Пятнадцать минут они совместно трудились, пытаясь изобразить личину, и, наконец, их усилия увенчались успехом – воздух вокруг фигуры Шини на секунду сгустился, а потом…
– Это что такое? – враз севшим голосом спросил Бакли. – Шини, тебя вел в камеру монстр?!
Пожалуй, Бакли даже приуменьшил масштабы катастрофы – существо, стоящее напротив него, было похоже на полиса весьма отдаленно. Во-первых, оно было огромным, даже выше и так не низкого Фадана. Во-вторых, одето оно оказалось, как пугало – на голове кривоватая кепка, болотного цвета форма усеяна гипертрофированно большими и кособокими карманами, дубинка на поясе длинною в метр, а наручников не три пары, а все шесть. Но хуже всего получилось лицо – квадратная перекошенная челюсть, маленькие, налитые кровью глазки под козырьком кепки, и крючковатый нос, размещенный как-то не по центру свирепой физиономии… что греха таить, нос располагался сбоку, и хищно нависал над самым краешком верхней губы урода.
– Н-да… – констатировал Ал. – Не прокатит. Вот что значит – не уметь переходить в ускоренный и снимать личины грамотно. Черт, что же делать-то… дайте подумать…
– Ал, а как обратно-то? – жалобно спросил монстр голосом Шини.
– Разверни схему, и действуй в обратном порядке, – отмахнулся Ал. – Идиотский вопрос. Бакли, скажи, есть у тебя какой-нибудь хороший знакомый, которого ты можешь вспомнить?
Бакли задумался.
– Ну, может, начальник наш, – неуверенно ответил он. – Его я хорошо помню. Но разве он подойдет? Я так понял, нам полисы нужны.
– В идеале да, полисы. Но за неимением лучшего сойдет и это. Давай пробовать начальника.
Против ожиданий, Бакли справился лучше, чем Шини – через десять минут в камере оказался пожилой степенный врач, гермо, довольно благообразный и весьма неплохо выглядящий.
– Другое дело, – одобрил Ал. – Теперь ты, Шини.
Выяснилось, что долговременная память у Шини куда лучше кратковременной (Ал после долго что-то ворчал про историков, которым лень по сторонам смотреть), и в результате Шини сумел сделать личину одного из университетских преподавателей. Получилось, по словам Ала, удовлетворительно.
– Ладно, сойдет, – махнул рукой Ал. – Внеплановый урок номер три. Как выйти из камеры…
* * *
– Ну и где носит этих идиотов? – раздраженно осведомился Фадан.
Они только что пообедали – в отсутствии Шини обед получился неважнецким, потому что Бонни, не смотря на старания, в этот раз не преуспела. Суп получился слишком жидким, каша недоваренной, сушеную зелень Бонни как следует не размочила, а вместо банки с мясом открыла банку с рыбцом, который в сочетании с кашей показался совсем уже невкусным. Сейчас Аквист отправился к ручейку мыть посуду, а Фадан с Бонни держали совет – рискнуть воспользоваться связью, чтобы узнать, где носит Бакли и Шини, или же повременить.
– Я предлагаю подождать до вечера, – в разговор, конечно, вмешались учебные программы. В частности, Ана. – Если они в месте, где много народу, то связь применять опасно. Еще перепугаются не вовремя и выдадут себя.
– Согласен, – тут же добавил Шеф. – Со связью предлагаю пока что подождать.
– А если они вообще куда-то пропали? – с вызовом спросила Бонни.
– Свяжемся вечером, – пожала плечами Ана. – Пока что время терпит.
– А если что-то случилось? – Фадан прищурился.
– Если что-то случилось, ты вряд ли поможешь, – развел руками Шеф.
– Это почему это? – с вызовом спросил Фадан.
– Потому что не сможешь, – довольно грубо ответил Шеф.
– Ана, а можно как-то связаться с Алом или Сепом? – голова у Бонни работала неплохо, соображала она куда лучше, чем варила суп. – Ты можешь сейчас их вызвать?
Ана задумалась.
– Вызвать-то мы можем, но я пока не хочу этого делать.
– Почему? – удивилась Бонни.
– Шеф, объясни ты, – попросила Ана. – У тебя лучше получится.
– Ладно, – нехотя отозвался Шеф. – Сейчас попробую…
…Диск, разумеется, уже находится на электростанции, и с высокой долей вероятности он включен. А если он работает, то с его помощью нашу связь запросто можно отследить. Знает ли мерзавка Олка Гит о том, что диск выдал команде браслеты, и что активированы учебные программы? Скорее всего, знает. Мог ли диск выдать Олке и ее команде точно такие же браслеты? Возможно. Поэтому…
– Поэтому от связи лучше пока что воздержаться, – со вздохом закончил Шеф. – Они нас запросто могут вычислить. А мы им очень и очень нужны.
Бонни и вернувшийся с ручейка Аквист синхронно кивнули. Конечно, нужны! Еще как нужны – аккумулятор находится у них.
– Так что я предлагаю поступить следующим образом, – продолжил Шеф. – Сейчас ждете еще пару часов, а потом ты, Фадан, отправляйся в город за генератором. Вернешься к ночи, нормально. В это время мы с Элом максимально подготовим Аквиста к тому, чтобы он мог вести машину, а Бонни с Аной составят новый план действий.
– Я – вести машину?! Шеф, ты с ума сошел? – Аквист покрутил пальцем у виска. – Я не сумею!
– Сумеешь, – отмахнулся Шеф. – Не велика наука.
– Я тебе помогу, – подхватил Эл. – Поверь, это не намного сложнее, чем ездить на мотике.
– Сравнил тоже, – покачал головой Аквист. – Мотик, он маленький. И вокруг видно хорошо. А машина… не знаю, как Бакли ее водит! Там же видно только вперед, да и то как-то не очень.
– Ничего, научишься, – ухмыльнулся Эл. – Ты же хотел быть агентом?
Аквист подумал, что ничего он на самом деле не хотел, но… но тут его взгляд упал на Бонни, и тут же кольнуло стыдом – кем я сейчас выгляжу в ее глазах? Трусом?.. Ну уж нет.
Аквист расправил плечи и кашлянул.
– Ладно, давай учи, – он повернулся к Элу. – Мне в кабину?
– Другой разговор. Пошли, поработаем. Пока машина не заводится, как раз изучишь теорию.
* * *
– Простите, уважаемый, а где тут выход? – Бакли заискивающе склонился перед рослым полисом. – Мы заблудились.
– Как это – заблудились? – немного опешил полис.
– Да вызвали нас, потом мы в кабинет ходили, рассказывали, что и как, потом уважаемый Гуаспин искал туалет, – Бакли кивнул в сторону Шини, – а потом мы вышли из туалета, и теперь не можем найти дверь.
– Придурки, – сквозь зубы процедил полис. – Прямо по коридору, потом налево, потом направо, потом опять налево, и увидите выход. Какого остроухого вас понесло в туалет для сотрудников?!
– Ой, мы не нарочно, господин полисандер, – залебезил Шини. – Просто… в моем возрасте… да с застуженной спиной… все время очень хочется писать, понимаете ли. Я не специально…
– Валите отсюда, – полис скривился. – Старые пердуны. Писать ему хочется, видали? Пошли вон, сказал!
Через три минуты они уже были на улице. Алу и Сепу пришлось даже слегка их притормозить – негоже двоим пожилым гермо нестись прочь от участка с такой скоростью. Улица оказалась узкой, грязной (участок был расположен на самой окраине Шенадора), но после нескольких часов в камере Шини и Бакли она увиделась просто-таки райским уголком. Побыстрее бы удрать подальше! До чего же отвратительное, оказывается, это место, полиция…
– Куда вы несетесь?! – беззвучно возмущался Ал. – Тише! Тише, говорю!.. Вы же пожилые, вы должны степенно ходить, а не как мотик без тормозов мчаться! Бакли, стой! Вы бы хоть решили для начала, куда идти.
– Оттуда, – прошипел Бакли. – Максимально быстро и максимально далеко – оттуда!!! Я не успокоюсь, пока хотя бы на пять километров не уйду.
– Проняло, – хмыкнул Сеп. – Не понравилось под замком сидеть. Ну, это немудрено. Кому такое понравится.
– Ты угадал, – огрызнулся Шини. – И наручники тоже не понравились. И пальцы до сих пор болят. И вообще!..
– И вообще, самое обидное, что просто не за что, – с грустью произнес Бакли. – Я же хотел, как лучше.
– Ты и сделал как лучше, – заверил Сеп. – Ты молодец, парень. Ты спас две жизни. Это очень хороший поступок.
– За который нас сунули под замок.
– Это уже другое, – заверил Сеп. – Просто запомни, что ты был совершенно прав.
– Ладно. Эх, что-то мне от этих всех переживаний есть захотелось, – Бакли остановился. – Шини, у нас совсем денег нет?
– Совсем, – вздохнул Шини. – Они же всё отобрали.
Увы, в участке у них действительно отобрали всё, что было – Шини сейчас с грустью подумал, что деньги, причем немалые, нашли себе пристанище в карманах полисов, которые его обыскивали. Вот же невезуха! Сбежать-то они сбежали, но теперь что делать? Ни генератора, ни денег.
– Придется как-то добывать средства, – подсказал Сеп. – Думаю, Ал подскажет, как именно.
– Подскажу. Но сначала нужны новые личины. Разгуливать в этих не стоит, они уже засвечены в участке.
– И кем мы притворимся на этот раз? – с подозрением спросил Шини.
– Нужно что-то такое… неожиданное, – Ал задумался. – Мой прототип был мастером импровизации. Думаю, настало время воспользоваться его умениями.
* * *
Ана и Бонни ушли на край полянки, Бонни вытащила из сумки карты и книги, и они с головой ушли в работу. Эл, успешно загнавший Аквиста в кабину, появился на секунду перед Шефом, и попросил, чтобы их часок не трогали: его ученику нужно сосредоточиться. Поэтому Фадан в сопровождении Шефа отправился к ручейку, прихватив с собой пару «книг», однако к «книгам» он пока что не притронулся – Шеф сообщил, что ему нужно объяснить Фадану что-то важное.
– Во-первых, не вздумай воспользоваться связью, – с места в карьер начал Шеф. – Это опасно. Диск уже активирован, а связь слишком заметна, пока что её использовать нельзя. Теперь я это точно знаю. Во-вторых, скажи мне, пожалуйста, ты умеешь красть?
– Я? Красть?! – возмутился Фадан. – Да я… да никогда в жизни!..
– Вот это плохо. Потому что сам подумай – где взять генератор? Денег нет, если ты не забыл.
– Ну это вообще из рук вон, – Фадан повесил голову. – Как же я смогу… это же грех… не перед Триединым, не подумай. Перед собственной совестью.
– Ты опять за старое? Дело не в том, что это грех. Конечно, красть плохо, но у вас сейчас нет выбора, – осторожно начал Шеф. – Ты должен это понять. И потом, когда крали лекарства для Аквиста, ты вроде бы не возражал.
– Так то лекарства, – принялся вяло отбиваться Фадан. – Необходимость. А тут…
– А тут тоже необходимость, – строго оборвал его Шеф. – Неизвестно, что с ребятами, а вы, считай, привязаны сейчас к машине. Которая стоит, как вкопанная.
– Мы могли бы и пешком, – промямлил Фадан, за что тут же поплатился.
– Пешком? – издевательски произнес Шеф. – И убегать, если что, пешком? И на станцию пешком? А если получится отобрать оба диска, тоже на себе потащишь? Смею тебе напомнить, что каждый из них по двадцать пять кило весит. И еще аккумулятор десятку. И «книги». И продукты для команды. И все это пешком, да? Может, хватит уже, а, Фадан?
– Ну хватит, так хватит, – Фадан тяжело вздохнул. – Я все понял, Шеф, можешь не продолжать. Так что мне делать-то?
– Сейчас соберешься с духом, и двинемся в город. Выйдешь на дорогу, проголосуешь, и доедешь, чтобы время не терять. Тут не очень далеко. Добудем генератор, и обратно. Как поставить, я тебе объясню. Надеюсь, к тому времени Эл сумеет объяснить Аквисту, что нужно делать с машиной.
* * *
Бакли и Шини вышли на площадь, и нерешительно замерли – куда только подевалась вся смелость? Площадь была небольшая, квартальная, и народу на ней сейчас было немного. Небольшая группа слушала в дальней части какого-то белого гревана, вещавшего елейным голосом о любви к ближнему своему, остальные шатались между низенькими прилавками выездного базарчика, прицениваясь и торгуясь. На эту площадь, как стало вскоре понятно, приезжали поторговать жители окрестных деревень и сёл, поэтому ассортимент был немудрящий. Копченая вельшевская колбаса, пучки трав для каши, вязанные носки и гетры, свежий и сушеный рибир, который продавали небольшими кулечками, остро пахнущие ягоды голдра, которые принято добавлять в мясо при тушении, жилетки из пестрой ковровой ткани, аляповатые и жутко неудобные, зато очень теплые, вырезанные из коричневого дерева сувенирные ложки, молоко в пластиковых мутных бутылках, свежий плоский домашний хлеб, и прочий нехитрый товар.
– Жрать охота, аж кишки к спине прилипли, – пожаловался Бакли. – Шини, ну давай, что ли. Начинай.
– А почему не ты?
– Потому что я первый сказал.
– Ну вот еще…
– Так, прекратили оба, – прошипел невидимый Ал. – Шини, давай. Действуй.
– Чтоб вас всех… Ладно. Добрые граждане! – повысил голос Шини. – Помогите, кто чем может, нашей школе на проведение летнего праздника Осуществления! Мы собираем на гирлянды и угощение родителям!..
– Голос тоньше сделай, урод, – прошептал Бакли. – Ты же девочка, а басишь, как греван!!!
– Заткнись!.. Помогите, кто чем может, граждане! А кто поможет, мы за вас помолимся на празднике!..
– Бакли, не молчи, – подсказал Сеп. – Чего как воды в рот набрал?
– Наша школа очень хорошая, только очень бедная, – загнусавил Бакли тонким голосом. – А мы хотим милостью Триединого устроить достойный праздник…
Личины они сняли – по словам Ала – лечь, не встать. Сейчас на площади стояли две совершенно простецкого и небогатого вида чистенькие девочки, подростки лет по четырнадцать. Одна из них (Бакли) держала в руках стыренную с веревки наволочку, долженствующую изображать мешок для сбора, а вторая (Шини) – зеленую веточку, отломанную от дерева, и символизирующую в данной ситуации ветвь Древа Не Сбывшегося Искушения. По приданию, именно такой веткой погнала искусителя-нага добродетельная Макура, жена Амда и Доуха. Точнее, она исстегала его веткой до смерти, но на святых картинах ее всегда изображали с зеленой тонкой веткой в руке. Хотя, надо полагать, после погони и избиения листья на ветке вряд ли остались.
