Текст книги "Дело в шляпе (СИ)"

Автор книги: Екатерина Белецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– В кого?

– Например, в существо другой расы. Но тебе это не светит, Шини, так что не спрашивай больше. Пойди лучше, помоги Бакли и Бонни готовить ужин.

– Ну вот, опять, – проворчал Шини, вставая. – На самом интересном месте.

– Ничего, ничего, всему своё время, – строго ответила Ана.

– Правда, помоги им, пожалуйста, – попросил Фадан. – Так хочется поесть хорошей вкусной каши, а не бурды, в которую ее превратит Бонни.

* * *

Ночевали на улице, благо, что Шенадор был уже совсем рядом, и ночь оказалась очень теплая. После холода Аюхтеппэ все поняли, что тепла им очень и очень не хватает, и сейчас блаженствовали: разложили одеяла, сунули под головы дорожные сумки, и с комфортом улеглись кто где.

– Какие звезды красивые, – мечтательно произнесла Бонни, глядя в небо. – Прямо как глазки ангелов или маленьких деток. Сияют, подмигивают…

– А ты хочешь детей, Бонни? – поинтересовался как бы невзначай Фадан.

– Ну… – Бонни, кажется, растерялась. – Вообще-то я хорошо отношусь к детям, но… наверное хочу, но… не теперь, конечно.

– А когда хочешь? – спросил Аквист.

– Эммм… после свадьбы, наверное, – будь на полянке чуть посветлее, все бы увидели, что Бонни сейчас покраснела аж до корней волос. – Не понимаю, к чему эти вопросы?

– Вопросы важные, – рядом с Фаданом возникла слабо светящаяся фигурка Шефа. – Фадан правильно сделал, что тебя про это спросил. Наверное, надо объяснить.

– Ну, валяй, – Бакли перевернулся со спины на грудь. – Так при чем тут дети?

– В Официальной Службе запрещено работать не семейным, – спокойно ответил Шеф. – Если хочешь работать, заведи семью и детей. Таково правило.

– Но почему? – в голосе Фадана зазвучало огорчение. Что греха таить, он-то как раз детей не любил, и обзаводиться ими совершенно не хотел. – И потом, это что, надо сразу?

– Нет, не сразу, – успокоил его Шеф. – После того, как закончите обучение.

– И через сколько? – требовательно спросил Фадан.

– Лет через двадцать. Или двадцать пять, – пожал плечами Шеф.

Фадан почувствовал, что у него словно гора с плеч свалилась – для него слова «двадцать пять лет» были сейчас равны слову «никогда».

– И все-таки, почему так положено? – поинтересовался Бакли. – Кому они нужны, эти дети?

– Лояльность, – пожал плечами Шеф. – Доказательство лояльности.

– Немного странно, – Аквист задумался. Лег поудобнее, подсунул под голову сползшую куда-то вбок сумку. – Не совсем понял.

– Я потом объясню, – пообещал Шеф. – В общем, хорошо, что Бонни не против. Тем более что дети довольно быстро вырастают, смею заверить.

– Отец говорил, что это чужие дети быстро вырастают, – проворчал Бакли. – Да… не светит мне быть врачом в этой самой службе.

– Почему это? – не понял Шеф.

– Потому что я никому на фиг не сдался, и детей со мной никто делать не будет, – врач отвернулся. – Кому такой урод нужен.

– А с чего ты взял, что ты урод? – еще больше удивился Шеф.

– Мама сказала, – едва слышно произнес Бакли. – Ладно. Как есть, так и есть. Поживем – увидим.

– Вот это верно, – одобрил Шеф. – Все. Доброй ночи, команда. Завтра начинаем действовать.

* * *

С действиями, однако, все с самого утра пошло наперекосяк.

Сначала Шини, к всеобщему удивлению, умудрился сжечь утреннюю кашу. Ну, не то, чтобы совсем сжечь, но каша изрядно подгорела. Потом Аквист заявил, что у него разболелась раненное плечо, и, как оказалось, не соврал – видимо, вчера он потянул как-то руку, и в суматохе не обратили на это внимания. А еще получасом позже выяснилось, что верный пикап решил изменить своим правилам, и категорически отказывается заводиться.

– Да что же это такое! – в сердцах воскликнул Фадан, отставляя от себя недоеденную кашу, воняющую, по его мнению, жженой резиной. – Вы сговорились все, что ли?

– Нет, Фадан, мы не сговорились, – отозвался Шини. – Это всё сделалось само.

Сейчас он стоял рядом с Бакли, который, сняв крышку капота, ковырялся во внутренностях машины. Инструменты у него с собой имелись в избытке, врач, по его собственным словам, лечил не только страждущих, но и машине помощь оказать был всегда рад, но в этот раз от инструментов было мало проку.

– Что там? – Аквист подошел к ним и тоже заглянул в недра механизма. Заглянул с опаской – в такой технике он разбирался слабо. Другое дело, если речь идет о компьютерах, фотиках, и иже с ними.

– Похоже, генератор накрылся, – мрачно ответил Бакли. – Нужен новый.

– А этот починить никак нельзя? – с надеждой спросил Шини.

– Ты знаешь, что такое диодный мост?

– Не знаю.

– Значит, я не смогу тебе объяснить, почему этот починить нельзя.

– Совсем?

Ал и Эл синхронно возникли рядом с Шини. Несколько секунд Эл пристально смотрел на нужную деталь, потом отрицательно покачал головой.

– Совсем нельзя, – констатировал он. – Бакли, новый достать очень сложно?

– Сложно, но можно, – хмыкнул Бакли. – Если добраться до мастерской, да пошуршать там, с кем получится, то можно. Другой вопрос, что стоит генератор недешево.

– Сколько? – обреченно спросил Фадан.

Бакли назвал сумму. Фадан присвистнул. Это были практически все деньги, которые у них оставались на тот момент.

– Так что делаем? Покупаем? – Бакли требовательно посмотрел на Фадана. – Или как?

– Придется покупать, ездить же надо, без машины мы не справимся, – Фадан задумался. – Вот чего. Давайте, собирайте мотик, и езжайте. Ты, Шини, и ты, Бакли. Аквисту, по-моему, рановато водить, а пассажиром растрясет еще, ну и…

– Согласен, – тут же отозвался Шеф откуда-то сбоку. – Правильное решение, Фадан, одобряю. Пока они будут ездить, вы успеете привести машину в порядок, приготовить обед, и наметить план действий.

…Мотик, чтобы занимал поменьше места, они разобрали, и распихали детали по кузову, куда получится. Рама с движком помещалась под носилками, колеса нашли себе временные пристанища в кузовных нишах, руль и крылья положили под сиденья, а топливную смесь хозяйственный Бакли слил в резервный бак пикапа. Все равно им никто не пользовался, потому что бак был отключен от основного.

Собирали мотик почти час, и, к всеобщей радости, он замечательно завелся.

– В общем, мы погнали, – Шини привычно сел на водительское сиденье, Бакли запрыгнул на пассажирское. – Сначала смотаемся в деревню, которая рядом, если там ничего не найдем, то доедем до города. Деньги постараемся зря не тратить.

– Уж постарайтесь, – покачал головой Фадан. – А то нам через несколько дней будет нечего есть.

* * *

Мотик, стрекоча моторчиком, весело прыгал по кочкам грунтовой дороги, идущей через молодой лесок. Согласно карте, которую посмотрели перед выездом, до нужной деревни было километров шесть, но Бакли сразу предупредил, что на деревню особо не рассчитывает: пикап был старой модели, довольно редкой, и детали ему подходили не все подряд. Так что, по всей вероятности, придется тащиться в город.

– И часто ты его так чинишь? – спросил Шини, когда они выехали в поле.

– Еще как часто, – отозвался Бакли. – Он же старый. Ломается постоянно. Мне проще назвать, что я в нем за пять лет не чинил, чем то, что починено.

– И что ты не чинил?

– Крышу, – мрачно ответил Бакли. – И то, только потому, что денег на это нет. То есть как, не чинил. Я ее липучкой заклеивал, чтобы дождь не попадал в дырки. Липучку, и сверху покрасил.

– Понятно, – протянул Шини. – Слушай, а новые машины быроспасу не выдают?

– Издеваешься? – засмеялся врач. – Новые выдают, само собой. Раз в три года, одну машину на подстанцию. И если новая приходит, то мы ее тут же на запчасти для старых разбираем. Все больше толку. Была у меня мечта… кузов новый урвать хотел. И колесную базу. Но где мне! Начальство себе забрало, мне с этой новой машины достались только дворники, да еще резонатор глушителя я под шумок тогда стянул. И вся добыча.

– А кто у вас начальство?

– Да уж не такой сладкий Фадан, как у вас, – засмеялся Бакли. – Мужики у нас, которые по многу лет отработали, и не сломались, в начальство выходят. Сидят на подстанции, бухают, звонки принимают. Живут тоже не подстанции. Должность называется «старший врач», если ты про это.

– А что они еще делают?

Бакли задумался.

– Да много, на самом деле, – сбавил он обороты. Видимо, ему хотелось поругать своего начальника, но, справедливости ради, следовало признать, что ругать особо и не за что. – Лекарства государственные получают, которые выкупать положено, машины помогают чинить, с прачками разбираются, которые бинты стирают у нас… ну, за гипсом ездят, за палочками для стариков, за костылями. В общем, всякое делают.

– А интересно, они как-то связаны с теми врачами… ну, когда мы административное это здание ограбили… знают они про тих врачей или нет? Как считаешь?

Бакли задумался.

– Раньше я бы тебе сказал, что нет, не знают. А теперь мне кажется, что знают. Еще как знают.

– Почему ты это понял? – Шини стало интересно.

– Вот гляди. Я лекарства выкупаю для своей машины, да? Ну, которые Сеп забраковал. Часто так бывает, что я выкупаю, а они со срока уже сошедшие. Там, на картонках, всегда дата печатается. Покупаю, а срок в том году уже вышел…

– То есть, выходит, пользоваться нельзя? – удивился Шини.

– Да еще год можно, – успокоил Шини.

– А ты откуда знаешь?

– Так старший врач про это говорил, – Шини вдруг осекся. – Остроухий раздери, а ведь действительно!.. Ведь, скорее всего, и нельзя, а я их кому попало колол… вот же подлость… так, я про что?

– Про то, что лекарства ты покупал уже просроченные, – напомнил Шини.

– Точно! Так я подумал: если они просроченные, то где-то же они должны были валяться до этого срока? И, выходит дело, к нам лекарства из таких вот административок и попадают. А вовсе не со складов, как Аксин говорил.

– Кто это – Аксин?

– Наш старший… неважно. И потом… – Бакли задумался. – Знаешь, он каждый раз какой-то потрепанный приезжает, когда за лекарствами ездит. Один раз с синяком под глазом явился. Сдается, они там еще и дерутся за эти лекарства.

– Да ладно! – не поверил Шини.

– Раньше и я бы сказал «да ладно», – Бакли тяжело вздохнул. – А теперь я скажу – «запросто».

* * *

Деревня оказалась большой, и была явно из богатых. Ну, это понятно – и к городу близко, и к оживленной трассе, да еще и старосты подсуетились, построили пару гостиниц: для паломников, и для шоферов большегрузов, отдельно. Дабы шоферы не смущали благочестивых. Сразу за деревней начинались большие злаковые поля, сейчас покрытые молодой порослью – лето только-только начиналось, до урожая было пока далеко. Дома деревенских, крепкие, красивые, стояли на трёх основных больших улицах. Улицы тоже были хоть куда, кое-где даже мощеные.

Справедливо предположив, что им нужно к механизаторам, Бакли попросил Шини рулить к мастерским, которые, по его расчетам, должны были находиться где-нибудь на краю деревни, поближе к полям. Бакли не ошибся, мастерские они нашли быстро (трудно не заметить торчащие к небу стрелы подъемников и большие, кургузые комбайны высотой в два этажа), но в мастерских их ждало разочарование.

– Неее… не знаю я, – молодой гермо, механик, пожал плечами. – Может, и есть чего, но это надо у Круса спрашивать, а его нету.

– Он деревенский? Отсюда? – стал допытываться Бакли.

– Отсюдова они, да, – покивал механик. – На второй улице, к дороге ближе дом, желтый такой. Видели, когда ехали?

– Видели, – кивнул Шини.

– Вот это его дом и есть.

– Так, может, нам к нему съездить? – справедливо предположил Бакли. – Не пьет он?

– Какой там пьет, ты чо! Он вообще не пьет. Не до генератора ему, пойми. Жена у них там рожает второй день, родить не может, ждут, когда помрет, – механик сплюнул через левое плечо. – Избегались они там с ней, а толку… Круса жалко, и этого его, Харгена, тоже жалко… хотя он, Харген, тот еще вельш, надо сказать… кто на службе не был, кто гревана послушать не остановился, всех пишет всегда.

– Зачем пишет? – удивился Шини.

– Как – ждут, когда помрет? – не понял Бакли. – Подожди. А быраспас женский что, не вызывали?

– Вызывали, только там две бабы приехали, и сказали, что резать надо, а им нечем, – видно было, что механик смакует новости с таким же удовольствием, как Бонни какую-нибудь театральную постановку. – Прикиньте, да?

– Жуть, – вполне искренне ответил Шини. – А кому он отдает это, чего про кого записал?

– Так начальству районному отдает, – дернул плечом механик. – Ну, съездите к ним, может, выйдет он… поговорите… Только не шумите слишком, лучше мотик по улице на руках доведите. А то у Харгена рука тяжелая.

* * *

До нужного дома шли в молчании, и Бакли всю дорогу ощупывал карманы жилетки, прикидывая, что у него есть собой. По карманам он еще несколько дней назад распихал некоторое количество лекарств, которые предпочитал иметь под рукой (за что получил от Сепа одну похвалу и два нагоняя), и сейчас вспоминал, что брал. Маловато. А шприц так и вообще только один, хорошо, что новенький и в коробке.

– Сеп, – позвал он на подходах к дому. – Ты, если что, поможешь? Ну, если меня пустят туда?

– Помогу, – ответил Сеп у него в голове, но голос его звучал сейчас напряженно и вовсе безрадостно. – Если смогу. И если в этом будет смысл.

– Не пустят, – тут же влез в разговор Шини. – Ты же сам говорил…

– Да знаю я! – раздраженно отмахнулся Бакли. – Заткнись ты, ради Триединого. Самый умный нашелся.

– Да ну тебя, – рассердился Шини. – Я просто напомнил.

– А я не просил!!!

Возле калитки остановились. Шини утвердил мотик на шаткой подножке, и они вдвоем нерешительно направились через палисадник к широкому крыльцу, расположенному в связке между мужской и женской половинами дома.

– Никого не слышно и не видно, – констатировал Шини. Он деликатно постучал по двери, и, чуть повысив голос, произнес: – Хозяева! Отзовитесь! Мы по делу, ненадолго…

Через пару минут за дверью раздались шаги, она открылась, Шини и Бакли увидели хозяина. И тут же поняли, что про генератор можно даже не начинать разговор.

Гермо, стоящий за дверью, имел вид настолько убитый и подавленный, что они поневоле сделали шаг назад. Видно было, что Крус (а перед ними сейчас стоял именно он), очень долго не спал, и что ему, видимо эти было вовсе не до себя – рубашка застегнута криво, волосы взлохмачены, взгляд, как у дикого вельша.

Первым опомнился Бакли.

– Доброго дня, – вежливо поздоровался он. – Мы из гаражей ваших приехали. Нам сказали, беда у вас. Я врач. Может, помочь чем сумею.

– А… – Крус махнул рукой. – Не, не сумеешь. Там… по женскому у неё… нельзя тебе смотреть.

– Слушай, – Бакли подошел к нему поближе. – Давай так сделаем. Я просто посмотрю. Понимаешь? Глазами посмотрю, послушаю. Даже трогать ее не буду. Может, укол сделаю, если подойдет то лекарство, которое есть у меня.

– Делали вчера укол уже, не помог, – помотал головой Крус. – Говорили, резать надо. А им резать нечем. Ну, сказали, что если резать, то тоже помрет скорей всего. Так что иди, врач, не нужно нам ничего. Да и денег лишних нету…

Бакли разозлился.

– Я тебе хоть что-то говорил про деньги? – рявкнул он. – А ну давай, веди к жене! Неужто совсем ее не жалко?

Вот это подействовало – видимо, Крус жену свою любил и жалел. Через пару минут они вдвоем вошли следом за ним в женскую половину дома. Две комнаты, кухня, общий коридор… нужная им комната располагалась в дальней части коридора, и выходила окнами в маленький садик.

– Саничка, пришли тут к тебе, – предупредил Крус, входя в комнату первым. – Врач пришел. Посмотреть…

Ответом ему был слабый стон, раздавшийся с кровати.

– Саничка… – неуверенно позвал Крус еще раз. Бакли отодвинул его в сторону, подошел к кровати поближе, и сел на стул рядом.

– Не шумите все, – попросил он. – Мне надо послушать.

Слух у рауф много тоньше, чем наш, человеческий, поэтому, например, тот же стетоскоп им просто не нужен. Они запросто всё услышат и так. С минуту Бакли сидел молча, неподвижно – Шини понял, что он сейчас беззвучно советуется с Сепом – потом заговорил.

– Ребенок жив. Крус, я могу попробовать спасти твою жену и ребенка.

– Но ты же не…

– Не баба? – едко спросил Бакли. – И чего?

– Так нельзя же…

– Это кто сказал, что нельзя? – прищурился Бакли. – Греваны сказали? Или кто? Тебе сейчас что важнее – что кто-то что-то когда-то сказал, или твоя жена и маленький, которого вы ждали?

– Не… не знаю… – выдавил из себя Крус.

– Ну, ты пока думаешь, притащи сюда теплой воды побольше, простыни, все, какие найдешь, и все лампы, что есть в доме, – распорядился Бакли. – И запри дверь в женскую. Еще не хватало, чтобы кто-то помешал.

* * *

Тремя часами позже Шини и Бакли сидели на кухне в женской половине дома, и пытались как-то придти в себя. Крус в это время суетился рядом с женой, которая уснула, прижимая к себе новорожденного мальчика. Впервые за трое суток ее не мучила боль, потому что на обезболивающее Бакли не поскупился, и сейчас она спала, как убитая. По словам Сепа, и мать, и ребенок теперь были вне опасности.

В дверь женской половины время от времени принимались стучать, но Крус пока что не открывал – Бакли запретил. За дверью то и дело раздавались чьи-то голоса, с кухни не было видно, чьи именно.

– К-к-к-какой ужас, – в которой уж раз пробормотал Шини. – Мамочки, какой ужас… я не думал, что дети когда… это т-т-т-такой ужас…

– Ну, не такой чтобы какой, но вообще да, жуть, – согласился Бакли. Он старался держаться уверенно, но и его нет-нет, да и сносило – например, когда он пил, зубы по краю кружки стучали более чем явственно. – Без Сепа я бы их угробил за милую душу.

– Ты и со мной чуть не угробил, – проворчал Сеп. – Но вообще молодец. Патология непростая, для рауф, как расы, не характерная. Чудо, что малыш остался жив, на такое я в самом начале не рассчитывал. Повторю еще раз: парень, у тебя отличные руки. К рукам должны прилагаться знания, поэтому учеба – прежде всего. Так. Сейчас пойдешь, сделаешь ей еще дозу того антибиотика…

– Который длительного действия? – уточнил Бакли.

– Угу. И напишешь сопроводительную записку для быраспаса, который к ней приедет завтра. И объяснишь этому тупице, чтоб вызвал завтра обязательно. Понял?

– Понял.

– Тогда делай. Ох, как же хорошо, что у вас, рауф, дети такие мелкие. Был бы человек или нэгаши, малой кровью бы не обошлось. А тут – кило восемьсот. Делов-то. Лекарство, Бакли, лекарство им оставь! Четыре ампулы.

Бакли вышел. Шини налил в пустую кружку еще воды, и залпом выпил. Руки у него всё еще тряслись, но все-таки уже поменьше, чем полчаса назад.

Через несколько минут в кухню вернулся Бакли. Вошел он как-то странно – спиной вперед, пятясь… Шини привстал, и в ту же секунду увидел, что на Бакли надвигается из коридора здоровенная мужская фигура, держащая перед собой огромные вилы для сена с остро отточенными зубцами. За спиной фигуры маячили еще два силуэта, и силуэты эти спутать с чем-то безобидным было сложно: уж больно характерные у них были кепки, уж больно явственно слышалось в коридоре позвякивание наручей.

– Что я сделал-то? – Бакли отступил еще дальше, остановился рядом с Шини. – Что…

– Вот они, господа полисандеры, – произнесла мужская фигура. – В чужой дом пролезли, к чужой женщине подошли… в родах…

– Так вашего же ребенка спасали! – крикнул Бакли. – Мы же не…

– Молчать, – один из полисов вошел в кухню и остановился рядом с мужиком, до сих пор сжимавшим в руках вилы, направленные на Бакли. – Сейчас договоришься у меня, кощунник. Врач, тоже мне. Чужих баб лишь бы лапать!

– Но…

– Молчать! Севан, давай наручи, второй номер, – приказал полис. – Две пары.

«Ал, что делать?! – мысленно завопил Шини. – Они же сейчас нас поймают!»

«Они вас уже поймали, – отозвался Ал. – Бежать не пытайтесь, под окнами еще четверо полисов. Сдавайтесь. Дайте себя заковать и идите с ними».

«Но…»

«Шини, не спорь. Идите пока что с ними. Это безопаснее. Если вы не пойдете, вас забьют камнями фанаты вашего Триединого. Пока вы спасали женщину и малыша, этот Харген собрал сюда полдеревни».

«Почему ты не сказал про это раньше? – возмутился Шини. – Ну ты гад».

«Потому что вас нельзя было отвлекать, вы бы могли сделать ошибку, и она оказалась бы смертельной, – невозмутимо ответил Ал. – Спокойно. Дайте себя сковать и идите. Идите!»

Через несколько минут от дома отъехала полицейская машина. Бакли и Шини сидели в кузове, и с тоской глядели в зарешеченное окошко.

– Мотик жалко, – невесть почему пробормотал Шини. – Сопрут.

– Может, и не сопрут, – возразил Бакли.

– Эти? – Шини мотнул головой удаляющейся деревни. – Да щас. Они даже нас сперли, ты не заметил?

* * *

– Ну вот, уже неплохо, – одобрил Скрипач, отдавая Иту блокнот. – Но почему ты остановился на самом интересном месте?

– Это у меня задумка такая, – объяснил Ит. – Хочу, чтобы тот, кто будет читать, ждал, что же там дальше.

– Ммм… в этом что-то есть, но уж больно избитый прием, – Скрипач хмыкнул. – Почти во всех сериалах так делают.

– Так я и пишу, считай, сериал, – пожал плечами Ит.

– Тогда не размазывай события и не затягивай диалоги, – посоветовал Скрипач. Улегся на своей койке, сунул под голову подушку, и со вкусом протяжно зевнул. – Давай пиши без тягомотины.

– Знаешь, из кого получаются самые хорошие литературные критики? – прищурился Ит. – Из тех, кто писать сам не может в силу несостоятельности.

– Да-да-да, – передразнил Скрипач. – Отбивайся, отбивайся. Правда глаза колет?

– Ой, да иди ты…

В их комнату просунулся Кир и заговорщицки подмигнул Скрипачу. Потом заметил в руках у Ита блокнот, и поинтересовался:

– Ну что, скоро продолжение-то будет?

– Как получится, – туманно ответил Ит. – Кир, сирена когда?

– Говорят, что через час.

– Иди тогда поешь лучше, тебе же работать, – посоветовал Ит.

– Если перевести с Итского на русский, то фраза звучит как «вали отсюда, не мешай мне чиркать в блокнотике», – подсказал Скрипач. – Ладно, Кирушка, пошли обедать. Ну его, писаку этого. Пусть развлекается.