Текст книги "Мелодия Бесконечности (СИ)"

Автор книги: Екатерина Голинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 49 страниц)

– Алло, здравствуй, дядя, – девушка нехотя набрала номер, – Это я, Мей, – в разговоре она перешла на японский язык.

– Мей?! Это ты? Где ты пропадаешь? – ей ответили тоже на японском, и голос на том конце был по-настоящему взволнованным, – Ты в порядке? Я не мог до тебя дозвониться – ты сменила номер телефона?

– Прости, что не позвонила, это долгая история, – японка замялась, не желая выдавать подробности.

– Я всё понимаю,ты напугана. После всего что случилось... – собеседник выдохнул с облегчением, – Почему звонок международный? Где ты находишься? Я приеду и заберу тебя.

– Всё не так просто, – она смутилась и запнулась, – я сейчас в Париже...

– Где-где? Ничего себе, куда тебя занесло, девочка, – её дядя был не на шутку удивлен, каким образом его непутевая племянница оказалась так далеко, – У меня сейчас переговоры в Сингапуре... Подожди, я сейчас включу интернет и посмотрю билет на ближайший рейс, – в трубке послышались звуки щелчков клавиатуры, – постараюсь послезавтра быть.

– Спасибо, – виновато произнесла азиатка, – Прости, я доставляю тебе столько хлопот.

– Ну, мы же – родные люди. Я приеду и заберу тебя, мы вернемся домой, и всё будет хорошо. У нас всё наладится, – абонент повесил трубку, и девушка устало опустилась на диван:

– Вот и всё, – закончила она на английском и посмотрела в потолок, продолжая крутить в руках свой телефон, – А с вами было весело... – ей, и правда, было бы грустно с ними расставаться, особенно – с одним из них. Она повернула голову в сторону окна, у которого в пол-оборота стоял Марк. Куда он смотрел? О чем он думал? Или – о ком? Как он смотрел на ту, другую...Его мысли были о другой. Ей стало интересно, а «дядя» знает, что он думает о ней, о его женщине? Теперь она знает его тайну, золотого мальчика с красивой глянцевой обложки. Ей даже стало жаль его – он так молод, но неразделенная любовь... Видно же, что он страдает. А сколько ещё всего будет в его жизни? И он каждый раз собирается так мучить себя? Так не хватит никаких нервов. Сможет ли она исцелить его? Захочет ли он этого? Как бы ей хотелось ощутить своей кожей его взгляд и его прикосновения...

Наверно, так будет правильно – вернуться домой, в семью, вернее – в то, что от всего этого осталось. Её место там. Почему же тогда какая-то часть её души отказывается с этим соглашаться и так отчаянно желает остаться здесь, с ними – с ним... главным образом – с ним... Как быть? И девушка ещё не знала, что уже совсем скоро, гораздо раньше, чем она могла себе представить, сама судьба преподнесет ответы на все эти вопросы, и всё расставит на свои места.

Весь следующий день Мей была напряжена и задумчива. Рискнуть ли ей? У неё осталась одна ночь, и её она хочет провести с ним. Возможно, ей удастся заставить его забыть ту, что заставляет его страдать, хотя бы на одну эту ночь. Ей и самой необходима эта ночь – чтобы не потерять веру в то, что не все мужчины одинаковы и забыть то, что случилось с ней по её собственной наивности и предательства того, кого она любила и в котором так жестоко ошиблась. Как «дядя» смотрит на свою женщину, так и ей хотелось, чтобы на неё смотрели так же. Чтобы её мужчина был ей и любовником, и другом, и защитником и опорой, чтобы ни кто и никогда не больше не поступал с ней так, как с ней поступили. И ради такого мужчины она будет готова на всё.

Поборов внутри себя сомнения, страх и стыд, она решилась, постучав в дверь:

– Я принесла поесть, – на пороге комнаты Марка стояла Мей, в руках у неё был поднос с ужином, – Разрешишь присоединиться? – сладко улыбнулась она, выжидающе глядя ему в глаза.

– А ты знаешь, чего хочешь, не так ли? – он прищурился и взял поднос из её рук, поставив его на столик, рядом с кроватью.

– Ты же теперь мой липовый парень, помнишь? – девушка подошла ближе к нему, обняв его сзади, и принялась медленно расстегивать пуговицы на его рубашке, – Или так тебе будет приятнее? – она повернула его лицом к себе, и зрачки его серых глаз увеличились, от чего они стали почти черными, а все мышцы на его лице болезненно напряглись – прямо перед собой он видел лицо Маргариты.

– Какого... – он больно схватил её за руку, но, внутри него боль была намного сильнее, нескончаемая раздирающая агония, эмоциональный коллапс, – Как ты?... Что это за трюк? Что это означает? – и сердце разрывалось от этой боли и бесконечных сомнений – азиатка всё больше заполняла его мысли, но и ту, другую, он не мог забыть, и это нестерпимо жгло изнутри – огнем, похуже адского.

Он был в полнейшей и абсолютной растерянности – чьё лицо он желал видеть сильнее? Чьи глаза и губы он хотел видеть сейчас прямо перед собой?

– Какой трюк?... – девушка испуганно моргнула, глядя на его исказившееся лицо, – О чем ты говоришь?

– Чего ты добиваешься? – Марк вторично сжал её руку, всматриваясь, – может, ему просто показалось? Насколько же он ненормальный? Неужели, он настолько больной, с разорванными в клочья нервами и душой, что ему уже мерещится? Теперь в его глазах были смятение и замешательство.

– Тебя, – напрямик выпалила она, сузив глаза, – Ты нравишься мне, я хочу тебя.

– В какую ты игру играешь, детка? – встряхнул он её за плечи – ещё ни одна женщина так откровенно не предлагала ему себя.

– Так вот в чем дело? – она порывисто высвободилась, с вызовом посмотрев на него, – Ты все ещё думаешь о ней?! Я же всё вижу. Как только другие этого не замечают?

– Тебя это волнует? – он отпил воды, отставил стакан и стремительно развернулся к ней, сильно прижав своими ладонями её плечи и спину к двери, его губы дрогнули зловещей ухмылкой, и он устрашающе прохрипел, глядя ей в лицо, – И тебе всё равно, что занимаясь любовью с тобой, я буду представлять другую? Ты этого хочешь?! У тебя, что – совсем нет гордости?! Черт! Тебе хоть пятнадцать-то есть! О чем ты вообще думаешь?! – потом он резко отстранился от неё, отодвинув девушку и распахнув дверь своей комнаты, – Убирайся! Противно на тебя смотреть!

– Смотрите, как заговорил! – в ответ захотелось ударить ещё больнее, заставить его страдать еще сильнее, чем страдает сейчас её, готовое разорваться от боли, оскорбления и обиды, сердце, а внутри её всю трясло от бессилия и гнева, – А ты тоже хорош – ты до сих пор хочешь её? Ту, что никогда не будет твоей? Она замужем за другим и носит его дитя! А ты бегаешь за ней, как собачонка – и кто из нас жалкий? Не удивлюсь, если ты скоро совсем импотентом станешь, – она подошла к столику, взяла стакан с недопитой водой,плеснув ему в лицо, и гордо вышла из комнаты, – Это я больше не желаю тебя видеть! Но, клянусь, когда-нибудь ты сам придешь ко мне, только буду ли я тогда ещё ждать тебя – вот в чем вопрос. Она не даст тебе никогда того, что могла бы дать я! – бросила она, яростно хлопнув дверью, если бы он только остановил её сейчас, просто обнял, то она бы на коленях просила бы прощение за свои обидные слова, но – этого не произошло. И сейчас она ненавидела себя за ту ложь, что сорвалась с её губ – какое, к черту, самолюбие, какие правила и принципы, когда она до дрожи желает видеть его каждый миг, но, сказала совершенно противоположное. А он не понял...И по щекам слезы горькие стекали, обиды и ревности жаром кожу обжигая, и внутри бушевала гроза – она лишь отыскать любовь свою хотела... Но, её девичья гордость была уязвлена.

– Уходи... – машинально буркнул он уже в пустоту, – Оставь меня... – когда за ней захлопнулась дверь, Марк откинулся на кровати, закрыв лицо руками – как он мог так чудовищно оскорбить её? Но, эти её слова – от того ли они так беспощадно жгли, что в них была доля правды? Значит, он заслужил выслушать всё это?

Остаться в ноябре,

Не думая о том,

Что будущее скоро станет прошлым.

Я снова в серебре,

Ты снова в золотом

И мысли о несбыточно хорошем.

Давай после трёх:

Любовь – на выдох, боль – на вдох... ©

И нерв – USB – переключить с «Люби» на «Не люби»... ©

Он схватил со столика пустой стакан и запустил им в уже закрытую дверь, и тот со звоном разлетелся на мелкие осколки. Так и он чувствовал себя разбитым на миллионы кусочков, которые сможет ли когда-нибудь снова собрать воедино?

Девушка быстро спустилась по лестнице на первый этаж, захватив по дороге свою сумочку, что так и осталась лежать на диване в прихожей. Задержав взгляд на своём отражении в зеркале холла, она, не выдержав, со всей силы ударила кулаком по стеклу, оцарапав ладонь в кровь.

– Чего вылупились? Глаза сломаете! А знаете, что – пошли бы вы... на хутор бабочек ловить, – злобно процедила она, когда на звуки разбитого стекла стали спускаться разбуженные шумом обитатели дома, – Меня можно не провожать, я сама уйду, – она достала из сумочки платок, перевязала им руку и, на ходу обувая туфли, спешно выбежала на улицу.

– Что происходит? – Маргарита обратилась к Марку, который тоже спустился на звук хлопнувшей двери.

– Мей сбежала? – холодно спросил юноша.

– Почему, что случилось? – голубые глаза Даниэллы требовали ответа.

– Я прогнал её... – Марк опустил голову и руки.

– Ты что сделал? – Маргарита закрыла рот рукой, недоуменно глядя на него, – Как ты мог?

– Марк, ты же обещал, – нахмурил брови Джон, схватившись за голову, – Ну, как же ты мог? Что теперь будет с девочкой? Завтра за ней приедут, и что мы скажем? – «Хороша же ваша девочка...» – так и подбивало хмыкнуть Марка.

– Что сделано, то сделано, – устало обронил он, накидывая куртку и обуваясь, – Теперь я должен найти её.

– Эй, приятель, но это – мой мотошлем, – попытался возмутиться смуглый мужчина, и парень его расслышал, даже будучи уже за порогом, – И это ключи от моего байка.

– Я верну, – крикнул он с улицы, – Обещаю, – со двора он успел увидеть лишь капот отъезжающего такси, рванув за ним, не упуская его из виду ни на секунду.

Автомобиль остановился у бара с освещенной яркими огнями неоновой вывеской.

Когда парень зашел внутрь, то брезгливо поморщился от обилия табачного дыма, запаха алкоголя и нецензурной брани.

Девушку он увидел сидящей за барной стойкой, попивающей коньяк и откровенно флиртующей с барменом.

– Тебе же на меня наплевать, так какого черта ты приперся? Следил за мной, что ли? – она повернулась к нему, когда он присел рядом, её лицо отнюдь не выражало любезности.

– По-моему, тебе хватит спиртного – он взял стакан из её рук, – У вас в баре, что, разрешено наливать алкоголь несовершеннолетним? – гневно сверкнул глазами он на перепуганного бармена.

– Тебя каким боком обходит, сколько я пью? – недовольно скривилась девушка, сделав глубокий вдох, – По-моему, ты уже сказал всё, что хотел. Или нашлись для меня новые оскорбления? Конечно, я не такая чистая и правильная, как твоя идеальная Маргарита.

– Я виноват перед тобой, наговорил лишнего, – он взял её руку, стараясь подобрать нужные слова, – Я хочу, чтобы ты ценила себя такой, какая ты есть, – он слегка коснулся ее руки, а по её щекам текли слезы, – Ты и сама по себе – исключительна и неповторима. Ты ещё встретишь того, кто будет достоин тебя. Когда-нибудь... обязательно встретишь...

– Ты тоже прости, – она опустила голову, сверля взглядом пустую рюмку, – Я совсем не то имела в виду. Просто я вижу, что тебе плохо.

– И хотела сделать мне хорошо, так? – Марк негромко рассмеялся, – А получилась для обоих шоковая терапия. Что же, такое иногда полезно. Только давай не будем торопить события, ладно?

В этот момент в бар вошли двое, в одном из которых Мей узнала своего дядю, родного брата своего покойного отца. Они сели в дальнем углу:

– Такеши, мне напомнить тебе, как дела делаются? – знакомое лицо дяди было перекошено до неузнаваемости, он был сердит, он продолжал говорить, и каждое его слово, точно вбиваемый гвоздь, входило в подкорку, – Вы упустили её, и если бы она сама мне не позвонила, сколько бы вы ещё искали её? Пока девчонка жива, она – наследница. Она не должна вернуться в Японию. Ищите её, мои специалисты засекли её телефон в районе острова Сен-Луи. Жертва ограбления, сбита машиной – мне всё равно, как вы это сделаете, но когда я завтра вечером якобы вернусь, то должен найти лишь хладный труп и безутешно оплакивать утрату. И семья воссоединиться к счастливой жизни на небесах, а я, так и быть, поживу ещё на грешной земле в своё удовольствие. Ищите её, Такеши, понятно? Не подведите меня.

Сквозь громкую музыку и шумные голоса посетителей бара до неё доносились обрывки фраз их разговора, из которых стало понятно, что убийство её отца и беременной матери было заказано ни кем иным, как человеком, которого она считала после смерти родителей самым родным, что ему осточертело играть роль любящего дядюшки для отбившейся от рук племянницы, чудом избежавшей гибели вместе с семьёй. Тогда она узнала и второй голос, что хохотал над трупами её родных, после того, как хладнокровно зарубил их.

Мей повернула голову и беспомощно посмотрела на Марка:

– Как такое возможно, что он сейчас сидит тут, когда должен быть в Сингапуре? Зачем он здесь? Я. Ни куда. С ним. Не поеду... – девушка до боли сжала его руку, – Марк, уведи меня, пожалуйста, отсюда, пока нас не заметили – мне нечем дышать, – ледяным голосом произнесла она, и рука её, что сжимала его ладонь, также была холодна, как лед, – Я знаю этих людей, хоть, лучше бы мне их никогда не знать. Я не хочу этого видеть... Я никогда больше не хочу ничего видеть! Это слишком больно... И этом человеком я восхищалась с детства? До чего же умело он играл роль дорогого дяди...

Шок, боль и разочарование от предательства подавили в ней сейчас все остальные чувства. Он смотрел на неё и не узнавал этого каменного выражения на её лице. Срочно шепнув несколько слов бармену, они прошли черным ходом на безлюдную набережную.

Оказавшись на улице, Мей упала на колени и разразилась рыданиями.

Марк начал догадываться, что произошло, но даже не успел он приблизиться к ней, как с девушкой стало происходить нечто ненормальное: её волосы стали длинны и черны, на ней было белое погребальное кимоно, запахнутое наоборот (правой полой на левую), её ногти удлинились, превратившись в острые черные когти. Лицо её было так же мертвенно бледно, как и её белое кимоно, глаза её были подведены красным макияжем гейши, как и её губы. Она истошно закричала, и от этого крика кровь застыла в жилах:

– Zettai ni yurusanai! ( Никогда не прощу! яп.) Убью!

– Майя, нет! – юноша попытался помочь ей подняться, но, она, точно, не узнавала его, взмахом руки легко отбросив на мокрые камни.

– Бесполезно! Ни кому я не нужна! Ни кто не нужен мне! – Мей смотрела на него своими почерневшими глазами, – Ничтожные людишки, думающие только о себе! Жалкие Хомо Сапиенс-с-с! – прошипела она.

– Это не так! – он с трудом поднялся, вытирая кровь с лица, – Я знаю людей, которым ты не безразлична!

– Лжец! Все вы лжецы! Ненавижу! Никогда не прощу! И этот человек делил с нами пищу и кров под одной крышей, радовался вместе с отцом известию о будущем наследнике – лжец, лжец и лицемер! Ещё утешал меня на похоронах и выражал своё сочувствие моей утрате. Наследник... Вот оно,что... Господи, да как же это возможно – любить деньги больше за семью свою? – она снова отбросила его, пнув лежащее тело босой ногой, – Он будет валяться у меня в ногах, вот, прямо, как ты сейчас, захлебываясь собственной кровью! И тебя я ненавижу! Слышишь, НЕ-НА-ВИ-ЖУ! – её пальцы сомкнулись на его шее, погружая его лицо в воду, не давая ему дышать.

– Как грубо, леди! Богом клянусь, я не желаю делать этого! Я слишком труслив, чтобы сражаться с женщиной, – Марк рискнул применить против неё свою магию и сбросить девушку с себя, но та продолжала цепляться за него, – Мей, очнись! Это говоришь не ты, – он прижимал её к себе, не обращая внимание на её оглушающий крик и её когти, сдирающие кожу с его спины, – Ты должна бороться! Ну, же! Давай! Хочешь меня утопить, сломать мне шею или снять мне кожу со спины – пожалуйста, не стесняйся. Можешь делать со мной всё, что хочешь, но, я не отпущу тебя, не позволю тебе стать убийцей! Ты не убийца, Мей! Клянусь тебе, он ответит за всё, но, ответит перед законом – на суде, – чувствуя, что теряет силы, он решил использовать последнее средство, способное вернуть девушку в нормальное состояние, запечатав губы поцелуем, – Мей, ты меня слышишь?! Думай лучше об этом, – по её щекам текли слезы, потом она потеряла сознание, снова становясь сама собой в его объятиях.

Взяв девушку на руки и накинув куртку на кровоточащую спину, он завёл мотоцикл и, что было силы, погнал по направлению к дому.

Вернувшись под утро, Марк передал бесчувственную девушку в надежные руки друзей, а его собственными ранами занялся молодой хирург, обработав и тщательно перевязав все его порезы.

– Док, ты же японец, – с трудом шевеля языком, спросил Марк, – Объясни мне, кто или что это было? – юноша в подробностях рассказал обо всем случившемся.

– Это была Юрэй – дух мщения, – коротко ответил Джек, – Девочка очень страдала, она испытала сильное потрясение от предательства того, кому она доверяла. Она готова была оказаться в склепе со своей семьей, и даже после смерти мстить своему обидчику.

– А что она кричала? Я не знаю японского, – снова спросил парень.

– То же, что потом она повторила и на английском – что ненавидит и не простит.

– Она и меня ненавидит за компанию?

– Тебе лучше об этом спросить у неё самой.

Придя в себя, Мей увидела себя в постели, а рядом с ней сидела Маргарита:

– Ты проснулась? Это хорошо.

– Тебе ли не всё равно? – насупившись, буркнула девушка.

– Нет, мне не всё равно! – Маргарита поправила ей покрывало, – Нам всем не всё равно.

– Тогда какого черта ты держишь его?! – та категорично сбросила его, дерзко посмотрев на неё, – Он же не нужен тебе! Оставь его мне!

– Я люблю его только как брата, так что – путь свободен, я на него не претендую.

– А вот он, похоже, иного мнения, – азиатка тяжело вздохнула,– И ты не замечала? А как же интуиция женская? Молчит? Ты ведь не можешь быть настолько слепой.

– Да, нет, я не слепая... И мне тяжело это видеть. Мей, веришь ты мне или нет, но, я буду только рада, если ты сможешь сделать его счастливым, – Марго погладила её по голове, протянув ей бутерброд, взятый с подноса с ужином, что стоял на прикроватном столике, – Послушай, ты красивая и умная девушка – однажды он оценит это. Просто будь самой собой и не дави на него, прояви свою женскую мудрость и гибкость. Марку тоже пришлось много чего испытать в своей жизни, он старается закрыть своё сердце и сам боится своих чувств – дай ему время.

– Господи, да он же со мной теперь и разговаривать не захочет, – девушка сорвалась на крик, она вся задрожала, судорожно вцепившись в её руку, – Я же его чуть не убила! Он для меня важнее моей собственной жизни, а я его чуть не убила – я чуть себя не убила, ты понимаешь?! Что я наделала, дура?! Я всё испортила...

– Марк нам всё рассказал, и попросил помочь тебе, – успокаивающе ответила она.

– И вы? – Мей забилась ближе к стене, подтянув колени к груди, опустив голову, не в силах посмотреть в глаза Маргарите.

– Мы поможем, – она положила руку ей на плечо.

– Почему? Зачем вам это нужно? – девушка растерянно посмотрела на собеседницу.

– Не думай сейчас об этом, выпей лучше теплого молока и постарайся уснуть, – та протянула ей стакан с молоком.

– Ты говоришь совсем, как говорила моя мама, – успокоившись и осмелев, она откусила кусок бутерброда и отпила из стакана.

– Наверно, во мне просыпается материнский инстинкт, – улыбнулась Рита, крепко обняв девушку.

– И у тебя с ним, правда, ничего не было? – девушка пристально посмотрела на неё.

– Возможно, это прозвучит старомодно, но, я знала только одного мужчину – моего мужа, – Маргарита принялась убаюкивающе расчесывать её длинные волосы.

– Тогда – ты, либо величайшая безумица, либо – величайшая счастливица, – заулыбалась Лали-Мей, – Может, это совпадение, что мы так похожи с тобой – хоть на один день стать бы мне для него единственной. Могу я, хотя бы, помечтать об этом? – девушка почувствовала, что может полностью довериться этой, непостижимой для неё, молодой женщине, немногим старше неё самой, и получить от неё, столь необходимую ей, поддержку, – Я не отступлю, я буду бороться за него!

– О! Он ещё не представляет своего счастья! – покачала головой, заговорщицки усмехнувшись, Марго, – Ни одному, даже самому несравненному, мужчине не устоять перед союзом двух умных женщин. Марк даже не заметит, как не сможет уже представить свою жизнь без тебя. Ему ведь предсказано было, что он полюбит восточную девушку – хотелось бы, чтобы это была именно ты.

– Осталось убедить в этом его. И ты не осуждаешь меня за то, что я сама первая к нему пришла? – озадаченно моргнула девушка.

– Кто я такая, чтобы осуждать тебя, когда сама так же стояла в дверях комнаты Жана не так уж давно? – губы Маргариты сами изогнулись в улыбке, а щеки заалели при воспоминании о первой ночи с любимым мужчиной, – Я, ведь, не Богородица, не от святого духа зачала.

– А я думала, что ещё пара слов – и я увижу светящийся нимб над твоей головой, – Мей сделала мордочку, достойную мастерства самой Маргариты.

– Знаешь, Мей, а ведь мы знакомы уже – и я знаю, что ты останешься с ним, и – с нами, – состроила ответную рожицу Марго.

На мягкой постели, под теплым одеялом – этой ночью девушка спала спокойно, только в этом доме и с этими людьми ощущая себя в безопасности. Как же так произошло, что люди, которые её едва знали, оказались ей ближе, чем тот, кого она знала всю свою жизнь?

А Марк спал очень беспокойно, и вовсе не от того, что ныла поврежденная спина, а от множества мыслей, роившихся в его голове – что же происходит с ним? От чего такая буря внутри? Невероятная, сводящая с ума смесь чувств. И с наступлением рассвета, он почувствовал невероятное облегчение.

А утром в его дверь постучали:

– Можно? – Мей робко заглянула в комнату.

– Не заперто, входите, – Марк сонно протер глаза. – А, это ты. А ты – упрямая, да? Кажется, это я должен идти к тебе с цветами и извинениями – уж прости, но, я немного не в форме, – виновато улыбнулся он.

– Ну, у меня в жизни всё наперекосяк, – усмехнулась девушка,– Нет, нет, не вставай, – она безуспешно попыталась пресечь его попытку подняться с постели, – Я только оставлю завтрак и уйду, – накрыв на лоджии стол к завтраку, девушка с трепетом взяла в руки лежащую на тумбочке рядом с кроватью Марка флейту, – О! Это твоя флейта? Ты играешь? Я тоже когда-то играла.

– Иногда играю, – добродушно отозвался он, натягивая рубашку, – Постой, – она уже собралась уходить, но, он задержал её за руку, – можешь остаться.

– После всего, что я сделала? – она отвернулась от него, – Я же чудовище! Я могла убить тебя...

– Только, если ты сама так считаешь. И не льсти себе, детка – я бы не дал себя убить. Ты – как яркая звезда. Ты – та, кто ты есть, и гордись этим. Знаешь, мы тут все со своими странностями, – он повернул её лицо на себя, а в её глазах стояли слезы, – Но, ты смогла остановиться. Мне так жаль, что тебе довелось узнать всё это... Клянусь тебе своим именем – зло не останется безнаказанным, но, я не дам тебе взять грех на душу – скорее, я сам убью его, – но, увидев испуганное выражение на её лице, поспешил успокоить, – Шучу, шучу я, не бойся.

– Я остановилась потому, что ты остановил меня, – она несмело обняла его, с любовью глядя в его серые глаза, – Да, пусть дядя подавится своими деньгами, мне ни чего не нужно. Знаешь, я ведь очень богата – я теперь наследница промышленной империи своего отца, будь проклято это богатство… Я смогу заработать себе на жизнь. Не трогай его – он не стоит того, чтобы пачкаться его кровью.

– Я так много значу для тебя? – он продолжал с интересом смотреть на неё, внимательно разглядывая каждую черточку на её лице, его мнение об этой девушке и его отношение к ней начали меняться.

– Больше, чем можешь себе представить, – утвердительно ответила девушка.

– Я это почувствовал – он взял её дрожащую руку в свою ладонь.

– Я не смирюсь. И я готова бороться за тебя, только дай мне надежду, – она вскинула голову и смело посмотрела ему в глаза.

– Посмотри на этот рассвет, – он потянул её за руку на лоджию и распахнул окно, за которым розовел восход и первые лучи начинали освещать крыши домов и верхушки деревьев, – Я не хочу обманывать тебя ложными обещаниями, но – я хочу попробовать всё начать с чистого листа. Считаешь, что у нас получится? Как солнце приносит обновление всему живому каждое утро, так и мы можем подарить друг другу шанс на новую жизнь,– он обнял её, положив голову ей на плечо.

– Ты это серьёзно? – спросила она шепотом, чтобы не спугнуть своё счастье.

– Абсолютно серьёзно, – ответил он кивком и легкой полуулыбкой, – Мне давно пора отпустить прошлое и научиться строить новые отношения. Я хочу быть честным с тобой.

– Я верю тебе – человек, который так болезненно пережил неразделенную любовь, не сможет причинить такую же боль другому, – Мей взяла юношу за руку.

– Научи меня. Расскажи мне, как ты хочешь? Что ты любишь? Что тебе нравится? – попросил он.

– Может, сам угадаешь? – она вытащила алый галстук из-под матросского воротника своей формы и завязала ему глаза, – Что это? – девушка дала ему откусить от круассана с вишневой начинкой и подала со стола чашку черного чая с вишней и медом.

– О! Это слишком просто, – улыбнулся он, – Я тоже люблю вишни. Вот видишь, у нас не мало общего, – он привлек её совсем близко к себе, – А как насчет чего поинтереснее? – трясущимися тонкими пальцами он на ощупь нашел её губы, и они были горячие и опьяняющие, а она не могла сделать ни вдоха, ни выдоха, не веря, что всё это ей не снится, а происходит на самом деле, – Черт, да что это со мной? А ты, наверняка думаешь, что у моих ног побывало множество женских сердец, но это не так... Спорим, что я и целоваться-то уже разучился, – и от чего его к ней так тянет и обжигает всё внутри, что пересохли губы и горло, а ноги сами сделали шаг навстречу.

– Тогда – учись и запоминай, – она первая коснулась его губ, и у обоих закружилась голова.

– Вот так будет правильнее. Я хочу видеть тебя, – он снял повязку с глаз и уверенно продолжил целовать её, не в силах оторваться от её невыразимо сладких губ, от чего она готова была сомлеть прямо здесь и прямо сейчас, и сердце неистово колотилось в груди, и мысли были как в тумане – где-то за пределами их маленькой вселенной.

– А ты прекрасный ученик, уже делаешь успехи, – удовлетворенно выдохнула девушка.

– Учусь у лучшей, – улыбнулся Марк.

– Всё спросить хотела – у тебя же были длинные волосы, почему ты подстригся? – она провела рукой по его челке.

– Тебе не нравится? – увлеченно поинтересовался он.

– Нет, почему же, – убежденно возразила она, – Очень мило, и тебе идет.

– Если хочешь, то я могу снова отрастить их, – он посмотрел на её в ожидании ответа.

– Правда? – заулыбалась Мей, и он снова кивнул.

– А что, если я захочу пригласить тебя на свидание? – хитро улыбнувшись, задал он вопрос, – Ты бы согласилась?

– Ещё спрашиваешь? Настоящее свидание?! – не помня себя от радости, она кинулась ему на шею.

– Самое настоящее, – важно подтвердил он, – Не хочешь познакомить меня с японской кухней?

– С удовольствием! – не раздумывая согласилась она и, резко убрав с лица волосы, серьёзно произнесла, – Знаешь, а я передумала – пусть он ответит по закону, в память о моей семье. Это деньги моего отца, и я не хочу, чтобы ими распоряжался его убийца. Он не получит ни йены. Я закончу учебу и сама возглавлю корпорацию. Мне будет нужна твоя поддержка. Ты поможешь мне?

– Ты всегда можешь рассчитывать на меня, – спокойно и тихо, но, абсолютно твердо, произнес он, – Только, если ты думаешь, что я с тобой из-за денег, то я и знать тебя не желаю.

– Марк, я не хочу прятаться, – Мей вздернула голову, напряженно посмотрев на него, – Мне нужна будет твоя помощь. Мне нужно вернуться в бар и расспросить о тех двоих.

– Погоди, что ты задумала? – парень обнял её за плечи.

– Он ответит за то, что сделал, но без его признания мне не поверят в полиции, – она говорила так спокойно и буднично, словно отвечала заученную теорему на уроке геометрии, – Мне нужно его признание, – и посмотрела с такой твердостью и холодностью, от которой стало не по себе, – Я напугала тебя вчера? Так же я могу напугать и его, чтобы он во всем сознался. А ты запишешь всё на диктофон – так всегда в фильмах делают.

– Ты даже не знаешь, получится у тебя или нет, – характер у девушки твердый и упрямый, но она всего лишь девушка, которая не должна подвергаться опасности из-за какого-то ничтожества, – Это чистое безумие. Я не могу позволить тебе так рисковать.

Его девушка... и от этой мысли стало вдруг тепло.

– Тогда я всё сделаю сама, без твоей помощи! – она убрала его руки, нахмурив брови.

– Черт, Джон меня прибьет, – Марк бессильно покачал головой, накидывая пиджак, находясь рядом с ней, он хоть сможет уберечь её от ещё больших глупостей, – Так, сколько у нас времени до прилета рейса из Сингапура? – поинтересовался он, усаживая Мей на диван и присаживаясь рядом.

– У нас есть ещё время в запасе, – девушка бросила беглый взгляд на свои наручные часы, до побеления сцепив пальцы, – Боже, дай мне сил выдержать всё это!

– У тебя есть план? – спросил он, заправив её волосы за ухо.

– Я же говорила, что моя мама любила детективы и привила эту любовь мне, а работала она юристом, – деловито начала она, непроизвольно выпятив нижнюю губу и надув щеки, как делают маленькие дети, когда хотят казаться старше и серьезнее, – И да, у меня есть план. Я сделаю вид, что задерживаюсь в пробке, чтобы он расслабился и ничего не заподозрил. В дом я его не приведу – это опасно. Лучше выбрать нейтральное и уединенное место – тот самый бар, к примеру. Это заставит его нервничать, – она продолжала говорить, а Марк смотрел на неё и поражался, как она может рассуждать столь хладнокровно в такой ситуации, – Надо вынудить его выйти черным ходом, не вызывая лишних подозрений раньше времени, – потом Мей скосила взгляд в его сторону, ткнув пальцем ему в грудь, – Ты выйдешь за нами незаметно. Спрячешься, и будешь записывать всё на телефон. Потом отдашь запись в полицию, – убежденно завершила она.

– Я не оставлю тебя наедине с этим типом, – Марк перехватил её взгляд.

Что он чувствует к ней? Только ли видит в девочке повторение своей истории или нечто большее? Он устал, правда, очень устал страдать, устал от боли и одиночества. Каждому человеку необходим тот, кого будешь любить, и кто будет любить тебя. Она ли поможет ему исцелить разбитое сердце – такая же раненая, как и он сам?