Текст книги "Стихийница (СИ)"

Автор книги: Екатерина Боброва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

– Я ничего не умею⁈ – послышалось яростное сквозь гул. И следом за стеной встали торнадо. Мелкие, проворные. Они попытались окружить короля, взять в плен.

Вот же… Упрямец!

Командира было одновременно и жаль, и хотелось ему накостылять по шее. Обоих же уморит. Мало ему было спорить со стихией, так он еще и драку затеял.

– Ох, хорошо! Ох, прогрел косточки!

Но Ирлан ошибся. Придурков здесь было два. Оба на голову стукнутые. Один, который с короной, подставлял спину под огненные торнадо. Еще и потягивался от удовольствия. Второй – командир – решил исчерпать себя до дна. Ирлан и не подозревал, что можно вот так пропускать через себя столько пламени и не терять контроль.

– Потенциал хороший, но отработка слабая. Однако я обещаю. Слышишь? Слово даю. Когда будешь готов, тебя к ней отправлю.

И пламя застыло. Просто замерло, словно скованное льдом. А с ним, казалось, замерло и время.

– Слово? – голос командира звучал тоже словно из-подо льда.

– Клянусь! – очень серьезно подтвердил огонь.

– Хорошо, – выдохнул Иль, а с ним выдохнуло и пространство, отмирая. По пещере словно вихрь пронесся, впитывая в себя огонь. Воздух похолодел. Жар из него ушел.

Иль постоял еще пару мгновений, потом покачнулся и рухнул на камни.

– Слабый еще, – глубокомысленно заключил огонь, стоя над парнем. Поднял голову, нашел взглядом спрятавшегося за камнем Ирлана. И тот ощутил, как запылали от стыда уши. Он тут… прячется… вместо того, чтобы плечом к плечу…

– Давай, тащи его к целителям… А то шкурку я ему попортил. А кто меня еще так развлекать будет? – и огонь, довольно хохотнув, шагнул в лавовый поток.

Браслет на руке Харта ожил вместе с браслетом брата.

– Какой к жыргхве пожар? – недовольно вопросил Четвертый. – Куда безмолвные смотрят и наставники?

– Это загоны вальшгасов, – помертвев, проговорил Харт.

Фильярг непонимающе посмотрел на него.

– Твой сын скорее всего там…

Они вдвоем сорвались с места. Пока добежали, причем Харт безнадежно отстал и успел раз десять проклясть свою лень с сидением по кабинетам, вокруг уже собралась приличная толпа. Горело знатно. Рядом на склонах обиженно ревели вальшгасы. Группа из старшекурсников вместе с парой наставников тщетно пыталась справиться с огнем. Но куда там! Тот словно набирал силу, издевательски взметая в воздух снопы искр.

– Бесполезно. Стихия явно постаралась. Теперь пока не догорит – не успокоится, – зло проговорил один из курсантов.

Харт ощутил, как ему не хватает воздуха, а легкие забиваются дымом. Он еле успел ухватить шагнувшего было в огонь Фильярга. Оглянулся, мучительно ища помощь – Четвертый пер вперед, прямо в бушующее пламя, и оно прогибалось, отступая перед щитом высочества.

– Нет там никого! – первым среагировал ректор. Повис на другом плече. – Мы проверили. Я! Лично! Убедился – живых нет.

– Где? – жутким голосом осведомился Фильярг.

– Где? – крикнул, перекрывая рев пламени, ректор.

– Где они? – понеслось над толпой, и через мучительные несколько минут к ним вытолкнули двоих. Рабочие комбинезоны, грязные в земле руки, зелень на штанах и лица, перемазанные соком какого-то растения, намекали, что курсанты сюда прямо из теплиц примчались. Оба тяжело дышали – бегом неслись, услышав про пожар.

– Где еще двое? – грозно вопросил ректор, умоляюще глядя на Лексара и Ахбада. Те испуганно посмотрели на огонь. Ответа и не требовалось.

– Пусти меня, – рыкнул Фильярг. Его лицо исказилось гримасой безумия. Он повел плечами, стряхивая с себя ректора и Харта, но тут навалились безмолвные, повалили на землю, пытаясь скрутить рвущегося в огонь принца.

Курсанты почтительно отступили, с восторгом наблюдая, как их кумир поднялся, расшвыряв сразу десяток бойцов.

– С ума сошел! – крикнул Харт, чувствуя, как трещит по швам собственная выдержка, как рука тянется к служебному артефакту: вырубить брата, а потом уже разбираться. – Ни один щит такой огонь не выдержит! Полыхнешь! И что останется? Пепел? А что я твоей жене скажу!

Фильярг, рыча, возился на земле. Магию, пока рядом буйствовала стихия, никто применять не решался. Безмолвные уже не церемонились – перешли в партер и крутили по-настоящему, без оглядки на то, что перед ними начальство.

Но и Четвертый, обезумев, не стеснялся бить в полную силу. Курсанты, затаив дыхание, пытались не пропустить ни момента из эпического сражения. Задние ряды напирали, страдая, что им достаются лишь выпадавшие из драки безмолвные, которых «Экстренная переноска раненных без использования носилок» шустро доставляли в лазарет.

– Жи-и-ивы! – истошный вопль не перекрыл шума огня, драки и увещеваний Третьего, но был подхвачен задними рядами.

– Жи-и-ивы! – понеслось над толпой.

И драка замерла. Застыли в разных позах бойцы. Его высочество, очнувшись от горячки боя, отпустил нацеленную на него ногу, которую успел выкрутить в болевой. Висевший на его плечах безмолвный разорвал удушающий захват, спрыгнул на землю. Вежливо отряхнул прилипшую к спине принца солому. Бойца с поврежденной ногой бережно подняли, и тот мученически сдержал стон боли.

– Живы, – выдохнул, пробившись через толпу, дежурный паренек с десятого курса. И доложил, глотая от сбитого дыхания слова: – В источнике были. Обгорели чуток, а так целы. Сейчас в лазарет доставляем.

Харт выдохнул, ощущая, как с плеч свалилось что-то очень тяжелое. Впереди догорал – один каркас остался – загон. Повезло, на время чистки животных вывели на прогулку, и теперь они обиженно ревели где-то на холмах.

С утоптанной площадки перед бывшими загонами уползали в сторону лазарета безмолвные. Разной степени побитости, перемазанные в солому и навоз, но очень гордые – когда еще удастся вот так помахаться с легендой?

Восхищенно гудели курсанты, обсуждая «Как он их, а?», не желая расходиться.

Мрачно смотрел на огонь Фильярг, пытаясь стряхнуть с себя накативший дурман безумия.

– Вот и отлично, – нарочито радостно улыбнулся Харт, думая о том, что подготовку безмолвных надо бы улучшить. Так-то молодцы, конечно. Для курсантов старших курсов неплохой результат, но осадочек-то остался… И хорошо бы поинтересоваться у младшего, где он тренируется. Харту и самому не помешало бы поднять уровень, а то сегодня не бег был, а позор короны.

– Не грызи себя, – Третий обнял брата за плечи, оттянул от огня. Курсанты поспешно отступили, давая им место. – Семья для нас все. Шестой вон за Майру как переживал, когда вы с упырями бились. Никого не слышал. Так что потеря контроля – это нормально. Я бы за своих… тоже в огонь отправился.

Фильярг обхватил голову руками, сжал. Закачался.

– Я не мог его потерять, – проговорил он глухо. Ректор понятливо погнал курсантов от пожара. Нечего им видеть кумира в таком состоянии. – Что бы я сказал Оле? Начинаю думать, что фаттарцы не так уж неправы, утверждая, что стихии приносят больше вреда, чем пользы. Вот зачем он пожар устроил? Зачем потащил сына к себе? Что хотел сделать? Наказать? Так нас всех наказывать надо за то, что не уберегли Олю. И чего он хочет от Ильи добиться? Силой надавить? Принудить повиноваться?

Харт слушал молча, только щит поставил, чтобы этот в высшей степени неудобный разговор остался без свидетелей. Слушал, думая о том, что чужие идеи – яд для души. Опасно это – заражаться другой культурой. Ведь как бывает? Снаружи все красиво и красочно, а развернешь обертку… Нет, традиции должны быть свои, родные. Впитанные с молоком матери. Проверенные временем. А чужое… Вон ассара сколько всего могла в их жизнь привнести, какой прогресс устроить. И ведь чего проще – копируй, как у других. Но не стали. Создали свое. Асмасское. Ни на что не похожее.

Фильярга Харт понимал, но не одобрял. Ясно же, что на эмоциях. Злится на стихию. Недоумевает. А тут нельзя сгоряча. Стихия – это не просто капризы и дурной характер. Это соединение сотен тысяч слепков эмоций, памяти. Это частички их предков, объединенные в одно. И доступно огню гораздо больше, чем любому из смертных. Да, стихия не совершенна и может ошибаться, но видит она глубже любого из своих детей. Они связаны. Она живет ради них, они – благодаря ей.

– Давай, до целителей прогуляемся, – предложил Харт, – спросим у Ильи, что там произошло.

В целительской было шумно и многолюдно. Носились счастливые – столько практики привалило – курсанты. Бережно передвигались пострадавшие. Толпились у входа самые любопытные в надежде поймать новые подробности.

– Две сломанные ключицы, пять вывихов, три перелома, два сотрясения, и это вы мне говорите – случайность⁈ – надрывающийся голос Тарьяр – главного целителя академии –разносился далеко по коридорам. – Нет, нет и нет! Я этого так не оставлю. Пусть вы и ректор, но случай вопиющий! Столько пострадавших старшекурсников!

Харт поморщился – еще один правдоискатель на его голову.

– Где курсант Иль? – поймал Третий целителя, тот отмахнулся было, сосредоточившись на чем-то ядовито-зеленом в руках, потом все же осознал, кто перед ним. Побледнел. И добровольно вызвался проводить.

Харт отправил с ним Фильярга, сам же двинулся к источнику нарастающего скандала.

Стоя на пороге кабинета главного целителя, ректор держал оборону. Рядом бледный от злости лорд Тарьяр пытался прорваться к рабочему месту, намереваясь сейчас же отправить кучу жалоб во все инстанции.

– Не помешаю?

– А вот и вы! – обрадовались ему оба.

– Господа, готов сэкономить время и принять жалобу сразу здесь в устном виде, – смиренно склонил голову Харт.

– Сын! – вымолвил еле слышно Фильярг, но Иль услышал. Вывернулся из рук целителя и как был – в одних трусах и перемазанный заживляющей мазью, рванул к отцу. Прижался, шумно сопя.

– Когда вернулся? Все хорошо? Ты уже знаешь, да? – спросил он испуганно.

– Прости, – Фильярг с горечью взлохматил жесткие волосы сына. Внутри все рвалось от боли: подвел, не справился. – Я не смог ее найти. А про пожар… Ты меня так напугал. Я думал, что потерял вас обоих.

– Нет, папа, – сын отстранился, посмотрел по-взрослому, – ты никого не потерял, и я больше не буду глупить. Огонь прав, отказ от стихии – путь слабых. А если я буду слабым, как смогу защитить сестру? Я буду учиться, отец. Много учиться. И когда стану достаточно сильным, он перенесет меня к ней. Слово дал. А слово он всегда держит.

Фильярг слушал, чувствуя, как ломается что-то в душе, как становится легче дышать, а мир перестает быть уныло-серым.

Огонь дал слово? Он соединит брата с сестрой?

Это должно быть правдой, ведь стихия всегда держит свое слово.

– Спасибо, сын, – Фильярг снова прижал к себе Иля. Стоящий рядом целитель страдальчески наблюдал, как один пациент смазывает с себя целебную, пусть и жутко вонючую мазь, а второй – к крошкам навоза и соломе – добавляет еще один аромат.

– Ваше высочество, – терпение у парня кончилось, – дайте нам завершить процедуру. И сами раздевайтесь. Из того, что я слышал краем уха, на вас живого места быть не должно. Так что не выпущу из палаты, пока не проверю ваше состояние.

Иль, удивленно распахнув глаза, уточнил:

– Папа, ты подрался?

Фаттара

Жизнь в школе завертелась, закружилась, насыщая каждый день множеством событий. На кухне стали выделять отдельную порцию для ушастого питомца, выдавая Оле вместе с кашей горстку капусты, моркови, зерна или кукурузы. Днем Снежок проводил время на прогулке, возвращаясь вечером. Сопровождавший его ташир неизменно задерживался в комнате, подставляя Оле массивную башку под ласку. Парням уже надоело подтрунивать над «привороженным», и они смирились с тем, что у новенькой есть друг среди стражей. Кто-то предлагал это использовать, но его не поддержали, мол, это полчаса в день страж добрый, а попадешься ночью – продырявит клыками только так, еще и начальству сдаст.

Оля потихоньку осваивалась. Благодаря занятиям с парнями она уже бодро читала и писала по фаттарски, подтянула точные науки, выучила основные моменты истории. Класс ее так и не принял. Мальчишки относились настороженно, но лезть – не лезли. Не помогали, однако и не мешали.

С соседками у Оли тоже не сложились теплые отношения – сказывалась разница в возрасте. Лишь целительница Луна не гоняла ее из своей комнаты, позволяя помогать с приготовлением лекарственных настоек.

Проблески прошлого стали редки, заменяясь настоящим, и Оле казалось, что это было так давно: отец, мать, дядя Кайлес. Лишь брат продолжал приходить во сне, но его голос она больше не слышала. Осталось ощущение присутствия: тепло, любовь, тоска, поддержка.

Стихии притихли, и она научилась жить без них. Смогла управлять чистой силой. Порой огонь неожиданно просыпался посреди занятий, и тогда мастер Хе ее наказывал уборкой, но чаще вызывал на спарринг, после которого отправлял в лазарет.

– Смотри какая, – шептались мальчишки за спиной. – Мастер Хе до крови избил, а она даже слезинки не проронила. Из стали что ли сделана?

Ее перестали сторониться и не возражали, когда ставили к ней в пару на занятиях. Играть вместе не звали, но хотя бы не игнорировали больше, став уважать за силу и стойкость.

Оля не навязывалась. Ей хватало вечерних посиделок со старшими, Луны с ее смешными рассказами о пациентах, но самым любимым было время, когда приходили ташир со Снежком. Кролик заваливал впечатлениями о прогулке, она сама рассказывала стражу, как прошел день. И зверь слушал. Задирал верхнюю губу, когда она рассказывала что-то смешное. Неодобрительно фыркал на ее обидчиков. И Оля искренне считала его своим лучшим другом, после Снежка, конечно. Не просила ни о чем. Просто выговаривалась молчаливому слушателю.

А по школе начали расползаться слухи о заговоренности новенькой. Мол, не стихийница – ведьма. А может, и то, и другое. Потому как, кто ее обидит – сам страдает. Причем по-глупому. То на лестнице оступится. То форму потеряет. Или получит ее порванной. То ингредиенты на опытах перепутает.

Наверное, дело было в том, что новенькая – девчонка. Еще и единственная среди малышни. Вдобавок стихийница. С питомцем. Ну и корона эта на часах… Или в том, что новенькая задирала нос. Слишком.

Она действительно выделялась среди остальных: манерой разговора, чуждостью мышления, осанкой и тем налетом аристократизма, который можно впитали лишь с детства. Она не могла ни привлечь внимания тех, кто фактически вырос на улице.

Ее пытались уличить в заговорах. Специальные опознаватели на ведьм притащили. Кто-то амулеты предложил изготовить.

– Погода испортилась, – Ветер кивнул на ливший за окном дождь, – вот дурью и маются. А ты интересная. Не похожа на других. Держишься независимо, ни за кем не бегаешь, ни перед кем не унижаешься, вот и цепляются к тебе. Страшилки выдумывают, чтоб интереснее было. Подожди, сейчас охоту еще на тебя развернут.

Оля поежилась. Быть дичью не хотелось, да и времени едва хватало, чтобы учиться. Какая еще там охота⁈

– И что делать? – спросила она со злым разочарованием.

Дверь в комнату ей несколько раз уже опечатывали паутинником. Девочка сама пыталась его снять, но не хватало ни сил, ни опыта. Один раз Луна помогла – мимо проходила, второй раз стража дождалась. Тот зубами прогрыз проход – в него девочка и пролезла, а вот пришедшие следом парни застряли. Ругались страшно, пока клейкие и прочные нити морозили, а после обламывали. На третий раз она не выдержала, вызвала огонь и спалила все к пеплу. Потом долго оттирала закопченную дверь под сочувственное сопение стража. Еще и наказание получила от наставника Хе, который засек применение стихии.

– Что делать? – переспросил Ветер. – Я же говорил – не высовывайся! Думаешь, кого-то испугает возможность быть проклятым? Только злее будут. На прочность проверять станут. На силу. А все потому, что нет за тобой семьи, поддержки. Мы все здесь одиночки, но кто поумнее, объединяются.

– Я не буду подчиняться, – процедила девочка. На нее посмотрели с сочувствием.

– Тогда имеешь право жаловаться. Официально в школе запрещено применение магии вне занятий, но… – и парень скривил лицо.

Оля уже успела понять, что наставники не спешили вмешиваться, если видели толк в развлечениях подопечных. Да и жалобщиков не любили в школе еще больше, чем ведьм.

– А ты можешь со мной позаниматься? – попросила девочка. – Научи паутинник снять. Спотыкач заметить. Оглохлю отвести.

Ветер долго не отвечал, смотря в окно, как непогода гнет деревья, а дождь заставляет плакать стекло.

– Допустим, – протянул парень. – Но даже научившись, ты все равно не вытянешь в одиночку.

Оля упрямо поджала губы. Парни ее в компанию не примут, а девчонки… Видела она их группки. Одна «королева» вертит другими, распоряжается на манер слуг.

А кто-то хвастался, что у них нет больше королей – вывели. Королей, может, и вывели, а вот жажда власти осталась.

– Я попробую, – вскинулась она непокорно.

Ветер тяжело вздохнул, но кивнул, соглашаясь.

– Ты где была? – с подозрением спросил Туман, когда они столкнулись в коридоре у ее двери – в школе как раз объявили отбой.

– Случилось чего? – недовольно прищурился парень.

– Заперли, небось, где-то, вот и сидела до отбоя, – язвительно хмыкнул Балабол. – Смотри, какая взъерошенная. Еще и подралась. Слышь, мелочь, ты бы поаккуратнее там. Хотя… нам же лучше. Комната освободится.

– Захлопни пасть, Балабол, – одернул его Огонек. Завел девочку в комнату, принялся осматривать.

– Все нормально, – отбивалась Оля, – и никто меня не запер. Потому что запереть не получается. Замки у вас слабые. Не держат. А сегодня я тренировалась. Дополнительно. Вот и задержалась.

– Ну-ну, замки у нас слабые, – хмыкнул Туман, переглянувшись с парнями. Отобрал девчонку из рук Огонька. Поставил перед собой, зажал в коленях: – А теперь быстро и без вранья: с кем и зачем.

Оля засопела. Выдавать Ветра не хотелось. Если узнают – смеяться начнут, что девчонку учит.

– Затем, что достали меня, – выдала зло, – сами же в паутинник на двери вляпались. А я не хочу так больше… Хочу научиться, как снимать, отражать и замечать заранее.

Кто-то из парней присвистнул.

– Мелкая, – взгляд у Тумана тоже стал злым, – мы тебя прикрывать пытаемся, если не поняла. Не только мы, конечно. Кто-то еще. Не понял только, кто именно. И то, что тебе достается – это ерунда, с которой ты и сама справишься. Хотя мне удивительно, как одна девчонка может привлекать столько неприятностей. У нас с тобой лишь Огонек может сравниться. Помнится, я сам ему морду раз пять бил – нарываться он, конечно, любит.

Огонек довольно осклабился, горделиво расправил плечи.

– А насчет твоего желания. Это не просто заклинания. Это мудрость, которая осваивается к старшим классам. К тому времени как раз резерв прокачивается настолько, что хватает на заклинания среднего и высшего порядка. Но всем этим штукам тебя наставники не научат и ни в одном учебнике ты про них не прочитаешь. Сама должна: смотреть, наблюдать, учиться. А пока – не высовывайся. Чем больше дергаешься, тем интереснее тебя гонять, да в паутинник вляпывать. И поверь, одного желания тут недостаточно. Резерв по возрасту еще маловат.

Оля хотела было возразить, но сдержалась. Ветер и сам не поверил, когда она повторила за ним заклинание паутинника. С легкостью. Не напрягаясь. Словно кто сил придал. Они потому и увлеклись, что парень начал подкидывать ей заклинания разного уровня, а она повторять. Пусть сейчас ноги дрожали, внутри ныла пустота, а тело трясло от перегрузки, зато сердце пело от гордости.

Получается, Туман в нее не верил, а Ветер поверил.

– Поняла, – пробормотала девочка, отворачиваясь.

– Тогда отдыхай, – скомандовал парень. – У тебя истощение. Если завтра совсем плохо будет – подойди к Луне, у нее стимулятор есть. И не пытайся обойти ограничители – в лазарет только загремишь.

Глава 9

– Ах ты, урод!

Ветра отшвырнуло в сторону, с глухим ударом впечатало в стену. Оля вздрогнула, с испугом посмотрела на сползающего по стене с мученским стоном парня, на шедшего к нему – с видом палача – Тумана и… растерялась, не понимая, что делать: вмешаться или дать разобраться самим?

Туман между тем навис угрожающе над противником. Он был старше и раза в полтора крупнее Ветра, и Оля похолодела при мысли, что сейчас они сцепятся всерьез. Она открыла было рот крикнуть, чтобы парни перестали дурить, но тут Ветер залихватски подмигнул перепуганной девочке и ударил чем-то ослепительно-ярким – Оля заморгала, нахватав от неожиданности зайчиков. На проявившемся прозрачно-мыльном щите Тумана расплылось грязно-алое пятно. Парень пошатнулся, однако устоял, а Ветер подпрыгнул, одним движением вставая на ноги. В следующую секунду он заехал Туману в челюсть. Тот зарычал. Покачнулся. А затем перехватил второй удар, стиснул с ухмылкой запястье Ветра.

– Теперь моя очередь.

И ударил лбом ему в лицо.

Ветер взвыл, отшатнулся, зажимая нос ладонью. Из-под пальцев потекла кровь.

– Прекратите! – Оля бесстрашно влезла между двумя парнями. Отпихнула Тумана в грудь – тот даже не пошатнулся.

– Что! Вы! Не поделили?

– Не лезь, мелкая, – процедил Туман, не сводя злого взгляда с Ветра. – Ты ничего не понимаешь.

За спиной девочки с вызовом промычали что-то невнятное.

Они были полной противоположностью друг друга. Туман со светлыми волосами, белесыми ресницами, бровями и голубыми глазами напоминал песчаную скалу. Гибкий и подвижный Ветер был словно ручей ночью.

– И кто тебе поручил, а? – ярился, наступая, Туман. – Кому продался? Мастеру Хе? Или Упырь лично попросил?

– Тебе какое дело? – прогундосил Ветер. – Какой твой интерес?

И атмосфера наэлектризовалась до предела.

– Да можете объяснить, в чем дело⁈ – сорвалась на крик Оля.

Это было их третье с Ветром занятие и самое интересное из всех. Парень не уставал ее хвалить. Они уже освоили большинство заклинаний из арсенала школы. Прошлись по обнаружению, противодействию. Оля себя с каждым занятием все увереннее чувствовала. И Туман был прав. Этому бы ее учителя точно не научили, потому как не было этики и морали у того, кто желал, как можно большего унижения противнику.

– Ты точно стихийница? – спросил ее на втором занятии Ветер. – Просто резерв у тебя… Великоват. Сколько тебе лет?

Оля пожала плечами. Возраст она не помнила.

– Ладно, – не стал настаивать на ответе парень, – пусть двадцать. Но все равно… Такое чувство, ты с малолетства тренируешься.

На третьем занятии Ветер предложил попробовать что-то новенькое… И она согласилась. А потом появился Туман. Возник, словно из ниоткуда, хотя Ветер лично полог накладывал, чтобы не привлекать внимания. И сразу кинулся в драку.

– Он тебя спецкурсу учит, – буркнул Туман, недовольно ощупывая челюсть.

– Ну учу, – гнусаво согласился Ветер. Сверкнул черными глазами. Отнял ладонь, пощупал пальцами переносицу. Повеселел: – Вроде не сломал.

– Сейчас доломаю, – с намеком предложил Туман.

– Харе, – возмутился Ветер, сдвигаясь на всякий случай в сторону. – И никто мне ничего не поручал. И не платил, – он глянул с вызовом, тряхнул темной шевелюрой, потом смутился, почесал кончик носа, взвыл, выругался и сунул руки в карман. Покачался с пятки на носок. – Просто она… Понимаешь, все на лету. Словно себя учу. Ну я и решил попробовать. По приколу. Ничего такого. И запрещенки там не было, честное слово! А остальное… Любой боевик этим владеет. Первый курс академии. Стандарт.

– Боевой маг, – с намеком подчеркнул Туман, – а не маленькая девочка! Ты о чем вообще думал, когда ее вертушке учил⁈

– Ну… – пожал плечами парень, – круто ведь.

Туман мученически возвел глаза к потолку и процедил:

– Придурок.

– Нет, правда, круто, – вступилась за друга Оля.

Вертушка ей понравилась. Это когда делаешь конструкцию из магических линий и на каждый конец цепляешь разные заклинания. Времени на подготовку, конечно, много уходит, зато эффект… убойный.

Туман снисходительно посмотрел на девочку. Потер челюсть, где наливался красным синяк.

– С ним, – кивок в сторону Ветра, – ты больше не занимаешься.

Ветер возмущенно засопел.

– Он тебя до истощения доведет. Совсем ограничители потерял. Если быстро схватываешь, не значит, что быстрая прокачка бесследно проходит. Не знал, Ветер, что ты у нас специалистом по магическим резервам стал. Про компенсаторику слышал? Хочешь, чтобы у нее организм все силы на твои занятия бросил, перестав расти и развиваться?

Ветер побледнел, прикусил губу, отвернулся смущенно.

– Ладно, Пепел, прости. Увлекся, – признал он. – Но тебе какое до нее дело? – и парень уставился требовательно на Тумана.

– Заземлись, – предложил тот ему насмешливо в ответ. Присел на корточки перед Олей. – Теперь слушай сюда, мелкая. Раз решила против всей школы сражаться, мешать не стану. Дерзай. Может, и помогу. Тренироваться начнешь у себя в комнате. Попроси своего любимого ташира защиту поставить. Он может. И тренируйся, сколько хочешь, но без этого… безголового наставника. А дня через три, ладно, четыре, мы тебе боевые испытания устроим.

– Мы? – изогнул бровь Ветер.

Туман сделал вид, что ничего не услышал.

– И лучше тебе не хвастать своими успехами, особенно перед наставниками… А то любят у нас некоторые талантливых на спецкурсы привлекать… – и он помолчал, задумавшись о чем-то своем, потом добавил: – У нас здесь, чем меньше внимания, тем лучше. Поняла?

Оля кивнула, хотя и не поняла причину. Разве плохо быть лучшей? Кажется, в той забытой жизни все было наоборот.

– Вопрос закрыт, – Туман поднялся.

– Слушай, – Ветер не удержался, снова потрогал переносицу. Смущенно облизнул губы. Туман терпеливо ждал, – я же не слепой и не дурак. Но, клянусь, буду нем, как мертвец.

– Нет, – категорично отрезал Туман и напомнил: – У нас сделка, мелкая. Не забудь.

– Вот же, сдыхла! – выругался ему вслед Ветер. Вопросительно посмотрел на девочку. Та извиняюще развела руками, мол, не могу рассказать. – Ну и пыль с вами, – расстроено махнул рукой парень и тоже зашагал к выходу.

Охранка на двери – панно совы – налилась синим и доложила:

– К вам мастер Хе.

Шлейх удивленно вскинул брови, посмотрел на часы – поздно уже. Он и сам задержался в кабинете, надо было подготовиться к очередному смотру воспитанников очередной благотворительной организацией. Те обожали всякие дурные мелочи вроде рекламных брошюрок и открыток с милыми детскими личиками.

– Пусть войдет, – дал разрешение директор и спросил у мужчины с усмешкой: – С новостями? Дай, угадаю. Небось о своей любимой стихийнице есть что сообщить?

– О ней, – кивнул мастер Хе. Без разрешения занят стул. Задумчиво потер подбородок, проговорил медленно: – Только чем больше я на нее смотрю, тем больше думаю – а была ли стихийница?

– С чего такой вывод? – искренне удивился Шлейх.

– Мальчишка этот, Ветер, учить ее вздумал. Вы же в курсе травли новенькой?

Шлейх кивнул. Конечно, он был в курсе и сам отдал команду не вмешиваться, пока дело шло на пользу. Наставники докладывали, что Пепел удвоила усилия по учебе. Не сдалась, не пошла жаловаться. Характер у девчонки радовал силой, осталось его чуть заточить. Такое упорство требовало поощрения, так что Шлейх распорядился придержать самых ретивых охотников на ведьм, дабы не навредили всерьез.

На счету школы уже имелось несколько зарегистрированных в министерстве новаций патентов – детишки были талантливы и созданные ими вредоносные заклинания были весьма занятны. Та же оглохля. Используемая спецами была в разы сложнее и затратнее, а тут – изящное в своей простоте решение.

– Похвальное стремление помочь новенькой, – отметил директор. Ветер и раньше проявлял интерес к заступничеству. Брал кого-нибудь из малышей под опеку, но вот девочку…

– Гормоны там, – не согласился мастер Хе, – я такое сразу чую. Понравилась она ему, вот и возится. Но с дуру выпендриться решил. Кое-чему из спецкурса обучить…

– Да? – неприятно удивился Шлейх. Спецкурс был не для чужих. С другой стороны, Пепел все равно придется включать в обучение. – И как?

– В том-то и дело, что…. – мастер Хе замолчал, словно сомневаясь в собственных мыслях, – теории там, конечно, по нулям, но то, что она с легкостью повторяет практику… Идеальная магпамять. Ее бы поднатаскать, она бы и первый курс вышки осилила. Вертушку смогла за Ветром повторить.

– Вертушку, – озадаченным эхом отозвался директор.

Если так… Надо будет связаться с заказчиком, сказать, что они будут готовы раньше срока, ну и намекнуть, что придется пересмотреть условия задания. Пусть меняют план так, чтобы у девчонки был шанс вернуться. Кто же знал, что, ища ребенка, связанного, пусть и поверхностно, со стихиями, Шлейх наткнется на не ограненный алмаз. Глупо будет использовать его лишь раз…

– Спасибо, я понял, – проговорил Шлейх. – Пусть заканчивают с травлей. Я хочу быть уверен, что девчонка не схватит перегруз. Как бы ни была она талантлива, лет ей немного. Завтра я подумаю над спецкурсом для нее. Что-то еще? – спросил он, видя, что на лице мастера сомнения.

– Эти их сборища… – мужчина неодобрительно поморщился. – Не понимаю, как вы позволяете⁈ Восемь взрослых парней в комнате у девчонки.

– Потому и позволяю, что восемь, – усмехнулся Шлейх. – Да и возмутись она – сразу бы запретил, а так… Благодаря этим сборищам, у нее значительный прогресс и почти завершенная интеграция.

Но Шлейх, естественно, держал все под контролем, отправив самого умного из стражей следить за парнями. И проникать скрытно в комнату не потребовалось. Кролик – кто бы ни решил использовать зверя для ментальной связи, был гением – теперь был прочно связан со стражем. Глупый зверек считал ташира другом, не скрывая ничего. Но пользу он, конечно, приносил немалую и затраченную на него капусту с зерном окупал полностью.

– Вам виднее, – недовольно согласился с решением начальства мастер Хе, попрощался и покинул кабинет.

Шлейх откинулся на спинку кресла, обдумывая услышанное. Надо заняться девчонкой вплотную, но не пережать, иначе выгорит. И с заказчиком связаться… Пусть уже определяется с необходимыми навыками. И Шлейх подтянул к себе лист бумаги.

Глава 9ч2

– А здесь у нас столовая, мастер То. Детишки едят отдельно. Для мастеров стол у окна. Расписание висит на двери, – и госпожа управительница махнула в сторону выхода.

Дьер поморщился на непривычное обращение. Дурацкая традиция – использовать чужие имена. Причем в одинаковой ситуации находились и мастера, и ученики. Собственные имена здесь дозволялось иметь лишь персоналу: поварам, уборщикам или вот… госпоже управительнице. Еще одним исключением был директор, хотя Дьер сомневался, что имя настоящее. Он вообще сейчас во всем сомневался, как и в собственных подозрениях.

В памяти всплыл утренний разговор с новым начальством.

– Понимаете, господин Топпер, наши дети, они особенные. Многие из них имели проблемы с законом, у большинства конфликт с семьей. Они не доверяют миру, мир не доверяет им. Отторгает их за дерзость, наказывает за инаковость, вышвыривает за ненужностью. Здесь мы даем им возможность начать жить с чистого листа, не как Варьиру или Турре, а как Огоньку, Туману или Конфете. Новое имя позволяет вновь поверить в себя, принять новую семью взамен той, что предала. Отстранение от фамилии для них то же самое, что отстранение от прошлого, от той грязи, в которой они жили. Для большинства из них семья – если не зло, то большие проблемы. Некоторые успели попробовать себя в бандах. Там, как вы знаете, все строится на признании авторитета старшего, на уважении законов криминала. Мы не копируем банды, нет, но позволяем провести ассоциацию. Поиграть в братство без криминала. А чтобы игра не казалась лишь выдумкой взрослых или способом поиздеваться, учителя тоже берут себе новое имя. Мы называем их мастерами. Еще одно отличие от обычных школ.