Текст книги "Стихийница (СИ)"

Автор книги: Екатерина Боброва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Хозяйка сказала, городок называет Тайпан и находится рядом со столицей, а учиться она будет в совсем другом месте, далеко отсюда.

Оля вздохнула, прижимая к себе покрепче Снежка. Второй раз она его точно не потеряет.

Мужчина шагал широко, быстро, и девочка устала поспевать за ним.

– А как мне называть тебя? – прозвучало задумчиво и тихо.

Вопрос заставил ее обрадоваться. Имя. Короткое, простое и очень-очень родное. Еще один кусочек столь драгоценного прошлого. Она открыла рот и даже успела произнести первый звук, как мужчина резко ее остановил:

– Тш-ш-ш!

И словно печать безмолвия приклеилась к губам.

По шкурке кролика прошла крупная дрожь, Оля ощутила, что слова – это не просто слова. И, кажется, она может так же. И уж точно умеет защищаться.

Кролик на руках перестал дрожать. Ободряюще ткнулся носом в ладонь.

Девочка выдохнула, призывая спокойствие. Невидимая стена начала легко выстраиваться вокруг сознания. Давление ослабло. Дышать стало легче, а окружающий воздух словно потеплел.

– Слова бывают опасны, дитя, – голос мужчины смягчился, он словно одобрял ее сопротивление, – а имена особенно. Имя может и убить, если произнесено не в том месте и не теми людьми. Пусть имя останется тайной, как и твое прошлое. Я буду звать тебя «Пеплом». Да, имя мальчишеское, но тебе идет. Видишь ли, там, где ты будешь учиться, девочек немного. Привыкай. И не обижайся на грубость парней. Обижаться вообще бесполезно.

И он замолчал.

– А что полезно? – осмелев, спросила Оля. Она почти привыкла к давлению, которое шло от этого странного человека в черном длинном плаще, из-под капюшона которого не было видно лица. Но его одежда была чистой, а от ткани шел приятный аромат, и после липкой духоты дома чистота была особенно приятна.

Оля не знала этого человека, назвавшегося директором. Не знала, куда он ее ведет. Но чувствовала одно – мольбы и слезы здесь не помогут, а вот сила очень даже да.

«… любит сильных», – промелькнуло в голове. И она вскинула подбородок, зашагала шире. Пепел? Плохое прозвище. Но если господину директору так нравится…

– Полезно слушать наставников и не просто слушать, а делать выводы, запоминать то, что они говорят, применять на практике. Полезно не позволять другим ученикам себя унижать, но силу применять только по разрешению. А будешь лениться…

Продолжать мужчина не стал. Оля крепче прижала к себе Снежка. Она справится. Должна продержаться, пока ее не найдет брат и не спасет. Обязательно. Он ведь старший. Или все-таки младший? Она тряхнула головой, путаясь в обрывочных воспоминаниях.

Они свернули на другую улицу, прошли еще немного и вошли в каменное, округлое здание в два этажа.

– Портальная станция, – пояснил мужчина. – Раньше запретов не было, а сейчас только мэтрам разрешены индивидуальные порталы. Говорят, мы порталами экологию нарушаем, – и он неодобрительно хмыкнул.

– Два до Эссана, – проговорил, протягивая что-то в окошко.

Эссан встретил их закатом. На багряном небе кучковались пышные, подсвеченные розовым облака.

Городок расположился на вершине холма. Узкие улочки тонули в сумерках. Вечерний воздух был напитан сладким ароматом цветов. Здесь не было высоких домов. Зато были сады. И коврики у дверей. Горшки с цветами вдоль стен домов. И лавочки под окнами.

Школа еще не спала. Младших уже не было видно, зато старшие толпились группками в коридоре, опоясывавшем внутренний двор. Они громко спорили, смеялись, толкали друг друга. Несколько девочек расположились на скамейках во дворе среди кадок с деревьями. И Оля окончательно воспрянула духом. Ну школа. Подумаешь, великое дело. Учиться она любила. Кажется. И дети здесь выглядели привычно. И вели себя, как и положено детям, а не прятались испуганно по углам.

– Тебе прямо до столовой, там найдешь госпожу управительницу, она укажет комнату.

С этими словами ее оставили одну. Оля растерянно огляделась. Снежок неодобрительно шевелил ушами, косясь на чужаков красными глазами.

Не съедят, – решила Оля и зашагала в указанном направлении.

– Эй, мелкий, – окликнули ее через пару шагов. – Новенький? Упырь привел?

И троица парней двинулась наперехват.

– А это кто? – удивился один из парней, заметив Снежка у нее на руках. – Что за зверь?

– Кроликов никогда не видел? – пренебрежительно бросил второй, цепко оглядывая новичка. – У нас, в Розмандии, таких целые поля. Только покрупнее и окрас серый.

– Звать как? – уточнил третий. Самый опасный. Стоял он, засунув руки в карманы брюк. На лице застыло скучающее выражение. И парень явно был не прочь развлечься.

– Пепел, – хрипло – голос от волнения сбоил – выдавила из себя Оля, уже понимая, что до столовой она сегодня нормально не дойдет. Интересно, как тут за драки наказывают, потому как они со Снежком собрались драться. Кролик напрягся, ощерил зубы. Он еще пытался намекнуть на какую-то волну, которой можно по мозгам дать, но Оля не могла вспомнить, как ее сделать.

– Зверя дай подержать, – один из парней протянул руку, и тут же с криком отдернул – на пальце отпечаталась пара острых зубов, быстро налившихся кровью.

– Ах ты гад! – замахнулся он на Снежка. Оля увернулась, приготовившись ударить – жар уже просился наружу, но тут из-за колонны к ним шагнул еще один парень. Встал между ней и остальными, и Оля уткнулась взглядом в его спину. Форменный китель парень снял и был в одной черной рубашке.

– Делать нечего к девчонке цепляться? Или давно в подвале не сидели? – уточнил он, складывая руки на груди.

– Девчонке? – взвизгнул пострадавший, слизывая сочившуюся из глубоких ранок кровь.

– Ослеп? Или помочь зрение улучшить?

Напряжение, сгустившись, повисло в коридоре. Их скандал привлек внимание, и вокруг начал собираться народ.

Но стоять вот так за спиной было неловко. Да и парень один против троих…

– Может он плохо видит и мне ближе подойти? – спросила Оля, обходя своего защитника и вставая рядом. Тот повернул голову, удивленно вскинул брови. Оглядел озадаченно.

– Спину прикрою, – доверительно прошептала ему Оля. И парень неожиданно расхохотался.

– Ну, мелочь… Даешь. Спину она мне прикроет! Ты мне до груди даже не достаешь.

– А я прыгучая и верткая, – горячо заверила его девочка. Парень ей понравился. Темноволосый. Глаза черные. Веселые.

– Смотри, Ветер, какой у тебя защитник появился, – хохотнул кто-то из толпы, – тебе теперь даже наставник Хе не страшен.

– Да ну вас, темные, – отмахнулся парень и потянул девочку за плечо. – Идем, провожу, а то кто-нибудь еще прицепится. Луча теперь бойся. Он злопамятный. И за кроликом смотри. Залезет куда не следует – таширы сожрут.

Глава 4

– Меня зовут госпожа Лирьяра Горра. Зови меня госпожа Горра или управительница, – тепла в голосе женщины не прибавилось. Оля представила, какому по счету ученику она это говорит и поняла, что требовать участия к каждому невозможно. – Сейчас я покажу тебе комнату. Сегодня уже поздно для правил. Так что переживи эту ночь и завтра поговорим.

И было непонятно – шутит она или всерьез.

Еще этот коридор… Старый, темный, с рассохшимися кое-где деревянными панелями и странным, тусклым светом от стеклянных колб.

– Тебе повезло. Девочек в этому году не набрали в твой класс, будешь одна.

Оля посмотрела с недоумением. Что хорошего в том, чтобы учиться одной среди мальчишек⁈

– Жить в комнате одна будешь, – пояснила госпожа Горра, заметив ее недоумение.

Они поднимались по скрипучей лестнице на третий этаж. И снова статуи. На этот раз в углах на лестничных площадках. Лохматые животные с квадратными мордами стояли на задних лапах и выглядели изготовившимися к атаке.

Оля на всякий случай обошла их стороной.

– С соседками по этажу потом познакомишься. Сегодня тебе лучше никуда не ходить, – предупредила женщина, открывая первую на третьем этаже дверь. Щелкнула пальцами, и под потолком зажегся свет.

Оля заинтересовано огляделась. Шесть кроватей. Столы в центре, сдвинутые вместе. Какой-то мусор по углам. Стены, выкрашенные в грязно-розовый. Нет, когда-то он был нежно-розовый, но теперь просто грязным. Паутина в углах.

– Комнату в порядок привести. Стены отмыть, мусор убрать, – в голосе женщины появились устало-стальные нотки. – Срок три дня. Проверю. Старшая на этаже Родник. К ней обратишься за ведром и тряпками. Магию не применять. Паука видишь? – и она ткнула пальцем на что-то маленькое и мохнатое в углу. – Он питается силой. Будешь магичить – вырастет и сожрет. Поняла?

Оля не поняла. Она вообще имела смутное представление о том, кто такой паук, но не верить причин у нее не было, так что она кивнула.

– Хорошо, – равнодушно похвалила ее управительница. – За той дверью – ванная комната. Белье возьмешь в шкафу. Там же висит форма. Оденешь завтра утром. А теперь спать. Живо.

И она легонько хлопнула по стене, приглушив свет – наверху остался гореть слабый огонек, и комната сразу стала в два раза больше и страшнее.

Хлопнула дверь – Оля осталась одна. Она положила кролика на пол, и тот заскакал по комнате, обнюхиваясь и осматриваясь. Сняла с плеча сумку.

Полотняную сумку ей выдала Гейра. Она же разрешила набрать сухой травы для кролика, дала пару яблок, морковки и подарила букварь. С ним, уча буквы, девочка и просидела целый день. Так что был шанс, что завтра утром она сможет кое-как прочитать расписание на часах.

Первым делом Оля устроила лежанку для кролика, вытащив из шкафа забытую там коробку. Как временное решение пойдет, дальше надо будет что-нибудь придумать. Затем наведалась в ванную комнату. Вздохнула при виде грязи и запустении. Три дня? Она и за неделю тут не управится. Достала из шкафа чистое постельное белье. Там же нашелся смешной комплект, состоящий из штанов по колено и длинной рубашки. Нежно-голубой цвет в горошек намекал, что в этом надо спать.

Свет выключать было боязно. Взгляд то и дело возвращался к углу, где засел страшный паук, жрущий магию. Но Снежок, обскакав территорию, заверил, что поводов для тревоги нет.

– Если этот, – девочка кивнула в сторону паука, – дернется – просто дави его лапами, – и стукнула ладонью по стене, полностью выключая свет.

День был долгим. Она чудовищно устала, и ни одно чудовище сейчас не могло испортить ей сон. Засыпать начала, едва коснулась подушки. На кровать прыгнул, приминая одеяло, Снежок, и она подгребла его рукой под бок, проваливаясь в сон.

Проснулась мгновенно от ткнувшегося в щеку холодного носа. Замерла в тревоге, прислушиваясь и уловила шорох, идущей со стороны двери. А ведь там, в углу, был паук. Тот самый. Жрущий детей по ночам.

И страх навалился, стиснул горло, спутал ноги. Но дать себя сожрать Оля не собиралась никому – обойдутся. И прежде, чем она успела додумать эту правильную мысль, огонь сам сорвался с ладоней в темноту, ударив в приоткрывшуюся в этот момент дверь. Яркой струей, ослепляя, прочертил по комнате узкий поток пламени. С той стороны заорали. Причем скорее удивленно, чем испуганно. Пахнуло паленым, а потом пламя растеклось по радужной поверхности щита. За щитом заплясали тени. Послышался рассерженный шепот, а потом оттуда зло предупредили:

– Эй? Хорош! Сейчас школу на ноги поднимем и всем прилетит по самую нестабильность.

Оля даже не сразу поняла, что пауки не разговаривают. Снежок подбил под локоть, вытряхивая из ступора, и она отпустила пламя.

Ослепленно заморгала – перед глазами прыгали желто-алые пятна.

Тишина молчала, только сопела выразительно, потом уведомила:

– Мы заходим.

– Без глупостей.

Оля по привычке щелкнула пальцами, создавая в воздухе, над столом, небольшой световик. Темнота тут же отступила, съежившись тенями по углам, и тишина наполнилась грохотом падающих на пол тел.

Оля сидела на кровати, смотря на разлегшихся в разных позах парней, прикрывших руками головы. Парни выжидали непонятно чего. Оля тоже не торопилась знакомиться.

– Вот же сдыхла! – выдохнул, наконец, один из них, и все дружно зашевелись, поднимаясь, не забывая при этом опасливо коситься на висящий над столом шарик света. Комната наполнилась гулом раздраженных голосов.

– Послали ж тени стихийника…

– Да, заземли его в навоз!

– Что он вообще тут делает? Это же женский этаж!

И все дружно уставились на девчонку, державшую на коленях кролика.

Парней было восемь. Все со старших классов. Рослые, здоровые, но Оля не чувствовала страха просто потому, что парни были понятными, в отличие от каких-то там пауков.

– Ведьма? – с подозрением протянул один.

– С чего взял?

– Так фамильяр же.

– А огнем она ведьминским в тебя запулила? – и рыжий парень с насмешкой ткнул в подкопченую макушку соседа. Тот с ругательством принялся ощупывать голову.

– Пригибаться быстрее надо и щит выставлять, – жестко заметил еще один, похоже, главный. – Хорошо, хоть поглотитель сработал. Никого не разбудили. Ты! – он уперся взглядом в девочку. – Что вообще здесь делаешь? Почему не в общей комнате? И кто дал тебе право огнем в честных людей швыряться? Совсем ограничители потеряла?

– Так стихийники все такие… – заметил стоявший у двери парень, – звери, а не люди. Всегда готовы либо поджарить, либо утопить, либо в землю закопать. Не понимаю, как Упырь не побоялся ее в школу притащить. Она ж нам тут все разнесет. Дикая совсем.

Тут Оле стало обидно за себя и за всех стихийников разом.

– Меня госпожа Горра здесь поселила. Одну, – ответила с нажимом, давая понять, что комната ее и она готова драться за нее, если потребуется. – А если кому-то холодно стало, могу подогреть…

Ответить главарь не успел. Парень, стоявший у двери, дернулся и с криком:

– Гаси фонарь, – рванул к ближайшей постели.

В комнате словно вихрь пронесся – парни торопливо занимали кровати. Всем не хватило, и где-то пришлось уместиться двоим.

Оля едва успела убрать Снежка с траектории падения тела, а потом ее придавило рухнувшим сверху парнем. В ухо ударил горячий злой шепот:

– Жить надоело?

И она поспешно погасила световик. Дернулась было выползти, но ее вдавили в кровать, рыкнув:

– Спать!

В комнате воцарилась напряженная тишина, старательно – кто-то даже похрапывать начал – делающая вид, что все спят. Давно и сладко.

В сопение и храп вклинилось цоканье. Когтистое такое. Намекающее на скорые неприятности. Сопение усилило напор, в храпе явственно прорезались панические нотки.

Оля выдохнула, заставив себя дышать ровно и даже глаз прикрыла. Один. Интересно же…

Цоканье приблизилось, остановилось на пороге. Подумало немного и двинулось в глубь комнаты, замерев в пятне оконного света.

Оля скосила взгляд. Это был зверь из столовой. Тот, кого она за статую приняла. Длинное поджарое тело сейчас было вытянуто и напряжено, нос активно принюхивался, а глаза явно видели в темноте. Взгляд прошелся по правой части комнаты, по левой… вернулся в центр. Оля в испуге зажмурилась и даже дышать перестала.

Снова раздалось цоканье когтей. Зверь обошел комнату, пройдя совсем близко от кровати, потом звук стал удаляться. Тихо стукнула дверь, и в комнате повисла тишина.

Некоторое время все просто лежали, замерев и прислушиваясь, а потом отчетливо прозвучало басом:

– Убери от моей груди лапы, извращенец!

– А это грудь? – хохотнули в ответ. – Я думал живот. У тебя же все одинаковое!

Тишина зашевелилась, наполнилась движением, смешками. Кто-то жаловался, что ему руку отдавили. Кто-то торопливо выдыхал: «Пронесло».

Стукнули по стене, зажигая ночник.

Оля дернулась, но парень и сам сполз, сел на кровати, опершись рукой через девочку.

– Так откуда ты такая взялась, – спросил строго, – и почему Грымза тебя в нашу комнату поселила?

Вот тут Оля рассердилась. «Нашу»! Свою комнату она не собиралась отдавать никому.

– А ты сам у нее спроси! – буркнула, садясь на кровати и с вызовом глядя в лицо парня.

– Так это правда, что за тебя вчера Ветер вступился, а ты его потом защищать полезла? – уточнил главарь, насмешливо вскидывая бровь. Ну да… выглядела она смешно со своим вызовом: мелкая, встрепанная, в дурацкой пижаме в горошек. – Ладно, – принял он решение, – давай жить без проклятий?

Оля выразительно промолчала.

– Меня Туман зовут, – парень протянул ей руку. Девочка недоуменно на нее посмотрела. Что-то такое забытое шевельнулось в памяти…

– Совсем дикая, – покачал головой Туман. Был он рослый, со светлой шевелюрой, светлыми глазами, квадратным подбородком и резкими, будто высеченными из камня, чертами лица. И сила в нем чувствовалась немалая…

– А я Огонек, – рыжий парень широко улыбнулся, усаживаясь на пол рядом с ее кроватью, – вообще-то Огонь, но Огонек мне больше нравится, – и он подмигнул ей зеленющими – прям как молодая листва – глазами.

– Никак жену себе присматриваешь? – с ехидной ухмылкой поинтересовался брюнет. – Из вас бы вышла отличная парочка: она огневик, а ты Огонек.

– Схлопнись, Балабол, – огрызнулся рыжий, но брюнет продолжил противно так ухмыляться, точно застал их за чем-то неприличным.

– У окна, вот тот, полненький, Конфета, – продолжил представлять парней Туман, указывая на них рукой, – там Лист, это Шершень, с ним рядом два брата: Левый и Правый.

Оля кивала, пытаясь запомнить и не сразу поняла, почему все выжидательно на нее смотрят.

– Пепел, – спохватившись, представилась сама.

– Что у Упыря не отнять, так это умение видеть нужное в людях и давать им имена. Мне даже интересно, что завтра покажут часы, – проговорил Огонек.

– Часы? – удивилась девочка.

– Понимаешь, они… – начал было объяснять Туман, но махнул рукой: – Сама завтра увидишь. Что касается нас… Комната давно пустует, вот и мы стали здесь собираться. Ничего такого… Поболтать, поиграть, – один из парней подкинул в воздух колоду карт. – Днем мы все время под присмотром воспитателей, вот и расслабляемся здесь… Если ты не против… Мы мешать не будем. Заглушку поставим. Спи.

Оля задумалась. Парни ее не пугали. Откуда-то пришла уверенность, что для нее привычное дело общаться с ними. У нее же был брат, а у того друзья…

– Хорошо, – приняла решение девочка, и парни облегченно выдохнули, – но у меня есть условие.

– Говори, – протянул, прищурившись, Туман.

– Управительница дала три дня на уборку. Если поможете – собирайтесь здесь, я не против. Только не шуметь и не мусорить.

– Убираться⁈ – возмутился Лист.

– Балабол, ваша команда эту неделю дежурит по этажу? – спокойно уточнил Туман. Парень кивнул. – Тогда все, кроме Балабола, приходят сюда на час три вечера подряд. Комната действительно большая, тебе одной не справиться. Мы поможем. А теперь спать, – приказал он. Парни уже рассаживались за столом. И Оля только сейчас заметила эту странность: кроватей в комнате было шесть, а стульев – восемь. – Мы привычные, а тебя завтра накажут, если зевать на уроках будешь, – и он легонько толкнул девочку в плечо, заставляя упасть на подушку. – Спать, – повторил, вставая и активируя щит.

Некоторое время она лежала, смотря как за невидимой стеной парни перекидываются картами, как ржут, делают ставки цветными кристаллами. Удивительно, но лежать вот так… С соседями… Было уютно.

В голове бродило всякое… Думалось, почему ташир им поверил? Видимо не знал, что комната должна пустовать, точнее в нее поселили лишь одного человека. Значит, таширы не так и умны, и их можно обмануть.

Еще думалось, как завтра она будет учиться – она едва буквы успела выучить.

И почему все так бояться ее огня? Странно. Для нее владеть огнем было так естественно, но парни перепугались всерьез. И это она еще их водой не окатила…

Потом тишина и полумрак навеяли грусть, и сердце стиснула тоска. Она не помнила лица, не помнила голос, но знала – мама каждую ночь приходила желать ей сладких снов. Что-то рассказывала, сказки, наверное. И сейчас от понимая, что никто не придет, не погладит по голове, не скажет что-то теплое и хорошее, защипало глаза.

Оля поморгала, прогоняя слезы. Отвернулась к стене. Прижала к себе Снежка, утыкаясь в него мокрым лицом.

Сейчас она была даже рада, что разрешила парням остаться. С ними неудобно было плакать, а слезами – это она знала совершенно точно – делу не поможешь, и маму не вернешь.

Кролик недовольно затряс ушами, не одобряя мокроту, потом уютно засопел под боком. Оля позавидовала пушистому спокойствию, а потом сон сморил и ее.

– Что думаешь? – Огонек покосился на спящую девчонку. – Случайно?

– Стихийница? Случайно? – насмешливо фыркнул Туман. – Скажи это моей бабушке. Упырь не стал бы связываться, не имея на нее планы. Да и девчонка не отсюда. Мыслевиком пользуется, многого не знает. Браслет видел? Родовой. Не знаю, откуда Упырь ее взял, но явно не с улицы.

– Не сходится, – покачал головой Лист. – Зверь у нее местный. У стихийных миров обычно своя фауна, не похожая на нашу…

– Ладно, парни, что гадать? Захочет – расскажет.

– Жалко ее, – протянул Огневик, – забавная она…

– Ну так пойди Упырю это скажи, – разозлился Туман, – может, он ее отпустит. Здесь каждого второго жалко, – и он бросил свои карты на стол: – Я пас.

«Когда тебе в ухо жарко дышат, утро становится бодрым без всякого кофе», – подумалось Оле. Первую часть она только что придумала сама, вторую частенько говорил дядя Кайлес, когда у него в очередной раз что-то случалось, причем с самого утра.

Она несмело открыла глаза и попыталась нырнуть под одеяло с головой. Вблизи зубы у ташира оказались еще более внушительными, чем издалека, а нависшая морда явно не была настроена дружелюбно.

Сразу вспомнилась ночная посиделка парней, и в голове стало жарко от панических мыслей. О них все-таки узнали и теперь пришли разбираться?

Ее попытку спрятаться не одобрили. Во взгляде черных глаз промелькнула укоризна, и зверь зубами подцепил край одеяла, потащил вниз. В бок стукнуло – Снежок, успевший спрятаться под одеяло, в панике пополз в сторону ног.

– Тебе чего? – шепотом осведомилась Оля, испугавшись за друга. Снежок такой страхолюдине на один зуб…

Тварь молча тащила одеяло вниз. Еще и глядела так выжидательно… как на дурочку.

Оля даже неудобно стало. Кролик трясся уже где-то в ногах.

– Мне вставать? – наконец, догадалась она. Ташир кивнул, отпустил одеяло и перестал дышать. Совсем. Похоже, сопение было частью ритуала побудки.

От облегчения – все не так страшно, как показалось – Оля осмелела.

– А ты милый. Огромный, конечно, и зубастый. У нас вроде похожие звери водятся, – болтала она, садясь на кровати. От пережитого язык перестал подчиняться, и она говорила первое, что приходило в голову. – Спасибо, что разбудил. А то ведь проспала бы. Первый день, знаешь, как важен.

Зверь нерешительно покосился в сторону двери, словно раздумывая, не пора ли отделаться от болтливой девчонки.

– Ой, надо же! – обеспокоенно всплеснула Оля руками. – У тебя колючка застряла. Вон, какой колтун собрался. Давай уберу?

И она смело, не задумываясь над последствиями, потянулась снять колючку с загривка. Зверь застыл с остановившимся взглядом.

Оля аккуратно, стараясь не дергать за шерстинки, распутала колтун, вытащила колючку. Ей нравилось узнавать о себе прежней что-то новое. Вот и сейчас она явно делала что-то знакомое… Потом не выдержала, зарылась пальцами в шерсть. Та была жесткой и слегка царапала кожу. Нетрудно было представить, как днем она каменеет, вместе с хозяином превращаясь в статую.

Оля пробежалась пальцами вверх, добралась до стоящих торчком ушей. Поймала ошалелый взгляд круглых от удивления глаз и только тогда опомнилась. С досадой на себя убрала руку.

– Прости. Я, наверное, привыкла… Ну я не помню, но, похоже, у меня были животные…

Ташир моргнул. Наморщил лоб, задумался…

Было странно видеть, как на неподвижной морде внезапно прорываются эмоции, словно кто включает их изнутри. Как, например, дыхание.

Зверь тяжело вздохнул, бока поднялись и опустились, хотя до этого – Оля могла поклясться – ташир не дышал.

– Прости, – еще раз извинилась Оля, ругая себя… Полезла к стражу школы, словно тот обычный питомец! Если сейчас ее начнут жрать, заступится ли кто-нибудь? Может, трогать ташира тут категорически запрещено?

Зверь внезапно нырнул головой вниз, ткнулся носом в руку, а потом уложил свою вытянутую башку ей на колени.

У девочки перехватило дыхание, накатило восхищение и еще что-то такое теплое. Словно она друга встретила: давнего и очень любимого.

– Ты такой красивый! – искренне очаровалась она, нежно обхватывая пальчиками уши. Черные глаза ташира блаженно сощурились…

В коридоре у столовой было многолюдно. Кто-то успел уже позавтракать, кто-то еще торопился поесть. Оля нервно поправила юбку. Проверила пуговичку у горла. Форма здесь была черно-серой. Серый низ, черный верх. Брюки носили как девочки, так и мальчики. Многие одели рубашки с коротким рукавом – день обещал быть жарким. Брюки были и в Олином шкафу, но она постеснялась их надеть. Вообще, там был с десяток комплектов под бытовыми заклинаниями: разного размера, но примерно на один возраст.

– Вижу справилась, – вместо приветствия с одобрением сказала ей госпожа Горра, – хорошо, что я тебе стража отправила. Сегодня внесем в списки, обновим заклинания в комнате, побудка начнет работать, а пока быстро на завтрак. Господин директор проверит твой уровень. Так что после еды отправляйся к нему в кабинет. Спросишь – тебе покажут.

Проговорив все это и не став дожидаться хотя бы кивка, что сказанное услышано, управительница заторопилась по своим делал.

«Она не знает», – выдохнула с облегчением Оля, думая в первую очередь о том, что уже нарушила правила, разрешив парням собираться в ее комнате.

У стены с часами она невольно замедлила шаг. Взгляд заскользил по поверхности… Здесь всегда было много народу, но сейчас толпа была особенно плотной.

– Эй, – ее стукнули по плечу, – ты же новенькая, да? Тогда это твои, – и ее потащили в самую толпу, народ расступился, ее подтолкнули так, что она оказалась перед часами.

Пожалуй, теперь ее точно запомнят. Хотя бы по часам: прям-таки вызывающего ало-песочного окраса с вкраплениями голубых камней, с парой чешуйчатых зверей по бокам и вычурно украшенной короной наверху.

– Так ты у нас принцесса? – в спину донесся завистливый смешок.

– Угу. Принцесса-дикарка.

Зависть всегда рождает злобу. Даже намек на то, что она может оказаться принцессой настроит половину школы против нее. Теперь ей будут старательно доказывать, что она просто пепел… который можно втоптать или развеять.

И нет смысла что-то объяснять…

Она побоялась, что ее не выпустят, но толпа расступилась, позволив вырваться на свободу, и девочка поспешила на завтрак.

Какая разница, что там изобразили часы… Она все равно ничего не помнит.

У дверей Оля чуть задержалась, приветливо кивнула стражу. Тот не ответил, продолжая старательно изучать пустоту перед собой. Она не обиделась. Служба есть служба и не маленьким девочкам ей мешать. Хотя приятно было думать, что у нее появился маленький такой секрет, точнее немаленький, с острыми ушами и белоснежными зубами.

Столовая уже наполовину опустела, и Оля уверенно направилась к раздаче. Ошибиться было сложно: окно в стене и отходящий от него пацан с подносом.

Кролик закопошился в сумке, учуяв запах еды, и Оля подумала, что надо будет днем выпустить его погулять.

– Новенькая? – сумрачно осведомилась женщина. Оля задрала голову – повариха возвышалась над ней, наполовину высунувшись из окна – чисто скала. Густые брови грозно сдвинуты к переносице. На верхней губе пробивается черная поросль. Волосы убраны под серый колпак. А поварешка в руке кажется детской игрушкой.

Оля кивнула, на всякий случай отступая.

– Держи.

Поднос словно из воздуха появился. Пара тарелок. Булка, посыпанная белым. На вид все съедобное и пахнет неплохо.

– Чай там, – женщина мотнула головой в сторону железного шкафа, потеряв к девочке интерес – в спину уже дышал следующий ученик.

Поднос Оля забрала и направилась к свободному столу, но дойти не успела. Что-то ударило по ноге, заставив запнуться, покачнуться – поднос она едва успела опустить на ближайший стол, но часть еды из тарелки выплеснулась на стол и на сидевшего за ним парнишки.

– Ах ты ж бездна! – подскочил тот, судорожно отряхиваясь, но жидкая каша не желала стираться с черной рубашки, оставшись на ней белесыми пятнами.

Оля с досадой прикусила губу. Как же так⁈ Поела, называется.

Уши загорелись от стыда.

– Смотрю, мелочь, ты еще и неуклюжая? – ее с силой – аж рука занемела – шлепнули по плечу. Она обернулась. Луч стоял, скалясь во все зубы. Рожа такая довольная, словно подарок себе сделал.

– Ты! – выдохнула она со злостью, мгновенно понимая, кого благодарить за «прекрасное» утро.

– Чем докажешь? – погано ухмыльнулся Луч, и не думая отрицать. – Чернышу теперь рубашку должна. Постирать, – и улыбка стала в два раза гаже.

Если до этого момента Оля так и собиралась сделать – не привыкла бегать от ответственности, то теперь все благие помыслы вылетели из головы.

– Сам стирай! – бросила зло, чувствуя, как вскипает внутри раздражение, и огонь просится наружу. Пусть ее накажут за применение стихий. После. Когда обидчик получит свое.

– Луч, смотрю ты так и не…

– Что тут происходит?

Оба голоса прозвучали одновременно, и Луч растерянно заморгал, стирая улыбку с лица.

Оля посмотрела направо – Туман. Смотрит на нее с недовольным прищуром, точно это она что-то натворила. С другой стороны к ним подходил Ветер, и на его лице – отражением – читалось такое же недовольство.

Оля стиснула ладони, внутри горечью растекалась обида, и она внезапно почувствовала себя на самом деле виноватой, словно лично цапнула парня за руку, еще и подножку поставила. Тоже сама.

– Думаю, я смогу объяснить, – неожиданно подал голос парень, пострадавший от полета каши. – Спотыкун. Я след поймал. Не успел предупредить или развеять. Не думал, что она не заметит, – и он виновато пожал плечами.

– Ты нарушил правило, – тяжело произнес Туман, глядя на Луча, и тот занервничал, но оправдываться не спешил. Бросился в атаку:

– И что такого, что девчонка? Поучить нельзя? Пусть привыкает. У нас здесь не девчачьи посиделки. Чем раньше поймет, тем лучше.

Туман неодобрительно вздохнул, пожевал губу.

– Не тебе учить, Луч. За собой следи – у тебя уже три предупреждения, – Ветер шагнул вперед, поймал взгляд Луча, бросая вызов. Пауза сгустилась напряжением. Повисла – шаг до драки, мгновенье до удара. Луч не выдержал первым, отступил, бросив истеричным фальцетом:

– Возитесь с ней словно с артефактом. Ну и пыль с вами, – психанул. Прошел, едва не задев плеча Ветра. Весь нескладный, худощавый, из острых углов составленный.

Парни оценивающе посмотрели ему вслед, потом их взгляды скрестились на девочке.

– Я предупреждал – смотреть в оба, – с досадой проговорил Ветер. – Как можно было спотыкуна не заметить⁈ Все обошли, одна ты вляпалась.

Оля пожала плечами. Она его не видела. Честно. И вообще не представляла, как этот спотыкун выглядит.