Текст книги "Стихийница (СИ)"

Автор книги: Екатерина Боброва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Юля испуганно выдохнула. И как она выводить будет, если случится подобное? У них же ни технологий, ни навыков.

– Но он маг? – спросила тихо.

– Что? О да! Определенно. Можете не переживать, – успокоил ее Герхан. – Я вижу его ауру. У него нет патологий. Энергетические канала прямые и чистые. Сильный ребенок. Я бы предложил его оставить у нас, но вы же не согласитесь.

Юля покачала головой.

– Не смогу, – призналась честно. – Тот год без дочери… Не знаю, как я выжила. Да и маленький он совсем. Вот когда подрастет – тогда посмотрим.

И она подумала, а готов ли Асмас к тому, что у них появится еще один необычный ребенок. Они и новость об Оле с трудом переварили, а теперь еще и Горислав… С другой стороны, приняли первую, примут и второго…

Маэстро поддержал ее решение.

– Согласен, без вас ему будет нелегко, да и любая растянутая во времени психологическая травма лишь отодвинет пробуждение дара. Тогда давайте поступим так. Я попробую согласовать визиты к вам, скажем, раз в три месяца. Смогу наблюдать, как развивается дар Оли. Ну и заодно, неофициально, смотреть состояние вашего сына.

– Спасибо, маэстро Герхан, – с чувством поблагодарила она. – Мы заплатим за ваше время.

– Нет-нет, даже не думайте, – испуганно замахал руками тот, – во-первых, у меня прекрасная зарплата здесь, а во-вторых, это то малое, что я могу для вас сделать.

– Жаль, что вы так рано, через неделю у нас встреча выпускников, – Ветер старался говорить равнодушно, но голос от волнения давал сбой, а взгляд то и дело возвращался к Оле. За прошлый год она ухитрилась из малявки превратиться в почти девушку: вытянулась, лицо повзрослело, из него исчезла детскость. Фигура так и осталась тонкой, но в ней появилось нечто притягательное. Немного сбивал с толку цвет волос – каштановый, но Ветер считал – так даже лучше. В сочетании с желто-медовыми глазами Оля выглядела настоящей красавицей: брови вразлет, высокие скулы, изящный изгиб губ и взгляд, от которого его сердце начинало бешено стучать. Он даже испугался вначале, увидев Олю такой. И порадовался тому, что гости приехали именно сейчас. Остался бы верен себе Туман, встретив сейчас Олю? Ветер не был в этом уверен, как и в том, сможет ли он сам удержаться рядом с девушкой. Оля становилась все больше похожа на мать, а та своей красотой поразила принца королевской семьи… И вот какой из Ветра принц?

Он ревниво оглядел собравшуюся поглазеть на гостей толпу. На какой-то миг ему захотелось, чтобы все исчезли. Чтобы Оля пришла лишь к нему. Он бы ее отвел на секретную поляну в лесу. Показал расцветшие белоснежные ромашки. Он три недели в них вливал силу, выполняя задание маэстро Герхана. И ромашки не подвели, вымахали с него ростом, а цветки размером с ладонь.

Но как тут кого-то прогонишь? – с отчаянием подумал Ветер.

За этот год в школе каких только слухов не ходило об огневиках. Начиная с того, что те могут оборачиваться пламенем, вместо сердца у них комок огня и заканчивая тем, что пепел – страшное оружие, которым и проклясть могут.

Надо ли говорить, что внимание к гостям было обеспечено. Собравшиеся с любопытством рассматривали их одежду. Несколько разочаровано – а почему без драгоценностей? – сравнивали форму. Кто-то хихикнул, обозвав серый цвет волос мышиным. Но шутнику мигом заехали воспитательным подзатыльником.

Часть слухов об огневиках Ветер придумал сам. Надо же было приукрасить их визит в Асмас. Остальные родились коллективной фантазией. Туман лишь посмеялся над его рассказами, но опровергать не стал.

Вчера он прислал сообщение, что будет на встрече выпускников. Обещал привезти подарок. Остальные парни из его компании тоже планировали подтянуться. Большая часть из них училась в военных училищах, но кто-то и к артефакторам попал.

– Как там ташир? – спросил Ветер.

– Его безмолвные к себе забрали, – усмехнулся Иль. – Сказали, жутко полезная скотина. Пить, есть не просит, а охрану знает на отлично. Еще и драчунов разнимать умеет. Только защиту на него поставили, чтобы сжечь не могли. Так что теперь его боятся не меньше ректора.

– Это правильно, – поддерживающе загалдели вокруг, – наши таширы лучше всех.

– Вы там его не обижайте.

– А то обратно заберем.

– Он без Оли и Снежка сам к вам не пойдет, – не согласился Иль.

– А мы полосу препятствий строим, – похвастался Ветер. – Прям как у вас.

– Да? – обрадовалась Оля. – Сравним?

На обед в столовую они попали грязные, усталые, но жутко довольные. Асмасцы одобрили большую часть конструкций, внеся кое-какие корректировки. Фаттарцы обещали к следующему году все доработать и устроить соревнования.

Жаркая дискуссия о методах преподавания, которую Юля начала с директором школы и его замом, продолжилась и в столовой, но прервалась появлением детей.

Межмировец с испугом оглядел побитых и поцарапанных высоких гостей, но, не узрев паники на лице их матери, несколько успокоился.

– Мыться, – скомандовала Юля одновременно с Шлейхом.

Детвора дружно потянулась на выход.

– Ваши будут заживлять царапины? – заинтересовался Герхан.

– Нет, огонь сам выжжет любую заразу, – покачала головой Юля.

На лицах мужчин промелькнула нескрываемая зависть. Все же некоторые вещи для огневиков были в разы проще…

После обеда они долго прощались. Герхан обещался навестить Олю. Ветер уже планировал следующие каникулы в Асмасе. А Юля прижимала к груди методички по образованию на Фаттаре – чужой опыт всегда полезно изучить.

Глава 25

– Я не разрешу ему за тобой ухаживать, – ревниво произнес Иль, неодобрительно глядя на цветы в руках сестры. – Во-первых, тебе рано. Во-вторых, у нас полно отличных ребят. Нечего на чужака засматриваться.

И пламя, сорвавшись с его ладони, попыталось сожрать ромашки.

– Дурак! – огрызнулась Оля, крепче прижимая к себе цветы. Огонь, натолкнувшись на защиту, обтек букет, не причинив ромашкам вреда.

– Он меня в школе спасал и не раз. Ради меня на предательство пошел, чтобы домой отправить. И цветы он сам вырастил и подарил. А твои «отличные» ребята ради меня что сделали?

Иль смутился, покраснел, поскреб раздраженно подбородок.

– Если дело в цветах, – буркнул он, недовольно, – только скажи… И мои сразу…

– О таких вещах надо самому догадываться, – глубокомысленно заметил Горислав, влезая в разговор старших.

– Даже малыши об этом знают! – воскликнула, обрадованная поддержке брата, Оля.

Юля с улыбкой прислушивалась к разговору детей, вспоминая свою первую любовь… Новенький пришел к ним в десятом классе… Серьезный, увлекающийся моделизмом и походами. Готовящийся к поступлению в престижный ВУЗ. Они гуляли вместе на выпускном. И даже танцевали вальс на последнем звонке. Но она так и не решилась попросить его телефон…

Сидящий рядом с ней межмировец обеспокоенно заерзал на сидении, и кончики его ушей предательски заалели. Юля могла представить, какие мысли сейчас бродят в его голове. Сложно контролировать отношения между мирами, если в дело вмешается любовь…

– Но ты уедешь с ним! – со злым отчаянием воскликнул Иль, словно Оля и правда завтра собиралась покинуть Асмас.

– Ты сам когда-нибудь женишься и будешь жить отдельно, – парировала сестра.

– Никогда! – клятвенно заверил ее Иль. – Нужны мне эти женщины… Я лучше путешествовать отправлюсь или к дяде Ларсу в орден запишусь. А потом в армию пойду. И буду охранять границы Асмаса как папа! И управлять тэоратом, когда ему надоест.

– Папа командует, а не охраняет, – с насмешкой поправила его Оля, – да и для того, чтобы получить в управление тэорат нужно жениться, если забыл.

– Ну и женюсь, если так надо, – насупился Иль. – Все равно я буду жить вместе с мамой и с тобой.

Он задумчиво дернул себя за мочку уха и заявил:

– Если тебе так уж нравится Ветер, пусть к нам переезжает. Комнат во дворце много.

Юля прикусила губу, сдерживая улыбку. Кажется, брат относился к выбору сестры с бОльшим уважением, чем Фильярг. Муж бы фаттарцу комнату во дворце точно не предложил. Выкинул бы в портал с запретом приближаться к дочери.

И она представила мужа в роли огнедышащего калкалоса – тот давно обещался превратить в пепел любого, кто приблизится к его принцессе. Может, оно и неплохо – репутация Четвертого гарантировано отпугнет негодяев, и дочери не придется страдать от навязчивого внимания. Ну а к тому, кто выживет после встречи с Фильяргом, можно и присмотреться…

Юля не беспокоилась о том, что дочь останется без мужа. Фильярг, при всей своей суровости, дочь обожал. И если она сделает выбор, не станет ему противиться. Поворчит для видимости, устроит суровое испытание кандидату в мужья, попросит Харта проверить по своим каналам, и если не найдет ничего вопиюще плохого – успокоится. Нет – просто прикопает где-нибудь по-тихому, и Оле ничего не скажет.

Однако не умилительный разговор заставлял Юлю сейчас чувствовать себя совершенно счастливой.

Младший. Ее тихая радость и большая тревога. Пусть малыш не будет огневиком, не сможет учиться в академии, но и бездарем не останется.

Случись это с кем-то из старших детей, она бы с ума сходила от горя, а с младшим все иначе. Мудрее, что ли. С возрастом приходит понимание – не так уж и важны ожидания общества от семьи. Ребенок важнее.

Кажется, даже Четвертая смирилась с этим, хоть и пыталась намекнуть на то, что бездарь их семье не нужен и проще будет отправить его на Землю ко второй бабушке.

Юля тогда сорвалась. Нагрубила. И целую неделю свекровь, обижаясь, не появлялась во дворце. Она пыталась и на сына давить, но получив отбор, притихла. Сменила тон, махнув на детей рукой, мол, делайте, что хотите…

После того как Шестой был назначен кронпринцем, Четвертая потеряла надежду на трон для сына, но обрела новый повод для гордости. «Вы же понимаете, кому именно наш будущий король обязан своим избранием. Ассаре, жене моего сына и матери моих внуков», – регулярно повторяла она на высоких собраниях бывших жен короля. И Юле в личные ученицы правдами и неправдами пытались навязать своих дочерей, хотя учениц она никогда не брала, но кого это останавливало, если речь шла об успехе собственных детей⁈

На Землю Горислава в итоге никто не отправил. Фильярг лично отобрал ему учителей, сам занимался с сыном военной подготовкой. Юля тоже старалась больше времени проводить с сыном, гуляя, играя, читая ему книжки и разговаривая. Радовала и поддержка старших детей – те спокойно приняли то, что младший другой: без насмешек и издевательств, не позволяя и другим обижать Славу. И Юля страшно гордилась их пониманием, радуясь тому, какие у нее замечательные дети.

Полгода спустя. Четвертый тэорат.

Лето наступило дождливое, с томительными периодами удушливой жары, сменявшихся распутно-бурными грозами. Штормы словно мстили за что-то, обрушивая на берег высокие волны, разрушая и снося пристани, смывая пляжи. Каждую неделю терпело бедствие какое-нибудь судно. Даже Четвертому тэорату доставалось, и Юля с детьми помогала слугам убирать принесенный штормом мусор с пляжа.

Ташир на каникулы не остался в академии и во дворце пытался изображать обычную собаку, выполняя команды, гоняя птиц по песку и даже принося кинутую ему палку. Детвора радовалась, а Кайлес головой качал от изумления, честно признаваясь: «Не понимаю, что у него в мозгах творится, но сейчас он явно более живой, чем был до приезда сюда».

Юле было все равно на изменения ташира, главное, чтобы дружил с детьми и охранял. Правда, ночью ему было запрещено покидать спальню Оли – слуги пугались неслышно перемешавшегося по зданию ташира.

В тот день грозные облака ходили по небу с самого утра, но дети упросили взрослых отпустить их на пляж.

Юля должна была присутствовать на чаепитии с женами лордов, пока их мужей принимал Фильярг, и потому с детьми отправилась тройка безмолвных.

День наполнялся духотой – очередная гроза собиралась с силами, и уже не помогали охлаждающие заклинания. От тяжелого, пропитанного духами воздуха у Юли начала болеть голова. Чай больше не лез. А почтенные леди все болтали и болтали, причем совершенно о глупых вещах. Обсуждали опасность расширения обоих академий. Открытие нового бара, где собиралась совершенно неприличная публика. Переехавшую с материка семью водников и воздушников.

Юля едва сдерживалась, чтобы не начать зевать. И сигнал браслета она поначалу восприняла, как повод извиниться и покинуть гостей.

Уже в следующий миг, не помня себя от ужаса, она неслась по коридору, а в глазах прыгали буквы из сообщения: «Горислава унесло в море».

На выходе она столкнулась с мужем.

– Я запросил чарксов для поиска, но птицы не полетят в шторм, – сказал муж, распахивая дверь. Порыв ветра ударил в лицо, выбивая слезы из глаз. Юля в панике посмотрела на налитое чернотой небо, на грозно клубящиеся на горизонте тучи. Гроза заходила. А где-то там, на его любимой надувной лодочке, среди страшных волн маленький, испуганный Славушка.

Горло сдавило, Юля всхлипнула, и муж положил ладонь ей на плечо, прижал на мгновение к себе.

– Мы найдем его, обещаю, – крикнул он. Гул бури нарастал, и свирепое рычание ветра перемежалось с плеском волн и раскатами грома.

Они добрались до пляжа вместе с поднятыми по тревоге безмолвными.

– Простите, ваши высочества, готовы понести любое наказание, – рухнули на колени охранники. Юля лишь глянула на их потемневшие, расстроенные лица – и махнула рукой. Сначала найти, потом разбираться.

– Это я виноват! – всхлипывая, размазывал по щекам слезы Иль. – Заставил их ловить мне ящерицу, они отвлеклись, а он раз – и исчез.

– Он правда был у самого берега, а потом, похоже, волной унесло. Мы кинулись – не видно нигде.

Юля покачнулась – в голове взрывом пронеслись самые дурные мысли.

– Он жив, – поспешил успокоить ее муж.

– Ваше высочество, мы сами будем его искать, – начальник охраны был полон желания удержать правителя тэората на берегу.

– Нет, я с вами, амулет сбоит, будем искать по крови, – не согласился Фильярг, и все дружно посмотрели на бушующее море, на пенистые белые шапки волн, на черную от безумия воду и клубящиеся над ней облака.

– Я тоже иду, – шагнула к лодке Юля, взглядом останавливая мужа от спора. – Если ты забыл – я маг воды и смогу помочь, – напомнила она.

– Мы вернемся, все будет хорошо, – она прижала к себе детей, передала их слугам и шагнула в пляшущую на волнах лодку.

Муж резанул себя по ладони, на ходу выстраивая поисковик, и над ним задрожала, поднимаясь в воздух, тонкая алая нить.

– Туда, – скомандовал он, но безмолвные уже сами развернули судно, пытаясь удержать его носом к волне, налегли на усиленные магией весла. Воздушник попробовал поймать парусом ветер, но тот ударил по лодке с такой силой, что ткань опасно затрещала.

Судно плясало на волнах, которые все выше вздымались вокруг. Оно то карабкалось наверх, то ныряло вниз, и тогда от вида открывавшейся зелено-синей бездны у Юли перехватывало дыхание и замирало сердце, но страшно ей было не за себя. Больше всего она сейчас боялась за Горислава.

– Усмирись, позволь пройти, – шептала Юля, пытаясь взять под контроль стихию.

– У вас отлично получается, – неожиданно похвалил ее начальник охраны, – мы уже близко.

Алая нить дрожала все сильнее, и мужчины удвоили усилия.

А потом лодка на всем ходу вылетела в пятно спокойствия.

Пронеслась метров пять по ровной воде. Вокруг бушевал шторм, сверкали молнии, вода сражалась с водой, а здесь серело над головой сонное небо, и волны лениво перекатывались, едва покачивая ярко-желтую резиновую лодочку с ребенком внутри.

Глава 25ч2

– Слава! – крикнула Юля, опасно свешиваясь с борта лодки. Муж еле успел ухватить ее за пояс, придерживать.

– Мама! – мальчуган – бледный, испуганный, но живой – подскочил в лодке, протянул к ней руки, но море, словно не желая отдавать свое, плюнуло волной, ослепляя солью и брызгами. Ветер подхватил резиновую лодочку, потащил в сторону. Их самих закрутило. Высокая волна перескочила через борт, под ногами забулькал, забурлил поток, а лодка, просев, начала погружаться. Безмолвные, отчаянно ругаясь, попытались выправить судно, но вода рвала весла из рук, ветер дожал-таки парус, и тот раненной птицей полетел в море.

– Мама! – отчаянный крик потонул в волнах. Юля забилась в руках мужа, готовая прыгнуть за сыном.

– Не пущу! – Фильярг прижал к себе так, что грудь пронзило болью. – Сам пойду.

Но с борта лодки, опережая начальство, спрыгнули трое безмолвных, сразу уйдя на глубину.

Юля застыла, тяжело дыша и до боли в глазах вглядываясь в поднимающиеся перед ней волны. А те внезапно начали стихать, успокаиваться, словно им, как расшалившимся детям, запели колыбельную.

Юля до посинения пальцев вцепилась в борт лодки, и последняя волна опала, открыв ей резиновую лодочку и невредимого Славу в ней. Над головой снова мягко серело небо, ветер стихал, и вода застывала зеркалом безмятежности.

К лодочке уже подплывали безмолвные, и Юля перевела было дух – сердце продолжало колотиться как сумасшедшее, как к ней наклонился старший безмолвных.

– Леди ассара, хорошая новость. Ваш сын сумел создать вокруг себя зону безопасности. Плохая – стихии нам здесь не подчиняются. Он словно выключил их. Еще более плохая – если он потеряет контроль, нас размажет, – и мужчина указал рукой вбок. Юля повернула туда голову – и похолодела. С неба в компании шипасто-белых молний спускался мохнатый, закручивающийся спиралью хобот смерча. И под ним море не просто штормило. Оно свирепо закручивалось в жуткий водоворот и там творился настоящий хаос, с которым и сама принцесса Цветтара не справилась бы, не то, что трое водников, которые находились в лодке.

Стихия, словно сходя с ума, билась в невидимую преграду, впадая в настоящее безумие от невозможности дотянуться до них. И контраст со спокойствием внутри глаза бури был так силен, что Юля застыла от ужаса.

– Его надо успокоить, – поспешно добавил мужчина. – Уговорите его сосредоточиться, не бояться и не отвлекаться.

– Ему всего лишь шестнадцать, – испуганно прошептала она.

– Почти семнадцать и он мужчина, – поправил ее Фильярг и заверил: – Он справится. Он же наш сын.

Безмолвные между тем добрались до лодочки, потянули ее к ним.

– Помните, от него сейчас зависят наши жизни, – повторил старший безмолвный, не сводя глаз с того, что творилось за невидимой стеной. Там к первому смерчу с неба спускался его брат близнец, и молнии уже били непрерывно, словно специально подсвечивая окружающий их хаос.

Юля содрогнулась и поспешно отвела взгляд от картины смерти.

Она заставила себя улыбнуться и радостно замахать сыну.

– Славушка, мама и папа здесь. С нами все хорошо!

– Сын, нам нужна твоя помощь! – Фильярг был по-мужски прямолинеен. – Ты же поможешь нам добраться до берега?

Он нагнулся, подхватил сына из лодочки, на мгновенье притиснул к себе и тут же передал жене.

Юля обхватила дрожащего сына, губами прижимаясь к мокрой, пахнущей солью макушке. Ледяные ручонки сдавили шею.

– Леди ассара, – сдавлено ей прошептал безмолвный. Юле и оглядываться не надо было, она спиной чувствовала приближение стихии. Но ее сын держался так долго. Он замерз, устал. Вправе ли она просить от него продержаться еще⁈ Его дар – пока странный, непонятный – только проснулся. А если он перегорит от напряжения?

– Ты у меня молодец, такую красоту создал. Я никогда не видела глаз бури. Вот бы Оле с Ильей показать!

Она говорила с восхищением, а на языке горчила ложь.

– Сын, ты же помнишь, в нашей семье уважают смелых, – Фильярг ласково потрепал сына по голове. – И сейчас я вижу перед собой самого смелого ребенка из всех, которых когда-либо встречал. Ты посмел бросить вызов воде. Смотри, как она злится!

– Я испугался. Хотел вернуться. А она кричала, что нельзя… Что не подчинится, такому как я.

Голос мальчика дрожал от обиды, срывался от пережитого страха, и Юля ободряюще гладила сына по спине, шепча: «Все хорошо. Мы вместе». А с водой она потом разберется. Обязательно.

– Просто дыши, – посоветовал старший безмолвный, – сосредоточься на дыхании. Прикрой глаза. Держи в голове картинку спокойного дня. Солнца на небе. Спящего моря.

– Я морю колыбельную пел, как мама, – запинаясь, смущенно признался Слава.

– Вот и продолжай, – обрадовался мужчина, – а мы поддержим. Так ведь, бойцы?

– Есть поддержать! – дружно грянули безмолвные, старательно глядя себе под ноги, где неспешно колыхалась вода. Уж лучше смотреть вниз, чем туда, где подбирались, окружая, гигантские смерчи, а вода вставала гигантскими волнами.

И они пели, налегая на весла, старинную асмасскую колыбельную о маленьком мальчике, не желавшим ложиться спать. Мама пугала его вулканами, которые могут проснуться и огнем, который поглотит, если он не будет высыпаться и станет слабым.

Колыбельная была сурова и жутковата, но детям нравилось.

Юля пела вместе со всеми, прижимая к себе сына и украдкой глотая слезы. Они плыли к берегу, прорываясь сквозь окружавшие их смерчи, и пятно спокойствия перемещалось вместе с ними, постепенно съеживаясь в объемах – Горислав терял силы.

Юля растирала его ледяные ладошки, вглядывалась в расширенные, мутные от усталости глаза.

– Прости, я не могу поделиться силой, – бессильно кусала она губы.

– Я справлюсь, мама, – шептал Слава, теснее прижимаясь к ней.

– Мы уже близко, – крикнул им Фильярг, который сел на весла. Лодка неслась изо всех сил, подпрыгивая на воде, а следом смерчи тянули жутковатые щупальца.

– Еще немного, – умоляла сына Юля, – еще чуть-чуть.

Горислав обессиленно прикрыл глаза. Голова откинулась назад. И стихия, радостно взревев, накинулась на невидимый барьер.

Но лодка уже ткнулась носом в песок.

Фильярг забрал у Юли сына. Выпрыгнул из лодки, бегом устремляясь на берег. Юле помогли безмолвные. И они поспешили под защиту дворца. За спиной разочарованно ревела буря, пинался порывами ветер, норовя сбить с ног. И Юля молила лишь обо одном, чтобы защита выстояла…

Они бегом поднялись на холм, и звуки бури разом стали глуше, а ветер пристыженно притих.

– Успели, – выдохнула Юля, не решаясь оглянуться.

– Не бойся, Первый недавно обновлял защиту, все будет хорошо, – успокоил ее Фильярг, – а пляж мы восстановим. Обещаю.

К ним уже бежали встревоженные дети, охранники, слуги. Выла тревога, и воздушники готовились отгонять смерчи от дворца. А она все не могла поверить, что они живы и Слава с ними.

– Он спит, устал, – ответил на ее испуганный взгляд Фильярг, укачивая сына на руках. – Ну вот, а ты боялась, что у тебя не получится подарить мне сильного сына. Смотри, какой герой растет. Такой мелкий, а уже отца спас.

Юля улыбнулась дрожащими губами и торопливо вытерла слезы с лица – не хотелось пугать старших, им и так досталось сегодня переживаний.

Глава 25ч3

– Очень интересно, – в третий раз проговорил маэстро Герхан, обходя Славу по кругу.

Юля сцепила руки, не решаясь поторопить архимага с оценкой. Сын держался спокойно, почти равнодушно воспринимая исследование взрослых. Он уже успел получить порцию славы от старших, которые прозвали его «покорителем бури». За детьми и слуги стали его повторять. Теперь все трое ее детей получили прозвища. Илью во дворце тапуны называли «господином наследником» или «младшим огнем», Олю – «избранное дитя», «дитя стихий», а теперь вот и младший обзавелся вторым именем.

– И как занятно складывается… Уверен, в вашем мире это первый природник, – задумчиво проговорил Герхан, потирая подбородок.

– Природник? – растеряно повторила Юля.

– Природник, погодник, – кивнул фаттарец, – работающий с живой материей и силами природы. Очень востребованная специализация, между прочим. У нас они занимаются погодой, земледелием, садами, парками, ландшафтным дизайном. Чем-то похожи на ваших магов земли, только без ограничения стихиями. Природник, он и дождь может вызвать и наводнение остановить, и дерево излечить.

– Но сейчас с ним все в порядке? – с беспокойством уточнила Юля, вспоминая застывшие как лед детские ладони.

– В полном, – заверил ее Герхан, наклонился, ласково потрепал мальчугана по голове, – есть небольшое нервное и магическое истощение, которое скоро пройдет.

– И что нам делать дальше? – растеряно спросила Юля, не понимая радоваться ей – у нее в семье растет собственный погодник, будет тучи разгонять или начинать переживать о том, где именно ему придется овладевать даром.

– Ни-че-го! – продекламировал Герхан, улыбаясь. – В ближайшие пять-десять лет, так точно. Природный дар не терпит суеты и на первых порах достаточно созерцания с медитациями. Ну а потом я дам рекомендацию в несколько академий, которые специализируются на природниках. Он сможет выбрать ту, где ему захочется учиться.

Юля рвано выдохнула, стискивая ладони. Все-таки уехать. Все-таки Фаттара. С другой стороны, Слава будет уже почти взрослый. Да и она сможет к нему приезжать.

– Ну и конечно, ему нужно будут выучить фаттарский, подтянуть математику и физику. Без них придется непросто. А теперь беги, – и маг шутливо подтолкнул мальчика в спину, – передай своим нетерпеливым друзьям, что подслушивать – дурное занятие, и что с тобой все в порядке. Пусть не переживают.

Слава бросил вопросительный взгляд на мать, та разрешающе кивнула, и мальчуган сорвался с места, хлопнул дверью, но через мгновение та открылась и в щель донеслось «До свидания и спасибо».

– Хороший парень растет, – улыбнулся Герхан, но вдруг нахмурился: – Однако есть кое-что меня беспокоящее.

Он помолчал. Молчала и Юля, ощущая, как растет тревога, поселившаяся в ее сердце с того жуткого шторма, чуть не забравшего сына.

– Эта буря. Можно списать на случайность, но… Фактически ваш ребенок – не дитя стихий. Олю они признали, а признают ли Славу… Есть ли у него шанс жить спокойно в вашем мире?

– Это будет неприятно, – предупредила Оля.

– Но это единственный путь, который я знаю, – виновато добавила дочь.

– Может, попробуешь поговорить с ней по-другому? – спросила она.

– Пробовала уже, – со злостью мотнула головой Юля, вспоминая пережитый во время бури ужас. Это какой надо быть сволочью, чтобы пытаться убить маленького ребенка⁈ Убить просто потому, что он – другой. Правы были фаттарцы, когда говорили, что стихии не всегда благо. Иногда их воля кажется неоправданно жесткой, особенно когда понимаешь, что и они могут ошибаться.

Оля вздохнула – совсем по-взрослому – и на полу заблестело зеркало воды.

– Не бойся, – шепнула Юля сыну, прижимая его к себе и шагая вслед за дочерью в водяной портал.

Они рухнули метров на пять, не меньше. Уши заложило, голову сдавило, и Юля отчаянно заработала руками, стремясь к мерцающей над головой поверхности. Сын крепко держался за шею и вел себя молодцом. Весь в отца.

Когда она, тяжело дыша, вынырнула у камней, дочь уже протягивала ей руку. Первым выбрался Слава, Юля сама подтянулась, вылезла на пол, порадовалась тому, что им позволили все же явиться, а не притопили по дороге.

Она высушила свою одежду и одежду сына. Оля справилась сама.

– Так это просто пещера? – удивился сын, оглядывая неровные стены, дыры в потолке, ползущий оттуда плющ, заваленный камнями пол и лужицу источника в углу, откуда они вылезли.

– Не просто, – многозначительно хмыкнула сестра. – Неужели ты думал, что стихии встречаются во дворце? Или собирают сокровища, чтобы похвастаться ими друг перед другом? – спросила с насмешкой.

– Но хотя бы подушечку, чтобы сидеть удобно было, могли бы и создать, – проворчал Слава, спотыкаясь об очередной камень.

– Смотри под ноги! – уязвленно – про подушечку и она думала, но не решалась попросить – прошипела Оля.

– О-хо-хо! Будет вам подушечки, гости дорогие, – к ним из стены шагнул здоровяк, весь покрытый серо-зеленым мхом, делающим его похожим на здоровенную скалу, на плечах которой очень мило голубели колокольчики.

– Ваше Землейшество, – с почтением поклонилась Юля. Зазевавшегося и застывшего с открытым ртом Славу бесцеремонно клюнула в нос подлетевшая к нему птаха.

– Идемте, раз осмелились прийти, – и он приглашающе махнул рукой к проходу во вторую пещеру.

Здесь их уже ждали: одетый в богато украшенный вышивкой камзол молодой человек, чьи длинные золотистые волосы спускались блестящими волнами и старик с лихо сидящей на голове короной, чей облик был Юле так хорошо знаком. Не было лишь четвертой…

– Выжидает рыбьехвостка, – проворчал огненный король, когда Юля закончила знакомиться с воздушной стихией, представлять себя и сына. – Чувствует вину.

– И ничего я не чувствую, – сердито пропели у Юли за спиной. Она обернулась, чтобы встретиться с потемневшим от гнева взглядом голубых глаз – точь-в-точь как развертывающаяся под ногами бездна. Пахнуло морем, штормом – и сердце закололо от страха.

– Вы злитесь на меня, еще на маму и на себя, потому что не знаете, что со мной делать, – вдруг донеслось детским голосом.

Юля испуганно охнула, вслепую нащупала сына, прижала к себе.

– А малыш-то прав! – хохотнул огонь. – И как он, такая кроха, успел тебя столь хорошо узнать? Жарь ее, не стесняйся!

– Я и не стесняюсь! – Слава смело вырвался из рук матери, прищурился и на обнаженной полупрозрачно фигуре воды появилось длинное платье из блестящей чешуи. – Вам так лучше, – заявил он, смущенно отворачиваясь.

– Смеешь мне указывать⁈ – задохнулась возмущением вода, и ее грудь заходила ходуном, а рыбы внутри гневно заметались, истерично дергая хвостами.

– Малой прав, платье тебе идет, – пожал плечами земля, – и хватит бурлить. У меня с одной стороны цветы вянут из-за сырости, а с другой их припекать начинает, – и он укоризненно посмотрен на короля, вздохнул: – Давно мы так не ссорились, еще и по столь мелкому, – он смерил взглядом рост мальчика, – поводу.

И в воздухе повисло напряженная тишина.

– Пусть он и не мой сын, но из моей семьи, – выдал после молчания огонь. – Я за то, чтобы он остался, пока не подрастет.

– Он уже сейчас может принудить нас делать то, чего мы не желаем! – взорвалась фонтаном возмущения вода. – А что будет, когда подрастет? Мы по его щелчку танцевать будем?

– Ну ты-то всегда готова хороводы водить, – неприязненно хмыкнул огонь. – Да и какая беда может быть от одного человека? Тем более этой семье мы обязаны.

– Большая беда, – фыркнула, не соглашаясь, вода. – Я лично не собираюсь терпеть приказы от чужака.

– Вы меня обязаны, – тихо напомнила Оля, – я отдаю ваше обязательство за брата.

Стихии замерли, переглянулись.

– За ссорами вы, как всегда, не видите главного, – вдруг выступил вперед воздух, присел на корточки перед малышом и попросил: – Проверь меня так, как ты умеешь.

Тот смущенно покраснел, отступил было к маме, но взял в себя в руки и вгляделся в стихию.

– У вас там болит, – уверенно ткнул он пальцем в плечо мужчины. – И тянет.